Текст книги "Разреши нам быть счастливыми"

Автор книги: Лена Фликей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Лена Фликей
Разреши нам быть счастливыми

Пролог

В светлом, дорого обставленном кабинете за большим дубовым столом сидел мужчина лет тридцати пяти. Он был хорош собой: тонкие правильные черты лица, зелёные глаза и густые чёрные ресницы. Его тёмные вьющиеся волосы падали на высокий лоб, и он иногда отбрасывал их лёгким движением головы. На столе лежала тетрадь в кожаном переплёте, и он, склонившись над ней, что-то сосредоточенно записывал красивым каллиграфическим почерком. Время от времени мужчина поднимал голову, откидывался на спинку мягкого кожаного кресла и смотрел в пустоту задумчивым взглядом, поглаживая чётко очерченный подбородок длинными пальцами с ухоженными ногтями. Мужчина был одет дорого и со вкусом, и при взгляде на него сразу становилось понятно, что он в любых обстоятельствах остаётся хозяином положения.

В дверь тихонько постучали. Мужчина нахмурился. Через пару секунд стук повторился, и он крикнул:

– Войдите!

Дверь медленно открылась, и в дверном проёме показалась миниатюрная азиатка с короткой стрижкой и тревожным взглядом. Она замерла на пороге и смотрела на мужчину так, как глядят дикие звери: с испугом и насторожённостью. Одета она была небрежно: в светлые джинсы с дырой на бедре и растянутую футболку серого цвета. Все вещи были ей велики и болтались на худеньком теле, как бесформенный мешок.

– Что ты там стоишь, Лести? – мужчина нахмурился ещё сильнее, отчего между его густых бровей залегла неглубокая складка. – Зайди и закрой дверь.

– Я не помешаю? – спросила нерешительно Лести.

– Ты уже помешала. Что случилось? Ты что-то хотела? – у него был приятный мягкий голос, но в нём чувствовались стальные нотки.

– Извини, – она прошла вглубь кабинета и стала разглядывать мебель, словно была тут впервые.

– Что ты хотела? – мужчина поставил золотую ручку в специальную подставку на столе, закрыл тетрадь и отложил в сторону. – И сядь уже куда-нибудь.

– Тут такое дело, – она немного помялась, а потом уселась в кожаное кресло лицом к мужчине. – Я не уверена на сто процентов и не стала бы тебя отвлекать по пустякам, но мне кажется, что я её нашла.

– О чём ты? – он внимательно смотрел на Лести, но та молчала, и тогда мужчина тихо спросил: – Маша? Ты нашла её?

Девушка молча кивнула. Мужчина провёл ладонью по шее, сглотнул и произнёс:

– Где? Она жива?

– Да, – она снова кивнула. – Думаю, да. Я нашла не саму Машу, а её дочь. По крайней мере, сейчас все сходится. Девочке скоро будет девятнадцать, и всё сходится.

– Где?

– Городок «С». Курорт на море, тысяча восемьсот километров от Москвы.

– Это очень странно. Ты уверена, что это Маша? Я полагал, её давно нет в стране. Думаешь она могла девятнадцать лет скрываться в этом городке, и Макс бы не нашёл её?

– Я не уверена, но девочка очень похожа на Машу.

– Ты уже ошибалась несколько раз, Лестари, – он пристально смотрел на девушку, и она сжалась в кресле под его взглядом.

– Девочка искала тебя, – сказала она наконец совсем тихо. Казалось, мужчина её пугает.

– В каком смысле искала? – он перестал хмуриться, поднялся и пересел в кресло рядом с девушкой.

Лести молча проследила за ним глазами, а когда он сел, ответила:

– Сайт поиска пропавших родственников. Ввела твоё прежнее имя, – она скупо улыбнулась. – Это она, никаких сомнений.

– Откуда ей известно моё прежнее имя? Я не использовал его ни разу после побега из Германии, – он вопросительно посмотрел на Лести, но та лишь пожала плечами, и тогда он добавил: – Думаешь, Штефан с ней?

– Ничто на это не указывает. Девочка совсем обычная, и я сомневаюсь, что ей что-то известно о Даре, – она взглянула на мужчину. – А что ты сделаешь со Штефаном, если найдёшь?

– Не знаю, – он покачал головой. – Но не волнуйся, я не собираюсь убивать твоего брата. Хотя, после его поступка, очень хочется.

Они помолчали пару минут. Лестари смотрела на свои руки, а мужчина – на старые чёрно-белые фотографии на стене.

– А Мария, что ты сделаешь с ней? – снова спросила девушка и посмотрела на него.

– Правильный вопрос – что я сделаю с девочкой, – он холодно улыбнулся. – Её Дар пока не потерян, и у нас мало времени. Если это она, нужно ехать и забрать её как можно скорей. В её возрасте, чтобы потерять Дар, достаточно одного бокала вина и симпатичного мальчика поблизости.

– Полагаешь, Мария отдаст её просто так?

– Полагаю, у неё не будет выбора, – он продолжал мрачно улыбаться. – Я отправлю туда Алекса сегодня же. Найди мне точный адрес девочки и узнай о ней всё, что сможешь: увлечения, друзья и всё такое. Алексу нужно знать как можно больше о ней.

– Ты считаешь, Алекс подойдёт для этого дела? – она испуганно посмотрела на него. – Он слишком жёсткий и бескомпромиссный. Тут нужна дипломатия, а не грубая сила.

– И что ты предлагаешь?

– Может, ты сам?

– Я не могу, – он покачал головой. – Если я повстречаюсь с Машей, это может плохо кончиться. Я скажу Алексу, чтобы он был максимально деликатен и не нарушал закон без особой необходимости. Он справится.

– Как скажешь, – она кивнула и поднялась. – Пойду к себе, подготовлю отчёт.

Она уже стояла в дверях, когда мужчина окликнул её:

– Лести, постой, – и, когда она повернулась, спросил: – Как зовут девочку?

– Лиза, – тут же ответила Лести.

Мужчина кивнул и махнул ей рукой. Когда она вышла, он вернулся за стол, взял ручку, но не стал ничего писать, а лишь покрутил её в пальцах и поставил на место.

– Елизавета Германовна, – сказал он тихо. – Я искал тебя так долго, и наконец ты попалась…

Город на самом берегу Чёрного моря

***

Мы с мамой жили в небольшом курортном городке «С» на берегу Чёрного моря. Том самом, что с июня по октябрь наполнялся толпами шумных туристов, а потом тихо и печально пустел, превращаясь в сонное захолустье. В этом году ноябрь был тёплый, но дождливый, и большинство кафе и гостиниц на берегу уже закрылись.

В конце лета мама купила новую квартиру в высотном доме, стоявшем недалеко от берега. С балкона моей комнаты я могла наблюдать набережную и море, которое в этот пасмурный и дождливый день было скорее тёмно-серым, чем синим.

Мне исполнялось девятнадцать. Я с нетерпением ждала этого дня, словно что-то знала заранее, ощущала, что именно сейчас моя судьба должна измениться. Как и все романтичные девушки, воспитанные на голливудских фильмах и дамских романах, я мечтала о переменах. Вот появится в моей жизни таинственный прекрасный принц на белом коне, ворвётся, как вихрь, схватит меня в охапку и увезёт в новую и прекрасную жизнь, полную романтики и страстной любви!

В мае я окончила колледж и планировала продолжить образование на факультете экономики нашего местного вуза, но, вопреки ожиданиям матери, в институт поступить мне не удалось – срезалась на экзамене по математике. Нам предлагали пойти на платное обучение, для этого проходных баллов мне хватало, но мама уже внесла предоплату за квартиру и решила, что при хорошей подготовке я поступлю на бюджет в следующем году.

По правде говоря, я никогда не хотела становиться экономистом или бухгалтером, но в некоторых вопросах моя мать была непреклонна. Я не спорила: в конечном счёте, мне было всё равно. Я не мечтала работать кем-то определённым, мне хотелось жить, радоваться солнцу, плавать в море и по возможности меньше думать о математике.

В общем-то, я была хорошей дочерью и не доставляла матери неприятностей. У меня не было дурных привычек, я хорошо училась, не бунтовала, не пыталась разрушать всё вокруг себя и даже не встречалась с мальчиками. Кстати, последнее тревожило и смущало меня до невозможности. Быть девственницей в девятнадцать лет, особенно если ты привлекательная девушка с большой грудью, тонкой светлой кожей и густыми волосами цвета меди, было странно. И я жила с этой странностью, мечтая, впрочем, избавиться от неё в ближайшее время.

Чудаковатой считали меня и мои подруги. Первая, Саша, хрупкая блондинка со вздёрнутым носиком и большими голубыми глазами, ещё в старшей школе начала встречаться с одноклассником. И достаточно быстро их отношения из невинных перешли в интимные. Чем старше мы становились, тем чаще Саша меняла мужчин. Бывало, она встречалась одновременно с двумя или тремя любовниками, скрывая их друг от друга. Впрочем, любовники никогда не скупились, и благодаря им у Саши всегда были деньги, красивые украшения и модная одежда. И, кажется, ей это приходилось по нраву.

Вторая подруга, Карина, черноволосая, темноглазая армянка с красивым лицом и тяжёлым характером, была не столь искушена в сексе. Её суровый отец считал, что дочь должна оставаться невинной до свадьбы, потому запрещал ей любые отношения с мальчиками. Карина не спорила с отцом, но умело скрывала, что уже год встречается со взрослым мужчиной и давно потеряла невинность.

Артур был старше её на десять лет, ездил на белом «БМВ», держал три овощных магазинчика и мог себе позволить каждые выходные приглашать Карину в ресторан. Ресторан, правда, был небольшой шашлычной, принадлежащей его родственникам, и находился в получасе езды от города, но это ничуть не умаляло достоинств жениха в глазах Карины.

Порой мы с Сашей проводили вечера в компании Артура, Карины и его друзей. Самый настойчивый из всех, Карен, на три года моложе Артура, низкорослый, с круглым крупным лицом и большими глазами, похожими на две чёрные оливки. Он считал себя знатоком женщин, очень этим гордился и был уверен, что ещё чуть-чуть, и я непременно влюблюсь в него, потому при каждой встрече вёл себя так, словно мы встречались, хотя такого никак не могло случиться в реальном мире. Он вызывал у меня отвращение: неряшливый вид, вечно непромытые волосы, выпирающее брюшко, а самое мерзкое – постоянный запах табака, словно шлейф, следующий за ним повсюду. Я страдала от того, что у меня не было парня, но не настолько, чтобы позволить ему дотронуться до меня.

Можно сказать, мне не везло с мужчинами: к девятнадцати у меня было всего два мимолетных романа, и оба они закончились, даже не начавшись. Я мечтала о настоящей любви и страсти, такой, как показывали в фильмах и писали в книгах. Я была немного влюблена во всех книжных и киногероев: в чудаковатого Шерлока Холмса в исполнении известного британца, в холёного и обаятельного миллионера и филантропа Тони Старка, в сумрачного вампира Эдварда Каллена и во властного и пугающего откровенностью мистера Грея из нашумевшего романа. Эти герои подняли планку моего гипотетического возлюбленного так высоко, что ни один реальный человек до неё не дотягивал, и, видимо, потому я всё ещё была одна.

В тот пасмурный ноябрьский день, когда мне исполнилось девятнадцать, я проснулась ещё затемно от странного томительного чувства где-то в животе и подумала, что сегодня вечером повстречаю свою судьбу. Повертевшись с бока на бок, я поняла, что заснуть снова не удастся, и решила вставать.

Умывшись и перекусив, я вышла на балкон. День был плотный и серый, насквозь пропитанный влагой. Вдалеке, там, где море граничило с небом, висела тяжёлая свинцовая туча. Я понимала, что если ветер будет в нашу сторону, то дождь придёт на берег через пару часов.

Я ощущала сонливость – видимо, столь ранний подъём делал своё дело. Чтобы взбодриться, я решила пойти поплавать.

Я надела купальник, поверх натянула любимое мягкое кайт-пончо, ноги всунула в резиновые тапочки. Подумала взять сумку для телефона и ключей, но, поразмыслив, решила, что телефон мне не понадобится, а значит, незачем таскать и сумку. Накинув на голову капюшон, я отправилась к морю.

На улице было тепло и влажно, остро пахло дождём. Я видела этот дождь на горизонте, но ветра так и не было, и туча, кажется, не двигалась с места. Я перешла дорогу и вышла к морю.

По камням пляжа, переваливаясь с бока на бок, прогуливались жирные, ленивые голуби. Махнув руками, я прогнала их и огляделась. Пляж был широкий, разделённый бетонными бунами. В сезон здесь яблоку негде было упасть, сейчас же я не встретила никого. Резкий порыв ветра сорвал с головы капюшон, и по телу побежали мурашки. Волны с рокотом ударялись о низкие буны, ворчали и перекатывались через них, опадая вниз белой шипящей пеной. Я любила купаться в волнах, поэтому скорее скинула пончо, завернула в него ключи, прижала всё это большим камнем и пошла в воду.

Холодная вода обожгла в первое мгновение, но уже через пару секунд тело привыкло, и я, зайдя глубже, повисла в толще воды и сразу же заметила, что на пляж спустился незнакомый мне мужчина, одетый во всё чёрное.

«Чёрт! – подумала я. – Только бы ничего не стащил». Меня не сильно волновали вещи, но я беспокоилась за ключи от дома, которые лежали на берегу. Оказаться босиком в мокром купальнике посреди города мне не хотелось. Я поплавала вдоль берега, поглядывая на мужчину. Но он, побродив со скучающим видом, сел прямо на камни, сложив ноги по-турецки, и стал смотреть на море. Я решила, что ему нет дела ни до меня, ни до моих вещей, развернулась и поплыла в сторону горизонта.

Волны били в лицо, но я не останавливалась. Мне нравилось плавать: ощущать прохладу на коже, чувствовать, как моё тело скользит сквозь тёмную плотную воду, нырять на глубину и выныривать на поверхность, жадно хватая ртом воздух. В этом было что-то первобытное, настоящее. В воде я была совершенно свободной.

Туча неспешно приближалась. Я видела косые струи дождя, похожие на серую пелену. Стоило поспешить домой – я повернулась на живот и изо всех сил поплыла к берегу. Подплыв ближе, я заметила, что мужчина, сидевший на берегу, теперь стоит в полный рост и внимательно смотрит в мою сторону.

«С чего бы такое внимание?» – подумала я и постаралась плыть ещё быстрее. Но, как только я приблизилась, он резко отвернулся и пошёл прочь. Я не видела его лица, но заметила, что мужчина высокий, худощавый, с короткой стрижкой и светлыми пшеничными волосами. Одет он был как байкер – в чёрную кожаную куртку и штаны. Не знаю, с чего я это решила, но мне показалось, что он симпатичный. Проводив его взглядом, я вылезла на берег.

Ветер усилился, и шум волн стал громче. Я видела, как вдали из свинцовой сердцевины тучи в море ударила молния, и через минуту глухой раскат грома прокатился над берегом. Я накинула пончо, схватила свои вещи и побежала домой.

***

Каждый день рождения я вспоминала об отце и втайне мечтала, что именно в этот год он наконец объявится. Но этого никогда не случалось. Мама почти ничего не рассказывала о нём. Когда я была маленькая, она говорила, что папа умер. После, когда я подросла, стала говорить, что он жив, но бросил нас, как только я родилась, и нам не следует искать его.

«Ты ему не нужна», – говорила она, и моё сердце сжималось от боли. Пару лет назад я попросила дать мне его адрес или телефон, но мама отказала.

– Твой отец – бандит, – сказала она, – и тебе не следует искать его. Он опасный человек, и нам нужно держаться от него подальше.

Но я не могла смириться, хотела узнать о нем всё и стала искать в интернете. Это оказалось не так просто. Я ничего не знала ни о возрасте отца, ни о его профессии, ни о том, где он родился и какую носит фамилию. Я знала лишь имя – Герман. Не самое обычное имя, но без фамилии оно ничего не могло дать. Мать категорически отказывалась говорить на эти темы, уверяя, что если я и найду его, то ничего кроме боли и разочарования не испытаю.

Я проводила собственные расследования. Пыталась схитрить – спрашивала не об отце, а о наших родственниках: бабушках, дедушках, но всегда наталкивалась на глухую, непробиваемую стену. Странно, но, судя по всему, у нас вообще не было ни одного живого родственника. Словно кто-то стёр прошлое, как это бывает в американских фильмах, где герои скрываются по программе защиты свидетелей. Ничего не могло вывести меня на след моего отца. Но неделю назад совершенно случайно я наткнулась на одну вещь, которая, возможно, принадлежала ему.

Иногда я брала у матери её украшения, и в тот вечер, собираясь в кафе с подругами, решила найти что-нибудь яркое к моему новому модному образу. В ящике комода, где мама хранила украшения, я увидела небольшой мешочек с тесёмками. Внутри лежал винтажный кулон из жёлтого металла на кожаном ремешке. Не совсем то, что я искала, но, без сомнения, интересная вещица. По форме кулон представлял собой стилизованный солнечный диск с расходящимися во все стороны лучами. Я не могла сказать, что украшение подходило к моему наряду, но меня непреодолимо тянуло к нему. Он словно заворожил меня. Не в силах выпустить кулон из рук, я продела голову в ремешок и повесила украшение на шею.

На мгновение мне почудилось, что он живой. Я ощутила прилив сил и пугающее, непонятное чувство внизу живота, там, где находится солнечное сплетение. В том месте, где металл касался моего тела, словно разгорался огонь. В испуге я сдёрнула кулон с шеи и отшвырнула в дальний угол комнаты. Он бесшумно упал на ковёр, и ничего больше не произошло, хотя я, кажется, ожидала чего-то особенного – волшебства или магии. Я ещё несколько минут стояла и смотрела на него, а потом аккуратно подняла с пола. Я больше ничего не чувствовала. В руке лежало обычное украшение, которое к тому же совсем не сочеталось с моей одеждой. Я уже собиралась убрать его обратно, но тут заметила, что на задней гладкой стороне выгравирована надпись:

«Geliebten Hermann Herrisch. Heißblütiger Erbe. 1820 Jahr.»

Моих познаний в немецком хватило, чтобы перевести это как: «Возлюбленному Герману Херишу. Кровному наследнику. 1820 год».

Я знала, моего отца зовут Герман, и посчитала, что это не может быть простым совпадением. Разумеется, мой отец не мог быть тем самым Германом Херишем, получившим кулон в наследство. Это происходило более двухсот лет назад, но отец вполне мог быть наследником, названным в честь прародителя.

Решив поискать людей с таким именем в гугле, я напечатала: «Герман Хериш, Москва». Сразу несколько сайтов предложило мне ссылки на московскую частную клинику восточной медицины с названием «Надель». Генеральным директором клиники значился Герман Невилл. Но, несмотря на одинаковые имена, я не была уверена, что этот человек имеет хоть какое-то отношение к моему отцу. Тогда я ввела в строчку поисковой системы всю фразу с кулона. Меня ждал сюрприз. Первая же ссылка открыла текстовый документ на немецком, где фигурировал некогда известный ученый Людвиг Фердинанд фон Хериш.

Я пробежала текст глазами и поняла, что в нём рассказывается об отце того самого Германа Хериша, которому принадлежал мамин кулон. О Германе говорилось лишь, точто он родился в 1820 году в Потсдаме и был единственным наследником значительного состояния. А также, что в 1835 году его отец, внезапно бросив всё, уплыл с женой и сыном в Индию, тогда британскую колонию. О том, чем он там занимался, почти ничего не было, зато я прочла, что в 1838 Людвиг Фердинанд Фон Хериш с женой скончались от эпидемии холеры, оставив семнадцатилетнего Германа сиротой. Дальше следовал анализ работ Людвига и его вклада в историю, и не встречалось ни одного упоминания о его наследнике Германе.

Интернет не оправдал моих надежд: ни директор московской клиники «Надель», ни богатый наследник немецкого учёного, ныне, разумеется, покойный, не могли мне ничем помочь. Я напрасно тратила время. Но я всегда отличалась упорством. Чуть поразмыслив, я ввела в строку поисковика фразу: «Найти родного отца в Москве». И через некоторое время наткнулась на площадку, где предлагалось оставить заявку на поиск, указав все имеющиеся данные. Разработчики уверяли, что поиск будет осуществляться совершенно безвозмездно. Я не верила в бесплатный сыр, но подумала, что терять мне нечего, и заполнила анкету, указав свои данные и имя родственника – Герман Хериш. Нажала кнопку отправить, и через пару секунд на экране появилось сообщение: «Заявке присвоен статус «в работе», в случае изменения статуса на вашу электронную почту придёт письмо с уведомлением».

Несколько дней я ждала уведомления, но ничего не приходило. Я почти забыла об этом сайте, уверившись окончательно, что ничего бесплатного в жизни не бывает. Но именно сегодня снова вспомнила. Вернувшись домой, я первым делом открыла ноутбук и проверила почту. К моему разочарованию, мне так никто и не ответил. Я просмотрела другие письма, хлопнула крышкой ноутбука и пошла пить чай.

В час дня с моря пришёл сильный ливень. Налетел ураганный ветер, растрепав верхушки пальм, сметая первые опавшие листья, раскачивая провода. В открытые окна ворвалась осенняя прохлада и резкий запах грозы. Я задёрнула плотные шторы и вернулась в постель, укрылась одеялом и уснула.

Меня разбудил звонок. Это была Карина. Она плакала в трубку, а я, ещё окончательно не проснувшись, не могла понять, что случилось.

– Лизка, он всё узнал, мне теперь конец! – она говорила шёпотом, но по голосу я поняла, что она плачет. – Он меня убьёт или отправит в Армению. Мне нужно бежать.

– Кто узнал, о чём?

– Отец, – она замолчала. – Кто-то нас видел вместе.

– Карина, да объясни ты, я не понимаю, что он видел? – я села и спустила ноги на пол.

– Меня и Артура, – она громко всхлипнула.

– Блин, – я начала понимать, что Саркис Мелконович, похоже, узнал всю правду о «послушной дочери» и был крайне этим недоволен. – И что теперь будет?

– Не знаю, Лиз. Я ничего не знаю больше о будущем, – она плакала уже в голос, и я попробовала её успокоить.

– Погоди, может, всё не так плохо? Артур же обещал жениться, разве твой отец не желает тебе счастья? Может, надо подождать немного, он успокоится и примет Артура? Ты где сама? Дома?

– Нет, – она всхлипнула, замолчала, и я решила, что больше ничего не услышу, но она продолжила, окончательно перейдя на шёпот: – Я схватила сумку и убежала из дома, сейчас прячусь в подъезде пятиэтажки, на верхнем этаже, и мне здесь не нравится.

Она закашлялась, а после сказала то, от чего я похолодела:

– Всё плохо, я не думаю, что когда-нибудь вернусь домой. Отец меня избил. Он выламывал мне руки, называл шлюхой и грозился выдать замуж за своего друга в Армении, потому что такую порченую шалаву, как я, больше никто не возьмёт.

– Отец тебя избил? – я не могла поверить её словам.

– Слушай, ты что глухая?! – она начала сердиться.

– Не ори, я всё поняла. Я сейчас приду к тебе, в каком ты доме?

– Не надо сюда идти, я уже позвонила Артуру, он меня заберёт через десять минут, – ответила она уже спокойно.

– Будешь теперь жить у него?

– Да, а что ещё делать? Домой я точно не вернусь.

– Тебе нужно что-то, одежда или деньги? – спросила я, понимая, что денег у меня не так много, но я могла бы попросить у матери.

– Нет, ничего не надо, спасибо, дорогая. Через час отец свалит на работу, и я смогу собрать все свои вещи, а он пускай дальше орёт, только уже не на меня.

– Чёрт, это все так ужасно, Карин, – я не знала, что сказать: у меня не было опыта в таких делах.

– Да уж, – она немного помолчала. – Хотя нет худа без добра: Артур меня давно звал переехать к нему, а я всё никак не могла решиться. Пора уже быть взрослой.

– Слушай, ты же теперь не пойдёшь в клуб? – осторожно спросила я. Пожалуй, это был не лучший вопрос в такой момент, но я ничего не могла с собой поделать.

– С чего бы это? – спросила она с вызовом. – Хочешь от меня отделаться?

– Нет, ты чего, – я засмеялась. – Я, наоборот, переживаю, как я там буду без тебя.

– Не переживай, этот старый хрен не испортит нам праздник, не думай. Всё как запланировали: едем ночью в «Богему», и ты не отвертишься.

– Ты меня успокоила, а то с одной Сашей ходить куда-то опасно.

– Да, я бы ей не доверяла: найдёт мужика и свалит сразу же. Лиза, всё, Артур приехал, звонит.

И она повесила трубку. Я ещё некоторое время сидела, не шевелясь, пытаясь переварить услышанное, а потом начала собираться.

***

Прямо перед закатом небо очистилось от туч, и я видела в окно кухни, как заходящее солнце окрашивает море в невероятные цвета. Я подошла к окну, приоткрыла форточку, прислонила лицо к прохладному стеклу и несколько минут смотрела на догорающий ноябрьский день, не думая ни о чём, лишь вдыхая посвежевший после дождя воздух. День темнел, и на набережной тёплым оранжевым светом зажглись первые фонари.

Для сегодняшнего вечера я выбрала платье-карандаш цвета спелой клюквы с глубоким декольте и таким же откровенно глубоким разрезом на бедре. Мне хотелось произвести впечатление, чтобы все мужчины в клубе ахнули при моём появлении Раньше я надевала это платье только на выпускной, и тогда оно произвело должный эффект на одноклассников – жаль только, ни один из них меня не привлекал. На ноги я надела туфли на высоченной острой металлической шпильке. В обычной жизни я не носила каблуков, но сегодня мне хотелось нарушать правила, к тому же я была уверена, что в такой обуви я не останусь незамеченной. Волосы я убрала в высокий хвост, чтобы подчеркнуть длинную шею, которой чрезвычайно гордилась.

Я оценивающе посмотрела на себя в зеркало и подумала, что стала похожа на голливудскую звезду, которая собирается под ослепляющими вспышками фотокамер пройти по красной дорожке. Именно такого эффекта я и добивалась.

Зазвонил телефон, это была мама.

– Да, – ответила я.

– Лиза, привет, как дела?

– Нормально, собираюсь в клуб.

– В клуб? – она была удивлена, хотя я несколько раз предупреждала её о своих планах на сегодняшний вечер.

– Да, у твоей дочери сегодня день рождения, помнишь? – В моём голосе прозвучало чуть больше сарказма, чем мне хотелось.

– Конечно, я знаю, – ответила она, но я почти на сто процентов была уверена – мать не вспомнила, а только делала вид, чтобы не выглядеть глупо.

– Будешь выходить – накинь пальто. После дождя похолодало, – сказала она.

– Ладно, надену, – буркнула я. – Ты ради этого позвонила?

– Разумеется, нет! Я хотела тебя поздравить, – солгала она, не запнувшись. – Когда вернусь, вручу подарок.

– Спасибо, мам, – я уже знала, что это будет за подарок. С тех пор, как я подросла, они не отличались разнообразием – белый конверт с одной или несколькими крупными купюрами внутри.

– А ты скоро домой? – спросила я, чуть помолчав.

– Ты же знаешь, у меня полно работы, – ответила мама, и в её тоне послышалось лёгкое раздражение. – Приеду, как только освобожусь.

Я слышала, как она нервно барабанит ногтями по столешнице, и понимала: ей не терпится закончить разговор и вернуться в понятный мир цифр и финансовых отчётов.

– У тебя есть деньги добраться до клуба? – спохватилась она. – Если нет, я переведу на карточку. Сколько нужно?

– Нисколько, – я чувствовала, как по телу разливается неприятный холодок – так было каждый раз, когда мать вот так откупалась от меня. – Мне пока хватит, ты же на выходных мне переводила.

– Как знаешь, – я решила, что она сейчас положит трубку, но вместо этого мама спросила: – Ты же не собираешься садиться в машину к незнакомцам?

– Мам! Ты о чём?! – я опешила. В жизни она не задавала мне таких странных вопросов! Мне всегда казалось, ей глубоко плевать на то, где и с кем я провожу свободное время, если при этом я не создаю неприятностей.

– Ладно, ты у меня умная девочка. И много не пей!

– Ну, не начинай, я уже взрослая. Не буду я много пить, давай, пока.

– И все же, – строго сказала она. – У меня нехорошие предчувствия.

– Мам, ну что на тебя нашло?! – меня начала напрягать её внезапно проснувшаяся забота.

– Будь осторожна и сильно не задерживайся, если получится, – сказала она и, не дождавшись моего ответа, положила трубку.

Покачав головой, я задумалась, пытаясь вспомнить, когда мама в последний раз говорила мне подобные напутствия. Кажется, это было лет двенадцать назад, когда она отвела меня в первый класс. Обычно её забота проявлялась в том, чтобы сухо чмокнуть меня в щёку перед тем, как уйти на работу, и раз в неделю перевести мне денег на карточку, чтобы не отвлекала по пустякам. Я никогда не жаловалась. Как бы то ни было, но она заботилась обо мне, и я могла не задумываться о будущем. Может, мне когда-то и хотелось стать с ней ближе, но сейчас её неуклюжие попытки раздражали. Телефон завибрировал в руке – на этот раз звонила Карина.

– Лиз, ты где вообще?! – услышала я голос подруги. – Мы тебя ждём давно внизу!

– А зачем вы так рано приехали? – я прошла с телефоном к окну и выглянула. Белый «БМВ» Артура и правда стоял перед подъездом.

– Рано?! Да ты совсем, что ли, обалдела?! Мы же договаривались в восемь, а сейчас уже половина девятого.

– Карин, прости, я почему-то думала, что мы на девять договорились.

– Надеюсь, ты хоть собралась уже?

– Да, тебе понравится: нарядилась, как на «Оскар», – я стряхнула невидимую крошку с подола платья.

– Тоже мне, Эмма Уотсон! Спускайся тогда. Мы хотим поехать в ресторан «Адмирал», а после уже двинуть в клуб.

– «Адмирал»? Это же дорого! – я поднялась и пошла в коридор.

– Это не наши с тобой заботы, Лиз, сегодня нас угощает Артур, – я слышала одобрительные мужские возгласы на заднем плане. – Да тихо вы! Лиз, ты слушаешь?

– Да, а кто там ещё с тобой? – я начала подозревать, что Артур притащил Карена.

– Карен, – подтвердила она мои догадки.

– Да, блин, Карина! – воскликнула я. – Зачем ты его позвала, он же теперь будет весь вечер ко мне клеиться!

– Хватит трепаться, приходи скорей. Потом поговорим.

– Выхожу, – я положила трубку.

Напрасно я надела столь откровенное платье. Карен теперь не отстанет от меня весь вечер, но переодеваться было уже поздно. Я взяла сумочку, накинула тонкий плащ и вышла из квартиры.

В ресторане мы просидели около трёх часов. Артур заказал много мяса, зелени, коньяка и несколько бутылок шампанского. Тосты звучали один за другим. Карен, вопреки моим опасениям, был галантен, пару раз вежливо приглашал меня на танец, и я соглашалась.

Карина напилась. Я понимала, что ей хотелось бунтовать и нарушать все запреты отца, но беспокоилась, что ещё пара бокалов, и ей станет плохо, а наше приключение закончится, так и не начавшись.

Саша была трезвая, но не в духе. Она весь вечер сидела со скучающим видом, лишь изредка поднимая бокал и поглядывая на меня с осуждением.      Её плохое настроение можно было понять. Саша привыкла быть в центре внимания, сегодня же она оказалась в тени двух событий: моего дня рождения и переезда Карины – и о ней все забыли.

Когда я пошла в уборную, Саша навязалась со мной. Там, взяв меня за локоть, она спросила с вызовом:

– Ты же не хочешь вечно быть девственницей?

– Саш, ты хочешь решить эту проблему прямо сейчас? – попробовала пошутить я, но Саша не поняла.

– Если ты хочешь, то уже этой ночью я найду тебе подходящего парня в клубе. Ты не умеешь их снимать, вечно делаешь лицо кирпичом, и вся такая гордая и неприступная, что никто к тебе и не подходит. Надо проще быть!