Текст книги "Полет стрижа"

Автор книги: Лайана Камп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

Уснуть Луиза уже не смогла, поэтому пошла на кухню, чтобы сварить себе кофе. Услышав стук в дверь, она вздрогнула, кофейные зерна рассыпались по столу. Сердце бешено забилось. Снова раздался стук, потрясший, казалось, весь дом.

Гейдж?

Еще до того, как он окликнул ее, Луиза каким-то непостижимым образом знала, что это он. Как будто, когда дело касалось его, у нее появлялось шестое чувство. Что ж, если этот парень хочет скандала, он его получит!

Накинув поверх ночной рубашки розовый фланелевый халат, она пересекла гостиную и открыла входную дверь.

– И незачем так стучать, я не глухая, – высокомерно вскинув подбородок, произнесла она вместо приветствия. – Что вам угодно?

«Что ему угодно?» Гейдж чуть не расхохотался, глядя на нее. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться в своей постели, а вместо этого он стоит и таращится на нее: халат мягко очерчивал ее хрупкую фигурку, волосы растрепались, она стояла, решительно расправив плечи и скрестив на груди руки, в глазах сверкали молнии. Сущая мегера! И вдруг он понял, какая она одинокая, незащищенная и трогательная.

Неожиданно Гейдж почувствовал прилив желания и чуть было не развернулся, чтобы уйти. Только этого ему не хватало, надо во что бы то ни стало побороть это дурацкое чувство влечения. Чем меньше Гейдж будет видеться с ней, тем лучше… Девушка была явно напугана, но ведь он здесь ни при чем.

Гейдж взглянул на собаку, послушно сидевшую у его ног и ждавшую приказаний.

– Сидеть! – тихо сказал он и открыл сетчатую дверь, прежде чем Луиза успела преградить ему путь.

– Для начала объясните ваш ночной звонок. И не смотрите на меня так, словно я Джек-Потрошитель. Я в жизни не обидел ни одной женщины.

У Луизы перехватило дыхание – она вдруг поняла, что он внушает ей доверие. Гейдж действительно выглядел обеспокоенным и вместе с тем смущенным, как будто искренне не понимал, почему она боится его. Боже, как ей хотелось бы ему верить!

Но ведь он Коул – им нельзя верить!

– Правдоподобно, Гейдж, но меня не проведешь. Я слышала ваш голос по телефону и поняла – это были вы, – произнесла она холодно.

– В таком случае, видно, я лунатик, потому что я спал мертвым сном, когда Ральф разбудил меня и сказал, что вы звоните. Если не верите мне, спросите брата.

– Он ваш брат, поэтому подтвердит все, что угодно. С первой нашей встречи вы ясно дали понять, что больше всего на свете желаете, чтобы я побыстрее свалила отсюда. Но, когда этого не произошло, вы перешли к звонкам…

– Вы хотите сказать, это не единственный звонок? Когда, сколько раз звонили? Вы сообщили шерифу? – Гейдж был явно обеспокоен.

– Нет. – Она вдруг поняла, что ужасно устала. Я никому не звонила, потому что вы угрожали мне. Я ожидала, что у вас, по крайней мере, хватит смелости признаться в этом. Видно, я ошиблась. Так что уходите. Уже поздно. Я устала и не намерена и дальше слушать ваше вранье.

Луиза обошла его, чтобы открыть дверь, но Гейдж повернулся к ней и схватил за руки.

– Черт возьми, как мне доказать, что я вам не звонил?! Я даже не знаю вашего номера.

– Отпустите меня, – возмутилась Луиза.

Она попыталась вырваться, но тщетно; Гейдж повернул ее к себе и легонько встряхнул, буравя горящими от гнева глазами.

У Луизы перехватило дыхание. Ее вдруг осенило: он не лжет – напрасно она обвиняла его. Но ведь он Коул и, если верить отцу, от него можно ожидать чего угодно. Неужели он такой превосходный актер? Он вышел из себя не столько потому, что она изобличила его, сколько потому, что посмела заподозрить.

– Но если не вы, то кто же? Я здесь нахожусь всего неделю и никого не знаю… – Луиза растерялась.

Она поверила ему! Он не смог сдержать вздоха облегчения. Вообще-то ему было безразлично, что думают о нем посторонние, так отчего же мнение этой маленькой злючки так важно для него?

– Расскажите мне о звонках, – попросил он. – Все расскажите.

Так же внезапно он отпустил ее и отступил на шаг. Казалось, Луиза должна была бы успокоиться – наконец она могла свободно вздохнуть: больше не было этого неуловимо-примечательного, терпкого мужского запаха, не было его властных крепких рук. Но неожиданно ей стало зябко, и она обхватила себя руками.

– Рассказывать особенно нечего. Пойдемте на кухню, я сварю кофе. Не знаю, как вы, а я что-то совершенно обессилела.

Гейдж молча последовал за ней; через десять минут они уже сидели за сосновым столом, который стоял здесь, сколько Луиза себя помнила, сжимая в ладонях кружки с дымящимся кофе. Задумчиво глядя в кружку, девушка начала рассказывать.

Я решила, кто-то ошибся номером. Кто-то просто дышал в трубку, а через секунду-другую раздавались гудки. Первый раз я не придала этому никакого значения.

– Как часто звонили? Было какое-то определенное время?

Она положила в кофе еще одну ложку сахара и стала рассеянно помешивать.

– Я бы не сказала. Иногда звонили раз или два в день, в разное время. Вечером звонили реже. До сегодняшнего ночного звонка трубку вешали, как только я отвечала.

– Значит, среди ночи звонили впервые? – Гейдж нахмурился. – Помните, что сказал этот тип?

Проглотив ком в горле, Луиза хрипло произнесла:

– «Тебя здесь не ждали. Слышишь? Убирайся, пока не поздно».

Глаза Гейджа еще больше потемнели, а взгляд стал тяжелым и твердым.

– И что? Он сказал, что случится в противном случае?

– Нет, он повесил трубку.

Луиза судорожно обхватила ладонями кружку; ей стало страшно – она вдруг отчетливо вспомнила этот голос, полный ненависти. Озноб пробрал ее до костей. Она провела здесь так мало времени, видела-то разве что почтальона да несколько человек в церкви, имен которых даже не знала. Кому она успела так насолить, что кто-то готов выжить ее отсюда?

Луиза резко встала, отодвинула стул и принялась расхаживать по кухне.

– Кто может меня так ненавидеть? В ком я могла пробудить такие чувства? Разве что в вас? – Луиза мрачно усмехнулась.

В ответ Гейдж лишь скривил губы.

– Вашей вины здесь нет. Я звоню шерифу.

Луиза вдруг испугалась и попыталась отговорить его:

– Думаете, это необходимо? Может, просто какой-нибудь сумасшедший? Шериф чего доброго решит, что я сама чокнутая…

Было ясно, что ей угрожала серьезная опасность. Гейдж прочел страх в ее глазах и, не медля ни секунды, позвонил Клинту Лоузу, помощнику шерифа, который обычно дежурил по ночам, и рассказал ему о звонках.

Луиза нервно ходила по кухне, ожидая, когда Гейдж закончит говорить с помощником шерифа. Наконец он повесил трубку.

– Ну что? – нетерпеливо спросила она.

– Я говорил с Клинтом Лоуизом. Он все понял, но ничего пока сделать не может: получается, что, пока нет реальной угрозы, полиция будет считать это чьей-то глупой шуткой.

Луизу это известие нисколько не удивило.

– Понимаю. Вот если бы в меня стреляли…

Она рассеянно посмотрела по сторонам, потом взгляд ее задержался на незадернутых шторах. Что, если там, в зловещем мраке ночи, скрывается какой-то маньяк, который следит за каждым ее шагом…

Почувствовав, как по спине у нее пробежал холодок, Луиза, то ли успокаивая себя, то ли Гейджа, произнесла:

– Ладно, я здесь в безопасности. Нечего бояться. Подумаешь, какие-то звонки с угрозами!

Утром Клинт все же поставит в известность шерифа Тилла, – ей в тон сказал Гейдж. – Возможно, утром он позвонит вам. Но если звонки повторятся, непременно сообщите им.

– Разумеется.

Похоже, говорить им больше было не о чем. Власти предупреждены, так что оставалось только ждать дальнейших шагов неизвестного шантажиста. Гейдж понимал – ему пора уходить, однако, представив, что она через минуту останется совсем одна на огромном – в тысячу акров – ранчо, он словно прирос к дубовому паркету.

– Хотите, я останусь до утра? Чтобы вам не было слишком одиноко. Я могу лечь на диване.

Предложение вырвалось совершенно случайно; оба смутились.

– Нет, нет! – сконфуженно пролепетала Луиза. – Не стоит, правда.

– Вы уверены? – зачем-то стал настаивать Гейдж. – Не нужно ничего никому доказывать. Даже моя сестра Венди после такого звонка не захотела бы остаться одна, а ведь она прожила здесь всю жизнь.

Луиза затаила дыхание. Почему он стал так любезен? Почему именно сейчас, среди ночи, она обратила внимание на то, как он мужественно-красив: волевой подбородок, покрытый темной щетиной, карие глаза, слегка припухшие от сна. Он был похож на героя-любовника – этакий настоящий мужчина, в ковбойских сапогах, вытертой кожаной куртке; ей невольно захотелось прижаться к его широкой груди…

Боже, что с ней такое?

– Я ценю ваше предложение, – холодно произнесла она вслух, – но в вашем присутствии нет необходимости. Я просто отключу телефон, вот и все.

Не в силах оторвать от нее взгляда, Гейдж подумал, что вроде никогда не был идиотом. Пора уносить ноги. И чем быстрее, тем лучше. В этом домашнем халате, с легким румянцем на щеках она была не просто хороша, а соблазнительно хороша. Черт возьми, надо уходить!

– Дело ваше, – угрюмо бросил он, поспешно направляясь к двери, будто боялся, что придумает новый предлог, чтобы остаться.

– Но я все же не оставлю вас одну. Дирк составит вам компанию.

– Дирк? – удивилась Луиза.

– Моя собака. Прекрасный сторожевой пес – не подпустит никого и на тысячу футов.

– Но…

Подойдя к двери, Гейдж резко повернулся.

– Луиза, я не спрашиваю вашего согласия. Дирк остается.

Его тон напомнил ей отца, который вот так же властно разговаривал с матерью. Луиза не собиралась ни от кого терпеть такого тона, особенно от Гейджа Коула.

– Не командуйте, Коул. Здесь вам не Дабл-Ар.

– Не злите меня, мисс Хадсон, – предупредил Гейдж. – Я не в том настроении.

Луиза решила уступить.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Но все же я считаю, что это ни к чему. Я привезу его утром.

– Не спешите. Я уеду на аукцион в Финикс, так что он может побыть с вами. Завтра мой работник привезет ему еду, а я заберу его, когда буду возвращаться.

Открыв дверь на крыльцо, он ласково потрепал пса по загривку.

– Дирк, ты остаешься здесь. Охраняй леди. Скоро приеду.

Оглянувшись, он посмотрел на Луизу сквозь сетчатую дверь.

– Будет страшно, не стесняйтесь – звоните моим братьям и шерифу… даже среди ночи. Перестраховка не помешает.

Луиза усмехнулась. Могла ли она предположить, что от этих Коулов будет зависеть ее безопасность.

Гейдж резко повернулся и вскоре исчез в темноте. Луиза слышала, как он завел мотор; вспыхнули фары, по гравию зашуршали колеса машины.

За дверью жалобно заскулил Дирк. Луиза, глядя вслед удаляющемуся грузовику, вдруг почувствовала, как на нее наваливается безысходная тоска.

Гейдж ехал по шоссе, ругая себя на чем свет стоит. Он же хотел сразу уехать. А что получилось? Перед его мысленным взором до сих пор стояло растерянное лицо Луизы и печальные глаза, из-за которых он, похоже, едва не потерял голову. В конце концов Луиза ясно дала ему понять, что сама о себе позаботится, она даже не хотела, чтобы он оставлял собаку.

Когда жизнь чему-нибудь научит его? Казалось бы, Орелия Пальмер преподала ему урок. Влюбился как мальчишка, в то время как она считала его только другом и, когда простодушно призналась, что все еще любит того, другого, сама того не ведая, ранила его в самое сердце. А потом, когда Орелия, благодарная ему за поддержку, пригласила его на свадьбу, он малодушно скрылся и беспробудно пьянствовал все то время, пока молодые проводили медовый месяц на Гавайях.

С тех пор почти два года он старался обходить стороной каждую женщину, которая казалась ему мало-мальски беззащитной. Но Луизе совсем не подходило такое определение. Кроме того, она была дочерью старика Хадсона. Возвела папашу на пьедестал… ничего, она скоро поймет, что тот был далеко не ангел.

Но ведь она в беде, оправдывался Гейдж. Как только он вернется с аукциона, то тут же заберет Дирка и выкинет из головы всю эту дурь.

Когда утром один из работников с Дабл-Ар привез корм для собаки, Луизу так и подмывало отправить пса домой. Но, по правде говоря, с Дирком ей было и впрямь спокойнее, и не его вина, что, глядя на собаку, она вспоминала его хозяина, всякий раз настойчиво убеждая себя, что не желает иметь с ним ничего общего. Она слишком хорошо знала такой тип мужчин: грубые, самоуверенные, властные деспоты, помыкающие женами и контролирующие каждый их шаг.

Ее отец был точно таким же – от носков сапог до ковбойской шляпы. Он держал мать на положении домашней рабыни, не позволяя ей отлучаться из дома без его ведома, не допускал, чтобы у нее были какие-то собственные интересы.

Как они ссорились! Мать всячески пыталась урезонить отца, убеждала, что любит его и что не произойдет ничего страшного, если у нее появятся свои интересы. Но никакие доводы не могли пробить стену его упрямства, и в конце концов он своими собственными руками разрушил то, чем дорожил больше всего на свете, – ее любовь.

Жить в этом заточении мать не смогла. И супруги Хадсон развелись, мать уехала и забрала Луизу с собой в Даллас, и там не только закончила колледж, но даже стала штатным преподавателем в методистском университете…

Листая вечером старый семейный альбом, найденный в отцовском кабинете, Луиза наткнулась на старую черно-белую фотографию – она с отцом в день своего десятилетия. От волнения у нее перехватило дыхание. Она была по-своему привязана к отцу. Через месяц после развода она приехала к нему в Аризону. Отец был невыносим; потеряв жену, он пытался распространить свои собственнические инстинкты на дочь, заставив ее выбирать – он или мать. И тогда она уехала навсегда; не то чтобы она сама не хотела возвращаться, но просто отец дал понять, что дочь ему не нужна.

Даже теперь ей трудно было понять его и простить…

Гейдж Коул наверняка такой же упрямец. Луиза знала его недолго, но уже успела заметить, что этот парень из тех, кто готов спорить по любому поводу.

Погруженная в свои мысли, Луиза вздрогнула, когда на крыльце неожиданно зарычал Дирк. Рычание повторилось, а потом раздался яростный лай, который удалялся: видимо, собака бросилась прочь с крыльца и устремилась куда-то в темноту.

Луиза кинулась к двери, зажгла фонарь, но выйти на улицу не решалась. Вдруг до ее слуха донеслось приглушенное рычание, потом надрывный хриплый лай, затем раздался визг… и все опять смолкло.

От волнения Луиза с трудом справилась с дверной щеколдой, открыла дверь и замерла как вкопанная. Господи, а что если ее поджидают там, в темноте… Но она должна пойти посмотреть, в чем дело. Гейдж не простит ей, случись что с Дирком.

Она стала спускаться с крыльца и тут услышала глухое рычание – это возвращался Дирк. Луиза бросилась ему навстречу.

– Вредный пес! Напугал меня до смерти. Ты кого там поймал – кролика?

Но то, что он держал в зубах, не было похоже на кролика. Помахивая хвостом и глядя на нее блестящими глазами, Дирк положил к ее ногам, словно трофей, окровавленную тряпку.

Луиза точно завороженная вперилась взглядом в пропитанный кровью лоскут, не в силах пошевелиться. Наконец наклонилась и дрожащей рукой взяла лежащий у ее ног «трофей» – это оказался кусок клетчатой мужской рубашки.

– Боже… – вырвалось у нее.

Дирк сидел перед ней, видимо в ожидании похвалы.

– Умница, умница! – Она потрепала его по уху. – Молодчина… А не позвонить ли нам шерифу?..

Когда спустя час Айвор Тилл приехал к Луизе, она была на грани нервного срыва: закрыла все окна и двери, но все равно вздрагивала при малейшем шорохе. Увидев огни фар подъезжающей к дому полицейской машины, девушка с облегчением вздохнула.

Шерифа Луиза представляла себе лысеющим пожилым добряком с брюшком и благодушной улыбкой, а потому при виде Айвора Тилла удивленно заморгала. Он оказался молодцеватым, подтянутым, худощавым брюнетом; на нем была форма цвета хаки, черная кожаная куртка, плотно облегавшая широкие плечи, в которых угадывалась недюжинная сила, на голове красовалась черная ковбойская шляпа. Холодные голубые глаза смотрели пристально, даже пытливо. Он сразу узнал Дирка, дружелюбно потрепал его за холку, потом, представившись, прошел в гостиную и осмотрелся.

Наблюдая за ним, Луиза, вспомнив о своей профессии, подумала, что было бы интересно узнать, как он стал полицейским. Впрочем, едва ли в его планы входило рассказывать о себе – шериф появился здесь с совершенно иной целью: попытаться что-то выяснить у нее.

– Спасибо, что пришли, – начала Луиза. – Скорее всего, тот, кто слонялся около дома, уже успел скрыться, но все равно я вам признательна. После этих телефонных звонков я стала очень пугливой…

– До позапрошлой ночи он не угрожал вам? – шериф перешел сразу к делу.

Сцепив внезапно похолодевшие пальцы, Луиза ответила:

– Нет. Сегодня звонков тоже не было, и я решила, что он оставил меня в покое. А час назад, перед тем как я позвонила вам, Дирк, что-то почуяв, убежал. Вернулся он вот с этим…

Двумя пальцами девушка подняла с пола кусок окровавленной ткани и протянула ему. Айвор Тилл осторожно взял тряпку и положил в пластиковый пакет для вещественных доказательств.

– Вы слышали шум машин? Видели свет фар?

– Нет, – поспешно ответила Луиза.

Сдвинув брови, шериф осмотрел ткань – это был кусок клетчатой фланелевой рубашки.

– Откуда Дирк вернулся, с какой стороны, я имею в виду?

– С левой, – ответила Луиза. – Я слышала какой-то визг, как будто шла какая-то борьба… Потом Дирк вернулся.

– Ладно, пойду проверю. – С этими словами Тилл направился к входной двери. – Скоро вернусь.

Обхватив руками плечи, Луиза стояла у окна; она видела, как Айвор Тилл достал из машины фонарь и в компании Дирка двинулся в указанном ею направлении, по пути внимательно оглядывая каждый клочок земли.

Те полчаса, пока шериф отсутствовал, она изводила себя вопросами: кто пытается ее испугать и зачем. Наконец он вернулся. Открыв перед ним дверь, девушка выдохнула в темноту:

– Ну что? Нашли что-нибудь?

– Этот человек был на лошади, я обнаружил следы копыт в сотне ярдов от того места, где он столкнулся с Дирком. До завтрашнего дня я едва ли смогу что-нибудь сказать наверняка. Учтите, он может вернуться, чтобы замести следы.

Луиза побледнела.

– Вы так думаете? – тихо спросила она.

– Кто его знает. – Айвор Тилл пожал плечами. – Если он хотел просто напугать вас, то ему это удалось.

Шериф окинул комнату хмурым взглядом: старая мебель, наполовину задернутые шторы на окнах, за которыми царила кромешная тьма.

– Конечно, не мое это дело, и все же – какого дьявола вы живете в этой дыре совсем одна?

Ошарашенная, Луиза пролепетала:

– Отец оставил этот дом мне. А что, имеются причины, по которым мне не следовало приезжать сюда?

– Могу назвать по крайней мере несколько, – ответил Айвор Тилл. – В округе неблагополучно с преступностью. За последние несколько месяцев произошло несколько ограблений. Преступник пока не пойман, его, разумеется, поймают, – заверил он, – но пока вы здесь одна и, по сути, беззащитны. Мне это не нравится…

Луиза подозрительно взглянула на шерифа.

– Гейдж Коул говорил с вами перед отъездом в Финикс?

– Что? – Шериф удивленно вскинул брови.

– Это он просил вас уговорить меня уехать отсюда? – Луиза вдруг разозлилась. – Понятно, у него ничего не вышло, он решил подослать вас. Ну так вот, ничего у него и не выйдет – я никуда не уеду, так ему и передайте.

Тилл невозмутимо наблюдал за девушкой.

– Я не говорил с Гейджем, – улыбнулся он в ответ. – Последний раз я видел его две недели назад.

Луиза в ужасе застыла, щеки ее запылали.

– Ну вот, – тяжело вздохнула она, – выставила себя полной дурой перед вами. Простите, шериф. Поверьте, обычно я себе такого не позволяю. Просто Гейдж говорил мне то же самое, вот я и решила…

– Ничего, – успокоил ее Тилл. – Просто из-за этих звонков у вас сдали нервы. Понятное дело – вы испугались. Хочу заверить – я задержу этого негодяя, хотя это будет, наверное, нелегко.

– Понимаю. И ценю вашу откровенность, – ответила Луиза.

– Послушайте. Хоть Гейдж и ругается с вами, но он, видимо, опасается за вашу безопасность, если оставил вам Дирка. А почему бы вам не провести остаток ночи у них на ранчо? Коулы не будут возражать, а вы, по крайней мере, выспитесь.

Вспомнив о прошлой ночи и об угрозах по телефону, Луиза готова была уже согласиться. Но стоп… Коулы ненавидели ее отца, а он ненавидел их, поэтому не стоит ей пользоваться их гостеприимством…

– Нет, – решительно возразила она. – Со мной Дирк. Надеюсь, все обойдется.

По ее упрямо вскинутому подбородку и безапелляционному тону Айвор Тилл понял, что Луиза не переменит своего решения. Напоследок он лишь посоветовал ей позвонить в телефонную компанию, чтобы там фиксировали поступавшие на ее номер звонки, и ушел, сказав, что будет держать ее в курсе. Луиза проводила его печальным взглядом; она прекрасно понимала, что уснуть не сможет.