Текст книги "Ровно в полночь"

Автор книги: Лаура Леоне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 5

В этот день Эли узнал, что такое «мыть вольеры с улицы». Ему велели надеть как можно больше теплой одежды, выйти на улицу и, открыв вольеры с внешней стороны, поливать их из шланга мощной струей до тех пор, пока они не станут идеально чистыми. Выполнив это задание, он отправился в комнату отдыха, намотал на себя теплое одеяло и сел пить кофе. Присоединившийся к нему Брайан жизнерадостно болтал, раскрывая перед ним все прелести работы в пансионе:

– На самом деле все не так уж страшно. Зимой мы моем вольеры только четыре раза в сутки. А летом приходится делать это каждый час – с семи утра и до десяти вечера. Представляешь?

– Не хочу даже слышать об этом, – передернулся Эли.

– Но если на Оук-Хилл обрушится снежная буря, нам действительно придется несладко.

– Нам и так приходится несладко.

– Ты не понимаешь: тогда нам придется чистить вольеры вручную. Удовольствие ниже среднего, доложу я тебе.

– Мыть их из шланга – тоже удовольствие ниже среднего.

В комнату отдыха ворвалась Фиона и с порога начала отчитывать их:

– Что это вы здесь расселись? Из прачечной привезли белье – вы могли бы разобрать его, или вымыть пол в вестибюле – там полно грязи, или привести в порядок двор – там…

– Только не говори, что там, – взмолился Эли.

– А кроме того, есть еще дневное кормление, дневные процедуры, санобработка помещений, мытье посуды. У меня в кабинете лежит список собак, которым ночью потребуются одеяла, де еще кто-нибудь должен сходить на склад и принести тридцать бутылок отбеливателя. – Фиона скрестила руки на груди. – Ну, кто куда идет?

Эли поднялся, с трудом держась на ногах.

– Я пойду в бельевую: там по крайней мере сухо и тепло. И кстати, – он решил, что будет нелишним напомнить Фионе об основной цели его пребывания в пансионе, – мне нужен список людей, угрожавших в последнее время Вики, Оук-Хиллу и лично тебе. Еще мне понадобится список собак очень важных персон.

Фиона кивнула и вышла из комнаты. У себя за спиной она услышала бормотание Эли:

– Неудивительно, что та девушка уволилась. Какими деньгами можно оплатить такие страдания?

К концу рабочего дня он так вымотался, что Фиона сжалилась над ним. До полуночи оставалось еще несколько часов, и Фиона предложила Эли немного поспать у нее в коттедже.

– Здесь тебе вряд ли удастся заснуть, пока не разойдется народ, – объяснила она свое приглашение.

Шагая за ней по сумеречной дубовой роще, он восхищенно следил за покачиванием ее стройных бедер, обтянутых выцветшими джинсами. Он целый день ловил себя на том, что, как журавль, вытягивает шею, когда она проходит мимо.

Эли не мог оторвать глаз от ее крепких круглых ягодиц. Они лишь наполовину выглядывали из-под длинного свободного свитера, но он решил, что более сексапильного зрелища не видел никогда в жизни. А ее тонкие, хрупкие запястья вызывали у него желание прижаться к ним губами в том месте, где билась теплая пульсирующая жилка, и ощутить мягкость и аромат ее кожи.

Он сглотнул. Коттедж был уже совсем рядом. Фиона оглянулась, и в слабом лунном свете он заметил ее улыбку. Несколько часов они пробудут наедине, совсем одни в теплом, сухом, тихом доме, и ничто не сможет им помешать…

– Тидбит! – воскликнула Фиона. – Что ты тут делал?

– Что? – хриплым голосом спросил Эли, очнувшись от сладких грез.

Фиона наклонилась и взяла на руки собачку размером с кролика.

Услышав голос хозяйки, собаки отозвались счастливым заливистым лаем. От неожиданности Эли часто заморгал, но тут же отругал себя за такое проявление слабости и утешился мыслью, что любой другой на его месте завопил бы от ужаса.

Собаки и кошки сбежались со всех концов дома и приветствовали Фиону и Эли своими грязными лапами, высоким визгом, низким мужественным лаем и женственным мяуканьем.

Наконец они вошли в дом.

– Садись, я сейчас соберу какой-нибудь еды, – сказала ему Фиона и пошла умываться. Глядя, как девушка быстро передвигается по кухне, Эли в который раз задался вопросом, как ей удается оставаться такой очаровательной и грациозной после тяжелого рабочего дня. Мысли Эли снова приняли мечтательное направление, но он тут же вспомнил, что собаки не оставят их в покое и не дадут насладиться уединением. Молодой человек тяжело вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

Фиона улыбнулась его трагической позе. Сейчас он наполнил Брайана, и ей вдруг подумалось, что пятнадцать лет назад он был таким же шалопаем.

– Сегодня у тебя был тяжелый день? – посочувствовала она.

Не поднимая головы, Эли издал протяжный стон.

– Наверное, ты иначе представлял свою деятельность, когда шел работать к мистеру Моргану.

– Такое и в кошмарном сне не приснится.

Она рассмеялась и положила несколько гамбургеров в гриль. Эли наверняка голоден как волк.

– Что ты будешь: кукурузу или зеленую фасоль?

– И то и другое. Я так признателен тебе, Фиона. Ведь ты не обязана готовить мне ужин.

Она пожала плечами:

– Сегодня ты тоже выручил меня. Начало нашего сотрудничества было не очень удачным, и сейчас я пытаюсь наладить нормальные отношения.

– Я тоже.

– Я заметила, – сухо бросила она.

– Просто у меня не всегда получается, – начал оправдываться Эли. – Терпение не входит в число моих добродетелей.

Она улыбнулась:

– Работа в нашем пансионе требует большого терпения.

Он с любопытством взглянул на нее:

– Неужели тебе правда нравится эта работа?

– Разве это так удивительно?

– Но ведь это грязная, тяжелая работа. И к тому же огромная ответственность. Я сам видел, как утром одна клиентка умоляла Джинни получше заботиться о ее собачке, потому что она любит ее больше, чем детей и мужа. – Он недоуменно покачал головой. – Кроме того, вы зависите от капризов погоды. У вас большие проблемы с кадрами. Клиенты – все до одного сумасшедшие, даже те, кто не бросается на вас с угрозами. Учитывая все эти обстоятельства, мне трудно понять, почему ты любишь эту работу.

– Я чувствую себя здесь как дома. Постоянные сотрудники – моя семья, все клиенты знают меня в лицо, и у меня есть место, где я могу держать своих животных.

– Да, это важный момент, – кивнул он, с опаской покосившись на собак, которые незаметно просочились в гостиную.

Фиона разложила на коленях салфетку.

– Можешь приступать к еде.

Фиона потыкала вилкой в тарелку. Потом попыталась нарушить повисшую тишину, сказав:

– Я еще не спрашивала тебя, любишь ли ты собак.

– Очень люблю. В настоящий момент я даже немного без ума от них. Тебе, наверное, приходится вкалывать, как… то есть я хочу сказать, что, наверное, трудно содержать дом в чистоте, имея тринадцать животных.

– Четырнадцать. Ты забыл о моей птичке, Миссис Периуинкл.

– Птичку тоже бросили?

Фиона кивнула:

– Это самая нелюбимая птичка в мире. Когда ее владельцы развелись, ни один из них не захотел взять се к себе. Она осталась жить в пансионе, пока сотрудники не взбунтовались.

– За что же все так невзлюбили бедную птичку?

Фиона слегка поморщилась:

– Ты не стал бы спрашивать, если бы хоть раз почистил ее клетку.

– Зачем же ты взяла ее?

– Ну кто-то же должен был это сделать.

– Судя по укомплектованности твоего зверинца, этим «кто-то» всегда оказываешься ты. У Вики только одна собака. У тебя – шесть.

Девушка пожала плечами:

– Знаешь, мне всегда ужасно жаль брошенных животных. Конечно, если бы другие люди тоже иногда брали их к себе, это бремя не ложилось бы каждый раз на мои плечи.

– Я чувствую, ты говоришь это неспроста, – заметил он.

– Да. Не забывай про еду.

– Слушаюсь, мэм.

– В пансионе сейчас живет один золотистый ретривер. Ему всего полгода, но он уже не тот прелестный щенок, каким хозяйка купила его; поэтому он ей больше не нужен. Мы пытались уговорить ее, но она не приходит за ним. Недавно она позвонила мне и попросила пристроить его в хорошие руки, потому что иначе он попадет в приют для бездомных собак. – Фиона вопросительно взглянула на него. Он вздохнул.

– Фиона, я уже забыл, когда последний раз спал. У меня болит каждый дюйм тела, а мне еще предстоит ночное бдение в пансионе. Кроме того, мне нужно пересмотреть данные на всех клиентов, которые вам когда-либо угрожали. Короче, мне сейчас просто не до этого. – Увидев се разочарованное лицо, он почувствовал себя последним негодяем.

– А я думала… а впрочем, какое это имеет значение, – устало сказала она. – Хочешь еще чего-нибудь?

– Спасибо, я уже сыт. – Он подумал, как бы смягчить свой отказ, и тут же разозлился оттого, что ему приходится изобретать оправдания: он, видите ли, не предложил забрать к себе собаку, которую никогда в глаза не видел и о которой ему некогда заботиться! Совершенно невозможная женщина! Он, правда, тоже хорош: ведет с клиенткой задушевные беседы. Да еще и мечтает о ней, со злостью подумал Эли. Нет, надо скорее заканчивать с этим делом и лететь в Висконсин.

Он вспомнил, что не звонил родителям с тех пор, как два дня назад сообщил им о непредвиденной задержке. Нужно предупредить их, что задание потребовало больше времени, чем он предполагал.

– Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном? – робко спросил он, когда Фиона начала молча убирать со стола.

– Нет, конечно.

Она понимала, что глупо так переживать из-за его отказа, но ничего не могла с собой поделать. Ее дом больше не мог вместить ни одного нового жильца, а Эли не обязан брать к себе собаку только потому, что его клиентке жаль отправлять ее в приют для бездомных.

Тоскливое выражение, застывшее в глазах золотистого ретривера, было слишком хорошо ей знакомо. Она видела его много раз, когда смотрела в свое собственное отражение в зеркале.

Но это было давно. И нечестно обвинять Эли за то, что кто-то другой бросил свою собаку. Это не его проблема.

Но ей так хотелось, чтобы Эли отличался от других людей. Она всегда считала, что ей не может понравиться человек, которому безразлична судьба брошенного животного. Или ребенка… Почему-то ей казалось, что он из тех, кто не оставляет в беде.

– Привет, ма, – сказал он в трубку.

Фиона застыла, когда поняла, что он звонит домой. Как она могла забыть хоть на пять минут о надвигающемся празднике? Наступает время веселья и встреч с родными. Ох-хо-хо! Она принялась яростно оттирать сковородку.

Девушка старалась не прислушиваться к его разговору с матерью, потом с отцом, потом с братом, с сестрой, с племянницей, с племянником… о Боже, сколько же их у него? Она старалась не слушать, но его любовь и нежность к ним заполнили всю комнату и не давали ей думать ни о чем другом. Слушая Эли, она испытывала жгучую зависть. Зависть оттого, что все они есть у него, но еще больше оттого, что у них есть он.

«Прекрати, немедленно прекрати».

Это время года всегда плохо действовало на нее. Она знала об этом и заранее готовилась к его наступлению. И все же, услышав, как он обещает во что бы то ни стало успеть домой к Рождеству, она лишь огромным усилием воли сумела сохранить безразличный вид. Всего три дня – и Эли уедет. Вернется к своим делам, а она останется здесь. Конечно, иначе и быть не могло.

Но когда он повесил трубку, Фиона не удержалась и ледяным тоном спросила:

– Так, значит, ты рассчитываешь поймать преступника до Рождества?

– Да, – коротко ответил он. – Помочь тебе с посудой?

– Нет. – Спиной она чувствовала его взгляд.

– Фиона, – нерешительно начал Эли.

– Что?

– Если до Рождества здесь ничего не произойдет, можно мне слетать на пару дней домой, чтобы встретить праздник вместе со своими?

Она сердито поджала губы и, продолжая оттирать сковородку, ровным голосом ответила:

– Даже если ничего не случится, мы все равно не будем знать, зачем неизвестный пытался проникнуть в здание пансиона и не вернется ли он в твое отсутствие.

– Если тебя беспокоит только это… – Он умолк. Фиона ахнула, когда сильные руки обхватили ее сзади и резко развернули на сто восемьдесят градусов. – Пожалуйста, смотри на меня, когда я разговариваю с тобой, хорошо? – отрывисто проговорил он.

– Хорошо, – с каменным лицом ответила девушка.

Эли с трудом сохранял терпение.

– Если тебя беспокоит, что этот человек может появиться в мое отсутствие, я попрошу ребят из агентства подежурить за меня несколько ночей в пансионе.

– Ребят?

– Да, стажеров. Они молоды и недостаточно опытны, но в качестве охранников вполне надежны.

– В таком случае я лучше обойдусь без вашего агентства и попрошу подежурить Брайана, – насмешливо заявила Фиона.

Пока она вытирала руки, Эли считал до десяти. Потом перешел за ней в гостиную.

– Можешь ты проявить хоть каплю благоразумия? – устало воззвал он к ней.

– Двадцать минут назад ты заявил, что намерен оберегать меня и Оук-Хилл от возможных посягательств. Теперь уже планируешь отправиться на Рождество в Висконсин. И ты меня призываешь к благоразумию?

– Я твердил тебе все это время, что хочу провести Рождество с семьей! Я объяснил, что мы впервые за десять лет соберемся все вместе. Я говорил тебе, как ждут меня родители. Ради Бога, Фиона, поставь себя на мое место!

Она глубоко вздохнула:

– Прости, Эли. Конечно, это задание кажется тебе слишком незначительным. Ведь ты служил в военно-морской разведке, боролся с международным терроризмом, ловил шпионов…

– Я этого не говорил.

– Ну что ж, я полагаюсь на твое профессиональное чутье и больше не буду препятствовать тебе в отъезде.

Он опять почувствовал себя мерзавцем. Девушка была напряжена как струна, и он видел, что она держится из последних сил. Внезапно в приливе нежности он сказал:

– Ты, должно быть, ужасно устала.

Ее благодарный взгляд ответил, что она согласна на перемирие.

– Да и ты тоже, я думаю. – Она спустила Тидбита с рук. – Я пригласила тебя сюда, чтобы ты отдохнул, а сама отняла у тебя целых два часа.

– Зато ты накормила меня, – мягко возразил он.

– А ты помог накормить моих собак. Идем в спальню. У тебя еще есть несколько часов до ночного дежурства.

У Эли что-то ухнуло в животе, когда она взяла его за руку и без малейших колебаний повела в свою спальню – небольшую и скромно обставленную. Широкая двухспальная кровать была застелена толстым шерстяным пледом. Эта простая и в то же время очень женственная комната вполне соответствовала своей хозяйке.

Он представил, как Фиона лежит на этой кровати и ее длинные темные локоны рассыпаны по подушке; бледные щеки разрумянились от сна и отсвечивают мягким розовым светом на фоне белых простыней. Дыхание его участилось.

– Может быть, мне просто прилечь на диване в гостиной? – сказал он дрогнувшим голосом.

– Нет, тогда собаки решат, что ты приглашаешь их поиграть. А здесь я закрою дверь, и ты сможешь хорошенько выспаться.

Он сильно сомневался, что сможет заснуть на подушках, которые хранили аромат ее волос, но не знал, как сказать ей об этом.

– Хорошо, – согласился он, так ничего и не придумав.

– Вот, – сказала Фиона и сняла со стула, стоявшего возле шкафа, старенькое пушистое одеяло, – ты можешь даже воспользоваться моим любимым одеялом. – Она коснулась его руки и нахмурилась. – Эли, да ты мокрый насквозь!

– Вспотел, когда поливал из шланга вольеры. – Он смущенно пожал плечами.

– Нужно было сказать мне об этом. Нельзя же ходить в мокрой одежде в такую холодную погоду. – Она засуетилась, как беспокойная наседка, и он рассмеялся.

Фиона стала уговаривать его снять одежду, чтобы она могла постирать и высушить се, пока он будет спать. Он яростно сопротивлялся, все его тело дрожало от мысли, что ему придется спать обнаженным в ее постели. Наконец на лице у нее появилось уже знакомое ему упрямое выражение, и Эли пошел на компромисс.

– Дай мне хотя бы свою рубашку и джинсы, – велела Фиона. – Кальсоны можешь оставить себе. – И добавила: – Ни за что бы не подумала, что ты такой стеснительный.

– Никакой я не стеснительный. Просто я не хочу выбегать из дома голым, если что-нибудь случится.

Фиона закатила глаза. Но ее щеки вспыхнули от волнения, когда он проговорил, доверительно понизив голос:

– Правда, если ты тоже разденешься, я могу изменить свое мнение.

Ради собственной безопасности она наградила его взглядом, который обычно приберегала для Брайана.

– Когда будешь готов, брось свою одежду за дверь. Через несколько часов я тебя разбужу.

Она вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь. Кошки и собаки с надеждой подняли головы, и она поняла, что совсем забыла о них.

Фиона прижала руки к груди. Сердце ее билось как сумасшедшее и как будто смеялось над ее попытками забыть о том, что Эли Беккер лежит сейчас в ее постели.

Глава 6

– Эли! Эли, подъем! – Фиона открыла дверь спальни и в одних носках прошла по дубовому полу. Он не ответил на стук в дверь и на звук се голоса. – Эли!

Он всхрапнул и перекатился на спину, замотав на себе одеяло, которое она дала ему. Как же он устал, подумала девушка. За прошедшие два дня ему первый раз удалось приклонить голову. Фиона стянула с него одеяло, намереваясь разбудить, и замерла. Губы ее изогнулись в нежной улыбке. Он раскинулся на кровати и вытянул длинные ноги. Даже в длинных теплых кальсонах этот мужчина вызывал у нее страстное желание оказаться в его объятиях. Светлые волосы спутались и легли завитками, отросшая за два дня щетина подчеркивала мужественные черты лица.

– Просыпайся, – быстро сказала она. – Эли, вставай. Пора идти на дежурство.

Он недовольно нахмурил брови. Фиона склонилась над кроватью и взяла его за плечи. Тогда он издал долгий радостный вздох, и легкая улыбка тронула его губы. Фиона не могла оторвать от них глаз и почувствовала, как ее губы тоже невольно раскрылись. Опомнившись, она резко встряхнула его за плечи.

Он медленно открыл свои золотисто-карие глаза, секунду смотрел на нее и сонно проговорил:

– Фиона, ты пришла.

– Я… – Больше она ничего не успела сказать, потому что он обвил руками ее талию и притянул к себе.

– Я думал, мне это снится, – прошептал он.

Он перекатился, и она оказалась внизу, под теплой тяжестью его тела. Глаза их встретились.

Эта секунда длилась целую вечность; Фиона смотрела в золотые глубины его темных глаз, опушенных густыми ресницами, и чувствовала, как ее вздымающиеся груди упираются в его твердую грудь. Но уже в следующую секунду лицо его приняло смущенное и растерянное выражение, и Фиона поняла: Эли начал просыпаться.

– Ты одета. – Он удивленно свел брови. – Но минуту назад ты была совершенно обнаженной.

– Не совсем, – хрипло ответила она. Взгляд его опустился вниз:

– А почему я в кальсонах?

– Наверное, тебе что-то приснилось, – пробормотала Фиона, подумав, что с удовольствием посмотрела бы сон с ним вместе.

– Так это все был сон? – Эли даже застонал от разочарования. Потом зарылся лицом в ее волосы и вздохнул.

Фиона наслаждалась тяжестью его тела и старалась прижаться к нему каждой клеточкой. Неожиданно он застыл.

– Эли?

Он опять застонал.

– Мне нужно идти на ночное дежурство. – Эли поднял голову и посмотрел ей в лицо. – Просто не верится: ты со мной в одной постели, но мы полностью одеты, и я слишком устал; и даже если бы был в силах, мне все равно нужно идти. – Он поморщился. – Как несправедливо устроена жизнь!

– Ты видел меня во сне обнаженной? – с любопытством спросила она.

Он опять наклонился к ней и погладил ее волосы.

– Это неудивительно. Я мечтаю о тебе все время с тех пор, как мы встретились.

Фиона опустила глаза:

– Брайан сказал, что не уйдет, пока ты его не сменишь.

– Где моя одежда?

– На кухне.

– Хочешь посмотреть, как я буду одеваться?

– Ты смеешься надо мной?

– Конечно. Не стоит играть с огнем.

Он вышел из спальни, и через несколько минут Фиона услышала, как хлопнула входная дверь.

– Это самая классная собака на свете, – сказал Брайан Эли на следующее утро.

Эли рассеянно посмотрел на Брайана и попытался изобразить заинтересованность. Куда, черт возьми, подевалась Фиона? Сказала, что будет на работе в семь, а сейчас уже почти восемь. Позвонить ей он не мог, потому что Джинни уже разговаривала с ней по телефону.

– Смотри, – сказал Брайан. Он указал на Лабрадора, который сидел вместе с ними в комнате отдыха, и крикнул: – Бабах! Ты умер!

Собака свалилась на пол и растянулась, свесив набок язык.

– Здорово, – лениво признал Эли.

Брайан погладил собаку и дал ей угощение.

– Это еще не все. Смотри дальше. – Он кинул собаке поводок и скомандовал: – Гулять!

Собака схватила зубами поводок и прошлась по комнате парадным шагом.

– Ну разве она не классная?! – восторженно спросил Брайан у Эли.

– Да, но может ли она сделать что-нибудь полезное? Например, сварить чашечку кофе?

– Старик, ты заработаешь себе панкреатит со своим кофе, – обиделся за собаку Брайан.

– А ведь он прав.

– Фиона! – Эли вскочил при ее появлении. Заметив темные круги у нее под глазами, он сразу заволновался: – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – коротко ответила девушка. – Я опоздала, потому что проспала.

– Может быть, мне оставить вас одних? – дипломатично предложил Брайан.

– Нет, – отрезала Фиона. – Иди поищи себе какое-нибудь занятие.

Брайан метнул на Эли сочувственный взгляд и неторопливо покинул комнату, забрав с собой Лабрадора. Фиона повернулась к Эли.

– Как прошла ночь? Было что-нибудь интересное?

– Было. Но не здесь.

Фиона сделала вид, что не поняла намека.

– Никто не появлялся?

– Нет. – Медленная улыбка осветила его усталое лицо. – Зато я всю ночь думал о тебе, и от этих мыслей мне не было никакого покоя.

Он начал приближаться к ней, Фиона отступила назад.

– Послушай, Эли… – Она ахнула, когда он поймал ее за руку и потянул к себе. Ей было так хорошо с ним. Так хорошо.

– Хм-м… – Он погладил ее щеку и наклонился, собираясь поцеловать.

– Стой! – Ее резкий возглас заставил его отпрянуть.

Она тяжело дышала.

– Я думаю, в интересах дела и здравого смысла нам следует забыть о прошедшей ночи.

С минуту он тупо смотрел на нее.

– Ты правда так думаешь?

Она энергично кивнула.

Он не сводил с нее глаз.

– В таком случае нам придется забыть слишком многое.

– Всего несколько поцелуев.

Эли закатил глаза, но она не дала ему возразить:

– Теперь, когда мы все выяснили, предлагаю приступить к работе.

И, круто повернувшись, умчалась от Эли, как от злобного пса. Эли смотрел ей вслед со смешанным чувством недоумения и обиды. В последний раз ему было четырнадцать лет, когда женщина не позволила ему зайти дальше поцелуев.

Но с другой стороны, он нарушил святое правило: не увлекаться хорошенькими клиентками. Возможно, он ошибся, сделав исключение для Фионы.

Эли провел рукой по лицу и почувствовал отросшую за два дня щетину. Надо побриться. И принять душ. И поспать часов семнадцать. А после этого можно будет подумать о любви.

Поскольку Эли снова приступил к расследованию, в пансионе опять катастрофически не хватало рабочих рук. Фиона разрывалась на части. По-прежнему существовала опасность снегопада, работа отопительной системы вызывала у нее тревогу, поток посетителей казался бесконечным. Большинство клиентов выдвигали немыслимые требования и вели себя довольно невежливо, и только некоторые постоянные клиенты поздравили их с праздником и принесли подарки и рождественские пироги. Фиона была очень растрогана этими знаками внимания.

В середине дня объявился мистер Снайдер и сильно осложнил Фионе жизнь. Он хотел знать, оставлен ли на ее попечение его драгоценный Рокки. Фиона не видела смысла лгать и призналась, что Рокки находится в Оук-Хилле. Тогда он потребовал отдать ему собаку.

– Мне очень жаль, мистер Снайдер, но по контракту мы не можем отдать Рокки никому, кроме миссис Снайдер, – спокойно объяснила Фиона, стараясь не привлекать внимания остальных клиентов.

Но мистер Снайдер, видимо, решил оповестить всех о своих разногласиях с бывшей женой.

– Моя жена не имеет права забирать у меня собаку! – закричал он.

– Мне об этом ничего не известно, сэр. Я только знаю, что мы гарантировали миссис Снайдер, что собака будет находиться у нас до тех пор, пока она не решит забрать ее.

– Она украла его у меня! Сбежала с ним ночью, и с тех пор я не могу его найти! – вопил мужчина.

– Может быть, мы поговорим с вами без свидетелей? – предложила Фиона, заметив, что другие клиенты с нескрываемым интересом следят за развитием беседы.

– Нет! Я хочу получить свою собаку, юная леди!

– Пожалуйста, мистер Снайдер, я ничего не могу для вас сделать. Если я отдам вам Рокки, миссис Снайдер привлечет нас к суду.

По нехорошему блеску в глазах мистера Снайдера девушка поняла, что он собрался разыграть козырную карту. Мистер Снайдер дал сигнал сыновьям, до этого смирно стоявшим у двери. Это были худые бледные дети; младший посмотрел на Фиону с такой ненавистью, что она невольно попятилась. Мистер Снайдер построил мальчиков в ряд и встал за ними.

– Неужели вы не можете отдать Рокки даже его законным, истинным владельцам? – патетическим голосом вопросил он, указывая на детей театральным жестом.

Фиона молча наблюдала эту сцену. Наконец, понимая, что они стали объектом всеобщего внимания, мягко проговорила:

– Боюсь, что это не в моей власти, мистер Снайдер.

Заранее подготовленные, дети разразились громким ревом, сопровождая его дикими воплями и завываниями. Более жутких звуков Фиона не слышала ни разу за семь месяцев пребывания в пансионе. Младший ребенок визжал таким высоким дискантом, что задрожали стекла в окнах.

– Мистер Снайдер! Пожалуйста! – взмолилась Фиона.

Мистер Снайдер ухмыльнулся. В этот момент в холле появился Эли. Он поморщился от шума, бросил взгляд на семейство Снайдеров и, не собираясь вмешиваться, направился к противоположной двери.

– Эли! – окликнула его Фиона.

Он остановился:

– Что?

– У мистера Снайдера черный пояс по карате. Полагаю, у его детей – тоже. Может быть, ты сумеешь убедить его уйти по-хорошему? – взволнованно проговорила она.

Эли перевел бесстрастный взгляд на семейство Снайдеров.

– Могу я переговорить с вами наедине, мистер Снайдер?

Позже Эли пришлось согласиться с Фионой, что это решение было ошибочным. Через полчаса Брайан нашел Фиону и Эли в гостиной. Эли в прострации лежал на диване и изрыгал проклятия, Фиона обрабатывала его рану.

– О-о! Больно!

– Позволь мне вызвать для тебя «скорую помощь», – умоляла его девушка.

– Нет!

– Что здесь происходит? – Фиона увидела, как юноша побледнел при виде крови. – Господи, что с ним опять?

– Ударился головой.

– Вот только не надо говорить таким тоном, – раздраженно вмешался Эли.

– Брайан, ты поможешь мне отвезти его в больницу?

– И не подумаю.

– Ах, какие мы чувствительные, – пробормотала Фиона.

– Так что здесь произошло? – опять спросил Брайан.

– Тебя нужно срочно доставить в больницу, – сказала Фиона Эли.

– Чтобы ты потом смеялась надо мной вместе со своими дружками? Ни за что!

Понимая, как сильно задето его самолюбие, Фиона оставила последнюю реплику без комментария. Закусив нижнюю губу, она сосредоточенно промывала его рану.

– Так как это случилось? – не унимался Брайан.

Фиона рассказала ему, что опасения миссис Снайдер подтвердились и в пансион явился мистер Снайдер вместе со всем своим семейством.

– Он страшно скандалил, и я попросила Эли урезонить его. Но сделать это оказалось не так-то просто. Мистер Снайдер пригрозил мне судом. – Девушка покачала головой. – Конечно, он не сможет доказать состав преступления, но мы все равно будем выглядеть очень некрасиво в случае огласки.

– Я никак не получу ответа на свой вопрос: когда Эли ударился головой? – гнул свое Брайан.

Эли кинул на него взгляд, от которого содрогнулась бы земля.

– Когда Эли растолковал ему, что мы ни при каких обстоятельствах не отдадим Рокки, мистер Снайдер потребовал, чтобы ему показали, в каких условиях содержат его собаку.

– Его желание показалось нам совершенно естественным, – оправдывающимся тоном сказал Эли.

– Конечно, – успокоила его Фиона, – лежи тихо. – Она уже закончила промывать рану и ужаснулась, увидев, насколько она серьезна. Но каменное выражение лица Эли не оставляло никаких надежд уговорить его лечь в больницу. Она подозревала, что его пугает необходимость рассказывать, при каких обстоятельствах он получил эту травму.

– Значит, вы решили показать ему вольер Рокки, – подтолкнул ее к продолжению Брайан.

– Да. И они попытались… – Фиона пожала плечами. – Ты бы назвал это попыткой похищения.

– Они пытались забрать собаку силой? – спросил пораженный Брайан.

– Да, все вышло ужасно некрасиво. Нас было всего двое, их – четверо, не считая Рокки. Два старших сына мистера Снайдера держали меня, сам он схватил Рокки, а младший применил какой-то удивительный прием карате и ударил Эли прямо в…

– Вам обязательно нужно пересказывать все в подробностях? – перебил ее Эли.

– Ничего себе! Да ты шутишь! – присвистнул Брайан. – И что ты сделал, старик?

– То же, что и всегда, когда меня бьют в это место. Позеленел и чуть не упал в обморок. – Эли закрыл глаза при воспоминании о перенесенном унижении.

– И тогда ты упал? – спросил Брайан.

– Нет! – оскорбился Эли.

Фиона еле сдерживала смех, но Эли заметил ее сдавленное хихиканье и поморщился. Бедняга, подумала она. Его репутация профессионала сильно пострадает, если кто-нибудь узнает, что он потерпел поражение в схватке с шестилетним мальчуганом.

– Так когда же ты все-таки упал? – Брайан начинал терять терпение.

– Сейчас может быть больно, – предупредила Фиона Эли.

– Мне уже больно, – свирепо прорычал он.

– Потом началась ужасная потасовка, мне удалось освободиться, и я сделала первое, что пришло мне в голову: выпустила из вольера Майрона, – рассказывала Фиона, заклеивая рану пластырем.

У Брайана округлились глаза:

– Выпустила Майрона? Ты что, спятила?

– А что мне оставалось делать? Майрон, конечно, принял все это за игру и с радостью присоединился к играющим. Он повалил всех на пол, и попытка похищения Рокки провалилась. Эли выпроводил Снайдеров из пансиона и объяснил им, почему им лучше сюда не возвращаться. У него это вышло очень убедительно, – добавила она, чтобы хоть как-то его ободрить.

– Может, хватит надо мной издеваться? – проворчал Эли.

– Так когда он все-таки упал? – снова полюбопытствовал Брайан.

– Когда мы пытались загнать Майрона обратно в вольер, пес прыгнул на него. Эли попытался уклониться вправо, но поскользнулся и упал, сильно ударившись головой.

Брайан критически оглядел Эли:

– Слушай, приятель, если ты продолжишь в том же духе, то вряд ли доживешь до конца этой недели.

– Хватит! Хватит! – Эли вскочил. – Я больше не намерен это выслушивать! Я – лучший эксперт международной службы безопасности, меня все уважают! Артур Морган лично умолял меня оставить военно-морскую разведку и перейти к нему! Руководители двух стран лично благодарили меня за то, что я спас им жизнь! – прокричал он.

Брайан перевел взгляд на Фиону:

– По-моему, он становится опасен.

– Он просто потерял уверенность в себе и переживает, – объяснила Фиона.