Текст книги "Любовь с итальянским акцентом"
Автор книги: Лариса Теплякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Поздно вечером вернулся Илья Семенович. Помылся. С аппетитом поел.
– Юрка, что ли, кашеварил? – спросил он с усмешкой.
– Он, он, – закивала Анна Андреевна.
– Чудно! А вообще вкусно. Может, кафе семейное откроем, а, мать? – Отец был в хорошем настроении. – Займись с зятем на пару. У вас получится! Я ремонт сделаю. А где он сам-то? Поздно уже, куда мужика заслали? Да что вы молчите-то обе, как куклы?!
– Папа, он ушел, – заявила отцу Наташа.
– Ну так уж и ушел! – возразил ей Илья Семенович. – Скажи, что поссорились. С кем не бывает. Ты вот, дочь, больно строга стала, резка в последнее время. Мужу ласка нужна, любовь.
– Да где ей успеть-то все, Илюша! – заголосила мать, заступаясь за дочь. – Девчонка похудела вся. То в школе, то за швейной машинкой.
– Ну будет, мать! – махнул рукой Илья Семенович. – Развела тут слезы. Спать давай укладываться. Вернется Юрка завтра, далеко не убежит. У матери своей, у Снегирихи, ночует. Поговорю я с ним завтра. Чего в семье не бывает.
Но побеседовать с Юрой не удалось. Он не вернулся к жене ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.
Наташа тоже выдерживала характер. Она занималась своими обычными делами и ничего не говорила. Мать первая завела с ней разговор, запричитала:
– Дочь, ну что же делать будем? Господи, что ж он удумал, Юрка твой! Таких, как ты, разве бросают? Да никогда он такую жену не найдет! А Антошка как теперь без отца? Ну что ж это творится? Наташенька, разреши – я отца к Снегиревым пошлю. Поговорят... Все уладится. А?
– Значит, бросают, мама, и таких, как я, – спокойно ответила Наталья. – Отца посылать к Снегиревым не вздумай и сама не ходи. Не хочу я. Не уладить уже уговорами. Будем жить дальше. А поживем – увидим.
– Девочка моя! – пролепетала Анна Петровна, обливаясь слезами.
Потом, уложив Антошу, Наталья долго пересматривала свои фотографии в альбомах, словно хотела убедиться, что все хорошее и светлое в ее судьбе действительно было. С каждого снимка улыбалась она себе самой из другой уже жизни. Густое, горячее счастье, которое, казалось, не вычерпать никогда, осталось в прошлом. Но не такова Наташа, чтоб вешать нос. Рецепт она себе прописала простой: каблучки, прическа новая, глазки ярче да на люди чаще. А там видно будет.
А между тем наступила новая весна. Антоше исполнилось два года. Гордый дед водил его гулять в городской парк.
Наташа и сама любила пройтись там по аллейкам, заглянуть в удивительное царство кривых берез. В старом кинотеатре крутили новые современные фильмы. Хоть здание немного поблекло, обветшало, но молодые парочки по-прежнему ходили в кино. Наташа с грустной улыбкой смотрела им вслед. Танцы, кино, прогулки под луной. Так начинаются отношения у всех влюбленных. А что потом? У каждого своя судьба.
Чаще стала видеться с подругами. У Наташи была отличная компания. Ольга экономистом в администрации города работает. Аля – мастер в лучшем парикмахерском салоне. Света – жена удачливого предпринимателя. Муж Светланы вечно работает, а она занимается собой и домом. Альбина в банке отдел возглавляет. И всем Наташа нужна. Всегда сошьет такой наряд, что все ахнут.
Подруги крепко держались друг за друга. Время старались проводить интересно. Помогали в житейских делах. Умные, красивые молодые женщины, а замужем из них одна Светка. Жили нескучно, но в постоянном ожидании счастливого случая, в полной готовности.
«А вдруг мужчина?» – шутила шустрая Аля.
Мужчины слетались, как на мед. Но либо не стоящие внимания, либо уже женатые, либо предложения их были сомнительными. Подруги критерий отбора партнеров понижать не спешили, заполняли свои дни, как могли.
Наташе тогда предложили в школе уроки ритмики вести. Она согласилась с огромным удовольствием. И причина была совсем не в дополнительных деньгах. Интересная работа вытягивала ее из смутной неопределенности отношений с мужем и удручающей тоски. Жизнь ведь не терпит пустоты. Мужа в доме нет, но остался замечательный сын и рядом находились любящие родители.
Юра развода не требовал, Наташа тоже не спешила рвать с ним отношения окончательно. «Так вот ты какая бываешь, настоящая взрослая жизнь!» – думала иногда с горькой усмешкой. Неудавшаяся, трудная любовь – очень поучительное состояние. Вместе с горечью образуется опыт, который случайно не приобретешь. Пришлось Наташе стать независимой и сильной. Ведь она уже умела многое.
Глава 3
Дела житейские
Субботним утром мать засобиралась в церковь.
– Завтракайте без меня, – наказала Анна Андреевна, уходя.
– Куда побежала? – удивился отец.
– Пойду помолюсь перед прощеным воскресеньем, свечки поставлю, – тихо, но упрямо заявила Анна Андреевна мужу.
– Ой, Аннушка, там и без тебя народу полно – теснота и духота! – балагурил Илья Семенович. – Ты уже Антону нашему здоровье вымолила, так и хватит Бога-то зря беспокоить. У него без тебя забот немало.
– Перестань, Илюша, богохульствовать, вполголоса, но строго укорила мужа набожная женщина и прикрыла за собой дверь.
Анна Андреевна к обеду не вернулась. Отец ворчал, а Наташа начала волноваться. Не похоже было на маму, чтобы она вот так оставила семью в субботний день. Сердце дочери тревожилось.
Смутная тревога Наташи была не напрасной. Так уж устроена жизнь, что плавное ее течение нет-нет, да и прервется досадной случайностью. Привез Анну Андреевну домой Слава Демин. Оказалось, что в церкви она пробыла недолго. Потом намеревалась зайти в продуктовый магазин. У самого входа оступилась в спешке, поскользнулась и упала. Сломала правую руку в запястье, опираясь на нее при падении. А из магазина в ту минуту Слава выходил. Он поднял Анну Андреевну, отвез в травматологический пункт, а потом доставил полуживую от испуга и отчаяния женщину домой.
Наташа накапала матери валокордина и уложила в постель. Слава сидел на кухне с Ильей Семеновичем.
– Слава, спасибо тебе, – с чувством поблагодарила его Наташа.
Илья Семенович молча, по-мужски пожал ему руку в подтверждение слов дочери.
– Да что тут такого! Чудные вы, не мог же я пройти мимо, – скромно сказал Слава. – Ты скажи, Наташ, может, еще чем помочь?
– Помочь? А пожалуй, надо! – решительно заявила Наташа, что-то прикинув в уме. – Папа, ты с мамой и Антошей оставайся, а я со Славой на рынок съезжу. Да и в аптеку надо. На рабочей неделе мне совсем некогда будет. Так что, Славик, выручай меня по старой дружбе!
Слава помог ей сделать все необходимые покупки. Он нес пакеты к машине с таким довольным видом, будто они были наполнены золотыми слитками.
– Слушай, а почему ты все неженатый ходишь? – спросила его Наташа, когда уже возвращались домой. – Редкий мужчина так терпеливо и безропотно за покупками ходит! У тебя просто житейский талант, полезный для семьи!
– А не выросла еще моя невеста! – отшутился Слава. – Женюсь, какие мои годы.
«Добрый, отзывчивый, как всегда, – подумала Наташа о Славе с признательностью. – Простой, понятный человек. Мой верный школьный дружок! На него всегда можно положиться».
Началась новая неделя. Утром, собираясь на работу, Илья Семенович шутил с женой:
– Вот сбегала ты, Аннушка, поставила Богу свечки! Вот тебе и чистый понедельник с загипсованной рукой! Сиди теперь дома, телевизор с Антохой смотри. Антон, остаешься за главного в доме! Приглядывай за своей бабушкой, чтобы не убежала ненароком никуда, а то еще ноги переломает. А меня сегодня ночевать не ждите.
– А куда ты?! – хором спросили мать и дочь.
– Начинаем отделку загородного дома одному богатенькому господину. Работы много. Туда-сюда кататься мне не с руки. Приеду в среду вечером. Ну, бывайте здоровы! – попрощался Илья Семенович.
С того памятного чистого понедельника все хлопоты по дому легли в основном на Наташины плечи.
В тот год зима на Урале выдалась особенно снежной, и казалось, что огромные сугробы не растают никогда. Однако весна вступила в свои права в положенный срок и дерзко взялась за дело. Повсюду зазвенела капель. Город, весь просвеченный солнцем, отогревался, хорошел, освобождаясь от опостылевшего снежного покрова и наледи. Шалунья весна весело барабанила по каждому подоконнику. «Эй, люди, зиме пришел конец!» – слышалось в этой задорной дроби.
Постепенно весна набрала полную силу. Оттаивали звуки, запахи, краски. Жизнь продолжалась! Шире раскрывались глаза. Тело требовало воздуха, движений, эмоций, событий. Конечно, витаминное голодание давало о себе знать, отзываясь небольшой слабостью во всех членах. И под ногами грязновато. И обнажился прошлогодний мусор на газонах. Но это сущие пустяки по сравнению с тем безотчетным счастьем, которое совершенно бесплатно вдруг свалилось каждому на голову, и его хватало всем без исключения. Само по себе рождалось ощущение праздника жизни. Всем становилось хорошо, как в юности. Весной все молодеют, и сил будто бы прибавляется.
Анна Андреевна уверенно поправлялась. Она не могла сидеть без дела, поэтому стала чаще вязать. Это занятие помогало ей разрабатывать руку. Она устраивалась в кресле напротив большого телевизора, рядом на ковре играл Антоша. Анна Андреевна поглядывала за внуком, и оба были заняты приятным делом и довольны друг другом.
Анна Андреевна постоянно жалела свою взрослую дочь. Ей казалось, что Наташа слишком много работает. А надо ведь и для себя пожить, пока молодая. Когда Наташа сказала матери, что Светлана собирается пригласить подруг на вечеринку в ресторан, Анна Андреевна даже обрадовалась.
– Иди, доченька, и не волнуйся! Отдохни, повеселись! И домой не торопись! – наказала она Наташе.
Муж позволил Светке заказать стол в ресторане для закадычных подруг на день ее рождения. Решили устроить грандиозный девичник.
У Али в салоне сделали укладки. К ресторану подкатили на такси. Выглядели фотомоделями.
– Девочки, вино итальянское и французское завезли, – щебетал официант Егорушка, бывший однокашник. – Какое подавать?
– А ты и то и другое подавай. Там разберемся, – приказала именинница.
– Будьте осторожны, не сведите всех с ума, – льстил им Егорушка. – А я всегда рядом. Все сделаем по высшему разряду.
– Ой, кого тут сведешь с ума! Всех знаем как облупленных, – отмахнулась Аля. – Иди уже неси нам закуски. Есть хочется!
– Ну, Светочка, ты из нас самая удачливая. Так держать! Храни свое счастье, будь умницей. А уж красавица ты от рождения, – начала застолье Наташа. – За тебя, дорогая.
Пригубили по первому бокалу.
– Ой, какое вино замечательное! Молодец Егорка! Удружил, – воскликнула довольная Света. – Девчонки, гуляем! Как именинница всем приказываю забыть про свои проблемы. Я хочу, чтоб этот вечер был необыкновенным для вас. Это мой вам подарок за то, что вы есть в этом маленьком городишке, что мы скрашиваем друг дружке жизнь.
От добрых слов, вина и музыки приятно кружилась голова. Егорушка старался вовсю. Все были в ударе.
– Девчонки, а давайте летом купим путевки, съездим вместе хоть на неделю куда-нибудь за границу! – предложила Альбина.
– Давайте! – поддержала Ольга. – А выпьем за это уже сейчас.
– Наталья, осторожно посмотри налево, – украдкой показала Аля. – Ирка Звонарева чего-то зашла. Да вон с администратором разговаривает. Деловая! Твой Снегирев ведь к ней переехал.
– Да, я что-то слышала, – спокойно сказала Наташа. – Сарафанное радио в нашем городе исправно работает. Она со школы по нему сохнет. Пусть порадуется.
– Она, девки, зачастила к нам в салон, – продолжила Аля. – Мне, говорит, имидж хочется поменять, потому что у меня и в жизни изменения намечаются. Сделайте мне что-нибудь модное, экстравагантное.
– А ты ее побрей! – засмеялась Светка. – Очень экстравагантно. Я по телевизору видела такие авангардные стрижки.
– Ой, девочки, пусть живет. – Наташа изящно махнула рукой. – Юрочка ей потом имидж подправит. Я зла на нее не держу. Я на нем давно поставила жирный крест.
– Но ты же не развелась с ним? – уточнила Ольга.
– Да некогда заняться, а надо бы. Алиментов с него, как с козла молока, конечно, – ответила Наташа.
– А что, козье молоко очень даже полезное, – прыснула Аля.
– Закрываем тему. Снегирев того не стоит, чтоб мы его столько обсуждали. – Наташа шлепнула легонько салфеткой по столу. – У кого-то сегодня день рождения? Или мне показалось?
– Все, девчонки, давайте танцевать! Эй, Егор, музыку пусть сделают громче! Да повеселее! – заказала виновница торжества. Работников ресторана она знала почти всех, потому и не стеснялась.
Алла Пугачева пела про настоящего полковника. Потом Ирина Аллегрова про то, что все бабы стервы. А мужчины тогда кто? Станешь тут стервой.
Наташа танцевала без устали. Годы в танцевальном ансамбле не прошли даром. Она прекрасно владела своим телом. Давно не приходилось ей так веселиться и отплясывать на званых торжествах. Восхищенные взгляды со всех сторон заводили Наталью еще больше. Она ощущала свой успех и наслаждалась этим состоянием. Пусть смотрят! Есть на что поглядеть! Ведь она действительно хороша, и пока чем старше, тем красивее.
Когда наконец подруги вернулись к своему столу, откуда-то послышались энергичные аплодисменты. Опять подлетел Егор. С видом волшебника он поставил бутылку итальянского «Чинзано» и заговорщицки сказал:
– Вам просили передать вон с того столика и узнать, можно ли к вам подойти.
– Это кто такой галантный тут появился? – удивилась Ольга.
– Иностранцы, – полушепотом пояснил довольный официант. – Самые настоящие. Инженеры из Италии. Приехали на наш химкомбинат какую-то линию устанавливать. Едят тут каждый день.
– Проси, – коротко и великодушно позволила Света.
Итальянцев было трое. Егорушкины сведения о них оказались точными, но неполными. Синьоры откровенно признались веселым подругам, что руководство химкомбината плохо позаботилось об организации их свободного времени. Говорили они по-русски вполне сносно, чтоб выразить восхищение местным красавицам и просить их о благосклонности к своим персонам. Взаимный интерес возник сразу. Вечер у подруг и правда получился удивительным, даже необыкновенным.
Глава 4
Зигзаги судьбы
Домой Наташа вернулась поздно. Мать не спала. Сидела задумчиво в кресле перед неработающим телевизором без привычного вязания в руках.
– Мамочка, почему не спишь? – Наташа чмокнула ее в макушку. – Твоя непутевая дочь уже взрослая. Слушай, ложись, а я завтра тебе все расскажу. Мы с итальянцами познакомились, представляешь? Ой, я громко говорю! Папа спит? А я-то как устала! Танцевали!
– Папы нет дома, – глухо отозвалась Анна Андреевна.
– Но он звонил, по крайней мере? – Наташа потягивалась, раздевалась. Отец изредка ночевал у заказчиков, если было много работы и ехать до дому далеко. Наташу это не удивляло.
– Даже заходил... – проговорила с трудом Анна Андреевна и вдруг беззвучно заплакала.
– Что случилось?! – вскрикнула Наташа.
– Он ушел от нас, дочь, – едва вымолвила Анна Андреевна.
– Куда?! Да объясни толком, мама!
– Он ушел от нас, – повторила Анна Андреевна чуть громче и увереннее, вытирая свои заплаканные глаза. – Сказал, что полюбил другую женщину и не хочет этого скрывать. Проговорили мы с ним долго. Он все решил. Что-то бегут от нас мужики, доченька. Что стар, что млад.
Где-то глубоко в душе Наташи еще заживала ранка, нанесенная мужем Юрочкой. Но поступок отца показался ей и вовсе чудовищным. Случись землетрясение, Наташа удивилась бы меньше! Как карточный домик рушился привычный с детства миропорядок. Отец, который любил и баловал ее с малых лет, был надежной опорой всегда, ушел к другой женщине. Мама в одночасье из радушной, счастливой хозяйки дома превратилась в старенькую, нездоровую, жалкую женщину. Непостижимо. Бред. Нелепость.
Помолчали. Всплакнули уже обе. Но долгие слезы не в Наташиных привычках. В ее голове одна за другой возникали мысли, жаля изнутри.
– Мама, а как же я, Антоша? – спросила она. – Мы ему тоже не нужны?
Мать пожала плечами.
– Мама, он вернется. Седина в бороду – бес в ребро. Ты же знаешь эту поговорку. День, другой – и все. – Наташа убежденно тараторила, обнимала мать, стоя на коленях у старенького кресла. А мы его немного пожурим да и простим. Заживем, как жили.
– Вернется обязательно, – подтвердила Анна Андреевна. – Вещи свои забрать. Кое-что увез уже сегодня. Остальное, сказал, позже заберет.
Слова давались Анне Андреевне с трудом. «Боже мой, лишь бы сердце выдержало у мамы, – как в лихорадке думала Наташа. – Лишь бы не случилось с ней чего. Ну я ему покажу новую любовь!»
– Да куда он ушел-то, мама? К кому? – в отчаянии выкрикнула дочь, не веря, что есть в их городе такая смелая женщина, которая приняла ее отца в свой дом. Ведь их семью все знали!
– К Фариде. Он ей квартиру ремонтировал в последние месяцы.
– К какой такой еще Фариде? Я завтра же разнесу эту Фариду в клочья и приведу отца домой. Любовник чертов! Бельмондо с Урала! – кипятилась дочь.
– Ты успокойся, доченька. Видно, судьба у нас такая. Это Бог меня наказал.
– Тебя?! За что?! – изумилась Наташа.
Несмотря на свалившуюся беду, лицо Анны Андреевны выражало житейскую умудренность и всеведение. Наташа осеклась, замолчала, догадываясь, что сейчас узнает от матери нечто такое, о чем даже взрослым детям родители обычно не говорят.
– Ты послушай, не перебивай. – Мать прокашлялась и осипшим, но уже ровным голосом продолжила: – Ты не знаешь многого, не говорила я тебе. В молодости, до меня, невеста у него, у Ильи, была. Они уже и к свадьбе готовились понемногу. А я приехала после техникума сюда на завод по распределению. Влюбилась в Илюшу, но виду не подавала. Гляжу, а он сам ходит за мной, как на веревочке. – Лицо Анны Андреевны осветилось грустной улыбкой. – Перешла я дорогу хорошей девушке. Тогда не задумывалась, не горевала. А сейчас думаю: прокляла меня, наверное, Тонечка, невеста его. Она тогда вскоре уехала после нашей свадьбы. В области через год-два сама замуж вышла. По любви ли, не знаю. Но в любом случае такая обида не забывается никогда. Осуждали нас многие. А у нас одно оправдание было – любовь. Мать его, бабка твоя покойная, сказала, мол, хорошо, что до свадьбы все открылось, а то гулял бы от Тонечки, не было бы у них семьи нормальной. Приняла меня в свою семью, но всегда сурова была, строга, свекровушка моя покойная. Держала меня на расстоянии. А Тонечкина мать даже приходила ко мне в общежитие, просила одуматься. А я ей – как, мол, без любви! Молодая я была, бойкая. Отлились мне теперь Тонечкины слезы и позор ее. Город-то маленький, все на виду. Вот так, доченька. Больно мне сейчас, но верно говорят, что за все взыщется полной мерой. Будем с тобой дальше жить. Еще раз заново начнем. Только ты на меня не смотри, особенно-то не жалей, устраивай свою личную жизнь. А я всегда рядом буду.
– Мама, тебе, значит, расплачиваться за грехи молодости, а он? Отряхнулся от семьи, и пошел? Я не могу так оставить, – возмутилась Наташа.
– Если хочешь, поговори с ним, – разрешила мать. – Да он и сам зайдет за вещами. И вообще сказал, что помогать нам будет. Только не изменишь уже ничего. Я его знаю. Илья Симаков слов на ветер не бросает. Долго думает, но если уж что решил – так тому и быть. Давай лучше поспим. Рассвет уже скоро.
Визит к отцу Наталья откладывать не стала. Утром пошла к Деминым, сурово обратилась к Петру Ивановичу:
– Ну, выкладывай, дядя Петя, где мне теперь отца своего искать, где разлучница наша проживает. Только не говори, что не знаешь!
Дядя Петя Демин назвал адрес, не глядя ей в глаза.
– Хочешь, пойду с тобой? – угрюмо спросил Славик. – Обидеть тебя не позволю!
– Нет, нам нужно поговорить с ним вдвоем. А чтоб меня обидеть, надо долго готовиться и очень постараться, – пошутила Наташа. – Да и отец он мне.
Илья Семенович встретил Наталью радостно, приобнял.
– Дочь пришла! Молодец! Правильно сделала. Заходи, заходи, садись. Фарида, это Наталья моя. Накрывай стол, надо вам познакомиться.
Илья Семенович вел себя в доме Фариды по-хозяйски, был оживлен, шутлив по своему обыкновению. Наташа осматривалась, по-женски подмечая детали. Фарида была крепкая, смуглая башкирка. Не красавица, но ладная, необычная, с яркими, чуть раскосыми глазами и очень густыми волосами. Моложе отца лет на пятнадцать, не меньше. Привычными плавными движениями, не торопясь, расставляла она на столе угощения. Губадия, баурсак, мед, чай, настойка домашняя. Вкусно, наверное. Замечалось, что слажено у них все не вчера, а уже давненько.
Наташа сидела, как всегда, прямо, отвечала на дежурные мелкие житейские вопросы, а про себя думала о том, как бы завладеть ситуацией, взять инициативу в свои руки. «Жили-жили, а теперь вот знакомься с какой-то теткой», – досадливо мельтешило у нее в голове. Жалкая фигурка матери так и стояла у Наташи перед глазами. Сжималось сердце, билось учащенно. Главное – самой не заплакать.
– Папа, давай обсудим наши семейные дела. Вы, Фарида, можете послушать, если желаете, – твердо начала Наташа и увидела, как между отцом и совершенно чужой ей женщиной произошел быстрый диалог глазами. Он приказал ей остаться. Мол, нет от тебя секретов, дорогая Фарида. Фарида послушалась его, не вышла, а только отступила в сторону и прислонилась к стене. Хитро! Мол, я-то хотела уйти, да мужчина мой не разрешил.
– Говори, – спокойно позволил дочери отец.
– Я хочу спросить тебя: долг, честь, совесть, ответственность – это пустые для тебя слова, папа? Тебя поманили, а ты, как мальчик, побежал? У матери гипертония, рука еще больная. Столько лет тебе она отдала, а теперь не нужна стала? А Антошке что я скажу? В общем, так: хватит говорить попусту. Даю тебе два дня. Одумайся. Приходи. А я обещаю, что попрекать тебя не станем. Вычеркнем этот эпизод из жизни! – решительно заявила Наташа.
– Да нет, дочь, ты не поняла, – ответил отец. – Я все обдумал. И помогать вам я ведь не отказываюсь. А что годы, так и я ей, Аннушке, свои годки отдал. Всю жизнь работал, шабашил, подрабатывал. Сама знаешь. А она все приговаривала – надо то, надо это! Правильно, надо было: ты росла, замуж вышла, Антоша родился. А теперь все, шабаш, – хочу для себя пожить! Прими это и не осуждай меня. Знаешь, как говорят: не судите, да не судимы будете! И это верно. Лучше выпей с нами рюмочку. Мировую.
Фарида молчала, глазами выражала согласие с Ильей Семеновичем. С довольствием смотрела она на Наташиного отца, Антошиного деда. Наталья видела, что стучится в закрытую дверь. Когда родила она сына, сама стала матерью – все равно продолжала ощущать себя любимой дочерью, папиной девочкой. А тут, в квартире у Фариды, вдруг остро ощутила, что ее детство и даже юность давно позади. Теперь она Антошке за отца и деда, хотя те оба здоровы и живут неподалеку. Поняла в одночасье, что в своем доме быть ей теперь в ответе за все.
– Хорошо, папа, – все-таки продолжала Наталья, чеканя каждое слово. – А нельзя было не уходить, мать не волновать? Забегал бы в гости к Фариде иногда. Я даже смогу это понять.
– Ты что, доченька, учишь отца, как гулять от жены?! – усмехнулся Илья Семенович. – Ты не поняла: я Фариду люблю и уважаю. Мы собираемся пожениться.
– Так ты и разводиться будешь? – воскликнула Наташа. – Не понимаю и не прощу.
– А Юрку своего простила? Вот ему про ответственность и долг сходи напомнить, – больно кольнул ее отец.
– Я его просто вычеркнула из своей жизни. Слабак он.
– Вольна ты вычеркивать людей. В крестики-нолики играешь, а о том, что у каждого своя правда, не думаешь. Жизнь очень сложная штука, Наташа.
– Ну ладно, бывайте здоровы, живите богато, а я пойду, дома рюмочку выпью с мамой за ваше счастье, – с этими словами Наташа встала.
Вот и вышла ладная башкирка победительницей. Восточная женщина. Угодливая, ловкая.
Отца осуждали все, кто знал его. А знали его многие. Но ему все было нипочем. Приезжал даже сын из Москвы на недельку, разговаривал с отцом по-мужски, но так и убыл обратно, ничего не добившись.
Видно, очень захотелось Илье Семеновичу пожить все оставшиеся годы только для себя. Наташа навела справки: Фарида замужем не была, детей нет. Значит, потонул Илья Семенович в сплошном и мощном потоке неизрасходованной бабьей любви и нежности.
Разом Наташа решила разрубить и свои, ставшие ненужными ниточки, все еще связывающие ее с Юрой. Позвонила свекрови, назначила мужу встречу. Пришла во всеоружии своей красоты.
– Выглядишь обалденно! – сощурил свои красивые глаза Наташин незадачливый муженек. – Поцелуемся?
– А ты что-то помятый. Что, Ирка не гладит тебе? Или целуешь ее плохо? – съязвила Наташа.
– Я сам могу себе все погладить, если захочу. О чем будет разговор? – уточнил Юра.
– Я хочу развестись с тобой, Снегирев. Вот и все! – отчеканила Наташа.
– А если я не хочу? – усмехнулся Юра.
– Ты что, с ума сошел?! – возмутилась Наташа. – Может, предложишь мне снова руку и сердце? Столько уже не живем вместе! Нужно просто оформить развод – и дело с концом.
– Не пугай меня свободой, не гони меня на волю, – весело, нараспев процитировал Юра слова из песни рок-группы «Воскресение», лучезарно при этом улыбаясь.
Он был по-прежнему хорош собой, красавчик Юра Снегирев, знал это и потому пытался привычно воспользоваться своим природным обаянием. Да, он очаровательно улыбался в тот момент, но Наташу это уже не восхищало, как когда-то в былые годы. Человек он был беспечный, ненадежный, легковесный. А человеческие качества в мужчине важнее внешней красоты. Наташа это уяснила для себя твердо.
– Меня твои слова уже не греют, Снегирев, – сухо предупредила она.
– Если бы ты была не против, то я мог бы и вернуться к тебе, – вдруг заявил ей Юра. – Сам собирался поговорить с тобой в ближайшее время. Я остыл, готов, только пожелай. А то слухи ходят, что ты с итальянцем встречаешься. Моя жена гуляет...
– Прекрати паясничать! – резко перебила его Наташа. – Собирался он поговорить! Долго же ты собирался! Сын уже вырос. И попрекать меня не смей. Ты лучше за Звонаревой Иркой присматривай, а про меня забудь. Значит, так. Я сама обо всем договорюсь в загсе. Позвоню, скажу тебе, когда туда подойти. И не финти, Юрий. На алименты мне подавать или сам приносить будешь?
– Сам, а то ты засудишь еще, – насмешливо сказал Юра. – Ты ведь везде договоришься. У тебя все схвачено. Только много платить не смогу, имей в виду. Я ведь пока дворником работаю. Вот если ты меня устроишь по своим связям на денежную работу...
– Что так мелко плаваешь, Снегирев? Да мне и не очень-то нужны твои деньги, но из принципа буду брать, – выпалила обозленная Наташа. – Не вижу резона отказываться.
– Мадам, вы прекрасны в гневе! Не извольте беспокоиться – разведемся в лучшем виде, если вы того желаете. – И Юра шутовски поклонился своей жене. – А дворники не плавают, а метут улицы. Работа нужная, важная. И на свежем воздухе.
Шут. Лакей. Приживал. И это о нем шептались девчонки на школьных вечерах? И у этого человека тоже своя правда? Так вот ты какая бываешь, настоящая взрослая жизнь! Скорее домой, к Антоше, к маме. Ее нельзя оставлять надолго одну.
Анна Андреевна оказалась сильнее духом, чем думалось Наташе. Видно, покаянная мысль о наказании за собственные давние грехи молодости смирила ее с вероломным поступком мужа. Да и забот по дому хватало. Женщинам не свойственно томиться в безделье.
– Только, доченька, давай постараемся обойтись без его помощи, – попросила она Наташу. – Если что, так лучше Славика Демина покличем. Видеть мне теперь Илюшу тяжело. Я вот сижу, смотрю фильмы по телевизору, и мне веселее становится. Люди повсюду горе мыкают, хоть и денег у них полно!
– Конечно, мама. Как скажешь, – согласилась Наташа.
По всем телевизионным каналам демонстрировались самые разные сериалы, но Анна Андреевна выбирала в основном заграничные – «Санта-Барбара», «Богатые и знаменитые», «Женаты и с детьми», «Грейс в огне», «Эдем». Она словно хотела воочию убедиться, что люди в дальних странах так же страдают, плачут и в муках рожают своих детей.
– А как вязать под эти сериалы хорошо! – рассуждала Анна Андреевна. – Сидишь себе, за Стефани Харпер поглядываешь, а петелька за петелькой ровненько ложится. Серия, другая – джемпер закончен. И Стефани легче жить стало. Посмотри, что я связала!
И действительно, постепенно работы Анны Андреевны стали просто изумительны. Всю свою душу и фантазию вкладывала она в рукоделие. Ниточка за ниточкой тянулась ее боль и превращалась в причудливые сложные узоры. А на сердце у Анны Андреевны светлело.
На вязаные изделия находились покупательницы. Анна Андреевна не торговалась, отдавала свои работы за ту цену, которую предлагали. Местные дамы укрывали плечи ее кружевными шалями и щеголяли в оригинальных теплых кофточках. Скучать ей не давали и старинные подружки. Кто зайдет сериал за чаем обсудить, кто поучиться у нее успокоительному вязанию. Внуков своих к Антошке приводили. Когда звенят детские голоса, дом оживает. Наташа с радостью привечала всех, лишь бы мама не хмурилась.
Глава 5
Теплая осень
Уральское лето коротко. Уже в августе затяжные дожди не редкость. И только осень вдруг побалует теплом бабьего лета. Этот благословенный период наступает неизменно. Вспыхнувшее вдруг разноцветье листвы волнует душу не меньше нежной весенней зелени. Только воздух уже зрелый, настоянный на травах. Люди здесь природой не избалованы, умеют ценить малое. Каждый использует эти дни по своему разумению.
Как-то в один из таких мягких сентябрьских дней Слава Демин принес им в дом небольшое ведро поздней крупной черемухи. Ягоды пахли горьковатым дурманом. Наташа всплеснула руками при виде этого чуда:
– Неужели сам набрал?
– А кто же? – вопросом ответил Слава. – За рекой собирал. Случайно место нашел, где еще не обобрали.
– Так это же так нелегко – по ягодке, по ягодке! – оценила его кропотливый труд Наташа. – Позвал бы меня, вместе бы и собрали.
– Я не думал, что ты пойдешь, – признался Слава.
– А помнишь, как в детстве собирали? – улыбнулась Наташа.
– А как же, помню! – ответил Слава.
...Иногда по выходным дням две семьи, Симаковы и Демины, выезжали вместе на целый день за реку воздухом подышать. Там и собирали черемуху. Взрослые обирали ветви, стоя на земле, а дети – Наташа и Слава – вскарабкивались наверх. На шею вешали небольшие лотки, привязанные ленточкой, чтобы руки были свободны. Черемуха терпко-сладкая, душистая, нежная! Горсточку в лоток, горсточку в роток! Горсточку в лоток, другую опять в роток. Потом дразнили друг друга, показывая почерневшие языки и зубы. Весело было!
– Ладно, спасибо тебе. На пироги с черемухой обязательно позову, – пообещала Наташа Славе.
Черемуху прокрутили трижды, засахарили в банках на зиму. Это самая душистая, вкусная начинка для сладких домашних плюшек и пирогов!
Осенью при встречах со знакомыми только и разговоров, кто сколько банок закрыл к зиме. Так уж тут принято. Когда весь город солил огурцы и помидоры, Наташа старательно изучала русско-итальянский разговорник. Все прошлое лето и в золотые дни сентября слышала она свое имя, произносимое полушепотом с нежным заморским акцентом. Инженер из итальянского города Римини, Алессандро Годзини, восхищался каждым Наташиным движением и словом так искренне, что можно было подумать, будто в Италии женщин совсем не существует. Наташа и не подозревала, что кому-то может быть настолько интересна ее привычная жизнь и она сама. Традиции ее народа. Природа ее родного края. Блюда русской кухни. Что еще? Да все!
