Текст книги "Спасти золотой город"

Автор книги: Лена Котик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Али надолго задумался. «Ты права» – наконец сказал он, пора действовать. Он стремительно направился к компании, ожидающей его, и вокруг закипело. Через час отряд из двух десятков воинов и погонщиков был готов. К ним присоединились две лучницы и мы с Эльрионом. Мне выдали другую одежду: крепкие штаны, кафтан, на котором застегнули широкий металлический пояс. На нем подвесили ножны для ножа, с другой стороны саблю (интересно, что я буду с ней делать), надели кожаный жилет и кожаную шапочку, закрывающую уши. Я наконец-то познакомилась с лучницами: Айлиран и Жасмин, так звали красавиц, сами подошли ко мне.

– Я тоже хочу так стрелять, – сразу заявила я им. Обе улыбнулись:

– Мы с самого детства обучались этому, но мы будем рады поучить тебя, госпожа.

– Почему госпожа? – не поняла я.

Девушки потупились.

– Мы из древнего народа, который когда-то жил здесь, осколки ушедших. – прошептала Айлиран. – Мы чувствуем в тебе то, что чувствовал Амир – власть над древним величием. Для нас ты госпожа и мы рады служить тебе.

Итить, раскрыла я рот, приехали. Эльрион тихо рассмеялся.

– Ладно, сказала я вслух, – может, пока мы едем, вы покажете мне искусство стрельбы, а то и поучите? Правда, у меня нет лука.

– Я сбегаю, – Жасмин мгновенно исчезла и через несколько минут появилась снова. Поклонившись, она протянула мне лук из потемневшего дерева благородного темно-зеленого оттенка, ложе украшено тонкой, чуть стертой резьбой. Тетива тонкая, но даже на вид очень прочная. Колчан в руках у Жасмин из металла зеленоватого цвета, из него торчали стрелы.

Я взяла лук, он оказался совсем легким, хотя производил впечатление достаточно массивной вещи. Я примерилась и, вытащив стрелу из колчана, натянула тетиву и наложила на нее стрелу. Она поддалась так же легко, девушки переглянулись и низко поклонились, произнося благоговейно:

– Госпожа.

– Ну что такое опять? – нервно спросила я.

– Никто из нашего народа не мог натянуть тетиву этого лука. Он хранится у нас тысячелетия, как святая реликвия нашего рода. Когда мы отправлялись в путь, наш прадед вдруг позвал нас в святилище, отдал лук и сказал: Вы найдёте того, кто должен владеть им, время пришло. Мы тогда ничего не поняли, но как всегда наш прадед был прав – мы нашли тебя, госпожа. – Обе девушки опять низко поклонились мне

– Чем дальше в лес… тем страшнее, – пробормотала я.

Мы скакали по весь отпор, я была почти впереди, что-то вело меня и все стали ориентироваться на мой путь. Меня сжигало нетерпение, скорей, скорей, нужно спешить. Наконец мы увидели развалины поселения, какие-то каменные кубики были раскиданы по песку, виднелись остатки крыш, где-то окно, вот перекошенная дверь. Понятно, что когда-то это был город или посёлок. В центре города на чём-то, похожем на площадь, кубиков было особенно много, сохранился даже купол крыши, под которым виднелись массивные ворота, приоткрытые сейчас. Нам туда. Я торопилась, что-то грызло меня, тревожило, что-то происходит там, внутри, что-то очень, очень плохое и я должна остановить это.

Мы влетели в ворота, я спрыгнула с Мили и побежала в темный проем здания, даже не глядя, следует ли кто-нибудь за мной. Рядом мелькнули тени девушек, затем послышался тяжелый топот мужчин. Я не одна, мне стало спокойнее, но я бежала, стремясь успеть.

Длинный переход с затхлым запахом, неровный булыжник под ногами, блики света где-то впереди, скорей же, скорее, я почти летела и вот… Полукруглое помещение, посреди камень отвратительного гнойно-красного цвета с желобками, на нем девочка, обнаженная и тихо скулящая от страха. Рядом с алтарем смерти скованные цепью избитые женщины и дети, даже уже не плачущие, с пустыми глазами, потерявшие всякую надежду. Вокруг сытые морды разбойников, время от времени они щипали, кололи ножами, стегали плетьми несчастные жертвы, пытаясь добиться слез и криков.

Перед алтарем проклятый фигляр, Амир, опять разодетый в разноцветные блестящие тряпки, картинно воздел руки, в одной он держал кривой нож с большим красным камнем на рукоятке. Он что-то громко декламировал, но я не понимала слов, хоть и вслушивалась изо всех сил, напрягаясь.

Вдруг его слова стали облекаться для меня в понимание: О боги древности, изгнанные из этого мира, я готов служить вам, я мечтаю вернуть вас в этот мир. Я отдам кровь этих рабов для того, чтобы ваша дорога в этот мир была как путеводная река, я напою вас свежей кровью, чтобы вдохнуть в вас жизнь. Придите к нам, залейте этот мир злом, установите новый порядок мироздания. Пусть в нем правит сила сильных, а не добрых. Люди стали слабы и нежны. Добро исчерпало себя, мир нуждается в зле. Первая жертва для вас – дитя с нежным телом и сладкой кровью, ей всего семь лет, она безгрешна, она станет первой ступенькой на вашем пути.

Он расхваливал жертву, как торговец на ярмарке, и меня затошнило и захлестнуло ненавистью.

– Ах ты, скотина, – громко закричала я, – решил кем-то пожертвовать, посмотрим, понравится ли тебе быть жертвой? – Я взмахнула ножом, пытаясь попасть по чуть зажившему шраму, который нанесла в прошлый раз.

Взмахнула ещё и ещё, каждый раз доставая Амира, за спиной слышался шум схватки, кто-то снял с алтаря ребёнка. Но я не отвлекалась, я наступала в бешенстве на Амира, нанося все новые раны. Кровь брызгала во все стороны, Амир пытался отбиваться, нападать на меня, но я была как фурия.

Кровь фигляра попала на алтарь, раз, ещё и ещё, алтарь стал светиться мутным светом, я закричала: «Все вон отсюда, выводите людей, скорее».

Свет разбухал, из него стали вытягиваться тени, приобретающие разные формы: черви, птицы, зубастые морды крокодилов или бультерьеров.

Будет прорыв, поняла я и быстро огляделась. Мои спутники не подвели, они вывели почти всех. Рядом со мной стояли Айлиран и Жасмин, спокойно приготовив луки и стрелы. Эльрион приземлился на плечо в боевой стойке – мы готовы. Я облегченно вздохнула, люди спасены, а тут… попробуем справиться.

Из Света выметнулись первые существа. Окровавленный, изрезанный Амир закричал им что-то, показывая на меня. Они метнулись ко мне, я вдруг подняла руку и крикнула: «Фу!». Существа словно ударились о прозрачную стену, которую установила моя рука.

– Мат, – сказала я Амиру.

– Ненавижу, – заревел он и бросился ко мне, размахивая кинжалом, – я сам возьму твою кровь, я залью ею алтарь.

Но стена не пустила и его. Он опять заревел, раскрутил что-то над головой и опять исчез. Существа втянулись в свет и тоже исчезли. Да что ж такое, опять придется искать этого гада. А пока нужно что-то сделать с этим чертовым алтарем. Я задумалась.

– Эльрион, как думаешь, можем мы его взорвать?

– А что это такое – взорвать? – заинтересовался малыш.

Я прокрутила картинку взрыва, сперва эпического, в моем воображении стал разбухать и подниматься ядерный гриб. Стоп, стоп, это слишком, надо поскромнее и я представила картину взрыва от гранаты.

– Граната, ага, понял, сейчас попробую, – Эльрион сосредоточился и прицельно плюнул в алтарь.

– Ложись, – закричала я и бросилась на землю, закрывая голову руками. Девчонки послушно упали рядом.

Алтарь медленно поднимался, разрываясь на куски, отвратительные звуки сопровождали действо, он взлетел и мешанина кусков рухнула на пол. Вздрогнул не только пол, все здание содрогнулось и зашаталось. Прошли минуты, пыль потихоньку спадала и мы стали вставать, тяжело кряхча и помогая друг другу.

– Пошли на выход, – пробормотала я и мы побрели на свет.

Глава 4. Эмират

Наша команда хлопотала над несчастными жертвами, с них сбили цепь, напоили, накормили, успокаивали. Женщины смотрели запуганно, боясь даже всхлипывать, дети застывали каменными столбиками, стараясь не привлекать внимания. Мое сердце ныло от боли, которая исходила от них. Я подошла к девочке с алтаря, она лежала на коврике, головой на коленях у Жасмин. Ей лет 8-9. Пустые голубые глаза были распахнуты, но жизни в них не было, тонкие ручки и ножки, плоский животик, кожа испещрена синяками и шрамами.

Я присела над ней, меня захлестнуло потоком жалости, и я вдруг зарыдала: «Ну что ты, малышка, очнись». Я обхватила ее головку руками, стала перебирать тонкие светлые волосики и шептать ей на ушко: «Проснись, котёнок, давай, выходи на свет, иди ко мне, я тебя согрею, тебе больше не будет страшно. Иди, котёнок, иди ко мне».

Мои слёзы капали и капали на лицо ребёнка, ничего не происходило, я рыдала все громче и тут малышка резко вздохнула и закашлялась. Я вскинула голову и увидела блеск в глазах девочки. Нежно обхватила ее лицо и стала целовать щёчки, лоб, глаза и что-то шептать. Жизнь проявлялась в ее глазах, как изображение на фотобумаге, сперва недоумение, потом испуг, и, наконец, спокойствие. Малышка что-то чирикнула, закрыла глаза и погрузилась в спасительный сон.

Я вытерла лицо, резко встала и ушла в сторону, чтобы побыть одной. Прижалась лицом к дереву, долго стояла, ни о чем не думая, просто вдыхая воздух всей грудью.

– Госпожа, – тонкая рука скользнула по моему плечу, – ты все сделала правильно, почему ты расстроена?

– Потому что этого вообще не должно быть, понимаешь, Айлиран, не должно быть, – твёрдо повторила я. – Это нужно остановить навсегда.

– Ты остановишь, – закивала она, – ведь именно поэтому ты пришла в наш мир.

Ага, героиня-спасительница, супервумен, это я то, никчемное существо в своём мире, перебралась сюда и одной левой спасу этот мир. Я вздохнула, кажется, у жителей этого мира складывается обо мне какое-то странное впечатление. Боюсь, что не смогу соответствовать ему. Ладно, война план покажет, будем жить по ходу пьесы. Пока надо решить ряд вопросов с жертвами, караваном, дальнейшими действиями и прежде всего надо найти Али.

Вечером в кругу у костров женщины оттаяли, стали говорить, пусть пока тихо и не поднимая глаз, дети стали щебетать, засовывая обеими лапками еду в рот и испуганно блестя глазёнками – никто не накажет? Можно? Люди гладили их по головках, одобрительно кивали и подсовывали ещё еду.

Атмосфера теплела, кто-то стал играть, музыка была нежной, она расслабляла, успокаивала, кто-то запел о дальних странах, море, чудесах.

– Ты опять спасла нас, – произнёс Максуд, задумчиво глядя на пламя костра. – Я начинаю понимать, что Айлиран и Жасмин правы, ты пришла не зря.

– Посмотрим, – сказала я, – но вообще-то мне всегда казалось, что люди не должны ждать героев-спасителей, это расслабляет. А еще можно не дождаться и пропустить зло.

– Так и случилось, – с напором произнёс Максуд, – да, мы ослабли в своём спокойствии и решили, что все всегда будет хорошо. Мы пропустили зло в мир. Но ты все-таки пришла и поможешь нам вспомнить, как защищать добро.

– Это все хорошо, но есть более приземлённые дела. Где мы будем искать Амира? Честно говоря, мне уже поднадоело, что ему удаётся ускользнуть. И вообще, куда идёт караван? – я что-то даже не интересовалась этим, мне просто хотелось приключений. И вот, пожалуйста, приключений хватало, более того, пока они шли косяком.

– Мы идём к эмирату Шах-заде, там расторгуемся, что-то купим и пойдём обратно. Осталось четыре перехода.

– А что там покупают?

– Розовую соль, драгоценные специи, тростниковый сахар, украшения из нефрита. Это основной товар. А так, все подряд, у них другие традиции изготовления, в нашем городе любят разнообразие. А мы везём шелка, слезу моря – драгоценный янтарь, бирюзу. Плюс оружие, у нас хорошие кузнецы и оружейники. И тоже всякую всячину.

– Осталось четыре перехода, – задумчиво протянула я, – думаю, пока происшествий не будет.

Так и случилось. Караван заметно ускорился, верблюды явно почувствовали, что скоро с них снимут груз и дадут, наконец, воды, свежих колючек на десерт и благословенный отдых, когда можно лечь и вытянуть копыта. Мы пришли в эмират без приключений и заняли целый караван-сарай. Хозяин сарая оказался другом Али и нас встретили по-королевски. А потом начался локальный ад.

Оказалось, что часть жертв как раз из этого эмирата и родные утратили надежду и уже попрощались с ними. На дворе клубился вихрь из каких-то людей, плачущих, обнимающихся, подбрасывались дети, весело верещавшие в полёте, кто-то все время пытался припасть к моим ногам, я отбивалась, Эльрион хохотал, лучницы смеялись в голос, глядя на мои потуги и злое шипение. Наконец и это закончилось и стало тихо.

– Охохонюшки, – расслабленно упала я на подушку, – есть хочу. Вокруг опять взметнулся вихрь, во мгновение ока стол был накрыт, мне полили на руки и только что не стали кормить с ложечки. – А что с малышкой, ее кто-то забрал? – с неясной тоской спросила я.

– Нет, она здесь, она не отсюда, откуда-то издалека, но мы не поняли, откуда.

– Отлично, – повеселела я, – тащите ее сюда, поедим все вместе.

Жасмин привела девочку, привалила ее к моему плечу, я обняла ее, заглянула в голубые глазки и сказала: «Ну, что, давай поедим?»

Девочка закивала и прильнула ко мне теснее. У меня потеплело на сердце, я прижала ее к себе и стала кормить.

Мы долго сидели за столом, Жасмин и Айлиран что-то рассказывали, Эльрион щекотал малышку кончиком хвоста, я наблюдала за всеми, ощущая их своей семьёй. И это было чудесно.

В том мире у меня была семья, наверное, мы даже любили друг друга, родители и я, но нам не хватало то ли решимости, то ли искренних чувств, чтобы показать эту любовь. Мне кажется, обе стороны облегченно вздохнули, когда после вуза я осталась в соседнем городе. Нам хватало еженедельных, а потом и ежемесячных звонков с рассказом, как дела. Естественно, дела всегда были в порядке. А сейчас я чувствовала искреннее тепло, с которым смотрели на меня девушки, с которым прижимался ко мне мой котёнок, моя девочка, которую я вытащила с алтаря. И тепло Эльриона согревало меня.

Я была счастлива.

После полудня меня вместе с Максудом и Али пригласили во дворец к эмиру. Как я не пыталась отбиться от такой чести, мужчины настаивали на необходимости идти. Пришлось согласиться и пойти переодеваться.

Мы решили, что Айлиран пойдёт со мной, а Жасмин останется с девочкой. Кстати, ее звали Лалик, драгоценность, драгоценное стекло, вот что означало ее имя. Она и была драгоценностью, хрупкой как стеклянная статуэтка, и такой же изящной. Кстати, она оказалась старше, чем я думала, ей было двенадцать. Она еще не хотела говорить о том, откуда она и где ее семью, сразу начинала плакать, но вид у нее стал гораздо лучше, она быстро восстанавливалась.

Я наскоро вымылась в хамаме сарая, с тоской мечтая о полноценной помывке с банщицами, покопалась в баулах, выбрала платье и платок, купленные у бедуинов, застегнула пояс с ножнами, без ножа я теперь никуда, подбросила Эльриона на плечо уже привычным движением и мы пошли к выходу.

В эмирате, как оказалось, есть лошади. Я с восторгом смотрела на изящные и сильные тела этих благородных животных. В старших классах школы я увлеклась лошадьми и несколько лет ходила на ипподром помогать жокеям, и там же научилась ездить. Очень хотелось прокатиться на такой, но для меня приготовили какую-то лёгкую повозку, в которую запрягли пару коней. Управлял повозкой парнишка в белом бурнусе и зеленой круглой шапочке на бритой голове. Мужчинам дали коней на выбор. Мы расселись и процессия двинулась в центр города, где виднелись купола дворца.

Конечно, это не был тот чудесный золотой город, в который я так влюблена. Но и этот город тоже был красив, в нем преобладали белые, голубые, синие краски домов. Двери и окна синего цвета разрисованы чудесными бело-голубыми узорами, камень стен выкрашен в бело-голубой цвет. Мостовые вымощены светлым до белизны булыжником и чисто выметены. Везде деревья, ухоженные и постриженные кусты и цветы. Да, столица эмирата была красива своей особой красотой.

Наконец мы попали на огромную площадь, в центре ее располагалась скульптурная композиция-фонтан. Я пригляделась. В центре в большом кресле сидела молодая женщина с венцом на гордо посаженной голове, одна ее рука была опущена вниз и с неё на землю спускались лозы винограда, цветы, какие-то плоды. Второй рукой она подпирала подбородок, с улыбкой глядя на компанию, расположившуюся на земле перед ней. Там, запрокинув к ней смеющееся лицо, сидел молодой мужчина в мантии и ученой шапочке, рядом мужчина постарше с благообразной бородкой в балахоне, расшитом звёздами, читал какую-то толстую книгу. За креслом стоял крепкий старик с натруженными руками, вокруг дети разных возрастов. Композиция была так естественно жива, она дышала покоем и счастьем, над всем этим откуда-то били струи воды и радуга придавала фонтану дополнительное очарование.

Я вздохнула, это было красиво. Красота всегда цепляла меня за какие-то потаенные струны, но только здесь я ощущала ее так… правильно. Именно так и должно быть в любом мире, красота во всем.

Мы остановились, возница помог нам выйти, я подошла к Максуду:

– Это богиня плодородия? – спросила я.

Он покачал головой;

– Это большее, чем просто богиня, это создательница мира, наш демиург. Конечно, она покровительствует плодородию тоже, но, в принципе, все сущее создано ею. Этот памятник единственный остался в таком первозданном виде, эмират очень гордится им. Видишь, он олицетворяет то, что демиург хотела видеть на созданной ею земле – мир между всеми, покой и счастье. Она сама жила среди людей и любила их, как мать любит своих детей.

– И что произошло?

– Война. Я рассказывал тебе. Глупые дети стали разрушать мир. Она рассердилась. Что стало с нею, никто не знает. В каких-то летописях упоминалось, что она ушла навсегда, в других, что она заперлась где-то и горюет. От нее еще остались осколки былого доброго волшебства. Птица Сирин, третья луна, ее свет, драконы, единороги, феи, все это встречается в мире, но все меньше и меньше. Им не хватает ее силы.

– Как ее звали? Вашу создательницу?

– Эллениэль.

По моей спине пробежал холодок: Эллина, услышала я зов, иди быстро домой. В том мире меня звали Эллина, странное имя, совсем не подходящее мне. Эллина Петровна, абсурд какой-то. Почему родители выбрали это имя, они и сами, кажется, не понимали и всегда испытывали какую-то неловкость, называя меня так. Я чаще была Элькой, это было как-то более подходяще для чумазой девчонки, не хотевшей идти домой.

– А кто-нибудь пытался искать ее следы?

– Первые тысячи лет да, было много смельчаков, ещё несущих в себе отсвет былой жизни. Потом все стало сказками, которые дряхлые старики рассказывают детям у костра. Лишь немногие хранят подлинную историю, подлинную настолько, насколько она может сохраниться в таких условиях.

Я смотрела на композицию и мне до слез было жаль демиурга и глупых людей, в силу амбиций ли, гордыни или глупости уничтоживших ее труды.

Наверное, она обиделась и решила, что дети должны учиться сами, умеете разрушать – умейте создавать. Может, это правильно, нельзя вечно тащить детей к счастью, пусть ищут свой путь, и если они выбирают такой, что ж, у них есть свобода выбора. Пожинать его плоды – тоже часть выбора.

Тем временем из ворот вышел дородный мужчина в богатой одежде, изукрашенная камнями кривая сабля на поясе, небольшой тюрбан с пером, прихваченным огромным голубым камнем, на голове, синие сафьяновые сапоги с вытянутыми носами. Но что-то подсказывало, что под слоем жирка спрятались крепкие мышцы, это не был придворный щеголь, это воин.

Он приветливо улыбнулся мне и перевёл взгляд на Максуда: «Старый ты бездельник, наконец-то выбрался к другу, да ещё и с такими вестями».

Мужчины крепко обнялись и нас повели во дворец.

– Эмир недоволен, – говорил тихо мужчина Максуду, – история с пропажами людей началась полгода назад, сперва мы даже не понимали, что происходит. Вроде кто-то уехал, в гости или по делам, вроде должен вернуться, потом поползли какие-то слухи о разбойниках. Мы стали патрулировать окрестности, но ничего. А теперь кровавые жертвы, алтарь, злобные существа. Эмир очень недоволен. Слава Богам, нашлись пропажи, хоть и не все. – Мужчина помрачнел.

– Мы расслабились, Эльмир, – твёрдо произнёс Максуд, – мы стали мягки телом, но, что хуже, мы стали мягки духом. Раньше мы бы не остановились, пока не докопались бы до истины. А сейчас… До меня тоже доносились отзвуки слухов, но я предпочёл сделать вид, что это сказки и все происходящее случайности.

– Да, друг мой, это так.

Мужчины надолго задумались. Мы успели пройти длинными коридорами и вошли в просторную комнату, даже скорее зал. Огромные окна, перед которыми чуть развевался от ветерка тонкий белый тюль, стены обиты деревом благородного темно-бежевого оттенка, на полу разбросаны мягкие даже на вид ковры синих, бордовых, бежевых цветов. Все это удивительно гармонично сочеталось с синими же кожаными диванами, на которых лежали бордовые и бежевые подушки. Пол был из белого камня и неуловимо создавал рисунок какой-то спирали. Большой стол, стулья с высокими спинками и мягкими сиденьями, на столе уже накрыт обед. Отлично, сейчас поедим, – я потёрла мысленно руки. Эльрион тоже довольно встрепенулся, мы с ним оба любители вкусно поесть. Вбежала стайка девиц с тазиками, кувшинами и полотенцами, нам предложили помыть лицо и руки, мы вытерлись и расселись наконец.

Еда была хороша. Чуть другой вкус, другие оттенки специй, нежели в золотом городе, но тоже очень вкусно. Я смаковала каждый кусочек, получая удовольствие от вкуса, прохлады, окружающей обстановки и беседы за столом. Эльрион не отставал от меня, активно показывая, что ему положить.

Наконец Эльмир заинтересовался мною:

– Могу ли я спросить, как вас зовут, госпожа?

– Спросить можете, да, – улыбнулась я ему, – а вот ответа пока не будет. Я только ищу своё имя.

Несмотря на странный, с моей точки зрения, ответ, Эльмир ничуть не удивился и только закивал:

– Как скажете, госпожа. Не могли бы вы рассказать о встречах с Амиром?

Я неспешно вела разговор, пытаясь вспомнить мельчайшие детали, вплоть до звуков и запахов. Беседа длилась долго, мы медленно смаковали десерты, запивая их прекрасным кофе, и тут распахнулась дверь и вошёл очередной персонаж. Мужчина лет тридцати пяти, красив, но не картинной красотой модели, скорее красотой воина и мыслителя одновременно. Высокий лоб, большие темные глаза, коротко стриженные темно-русые волосы, высокие скулы, крепкий рот с узкими губами. Довольно высокий, гибкое тело, порывистый в движениях, но пытающийся сдержать порывы. В принципе, он мне понравился, для эмира он был хорош, глаза умные и без малейшей нотки капризности или ненужной властности.

– Эмир, – вскочили Максуд и Эльмир и поклонились. Я стала медленно выбираться из-за стола, подумав, что, наверное, тоже надо поклониться. Эльрион на плече недовольно уцепился, чуть не упав, когда я качнулась.

Эмир махнул рукой мужчинам и подошёл ко мне ближе:

– Не вставайте, гостья эмирата, я сяду рядом.

– Вот и славненько,– я тут же брякнулась на стул, эмир улыбнулся и присел на соседний стул.

– О величайший из эмиров, дозволь обратиться….

– Максуд, ну чего ты, когда ты в детстве драл меня розгами, ты не был столь велеречив. – Мужчины рассмеялись.

– Ну что ж, Алимбек, давай по-простому. Не очень хорошие вести, думаю, к нам идёт беда. А мы оказались не готовы к ней. Если бы не госпожа, мы бы проиграли уже пять переходов назад и темный алтарь был бы напоен кровью несчастных, среди которых мог быть и я.

Эмир посерьезнел, задумался.

– Что можно предпринять сейчас? Что думаете, куда нужно ехать, где искать источник зла?

– Пока мы не понимаем, но наше тайное оружие рядом. Она покажет нам путь.

Взгляды скрестились на мне.

– Это я-то тайное оружие? – я хмыкнула. – Ладно, но пока я ничего не чувствую.

– Ничего, отдохни, погуляй по нашему городу. Знание придёт само.

Вот и договорились. Мы ещё пообщались, потом нас с Айлиран отпустили гулять, а мужчины остались решать важные дела. Судя по количеству кувшинов с какой-то пахнущей алкоголем жидкостью и стайке красавиц с музыкальными инструментами, дела обещали стать наиважнейшими.

Мы же бездумно побрели по улицам, наслаждаясь самой прогулкой. Мне даже лень было заглядывать в лавки, которые во множестве попадались на пути. Как я говорила, город был красив бело-синей красотой с вкраплением желтых цветов. Высокое синее небо над головой оттеняло эту красоту. Наконец я встряхнулась, подмигнула Айлиран и твёрдо сказала: – Итак, шопинг. Эльрион, уже знакомый с этим словом, оживился.

– Шопинг? – недоуменно повторила Айлиран.

– Ща совершим набег на лавки и порадуем себя и девчонок.

И мы набежали.

В сарай мы тащили кучу баулов, пара мальчишек за нами занимались тем же. Цены в городе оказались ещё дешевле и я отдалась шопингу полностью. В сарае ко мне бросилась Лалик, что-то возмущённо бормоча про то, что «ты меня бросила». Я подхватила ее на руки, тонкое тельце было невесомым. «Котёнок, какое там бросила, вперёд смотреть подарки».

Мы вывалили содержимое баулов прямо на пол комнаты и чего там только не было. Платья и туфельки разных размеров, фактуры, цветов и тканей, мириады платков, украшения из серебра с разноцветными каменьями, браслеты, колье, серьги, какие-то обручи на голову, тонко пахнущие перчатки, тончайшие шелковые чулки и… моя тайная страсть – белье. Оно было офигенным. В общем, я потратила почти все монеты из кошелька, кроме нескольких золотых.

Я тут же примеряла все на Лалик и Жасмин, на себя и Айлиран, мы смеялись, менялись тряпками, обсуждая, какой цвет кому больше к лицу. Эльрион в ужасе уполз на дальний коврик и оттуда иногда вещал трубным голосом, давая оценки. Вечер прошёл замечательно, мы заснули прямо на тряпках. Под моей рукой сопела Лалик.

Несколько дней пролетели незаметно, мы болтались по городу большой компанией, Лалик совсем оттаяла и стала нормальным шкодливым ребёнком, часто они с Эльрионом цепляли друг друга, видимо, примерно одинаковый возраст давал о себе знать, несмотря на попытки Эльриона изображать мудрость. Я стала тренироваться с луком, но почти сразу поняла, что стрелы попадают точно в цель почти без моего участия.

На пятый день этой неги что-то стало меня беспокоить, я даже не сразу осознала это беспокойство. Как будто какой-то мелкий зверёк прогрызал дырочку, в которую каплями просачивалось жгучее нетерпение, желание куда-то бежать, что-то срочно сделать. Я поняла – настал час икс, пора искать Амира. «Господи, как он мне надоел», громко пожаловалась я небесам и пошла искать сильную половину человечества.

Сборы были ну очень недолгими, оказалось, что все эти дни команда была в состоянии «Рота, подъем!!!» и все только ждали моей отмашки. Мне и Жасмин оседлали лошадей, наконец-то я получила каурую красавицу, косившую на меня карим глазом. Я протянула ей корочку густо посоленного хлеба, она вздохнула, взяла его с ладони мягкими губами и дала мне погладить себя. Подружимся, подумала я, уместила Эльриона в седельную сумку поудобнее и приготовилась сесть. Но тут выбежала Лалик и все застопорилось.

Лалик висела на мне и завывала:

– Хочу с тобой, я с тобой. Возьми меня с собой.

Мои увещевания ничего не давали, завывания становились все громче, пока мне это не надоело. Я крепко взяла ее за плечи, встряхнула и глядя в глаза, твёрдо сказала:

– Так, дорогуша, сейчас ты замолкаешь, вытираешь слезы и ждёшь меня в сарае, во всем слушаясь Айлиран. Никаких капризов, никаких глупых хочушек. Каждый занимается своим делом. Можешь попросить Айлиран учить тебя стрелять из лука, думаю, если будешь себя хорошо вести, она это сделает. Вернувшись, я надеюсь услышать, что ты меня поняла и вела себя хорошо.

Лалик осеклась, спрыгнула с меня, стёрла слезы и коротко поклонилась:

– Я все поняла.

– Вот и умница, мне будет спокойнее и легче сделать то, для чего я иду. – Я крепко поцеловала ее и мы с Жасмин вылетели из ворот сарая.

Отряд направился из города. Мы выехали из северных, как оказалось, ворот и направились по дороге. Полдня мы ехали прямо по дороге, потом я резко свернула направо и мы ушли в местность, заросшую кривыми деревьями и низко стелющимся кустарником. Пробираться стало сложнее, но мы продолжали путь. Стали попадаться кубики разрушенных строений, распознавались еле размеченные улицы, остатки домов. Мы добрались до дома с какой-то темной расщелиной и я остановилась. Мы спрыгнули с лошадей, привязали их у дома и пошли в этот дом. Я шла впереди, несмотря на то, что время от времени кто-то из мужчин пытался героически закрыть меня своей грудью. Но я отмахивалась и шла быстрее и быстрее. Наконец мы вышли в зал.

– Да что ж такое, как ты мне надоел, Амир, сколько можно делать одно и тоже, – закричала я, глядя на знакомое лицо. Незнакомым в нем стал безумный блеск его глаз, кажется, Амир окончательно сбрендил.

Алтаря не было, но на большой камне лежал какой-то несчастный. Мне почему-то подумалось, что это один из разбойников, которому сильно не повезло попасть под руку безумца.

– Амир, Амир, давай сперва поговорим, а потом уж режь его к чёртовой матери, – заговорила я спокойным голосом. Амир встряхнулся, как собака после дождя, и наклонил голову, пытаясь понять мои слова.

– Что, совсем плохо? – участливо спросила я, – Вот что бывает, когда берёшь игрушки, которыми не умеешь пользоваться.

Амир неуверенно поднял все тот же кинжал, посмотрел на него с недоумением и перевёл взгляд на меня.

– Ну, все, все, опусти кинжал и слушай меня.

Амир жалобно завыл.

– Все, я сказала!!! – Мой голос словно стегнул его, он отбросил кинжал, упал на землю, закрыл голову руками и стал подвывать от страха.

– Возьмите его, свяжите, чтобы он не причинил себе вреда, и выносите. Придурку с алтаря дайте пинка покрепче.

Мы вернулись в караван, сообщили во дворец о результатах и пообещали приехать, когда Амир очнётся. Он спал двое суток, причём, когда я уходила, он начал завывать прямо во сне.

Через двое суток я подошла к нему и громко сказала:

– Ну все, просыпайся, спящая красавица, у нас не так уж много времени.

Амир открыл бессмысленные глаза, сфокусировался на мне и пополз к моим ногам.

– Ага, ты ещё мне тут поползай. Встань. – Он вскочил, со страхом глядя на меня побитой собакой.

– Да что ж такое,– взвыла я, – он ещё меня и боится.

Я махнула ему и пошла к выходу, он засеменил за мной. Недовольная, я села на лошадь, пришпорила ее, кто-то из команды бросил связанного Амира на лошадь и мы унеслись во дворец. Во дворце тот же зал и та же компания с учетом этого придурка, который жался к моим ногам.

– Ну и что мне делать с этим насекомым? – громко спросила я, обращаясь сразу ко всем.

– Вели ему рассказать, кто показал ему развалины, дал свитки и посоветовал лить кровь, – попросил Эльмир.

– Отвечай, – рявкнула я Амиру и он начал рассказ.