Текст книги "Неисполненные желания (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 25
Мы все бываем в чём-то не правы…
У всех была и радость, и тревога…
Пусть ценят вас, как цените и вы
Людей, что в вашу жизнь пришли от бога…
– Теперь можно болтать о ерунде? – задыхаясь от счастья, прижимаюсь к его обнажённому телу. С дивана мы переместились на ковёр перед камином. Я глупо улыбаюсь, и трусь кончиком носа о его колючий подбородок и балдею от этого ощущения близости, от отголосков сумасшедшего накала страсти, которое мы с ним только что пережили.
– А можно я притворюсь мёртвым?
– Дурацкая шутка, – хмурюсь я.
– Ладно, ты хочешь узнать, что я делаю дома среди дня и почему я не на работе? Я сегодня не был в офисе. Сегодня я сменил лечащего врача, выбрав другую клинику. Они мне пообещали новый подход в лечении. Ну, а ещё я кое-что переосмыслил. Кто-то очень симпатичный мне недавно кричал, что нужно «жить, твою мать». К тому же ты задала мне с утра такое настроение и такие мысли, что ничего кроме желания приехать и устроиться у тебя между бёдер, даже не возникало. Тогда я тоже буду задавать тебе вопросы, моя ненасытная герцогиня. Я тебе нравлюсь, Эвелин?
– Очень, – выдохнула я, и сладкая нервная дрожь попрыгала вниз по позвоночнику. Что за вопрос? Да мне его съесть хочется, так сильно он мне нравится.
– Чем?
– Всем, – фыркаю я. – Глупый ответ на глупый вопрос. Я просто сражена тобой. Твоя харизма стреляет наповал. Твоя напористость, прямолинейность, мужская зрелость, благородство и даже твоя вызывающая самоуверенность выглядит очень очаровательно. А твои глаза? О, боги, какие же у тебя красивые серые глаза! Особенно когда ты улыбаешься. Даже твои прикосновения – это чистый секс. Поцелуи эти твои, которые лишают остатков рассудка. Ты демон искуситель, Джордж Олкот. И ещё ты классно трахаешься.
– Хм, ну, после двух раз ты не можешь судить объективно. Ты ещё не знаешь, как я умею и что предпочитаю в сексе.
– Но ты ведь мне покажешь? – приподнявшись на локте, всматриваюсь в это усмехающееся лицо.
– Может быть, покажу. Я просил рассказать, чем я тебе нравлюсь, но из твоих слов, я сделал совсем другой вывод, Эвелин, – явно дразня меня, Джордж выжидательно поднял брови, гипнотизируя меня этими своим завлекающими пепельными глазищами.
– Какой ещё можно сделать вывод? – я искренне и возмущённо не понимаю.
– Ты влюблена в меня, Эвелин, – улыбается Джордж, и ещё так довольно, просто победно сверкает.
– Я?
– Нет, не ты, тут же толпы Эвелин, я обращаюсь к одной из них. Ты покраснела? Боже, у тебя это так мило получается. Иди ко мне, моя стесняшка, – и Джордж навис надо мной, убирая волосы с моего лица, рассматривая меня изучающим тёплым взглядом. – Влюблённость – это, конечно, ещё не любовь, но мне чертовски приятно. Ты же в курсе, что ты мне тоже очуметь как нравишься? Я очень хочу в ближайшее время затащить тебя в мою спальню.
– И что там у тебя? Плётки? Наручники, верёвки и прочие атрибуты БДСМ?
– Нет, в Кристиана Грея я не играю, – рассмеялся Джордж. – Увидишь. Не забывай принимать противозачаточные, хорошо?
– Угу, – кивнула я, чуть не выдав себя лицом. … О том, что я снова о них забыла. Почему сразу влюбилась? … А может, действительно втрескалась, но себя со стороны не вижу? Господи, что ж у него в той спальне?
– Поедешь со мной за Эммой?
– Да, конечно. С удовольствием. А где ты будешь ночевать? – вдруг осенило меня.
– Я в своей постели. А ты в своей, – Джордж отвечает мне с таким недоумением, будто я не понимаю элементарных вещей.
– Но почему? Какой ужас! Как всё печально, – оттолкнув его, я села в самых расстроенных чувствах. – Почему взрослые люди, которые живут под одной крышей и нравятся друг другу, не могут спать в одной постели?
– Потому что таковы правила в моём доме. Каждый спит в своей комнате.
– И чтобы иметь возможность поприжиматься к тебе ночью, нужно дождаться приглашения в твою спальню?
– После секса ты всё равно отправишься спать к себе. Чего ты злишься? Это, в конце концов, удобно. У меня очень чуткий сон, я не могу, когда рядом кто-то сопит и вертится. В этом нет ничего страшного, – кажется, что его это только забавляет, а для меня его дурацкое правило кажется целой трагедией.
– Определённо ты в меня не влюблён, даже «очуметь, как нравишься» под вопросом, и вряд ли ты вообще когда-нибудь по-настоящему любил женщину, раз предпочитаешь спать один. Это так приятно, засыпать в объятьях, просыпаться в объятьях.
– Храпеть на ухо, перетягивать одеяло, толкаться ногами и прикасаться ледяными ступнями. Очень приятно, ничего не скажешь, – продолжает поддевать меня Джордж. – Чего ты так всполошилась?
– Боюсь, – бормочу, отвернувшись, хлопая глазами, но это не помогает, и слёзы всё равно катятся по щекам.
– Чего ты боишься, Эвелин? Бабайки?
– Потерять тебя слишком быстро, – всхлипнула я. Мне не до его шуток. – Что я не успею … и ты … уйдёшь. Поэтому я хочу, чтобы тебя было больше в моих днях … и ночах тоже. Это так глупо … спать в разных холодных постелях. Я не понимаю этого правила!
– Эвелин, хватит меня хоронить, я ещё не умер. … У меня бывают приступы ночами. Я не хочу, чтобы ты это видела.
– А я хочу видеть и быть рядом!
– Эвелин, что на тебя нашло? – снисходительно произнёс Джордж, будто разговаривая с маленькой капризничающей девочкой.
– Но ты же спал со мной этой ночью? Это что было исключение из правил? – повернулась я к нему.
– Да, исключение ради тебя, – ответил он, задумчиво улыбаясь, бережно стирая запоздалую слезинку с моей щеки.
– Почему ты такой нежный? – перехожу на шепот, не отрывая от него глаз. Да, я влюбилась. Как-то внезапно и очень сильно.
– Ава, ты меня сегодня пугаешь. Давай в душ, обедать и к четырём часам нужно успеть в школу, – такие мужчины как Джордж, очень быстро перестраиваются, резко переходя из одного состояния в другое. Они не мы, они не способны млеть и часами блаженно парить душой после хорошего секса.
– Пойдём в душ вместе? – попытка не пытка. Мне интересно, нет, не так, мне жизненно необходимо понять этого мужчину, почувствовать его пределы, осознать, как он мыслит, что чувствует. А он на мой вопрос удивлённо вскидывает брови с видом «тебе снова мало?». Но мне правда мало, но не секса, а его самого. Видимо, это какой-то подсознательный страх. Я хочу видеть его беспрерывно. Это ненормально, я понимаю. Но ничего не могу с собой поделать.
– Тогда мы в школу точно не успеем, – хмыкает он, натягивая штаны. – Как потом смотреть ребёнку в глаза? … Тем более, душ это одно из моих любимых мест, – многозначительно мне подмигнув, Джордж скрылся на лестнице.
Я минут пять таращусь на упаковку противозачаточных, ощущая внутреннюю борьбу. А если уже? Ну, а вдруг? Это же навредит ребёнку. А если зачатия не состоялось, хочу ли я принимать таблетки? Может, я желаю этой беременности? … Да, я бы хотела иметь частичку Джорджа. В которой смешался бы он и я, было бы чудесно. Поэтому выдавив одну таблетку, я смываю её в унитазе. Прости, Джордж, но у меня тоже есть право решать.
…Изменились ощущения, взгляды, поведение. Теперь каждая улыбка, слово и прикосновение имеют вес и значение. То, как мы вместе вышли из дому, взявшись за руки, как он гладит меня по спине, коротко целуя прежде, чем я сяду в машину. Как я улыбаюсь ему в ответ. Какое при этом у нас выражение глаз. И мне плевать кто смотрит и что думает. Мне важно это новое состояние «вместе». Со своим первым мужем, как женщина я спала глубоким сном спящей красавицы из сказки, жила подобием брака, затем появился Киран и разбудил во мне ту дремавшую чувственную фурию. А вот Джордж … я не знаю, что сделал со мной Джордж, как он это всколыхнул, но теперь я не просто чувственная, живая женщина – я океан любви. Моя душа развернулась до размеров вселенной, желая дарить и принимать любовь. Это необыкновенное состояние! Как в таком состоянии можно принимать противозачаточные, когда его хочется размножать?
– Джордж, я не понимаю, почему такой шикарный мужчина, как ты до сих пор был один?
– Так, нам ехать минут пятнадцать, если отвечать с большим паузами, вопросов будет не много, – усмехается он. – Как-то не складывалось, через время постоянно вылезало нечто, что становилось огромной преградой и решать нестыковки не было желания. Особенно, когда речь шла о моём ребёнке или чрезмерных претензиях в мой адрес. Я вредный. Ужасно упрямый и требовательный. Ты тоже это скоро прочувствуешь.
– А я надеялась, что ты предполагаешь другое, – дёргаю плечом со слегка обиженным и загадочным видом.
– Хм, есть конечно такой процент вероятности, что та самая моя идеальная женщина, созданная природой лично для меня, которая гармонично сольётся с моей жизнью, женщина, которую я буду обожать настолько, что сломаю к чертям все свои принципы, которая причешет моё упрямство и будет любить безусловно, сколько б нам ни было отпущено, – заиграв желваками, Джордж почему-то свернул к обочине. И откинувшись на сиденье он закрыл глаза, дёргая кадыком. – Ты нужна мне, Ава. Ни одна женщина не вызывала во мне такого желания строить с ней отношения и … жить.
Беру его руку в свою, подношу к губам и мягко целую. Молча. Он и так всё понимает. Открыв глаза, Джордж тянется ко мне за поцелуем. Нежно, томно, сладко. Бесценные моменты индивидуального счастья.
Если бы мне было даровано в жизни всего лишь одно желание, которое господь обязуется исполнить – я бы не задумываясь попросила для Джорджа долгих и здоровых лет жизни. В какую часть неба и как громко нужно кричать, чтобы тебя услышали? Потому что это всё, что я хочу.
Порывисто обнимаю его, сжав руками крепко-крепко. Не отпущу. И не отдам.
Эмма ждёт нас в школьном дворе, окружённая подругами. Хихикая, девчонки что-то бурно обсуждают, и заметив нас, Эмма приветливо машет рукой. Джордж обнимает меня, и некоторые одноклассники Эммы и учителя отмечают, что её отец пришёл не один.
– Ты первая, – шепнул мне Джордж, будто прочёл мои мысли. – Ни одна женщина ранее не появлялась рядом со мной на глаза столь придирчивой публики, как одноклассники моей дочери.
– Здравствуйте, мистер Олкот, – хором бросают подруги Эммы.
– Привет, девчонки! Как жизнь?
– А это ваша жена? – спрашивает самая высокая из них. Удивительно, как иногда раздражает подростковая прямолинейность и заносчивость.
– Очень проницательно, юная леди. Почти. Это моя невеста. Правда классная? – зато Джордж держится так непосредственно, загляденье, а не мужчина. – Эмма, нам пора ехать! Оставьте немного сплетен на завтра.
– Это не сплетни, пап. Мы обсуждали будущий конкурс! – плюхнувшись на заднее сидение, Эмма достала блокнот, что-то там царапая. – Кстати, ты помнишь, что сегодня мой вечер?
– Как я мог забыть, бельчонок.
Наша рыжая бестия вначале выбрала играть в «монополия», и мы с ней до самого ужина пытались обыграть Джорджа, но безрезультатно, он вышел абсолютным победителем. Затем бельчонок закомандовала играть в «твистер». И то было очень уморительно. Давно так не смеялась и не растягивалась. И вот когда одна моя нога на зелёном, другая на красном, и обе руки на жёлтом, при этом переплетаясь конечностями с Джорджем, как неудачная иллюстрация из Камасутры, он вдруг произносит совершенно серьёзным тоном:
– Эвелин, ты выйдешь за меня замуж?
О, я уверенна, что я единственная, кому сделали предложение именно таким способом!
– Да, – выдыхаю я, чуть не рухнув. – Конечно.
– Тогда, прошу, прими моё кольцо. Оно в моём кармане, – смеясь, добавляет Джордж. Но суть в том, что если я полезу к нему в карман – я проиграю в игре. Кое-кто на это специально и рассчитывает.
– Ну, что ж, хитрец, я не против, чтобы и эта победа досталась тебе, – и я с не менее победоносным видом извлекаю из его кармана шикарное обручальное кольцо.
– Станьте оба в центре поля, я хочу вас снять! – подскочила Эмма, которую озарила очередная идея. – Будем это видео вашим внукам показывать. Я буду задавать вопросы, а вы отвечать. Только по моей команде. Ясно?
– Вот поэтому никогда нельзя пропускать ужин, – шутливо вздыхает Джордж. – Ясно, дорогая.
– Ава, ты согласна выйти за Джорджа, любить его всем сердцем преданно и без остатка? Никогда не портить ему настроение …
И пока Эмма придумывает окончание фразы, я добавляю сама:
– Любить и быть рядом каждую минуту, даже если мы далеко друг от друга. Да, я согласна.
– Джордж, а ты согласен взять в жёны эту женщину, любить и оберегать её?
– Бесконечно. Всегда. Всей душой. Да, я согласен, – ответил Джордж, не сводя с меня своих тёплых глаз.
– Тогда ты можешь надеть кольцо и поцеловать свою невесту! Объявляю вас мужем и женой!
– Эмма, у тебя просто талант вести свадебные церемонии, – бормочу я, растрогавшись, после того как Джордж поцеловал меня на камеру. – Классная идея вести видеохронику.
Только вот в спальне меня ждало ещё одно настоящее потрясение – комната была вся в цветах! Белые, кремовые и розовые розы. А кровать, пол и … наполненная ванна усыпаны лепестками красных. В ванной горят свечи, в ведёрке остывает шампанское, а где-то из колонок доносится прекрасная музыка, трогающая чувства, каждую из ста струн в отдельности.
Мне на плечи легли руки Джорджа.
– Так ты, оказывается, романтик. Это так мило. Снова у меня?
– Ага. Снова ты правишь балом, – усмехается он. – Для моей спальни ты ещё не готова. Пусть вечер, когда я сделал тебе предложение будет опьянён романтикой.
Что ж мой, сладкий, ты, наверное, хочешь, чтобы я сошла с ума от любопытства. Тогда я тоже начну дразниться.
– Искупаешь меня? – оборачиваюсь к нему с ослепительной улыбкой.
Когда тебя моет мужчина – это не купание, это чувственная бомба, готовая вот-вот взорваться. Особенно если учесть умелые руки, которые скользят по твоему телу, проникая в самые потаённые места, пальцы, которые подразнивающе пробираются внутрь, искушающие до головокружения поцелуи. Раз в моей спальне мне можно всё, значит, будем играть, по-моему. Я тоже без стеснения ласкаю его мыльное тело и наслаждаюсь собственными прикосновениями. Мне нравится, как сдержанно стонет Джордж, когда я сжимаю его член, мне нравится, что он так сильно возбуждён. Холодное игристое, то, что надо, чтобы дополнить этот пыл.
– Ты меня не хочешь? – наконец, выдыхает Джордж, не понимая, почему я уклоняюсь от проникновения, отодвигаюсь, выскальзываю, когда он намеривается войти в меня.
– Безумно хочу. Так, что даже крыша едет. Но раз в моей спальне командую я, то сегодня на моей половине секса не будет. Я соберу волю в кулак и подожду. Свечи, розы, шампанское, это конечно всё очаровательно, но я хочу запомнить день, когда ты сделал мне предложение – как нечто сногсшибательное! – я даже выбралась из ванны, замотавшись в полотенце, подчёркивая свой манифест.
И опля, он снова удивлён, мой невероятный мужчина снова в замешательстве, он не ожидал от меня такого финта.
– Что ж, ты сама так решила, – затягивая полотенце на бёдрах, что было довольно нелегко сделать из-за торчащего члена, произносит Джордж. – Как хочешь. Не будет, так не будет.
И вышел за дверь.
А я осталась хлопать ресницами и хватать воздух ртом в окружении роз.
Но через минуту он снова возник на пороге:
– Даю тебе двадцать секунд чтобы добраться до дверей моей спальни!
Глава 26
А мне бы в объятьях твоих потеряться,
Да так, чтобы больше никто не нашёл…
А мне бы в постели твоей оказаться
И страстно шептать, как же мне хорошо…
– Ну, входите, леди. Будем удовлетворять ваше любопытство, – усмехаясь, открывает он мне дверь.
Мне показалось, или в этих глазах действительно мелькнула тень хищного самца? Да и голос прозвучал жёстче. Но я всё равно взбудоражена, меня трясёт от возбуждения и от этой нервной дрожи зуб на зуб не попадает. Особенно, когда Джордж повернул ключ в замочной скважине.
Смотрю по сторонам. Комната как комната, шикарная кровать, разве что с оригинальным кованым быльцем. Никаких тебе рюшечек, обилия текстиля или статуэток. Все выдержано в чёрно-белом цвете и немного серебра, под цвет глаз видимо. Деревянная стена за изголовьем кровати очень даже сочетается с декоративной штукатуркой. Сложное многоуровневое освещение, сдержанный декор. Но смотрится уютно. Я высматриваю нечто такое особенное, будоражащее, но ничего из ряда вон выходящего не вижу, кроме дурацкой картины на стене. Я бы этот сюрреализм не повесила.
– О, не ищи глазами специальных приспособлений, хотя комната звукоизолирована, – следит за моим взглядом Джордж, – Правда иногда мне может захотеться тебя привязать и у меня есть кое-какие игрушки. Суть в другом, прелесть моя. В моей спальне ты добровольно нацелена на моё удовольствие, войдя сюда ты уже соглашаешься принять мои прихоти, фантазии или потребности, здесь мой оргазм на первом месте. Никаких стеснений или страхов. Мы взрослые люди и можем экспериментировать с сексом, если это приносит нам удовольствие. Я не сторонник боли, не люблю ни получать, ни доставлять её, так что никакого насилия или его извращённых форм. Здесь тебе нужно всего лишь довериться и подчиниться мне, вверить мне себя без остатка. Здесь я уже на тебя не охочусь, не завлекаю, не заигрываю, не возбуждаю прелюдиями, не играю с тобой орально – здесь я уже тебя поймал, и ты будешь делать всё, что я тебе скажу. Краснеть можно, – улыбнулся Джордж, разжевывая мне всё в таких подробностях, что я действительно пошла пятнами. – А вот зажиматься нельзя. В твоей спальне я готов удовлетворить тебя, как ты захочешь, в моей спальне ты удовлетворяешь меня, как я захочу. Скажу встать на колени – ты становишься, скажу начать себя ласкать, потому что я хочу посмотреть – ты раскрепощенно себя ласкаешь. Это не значит, что ты не получишь удовольствия, получишь и не один раз, просто здесь ты полностью принадлежишь мне. Я понятно объяснил?
– Да. Вполне.
– Не передумала? – внимательно изучают меня серые глаза.
– Нет, – отрицательно трясу головой. – Не передумала.
Джордж подходит ближе, вытряхивая меня из полотенца, пока оно не летит в угол. Сердце в груди колотиться так, что этот набат слышно, наверное, даже Джорджу. Сам он уже давно стоит обнажённый, как только закрыл за мной дверь. Прежде чем поцеловать меня, он нежно водит кончиками пальцев по моему лицу, скользит по шее и спускается к груди. Я заметила, что его заводит моя маленькая грудь, её удобно сжимать в ладони, что он тут же и сделал.
– Мне нравится целовать тебя, Ава. Мне нравится, как прикасаются твои губы, твой игривый язычок, но я хочу ощущать твои поцелуи не только губами, но и членом. Я хочу, чтобы ты целовала и ласкала его так же страстно и нежно, брала глубже в рот, я хочу почувствовать тебя там, и хочу кончить. Потому что я с ума схожу, глядя на твои губы, я обожаю твой рот, Эвелин. Опустись на колени.
И я конечно же встаю перед ним на колени обхватив рукой эту горячую соблазнительную эрегированную причину моих удовольствий. Зачем говорить, что я должна подчиняться, когда я и сама хочу это сделать?
Думаю, когда тебе нравится мужчина, когда ты буквально теряешь из-за него рассудок, потому что он действительно потрясный во всех смыслах – ты, наоборот, хочешь доставить ему удовольствие и кайфуешь, от того, что у тебя получается это самое удовольствие доставить.
Я, по крайней мере, кайфую, глядя на то, как Джордж приближается к оргазму. Его стоны, как он двигается навстречу моим движениям, даже то, как он намотал на руку мои волосы, чтобы контролировать ритм и глубину, даже вкус его спермы – приводит меня в экстаз. В технике минетов я вовсе не дока, скорее, действую по наитию, но глядя на его реакцию, понимаю, что я не разочаровала своего мужчину.
– Ложись на кровать! – велит он мне, подходя к одному из комодов. – Раз уж сегодня я надел на тебя кольцо, связав обязательствами, будет очень символично, если я свяжу тебя и буквально. …Чтоб строптивая герцогиня не удрала.
Я не против, меня будоражит его решительность и полная уверенность в своих действиях. Он связывает мои запястья верёвкой, привязав руки к быльцу кровати. Вот для чего нужны такие быльца в мужской ультрасовременной спальне! Но это возбуждает, тем более, я тоже хочу получить свою дозу удовольствия, поэтому нетерпеливо ёрзаю по постели пока Джордж меня рассматривает с видом гурмана, собравшегося съесть меня по частям. Затем хитро закусив губу снова идёт к комоду и возвращается с … разными носками.
– Клянусь, мне хотелось овладеть тобой в тот же день. Когда увидел тебя покрасневшую, в пижаме, лохматую и в разных носках. Хотелось схватить, повернуть задом, стащить с тебя штаны и отыметь свою будущую жену прямо в коридоре, – надевая не меня носочки, произносит Джордж. – Потому что ты будишь во мне здоровый сексуальный аппетит, Ава. А ты очень аппетитная, моя сладкая девочка. Мне беспредельно с тобой хорошо. И я планирую попробовать тебя всю, – закинув мои ноги себе на плечи, он вошел в меня одним толчком. И этот энергичный жёсткий напор через минуту сотрясает моё тело мощным оргазмом, заставляя выгибаться, натянув верёвку и кричать. Мои аплодисменты Джорджу, это просто нечто. Моё сознание блаженствует, отделившись от тела. И тут Джордж быстро переворачивает меня на живот.
– Всю, значит, всю, Эвелин, – шепчет мне он, накрывая меня своим телом. – По случаю нашей помолвки я хочу, чтобы ты испытала весь спектр ощущений. Лаская тебя сегодня в гостиной, я понял, что до твоей попки ещё никто не добирался, либо ты никого не пускала. Я буду первым, моё солнышко. Я войду в твою попку очень осторожно.
Я вскрикнула, возмущённо застонав, палец это не член, но тем не менее, мне интересно попробовать, чтобы понимать на собственном опыте. К тому же мне хочется удовлетворить Джорджа, поэтому я терплю.
– Вначале неприятно, но, если ты расслабишься я войду глубже и ощущения изменятся, – ласково произносит он, постепенно продвигаясь в меня маленькими толчками. – Вот так, ты впустила меня, любовь моя. Ты невероятная женщина, – расслышала я его жаркий шепот между его и моими стонами. Джордж ускорился … и я испытала нечто странное, необычное, смесь боли и удовольствия и удовольствие в конечном итоге перекрыло боль. Это был оргазм, но несколько иной. А вот Джордж кончил бурно, громко рыча от удовольствия, укусив меня за плечо в приступе своего экстаза. – Ты сделала меня таким счастливым, любовь моя, ублажила по полной программе. Ты не жена – ты клад, – бормочет Джордж. А я уже второй раз фиксирую это «любовь моя». Из его уст это звучит так приятно, и я несколько минут млею ещё и от этого.
– А почему ты считал, что я не готова к твоей спальне? – выйдя из душа, первым делом поинтересовалась я. – Кстати, твой душ мне нравится больше.
– Вот не надо раскатывать губу на мой душ. … Потому что дать мне кругом может только девушка, повёрнутая на сексе, а ты у нас таковой не являешься, либо же женщина, которая втюрилась в меня по уши, всем телом, так сказать, душой и сутью. Просто я не думал, что ты влюблена настолько сильно. И это меня огорчает.
– П..почему? – я даже заикаться начала.
– Потому что, Эвелин. Когда я начну агрессивную химиотерапию, я не то что три раза в день, я и один раз не смогу тебе вставить. Это значит, что не будет никакого секса и романтики, а только сонливость, рвота и злость! – отвернувшись, Джордж сделал вид, что заправляет постель. Но мне даже со спины было видно, что он в смятении.
– Ты же не думаешь, что я романтическая дурочка? Тем более, ты только что сам сказал, что я не повёрнута на сексе. Я всё прекрасно понимаю, Джордж. Но все эти симптомы будут временными, и мы переживём их вместе, – произношу я, подойдя почти вплотную к его спине. – Не смей огорчаться моей любовью.
– Ава! – возмущенно застонал Джордж, оборачиваясь, видимо, желая начать мне доказывать, что надеяться глупо.
– Ч-ч-ч! – прикрыв его рот ладонью, я покачала головой. – Никаких грустных историй! Никаких преждевременных концов! Ты победишь эту дрянь, Джордж Олкот ради нас. Просто поверь. Как я доверилась тебе в этой спальне – так и ты доверься моей надежде. Я не отпускаю тебя, красавчик, ни сегодня, ни через год, ни даже через десять. Ты невероятный. Здесь ты нужнее, и я уже отправила запрос.
– Какой ещё запрос? – сбросив мою ладонь, удивляется Джордж и в эти ласковые глаза снова медленно перетекает моя душа.
– Туда, – тычу я пальцем вверх, с таинственным видом.
– Ах, вот оно что, – но я не даю ему рассуждать дальше, решительно затыкая рот поцелуем. – И я на седьмом небе от счастья, что ты позволил мне прорваться в твою спальню.
– Очень точное слово «прорваться», – хмыкает он, но я снова не даю ему договорить.
– Поэтому я хочу здесь остаться. Жить с тобой в этой комнате, ночевать с тобой в этой постели каждую ночь. Не важно, будет наш секс регулярным или нет. И чтоб ты знал мне нравится чувствовать твой член у себя во рту, даже если тебе приспичит заняться этим среди ночи, я хочу, чтобы твои умелые руки шныряли по моему телу, и я не против если тебе так уж нравится моя попка. Да, по уши. Да, страшно. Но я хочу быть рядом, Джордж, принадлежать тебе полностью, и вбирать тебя полностью, чувствовать твою нежность на кончиках пальцев, кутаться в теплоту твоих глаз и исцелять тебя своей любовью. Не отталкивай меня. Надеюсь, ты подумаешь, всё взвесишь и пошлёшь к чёрту свои принципы, – толкнув эту пламенную речь со всей страстью, я забираюсь под одеяло на его кровать.
Немного офигевший Джордж, наблюдая за мной, делает пару шумных вдохов и выдохов, а потом выдаёт на полном серьёзе:
– Решила устроить мне здесь революцию? А ты настырная леди. Принципы, значит, к чёрту послать? … При одном условии, что эти сказанные только что тобой слова будут словами брачной клятвы у алтаря при десятках свидетелей. Слово в слово, и про член во рту тоже.
– Думаешь, испугаюсь? – сузила я глаза, принимая вызов. – Я согласна! Гасите свет, мистер Олкот, и забирайтесь в постель, ваша невеста желает уснуть у вас на груди, чтобы сладко храпеть над ухом, – подкалываю я его, пока он сопя, укладывается рядом.
– Ой, этот триумф в вашем голосе, будущая миссис Олкот, очень даже преждевременный. Я ещё не принял окончательного решения. Сегодня так и быть в качестве эксперимента ты спишь здесь, а завтра посмотрим на твоё поведение, – сгребая меня в охапку, Джордж подтягивает меня ближе к себе. – Вредина, ты задурила мне голову. … Так значит тебе понравилось?
– Угу, я полностью ваша, мистер Олкот, – бормочу я, еле ворочая сонным языком.
– А ещё я хочу, чтобы ты спала со мной голая, – нащупав пояс банного халата, он избавил меня от него в считаные секунды. – И учти, я просыпаюсь рано.
Про ранний подъём он не шутил. А вот я, когда меня будят на рассвете – злющий доморощенный монстр, милая девушка во мне просыпается где-то часов около восьми, а не в пол шестого утра!
– Эвелин, поднимайся, – тормошит меня Джордж, на что я с тихим рыком заползаю обратно под подушку. – Вот, значит, где твоё самое слабое место. Завтра ночуешь у себя? – сначала меня задевает его ирония, а потом до сонного сознания доходит смысл. Но Джорджа рядом уже нет, я слышу, как шумит вода в душе.
– Ты просто не умеешь меня будить! – заявляю я, распахивая дверь кабинки, проскальзывая к нему, но тут же с визгом выскакиваю обратно.
Вода ледяная!!!
– Рада, что подняла тебе настроение! – бросаю я, слыша, как ухахатывается Джордж. – Предупреждать надо, что ты морж!
Топаю к себе, принимаю тёплый человеческий душ, выдавливаю ещё одну противозачаточную пилюлю в унитаз, переодеваюсь и думаю успеть сварить Джорджу кофе, но он уже на кухне. Смотрите какие мы с утра энергичные. Стою, любуюсь. Подходит ближе с игривой улыбкой на губах и смачно меня целует.
– Так говоришь, я будить не умею?
– Несносный вредный тип! Женщина к нему со всей душой, героически поднявшись с постели на рассвете, хотела прижаться к любимому в душе, а он окатил её ледяной водой, – ворчу я в шутку, повиснув у него на шее. – Не любишь ты меня, сероглазый.
– Люблю, – спокойно произносит Джордж.
– Что? – удивлённо таращусь на него, чуть отстранившись.
– Типа незаметно? – о, он серьёзен как никогда. – Или ты думаешь, что я со всеми так себя веду? Никакой другой женщине я не уступал так, как тебе, и никого не хотел так, как тебя. И не думал, что в моём возрасте и состоянии возможно испытать такие сильные чувства. Я люблю тебя, Эвелин. И я благодарен судьбе, что ты появилась в моей жизни, стремительно ворвавшись в моё сердце, в мою спальню, в мой разум. И раз уж ты тоже забралась в мою голову, то либо ты, либо опухоль…
– У неё шансов против меня – ноль, – сглатывая слёзы, выдавливаю я. – Ох, Джордж! – снова прижимаюсь к нему изо всей силы. – Не пойму, когда я успела сойти с ума, но я люблю тебя, как ненормальная! Так люблю, мой хороший.
Джордж не знает, что эти слова в своей жизни я произносила очень редко. Я не говорила этих слов родителям, не успела, отчего потом очень жалела. Своему бывшему мужу я сказала эти слова в самом начале нашей семейной жизни и то пару раз. За несколько дней знакомства с Кираном я, естественно, не говорила ему «люблю» потому что, так и не успела дозреть к нему этим чувством. А вот Джорджу … я готова ему повторять это целыми днями.
