Текст книги "В памяти храня"

Автор книги: Лаура Дэниелз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

7

С минуту Сид сидел молча, переваривая информацию, затем пристально посмотрел на Джини.

– Ты настолько любишь детей?

Она слегка нахмурилась, так как не ожидала подобного вопроса.

– Люблю? Не знаю. Как-то не задумывалась.

– Но ты столько времени с ними проводишь! Пеленки, распашонки, крики, плач, капризы… На мой взгляд, это требует огромного терпения.

Джини кивнула.

– Верно. Только все это не так страшно, как тебе кажется. Просто тут требуются определенные навыки.

Сид как раз собирался отпить глоток кофе, но, услышав последнюю фразу, застыл с поднятой чашкой. Потом зачем-то скользнул взглядом по фигуре Джини, хотя с тех пор, как она появилась в его кабинете, успел сделать это не раз.

– Навыки? Хочешь сказать, ты ими обзавелась?

– А как же иначе? Без этого я не смогла бы работать с молодыми матерями. Ведь среди них встречаются шестнадцатилетние, сами еще почти дети.

Сид поставил чашку с недопитым кофе на столик и вновь пристально взглянул на Джини.

– Но у тебя-то самой откуда опыт обращения с младенцами? Неужели… – Умолкнув, он покосился куда-то в область талии Джини.

Та тоже машинально посмотрела на себя, потом устремила взгляд на Сида.

– Что?

– Ты… У тебя есть ребенок?

Глаза Джини удивленно расширились.

– У меня? С чего ты взял?

– Значит, нет?

Джини показалось, что Сид облегченно перевел дух. Удивленная сверх всякой меры, она произнесла:

– Конечно нет. Откуда ему взяться…

– Понятно. А я-то уж подумал…

Сид не договорил, и, о чем он подумал, Джини тогда не узнала. Но позже догадалась – после того как ей стало кое-что известно.

– Постой, но откуда же все-таки у тебя возник опыт обращения с детьми?

Джини слегка пожала плечами.

– Я окончила специальные курсы. Без этого меня не приняли бы на работу.

– Ну да… – задумчиво протянул Сид. – Понятно. То есть понятно все, кроме одного: почему ты всем этим занимаешься? Насколько я помню, три года назад ты отправилась в Голливуд на кинопробы.

Прикусив губу, Джини сделала вид, будто ее заинтересовало что-то на дне кофейной чашки. Тогда, три года назад, она соврала. Не рискнула сказать, что это отец Сида настаивает на ее отъезде из города. А так как нужно было назвать Сиду какой-нибудь удобоваримый повод, она использовала вариант с кинопробами. Сейчас для нее было удивительно услышать, что, оказывается, Сид до сих пор держит ту историю в памяти.

Самое интересное, что Джини пыталась звонить по номеру, указанному на визитке, которую вручил ей некто Джеффри Смит. Сначала результата никакого не было, потом на звонок все-таки ответили, причем именно Джеффри Смит, а не кто-либо иной. Но он не вспомнил Джини, хотя та и описала ситуацию, при которой ей была вручена визитка. Скорее всего, таких, как она, у Джеффри Смита было множество.

Строго говоря, Джини так и не узнала, действительно ли этот Джеффри Смит имел какое-то отношение к кинематографу.

Сейчас давняя ложь всплыла. Сид сидел и пристально смотрел на Джини, ожидая ответа.

– Да… э-э… я отправилась на кинопробы, но… они оказались неудачными, – сбивчиво пробормотала она.

– Почему? – нахмурился Сид. – У тебя неплохие данные.

Неужели он действительно так считает? – усмехнулась про себя Джини.

– Не знаю почему… Во всяком случае, мне было сказано именно так: пробы неудачные. И все. Без объяснений.

Губы Сида изогнулись в мрачной улыбке.

– Что же тебе твой приятель не помог? Ведь ты к нему поехала, не так ли? Уж извини за любопытство…

С того момента, как Джини увидела сегодня Сида, она все больше краснела от смущения, а тут вдруг слегка побледнела.

– Почему к нему? Не к нему, а… – Она умолкла, чувствуя, что запуталась.

– Как же не к нему? Ведь вы встретились? – Тон Сида приобрел некоторую вкрадчивость.

Джини машинально провела языком по пересохшим губам. Ей очень неуютно было под шквалом его вопросов. А их количество все возрастало.

Думая об этом, она вдруг заметила, что Сид смотрит на ее губы.

В следующую минуту ей показалось, что воздух в кабинете превратился в нечто густое и вязкое, дышать стало невозможно. Губы слегка занемели, будто Сид не смотрел на них, а касался пальцами. Дыхание Джини стало прерывистым, бюстгальтер словно стал меньше на размер, соски уплотнились и уперлись в кружевные чашечки. В довершение Джини с ужасом увидела, что чашка с кофе ходит в ее руке ходуном. Пришлось сомкнуть вокруг нее обе ладони.

Ох, только не это! – промчалось в мозгу Джини. Снова прежний кошмар? Нет, я этого не вынесу!

– Встретились? – настойчиво повторил Сид, оторвав наконец взгляд от губ Джини и посмотрев ей в глаза.

Кажется, он решил во что бы то ни стало добиться определенности, мрачно подумала Джини.

Она не встречалась с Джеффри Смитом, однако Сиду вовсе незачем было об этом знать. И потом, врать так уж врать…

– Да, но это была деловая встреча. Продолжалась она ровно столько, сколько потребовалось на улаживание формальностей. Потом мною занялись другие люди.

Сид по-прежнему смотрел прямо ей в глаза. Когда она умолкла, он выждал немного, затем произнес:

– Чего-то ты недоговариваешь.

Дьявол, как он все чувствует! – промелькнуло в мозгу Джини. Следом пришла мысль, показавшаяся удачной.

– Э-э… да, недоговариваю… Просто некоторые вещи не очень приятно вспоминать.

– Например? – Сид весь подобрался, напоминая в эту минуту хищника, готового к прыжку.

– Видишь ли, как оказалось, кинопробы включали также и съемку в обнаженном виде, – не поднимая глаз, произнесла Джини. Все это была чистая импровизация и конечно же ложь, поэтому она боялась, как бы Сид не прочел правду в ее взгляде. – Когда я узнала об этом, то сразу же отказалась.

– Оказалась? Гм, странно… – Сид по-прежнему сверлил ее взглядом. – Хотя, понимаю: ведь за это не платили, верно?

Джини понятия не имела, платят ли что-нибудь за кинопробы, а времени для раздумий не было, поэтому она просто кивнула. Правда, тут же поспешно произнесла:

– Но если бы даже платили, я все равно не согласилась бы сниматься раздетой.

Губы Сида тронула скептическая усмешка.

– Почему же?

Слегка порозовев – неизвестно почему, ведь все это была чушь, – Джини с неохотой произнесла:

– Я не успела подготовиться морально к подобным экспериментам.

– Что ты говоришь! – хмыкнул Сид. – Но ведь это подразумевалось с самого начала. Любая актриса знает, что во время съемок может понадобиться обнаженная натура… На мой взгляд, дело было именно в том, что тебе не предложили денег. В противном случае ты не отказалась бы от съемок.

Джини бросило в жар – от возмущения.

– Интересно, что дает тебе основание для подобных утверждений?

Сид едва заметно двинул плечом.

– Брось, золотце, я все знаю. Мой отец выплатил тебе пять тысяч долларов, чтобы ты переспала с ним.

Подобный поворот беседы оказался для Джини абсолютно неожиданным. Она изумленно уставилась на Сида.

– Переспала?!

Он поморщился.

– Только не нужно ничего изображать – ни удивления, ни прочих эмоций. Театр здесь ни к чему. После твоего внезапного отъезда отец мне все рассказал. Вернее, почти все, о деталях я, разумеется, не расспрашивал. Сама понимаешь, некоторые вопросы с отцом обсуждать неудобно.

Джини похолодела.

– Твой отец сказал тебе, что я с ним спала?

– Да. Думаю, это было неоднократно, иначе отцу не понадобилось бы выкладывать такую сумму. Впрочем, он, помнится, упоминал, что будто бы на меньшее ты не соглашалась. – Сид смерил Джини мрачным взглядом. – Так или иначе, но отцу пришлось раскошелиться, потому что в противном случае он не смог бы выведать у тебя интересующую его информацию.

Рот Джини сам собой изумленно раскрылся.

– Какую информацию?

– Имеющую большое значение для нашей фирмы. И не делай вид, будто не понимаешь, о чем идет речь!

– Но я в самом деле не понимаю, – беспомощно пролепетала она.

Сид согнал с лица улыбку.

– Даже так? Хорошо, объясню. Мой отец получил из надежного источника сведения, что кто-то из сотрудников центрального офиса нашей компании занимается промышленным шпионажем. Проще говоря, собирает у нас новейшую техническую информацию и передает конкурирующей с нами автомобилестроительной компании. Какой именно, источник не указал, отцу предстояло выяснить это самому. Чем он и занялся. Провел внутренне расследование, которое указало на двух человек. Один вскоре отсеялся, осталась лишь ты.

Джини поставила на столик чашку, которая вдруг будто прибавила в весе фунта два и стала оттягивать руку.

– Ты… ничего не путаешь?

Он вновь усмехнулся.

– К сожалению… Отец сказал, что ему никак не удавалось тебя разговорить, поэтому он решил завертеть с тобой интрижку. Но и из этого мало что получилось. В конце концов он просто предложил тебе деньги за услуги интимного характера, и ты согласилась. На самом же деле отец надеялся в постели выведать у тебя все секреты. Что, собственно, и произошло.

– Что… произошло? – с запинкой спросила Джини.

Сид в очередной раз смерил ее мрачным взглядом.

– Все. Ты стала спать с моим отцом, а он – понемногу выведывать у тебя информацию. Замечу также, что при этом ты не стеснялась встречаться со мной! И строила из себя недотрогу…

– Я не спала с твоим отцом! – воскликнула Джини, вне себя от обиды и унижения.

– Перестань! Отец все мне рассказал. Без интимных подробностей, разумеется, но в остальном – все! – После некоторой паузы Сид с горечью добавил: – А я-то, дурак, берег тебя… когда нужно было просто предложить денег!

Именно в этот момент Джини вдруг поняла, почему Сид так допытывался, откуда у нее взялся опыт обращения с младенцами и не обзавелась ли она собственным ребенком. Вероятно, у Сида возникло предположение, что она родила малыша от его отца.

В таком случае ребенок приходился бы Сиду братом… или сестричкой, проплыло в мозгу Джини.

Эта мысль заставила ее вздрогнуть. Скрипнув зубами, она хоть и охрипшим от волнения голосом, но четко и раздельно произнесла:

– Я не спала с твоим отцом, и я у вас не шпионила!

Однако убедить Сида ей не удалось. По его лицу было видно, что он не верит ни единому ее слову. Следующая его фраза подтвердила это:

– Спала, спала, не выкручивайся… За это мой отец выписал тебе чек на пять тысяч долларов. А потом уволил – за то, что называется промышленным шпионажем. Наверное, это тоже неплохо оплачивается, а? Признайся, сколько ты получила от Роджа Спрингстина?

Джини недоуменно сморщила лоб.

– От кого?

– От нашего главного конкурента.

– Я понятия не имею, о ком ты говоришь! – крикнула Джини в отчаянии, оттого что осознала пугающий факт: переубедить Сида ей не удастся. Тот верит отцу, а ее слова воспринимает лишь как смешную попытку отвертеться от очевидного.

С губ Сида слетел короткий саркастический смешок.

– Может, ты не знаешь и Фила Спрингстина?

– Впервые слышу это имя!

– Вот ты и попалась, голубушка! Совсем завралась!

Сид произнес эти слова так уверенно, что у Джини возникли сомнения в собственной правоте.

– А что, я должна его знать? – осторожно спросила она.

Сид блеснул глазами.

– Иногда он бывал в наших компаниях. Однажды пришел в ночной клуб, и ты раза три танцевала с ним. А я все удивлялся: о чем можно столько болтать? Теперь понятно: вы обсуждали твою шпионскую деятельность…

– Чушь! Возможно, я и танцевала с кем-то, но все это давно выветрилось у меня из головы. Странно, что ты помнишь подобные мелочи.

– Поневоле пришлось вспомнить, после того как я узнал правду. Вспомнить и сопоставить… Для меня странно другое: почему ты согласилась взять какие-то жалкие пять тысяч долларов, когда могла иметь гораздо больше? Даже если еще учесть и те суммы, которые тебе выплачивали наши конкуренты… Ведь стоило тебе только сказать мне – и у тебя было бы все!

Стоило только сказать?

Джини вновь недоуменно нахмурилась. Сид сегодня будто нарочно взялся говорить загадками. Что значит – стоило только сказать? Ведь Сид ей не муж и даже не жених. У нее язык не повернулся бы просить у Сида денег.

Джини и чек тот злополучный не взяла бы, просто ситуация так повернулась. Собственно, уйдя от Брюса Дженнингса, Джини и думать забыла о чеке, а обнаружила его лишь позже, дома…

– Наверное, в то время пять тысяч долларов были для тебя большой суммой, – добавил Сид.

Почему в то время, сейчас тоже, как-то механически подумала Джини.

Ее ошеломил тот факт, что Сиду известно о выписанном Брюсом чеке. Под эту основу можно подвести что угодно, в том числе и постельные услуги. И шпионаж!

Джини сидела, тупо глядя на стоявшую пред ней на столике чашку и чувствуя себя так, будто в нее ударила молния. Она только сейчас начала осознавать суть происходящей между ней и Сидом беседы, и ей стало дурно.

Она себе спокойно жила все эти годы – впрочем, нет, не спокойно, мучаясь воспоминаниями, – а Сид тем временем считал ее шпионкой и потаскушкой. Неизвестно, что хуже…

Джини ни в чем не была виновата, но ей вдруг стало стыдно.

Впрочем, одна вина все же была, ведь Джини приняла чек на пять тысяч долларов. А могла бы вернуть. Швырнуть Брюсу Дженнингсу в лицо. Но она этого не сделала. Рассудила так, что деньги нужны ей для начала новой жизни, к которой ее сам же Брюс и подталкивал.

И вот сейчас выяснилось, что Сиду известно о тех треклятых деньгах!

– Помнится, твой отец говорил что-то такое – мол, истинная причина моего отъезда разглашаться не будет и о чеке никто не узнает, – хмуро произнесла наконец Джини.

Тут ей подумалось, что истинная причина отъезда действительно осталась тайной – Брюс сказал Сиду совсем другое.

– Отец так говорил? – Сид усмехнулся. – Что ж, он мастер вести переговоры.

Джини взглянула на него с вызовом.

– Врать, ты хочешь сказать?

Глаза Сида сузились.

– Ты сама дала ему это право, потому что первая соврала!

– Я? Это когда же?

– Когда начала шпионить у нас!

В сердце Джини будто вонзили иглу. Вот, пожалуйста, попробуй докажи ему свою правоту!

– Что, нечем крыть? – со смешком обронил Сид.

Она мрачно покосилась на него.

– Вижу, тебя все это забавляет…

– Как тебе сказать… На самом деле смешного, конечно, мало. Ты была для меня… – Он на миг стиснул зубы, затем продолжил: – Словом, я тебе доверял. А ты переспала с моим отцом! Потом выхватила чек из его рук, будто это было невесть что…

– Выхватила? – вяло повторила Джини.

Ей становилось все хуже. Каждое произнесенное Сидом слово будто вколачивало гвоздь в гроб ее надежд.

– Именно. Мой отец очень живо описал возникшую между вами сцену. Говорит, в ту минуту ты была олицетворением алчности. Хотя речь шла лишь о сумме в каких-то жалких пять тысяч долларов.

Вот слова, достойные миллионера! – усмехнулась про себя Джини. Жалкие пять тысяч долларов…

Однако следующая фраза Сида заставила ее похолодеть.

– Отец назвал тебя дешевкой, и я готов с ним согласиться. То, что ты сделала, не заслуживает прощения, да и вообще… неприлично.

Ах вот как, неприлично? А то, что сделал твой отец, прилично? – мысленно парировала Джини. Переиначил всю историю, смешал меня с грязью, откровенно оклеветал…

Наверное, Сид ждал какого-то ответа, но Джини сидела, будто превратившись в айсберг. Внутри у нее все словно заледенело. Но даже если бы она могла говорить… что тут скажешь? Чек принят, деньги по нему получены и истрачены. Аргументов для защиты нет. Впрочем, если бы они и были, что толку? Все равно Сид верит отцу, а не ей. Даже если она скажет, что в действительности вся проблема в ее мексиканском происхождении, это делу не поможет…

На душе Джини было тяжело от горестных раздумий о том, что, как всегда, сильные мира сего ведут игру без правил, с маленькими людьми не считаются и все несчастья выпадают на долю последних. Впрочем, чего еще ожидать в мире, где правят деньги…

Последняя мысль неожиданно придала Джини сил, и она выпрямилась.

– Ладно, прошлое мы обсудили, ты высказал мне все, что хотел, и даже обозвал нехорошими словами. Можно я теперь перейду к делу, из-за которого и приехала сюда?

– Можно, – ледяным тоном произнес Сид.

8

Джини слегка пошевелились в кресле, меняя положение.

– Ты отстранил Кончиту, мою мать, от работы, сообщив через секретаря, что спустя определенный трудовым законодательством срок она получит расчет.

– Через два месяца, – кивнул Сид. Затем сердито добавил: – А чего же она хотела? За такие вещи по головке не гладят! Конечно, если бы от наших клиентов не поступили рекламации, вся история так и осталась бы под покровом тайны. Но не зря ведь говорят, что все тайное когда-нибудь становится явным! Не понимаю, на что Кончита надеялась…

– Но не она же впустила на охраняемый объект посторонних! Это сделал ее сменщик, то есть совсем другой человек! Как ты можешь так поступать с Кончитой, которую знаешь с детства…

– Она меня тоже знает, но все же соврала мне.

– Неправда, она просто не сообщила о происшествии! – горячо произнесла Джини.

Сид холодно взглянул на нее.

– Именно это я и имею в виду. Не сообщить – практически то же самое, что соврать.

– Ничего подобного, это разные вещи!

– Интересно, кто так считает – ты или Кончита? – прищурился Сид.

– Мы обе!

– Что ж, значит, склонность ко лжи – ваша семейная черта.

Джини прикусила губу. Ясно, что Сид намекает на ее якобы шпионскую деятельность.

– Конечно, теперь ты станешь валить все в кучу…

Сид пожал плечами.

– Что значит «все»? Кончита поддерживала версию своего сменщика до тех пор, пока ему уже не стало смысла отпираться. Это, знаешь ли, не просто халатность, тут уже просматривается злой умысел!

В душе Джини вновь взметнулась волна негодования.

– По-твоему, Кончита что-то получила за то, что согласилась покрыть своего напарника? Говори, говори, не стесняйся…

– Утверждать не возьмусь, – хмыкнул Сид. – Но мало ли что… Ведь ты же в свое время не отказалась от денег, так кто поручится, что и Кончита не поступила точно так же? Хм, как интересно: вот и еще одна семейная черта наклевывается – стяжательство.

Джини нервно сплела пальцы.

– Думай что хочешь, но я в отличие от тебя могу утверждать: поступок Кончиты продиктован не корыстными побуждениями.

– В таком случае чем?

– Ох боже мой! Неужели до сих пор не ясно… Кончита просто пожалела того парня. Ведь, насколько мне известно, он еще совсем мальчишка. – Пальцы Джини хрустнули, но она не разомкнула их. Вообще не обратила на этот звук внимания. – Кончита подумала, что, если не сообщит о его проступке сейчас, он сделает выводы, возьмется за ум и продолжит жизнь, если не заново, то правильнее, что ли…

Сид смерил ее насмешливым взглядом.

– Хочешь сказать, что в своих действиях Кончита руководствовалась воспитательными мотивами?

– Разумеется! У нее есть эта черта. И потом, не забывай, Кончита бывший полицейский.

– Предположим. Но, согласись, как-то странно и нелогично для бывшего полицейского покрывать преступление! Ты хотя бы представляешь, что устроили на складе приятели того недоумка?

Джини вздохнула.

– Кончита мне рассказала. Согласна, не следовало ей покрывать проступок сменщика, но… она моя мать, я не могу оставаться равнодушной к тому, что с ней происходит. И потом, в конце концов, она все-таки рассказала правду. Поверь, Кончита сожалеет о случившемся.

– Еще бы… Работы-то лишиться ей наверняка не хочется…

Слова Сида болью отдались в душе Джини.

– Ну почему ты такой злой?! Прежде был совсем другим…

– Да, конечно… дурачком, из которого можно вить веревки.

Чем дальше, тем больше у Джини усиливалось ощущение, что они говорят на разных языках. Вот и сейчас она абсолютно не поняла сказанного.

– Это кто вил из тебя веревки?

– Ты, кто же еще!

Ответ тайны не прояснил. Для Джини так и осталось загадкой, почему Сид обвиняет ее в чем-то злонамеренном. Не желая сейчас ломать над этим голову, она вернулась к прежней теме:

– Ты прав, Кончите не хочется лишиться работы. Она… страдает. Мучается угрызениями совести.

– Ох-ох, сейчас разрыдаюсь! – усмехнулся Сид. – Перестань разводить антимонии. Толку от этого все равно не будет. И потом, у меня нет времени на подобные разговоры.

– Это не антимонии! – в отчаянии воскликнула Джини. – Речь идет о человеческой жизни!

Глаза Сида сердито блеснули.

– Оставь эти пафосные заклинания. О человеческой жизни… Речь идет о деньгах! По самым скромным подсчетам, порядка пятнадцати тысяч долларов потребуется на устранение причиненного ущерба, а еще неизвестно, какова окажется сумма неустойки, которую отсудят у меня лишившиеся запланированной прибыли автосалоны. Ведь им пришлось вернуть автомобили компании-производителю – то есть мне – и их залы остались пустыми. Все это может быть расценено как срыв поставок, понятно?

Джини побледнела. Об этой стороне проблемы она как-то не подумала.

– Тебе грозит выплата неустойки?

Сид развел руками.

– Увы! И все потому, что у меня такая охрана!

– Но не Кончита же виновата в том, что случилось! – Джини сорвалась на крик. – Это ее сменщик набедокурил! Почему ты наказываешь Кончиту за то, чего она не совершала?

– Верно, не совершала, – сухо произнес Сид. – Но оказалась причастна к этой истории. И я не вижу причин закрыть глаза на данный факт. Тем более что дело получило развитие и сейчас им занимается полиция. Открыто уголовное дело.

– К-какое дело? – Джини даже заикаться начала от неожиданности: об уголовном деле Кончита не упоминала.

Сид нетерпеливо пошевелился в кресле.

– Ну, какое… Не знаешь, что такое уголовное дело? А еще дочь полицейского!

Ошеломленная новостью, Джини несколько мгновений сидела молча и нервно ломала пальцы.

– Кончита не говорила мне об уголовном деле, значит, она ничего о нем не знает, – наконец произнесла она, словно обращаясь к себе самой.

Сид бросил на нее взгляд.

– Ничего, узнает, когда вызовут на допрос.

На допрос! Боже правый, вот к чему все свелось!

– Впрочем, если автомобиль вернут, допускаю, что уголовное дело можно будет закрыть.

Джини с тревогой взглянула на Сида – что это он такое говорит?

– Какой еще автомобиль?

– Угнанный.

– Я… не понимаю, – беспомощно пролепетала Джини. – Какой угнанный автомобиль?

– Вот заладила – какой, какой! Тот, который угнали со склада дружки сменщика Кончиты. Пропажа обнаружилась только сегодня утром и…

– Но почему ты решил, что сегодняшнее исчезновение автомобиля каким-то образом связано с той историей? Ведь прошло больше двух недель…

Разумеется, Джини понимала, что если уж Сид что-то утверждает, то основания для этого есть, но, как всякий утопающий, хваталась за соломинку.

– Полиция оказалась оперативной, – пояснил тот. – Сменщик Кончиты арестован и дает показания. То есть он говорит, что об угоне ему ничего не известно, но допускает, что, когда его сморил сон, кто-то из его приятелей вернулся на склад и увел автомобиль.

Джини облегченно вздохнула.

– Так это лишь предположение?!

Однако Сид тут же разбил ее надежды.

– В правильности которого никто не сомневается.

– Но почему автомобиля хватились только сейчас? – Все-таки Джини не хотелось сдаваться без боя.

Прежде чем ответить, Сид бросил взгляд на наручные часы.

– У этого автомобиля была неисправность, подлежащая устранению по гарантийным обязательствам. Сотрудник, которому поручили это дело, все выполнил, а потом заболел. И пока отсутствовал, автомобиль стоял на складе: по правилам, наше изделие должно быть обкатано перед возвращением владельцу. А сегодня этот сотрудник вышел на работу, принялся искать автомобиль, тут-то пропажа и обнаружилась. Разумеется, я сразу вызвал полицию.

Пока Сид говорил, Джини кусала губы. Ситуация оказалась даже хуже, чем она предполагала. И никакого просвета среди сгустившихся над головой Кончиты туч заметно не было. Если автомобиль не найдется, Сид обязан будет возместить владельцу ущерб. А если найдется, неизвестно еще, в каком состоянии окажется. Как ни верти, все равно плохо.

– А сколько стоит угнанный автомобиль? – с дрожью в голосе спросила Джини.

Ее вопрос вызвал у Сида удивление.

– Что, надеешься все выплатить?

– Э-э… нет, просто интересно. – Джини и сама не знала, зачем заговорила об этом. Сколько бы ни стоил автомобиль, подобной суммы у них с Кончитой не найдется.

– Ну, цена не так уж высока, – сказал Сид. – В розницу порядка сорока пяти тысяч.

Джини ахнула.

– Долларов?

– Не иен же!

– Да, конечно.

Ненадолго воцарилось молчание. В конце концов Джини осторожно произнесла:

– Ты сказал, что если бы автомобиль нашелся, то уголовное дело… э-э…

Сид кивнул.

– Да, если автомобиль вернут, я постараюсь убедить полицию закрыть это дело.

Тут в душе Джини возник новый всплеск надежды.

– А вы хорошо искали? – быстро спросила она. – Возможно, автомобиль стоит где-нибудь неподалеку, за углом склада, например, или…

– Мы хорошо искали, – с нажимом произнес Сид. – Этим занимались не только мои люди, но и полиция. Пока безрезультатно. Поэтому я намерен настаивать на дальнейших действиях полиции. Мне нужен конкретный ответ.

Джини на мгновение закрыла глаза.

– Боже мой, но при чем же здесь Кончита? – слетело с ее губ.

– Вот это мы и выясним, – невозмутимо произнес Сид.

Бросив на него взгляд, Джини с тревогой спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Он повел бровью.

– Откуда мне знать, а может, Кончита все-таки как-то замешана в историю с угоном. Иначе зачем ей покрывать сменщика?

– Боже мой, ведь я объяснила тебе…

– Я помню, помню. Только, с моей точки зрения, твои объяснения не стоят выеденного яйца.

– Почему? – сморщила Джини лоб. – Ты мне не веришь?

– Не в этом дело… хотя и в этом тоже. Проблема в том, что все сказанное тобой сплошные домыслы вперемешку с эмоциями. Меня же интересуют сухие факты.

Чувствуя, что ее губы дрожат, Джини заметила:

– Кончита никогда бы не стала соучастницей преступления.

Сид раздраженно дернул плечом.

– Очередное предположение!

– Но это не в ее характере! – воскликнула Джини. Впрочем, сразу же и умолкла. Что толку увещевать предубежденно настроенного человека?

У Джини загудела голова. Ситуация оборачивалась настоящей бедой. А ведь еще вчера проблема казалась вполне разрешимой.

Кончита говорит, той ночью на складе было с дюжину человек, проплыло в мозгу Джини. Каждый из них имел возможность вернуться и угнать автомобиль, в баке которого и бензин наверняка был. Конечно, ведь автомобиль собирались обкатывать!

В ее горле образовался ком. Что же делать? Разумеется, плохо, что Кончита покрыла проступок своего сменщика, но выставлять ее соучастницей преступления… чушь какая-то.

Положение хуже некуда.

– Насколько я понимаю, ты принял окончательное решение и уговорить тебя невозможно?

– Относительно увольнения Кончиты? Да, окончательное.

– И никакого способа изменить твое решение нет?

Сид смерил Джини взглядом, в котором сквозило презрение.

– А ты надеялась, что стоит тебе появиться, и я растаю? После чего мы оба сделаем вид, будто все в порядке и ничего особенного не случилось?

Джини опустила глаза.

– Не могла же я не попытаться тебя урезонить, все-таки речь идет о моей матери. Не спорю, за поступок, который она совершила, по головке не гладят, но ты вознамерился уничтожить ее. – На миг умолкнув, она с дрожью в голосе добавила: – Увольнение разрушит жизнь Кончиты. До пенсии ей еще далеко, но возраст такой, что мало найдется желающих принять ее на работу. И все из-за какого-то идиота-сменщика! Зачем только она его пожалела…

– Вот именно, – холодно произнес Сид.

Джини в отчаянии заломила руки.

– Ну как тебя уговорить? Что мне сделать, чтобы ты не увольнял Кончиту? Ведь это, в конце концов, жестоко!

Она не вкладывала в свои слова какого-то подспудного смысла, но Сид явно что-то заподозрил. Об этом свидетельствовал его быстрый взгляд из-под опущенных век.

– Что сделать? Гм, интересная постановка вопроса… Предлагаешь мне карт-бланш?

Почуяв подвох, Джини насторожилась.

– В каком смысле?

– Ты ведь только что сказала «что сделать, чтобы ты не увольнял Кончиту». Ну, жестокость мы обсуждать не будем, сам я считаю, что мое решение справедливо, тем более что Кончита взрослый человек и не могла не осознавать последствий своих действий. А ты, насколько я понял, ждешь, чтобы я назвал тебе способ, который помог бы убедить меня изменить решение в пользу Кончиты, верно? – С губ Сида слетел смешок, явившийся для Джини полной неожиданностью – не та сейчас была ситуация. – Хм… а что бы ты сама мне предложила?

Она понуро пожала плечами.

– Пожалуй, кроме благодарности, предложить мне нечего.