Текст книги "Грешник. Вернуть бывшую (СИ)"

Автор книги: Лена Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Девушка меняется в лице. Краснеет на глазах. Это он про завещание, которое заменили? Или я чего-то не знаю?

– Ты о чем? – удивленно распахивает глазищи, от чего мне смеяться хочется.

Как же заметно ее притворство! Господи…

Рамиль не отвечает ей. Лишь кивает в сторону дивана и продолжает есть.

Я была права. Вместо того чтобы сесть, Мила направляется в сторону коридора. Бывший муж на нее даже внимания не обращает. Занят ужином.

А потом доносятся какие-то крики. Девушка что-то упорно доказывает, возмущается, но ее, кажется, не воспринимают всерьез.

– Что за детский сад, Рамиль? – ворчит, возвращаясь обратно. – Почему твои псы не дают мне уйти?

Рамиль медленно поднимает голову. Сначала смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Милу. Злой. Я бы сказала, чересчур злой.

– Выбирай выражения, Мила. Иначе мне придется говорить с тобой на другом языке. На языке, который ты понимаешь лучше всего. Заткнись и сядь! – последнее произносит настолько резко и жёстко, что у меня аж брови вверх ползут.

А мне нравится такой Рамиль. Пусть это не повлияет ни на что, но все равно нравится.

Сестры не открывают свои рты. Знают характер брата – лучше молчать, нежели попытаться чего-то добиться и получить за это серьезное наказание. Они и так облажались. А ведь Рамиль реально не только вычеркнет их раз и навсегда из своей жизни, так ещё и заставит карабкаться и задыхаться, как рыб, выброшенных штормом на берег.

Вот только они не рыбы, а Рамиль не шторм. Он намного хуже шторма в данной ситуации, опаснее. И, я так понимаю, настроен серьезно. Не простит, даже если мать этого безумно захочет.

На меня наплевали, но почему так поступили с родным братом? Неужели ради денег? А другого объяснения нет…

Я стараюсь не смотреть на Рамиля, но не выдерживаю и заглядываю в черные глаза исподлобья, медленно пережевывая мясо. Я очень хорошо знаю бывшего мужа. Нам всегда хватало одного взгляда, чтобы понять друг друга. Но почему-то он несколько месяцев назад не увидел в моих глазах правду… А вот я замечаю, как он напряжён. Вижу, как волнуется, и, скорее всего, это из-за меня.

– Как ты? – тихо спрашивает, допивая напиток. – Всё хорошо?

Я лишь киваю.

Свекровь выглядит так, будто ее вовсе не интересует весь этот театр. А меня… Ну, честно говоря, я просто хочу, чтобы Рамиль наконец преподал урок Миле. А также… Хочу услышать всё от Аллы. Потому что от нее я этого предательства вовсе не ожидала. Я же всегда ее поддерживала, что бы там ни было! Шла против мужа, но поддерживала! Черт! Никому доверять в этой жизни нельзя!

– Добрый вечер, – доносится мужской голос через некоторое время. – Прошу прощения. Не хотел вам мешать.

– Здравствуй, Тимур, – Рамиль направляется к своему сослуживцу, который стоит у двери гостиной. Пожимают друг другу руки. – Мы как раз закончили. Ты голоден?

– Нет-нет. Я это принес. Как ты просил, – протягивает папки бывшему. – Здравствуй, Лера.

– Привет, – тихо отзываюсь я, опускаясь на диван рядом со свекровью, напротив виноватых овечек. – Отлично, ты как?

– Да вроде нормально, – пожимает он плечами. – Живём потихоньку. Ладно, мне пора. Дел по горло. Разбирайтесь без меня. Завтра встретимся, – хлопнув Рамиля по плечу, уходит.

Бывший ждал этих документов? Интересно, что там?

Рамиль швыряет две папки на письменный стол, и сестры вздрагивают, а вот Мила смотрит безразлично. Словно ей всё равно и она ничего не боится. Естественно, ведь есть влиятельные родители, которые дочь свою в обиду не дадут. Да только, боюсь, не в этой ситуации.

– Какую из них вам показывали? – чеканит Чернов, не отрывая взгляда от Аллы и Ани.

А вот в это время «подруга» сверлит меня гневным взглядом. Руки скрещены на груди, а губы поджаты в тонкую линию. Готова придушить меня прямо сейчас.

– Какую, я спросил? – рявкает так, что Алла снова вздрагивает и моментально тянется к папке.

Берет сначала синюю, листает, затем серую. Она сглатывает раз за разом, перед тем как протянуть вторую брату.

– Эту, – буквально шепчет.

– Что это? – Анна забирает ту, которая осталась на столе, глаза от удивления распахивает. – Что… Что это значит?

– Ты видишь настоящее завещание мамы, Аня. А это, – швыряет вторую папку к ее ногам. – Это подделка.

Девушка наклоняется, поднимает, бросая на брата недоверчивый взгляд, листает. А потом смотрит на Милу, которой всё это до одного места.

– Ты… Ты что наделала? – кричит Алла, резко вставая с дивана. – Я же тебе говорила, что ей нельзя верить! – обращается к Ане. – Я же говорила!

Я вижу, как из ее глаз текут слезы, но только как-то неубедительно всё это. Боже… Ну когда же они прекратят играть роли? Нужно признать: получается у них отлично.

Аня молчит. А Рамиль… Он уже закипает. Вена на шее вздувается, а пальцы сжались в кулаки.

– Она, – кивает на Милу. Говорит обманчиво спокойно. – Сучка редкостная. Я вас с самого начала просил держаться от нее как можно дальше. Лера ее к себе не подпускала. И эта дрянь решила воспользоваться вами. Нет, я, конечно, понимаю, чего она изначально добивалась, но, мля, а вы-то зачем так с нами? За что?

– Рамиль… Брат, прости, – Алла приближается вплотную к бывшему.

Пока я смотрю на них, слышу сбоку тихий смешок свекрови и оборачиваюсь к ней.

– Лучше бы я камень родила! – вдруг заявляет она. – Сынок, ты зря ее заставлял учиться на экономиста. Зря деньги тратил. И вторая… – кивает на Аню. Уголки губ женщины поднимаются. Она изображает улыбку, но в ее глазах горечь. – Какие же вы… Недостойные! Он же для вас был всем! И отцом! И братом! И другом! А вы что сделали?

– Тише, Лариса Петровна. Вы что говорите? – сжимаю её ладонь, пытаясь успокоить.

Я уверена, она была только «за», чтобы Рамиль собрал всех здесь. И да, наверное, в другое время я не пришла бы сюда, если бы не ее День рождения. Таким образом они решили преподать всем урок, который в нашей жизни уже ничего не изменит. Брак разрушен. Доверия нет. Мы чужие друг для друга люди.

Я пытаюсь разглядеть лицо младшей сестры Рамиля. Нет, она не притворяется. И Алла в стороне стоит, задумавшись. Смотрит, но ее мысли не тут.

– Мам, я…

– Заткнись, Алла! – свекровь поднимается. – Заткнись! Больше ни слова! Вы моей смерти хотели, да, чтобы получить то, что принадлежит вам? А теперь? Что вы будете делать сейчас? Брат вам больше не брат. А мать не та женщина, которая старалась сделать всё, что ваша душа пожелает. Теперь я вам тоже чужая! И теперь вы без гроша за душой!

– Мам, ну, пожалуйста… Простите меня. Я… Я говорила Ане… Я ее предупреждала…

На мои глаза наворачиваются слезы. Я смотрю на Рамиля и понимаю, что где-то он тоже жертва. Метался между родными и выбрал сторону сестёр, но это был неверный шаг. Он это уже осознал. А ещё он осознал, что назад дороги нет. Моя память не сотрётся. Его слова впечатались глубоко в сознание. Как и поступки. Он сделал всё, чего я от него не ожидала от слова совсем!

– Замолчи, а? – Чернов зарывается пальцами в волосы. Горько усмехается, рассматривая трёх девиц с птичьими мозгами. – Замолчи.

Он устало потирает виски, а потом лицо. Внимательно смотрит мне в глаза, а затем поворачивается к Миле.

– Доктор, который подменял лекарства Леры, уже за решеткой. Ты в курсе? Скоро до твоей матери доберусь, а потом до тебя самой. Сечёшь, о чем я? – жёсткий баритон пугает меня.

В недоумении хлопаю глазками, чтобы понять, о чем говорит бывший.

– В смысле? Какие лекарства? – тихо спрашиваю, сглатывая образовавшийся в горле комок. – Рамиль?!

– Забеременеть ты не могла только потому… – приблизившись к Миле, хватает ее за локоть и сжимает. Заставляет встать с дивана. – Только потому, что тебе их подменяли. Точно так же, как результаты моих анализов. Ты пила противозачаточные, Лера.

Глубоко вдыхаю, перед тем как подняться на ноги. Я не принимала те проклятые таблетки около трёх недель. Вышвырнула их из окна на улицу, когда окончательно потеряла надежду. Врач говорила… Она сказала, что бесполезно на что-то надеяться. Что я никогда не стану матерью.

Значит, я забеременела именно в тот момент… Те три недели… Господи, какие же они звери!

– Это перебор! Ты врешь! – Мила шипит змеёй, выдергивает руку. – Я не намерена тут оставаться!

– А тебя тут никто не держит. Иди. Это твои последние дни на свободе, – бросает Рамиль, дёргая плечами. Он всегда так делает, когда дико злится на что-то. – Ах, да. Забыл спросить. Ты думала, что я разведусь с Лерой и тебя замуж позову? Реально? – бывший усмехается, вопросительно выгибая бровь.

– Зато вы больше не вместе! Ненавижу вас!

– Взаимно, – не выдержав, отвечаю я, но при этом не отрываю взгляда от Рамиля.

До чего же мы докатились…

– Стоять! – повышает голос свекровь, как только Мила направляется на выход из гостиной. – И этих с собой забери!

Она кивает на дочерей. Девушки, тихо стоящие в стороне, начинают паниковать не на шутку.

– Мам, ну ты чего? Мы же всего этого не знали, – бросается к ногам матери младшая.

Я вздрагиваю от звука пощёчины. Не веря, смотрю на Аню, которая ударила Милу. И, кажется, сильно врезала, потому что моя «подруга» упала на пол.

– Дрянь ты, Мила! Как я могла повестись на твои игры? Тварь!

– Вон пошли! Все! – голос свекрови. – Все! Идите к черту! Видеть вас не хочу!

– Сядьте, Лариса Петровна. – прошу женщину, потому что она в ярости. Я начинаю бояться за ее здоровье. Присаживаюсь рядом.

Я не знаю, что происходит дальше. Троица уходит, потому что оставаться тут бесполезно. Решение Рамиля и его матери никакая сила не изменит. Я пытаюсь успокоить не только маму бывшего мужа, но и себя. Это кошмар какой-то… Значит, несколько лет я принимала непонятно что?!

Через некоторое время в гостиной воцаряется абсолютная тишина. Рамиль сидит в стороне, что-то печатая на экране мобильника. А свекровь гладит мой живот и тихо шепчет нежные слова, которые я еле разбираю.

– Мне пора домой, – произношу, потирая веки. – Уже поздно.

– Лер, может…

– Нет, Лариса Петровна, – я слишком хорошо знаю свою свекровь и с лёгкостью понимаю, что она хочет предложить. – Я тут не останусь.

Она лишь вздыхает, улыбаясь. Поправляет локоны моих волос за ухо и смотрит с такой любовью, что отпускать ее реально не хочется.

– День рождения удался. Мне понравилось, – говорит на полном серьёзе. – Ладно, Лерочка. Как-нибудь я тоже приеду к тебе. Обязательно.

– Я буду ждать, – поцеловав ее в обе щеки, покидаю гостиную.

– Пойдем, я подвезу. И обсудим некоторые моменты. Знаю, что у тебя уйма вопросов сейчас в голове.

Нет, Рамиль. У меня всего лишь один вопрос, на который я срочно хочу получить ответ.

Глава 20

– Димка спит? – спрашиваю у Тамары, которая помогает надеть пальто.

– Да. Накормила и спать уложила. Анна не мать, а бесчувственный овощ какой-то, – тихо произносит она, дабы свекровь не услышала. – Я такого человека впервые вижу. Ушла и даже малыша своего не забрала. Зачем тогда рожала?

– Хорошо, что не забрала, – отвечаю также тихо. – И Рамиль не разрешил бы. Она не умеет ухаживать за малышом. Зачем ей Димка? Всю жизнь его я воспитывала, – грустно улыбаясь, выхожу наружу. – Ладно. Рамиль ждет. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отвечает, глубоко выдохнув. – Пусть у вас все будет хорошо.

Не знаю, что она имеет в виду под «у вас», но я решаю не зацикливаться на этой теме. Не спеша спускаюсь по лестнице. Бывший с кем-то разговаривает по телефону и, судя по грубому тону, обсуждает он Милу и ее помощника.

Увидев меня, прощается с собеседником и, спрятав мобильник в карман, открывает дверь автомобиля. Помогает сесть.

Машина трогается с места. Рамиль молчит, а я жду, когда он начнет хоть что-то объяснять.

– Я надеюсь, отпустил ты ее специально? – единственный вопрос, который меня волнует.

Столько всего сделала дрянь. Я, конечно, ожидала, что она сразу же станет прилипать к Рамилю после нашего развода, но вот подмена лекарств – это чересчур. Никогда в жизни не подумала бы, что она на такое способна. Да, сучка редкостная, как выразился Рамиль, но… Черт возьми! Это же как надо ненавидеть человека, чтобы так с ним поступить?!

– Конечно. Побежала к Касьянову. У нас завтра совещание, Лер. И тот кретин будет там. Уже несколько месяцев из каждого дерьма он вылезает. Настроение Мила ему круто испортит. Посмотрим, чего он добьется утром, – криво ухмыляется Рамиль. – Я несколько месяцев пытаюсь его на крючок насадить. Наконец-то.

– Завтра… – шепчу, вспоминая слова Макса. Он говорил, что я буду присутствовать на одном совещании, а к концу месяца уйду в декрет.

Осталось четыре дня. Кхм… Хочу я увидеть своего врага. Хочу заглянуть ему в глаза, а больше всего задать вопрос: «За что?»

Неужели из-за того, что Мила так захотела? А если тому самому Касьянову нужен был бизнес Рамиля, так почему бы не играть по-мужски? Черт! Что за чушь я вообще несу? Мужчины в игры не играют! Он просто решил ударить бывшего в самое больное место. Наверное, думал, что после развода Чернов не станет заниматься компанией. Бросит все, впадет в депрессию? Смешно. А ведь Макс тоже не слабое звено. Правда, до Рамиля ему далеко. Все же. Глупый был план.

Взрослые люди вроде бы… Один хотел компанию, вторая – моего бывшего мужа. А для этого травили меня.

– Рамиль, – зову его, не понимая одну вещь. – Если мои лекарства врач подменяла, тогда зачем она мне сказала, чтобы я прекратила пить эту гадость? Зачем говорила, что мне ничего не поможет? Ведь я из-за тех слов выбросила таблетки и после этого… Забеременела.

Некоторое время бывший не отвечает. Глубоко выдыхает, выруливая на трассу.

– Чуяла, – проговаривает. – Знала ведь, что когда-нибудь она тоже попадется на крючок. Это не игрушки, Лера. Женщина уже призналась и сдала мать Милы. А может, и совесть…

– Не знаю, – устало потираю лицо. – Что-то у меня в голове не складывается.

А еще не складывается, что мы сейчас обсуждаем тех людей, из-за которых разбился наш брак. И обсуждаем так, будто мы с Черновым друзья. Я на мгновение забываю, как он со мной поступил.

Что-то внутри щелкает. Глаза застилают слезы. А ведь Рамиль мог бы быть рядом. Мог бы поверить мне, и весь этот театр не пришлось бы устраивать.

– Лер, – он слегка касается руки. Выдергиваю ладонь и не оборачиваюсь к нему. Слезы текут по щекам. Из горла вырывается всхлип. – Лера?!

– Ты даже не разобрался тогда, – выдавливаю из себя, вытирая влагу с лица. Все так же смотрю в окно. – Все могло бы быть иначе.

Кусаю щеку изнутри, чтобы взять себя в руки. Он не должен видеть мою слабость. Пусть считает меня сильной. Да, я именно такой кажусь со стороны, но вовсе не такая. Нет! Это всего лишь маска.

– Лер, – очередной глубокий вздох и медленный выдох. – Что ты хочешь услышать? Я давно не оперативник. Руки не тянутся туда, куда тянулись раньше. Захаров помогал. Там, где были сделаны снимки Макса и той… ни на одной из камер наблюдений не было записи. Все уничтожили. Номер оформлен на Максима, и с того самого номера тебе приходили звонки и сообщения. И от тебя уходили.

Рамиль выруливает в сторону и останавливает машину. Я чувствую: он оборачивается в мою сторону.

– Лер, посмотри на меня, пожалуйста, – просит он.

Я не реагирую. Взяв меня за подбородок, заставляет встретиться с ним взглядом.

– Отвези меня домой. Больше я ничего не хочу. И слушать тебя в том числе!

– Все было против, Лер. Абсолютно все. Я понимаю, как лоханулся. Понимаю, – игнорирует мои слова, наклоняется очень близко. – Жалею. Знаю, что ты разочаровалась во мне. Но я пойду до последнего, чтобы вернуть твое доверие и… И тебя, Лера. Вас.

– Ничего не изменится. Абсолютно ничего. На ребенка ты право потерял, когда назвал его отродьем, – Рамиля словно током прошибает от моих слов. Резко отстраняется. – На меня же – несколько месяцев назад, когда назвал продажной бабой и вышвырнул из дома. Забыл? А я нет. Ничего не забыла и не забуду!

Настолько больно и обидно, что хочется сжаться в комок и просто плакать. Опустошить душу. Потому что больше ничего не поможет хотя бы чуточку остыть.

– Лер…

– Рамиль! Я хочу домой. Завтра рано утром совещание. Не хочу слышать тебя! Понимаешь?

Чернов шумно сглатывает, затем отворачивается. Не сказав ни слова, нажимает на газ. До моей многоэтажки добираемся в абсолютной тишине.

– Спокойной ночи, – говорю, вылезая из машины.

– Спокойной, – доносится тихий ответ.

Поднимаюсь в квартиру. Снимаю с себя пальто и обувь. Первым делом иду в гостиную. Сажусь на диван. Обхватив голову руками, плачу. Тут я наедине с собой. Никто не увидит мою слабость. Не узнает, как мне больно и одиноко. Пройдет. И это пройдет со временем.

Просыпаюсь от звонка телефона. Пытаюсь открыть глаза и найти его, но не могу заставить себя подняться. Уснула прямо на диване. Сил пойти в комнату не было. Даже платье не сняла!

Мысленно выругавшись, поднимаюсь, схватившись за живот. До родов осталось всего ничего, и я уже чувствую, что двигаюсь с огромным трудом. Но все это терпимо. Хочу скорее взять на руки сына. И, возможно, после этого я наконец начну нормально улыбаться, а не носить постоянно маску равнодушия.

На экране высвечивается номер Максима.

– Да, – отвечаю, глядя на настенные часы. Вроде как рано еще. Не опаздываю. – Доброе утро.

– Доброе утро, Лер. Как ты там?

– Нормально, ты как?

– Отлично! – говорит, смеясь. – Я хотел сказать, что машина ждет внизу. Черный внедорожник. Не нужно такси вызывать. Не опаздывай! – отключается.

И что это было? Машина ждет? С какой стати, Максим?

Несколько пропущенных вызовов от Макса и… Аллы?! А также сообщение от Рамиля:

«Спокойной ночи», – и грустный смайлик.

Прикрываю на секунду глаза, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, кладу мобильник обратно на тумбочку. Сам виноват, но больнее всего было мне. И сейчас ничего не изменилось. Я как груша боксерская – каждый удар все сильнее и сильнее.

И эта ночь прошла. Я умом понимаю, что видеться с Рамилем нужно меньше. Тем более не подпускать его близко к себе. Что бы он для меня ни сделал, простить я его не смогу в любом случае, но мое тело отзывается… Отзывается на каждое его прикосновение, каждый взгляд и даже на хриплый голос, который вибрацией проходится по грудной клетке.

Хотела бы я на какое-то мгновение забыть обо всем. Или же вернуться в прошлое. Обнять, поцеловать его.

Я просто скучаю…

Но его поступки и слова – как шрам в области сердца. Останется навсегда.

Выхожу из квартиры и на лестничной площадке встречаюсь с Аленой. Она, кажется, торопится в университет.

– Доброе утро, Мышь, – помню, она как-то говорила, что ее парень именно так ее называет, и с того дня я подшучиваю над ней.

– Приветики! Как тут поживает наш Сашенька? – приближаясь, через ткань пальто касается моего живота, целует в щеку. – А ты, вижу, пропала. Вчера заходила, но тебя дома не было.

– Угу, – усмехаюсь. – К бывшему в гости пошла.

Она аж глаза распахивает от удивления и рот приоткрывает, дабы что-то сказать, но замолкает, решая не лезть и не расспрашивать меня. Понятливая девушка. Мне нелегко говорить о Рамиле.

– Ты на такси? – переводит она тему.

– Нет, машина ждет. Прыгай, и тебя в нужное место подвезем.

Черный внедорожник ждет у подъезда. Алена пожимает плечами и садится вместе со мной.

– Как бабушка? К ней все еще никого не пускают?

– Нет, – грустно отзывается она. Кажется, я зря спросила. Настроение девушке испортила. – Лер, ей вторую операцию сделают скоро. Рома обещал, что я ее на днях увижу.

Автомобиль трогается с места. Я поворачиваюсь лицом к Алене. Ее глаза начинают блестеть от слез.

– Все хорошо будет. Ну ты чего? – вытираю влагу с ее лица. – Рома же рядом! Поддерживает тебя. Ты за него крепко держись, и, главное, верьте друг в друга. Я уверена: все будет отлично!

– Я тоже надеюсь, Лер. Но я так боюсь… – кладет голову мне на плечо. – Боюсь потерять бабушку. А еще боюсь, что однажды Рома уйдет. Я так люблю его, что без него себя не представляю. Каждый день просыпаюсь со страхом, что наше хрупкое счастье может разбиться вдребезги. Какое-то плохое предчувствие внутри…

– Так, чушь не неси. Я тебе говорю, что все отлично будет, а ты о своих предчувствиях. Мы приехали. Давай, удачи тебе, и не вешай нос! Вперед!

– Хорошо, что ты у меня есть, – сжав мою ладонь, открывает дверь. – Спасибо.

А на самом деле где-то я ее понимаю. Пусть я не жила с плохим предчувствием, но уверилась в том, что счастливая жизнь может оборваться на самом долгожданном моменте. Готовясь рассказать мужу о беременности, я не ожидала, что он мне в спину нож воткнет. Нет, совсем не ожидала. Но очень надеюсь, что у Алены с Ромой все будет хорошо, а не так, как у нас.

Покинув салон автомобиля, на миг почему-то задерживаю взгляд на лице водителя. Странным мне показался звонок Макса и то, что меня машина уже ждет. И да, интуиция меня не подвела. Я узнаю этого человека! Он один из людей Рамиля.

– Предатель! – шиплю, опускаясь в кресло в зале совещания рядом с Максимом. Рамиль отсутствует. – Где он?

Макс догадывается, о ком я говорю, и кивает в противоположную сторону. Касьянов сидит, можно сказать, напротив меня и сканирует прищуренными глазами. Тварь!

Кривлюсь. Решаю не смотреть на него и вообще вести себя так, будто я его вовсе не знаю.

Совещание длится около двух часов. Меня начинает тошнить. Сглатываю раз за разом, чувствуя на себе пристальный взгляд. Будто не просто смотрят, а уже строят какие-то планы на меня. Раздевают или же еще хуже…

Выхожу и прямиком направляюсь к лифту. Вздрагиваю от вибрации телефона. Отвлекаюсь и даже не замечаю, когда оказываюсь в тесном помещении один на один с тем самым Касьяновым. Высокий, лысый. На его лбу будто огромными буквами написано: «УБИЙЦА».

Черт! Что за мысли в голове? Ну не станет же он мне что-либо делать у нас же в компании? Или станет?

Снова сглатываю. Двери лифта почти закрываются, но в последний момент Рамиль успевает зайти внутрь, и я, наверное, впервые за последнее время так благодарна ему. Боже… Облегченно выдыхаю, облизывая пересохшие от волнения губы.

Бывший муж располагается между нами. Я отодвигаюсь в сторону, потому что Рамиль злой как черт. Смотрит на мужика так, будто готов придушить его собственными руками.

– Какого хрена? – рычит. – Я же тебя предупреждал! Я тебе говорил: держись от нее как можно дальше!

– Боишься? – вдруг заявляет Касьянов таким тоном, что у меня мороз по позвоночнику растекается. – Боишься, Чернов? – повторяет. – Что будет, если она узнает, как вы проводили время с ее же подружкой? Горячие ночи. Страстные поцелуи. Интимные сцены в ванной. В бассейне. В ее огромной спальне.

Господи, что он несет? Рамиль с Милой?

– Твою ж… – бывший матерится. – Хотя бы разок будь мужиком. Думаешь, она поверит? – Чернов кивает на меня. – Нет, ты ошибаешься.

– Еще как поверит, – уверенно произносит мужчина, наклоняясь и в очередной раз рассматривая меня.

Рамиль хватает его за воротник и потряхивает. Отталкивает в сторону, что-то невнятно рычит. Двери лифта открываются. Касьянов за считанные секунды приводит себя в порядок, процедив сквозь стиснутые зубы нецензурные слова, выходит.

– Пару дней потерпи! Всего пару дней! – угрожающим тоном бросает Рамиль, на что мужчина становится темнее тучи. Поджав губы, достает мобильник и кому-то звонит. – Пойдем, – взяв меня за руку, Рамиль тянет на выход из компании.

– Да прекрати! Отпусти меня! – вскрикиваю, оказавшись у машины бывшего.

Прохожие странно смотрят на меня, и я вынужденно замолкаю. Чернов открывает двери авто. Плотно сжав челюсти, я сажусь. Не будь я беременной, сбежала бы. Но сейчас, я уверена, он мне не даст уйти.

– Ты же не поверила ему? – заводит двигатель и, вместо того чтобы сконцентрироваться на дороге, поворачивается в мою сторону. – Лер?!

– Что? – кричу в ответ. – Почему я не должна верить ему? Как раз он говорит правду! Да вы, наверное, и во время нашего брака сотни раз переспали! Ты ведешь себя как святой! Но нет! Ни черта ты не святой! Останови машину!

Это эмоции. И чертовы гормоны. Рамиль подлый мерзавец. Он идиот! Он выкинул меня из дома беременную. Он назвал меня продажной. Он унизил, растоптал меня и мои чувства. Но, черт раздери, я не поддамся на провокации Касьянова! Сукин сын, конечно же, врет! Врет, не моргая глазом, поскольку Мила уже шепнула ему, что мы снова вместе. А врагу это не нужно!

– Лер, это неправда. Я тебе никогда не изменял! Тем более с ней! – севшим голосом оправдывается.

– И почему я должна тебе верить, а, Рамиль? Почему? Ты мне тогда поверил? Нет! Теперь чувствуешь ту боль, которую я испытываю долбанных семь месяцев?! Которая убила во мне веру в людей?! Которая убила любовь внутри меня?! Я тебя ненавижу! Слышишь? Ненавижу! И не верю! Останови, я сказала, машину! Не хочу тебя видеть! Оставь меня в покое, в конце концов!