Текст книги "Неисполненные желания (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 21
От любви до безумия – сутки бежать,
Друг от друга бежать, распадаясь на части.
Счастье – это когда тебе нечем дышать.
Если это не так – значит, это не счастье.
– Прости. Если позволишь, я быстренько оденусь, и мы ещё поболтаем. Хорошо?
– Придётся позволить, – как-то безрадостно вздохнул Джордж, и серый пепел его глаз как-то враз потух.
– Ты заставил меня рассказать о себе, плюс, я уверена, ты собрал обо мне полную информацию, включая даже то, болела ли я в детстве ветрянкой. А вот я о Джордже Олкоте знаю совсем чуть-чуть. Я могу надеяться, что ты приоткроешь для меня завесу своей личности? – в одежде я уже чувствую себя совершенно уверенно, но этот «массаж» я не забуду никогда. Даже дожив до глубокой старости, будучи сморщенной старушкой, когда моя задница будет похожа на сушеный инжир – я хочу вспоминать, что со мной вытворяли эти красивые мужские руки. Приготовившись слушать ловлю этот стальной взгляд и понимаю, что сегодня я откровений не дождусь.
– Конечно я видел твою медицинскую карту, мне известно, что в колледже ты встречалась с Майклом Везером, а со своим мужем познакомилась в очереди, что ты никогда не покидала Великобританию и не любишь грибы. Но всего я о тебе всё равно не знаю. Может, я тебе и отвечу на пару вопросов о себе, правда, только в отведённое для общения время. У меня очень плотный график. Я много работаю, практически постоянно. Прохожу курс лечения, что тоже отнимает кучу времени. Коротко мы общаемся утром и вечером, а для более плотного времяпровождения я выделяю воскресенья.
– И Эмма привыкла к такому распорядку?
– И ты привыкнешь, – Джордж выдавил сдержанную улыбку.
– А сегодня, надо полагать, ты делаешь ради меня огромное исключение?
– Верно. Выкроил для герцогини немного внимания. Но сейчас мне придётся уехать, вернусь только к вечеру. Эмма покажет тебе дом, заодно и пообщаетесь. Так как ты теперь можешь работать удалённо, я надеюсь, ты будешь проводить с моей дочерью всё своё свободное время.
– А что тебя может задержать? – подозрительно сощурилась я. Не может быть, что он контролирует абсолютно всё вокруг себя, должно же быть хоть что-то, что всколыхнёт, зацепит, затуманит, заставит поступать вопреки.
– Только что-то из ряда вон выходящее.
– И ты никогда не нарушаешь этот свой распорядок? А как же поваляться в постели? Плюнуть на всё и остаться дома, рисуя с дочерью карикатуры? Приехать в обед, сделав сюрприз? Отправиться вместо работы на рыбалку? Встретить девушку, влюбиться и целый день заниматься любовью, вместо нудных проектов и совещаний? Девочке не нужны твои капиталы – ей нужен её папуля.
– Если бы у меня впереди была целая жизнь, возможно, я бы делал иногда исключения. Но у меня нет этого сраного времени, Ава! – раздражённо бросил он, поднимаясь с места. – В последние месяцы, я стараюсь … чтобы Эмма не привыкала к моему частому присутствию. Не говоря уже о том, чтобы крутить романы на стороне. У меня нет права влюбляться, да я уже, наверное, и не смогу. Мы закончили с каверзными вопросами?
– Всё-всё, мистер Олкот, не смею вас задерживать, – но тем не менее, я хватаю его за руку, залюбовавшись этим вспыхнувшим удивлением в серых глазах. – Спасибо, что с таким героизмом спасал меня от паники, – улыбаясь, провожу кончиками пальцев по его колючей щеке, видимо ему необходимо бриться каждый день, и мягко, с благодарностью касаюсь губами уголка его рта. И в это же время, на какой-то короткий миг, перехватив мои губы он целует меня в ответ, целомудренно, нежно, почти по-дружески. Вот только эти его глаза…
Я вздрогнула, задержав дыхание, не в силах контролировать эти хлынувшие на меня волны «одуревших мурашек». Так обычно мужчина смотрит на женщину во время секса, обладающий тобой взгляд, затопленный страстью.
– Хорошего тебе дня, Джордж.
– И тебе, – тем не менее невозмутимо ответил он, выходя за дверь.
Глядя на меня, Эмма хмурится, нервничает, теребя браслет. И только прыгающий вокруг нас Шмель разряжает обстановку.
– Это кухня, а это столовая, ещё у нас есть две кладовые и винный погреб в подвале, – водит она меня по дому. – В папину спальню и его кабинет во время его отсутствия входить не разрешается, к себе я пока тебя тоже не приглашаю. А вообще у нас куча пустующих комнат. Этот дом очень большой. Его можно переделать под какой-нибудь приют или школу.
– Тебе его не хватает? – наблюдая за ней, интересуюсь я.
– А ты знаешь, что недалеко от нас стоит целый цыганский табор? – игнорируя мой вопрос, восклицает Эмма. – Представляешь, в наше время до сих пор живут кочевники?! Но папа не позволяет мне с ними общаться. Категорически. А мне бы хотелось, они так не похожи на моих одноклассников.
– Может, как-нибудь проберёмся, чтобы исследовать непознанное?
– Папу лучше не злить. Мне не нравится, когда он расстроен.
– Ну, он не позволял тебе ходить туда одной. А со мной, со Шмелём и телохранителем, я думаю, можно. Почему бы и нет? Он ведь почти объездил весь земной шар, нам тоже нужно с чего-то начать.
– У нас есть зал экспонатов. Папа из каждой поездки всегда привозил что-нибудь эдакое, – срывается с места Эмма.
Видимо Джордж попросил её быть со мной дружелюбной и вести себя достойно в роли хозяйки дома, и дав обещание отцу, она старается быть хорошей девочкой, только вот не знаю, насколько её хватит.
– Мне бы хотелось узнать тебя настоящую, а не эту Эмму Олкот, которой папа велел быть вежливой, – заговариваю я через пол часа восторженных рассматриваний статуэток, жутких масок и ручных поделок. – Интересно, что ты думаешь обо мне на самом деле?
– Я не понимаю, зачем он тебя сюда привёз, – выдаёт Эмма, видимо решив стать чуть откровенней. – Папа сказал, что ты ему нравишься. Ну встречались бы где-нибудь. Почему ты вдруг стала жить у нас дома, ведь раньше я о тебе не слышала?!
– Твой отец очень благородный, мудрый и добрый человек. В этой стране я никого не знаю, и Джордж решил, что мне здесь будет спокойней и комфортней, так он проявил свою заботу. А ещё я знаю, что никого и никогда он не полюбит сильнее, чем он любит тебя. Понимаешь? …Так может, устроим приключение прямо сейчас? У тебя есть шкатулка?
– Зачем тебе шкатулка? – хлопает она глазами. Папина дочка, это же надо – глаза один в один.
– Для коллекции воспоминаний. А когда они перестанут помещаться в шкатулку можно открыть свой зал для экспонатов. Оденемся потеплее и в путь?
– Шмеля возьмём с собой?
– Конечно! Он рождён для приключений! – покосилась я на пса, а пёс покосился на меня и, кажется, в собачьих глазах мелькнул ужас.
Но, радует, что Эмма зажглась жаждой приключений и мой образ врага для неё немного смягчился. Мы отошли от крыльца всего лишь на два метра, как за нашими спинами возник Киран.
– Это пешая прогулка, мисс Графтон или нам понадобится машина?
– Нет, мы идём пешком на поиски цыган, и ты, само собой, идёшь с нами! – обернувшись, улыбнулась я ему. При Эмме поговорить с ним не выйдет, а жаль. Придётся ждать ночи, чтобы хотя бы позвонить или более удобного момента, я хочу кое-что выяснить. Это не даёт мне покоя.
– Я бы не рекомендовал. Это может быть небезопасно, – отвечает он тоном охранника, понимающего, что я всё равно сделаю по-своему.
– Но ты же с нами, Киран, я не боюсь.
– Ава, всё хорошо? – спрашивает он меня через время.
– Ты же видишь, я жива-здорова, – отвечаю не оборачиваясь, следя глазами за Эммой, пытаясь понять вслушивается ли в наш разговор девочка, пытающаяся обогнать Шмеля.
– Я не об этом. Ты прекрасно поняла о чём. В твоём взгляде что-то изменилось! – похоже, что красавчик действительно нервничает. Ничего, пусть немного попсихует. Мне тоже не сладко.
– Нам обязательно нужно поговорить, но не сейчас, Киран. Он знает кто ты. Он знает всё. Мне хотелось бы многое обсудить, но не при свидетелях! – сжав кулаки, стараюсь не думать о всех тех вопросах, которые я хотела бы задать ему немедленно. Приходится вспоминать «массаж» и это расслабляет. Джордж подарил мне чудодейственную пилюлю.
До «табора» пришлось топать довольно прилично. Цыгане нынче пошли не те, ни кибиток, ни лошадей. Пара десятков стареньких джипов, дома на колёсах, несколько разбитых шатров, вокруг которых носится оголтелая малышня. Нам навстречу вышел седой дородный мужчина в яркой рубашке, тёплой жилетке и высоких сапогах, в которые были заправлены брюки.
– Вы кого-то ищете, молодые люди?
– Просто гуляем. Ребёнок услышал, что поблизости остановились цыгане, ей захотелось посмотреть, – стараюсь выглядеть приветливо, мало ли что у них на уме.
– Гостям у нас всегда рады. Направляясь на фестиваль, мы остановились здесь всего лишь на пару дне й. У нас в таборе есть прорицательница, не хотите погадать, красивые?
– Я хочу увидеть гадалку! – оживлённо подпрыгнула Эмма. – Это же прикольно, нам расскажут будущее! Эвелин, пойдём!
– Эмма, гадания – это ерунда, выдумки. Тем более, детям никто не гадает, – хватаю я её за руку, вспомнив, что цыгане ещё и детей когда-то воровали.
– Если с матерью, то можно! – зычно бросила появившаяся на ступеньках трейлера женщина в алой косынке, из-под которой торчали две чёрные, как смоль косы.
– Я ей не мать.
– Разве? – сощурившись, вонзились в меня её угольные глаза. – А я вижу, что мать, будешь ею, хоть и не ты её родила.
– Ну, Эвелин, ну давай, разве тебе не любопытно? Мне вот очуметь, как интересно! – не отставала Эмма, и я понимаю, что, если я ей сейчас откажу, дружбы с ней мне не видать. А хитрый рыжий бельчонок тоже в свою очередь понимает, что ей из меня теперь можно вить верёвки.
– Ладно, но чтоб ни шагу от меня, – и мы лезем в трейлер за женщиной в цветастой юбке.
– Девочке погадаю на бобах и по руке, а тебе, молодая интересная, могу и на картах. Они у меня старые, самодельные, от бабки достались. Вы знаете, что такое самодельные карты? В них живёт душа гадалки, всю правду скажут! Нужна монетка, – поудобней умостилась прорицательница, загадочно усмехаясь.
– У меня есть! – Эмма извлекла из кармана пятьдесят центов. Цыганка бросила монетку в мешочек, потрясла и высыпала перед собой на низкий столик покрытый черной, в золотых узорах скатертью. Затем изучив левую ладонь Эммы и рассыпанные бобы, хмыкнула:
– Хорошая судьба. Маленькая проказница. Там свыше о тебе позаботились, не знать тебе ни бедности, ни одиночества. Любовь у тебя крепкая будет, одна и на всю жизнь и пути ваши уже пересекались, рядом ходит суженый твой. Линия отца у тебя сильно выделена, он как солнце, самый важный человек в твоей жизни. Жизнь тебе дала женщина слабая, но рядом с тобой другая будет, ласковая, ей от солнца тоже тепло. Семейные узы очень сильные и удачные, счастливой будешь, двое деток вижу. Гордиться тобой будут родные. Рисование не бросай, куколка. Талант у тебя есть. Хорошая судьба, гладкая, редко такое увидишь. Теперь твоя очередь, сердешная, – глядит она на меня.
– Да я как-то не особо…
– Давай, верю-не верю-люблю, пока у меня настроение подходящее, – не терпя возражений цыганка замахала руками, зверя браслетами, уже вынимая свои хвалёные карты.
– Роковая ты у нас женщина, а по виду и не скажешь, сердце у тебя могучее, именно так – могучее, – заговорила она после некоторых манипуляций. – Ты там, где ты должна быть, так с рожденья было твоего предрешено. Ты сделаешь правильный выбор, хоть ты сейчас и на распутье. Верь, когда никто не верит, в любви большая сила. Одно твоё слово спасёт несколько жизней. Один раз замужем была по ошибке, второй по судьбе, что вымолишь для себя. Сын у тебя будет и дочь не родная. Нуждаться в жизни ни в чём не будешь. Хм, королева как легла интересно, никак ты знатная дама. Людям будешь много помогать, долгие годы тебе отпущены. Очень сильно любить будешь, как одержимая будешь за него держаться. Он будет отвечать тебе тем же. Красивые будут отношения, на зависть многим. Подарю тебе амулет от сглаза. Вам обеим. А за гадание дайте, сколько не жалко.
Затем было «Эвелин, давай послушаем, как они поют», «Давай посидим у костра, «Посмотрим, как они классно танцуют?», и когда уже начало темнеть вместо Эммы Киран произнёс натянутым голосом у меня за спиной:
– Эвелин, Джордж.
– Что? – обернувшись, замечаю подъехавшую машину и выскочившего из неё Джорджа Олкота.
– Эмма, хватай Шмеля, мы уходим. Быстренько! Папа за нами приехал. Сейчас нам влетит! – у меня даже ноги подогнулись, настолько злым показался мне его взгляд.
Эмма юркнула на заднее сиденье первой, следом за ней я, и только после рядом с нами уселся играющий желваками Джордж.
– Пап, ты представляешь, мне гадала на судьбу самая настоящая прорицательница! – выдохнула Эмма под впечатлением. – А ещё я танцевала с цыганами вокруг костра!
– Эмма после! – скрипнул зубами Джордж.
– Эвелин она тоже гадала, сказала, что у неё будет большая любовь и сын!
– Рад за неё. Я сказал, мы поговорим дома!
Сижу чуть дыша, даже пошевелиться боюсь, чувствуя, как он напряжён.
– Джордж, не сердись на неё, на меня сердись, – тихо подаю я голос.
– А я на тебя и сержусь!
– Эмма, иди к себе, я поднимусь к тебе чуть позже! – заявил он, как только за нами закрылась входная дверь и охрана осталась снаружи. – А сейчас я хочу остаться с Эвелин и высказать ей наедине, всё, что я думаю о вашей выходке!
– Она не виновата, это я её уговорила! – заступилась за меня рыжуля, и в этом момент я поняла, что этот день прошёл не зря, что я поступила правильно.
– Эмма! – Джордж произнёс это таким голосом, что та молча развернулась и побежала наверх. – Как ты могла, Эвелин? Как ты додумалась? Потащиться к этим дикарям! Ты в курсе, что представители этой народности часто не брезгуют похищать людей ради выкупа?
– Но ничего ведь не случилось. С нами был телохранитель, – каким-то подсознательным жестом, беру его за руку в попытке успокоить.
– Ну конечно же ты взяла его с собой! – выдернул он руку.
– Зато это приключение сблизило нас Эммой так, как не сблизило бы двухнедельное общение, сидя за надёжными стенами этой крепости. Ты не защитишь её от всего на свете, хватит сходить с ума, – бросила я спокойно, не повышая тона, тоже собираясь спрятаться в своей комнате. Но теперь уже он поймал меня за руку, потянув на себя.
– Джордж, – мне почему-то захотелось говорить шепотом, и снова я коснулась его щеки, только теперь она была уже гладко выбрита. – Всё ведь хорошо, – заглянула я в эти серые глаза. А дальше я не понимаю, что произошло. … Просто в следующую секунду я ощущаю, как его губы целуют мои, его горячий настырный язык у меня во рту. Целуя меня, он легонько подталкивает меня к стене, пока я не упираюсь в неё спиной. И если до этого я была шокирована его выпадом, то сейчас, очутившись зажатой, я вдруг начинаю отвечать, подстроившись под этот бурный напор, мой язык трётся об его язык, дыхание становится одно на двоих, истерзанные губы и мои подкосившиеся ноги. … Но, чёрт возьми, мне понравился этот ураган. И мысль о том, что я бы хотела повторить – вогнала меня в краску.
– Что это было? – выдавила я, когда он меня отпустил.
– Наваждение! – тяжело дыша, Джордж вдруг ударил кулаком в стену. – Ты с ним ещё не говорила? – после такого поцелуя его тон прозвучал довольно резко.
– Нет.
– Но собираешься?
– Да. П..по телефону, – заикаясь, ответила я.
– Лучше глядя в глаза. Иди. Я даю тебе ровно час. Через час мы ждём тебя на ужин. Иди пока я не передумал!
Глава 22
Цените тех, с кем маски ни к чему,
Кому открыться можно нараспашку…
Кто говорит: «Всегда тебя приму…»,
И принимает сердцем, не внатяжку…
В помещении для охраны за мониторами сидят двое мужчин, наблюдая за трансляцией с камер видеонаблюдения, растыканных по всему участку и вокруг дома. За Джорджем телохранители не ходят тенью, это только у меня персональный и особенный страж. Я нашла его там же, вернее, Киран выскочил мне навстречу.
– У тебя есть отдельная комната, где мы можем уединиться и поговорить? Нам дали время и разрешение, – и как только он это услышал, образ отстранённого Бонда тут же испарился, и сгребая меня в охапку, Киран потащил меня за собой, будто спасая от пожара. Я даже ноги не переставляла, меня просто несли. А когда за нами закрылась дверь, меня повалили на кровать, и я едва не задохнулась от поцелуев.
– Погоди!.. Не для этого! Киран! – под его весом и напором, мне осталось только пищать и трепыхаться подбитым мотыльком. – Сначала поговори со мной!
– О чём тут можно говорить? Ситуация дерьмовая, но я скучаю, Ава, мне не хватает допуска к телу. Меня мутит, когда я вижу его рядом с тобой, – бормочет Киран, всё-таки отползая в сторону. – Ладно, давай поболтаем, только не долго. А потом заберёмся под одеяло и раз нам дали разрешение, я утолю свои печали.
– Твои печали? Хм. Он дал добро на разговор, а не благословил нас на секс, – вцепилась я в него внимательным взглядом, приготовившись задать один из мучающих меня вопросов. – Сделай одолжение. Говори правду, какой бы она ни была. Прошу. Я в любом случае выполню условие сделки, но я хочу знать, Киран, ты с самого начала был в курсе, что я внучка Трентона Бассета?
… Господи, в его глазах вдруг что-то мелькнуло. И поправляя на себе одежду, я пытаюсь скрыть свои дрожащие руки. Значит … Джордж был прав.
– Тебе не понять, – выдавил Киран, отводя взгляд.
– Разве? А по-моему я как никто поняла и приняла, что эмоциональным срывом ты погубил свою карьеру и свою жизнь, и хватаясь за ошмётки этой жизни и мнимой свободы, ты взял всученную тебе винтовку и стал отстреливать людей по приказу, не стану судить были ли они негодяями или нет, как не стала судить и тебя. Я спросила, и хочу получить ответ от тебя, а не от Джорджа или моего деда. Скажи!
– Каждый грёбаный день я искал выход, перелопатил тонну информации, пока не выяснил, что есть человек, который в принципе способен пойти на переговоры с этими уродами и вытащить меня. А ещё я узнал, что у него есть внучка. Да, Ава, я знал. Я следил за тобой пять месяцев. И готовился. Я выяснил, что твой муж любит волочиться за женщинами, как раз собирался подсунуть тебе эти сведения, но ты случайно всё узнала и без меня. Наблюдая за тобой, я изучил твой характер, поэтому знал, что после такого вы с Ирвином точно расстанетесь. Сбой связи был не проблема, как и проникнуть в твою квартиру, чтобы подбросить подслушивающее устройство. Ты иногда рассуждаешь вслух, так я узнал о собачьем приюте. Да, я старался привлечь твоё внимание, понравиться тебе, но ты мне тоже нравишься, Ава! Очень! Чёрт, я запал на тебя! А когда узнал, что за условие выдвинут твой дед – я чуть умом не тронулся! Этого не было в моих расчётах. Я не желал тебе такой участи, поэтому стал отговаривать! А ты взяла и упёрлась! Я не знал, что всё так выйдет. Думал, Трентон просто меня отмажет ради тебя, что я буду работать на него, что вырвусь, что смогу быть вместе с тобой. Ты не представляешь как ты мне дорога, как я привязался к тебе! Тебя невозможно не полюбить, Эвелин! Джорджа не должно было быть! Утешает только то, что он скоро загнётся! – это последнее его слово буквально взбесило меня. Я залепила ему пощёчину правой, затем левой. Киран даже не собирался уклоняться. – Бей! Выплесни злость, очаровашка. Но я сказал тебе правду. Ава! – зато он снова поймал меня, как только я собралась выскочить за дверь. – Не уходи. Я тебя не отпущу!
– Ты сволочь, ты меня использовал! Разыгрывал все эти чувственные взгляды! Роли репетировал! – рыча, и не сдерживаясь, ору я во всеуслышание, пытаясь вывернуться из этой стальной хватки.
– Не разыгрывал! Я тебя действительно хотел и сейчас хочу! Моё отношение к тебе искреннее, Ава, прекрати вырываться! Ты ведь сказала, что поймёшь. Ты мой единственный вариант и последний шанс!
– Отпусти! Отпусти или я позову охрану!
– Отпущу, если обещаешь подумать и успокоиться! – тяжело дышит мне в ухо Киран.
– Подумать о чём? – пыхчу я, раскрасневшись от злости. – О том, что там меня ждёт мужчина с более благородной душой и более честными намерениями? За которого я выйду замуж, чью дочь буду воспитывать, благодаря тебе? О, не переживай, я всегда держу слово, и мы спасём твою задницу общими усилиями. А ещё я обещала Джорджу, что не буду замечена в связях с другими мужчинами пока он жив и это слово я тоже сдержу. И я не знаю, что меня бесит сильнее, что что ты так самозабвенно трахал меня ради своего плана или то, что ты желаешь Джорджу скорейшей смерти. Это отвратительно!
– Он … тебе нравится, – опешив от догадки выдохнул Киран, послабив хватку, что позволило мне вырваться.
– Нравится, да. И он, и его девчушка. Поэтому я остаюсь. Но тебя я ещё не простила и не смей заговаривать со мной без разрешения. Отдыхай, твои услуги сегодня больше не понадобятся! Ешь, спи, наслаждайся жизнью, у тебя получилось тронуть струны преданной женщины! – зло бросила я уходя.
– Но мне не нужна эта сраная жизнь без тебя! – выкрикнул он мне вслед.
– Нужна. Ты подумаешь и успокоишься, – скрипнула я зубами, глотая слёзы.
Забежав в дом, не сбавляя темпа, я кинулась в свою комнату, в надежде спрятаться от посторонних глаз и ушей, взять себя в руки до того, как слёзы одержат победу. Ведь я давала себе слово больше не реветь, особенно из-за мужчин. Но воевать с собой сложнее всего. … Как и спрятаться от хозяина этого дома.
Застыв у окна, смотрю в непроглядные вечерние сумерки, когда за моей спиной раздались его шаги.
– Не беспокойся, снова спасть меня чудо массажем не придётся.
– Я переживаю не об этом, – коснулся моей руки Джордж. Вторая его рука, осторожно, почти невесомо замерла на моей талии. – Ты разочарована.
– Как мне теперь доверять людям, Джордж? Все так носятся с этой душой, а какой от неё прок, когда тебе любой может туда насыпать дерьма? Как защититься? Ты тоже дотрагиваешься ко мне своими умелыми красивыми длинными пальцами только лишь чтобы расположить меня к себе? Эти спонтанные поцелуи, эти взгляды тоже стратегия? – не оборачиваясь, не глядя на него, выдаю я. Меня всё ещё колотит. Я не хочу слышать его ответ и одновременно мне это необходимо.
– Я касаюсь тебя своими умелыми красивыми длинными пальцами, потому что не могу удержаться, – тихо усмехнулся он. – В твоём присутствии мне сложно себя контролировать. … Когда хочется напоследок … почувствовать, что я ещё могу возбуждать девушек. Я не должен этого делать, прости, если это вызывает у тебя дискомфорт. Мне вовсе не хотелось бы влюбить тебя в себя, чтобы ты соответственно полюбила моего ребёнка, или вызвать у тебя жалость и воспользоваться твоим мягким сердцем. … Просто ты нравишься мне, как женщина. Поэтому, когда иногда рвёт крышу, я плюю на всё и целую тебя, – убрав руки, произнёс Джордж. – Жалеешь, что оказалась здесь?
– Нет. Это другое. … Верни на место.
– В смысле? Отправить тебя прямо сегодня в Англию? – непонимающе бросил Джордж.
– Руки свои верни на место! – вырвалось у меня слишком резко и требовательно…. Чёрт.
Но так как, видимо, опешивший Джордж даже не думает шевелиться, я порывисто оборачиваюсь к нему лицом к лицу. Не то чтобы он сильно опешил, конечно, так слегка удивлённо приподнята бровь и любопытное выражение лица.
– Мне сейчас так гадко на душе, и я разочарована, ты прав. Но мне это нужно. Пожалуйста, обними меня, – бормочу я ему. Благодарно судорожно вздохнув, когда он тут же порывисто прижимает меня к своей груди. Закрываю глаза и делаю пару глубоких вдохов. Мне нравиться как он пахнет. Странно, но мне уютно в этих объятьях. И я знаю, что будет, если он меня сейчас поцелует. … И он тоже это понимает.
– Пойдём ужинать. Эмма нас уже, наверное, заждалась, – тихо произносит он.
– Я не голодна, – вздыхаю я. Мне не хочется прерывать этот момент волшебства, потому что рядом с ним мне почему-то спокойно. – Не уходи…
– Так как между нами нет сексуальных отношений, то твоей просьбе в твоей спальне я вполне могу отказать. … Не привязывайся ко мне, Эвелин, прошу тебя. … Будет больно. Нужно было сразу переспать, тогда бы не было проблем.
– О чём ты говоришь?
– Это психология. Ты разве не знаешь? Если люди без особой симпатии друг к другу займутся сексом, они возможно даже получат удовольствие, но их привязки будут временными и легко распадутся. А вот если … вначале привяжется душа, а потом уже тело…
– Хватит пытаться всё контролировать! И даже последствия после своей смерти! Джордж, ты несносен! – вы когда-нибудь пытались выражать своё возмущение не повышая тон? Вот и я не могу.
– Прекрасно. Запомни эту мысль и это состояние, нам так будет гораздо легче, – цедит он сквозь зубы. – Я тебе не нужен, Ава. А он тебя недостоин. И мне больше не стоит входить в твою комнату! Я буду пытаться это контролировать, пока всё ещё не так запущено!
– Джордж, – до того, как он переступил порог, я выдохнула его имя с таким надрывом и не своим голосом. …Это вырвалось откуда-то изнутри. – Почему ты хочешь, чтобы я пожалела о своём решении? Почему, мать твою, ты не позволяешь себе жить? Почему ты думаешь, что отдаляясь, ты таким образом защищаешь от боли тех, кто к тебе тянется? Ради дочери, не смей уходить заблаговременно! И я не буду спрашивать у тебя разрешения привязываться мне к тебе или нет! – выкрикнула я последнее предложение, всё-таки разревевшись. Почему-то в последнее время мужчины приносят мне слишком много боли.
Но что-то из сказанного мною заставило его остановиться в дверях.
А я, дойдя до кровати, упала на неё, обнимая подушку, продолжая сдавленно в неё рыдать.
– Это был очень длинный и изматывающий день, – почему-то раздалось рядом, а не от двери. Матрас слегка прогнулся, и Джордж сел рядом. – Я почти ревную к подушке.
– Если ты немного подождёшь, я спущусь к ужину, – всхлипнула я.
– Тебе будет легче, если я останусь?
– Да.
– Тогда просто засыпай. Накажу тебя и оставлю без ужина, – к моему неописуемому удивлению, Джордж укладывается рядом, обнимая меня сзади. – Спокойной ночи, Эвелин.
Оставив в покое подушку, разворачиваюсь и прижимаюсь к нему.
То, что нужно, после сумасшедшего дня.
Или это я уже рехнулась? Или это, то, что я не могу объяснить.
Только вот я уснула рядом с ним, как младенец, не думая ни о Киране, ни об этом притягательном незнакомом будущем муже, ни о том, что нас ждёт.
На рассвете, в едва сереющем за окном утре, проснувшись лишь отчасти, замечаю, как Джордж пытается встать с кровати, но для этого ему нужно вытащить из-под меня руку.
– Прости, не хотел тебя будить, – тихо шепнул он. – Привычка рано вставать. Спи, – коснулся он моей щеки с властной нежностью.
И этого уже было достаточно.
…Для импульса. Вселенная порой вздрагивает от одного взмаха ресниц.
Я лишь потёрлась губами об его ладонь. А потом был этот взгляд.
…И контроль ему на этот раз не помог.
Жарко целуя меня в губы, он не мешает мне стягивать с него футболку, потому что в свою очередь пытается вытрясти меня из джинсов. Кто-то вчера в расстроенных чувствах с дуру уснул в одежде. Джордж издаёт победный стон, когда ему удаётся это сделать. Его штаны летят в сторону куда быстрее. Лишь на мгновение задерживаю взгляд, любуясь его возбуждённым обнажённым телом и тяну его на себя, заставляю перевернуться и сажусь сверху.
– Что может тебя заставить со мной переспать? – выдыхаю с улыбкой. Пикантный вопрос, точно такой же, какой он задал мне в день нашего знакомства. Только вот его член сейчас во мне, и я медленно на нём раскачиваюсь. Что называется правильно подобранный момент.
– Видимо, только ты, – отвечает Джордж, сводя меня с ума выражением своих глаз, погружаясь в меня взглядом, они тоже овладели мной. Тянусь к его губам, подаюсь вперёд, подставляя груди его ладоням. Никакого стеснения или нервной отдышки. Я желаю его. Каждой клеточкой своего тела, каждой секундой жизни в этом отрезке времени. Я хочу получить удовольствие и увидеть отклик его оргазма в отражении этих обалденных пепельных глазах, поэтому я не сдерживаю свои стоны и двигаюсь всё быстрее…
…Я прибью его, если он пошевелится. Мне так хорошо, я лежу на Джордже, он всё ещё во мне, но мне кажется, что я парю где-то под потолком поддерживаемая бабочками. Джордж расслаблено поглаживает меня по спине и сейчас мне не нужно никаких слов. Снова впадаю в дремоту. Не знаю на сколько, но, когда Джордж делает очередную попытку встать с кровати – за окном уже светло. Бедняга, я выбила мистера «я всё контролирую» из графика. Мы только переглядываемся, но что сказать и с чего начать не знаем.
– Я жутко хочу есть, – теперь уже прикрываться ни к чему, и я топчусь рядом с ним во всей красе, из-за чего Джордж никак не может попасть ногой в штанину.
– Я приму у себя душ, переоденусь и жду тебя внизу завтракать, – сдержанно улыбается он.
– Что значит, «так как между нами нет сексуальных отношений, то в твоей спальне я вполне могу тебе отказать»? – я ещё вчера не совсем поняла, что за правило такое подозрительное.
– Это значит, что в твоей спальне происходит по-твоему, а в моей по-моему, – прищурившись, наблюдает за моей реакцией.
– А теперь между нами есть сексуальные отношения?
– А ты как думаешь? – хмыкает Джордж.
– Определённо они случились.
