Текст книги "Защитник"

Автор книги: Ларри Нивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Эмблема скафандра: «Мадонна порта Ллигат». Ник нахмурился. Иногда шахтеры теряли чувство реальности. Но Бреннан был жив и здоров, доходы его считались вполне приличными, и он никогда ни в какие истории не впутывался.

Двадцать лет назад он работал в бригаде, добывающей жидкое топливо на Меркурии. Меркурий был богат ценными цветными металлами. Но магнитные поля Солнца обуславливали использование специальных кораблей. Солнечный ветер мог поднять металлическое судно и отбросить его на много миль. Бреннан считался полноправным членом бригады и зарабатывал хорошие деньги, но через девять месяцев он ушел и никогда больше в бригаду не возвращался. По-видимому, ему не нравилось работать с другими.

Почему он позволил Постороннему захватить себя?

Черт побери, но он, Ник, сделал бы то же самое. Посторонний явился сюда в Систему. Кто-нибудь обязательно должен был с ним повстречаться. Бегство было бы признанием того, что Бреннан не способен управлять событиями. Мысль о семье не смогла бы его остановить. Они были обитателями Зоны. Следовательно – способны сами о себе позаботиться.

Но лучше бы он удрал – подумал Ник. Пальцы его выбивали нервный ритм по крышке стола.

Бреннану было так одиноко в этом тесном пространстве.

Путешествие казалось кошмаром. Балансируя пузырем с заключенным внутри Бреннаном, Посторонний прыгнул прямо в космос, стреляя из реактивного пистолета. Опустились они через двадцать минут. Пока они достигали хвостового отсека, Бреннан чуть было не задохнулся. В памяти его осталось, как чужак прикасался к обшивке отсека каким-то плоским предметом, а затем протащил и себя, и Бреннана сквозь упругую поверхность, которая внешне выглядела как металлическая. Чужак расстегнул пузырь и, пока Бреннан беспомощно барахтался в воздухе, повернулся и прыгнул. Он исчез, пройдя сквозь стену.

Воздух здесь напоминал воздух в кабине, но странный запах ощущался гораздо сильнее. Бреннан дышал полной грудью. Чужак оставил мешок в отсеке. Сейчас мешок плыл к нему, словно полупрозрачный призрак, одновременно угрожающий и не страшный. Бреннан громко расхохотался, но смех его напоминал рыдание.

Он решил осмотреться.

Освещение было более зеленым, чем привычный свет солнечных трубок. Отсек, в котором он плавал, был размером с кабину его собственного корабля. Никакого оборудования в нем не было. Справа от Бреннана стояло несколько прямоугольных ящиков, материал, из которого они были изготовлены, напоминал дерево. Слева от него возвышался массивный прямоугольный предмет с крышкой, очень похожий на большой холодильник. Над ним и вокруг него шла изогнутая стена.

Значит, он был прав. Этот отсек – грузовой. Но половина этого отсека, имеющего форму капли, была отгорожена.

Воздух был пропитан странным запахом, что-то вроде незнакомых духов. Запах в отсеке жизнеобеспечения был запахом зверя, запахом Постороннего. Здесь пахло иначе.

Под ним, в грубо сплетенной сетке, громоздились предметы, внешне напоминающие какие-то желтые корни. Бреннан видел, что они занимали большую часть помещения. Бреннан подплыл к ним и протянул руку к сети, чтобы рассмотреть их повнимательнее.

Запах резко усилился. Бреннан никогда не ощущал, даже вообразить себе не мог запаха такой интенсивности.

Да. Они в самом деле были похожи на бледно-желтые корни. Нечто среднее между сладким картофелем и лишенными коры корнями деревьев. Они были плотными, широкими, волокнистыми, заостренными с одного конца и плоскими с другого. Бреннан просунул руку в сеть, подцепил двумя пальцами один из них и попытался вытянуть его сквозь ячейку. Ничего не получилось.

Он завтракал как раз перед тем, как повстречался с Посторонним. Но в животе у него неожиданно забурлило, он почувствовал зверский голод. Бреннан оскалился. Вновь сунул руку в ячейку сетки и попытался достать корень. Но ячейки были слишком малы. В ярости он начал рвать сеть. Сеть оказалась прочнее, нежели человеческая плоть. Ему не удалось разорвать ее, хотя он пустил в ход ногти. Он закричал в гневе. Этот крик привел его в чувство.

Предположим, он вытащит корень. И что дальше?

Он его съест. Рот Бреннана наполнился слюной.

Корень может его убить. Чужое растение из чужого мира. Растение, используемое, вероятнее всего, в качестве пищи чужой расой. Ему бы следовало думать о том, как отсюда выбраться.

Но его пальцы продолжали рвать сеть. Бреннан заставил себя опомниться. Он «голодный». Ошметки его скафандра остались в кабине Постороннего, и вместе с ними – шлем с водяными и пищевыми шлангами. Найдется ли здесь вода? Может ли он без опасений ее пить? Догадывается ли Посторонний, что ему необходим продукт окисления водорода?

Как он сможет добывать себе пищу?

Он должен отсюда выбраться.

Пластиковый мешок. Он так и плавал в воздухе. Бреннан выловил его, обследовал. Выяснилось, как мешок застегивается и расстегивается – снаружи. Превосходно. Подождите-ка, он же может вывернуть его наизнанку и застегнуть изнутри. А что дальше?

Он не сможет двигаться, сидя в пластиковом пузыре. Это просто невозможно. И даже будь у него скафандр, прыжок в восемь миль без ранцевого двигателя крайне рискован. И, в любом случае, как ему пройти сквозь стену?

Он должен чем-то набить свой желудок.

Та-ак. Почему содержимое этого отсека настолько ценно? Что в нем такого, что оно более ценно, чем жизнь пилота, который должен доставить его по назначению?

Надо еще раз осмотреть, что здесь находится.

Прямоугольный контейнер был изготовлен из какого-то блестящего, холодного материала. Бреннан без труда нашел рукоятку, но не смог даже пошевельнуть ее. Запах корней разбудил его голод, и он дернул ручку изо всех сил, которые придали ему ярость. Ручка издала резкий, дребезжащий звук. Она была рассчитана на силу Постороннего.

Контейнер был заполнен семенами, напоминающими миндаль, вмороженными в какую-то массу, очень холодными. Он пальцами выковырял одно из них. Когда он закрыл крышку, воздух в отсеке приобрел цвет сигаретного дыма.

Бреннан положил семя в рот, пытаясь слюной согреть его. Семя оказалось совершенно безвкусным. И очень холодным. Бреннан выплюнул его.

Итак. Зеленое освещение в воздухе, насквозь пропитанном странным запахом. Но воздух не слишком разрежен и не слишком инороден. А свет спокойный и не вызывает раздражения.

Если Бреннану подходят условия, в которых живет Посторонний, то Постороннему подойдут условия Земли. К тому же, он привез с собой семена для посева. Семена, корни и… Что еще?

Бреннан подошел к ящикам. Но всей силы его спины и ног не хватило на то, чтобы отодвинуть хотя бы один ящик от стены. Они закреплены намертво? Весьма неохотно, с визжащим звуком крышка приподнялась, Бреннан с довольным видом налег на нее. Деревянная крышка отскочила. Бреннан не отказался бы узнать, из какого дерева она была сделана.

Внутри находился запечатанный пластиковый мешок. Пластиковый? Материал на вид и на ощупь был похож на многочисленные обертки, применяющиеся в торговле, только сморщившиеся от старости. Содержимое мешка напоминало плотно спрессованный мелкий порошок. Сквозь пластик он отливал темным.

Бреннан плавал возле ящика, одной рукой придерживая оторванную крышку. Хотел бы он знать…

Разумеется, автопилот. Посторонний только дублировал работу автопилота. И не имело значения, что с ним станется, он был всего лишь прибором, гарантирующим дополнительную безопасность груза. Этот автопилот вел груз семян к месту назначения.

К Земле? Но тогда груз подразумевает наличие других Посторонних.

Он должен предупредить Землю.

Правильно. Но надо хорошенько подумать.

Как?

Бреннан рассмеялся про себя. Был ли хоть один человек, попавший в такую основательную ловушку? Посторонний взял его в плен. Он, Бреннан, зонник, свободный человек, позволил превратить себя в чью-то собственность. Его смех сменился отчаянием.

Отчаяние было ошибкой. Запах, испускаемый корнями, только и ждал, чтобы наброситься на него.

…Боль привела его в себя. По рукам из порезов и ссадин текла кровь. Волдыри, синяки, растянутые сухожилья. Мизинец на левой руке крутило от боли. Он торчал под неестественным углом и распухал на глазах. Вывих или перелом? Но сеть была прорвана, и правая рука Бреннана вцепилась в волокнистый корень.

Он изо всех сил отшвырнул добычу, резко отвернулся и скорчился, обхватив себя за колени, словно это могло смягчить боль. Ярость и ужас охватили его. Каким образом этот проклятый запах мог влиять на него до такой степени, что он вел себя словно игрушечный робот?

Бреннан, обняв себя за колени, плавал по грузовому отсеку, как футбольный мяч, и кричал. Он был голоден и зол, он ощущал себя невероятно униженным и напуганным. Посторонний поразил его своей невзрачностью. Тем ему хуже.

И все-таки, что посторонний намеревается с ним делать?

Что-то шлепнуло его по спине. Одним скользящим движением Бреннан схватил корень и отбросил его прочь. Но корень, срикошетировав, вернулся обратно. Жесткий и волокнистый, он оказался во рту Бреннана. Вкус его невозможно было описать, но он был вкусным.

В последний момент Бреннан вдруг с необычной ясностью понял, что теперь он скоро умрет. Но это его не слишком обеспокоило. Он откусил снова и проглотил.

Физпок с упрямой настойчивостью выстраивал цепочку ответов. Но каждый ответ вызывал еще большее количество вопросов. Пленный туземец пах скверно. Это был чужой звериный запах. Туземец не мог относиться к тем, кого разыскивал Физпок. Но, в таком случае, где же они?

Здесь их нет. Туземцы Цели Путешествия N1 – 3, если судить по имеющемуся экземпляру, не способны оказать колонистам сопротивление. Но защитники все равно истребят их, просто в качестве предосторожности. Нужно искать какую-то другую звезду. Какую?

Возможно, туземцы обладают достаточными астрономическими познаниями, чтобы подсказать ему это. С такими кораблями они, вполне может быть, добрались до ближайших звезд.

В поисках ответа на возникающие вопросы Физпок отправился к судну туземца. Прыжок занял около часа, но Физпок не торопился. Его отточенные рефлексы позволяли обходиться даже без реактивного пистолета.

Пленник, должно быть, еще жив. Неожиданно Физпоку захотелось выучить его язык и как следует порасспросить. Во всяком случае, это не причинило бы никакого вреда. Пленник был слишком слаб и слишком напуган. Ростом он был крупнее производителя, но физически слабее.

Корабль туземца был невелик. Физпок обнаружил лишь тесную кабину, длинную трубу ядерного реактивного двигателя, кольцеобразную длинную цистерну с жидким водородом и остывший реактор. Тороидальная цистерна была разделена на несколько секций, расположенных вдоль длинной и узкой трубы двигателя. По краям цилиндрической кабины шли грузовой отсек, подъемные краны, свернутые мелкоячеистые сети и крюки, втянутые в корпус.

На нескольких крюках был подвешен цилиндр из легкого металла, на котором виднелись следы эрозии. Физпок обследовал его, но затем оставил в покое, так и не поняв его назначения. Очевидно, цилиндр был не нужен для работы судна.

Никакого оружия Физпок не нашел.

На корпусе двигателя он отыскал щит управления. Будь у него материалы, он за час мог бы установить на это место кристаллоцинковую трубу от своего реактивного двигателя. Это произвело на него впечатление. То ли туземцам просто везло, то ли они были более умны, чем он предполагал.

Сквозь овальный люк он забрался в кабину.

В кабине находилось противоперегрузочное кресло, расположенное полукругом, перед ним приборы, автоматическая кухня, вычислительное устройство того класса, какой применяли Пак в войне друг против друга. Позади кресла оставалось свободное место, достаточно много, чтобы там можно было расхаживать. Корабль не был военным. Компьютер – меньшей мощности, чем те, что имелись у Пак. За кабиной помещались аппаратура и емкости с жидкостью, обследованные Физпоком с большим интересом. Если эта аппаратура сконструирована хорошо, значит, цель путешествия N1 – 3 обитаема. Это становилось несомненным. Разве что несколько большая сила тяжести. Но для тех, кому предстоит провести в путешествии 500000 лет, это препятствие может оказаться непреодолимым.

Если они доберутся сюда, им придется здесь и остаться.

Это делило поиски Физпока на две половины. Если смотреть отсюда, его цель лежит в направлении ядра Галактики. Они просто не могли продвинуться дальше.

Система жизнеобеспечения судна туземца весьма озадачила Физпока. Он обнаружил устройства, которые просто не мог понять, и которые никогда не смог бы понять.

Кухня, к примеру. Вес – крайне важный фактор в космосе. Наверняка туземцы могли бы запасаться пищей для полета, весящей немного, синтетической, в случае необходимости способной сохраняться неопределенно долгое время. Экономия мощности и горючего, расходуемого в чудовищно больших количествах, если судить по числу кораблей, которые он видел. Вместо этого они предпочитали брать с собой расфасованные продукты питания и сложные устройства для приготовления их. Для предохранения от порчи они использовали охлаждение, нет чтобы применять пищу в порошкообразном виде. Почему?

Или же картины. Физпок понимал, что такое фотография, понимал, зачем нужны графики и карты. Но три произведения искусства на задней стене не были ни тем, ни другим. Это были наброски, сделанные углем. На одном была изображена голова туземца, похожего на пленника, но с длинными волосами и странной окраской вокруг глаз и рта. На других, очевидно, были запечатлены более молодые экземпляры этой, несколько напоминающей Пак, расы. Зачем повешены эти картинки?

При иных обстоятельствах рисунок на скафандре Бреннана мог бы послужить ключом к разгадке.

Физпок видел этот рисунок и частично понял его. Членам группы, находящейся в космосе, полезно помечать свои скафандры яркими красками. Благодаря этому они могут различать друг друга на большом расстоянии. Рисунок туземца показался Физпоку излишне сложным, но не настолько, чтобы вызвать недоумение.

Просто произведений искусства, в качестве предмета роскоши, для Физпока не существовало.

Роскошь? Пак-производитель мог ценить роскошь, но был слишком глуп, чтобы воспользоваться ею для себя. А у защитников не было побудительных стимулов к этому. Все желания защитника были неразрывно связаны с защитой своего рода.

Искусство? С самого начала истории Пак у них существовали рисунки и карты. Они находили применение в военном деле. В любом случае, различить своих близких по каким-либо внешним признакам невозможно. Только по запаху.

Воспроизводить их запах?

Физпок мог бы задуматься над этой проблемой, выгляди рисунок Бреннана несколько иначе. Выражай он какое-либо понятие. Например, способ, позволяющий защитнику оставаться живым и работоспособным после гибели его рода. Такое могло бы изменить всю историю Пак. Если только Физпок вообще смог бы дойти до понимания искусства…

Но что он мог понять из рисунка на скафандре Бреннана?

На груди скафандра была изображена светящимися красками копия картины Сальвадора Дали, «Мадонна порта Ллигат», горы над нежно-голубым морем. Горы, не подвластные силам тяготения. Их срезанные основания были ровными и гладкими. И еще – сверхъестественно прекрасная женщина и младенец, окна – в их телах. Для Физпока это ровным счетом ничего не значило.

Одно он понял сразу же.

Он был очень осторожен с пультом управления. Он не хотел повредить что-нибудь до того, как поймет, каким образом астрономические данные проходят через компьютер. Прибор, предупреждающий о возникновении солнечного шторма. Физпок обнаружил, что прибор на удивление мал. Недоумевая, он продолжил свое обследование. Прибор был основан на использовании монополей.

Одним прыжком, словно кенгуру, Физпок перемахнул через межпланетное пространство. Он израсходовал на него половину запаса газа в своем реактивном пистолете. Потом – пятнадцать минут свободного падения.

Прыжок был нацелен на грузовой отсек. Необходимо привязать туземца, чтобы ускорение ему не повредило. Даже поверхностный осмотр корабля аборигенов сократил зону его поисков наполовину. А теперь он вынужден покинуть его. Вполне может быть, что туземцы обладают еще более ценными знаниями. И все же Физпок очень жалел, что вынужден беспокоиться о жизни своего пленника. Поскольку любая потеря времени может подвести конец и его жизни, и его цели.

Туземцы используют монополи. Значит, они уже обнаружили его. Физпок взял в плен туземца – враждебный акт. А кроме того, на борту корабля Физпока монополей было больше, чем их можно отыскать по всей Солнечной Системе.

Вероятно, они его уже преследуют.

Но в ближайшее время туземцы не смогут захватить его. Их двигатели должны быть более мощные. Сила тяжести на Цели Путешествия N1 – 3 составляет около 1,09 от привычной ему. Но они не могут пользоваться таранно-черпающими полями. Их крупные корабли израсходуют горючее раньше, чем его догонят… Если он стартует вовремя.

Он затормозил, приблизившись к грузовому отсеку, и с помощью размягчителя проник сквозь корпус. Не глядя, он протянул руку к рычагу – он знал, где рычаг должен находиться, – глаза его искали туземца.

Он не нашел рычага. Он плыл по отсеку, и мышцы его слабели и размякали.

Туземец сумел разорвать сеть и теперь слабо копошился среди корней. Живот его выпирал тяжелым раздувающимся пузырем. А глаза были бессмысленными.

Физпок, полный изумления и ярости, размышлял:

– Что же делать, если так все изменилось? Хватит об этом, я начинаю думать как производитель. Если бы я вовремя успел… – Физпок дотянулся до рычага, оттолкнулся и оказался рядом с Бреннаном. Бреннан лежал, обмякнув, глаза его были закрыты, виднелась лишь белая полоска из-под век. Рука его сжимала недоеденный корень. Физпок, поворачивая, обследовал его.

Все в порядке.

Физпок выбрался сквозь обшивку наружу. Неподалеку от меньшего конца яйцевидной секции он вновь проник внутрь и оказался в закутке, достаточно большом, чтобы вместить его.

Теперь ему следует отыскать укромное местечко.

Не могло быть и речи о том, чтобы теперь покинуть звездную систему. Свой корабль придется бросить. Пусть туземцы преследуют груз монополей, хранящийся в опустевшей двигательной секции.

Дело обстояло так, словно ему необходимо было спрятать своих детей, не имея для этого достаточных средств. И все может повернуться еще более скверно. Оборудование грузового отсека было предназначено лишь для вывода на околопланетную орбиту. Но установленный в отсеке двигатель, гравитационный поляризатор, может доставить Физпока куда угодно в пределах системы цели путешествия N1. При том условии, что он все сделает правильно. И учитывая то, что посадку он сможет осуществить только однажды. Гравитационному поляризатору, используемому в качестве двигателя, присущи все достоинства и недостатки космического планера. Физпок может направляться куда угодно, даже если набранная скорость окажется для него смертельной, но направляться он должен обязательно вниз. Преодолеть силу тяжести и поднять отсек поляризатор не сможет.

В сравнении с приборами управления ядерным двигателем окружающие его сейчас устройства были значительно сложнее. Физпок опробовал их. Из щели на малом конце яйца вырвался язык пламени. Корпус отсека сделался прозрачным. И слегка пористым, лет через сто в нем вполне бы могла образоваться опасная утечка воздуха. Глаза Физпока, так похожие на человеческие, остекленели. Следующее усилие потребовало от него максимальной затраты сил. Он не решился привязать пленника или каким-либо другим образом ограничить его свободу. Поэтому теперь ему приходилось выдерживать точнейшую балансировку между гравитационными полями внутри и снаружи корабля. При таких ускорениях корпус, увлекаемый поляризованным полем, может разрушиться.

На заднем экране дрейфовали остатки его корабля. Физпок слегка шевельнул узловатым пальцем – и они исчезли.

Куда теперь?

Скрываться предстоит неделями, а учитывая уровень технологии туземцев, он не может спрятаться на цели путешествия N1 – 3.

Но и в открытом космосе укрыться ему тоже не удастся.

Приземлиться он сможет только один раз. Там, где он опуститься, ему придется остаться. Если только не удастся соорудить какое-либо устройство для подъема корабля или передачи сигналов.

Физпок принялся обследовать небо в поисках подходящей планеты. Зрение у него было хорошее, планеты казались легко различимыми, большими и тусклыми пятнами. Он мог бы легко спрятаться в кольцах гигантской планеты, окутанной атмосферой, но она осталась уже далеко позади. Другой состоящий из газа гигант, окруженный спутниками, виднелся впереди, но и до него было слишком далеко. Физпоку потребовались бы дни, а гнались за ним, должно быть, уже сейчас. Не имея телескопа, он не сможет их увидеть. А когда увидит, будет слишком поздно.

Вот она. Он успел изучить ее еще тогда, когда мог пользоваться телескопом. Маленькая, со слабой гравитацией и следами атмосферы. Вокруг нее вращались астероиды, а атмосфера все же была слишком плотной, чтобы допустить вакуумную цементацию. Атмосфера. Не безвоздушное пространство. Это хорошо, это означает, что там должны найтись глубокие впадины, заполненные пылью.

Ему следовало бы заранее изучить ее как следует. Может быть, там существует горнодобывающая промышленность. Может, имеются какие-либо колонии. Слишком поздно. У него не осталось выбора. Он лишен возможности выбирать, так как у него нет времени. Эта планета не станет его целью. Он понадеялся, что когда придет время покидать ее, туземец сможет подать сигнал своему племени. Хотя подобная идея не очень-то нравилась Физпоку.

2

Робот представлял собой ровный четырехфутовый цилиндр, спокойно парящий в углу читального зала Клуба Струльдбругов. Выкрашенный в неяркие коричневые тона двух оттенков, он сливался с цветом стен и потому был почти незаметен. Внешне робот казался неподвижным. Но в его поблескивающем основании, повисшем в двух дюймах от пола, в негромко жужжащем, словно вентилятор, в безликом куполе, заменяющем ему голову, бесконечно вращались сканирующие устройства, держащие под наблюдением все углы помещения.

Не сводя глаз с экрана, Лукас Гарнер потянулся за стаканом. Он без труда нашарил его кончиками пальцев, поднял и попытался отпить. Стакан был пуст. Гарнер поднял его еще выше, помахал в воздухе и, по-прежнему не глядя, потребовал:

– Ирландский виски.

Робот уже порхал возле его локтя. Но не сделал и движения, чтобы взять стакан из двухслойного стекла. Вместо этого он издал мягкий звон. Гарнер нахмурился и, наконец, поднял глаза. На груди робота переливались строчки печатного текста:

«Очень сожалею, мистер Гарнер. Вы уже превысили максимальную ежедневную норму потребления алкоголя».

– Отменяется, – бросил Люк. С этим разве поспоришь? – Пошел вон.

Робот удалился в свой угол. Люк вздохнул – в какой-то мере он и сам виноват – и вновь углубился в чтение. На ленте был записан последний выпуск медицинского вестника «Процессы старения человека».

В прошлом году он проголосовал вместе со всеми за то, чтобы автоматический дозиметр клуба был заменен обслуживающими роботами. И не станет теперь жалеть об этом. По законам клуба ни одному Струльдбругу не могло быть меньше ста пятидесяти четырех лет от роду. И каждые два года возрастной ценз увеличивался на год. Так что необходим постоянный и жесточайший медицинский контроль.

Люк сам по себе являлся первоклассным примером всему этому. Он готовился встретить – без особого энтузиазма – свой сто восемьдесят четвертый день рождения. Вот уже двадцать лет ему приходилось перемещаться с помощью инвалидного кресла. Ходить сам Люк уже не мог. И вовсе не потому, что что-либо случилось с его позвоночником. Просто нервы спинного мозга погибли от старости. Ткани центральной нервной системы отмирают и не восстанавливаются. Дисгармония между тонкими, отвыкшими от работы ногами с одной стороны и массивными руками с широкими запястьями – с другой, делали его немного похожим на обезьяну. Люк об этом знал, и, пожалуй, ему это нравилось.

Он был полностью углублен в скорочтение своей ленты, когда ему вновь помешали. Неясный шепот, еле слышное бормотание голосов заполнили читальный зал. Люк раздраженно обернулся. Некто, явно не Струльдбруг, приближался к нему нарочито крупными шагами. Человек был тощим и длинным, словно до этого несколько лет провисел на дыбе. Тело его было смуглым, а кисти рук и лицо с тяжелыми чертами – черны, как беззвездная ночь. Черны, как космическое пространство. Его волосы были зачесаны на манер хохолка какаду. Снежно белые, они полоской дюймовой ширины спускались по затылку от макушки к шее. В клуб Струльдбругов вторгся обитатель Зоны. Ничего удивительного, что вокруг шепчутся!

Незнакомец остановился возле кресла Люка.

– Лукас Гарнер?

Голос и манеры зонника были степенными и церемонными.

– Верно, – отозвался Люк.

Мужчина понизил голос:

– Я Николас Соул. Первый Председатель Политической Секции Зоны. Найдется ли здесь какое-нибудь местечко, где мы могли бы побеседовать?

– Пойдемте, – сказал Люк. Он коснулся рычажка, кресло приподнялось и на воздушной подушке заскользило к выходу.

Они расположились в нише главного зала.

– Ваше появление здесь вызвало немалый переполох, – сказал Люк.

– Вот как? Почему же? – Первый Председатель развалился в массирующем кресле, и крошечные механизмы начали работать над его телом, словно пытались придать ему новую форму. Говорил он быстро, в его голосе слышался всем знакомый акцент обитателя Зоны.

Люк не понял, была ли это шутка.

– По одной простой причине. Давным-давно почти никто из вас нигде не появляется.

– Вот и швейцар того же мнения. Видели бы вы, как он на меня вытаращился.

– Представляю.

– Вы знаете, что привело меня на землю?

– Да. В системе появился чужак.

– Я полагал, что это держится в секрете.

– Я служил в Вооруженных Силах и в Объединенной Национальной Полиции. И демобилизовался два года назад. У меня еще сохранились контакты.

– Так вот на что намекал мне Светляк Шеффер. – Ник открыл глаза. – Простите, если я кажусь вам невежливым. Я могу переносить вашу дурацкую гравитацию, лежа в противоперегрузочном кресле. Но стоять или ходить мне бы не хотелось.

– В таком случае расслабьтесь.

– Благодарю. Гарнер, похоже никто в ООН не понимает, насколько это серьезно. В системе находится чужак. Он уже совершил вражеский акт: похитил жителя Зоны. Он покинул свой корабль, и мы оба только можем догадываться, что это означает.

– Он намерен остаться. Вы это хотите мне сказать, не так ли?

– Совершенно верно. Вы уже знаете, что корабль Постороннего состоит из трех отдельных секций?

– Мне кажется, это многовато.

– Хвостовая секция – это капсула, предназначенная для входа в плотные слои атмосферы. Через два с половиной часа после того как Посторонний и Бреннан вступили в контакт, хвостовая секция исчезла.

– Телепортация?

– Нет, благодарение Финейглу. У нас есть фотография, на которой видна расплывчатая полоса. Ускорение было огромным.

– Понимаю. Почему вы обратились к нам?

– Как? Гарнер, это дело касается всего человечества!

– Мне не нравится эта игра, Ник. Посторонний стал делом всего человечества в ту же секунду, как только вы обнаружили его. Но вы не обращались к нам до тех пор, пока он не исчез. С чего бы так? Или вы полагаете, что чужак станет лучше думать о человечестве, если первыми с ним повстречаются зонники?

– Мне нечего вам ответить.

– Тогда зачем же вы обратились к нам? Если Постороннего не могут обнаружить телескопы Зоны, то и никто не сможет.

Ник быстро повернулся в кресле и уселся, прямо изучая старика. Лицо Гарнера было ликом времени, маской, за которой таилось древнее зло. Лишь глаза и зубы казались молодыми. Зубы были белыми и острыми. На этом лице они воспринимались как нечто неуместное.

Но говорил старик словно зонник – напрямую. Он не тратил лишних слов и не заботился о соблюдении приличий.

– Светляк сказал, что вы – способный человек. Мы обязаны разыскать его. Вот и вся проблема, Гарнер.

– А я проблемы все еще не вижу.

– Под конец своего полета Посторонний прошел через ловушку для контрабандистов. Мы ведем наблюдение за пташками, что взяли моду проходить через районы активного движения с выключенным двигателем. Чужака засек термоиндикатор. Камера следила за ним достаточно долго, чтобы определить скорость, ускорение и прочие параметры. Ускорение было огромным – в десятки «же». И почти наверняка цель его – Марс.

– Марс?

– Марс. Или – орбита Марса. Или его спутники. Если бы он остался на орбите, мы бы его уже отыскали. То же самое со спутниками: на обоих имеются стационарные обсерватории. Учитывая, что они принадлежат ООН…

Люк расхохотался. Ник, выражая страдание всем своим видом, прикрыл глаза.

Марс считался никому не нужным хламом. В Системе и на самом деле существовало мало пригодных для использования планет. Земля, Меркурий и атмосфера Юпитера исчерпывала список. Более важными считались астероиды. А Марс демонстрировал полную свою бесполезность. Почти лишенная воздуха пустыня, усеянная кратерами и морями, заполненными тончайшей пылью. Атмосфера, слишком разреженная, чтобы ее можно было считать ядовитой. Где-то в Лазис Солис сохранилась покинутая база, память о третьей и последней попытке колонизировать ржавую планету. Никто не пожелал жить на Марсе.

После того, как была подписана Хартия Независимости Зоны, после того, как были испробованы эмбарго и пропаганда, утверждающая, что Земля больше нуждается в Зоне, чем Зона в Земле, в ООН остались Луна, Титан, кольца Сатурна, права на шахтные и исследовательские станции на Меркурии, Марс и его спутники.

Марс никому не был нужен. До сих пор Марс просто не принимался в расчет.

– Вы понимаете, в чем проблема, – сказал Ник. Он вновь включил массирующее устройство. Из-за непривычного притяжения Земли мелкие мышцы его тела громко заявили о своем существовании, а такое в жизни Ника случалось впервые. Массаж помогал.

Люк кивнул.

– Учитывая, что Зона постоянно требует, чтобы мы не смели касаться ее имущества, вы не можете порицать ООН за то, что мы несколько раздражены. У нас наберется пара сотен поводов для недовольства.

– Вы преувеличиваете. От момента подписания Хартии Независимости Зоны мы зарегистрировали около шестидесяти нарушений. Большая их часть незначительна, и мы сполна рассчитались за них с ООН.

– И что, по вашему мнению, должна делать ООН из того, чем она не занималась раньше?

– Мы хотим получить доступ к записям, которые делала Земля при изучении Марса. Черт побери, Гарнер, может быть, камеры на Фобосе уже зарегистрировали место посадки Постороннего, мы хотим получить разрешение на исследование Марса с низкой орбиты. И разрешение на посадку.