Текст книги "Хроники Кэрона"

Автор книги: Лена Савченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Лена Савченко
Хроники Кэрона

Пролог

…Где-то далеко и давно, в мире под названием Нифей…

– Нет! Хайло, не надо!

Площадь была усеяна пеплом. Подобно снегу он кружился в небе, оседал на оплавленную брусчатку и плечи собравшихся. Троица была мрачнее тучи и если два парня просто решительно настроены, то в серых глазах девушки плескалась злоба и ненависть. Рыжие волосы беспокойно лежали на плечах, выдавая всё настроение хозяйки. Впрочем, скрывать его она и не пыталась.

Высокий друид сложил руки на груди. Почти три метра ростом, зелёная кожа, проросшая местами корой – он смотрелся нелепо и не естественно на фоне своего темноволосого друга. Могучие плечи чёрного дракона не прикрывала броня, только полоска ремня портупеи для широкого двуручника за спиной.

Реплика особы осталась проигнорированной – Хайло её не слушал. Кивнув Визерису, он шагнул к ней, схватил за руку. Сверху послышался грохот – это отец Кристины добрался до вражеского корабля. Через секунду дракон – перевертыш взмыл следом, девушка только успела зажмуриться – туча пепла поднялась рядом, закручиваясь в вихрь. Липкий страх, вперемежку с яростью, расползался по телу, шепча разные слова, но с одним смыслом – ей хотелось остаться. Хотелось наконец-то прекратить прятаться, показать им свои волосы, настоящие, рыжие волосы, поднять руку и взорвать этот дредноут к чертям собачьим потоком чистого огня. А дальше – город. Та его часть, которая уцелела после первого взрыва. Уничтожить всё подчистую, все улицы, дома, площади. Он не должен существовать более в этом мире, как и эта страна тоже. Ненавидела. Зачем прописывать такие дурацкие законы? Какая разница от кого иметь детей?!

– Пошли!

– Отвали от меня.

– Крис, не дури, – он начинал распаляться. Вряд ли и Вестейду нравилось все это, в конце концов Мэй – была его хорошей подругой, и наверняка когда-то они с матерью рубились плечом к плечу. Виктор упоминал пару историй о том, что было до того, как они решили осесть в Нифее. Вряд ли сбежавший принц на самом деле хотел покидать боле боя, но обстоятельства решали за него.

– Да что с тобой?! С каких пор ты бежишь? – рыжая вырвала руку, отшатнулась от него. Перекрикивать поднимающиеся вихри ветра становилось всё труднее, – Не делай этого, прошу тебя!

– Ты пойдёшь со мной.

Вихрь усиливался. Пепел отделил их от всего остального мира, Хайло резко сократил дистанцию, на этот раз схватил девушку за талию и достаточно легко закинул на плечо. Сопротивляться было бесполезно – её хватило лишь на то, что бы ударить друга по плечу, попытаться лягнуть ногой в грудь.

– Эрнесто майеби, ранс...

– Прекрати! – в истерике завопила Кристина, – Я буду сражаться со всеми!

Но друид не слушал. Глаза у него светились синим, по трубам-венам свободной руки текла сила, собиралась в кулак. Пробить защитный барьер Нифея сложно, он может и не справиться. Вряд ли у Хайло хватит сил на это, правда? Но как на зло всё получалось. Девушку оглушило, зазвенело в ушах, крик потонул в треске и грохоте, хотелось зажать уши. Ветер трепал волосы, почти бил ими по лицу и иногда у него получалось достаточно обжигающе. А названый брат всё продолжал собирать силу, готовясь к последнему броску. Магический фон давно бы сбил с ног, не держи Кристину друид на плече. Паника захлёстывала, мешалась с праведным гневом, образуя в итоге чувство беспомощности.

– Хватит!

Последние буквы слова прокричала уже в полной тишине. Сознание немного плыло от резкого и, видимо, дальнего перехода, чувство не из приятных – её немного мутило. Парень поставил рыжую на ноги, выдохнул проводя рукой по дредам, убранным в высокую косу. Зелёно – розовая шевелюра растрепалась, потеряла форму и смотрелась не так опрятно, как обычно. Да и сам он выглядел не важно – одежда где-то была порвана, где-то испачкана в крови и думалось ей, что принадлежит она не ему.

– Это не надолго, – наконец после минутного молчания мрачно выдал Хайло. – Обещаю. Они разберутся со всем, может даже сестру твою найдут… и мы вернёмся.

Кристина повернула голову в ту сторону, куда он смотрел – планета. Даже красивая. Зелёную, её обрамляли синие океаны, с белыми обрывками облаков по краям. Они находились в подслое пространства – не космос, но ещё и не астрал. Вот только… магии в ней чувствовалось даже меньше, чем от родного мира девушки.

– Это тюрьма, – он ещё сильнее нахмурился, скрестил руки на груди. – Для преступников, террористов, таких как я, – тут парень не удержался от саркастического тона и усмешки, – Там нас будут искать в последнюю очередь, мало кто даже из отчаявшихся суётся в такие гадюжники.

– А мы…

– Мир называется Асшар, – Вестейд даже явно продолжал игнорировать подругу, – планета Миротроп, у местных вроде бы Землёй называется. Мир с одной планетой и расширителем пространства. К тому же, барьер стоит серьёзный, не одна крыса не проскочит. Нас вытащат от туда потом, не беспокойся. Сама даже не вздумай пытаться вылезти – если и пробьёшься, расшибёшься в лепёшку.

– Мне страшно, – наконец подала она голос, встревожено глядя на друида.– Может в другое место?

– Нет, – отрезал Хайло, – Это ближайшее и лучшее. Идём.

Он требовательно протянул Крис руку, но вместо того, что бы взяться за ладонь, она подбежала к нему, вжимаясь в худое тело. Хайло крякнул от неожиданности, но все же обнял в ответ.

– Ты будешь рядом?

– Разумеется. Мы родимся в разных телах, но, думаю, обязательно найдёмся. Запомни: легенды не звёзды, они живут вечно. А те, кто пытаются уничтожить их, сгорают в огне – настолько ярко они пылают. Ты легенда, Кристина. Живи, прошу тебя. Просто верь и живи.

Кристина слушала его голос и чувствовала , как постепенно растворяется. Руки становились прозрачными, тело таяло на глазах. Зажмурилась, вцепившись в брата, но поймала только пустоту. Запаниковать девушка не успела, только подумать, что хочет обратно, сражаться с отцом плечом к плечу. Что хочет домой. В следующую секунду сознание погасло и она провалилась в темноту.

***

В доме маленькую семью сторонились, переговариваясь между собой, и невольно косились в ту сторону, где находилась квартира №122.

Под домом следует понимать подъезд. Само здание тянулось долго, проходным не было и жили в нём дружно, но ограниченно. Жильцы из соседних семи подъездов как-то не обращали внимание на странную паранойю людей и вообще старались не лезть. Как и было сказано – всё общение заканчивалось между лестничными пролётами и дальше, как правило, не заходило. За всеми не уследишь: помимо того, что дом был длинный, ещё и высоту имел в 6 этажей. Для такого маленького городка редкость.

Тут царила какая-то вечно странная атмосфера уюта – всё под рукой и рядом. Заречный можно было исходить вдоль и поперёк часа за два, если охватывать ещё и частные сектора по окраинам. Жили в основном там люди преклонного возраста, молодые старались уехать куда-то, не видя шанса на развитие в захолустье. Может, он и имел под боком АтомнуюЭлектоСтанцию, может и получал там люд прилично, но кроме этого делать в городке было ровным счётом нечего.

Такая же масса обитала и в подъезде №8, последнем в этом доме, формой очень схожим с уставшей змеёй. Людей младше сорока лет найти было невозможно, опираясь, по крайней мере, на внешние параметры.

В выше упомянутой квартире тоже жила пожилая пара, честно заслужившая хорошую пенсию, почему-то её не получающая, как и многие. Но им хватало на жизнь, так что старички не жаловались. В середине октября 2001 года они внезапно куда-то пропали. Не попрощавшись ни с кем, не оставив записки на двери, ни ключей под ковриком. Просто Зинаида Михайловна с утра не вышла в магазин, а соседи тут же забеспокоились. Дверь в ответ на упорные звонки и стуки не открылась, вызвали милицию. Люди в форме вскрыли замок, но только руками развели – в квартире не нашлось никакого следа пребывания прошлых жильцов. Осталась только мебель, да кухонный гарнитур, вместе с посудой. Ни одежды, ни цветов на подоконнике, кошка тоже отсутствовала.

– Съехали они, граждане, а вы тут панику разводите.

Единственное, что услышали люди. Потом дверь вернулась в исходное положение и стражи порядка покинули подъезд, подняв ворота курток на улице, пряча шею от проливного дождя.

На следующий же день туда въехала молодая женщина странного вида. В первый раз увидели её в подъезде поздним утром – может это и случилось бы позже, если не грохот, вызванный падением часов с маятником, сопровождающийся отборной руганью.

На шум начали открываться двери, высовываться любопытные лица и представилась им следующая картина: двое бугаев пытаются поднять предмет мебели, с чудом не разбившимся стеклом и вообще кажется без царапинки, а на всё это дело с высоты 6 ступенек от лестничного пролёта смотрит странно одетая девица. Белоснежную, явно свободную, рубаху поддерживал туго утянутый корсет из кожи. Брюки наоборот были в обтяжку, наверняка тяжёлые сапоги до колена без каблука, вишенкой на тортике служил кинжал на правом бедре, который крепился на ремнях.

– Простите, вам помочь может? – некий крепкий, для своего возраста, человек выступил на холодный кафель, оценивающим взглядом окидывая всё это действо.

– Спасибо, не нужно, сами дотащат, – с улыбкой женщина обернулась. Старичка как ветром сдуло, дверь за ним захлопнулась, как и все остальные, оставив троицу в гордом одиночестве. Она рассеяно пожала плечами, поднявшись на ещё одну ступень – и чего они?

– Ирина, вы бы шрам свой… – высунулся один горе работник из-за часов, осторожно показывая полусогнутым пальцем на свой глаз.

– Помолчи, – фыркнула она, осторожно шевеля пальцами руки, даже не поднимая её и ощущая противное покалывание в полосе через всё лицо. Через несколько секунд от некогда страшной раны не осталось и следа.

Ирина была красива. На таких в толпе оборачиваются и заглядываются с завистью или же восторгом. Старшая дочь в некогда великой семье, она достойно несла на своих всегда расправленных плечах то, что называют честью и достоинством. Здесь, в этом мире, вряд ли люди смогли бы оценить это. Она смотрела без надменности, гордыни, но знала, пожалуй, себе цену, и никогда бы не взяла ни меньше, ни больше в то время, что числилась простым наёмником в виду нужды. Огненные волосы кудрями вились ниже лопаток и находили свой конец где-то у талии. Пышные, они напоминали и правда костёр, разве что не светились в темноте в отличии от зелёных глаз. Тот человек мог поклясться, что зрачок у женщины вертикальный и был сильно сужен в тот момент, когда взгляды их встретились. Он мог говорить что угодно, но сейчас это были просто глаза, чуть ближе к изумрудному, но не так далеко от болотного, как это могло показаться на первый взгляд. Мягкие черты лица не были агрессивны: аккуратный нос, в меру выделенные скулы и всё же красота её чем-то пугала – раньше такую называли дьявольской, но Ира была слишком в хороших с ним отношениях, чтобы назваться слугой Люцифера.

– В этом мире остались охотники или кто-нибудь подобный им?

– Да, их достаточно. В этом городе, уф… около трёх групп.

– Значит, придётся поработать… Чего встали? Ещё три этажа! Время опять не стабильно, быстрее!

Через две недели её увидели с ребёнком. Она шла пешком со стороны больницы, несла его на руках, завёрнутого помимо того, что в детское одеяло ещё и в вязаную шаль, которая была скорее уютной, нежели тёплой. Сама Ирина одета была более просто, чем в день спонтанного знакомства со своими соседями: какие-то джинсы, рубашка в синюю клетку и кожаная куртка.

И всё равно была странна – на улице, разве что, не пошёл снег: задувал холодный ветер, забирался под рёбра и за шиворот, заставлял женщину чуть сгибать плечи и иногда вздрагивать.

Серые тучи стремительно плыли по небу, то и дело грозя пролиться каким-нибудь противным явлением природы, которое Ира терпеть не могла, а сейчас конкретно оно было ей не нужно вовсе: новорожденному от дождя лучше не станет, не вся магия в этом мире действенна настолько, что бы защитить его полностью.

– Вас хоть звать-то как? – окликнула её скептическим взглядом сидящая на лавочке бабушка – сама она утеплилась так, будто зима во всю гуляет по миру.

– Ирина, – женщина звенела в кармане ключами. Ранее она имела привычку постоянно их терять и огребать за этом на чём свет стоит: те связки были поважнее этих в сотни раз, но всё равно привычка постоянно проверять их наличие осталась.

– А ребёнок? Уж не ваш ли? Отец-то есть? – она хотела спросить ещё что-то у застывшей рыжей, но замолкла. В груди у неё всё оборвалось, дыхание спёрло, возникло ощущение слишком резкого приземление и старушка как бы осела, втянув голову в плечи. Ей очень внезапно захотелось уехать в соседнюю деревню к брату и может быть помочь ему с работой по огороду, хотя не была она у него давненько и даже не вспоминала тоже порядочно.

– Не мой. Мужа нет, – Ирина говорила тихо, но начавшая разговор всё равно слышала каждое слово и делалось ей от этого весьма не комфортно. – Вы бы, баб Алина, лучше не лезли. Сама, как-нибудь, разберусь.

Её и правда не беспокоили потом, не заходили даже по вопросам ремонта в подъезде, не звали на вечерние ужины в гости. Опускали глаза когда случайно пересекались в подъезде. Только один раз жилец с четвёртого этажа помог занести ей летнюю коляску, но это было уже потом. Сейчас люди дружно сошлись на мнении, что мешать этой странной женщине не стоит. Пусть себе живёт, но отдельно. Мол, и мы ничего ей делать не будем, и она нам тоже зла желать не станет. В стране, хотя скорее уже по всему миру, ходили слухи о магах, периодически пропадали люди, в этих местах потом знатно фонило и ещё куча странностей.

У Иры даже не спросили, куда делись супруги Терамоновы. Посчитали, что лучше не знать.

Глава 1

Тишина, где мне всегда представлялось тиканье часов. Старинные, большие, с которыми всегда было запрещено играть, они стояли почти напротив моей кровати в зале. Стояли грозно, как-то очень по-свойски, с величием и всегда немного пугали своим видом – иногда даже днём. Большой циферблат, стрелки на котором замерли Бог знает сколько времени назад, был чуть позолочен. Тонкие, изящные, в противовес грубому корпусу, арабские цифры, благодаря которым я выучила их порядок с самого детства, как только научилась считать. Иногда писала их в тетрадку просто так, мешая с непонятными даже мне странными символами. Впрочем, такие же имелись за маятником, виднелись сквозь натёртое до блеска стекло и манили каждый день, каждую минуту. Прикоснутся к себе, провести сначала кончиком пальца, а потом и всей ладонью по немного шершавой внутренней стороне часов, шевелить губами и делать вид, что ты знаешь, что тут написано. Как будто сейчас обнаружил огромную тайну, как если бы твои родители скрывали, что ты приёмный и на самом деле ты какой-нибудь последний маг из великой династии.

От меня ничего не скрывали – Ирина никогда не притворялась матерью, а когда я спросила, что к чему, рассказала всё как есть. Что отец мой погиб на какой-то войне ещё до рождения, а мать умерла, подарив жизнь. За 9 лет я наслушалась разного – и что подкидыш, и никакая Ирина мне не тётя, и другой вариант, мол, что взяли из приюта, а я просто не помню. Но взрослые чаще удивлялись другой вещи и вечно переспрашивали:

– Лена, это твоя тётя…?

Похожие как две капли воды – я выглядела точь-в-точь как маленькая Ира и единственным различием служили глаза. Они были менее выразительными, не такими большими, даже немного косоватыми. Если приглядеться, то правый был немного больше левого. В отличии от болотных лесов в глазах женщины, у меня собирались тучи. Ещё не те сине-фиолетовые, которые предвещают грозу, а монолитные, с проблесками неба и предчувствия неминуемого противного дождя: сильного или не очень. Такой лил в тот день, когда я родилась, как рассказывала Ирина. Но вопреки различным убеждениям, ливень я не любила, терпеть не могла. Мне нравилось другое: когда летним вечером туч почти нет, только одна, небольшая, которая может зарядить так, что остаётся только бежать до укрытия – за считанные секунды вымокаешь до нитки. Нравилось со смехом прятаться под крышей подъезда, а потом, когда он чуть стихал выходить и смотреть на лес, что был прямо через дорогу от дома. И обязательно должно было быть солнце, в лучах которого так хорошо видно каждую каплю. За лесом плескалось водохранилище, его даже было видно – дорога к нему тоже начиналась в нескольких шагах от угла здания со стороны проезжей части.

Сейчас эта пора прошла: задули ветры, и листва сменила цвет под мои волосы. ещё одно отличие – в них не было огня, скорее просто тепло. Злато – рыжие, немного кудрявые они постоянно были убраны в хвост и доставали до лопаток – дальше расти отказывались уже с год и я, мечтавшая о волосах до талии, а возможно и ниже, совсем отчаялась.

Мне хотелось, чтобы эти чёртовы часы шли. То, что они не работали ужасно угнетало, но Ирина говорила, что они в таком состоянии дороже жизни и никакой мастер не сможет их запустить, каким бы умелым не был.

Остальная мебель не сильно выделялась, осталась ещё со времени Советского союза. Этот деревянный шкаф со стёклами, за которыми стояли книги. До верхней полки я не дотягивалась, да и тетя запрещала брать оттуда что-либо. В доступности было все остальное – читай не хочу.

Внизу находились две простые полки, на них располагался всякий мусор – старые журналы, тетради, не особо нужные книги и небольшой альбом с фотографиями, которых было ровно двадцать четыре. Его никогда не пересматривали, не тыкали пальцем, усмехаясь «А это ты!», он просто лежал и пылился в углу, за энциклопедией по постной кулинарии.

Телевизора в доме не было, место, где он должен был стоять как раз занимал хлам. Вечерами мы находили чем заняться и без него, новости Ирина узнавала из трёх газет – городской, областной и ещё одной, которая охватывала всю Россию и немного другие страны. О них ей нравилось читать больше, потому что самую большую страну в мире, она ненавидела. Не любила Москву, не разу там не бывавши, противилась с Петербурга и более или менее ещё переваривала Екатеринбург, но остальные города не переносила на дух, как и обитавших в них людей.

Я боялась, что она однажды уйдёт, потому что здесь Ирина только ради меня. Потому что, когда я ей наскучу, то женщина просто бросит. Зачем жить в месте, где не хочешь жить, ради того, кого не любишь? А я знала, что тётя куда больше любит леса и небольшие, совершенно глухие деревни. По улицам Ира старалась не ходить, а больше по небольшому перелеску между городом и озером, даже если выходило так, что она шла куда дольше. На эти страхи женщина отмахивалась, смеялась и называла меня дурочкой, но, когда та отворачивалась, я замечала, как менялось её лицо. Как она мрачнеет, о чём-то задумывается и почти не разговаривает весь вечер.

В школе, помимо разных шуточек про Ирину, меня считали странной. Какой-то чужой и относились соответствующе, хотя и не гнобили сильно, но сторонились, насмехались и, по-видимому, боялись в какой-то степени. Последний пункт – так объясняла всё тётя.

– Люди бояться того, чего не понимают, – говорила она, заваривая отвар. С самого раннего детства я знала, что немного отличаюсь от остальных детей. Другие не умеют интуитивно отличать травы друг от друга, не умеют сдвинуть лёгкий предмет на расстоянии, не умеют ещё многих мелочей, которые у меня получались достаточно просто. Ирина только вздохнула, когда я, испуганная маленькая девочка, рассказала, что на детской площадке ни с того и с сего загорелся большой и достаточно страшный жук, который пролетал мимо.

– Это нормально, – тёплая улыбка, немного грустные глаза, – Не бойся.

Чудеса оказались интересными, но порой пугающими. Сначала это были просто травы, потом это был лес и что-то, что живёт в нём и является его частью. Какие-то силуэты, которые в рассветном часе и вечернем сумраке мелькают между деревьев. И… бесконечная красота Энергии. Однажды увидев это, забыть невозможно, как они перекликаются меж собой, как переливаются и сплетаются, как пронизывают людей, города, дороги и весь мир. И каждая нить уникальна, а их тысячи или даже миллионы, но от всего этого дух захватывало неимоверно. В первый раз я стояла столбом, широко открыв светящиеся восторгом глаза, а где-то звучал голос Ирины.

– Это то, что люди называют жизнью. То, за счёт чего существует эта планета, мы с тобой, всё живое. Это огромный организм, в котором всё от точено до мелочей, идеальная система, но при этом она хаотична и беспорядочна. Если любая, самая маленькая ниточка пропадёт отсюда, то это может вызвать невероятные последствия. Это то, что я однажды защищала. Может быть – это придётся делать тебе. Спасать жизнь это самое прекрасное, на что способно живое существо. И спасать Эту – ещё и величественно.

Я закрывала глаза.

– Однажды огонь потечёт по твоим рукам. Однажды ты взмахнёшь ими, выбрасывая в верх столбы искр, их потоки, что будут освещать путь. Помни, что твой огонь силён и будь с ним осторожна. Одним станет от него тепло, другим сделается холоднее льда, третьи же сгорят. Не всегда он будет оружием, помни, что он был создан для другого.

И я видела все это. Чёткие картинки в голове мелькали, будто воспоминания о чём-то старом. Слишком они были реальны по сравнению с обычной фантазией. Я иной раз жила этим, представляя перед сном какие-то битвы, от мощи которых захватывало дух, представляла спокойствие леса, разговоры с кем-то. Много чего.

«Попить что ли сходить?» – размышляла я, разглядывая плитку потолка. С узорами, там ещё были приклеены разные фигурки, которые почему-то не светились, хотя по идее должны были заряжаться от дневного света. Или можно доползти до книжной полки, взять что-нибудь почитать – уйти на кухню или залезть под одеяло с фонариком. Главное не разбудить Ирину, иначе тут же отправит спать. Обычно после такого я сразу же отрубалась, но всё же сегодня мне ложиться от чего-то не хотелось. В воздухе висело томительное ожидание чего-то, что терзало и заставляло нервничать, ворочаться и тяжело вздыхать. Половицы пола скрипели – в некоторых местах не было линолеума, да и под ним они, впрочем, тоже жалобно пищали и в этом была основная проблема похода через коридор на кухню. Нужно будет пройти через открытую дверь комнаты тёти, которая скорее дремала, чем спала и могла пробудиться от любого постороннего звука. Именно поэтому от части в квартире по ночам царила полнейшая тишина – только редкие машины, проезжавшие под окнами, создавали звуки, выплёвывая свет от фар на потолок. Вроде пятый этаж, а вроде все равно достают – всегда этому поражалась.

Все же решившись на вылазку, для начала хотя бы до полки, я откинула одеяло, осторожно спустила ноги на пол, не торопясь встала. Вроде тихо. Медленно ступая, прокралась в соседнюю комнату. Там в основном лежали в стопках или стояли в шкафу книги, ничего другого кроме ней не водилось. Раньше стояла ещё кровать – комната принадлежала Ире, но в конце концов ворчащая женщина перетащила её в другую, окна которой выходили по двор, а не на дорогу. По понятным, в принципе, причинам.

Но до книг я не добралась.

Сначала услышала какой-то шум из коридора, потом поняла, что он вовсе из подъезда. Шмыгнула обратно под одеяло, отвернувшись от входа в комнату. Прислушавшись, я поняла – шебуршание переросло в стук.

По телу побежали мурашки, внутри все сжалось. Открывать самой запрещали, да и не хотелось делать это неизвестно кому среди ночи. Соседи к нам не захаживали, друзей у тёти вроде не наблюдалось, и уж точно не одноклассникам проситься ко мне в гости в такое время.

Стук стих, но на время, затем послышался скрежет и скрип двери.

«Какого Дьявола?!»

Что кому надо?! Нет, главное, почему Ирина до сих пор не вышла? Самой вставать и идти смотреть было смерти подобно, к тому же что я могу сделать? Закричать? А вообще, почему и нет?

– Ира! – я сорвалась с кровати, чуть не падая бросилась в смежную со своей комнату, – Ира, там кто-то есть, кто-то ломиться!

– Никто не ломится, – Женщина не спала. Сидела на кровати, что-то сосредоточенное рассматривая за окном. Хмурое, чуть оскаленное выражение лица, задумчивое – оно пугало, до жути. Было в нем что-то такое, что вгоняло в ужас, – Это гости. У тебя на кровати лежит одежда. Одевайся, мы прогуляемся.

Никакой одежды я там не видела.

Зашуршали подолы юбки, она встала и рывком направилась в коридор, к двери. Оторопев, я слушала как открывается дверь, как Ирина с кем-то переговаривается на непонятном языке, который я иногда слышала. Потом дверь закрылась, тётя тяжело вздохнула, опять зашуршала юбка.

– Лен, я жду.

На кровати меня действительно ждала чёрная футболка, брюки с множеством карманов, у ножки стояли ботинки, непривычно тяжёлые для детской ноги. Чувствовала себя в этом немного не привычно, но странно удобно – как будто вторая кожа, только к стопам примотали камни.

Она смотрела на меня как-то по-особенному. Да и сама Ирина изменилась – её лицо и без того с острыми чертами, сейчас выглядело совсем хищно. Зелёные глаза мерцали в полумраке квартиры, огненные, растрёпанные волосы казались не приятными и мягкими, а жуткими.

– Ир, ты меня пугаешь, – редко я говорила эту фразу, но тут как-то сжалась, смотрела со страхом исподлобья. Женщина вздохнула, откинула худой рукой чёлку назад. Что с ней не так?

– Пойдём.

– Прямо так?

– Тебе не будет холодно, – Ирина закусила губу. – Ты уже не вернёшься в эту квартиру. Никогда. Там, куда ты сейчас направляешься намного лучше.

Звучало как жалкое оправдание.

– Куда мы едем?

– Ты, Лена. Ты.

Женщина решительно развернулась, прошла по коридору и открыла входную дверь. Выжидающе смотрела на меня, ожидая хоть какой-то реакции, кроме как с совершенно обречённым видом пойти за ней следом.

– Ты обещала, – дрожащий голос эхом разнёсся по пустому подъезду, – что меня не бросишь.

– Я тебя не бросаю, наоборот.

Мне так не думалось.

Ей не хотелось говорить, что она спасает не её, а себя. Что ей просто нельзя больше оставаться в Асшаре, иначе могут возникнуть огромные неприятности. Не хотелось напоследок пасть в её глазах настолько, что ниже некуда. Ей хотелось, чтобы о ней помнили хорошее, потому что эта девочка – единственное, что сейчас у Ирины было. И часы. Ненавистные часы.

Идти было около минут десяти. По знакомой дороге до леса, но поворот в этот раз уходил не налево, а направо – на стадион. Скрипучие ворота открылись быстро под воздействием нехитрых чар.

– Как ты? – наконец спросила Беликина, стоя у открытых ворот и не решаясь двинуться дальше. Ответить ей я не могла – меня просто поглотила истерика, рвущаяся наружу, но упорно сглатываемая и сдерживаемая. Я была… никак. Меня просто не было в данный момент. Пустота, как чёрная дыра всасывала все чувства и желания.

Ответа не последовало и под все то же, в последствии ненавистное, шуршание юбки, две тёмные фигуры двинулись по не освещённому стадиону к середине.

– Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Я буду близко даже когда меня нет рядом. Если все вокруг от тебя отстранятся и бросят, оставив с тобою лишь страх – я буду рядом, чтобы сказать, чтобы ты не сдавалась. Всегда. И ещё кое-что – Кэрон, это не просто школа. Это место, где без доверия нельзя – найди там своих и держитесь друг друга. Друзья стоят очень дорого, Кристина. Иногда целой жизни.

Мня не хотелось думать, почему меня назвали Кристиной. Не хотелось в другую школу, пусть даже и подальше от своих дрянных одноклассников, которые меня не понимают, а я – их. Я была готова на всё, что угодно – только бы остаться здесь, в этой квартире со странными часами. С Ириной, её не всегда вкусным завтраками, прогулками по лесам и страшными, иногда, чудесам. Со всем тем, что мне так не нравилось – готова была примирится прямо сейчас. Может даже отдать способности, всё, что имею, но остаться в этом маленьком городе, где всё под рукой.

– Я не хочу уходить, – выдавила я и внутри что-то всколыхнулось и слёзы хлынули наружу. Под завывания подозрительно усилившегося ветра, искры которое то и дело мелькали в воздухе я уже кричала. – Я хочу остаться! Мне всё равно что там, куда ты хочешь меня отдать – мне нравиться здесь. Я сделаю все что угодно, правда, Ирина, пожалуйста!

С громким хлопком и не слабой энергетической волной в метрах тридцати от нас возник огромный портал, закручивая синеватые спирали энергии.

– Не надо! – в голосе уже слышалась паника, – Я не пойду, я останусь!

Я было попятилась, но замерла как вкопанная. Не могла ни крикнуть, ни даже пошевелить пальцем. Тело сковали невидимые глазу цепи.

Из портала, с новым, но уже небольшим толчком, показались две фигуры. Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что это дети. Парень и девчонка. Когда же ребята подошли вплотную, в синеватом свете можно было даже разглядеть пепельные волосы мальчика и обрезанные по плечо, такие же как у Иры, волосы у девчонки. Одеты они были в странноватую одежду, похожую на ту, что была на мне, но не совсем. Отдавало средневековьем.

Женщина кивнула им, что-то сказала, ей ответили, потом мальчишка кивнул на меня. Рыжая вздохнула и с силой ударила раскрытой ладонью по спине. Я пискнула, но потом прислушалась и с удивлением осознала, что понимаю их речь.

– Там всё спокойно?

– Да, – мальчик обернулся в сторону портала, – Всё как обычно.

Она долго ждала этой встречи. С раннего детства ей говорили, что однажды они снова встретятся и снова никто не сможет различить их, но и путать тоже. Ведь они похожи, как две капли воды, но при этом различны настолько, что никто и подумать не может что они близнецы. Она даже представляла себе её так вот, почему-то испуганной и загнанной, но пылающей как ярчайший пожар.

– Вы же позаботитесь о них? Стас? Олеся? Ты не дашь в обиду свою сестру?

Сестру?!

– Не дам, – твердо сказала девочка.

Истерика сменилась шоком. Я же с ней одного возраста! Если только близнец, но Ира говорила, что сестра умерла, при родах…

– Это конечно классно, но у нас тут что-то не то творится, – седой поднял руку, поймав нить энергии. – У нас минуты три, а ещё долететь. Нужно отправляться.

Воздух снова переменился, заискрился чаще, мелькали уже почти молнии, поднимался недобрый ветер. Меня сдвинуло с места, чуть подняло вверх – цепи пали и я нелепо забарахталась в воздухе.

– Я не хочу! Ирина, не надо! Пожалуйста, Ир! Я хоч…

В следующий момент меня резким рывком затянуло в портал. Последнее, что я запомнила – разворачивающуюся к выходу тётю, двух детей, бегущих в мою сторону. И отчаяние, смешанное с обидой.