Текст книги "На суше и на море. Том 1"

Автор книги: Лазарь Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

С учетом всего необходимого расчетный вес рюкзаков достигал 15и кг на каждого, не считая «сабли», сделанной мальчиками из обруча, для рубки кустов и зарослей на мало используемой заросшей тропе.

План своего путешествия мальчики, наученные горьким опытом прошлого года, не скрывали от родных.

Особенно активно в его подготовке участвовала Мамуся. В конечном итоге, она решилась сама принять участие в этом походе.

После окончания учебы в школе, первого июня решили отправиться в путь. Мама ЛИКа очень беспокоилась за сына, недавно переболевшего пневмонией. Но Мамуся смогла убедить Елену отпустить сына в поход, под свою личную ответственность.

И вот наступил долгожданный день.

Ранним утром 01.06.43 спустились к Коксу и медленно пошли вверх по течению тяжело нагруженные рюкзаками с провиантом. Первым шел АРТ, за ним ЛИК. Мамуся замыкала шествие.

За заставой, где заканчивалась дорога, тропа активно использовалась для прохода и проезда на лошадях и ослах к селениям, расположенным вверх по течению реки.

Поэтому, подготовленные мальчиками сабли (мечете) не понадобились к радости Мамуси и печали ее юных друзей.

Рюкзаки были тяжелые. Больше 10-и кг детям их возраста нести не рекомендовалось, а фактически получалось почти в 1.5 раза больше. А Мамуся, желая разгрузить детей, набила свой рюкзак до 20-и кг, несмотря на весьма почтенный возраст.

Шли очень медленно, строго соблюдая график движения: 45 минут ходьбы и 15 минут отдыха. В час дня, с началом жары, сделали первый долгий привал до 16 часов вечера, когда жара начала спадать. На ночлег остановились за час до наступления темноты, т. е. в 20–30. Таким образом, за светлый день прошли 7 часов, по 4 км в час, всего 28 км.

В первый день идти было очень трудно всем. На 15-минутный отдых валились как подкошенные. Старались не пить горную воду, т. к. жажду она не утоляла, а расслабляла тело и двигаться совершенно не хотелось.

Для первого привала выбрали очень красивую песчаную косу, покрытую густым тугаем из диких фруктовых деревьев. Переведя дыхание и отдохнув в прохладной тени, искупались в заводи реки, где вода успевала прогреться, и не была ледяной, как в центральном течении. Мамуся особенно тщательно следила за ЛИКом, помня о перенесенной им болезни.

Собрали фрукты, сварили крутой и терпкий компот (сахар экономили), охладили его в реке и только тогда напились «до ушей». Дневной продолжительный отдых в тени деревьев у горной реки – один из самых приятных часов похода.

Удалось сварить перловый суп из концентратов и говяжьей тушенки, сделать салат из взятых помидор и собранных на тропе горного лука, чеснока и кислятки (стебли гигантского горного лопуха). Отдохнув и утолив жажду, принялись за обед.

Воистину, аппетит приходит во время еды. Все, что было приготовлено, съели без остатка, хотя в первый час привала хотелось только пить, а о еде даже думать не могли.

Теперь наступило время послеобеденного сна. Расстелив кошму на песке, чтобы отпугнуть грозных ядовитых насекомых (скорпионов, каракуртов, фаланг) и змей, уснули крепким сном. И когда Мамуся, проснувшаяся первой, начала будить мальчиков, они долго не могли прийти в себя. Только к 10–00 снялись с привала и продолжили путь вверх по реке. Первые полчаса шли очень медленно, постепенно отходя от крепкого ночного сна. Но затем пошли быстрее по мере того, как становилось прохладнее. К 20–00 стало очень прохладно. На очередном 15-и минутном отдыхе пришлось даже надеть шерстяные свитера. В горах климат резко континентальный. Летом, днем жарко, а ночью очень холодно.

На ночлег выбрали ровную площадку повыше от воды. Набрали хвороста и пару толстых сухих стволов деревьев, вынесенных на берег бурной рекой во время майского полноводья и ливней. Разожгли костер. Толстые стволы деревьев сложили в центре костра под острым углом, чтобы горели всю ночь, сохраняя тепло и огонь.

Подготовили сухую траву для подстилок и разровняли камни на площадке. Большие камни из гранита положили в костер, чтобы они раскалились. Приготовили ужин, гречневую кашу из концентратов и тушенки, салат и чай со свежесобранными пахучими травами и веточками лимонника. Поставили легкую палатку – гималайку. Камни у костра разложили полукругом так, что его выпуклая сторона была направлена к реке, откуда уже ощутимо тянул холодный воздух.

Камни закидали травой и хворостом и подожгли, чтобы сохранить тепло на всю ночь.

Теперь можно было укладываться спать, либо в палатку, либо у костра рядом с горячими камнями и горящими бревнами, где было тепло и уютно.

Мальчики выбрали костер, и Мамуся расположилась с ними, не решаясь оставить их одних в первую в их жизни ночь у костра.

Все оделись в байковые костюмы, расстелили кошму и шерстяные одеяла на собранную траву и сухую хвою арчи и, накрывшись второй половиной одеял, попытались заснуть.

Но это оказалось совсем не легким делом. Даже сильная усталость после первого трудного перехода не усыпила их. Мальчики широко раскрытыми глазами смотрели на огромные яркие звезды на черном небосклоне, разрезаемом на две части млечным путем. Они прислушивались к каждому шороху, каждому крику ночных птиц и зверей.

Им было тревожно и радостно от широты и таинственности огромного мира, открывшегося перед ними.

А Мамуся тоже не спала, вспоминая свои многочисленные походы с мужем по горам и равнинам Средней Азии.

Только поздно ночью сон победил разыгравшиеся воображения путешественников, и они уснули. Июньские ночи коротки. Бабушка проснулась первой, подбросила веток в тлеющий костер, и отправилась умываться к реке. Мальчики крепко спали, с головой завернувшись в одеяла. Когда она вернулась, костер уже пылал. Приготовить завтрак ей не составляло труда, но она решила научить своих юных подопечных походной жизни. В 8–00 разбудила мальчиков, которые с большой неохотой просыпались. Но, вспомнив, где они находятся, ребята сбросили одеяла и побежали к реке умываться. Их счастливый звонкий смех был слышен сквозь шум реки.

«Теперь будем готовить завтрак», сказала Мамуся мальчикам, вернувшимся бодрыми и радостными.

«Что будете есть?».

Решили сварить перловую кашу из концентратов и чай с травами.

«Первым готовит Аркаша, а посуду мыть будет Когушка», так бабушка ласково называла нашего героя.

Походная жизнь потекла по строгому расписанию.

На третий день идти было значительно легче, хотя утром все мышцы ног болели и ныли.

Дневной привал провели опять в лесных зарослях у Коксу. Здесь впервые увидели горных коз, спускавшихся к реке на водопой. Бабушка сделала их фото своей старинной «лейкой».

За день прошли 30-ть км и остановились на ночлег в мрачном ущелье, с отвесными скалами по обоим берегам реки. Подготовили площадку для ночлега и разожгли костер. Ужин приготовили быстро и еще быстрее съели его.

Но спать не хотелось. Еще было светло. АРТ, руководствуясь наставлениями «Справочника путешественника» Обручева, решил пройтись по тропе вверх и внимательно оглядеть нависающие над местом ночлега скалы. ЛИК последовал за ним. Пройдя минут 15, они увидели сверху, что над самой их площадкой нависает огромный валун, готовый сорваться вниз при малейшем толчке или порыве ветра. Снизу, с площадки, где они остановились, валун был не виден.

Бегом спустились к месту ночлега, где Мамуся уже расстилала кошму.

«Нужно немедленно покинуть это опасное место. Прямо над нами висит валун!», сказал Аркадий.

Бабушка колебалась.

«Уже темно, куда же мы пойдем?» ответила она. Но АРТ настаивал. Мамуся нехотя согласилась.

«Этот валун может здесь провисеть еще сотни лет», думала она.

Но плохой пример детям подавать не хотелось. Пришлось наскоро собирать рюкзаки и почти час идти в потемках, пока нашли безопасное место стоянки. Разжигали костер в темноте. Однако техника безопасности восторжествовала.

Стех пор ЛИК всегда и везде, прежде чем останавливаться «на ночлег», внимательно изучал место и окружающих его людей, и смотрел, нет ли «валуна», способного упасть ему на голову?

Рано утром бабушка разбудила мальчиков. Было очень холодно, так как костер, подготовленный наскоро, погас. Одевшись во все, что было теплого, вновь разожгли костер, выпили терпкий чай на горных травах и продолжили путь. День прошел строго по расписанию. Прошли 30 км и только вечером, на четвертый день пути, добрались до конечной точки намеченного маршрута.

В лучах заходящего солнца красота этого места очаровала всех троих.

Узкое ущелье Коксу здесь расширилось и превратилось в долину, окруженную горами, покрытыми лесом в низовье и альпийскими лугами наверху. Вдали над ними возвышались снежные вершины Южно-Аличурского хребта.

Две небольших горных речки Чиралма и Майдонтал сливались здесь, давая начало полноводной голубой горной реке Коксу.

Над образовавшейся в месте слияния рек песчаной косой (стрелкой), на высокой скале, на берегу Майдонтала, стоял небольшой дом, сложенный из камней красного гранита и серого гнейса, с высокой треугольной крышей.

В окнах дома отражался розовый солнечный свет и приветливо манил уставших путников.

Спустились к стрелке почти в сумерках. Поднялись по тропе к дому. К ним на встречу вышла огромная серая казахская овчарка. Она не лаяла, не рычала, а уверенно шла гостям навстречу, слегка покачиваясь на толстых лапах и высоко подняв свою огромную мохнатую голову. Когда они сблизились, собака преградила тропу, внимательно наблюдая за пришедшими. Путники остановились в нерешительности.

АРТ повелительно скомандовал собаке: «Вперед, домой!».

К удивлению бабушки и ЛИКа огромная овчарка медленно развернулась и пошла к дому, ведя за собой пришедших путников.

К приходу гостей в доме все было готово. По рации на пост заранее передали о визите матери и сына их уважаемого начальника Туманова Николая Павловича. И хотя время было военное, но на посту «Майдонтал-1» мало что изменилось. Здесь все было свое, натуральное, собственного хозяйства. На посту жила дружная семья бывшего сослуживца Н. П. Туманова еще по царской армии, капитана-картографа Ржевцева Виктора Игнатьевича. В бурные революционные годы, за отказ перейти на сторону Красной армии, ему угрожала смертная казнь. Чтобы избежать наказания, Ржевцев с молодой женой и сыном бежал из Петербурга в Ташкент, где его приютил их бывший начальник Туманов Н. П., возглавивший после революции гидрометио службу Средней Азии. Он и направил Ржевцева на дальний метеорологический пост, на Памир, убрав своего сослуживца подальше от глаз ЧК.

За 23 года отшельнической жизни на Памире и в других местах Средней Азии, семья Ржевцевых увеличилась до 9-и человек. Сейчас в 43 году отец и два старших сына сражались на фронтах войны, остальные члены семьи жили здесь, на стрелке.

Громко постучавшись в дверь, путники попытались ее открыть, но грозный рык пса остановил их. Пес поднялся на задние лапы, уперся в дверь передними и залаял. На стук и лай пса спустился к двери мальчик лет 13 и открыл незапертую дверь.

«Здравствуйте, мы вас ждем», сказал он.

Усталое, но счастливое достижением конечной цели трио «вольных туристов» вошло в полутемную прихожую. Туда по лестнице уже спускалась вся семья живущих здесь на стрелке Ржевцевых, во главе с пожилой, сухощавой, загорелой и седой женщиной Марией Васильевной.

Обе пожилые женщины, чем-то похожие друг на друга, радостно обнялись, и Мамуся сказала: «Принимай моих птенцов, Маша!».

Пятеро детей Ржевцевых уже спустились в коридор и начали знакомиться с прибывшими, помогая гостям разместиться.

Мамусю Мария Васильевна взяла в свою комнату, а мальчиков разместили на чердаке в стоге свежего сена, аромат которого разливался по всему дому.

Несмотря на поздний час, наших мальчиков запустили в заранее истопленную баньку, где под хохот и шутки хозяев отмыли и пропарили до косточек. Затем попарились Мамуся с Марусей. И только после этого традиционного на посту церемониала, вся большая и дружная семья уселась за стол, обильно уставленный уже забываемыми на заставе яствами: плов, свежайшие лепешки, виноград, яблоки, урюк, дикий миндаль. От такого изобилия еды у изголодавшихся на заставе детей и у Мамуси слюнки покатились по губам. Почти в полной тишине под улыбки хлебосольных хозяев началось застолье, которое завершилось чудесным авторским, ржевцевским чаем на травах с натуральным сотовым медом. Такой царский прием трудно было себе представить в военное время.

На свой чердачный сеновал мальчики карабкались с трудом, так тяжел был груз съеденного за столом ужина.

Аромат свежих трав, усталость от трудного четырехдневного перехода «Памир-5» – «Майдонтал-1», банька и царский пир сделали свое дело.

Только коснувшись головой подушек, набитых соломой, мальчики крепко уснули на ароматном сеновале. Даже сильнейшая гроза с взрывами грома прямо над головами и ярким блеском молний, громкий стук ливня по крыше и в окна чердака, не могли помешать им видеть блаженные сны.

Поздно утром следующего дня мальчики проснулись. Новые друзья повели их на стрелку купаться.

Ржевцевские мальчики были на несколько лет старше гостей. Они старались опекать их самым лучшим образом.

На широкую песчаную стрелку, крайне редкое явление для верхнего течения горных рек, белые воды Чиралмы нанесли чистейший кварцевый песок, размытый ею где-то в верховьях.

Одно время здесь селились золотари, стараясь намыть драгоценный металл. Но потом отложения россыпного золота истощились, и промысел был заброшен.

А вот, купаться и загорать, на стрелке было чудесно. Здесь отсутствовали острые камни, водовороты, стремнины. Можно было смело нырять и плыть, пока не замерзнешь, хотя и вода здесь на меляке была гораздо теплее, чем в каждой из рек.

Хозяева с гордостью показывали наилучшие места для купания и личным примером вдохновляли гостей на пляжные подвиги. Веселью, шалостям и играм не было конца.

Вернулись домой только к двум часам дня, когда яркое горное солнце грело нестерпимо, и было жарко даже у горной реки. Дома уже ждал накрытый стол.

Хорошая еда не давалась Ржевцевым даром. Приходилось для этого упорно трудиться всей семьей. Держали коров, овец, коз, курей, уток. Распахивали земельные участки для посевов пшеницы и ячменя. Даже рис удавалось вырастить в искусственно созданных ими чеках на низких участках в пойме Майдонтала.

Трудиться с этим обширным хозяйством приходилось всем круглый год. Благо никакими налогами они не облагались, пользуясь привилегией для смотрителей гидрометеостанций. В военные годы иметь такие продукты как на станции было фантастикой. Мальчики и бабушка старались есть умеренно, понимая каким тяжким трудом дается этот дорогой рацион. Но после голодных месяцев жизни на заставе, удержаться было трудно.

Еда и жизнь здесь казались райскими.

30 дней на посту «Майдонтал-1» пролетели очень быстро. Мальчики подружились с юными Ржевцевыми («Ржевцами») и узнали много нового об автономной жизни в горах.

Такая жизнь им казалась наиболее романтичной, полной неизвестности и героизма. К своим новым друзьям на стрелке они относились с уважением, как к взрослым, так как могли узнать от них много полезных вещей для самостоятельной жизни в горах, к которой они подсознательно уже стремились. Здесь им все нравилось. Но пора было возвращаться на заставу, домой, где ЛИКа с волнением ждала мать. И хотя она регулярно получала радиограммы с поста, передаваемые на заставу, где сообщалось о полном благополучии ее сына, все равно она сильно беспокоилась. Ведь для нее добровольная бродячая жизнь туристов, геологов, моряков, артистов и прочих бедолаг была нонсенсом.

Е. М. серьезно беспокоилась за судьбу своего младшего сына, «попавшего под Аркашкино влияние», или точнее под влияние этой необычной, независимой и самобытной семьи Тумановых.

Как ни старались мальчики отодвинуть день расставания, но он наступил. Вечером накануне, все вещи были тщательно уложены в рюкзаки, проверено все снаряжение и провиант.

АРТ и Мамуся к этому относились очень серьезно и требовательно.

Мария Васильевна заставила Мамусю взять у нее как можно больше продуктов так, что рюкзаки опять были тяжелеными.

Ровно в 6–00 утра 21 июля 43 г. наши путешественники распрощались с чудесным местом и добрейшей семьей Ржевцевых, и пошли вниз по Майдонталу, а затем по Коксу.

Первые три километра их сопровождали старшие сыновья Ржевцевых, затем почетный караул был снят и вернулся домой. А наше трио продолжило путь, все дальше и дальше, удаляясь от гостеприимного гидрометио поста.

Вниз идти было значительно легче, несмотря на тяжелые рюкзаки. За время жизни на «Майдонтале-1» ребята, и даже бабушка, значительно окрепли, отъелись и теперь легко проходили по 30–35 км в день.

Возвращение на заставу прошло спокойно. Привалы чередовались с переходами и ночевками. Одну из ночевок провели у стана киргизов, перегонявших стада баранов и коз из долин на верхние горные пастбища (Алатау). У пастухов вдоволь напились айрана, кумыса, и наелись свежими бараньими шашлыками, взамен оставив почти весь имевшийся запас прессованного зеленого чая. На прощанье их одарили большим пакетом с твердыми, как камень белыми шариками прессованного сыра (кант), которые приятно было сосать во рту как кисло-сладкие конфеты-леденцы. Кант прекрасно сохраняется и утоляет, и жажду, и голод.

Поздним вечером 04.07.43 путешественники счастливые и гордые, полные сил после 100 км. перехода и 45и дней жизни на гидрометио посту, благополучно вернулись домой.

Зашли к Тумановым, выпили чай и, немного отдохнув, отправились домой к нашему герою, которого с нетерпением и тревогой ждала мать.

Удивительное дело, но ЛИК возвращался домой без радости, с какой-то непонятной ему глубокой тоской об оконченном походе, о чудесно проведенном времени, о настоящей жизни, полной приключений.

Но, когда Мамуся в целости и сохранности вручила ЛИКа матери, на его лице появилась счастливая радостная улыбка.

Хорошо возвращаться, когда тебя дома ждут любящие и ласковые руки матери, в объятиях которой он очутился сразу же, перейдя порог родного дома.

Е. М. нашла сына окрепшим, поправившимся и повзрослевшим, а главное полностью счастливым. И ее сердце переполнилось радостью за сына и тревогой за себя.

Бродячая жизнь, так манящая младшего сына, ее пугала.

Эмоциям от похода не было конца в течение месяца после возвращения домой.

Мальчик буквально взахлеб рассказывал об увиденном, пережитом, новом, что удалось узнать в походе. ЛИК оказался интересным рассказчиком, хотя чувствовалось, что местами он фантазирует.

Осенью, когда ребята возобновили занятия в школе, на первых уроках русского языка учительница попросила каждого из учеников 3-его «А» класса рассказать о наиболее интересных событиях прошедшего лета. Лучшим был признан рассказ нашего героя о походе по Коксу, до ее истоков, занявший почти два урока.

Евдокия Алексеевна потом сказала матери ЛИКа, что у него есть определенные литературные способности, которые желательно развивать, но пишет он крайне медленно и безграмотно.

Полетели учебные дни, очень похожие один на другой. Из тринадцати одноклассников ЛИК дружил только с Аркадием. Они все больше и больше времени проводили вместе в кабинете отца АРТа, в кратких походах вокруг заставы, в играх в путешественников, индейцев, охотников за трепангами, крокодилами, слонами и прочее.

Чтение старых журналов «Вокруг света» давало необъятные просторы для детской фантазии. Кем только они себя ни воображали?

Учились мальчики хорошо, но без любви и вдохновенья. Все это оставалось за пределами школы. АРТ избегал шумные большие детские компании и постепенно привил эту привычку ЛИКу. Однако, наш герой всегда был открыт и дружелюбен для всех ребят, что не нравилось Аркадию и вызывало в нем снисходительное отношение к другу.

Казалось, что трагические события ВОВ не касаются мальчиков. Бурная фантазия переполняла друзей, и они жили в своем придуманном внутреннем мире.

Но жесткая действительность врывалась в их выдуманный мир.

23 октября 43 г. ЛИК поздно вернулся домой от АРТа. Так бывало часто, и мама, сама поздно возвращавшаяся с работы, была рада, что сын находится под надежным присмотром Мамуси у Аркадия.

Войдя в дом, он сразу же почувствовал неладное. Мама сидела в темной столовой совершенно неподвижно, уставившись невидящим взором в стену, на которой висел ее портрет вместе с сыном Генрихом, одетым в военную форму. Мальчик подошел к матери и крепко обнял ее, пытаясь вырвать из этого кошмарного столбняка.

Он долго так стоял, прижимаясь к матери и обнимая ее. Было ясно, что случилась беда, непоправимое несчастье, иначе привести мать в такой транс было немыслимо.

Наконец, мама приподняла голову, ее тело приняло естественную позу, и она тихо сказала:

«Нет больше Геночки с нами, сынок».

Затем поднялась наверх, в свою комнату и плотно закрыла дверь.

Мальчик знал, что ее тревожить нельзя. Он подогрел ужин, и сам уселся за столом в столовой, вглядываясь в портрет брата с мамой. Брату на портрете было не больше 16-и лет, а мама выглядела совсем молодой, с вьющимися локонами. И вот теперь Генриха, младшего из старших братьев, нет, нет и среднего брата Леонида…

Хотя он плохо знал и мало видел своих старших братьев, но теперь понимал, что ни Леню, ни Гену уже не увидит никогда. Было очень жалко братьев, маму и себя. Хотелось расплакаться, но уже зарождавшаяся мужская гордость не позволяла этого сделать, и поэтому становилось еще больнее на душе.

Так в тяжких раздумьях ЛИК и уснул прямо за столом.

* * *

Зима 43 г. была мягкой. Метели и жестокие морозы редко налетали на заставу.

ЛИК иногда отправлялся бродить один, т. к. начитавшись об одиночных путешествиях американца Пири к северному полюсу, мальчики начали подготовку к выполнению одиночных походов.

В воскресенье утром он отправился покататься на лыжах в парк, разбитый рядом с заставой. Ярко светило январское солнце, было тихо и относительно тепло, как это бывает в горах в солнечные дни. В парке было немного народа, все с заставы, знакомые лица. Вскоре появился и АРК.

Мальчики решили подняться по склону горы прямо над парком, где виднелись отдельные арчи, засыпанные снегом почти до вершин. Чем выше подымались, тем живописнее становились и шире открывались просторы окрестных гор, а застава становилась все меньше и меньше. Наконец, поднялись на самый гребень ближайшего водораздельного хребта. Отсюда открывалась панорама на соседние гребни хребтов, а вдали над ними сверкали белоснежные пики далеких вершин Памира. От такой красоты и величия у мальчиков перехватило дыхание.

Впервые они стояли на такой высоте и любовались большим миром окружающих их гор.

Подъем занял много времени, мальчики и не заметили, как солнце начало клониться к закату. Январский день короток, особенно в узких горных долинах. Первым озадачился АРТ. Застава виднелась далеко внизу. Начали немедленно спускаться. Но снег к вечеру подмерз, скольжение лыж увеличилось, и мальчики быстро набирали скорость при спуске, что было опасно. Приходилось часто останавливаться, чтобы сбить скорость.

Только в сумерках добрались до парка, а домой вернулись при свете звезд. Все обошлось на этот раз благополучно, но дома их ждала приличная головомойка от Мамуси и Е. М.

Ведь ушли они кататься на лыжах на пару часов, а пропали на весь день.

Но это было их первое самостоятельное восхождение и можно было за него перенести упреки родных, о волнениях которых они еще не догадывались.

Весной, когда пробуждаются зеленные растения и тает снег, ребята любили собирать подснежники, затем тюльпаны, маки.

В воскресенье они отправлялись в однодневный поход в ближайшие окрестности, если позволяла погода. Если погода была плохой, то проводили время в кабинете у отца АРТа.

Там был неисчерпаемый источник знаний. Особенно им нравилось изучать карты, которых в кабинете было множество, от мелкомасштабной физической карты мира, до крупномасштабных топографических карт районов Памира и Соседних районов Средней Азии, еще царского издания.

Именно эти карты и вызывали наибольший интерес. По ним пролагались маршруты будущих экспедиций.

Выбирали континент, страну, район или область (волость), город и начинали собирать о нем все сведения, какие можно было достать в кабинете, где несколько больших полок во всю стену занимали книги по географии и Большая Российская энциклопедия, или в библиотеке на заставе. Выписывали главную информацию, делали зарисовки карт и даже фотографий местных достопримечательностей. Работали раздельно и вместе, пока наконец, не получалось полное представление о районе исследований. И чем старше становились мальчики, тем интереснее получались их виртуальные путешествия.

Много лет спустя, отправляясь в дальние экспедиции, ЛИК с улыбкой просматривал детские записи о странах и континентах, в которых ему теперь действительно предстояло побывать, и с удивлением и гордостью находил в них много интересного и даже неожиданного для себя, бывалого морского бродяги, геофизика – океанолога.

Приближалось лето, мальчики тщательно готовились к очередному реальному походу.

Они решили повторить прошлогодний маршрут на гидрометио пост Майдонтал-1, но самостоятельно без бабушки. В секрете от старших, друзья изготовили самодельные пистолеты – «поджигало» и учились стрелять из них. Порох нашли в доме АРТа, пули отлили из свинца, разделав свинцовый кабель, найденный в заброшенном руднике Бекташа.

Поджигало изготовлялось из медной трубки, диаметром 10мм, длиной 200мм. Один из концов трубки подгибался и запрессовывался. В 10мм от запрессованного конца в трубке просверливалось отверстие диаметром 1мм для поджога пороха, а в запрессованной части в 5мм от конца высверливалась дырочка для гвоздика. Трубка крепилась к деревянной ручке, вырезанной в форме пистолета. Запрессованный конец фиксировался гвоздиком, вбиваемым в рукоятку, а сама трубка крепилась витками проволоки, обматываемой вокруг ложа. Вот и вся конструкция.

Для выстрела трубка набивалась порохом до половины и запрессовывалась пыжом. Затем в трубку вставляли свинцовую пулю и затыкали вторым пыжом. У запального отверстия вставлялась головка спички. Поджигало в полной боевой готовности. Необходимо его направить на цель, чиркнуть коробком по спичечной головке и произойдет выстрел.

Мощность такого микро фитильного ружья достаточна, чтобы пуля пробила двух дюймовую доску, на расстоянии 30-и м.

Одним словом, получалось грозное оружие, опасное как для противника, так и для стреляющего, ибо при передозировке пороха или чрезмерном усилии при закладке пули в трубку, ствол могло раздуть и разорвать, поранив или убив стрелка!!!

Но разве есть такая сила, которая остановит мальчишек, выросших среди военных, отказаться от личного оружия, даже чрезвычайно опасного. Особенно тогда, когда опасность еще не осознается.

Наши герои изготовили два поджигала, запаслись порохом и пулями, и к обороне в самостоятельном походе были готовы.

Тренировки по стрельбе и тир они устроили в отдаленном от заставы месте, в парке, стараясь не привлекать внимания старших. Стрельбы проводили почти каждый день тайно от всех, особенно от Мамуси и Е. М. Дабы сохранить тайну придумали кодовые слова для пороха (витка), пуль (бульник), спичек (кирпичик) и т. п.

Уже через месяц учебных стрельб, мальчики могли попадать в стандартную мишень с расстояния 35–40 м.

До конца учебного года было еще далеко.

«Нужно прочесть о первопроходцах по рекам Пяндж, Памир, Гент, Шахдара и их притоках Айгоинг, Майдонтал, Коксу, Угам, Чаткал», однажды предложил АРТ.

«Тогда наш поход будет началом большой экспедиции по этим рекам, которую мы будем проводить несколько лет, до окончания школы», – продолжил он свою мысль.

Такой план казался мальчикам грандиозным. Даже на глобусе он был заметен.

Начали с расспросов Мамуси. Оказалось, что еще прадед АРТа генерал Туманов, а затем дед и, наконец, отец принимали участие в экспедициях знаменитых русских путешественников – исследовавших горные районы Средней Азии: Пржевальского, Козлова, Мушкетова, Семенова-Тяньшаньского и др.

Таким образом, мальчики почувствовали себя сопричастными с историческими географическими открытиями горных районов Средней Азии.

Для этого нужно было начать с изучения домашних архивов Тумановых, которые бережно хранили в этой семье.

Поиски начались. На заставе хранились только самые поздние документы конца 19 – начала 20-го века. Большая часть архива Тумановых оставалась в Ташкенте, где у них сохранился большой дом, в котором они жили постоянно в течение 150 лет.

А пока, главными источниками были рассказы Мамуси и книги (дневники) знаменитых путешественников, которые они нашли в библиотеках дяди Коли и на заставе.

Такое серьезное увлечение мальчиков своими «тайными» делами не осталось не замеченным куратором класса Евдокией Алексеевной. Они были совершенно равнодушными к внеклассной деятельности учеников и всячески сторонились ее. Им хотелось поскорее закончить уроки и уединиться либо в ближайших окрестностях заставы, либо в доме АРТа.

В годы советской власти, такое открытое равнодушие к коллективным делам было опасно, и преданная своему делу учительница волновалась за будущее этих романтичных детей.

Однако шла война. Хотя и за тысячи километров от дома нашего героя ее отзвуки доходили и до заставы.

Очередная беда пришла в апреле. Мама получила письмо от отца, в котором он сообщал о полученном ранении, что находится в госпитале, в Ташкенте, и после выписки, возможно, приедет домой в отпуск. Что за ранение, отец не сообщал. Но слово «в отпуск» говорило о том, что отец вернется в строй, в армию. Значит ранение не очень тяжелое.

Мама после смерти Генриха постарела, стала почти седой и суровой. Очень редко можно было услышать ее смех, но не звонкий, заразительный и счастливый, как это бывало раньше до войны, а больше похожий на плачь. Письмо о ранении мужа она встретила с двойным чувством: «Слава Богу, что жив!» и «Возможно, для него эта ужасная война закончена?». Ехать в Ташкент мама не могла. Отец находился под внимательным присмотром своих родных, и она за него была спокойна. О самом ранении думать не было сил. Лишь бы остался жив.

Мать и сын начали готовиться к встрече отца.

* * *

Отец, Йоханан Лейзерович Коэн (Коган), был старше матери на 15 лет. Он происходил из древней еврейской семьи Коэнов, которые более двух тысяч лет назад бежали из Иудеи в древнюю Согдиану, в Среднюю Азию, где сейчас располагались Узбекистан, Таджикистан и Туркмения. Местные молодые народы относились к древним поселенцам, сартам, почтительно, хотя и считали их инородцами и не мусульманами (ехудий). Однако никаких притеснений и ограничений (как евреи на западе царской России) сарты не испытывали. А для царской администрации они были одним из многих покоренных и верноподданных народов.