Текст книги "Драконья целительница (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4

– Вон там пылинка, – сухо сообщила Минна.

В отличие от сестер, она была сдержанной и молчаливой. Заговорила со мной только тогда, когда потребовалось сделать замечание. Я послушно провела тряпкой по идеально вымытому полу, и Минна кивнула.

– Хорошо. Работайте немного побыстрее. Займитесь уборными.

Наверно, она очень гордилась, что работает целой сестрой-помощницей, когда Дина и Лина всего лишь санитарки.

В первой палате меня ждал сюрприз. Молодой мужчина с огненно-рыжими волосами открыл окно и со вкусом и знанием дела курил самокрутку с чар-травой. Эйфория, разговорчивость, повышенный аппетит и усиление рецепторов глазной сетчатки – цвета становятся яркими и насыщенными.

– Ну здравствуйте, – сказала я. – Ваш целитель знает про чар-траву?

Рыжий ослепительно улыбнулся, спрыгнул с подоконника и, подойдя ко мне, молниеносным движением запустил монетку в нагрудный карман рубашки.

– Нет. И ты ему ничего не скажешь.

– Скажу, – ответила я и покосилась на сопровождающий лист на стене. – Обязательно скажу, господин Глиссон, потому что с вашим сердцем чар-трава это путь на тот свет.

– С того света меня уже вытащили, – улыбка Глиссона сделалась шире. – И я имею полное право это отпраздновать.

Я не стала спорить. Прошла в уборную и принялась за работу, сердито приговаривая:

– Вы бы лучше стульчак не уделывали, господин дракон. Большой вроде мальчик.

Глиссон со свирепым видом заглянул в уборную.

– Поговори мне тут еще! Чисть давай, чтоб все сверкало!

– И поговорю! – ответила я, заливая все жидкостью для уборки и свирепо орудуя тряпками. – Я не ваша рабыня, чтоб вы мне рот закрывали.

– Шашлык бы из тебя сделать, – процедил Глиссон.

– Уже пытались, не получилось, – усмехнулась я.

Через десять минут уборка подошла к концу. Я вышла из палаты, закрыла за собой дверь и прошла к посту Минны. Та подняла голову от карт пациентов и устало посмотрела на меня.

– Что?

– Глиссон курит чар-траву, – ответила я и положила перед ней монетку в два дуката. – Дал мне это за молчание.

– Хорошо, – кивнула Минна. – Целитель поговорит с ним. Работайте дальше.

В другой палате лежал немолодой седовласый дракон. Судя по сопровождающему листу, его звали Майлз Шеридан и в клинику он попал с грудной жабой.

– Добрый день! – приветствовал он меня с легким поклоном. – Спасибо, что пришли.

– Здравствуйте, господин Шеридан, – улыбнулась я. – Конечно, пришла, это же моя работа. Как вы себя чувствуете?

– Намного лучше, чем вчера, – сообщил дракон и показал мне книгу. – Чтение отвлекает.

Уборная сверкала идеальной чистотой. Я вымыла пол, почистила унитаз и раковину, собрала мусор и сказала:

– Всегда приятно встретить джентльмена.

– Всегда приятно пообщаться с леди, – с достоинством ответил дракон. – Я искренне сочувствую вашему горю. Удивительно, с какой силой вы с ним справляетесь.

Похоже, о том, что последний человек клана Доннели теперь работает в больнице, знают все без исключения. Когда только успели…

– Работа отвлекает, – сказала я.

– У меня юридическая контора в Фернсе, – сообщил Шеридан. – Если вам понадобится помощь, не стесняйтесь и приходите. Когда-то я вел дела с вашим дедом и прадедом и обязательно вам помогу.

Я искренне поблагодарила дракона за поддержку и пошла работать дальше.

С остальными пациентами болтать не пришлось. Драконы непринужденно делали вид, что меня не существует. Только у них есть эта чудесная способность смотреть на человека, как на мебель. Особенно, когда этот человек чистит уборные и моет пол в палате.

Конлет Юргенс лежал в последней палате. Когда я вошла туда, то на мгновение замерла, глядя на него – он был похож на обгорелый кусок дерева, а не на живое существо.

Сопровождающий лист подсказал, что Юргенс выдохнул пламя в человеческом облике. И не сразу сумел его сбить. Теперь на несколько месяцев лучшие друзья Юргенса это обезболивающие и мазевые повязки. И лекарства от сердечной недостаточности – поэтому его и перевели из ожогового.

– Добрый день! – улыбнулась я. – Меня зовут Шейл, я сейчас уберу в палате, а потом принесу вам еду и покормлю.

– Добрый день, – прошелестел Юргенс. – Спасибо, но не смотрите на меня, пожалуйста. Мне стыдно.

“Стыдно”, – повторила я. Это был молодой и сильный дракон, и то, что он сейчас лежал вот так, беспомощным и жалким, было для него невыносимо.

– Вам нечего стыдиться, господин Юргенс, – ответила я. – Думайте о том, как поправиться, вот и все.

Я проверила артефакт, который делал особую очистку воздуха – отлично, работает без нареканий. Вымыла палату и уборную специальным средством.

– Ну вот. Скоро ужин, я приду вас покормить. И не стыдитесь меня, договорились?

Юргенс дернул правой рукой, словно хотел прикрыться.

Я вынесла мусор, обработала руки и одежду очищающим зельем из большого разбрызгивателя, а тут и ужин подоспел. Я катила большую каталку с едой из одной палаты в другую и выслушивала:

– Снова эта мерзость. Ненавижу больничное питание.

– Снова паровая рыба? Как это вообще можно есть?

– Нет, я определенно закажу нормальную еду из ресторана.

– Настучала про чар-траву? Проваливай, пока я это хрючило тебе на голову не надел!

– О, красная рыбка с овощами! Замечательно, Шейл, спасибо вам большое. К ней бы розовое вино, выдержанное в дубе, и это был бы подлинный пир.

– Спасибо, господин Шеридан, – устало сказала я. Даже полную смену не отработала, а на ногах едва держусь. Дракон улыбнулся.

– Не забудьте и сами поужинать, Шейл, вы бледны.

Я в очередной раз поблагодарила его за заботу и, выкатив тележку из палаты, тотчас же в кого-то въехала.

Глава 5

Грандмастер Магеран прошипел что-то очень злое и смахнул с халата невидимую пылинку. Потом перевел взгляд на меня и с язвительной улыбкой произнес:

– Штраф два дуката.

– За что это? – ответила я, тоже улыбаясь и чувствуя, как это его бесит. – Я не обращалась к вам на “ты”.

– За нерасторопность и неаккуратность, – процедил Магеран. – Ты чуть меня не сбила.

– Или за то, что на мне королевская защита, и вы не можете меня убить?

Минна поднялась за своей стойкой, не зная, к кому спешить на помощь. Я перехватила ручку тележки поудобнее, откатила ее в сторону и сказала, наслаждаясь тем, как тяжелеет лицо грандмастера:

– Я обращусь в попечительский совет по поводу этичности ваших действий. Не думаю, что там одобрят эти штрафы. В моем трудовом договоре они вообще не прописаны… кстати, где он?

Известно, где. Нигде. Магеран не имеет права взять на работу дипломированную целительницу и поставить ее санитаркой. Конечно, бывают тяжелые времена, когда целители сами разносят лекарства и моют полы, но сейчас явно не тот случай.

Договор он, конечно, составит. Придумает, как извернуться. Но штрафы точно не пропишет.

– И еще один вопрос, – не отставала я. – Почему ваши пациенты в вашей больнице курят чар-траву? В отделении сердечных болезней она просто тихий убийца. Но кто-то его сюда проносит, кто? Ваши целители или вы сами, возможно?

А вот теперь Магеран изменился в лице. Все, что я видела в нем до этого, просто бледнело перед этой смертоносной яростью.

– Чар-трава? – уточнил он, и мы с Минной синхронно кивнули.

– У господина Глиссона, – уточнила сестра-помощница.

Магеран кивнул и быстрой походкой направился в сторону палаты рыжего. Хлопнула дверь и полетел такой поток брани, что мы с Минной так и замерли.

За языком в больнице не следят. Ясно-понятно. Так и запишем.

– Глиссон здесь лежит, чтобы избежать призыва в армию, – сообщила Минна. – Нет у него никаких проблем с сердцем, здоров как бык.

– Похоже, кончилось его безделье, – сказала я. – Вон как грандмастер раскричался.

Минна вздохнула.

– Идите кормить Юргенса.

На ужин Юргенсу полагались особые питательные смеси и витамины. Войдя в палату, я снова поздоровалась, и Юргенс едва слышно откликнулся:

– Спасибо вам…

– Это моя работа, – сказала я, аккуратно усаживая его под нужным углом. На какое-то мгновение мне сделалось страшно: Ирина Кузнецова никогда не кормила больных через зонд. Что, если я как-то пораню несчастного, поврежу? Смесь пойдет не туда, куда надо?

Но руки Шейл действовали сами, будто никак не зависели от воли. Обработали трубки для питания, установили умело и ловко, начали подачу еды. Юргенс устало прикрыл глаза. Надо будет спросить у Минны или ее сестер, кем он был раньше. Конечно, это ужасно: вот ты молод, здоров и полон сил, а вот лежишь в больнице и вынужден есть и пить через трубочку.

Но жалеть его не надо. Жалость унижает, потом он вообще не выберется из черных мыслей.

– Любое лечение занимает время, – сказала я. – Надо терпеть. Терпеть и ждать. Однажды все обязательно будет хорошо, вы выйдете из больницы и будете жить дальше.

Юргенс посмотрел на меня так, словно искренне в этом сомневался. Когда ужин закончился, я осторожно почистила ему зубы, смазала губы и лицо особым кремом, и Юргенс улыбнулся.

– Вы очень добрая, – выдохнул он. – И я… соболезную вашей потере. Это огромное горе, вот так лишиться всей семьи.

Я кивнула. Что тут еще скажешь? Хотя… стоп.

Как он вообще говорит, если у него тяжелые травмы гортани? Внутренние ожоги?

– Я не говорю, – откликнулся Юргенс, и только теперь я поняла, что все это время слышала его голос не снаружи, а в своей голове. – Я направляю вам мысль. Это тяжелое боевое заклинание, не каждому под силу.

Вот оно что.

– Вы военный?

– Дослужился до генерала. Но не спрашивайте, как со мной случилось это горе, я не имею права рассказывать.

Я понимающе кивнула.

– Даже не думайте меня стыдиться, договорились? Я целительница.

– Договорились. Вернее… я очень постараюсь. Вы живете в подвале, верно?

– Верно. Мне больше некуда пойти.

– Будьте осторожны. Там печи, из них иногда выходят саламандры.

– Вы и в подвал умудрились заглянуть? – удивилась я.

– Конечно. Я сразу бросил оценивающие заклинания. Надо ведь понимать, где находишься.

Наверно, Юргенс очень хороший военный. Опытный. Его привезли сюда беспомощным, умирающим, а он все равно сделал то, что считал нужным.

– Вы чего-то боитесь? – предположила я. – Иначе зачем вам бросать оценивающие заклинания в хорошей больнице?

Лицо Юргенса осталось неподвижным, но я почувствовала его улыбку. Усталую печальную улыбку человека, который привык исполнять свой долг.

– С этой больницей что-то не так, – признался он, – но я пока так и не понял, что именно. Будьте очень осторожны, Шейл. Особенно в подвале.

Я поблагодарила генерала за доброту и покинула его палату в смешанных чувствах. Может, Магеран знает, что именно не так с его больницей – потому-то и согласился меня оставить, и решил законопатить в подвал?

Глава 6

Потом я поменяла белье на всех кроватях и переодела генерала, который закрыл глаза и больше не говорил. Я чувствовала его стыд. Когда-то он пользовался успехом у барышень, как и все драконы, а теперь на него надевают подгузник.

Будешь тут стыдиться.

Потом надо было разносить лекарства, а потом наступило тихое время. Пациенты негромко переговаривались в палатах, Минна заполняла отчеты за день, а я сидела на белом топчане рядом с постом, вытянув ноги, и все тело гудело от усталости.

Господи, поверить не могу. Утром я приехала в Суворовск, а вечером меняла простыни на драконьих кроватях. Повезло мне, что психика оказалась достаточно гибкой, чтобы все это принять – иначе и рехнуться недолго.

Пришла целительница, которая уверяла Рорика, что у него аллергия. Сунув руки в карманы халата, она остановилась у поста и некоторое время рассматривала меня так, будто у нее в глазах были микроскопы, а я козявка на стеклышке.

– Чем-то помочь, госпожа Элизабет? – поинтересовалась Минна.

– Ее все-таки пристроили сюда? – ответила Элизабет вопросом на вопрос.

Минна кивнула.

– Да.

– Если собираетесь говорить обо мне так, будто меня нет рядом, то лучше не надо, – устало посоветовала я. – Простите. Ну вот честно, я никогда бы не стала уводить пациента вот так. Но мне надо было устроиться в клинике. И я решила ловить момент и показать себя.

Обычно такая доброжелательная искренность располагает к себе – но не целительницу Элизабет. Она подошла, некоторое время смотрела на меня, покачиваясь с пяток на носки, а потом спросила:

– Давно ли из академии?

– Две недели как. Диплом с отличием.

Я невольно испытала гордость за Шейл. Не каждый, далеко не каждый вообще способен учиться в академии целительства. А она училась и стала лучшей.

– Этого недостаточно, чтобы здесь работать, – холодно сказала Элизабет. – И недостаточно, чтобы выхватывать пациентов из-под носа здешних целителей. Ты, возможно, считаешь себя самой умной, но у тебя нет главного. Опыта. Знаний, которые приносит практика, а не лекции.

Она помолчала и добавила:

– Еще раз попробуешь вот так вылезти, и я тебя сожгу.

Я невольно поежилась. Вот уж повезло мне перейти дорогу драконице.

– Королевская защита, – с улыбкой напомнила я, но Элизабет это не проняло.

– Плевать. Найду способ. В общем, не считай себя бессмертной и не лезь дальше уток.

Мы обменялись исключительно любезными взглядами, и Элизабет направилась к лестнице. Когда она ушла, я посмотрела на Минну и увидела, что сестра-помощница бледна и растеряна.

– Она что, драконица? – уточнила я.

– Да, – кивнула Минна. – Я, честно говоря, испугалась, что сейчас она обратится.

– Я тоже, – призналась я и, вспомнив свое общение с гномами, спросила: – Winnanhar ankmard grudang?

Минна улыбнулась, словно звук родного языка успокоил ее и порадовал.

– Нет, она не такая дура, чтобы сжечь тебя, – ответила она. – Но можно подстроить, например, несчастный случай. В общем, держись от нее подальше. Ты хорошо работаешь, вот и работай.

– Спасибо за высокую оценку, – сказала я, – но не хочу я всю жизнь просидеть с утками.

– Да, это ты лихо заявила грандмастеру, – усмехнулась Минна и добавила уже серьезно: – Элизабет в него влюблена. Упросила попечительский совет устроить ее в больницу, лишь бы быть к нему поближе. И ей как нож по горлу, что он видел ее унижение.

– Я же извинилась, – вздохнула я. – И не собиралась ее унижать. Но…

Да уж, так попасть могла только я. Сирота, без детей, друзей и парней, которую всегда забрасывало во всякие дыры. То в Суворовск, то в поселок Первомайский, где народ допился до снежного человека, то в Голычево – а Голычево это просто деревня дураков, если о ней рассказывать, то за год не управишься..

Минна понимающе кивнула.

– У нас хорошее отделение. И целители тоже хорошие. Завтра придет мастер Дженнингс, после обеда будет Двайер. Сегодня их забрали на совещание, завтра познакомишься с ними. А пока иди в сестринскую, вздремни. Кто знает, какой будет ночь.

Я поблагодарила Минну за доброту и пошла в сестринскую. Здесь можно было попить чаю, перекусить печеньями и ломтиками сушеной индейки, и просто поспать на диванчике. Я вытянулась на нем, забросила руки за голову и вдруг услышала:

“Шейл, вы здесь?”

Вот как говорить с ним, когда я его не вижу? Так… попробую просто думать, отправлять чистую мысль.

“Здесь, господин Юнгерс. Что-то случилось? Вам нужна помощь?”

“Все в порядке, не волнуйтесь. Помните, я говорил вам о подвале?”

“Конечно. Такое не забудешь”.

“Так вот. То нечто, которое я чувствовал… в общем, оно сейчас здесь. На этом этаже”.

Я вскочила, выглянула в коридор. Тишина и покой. На посту Минна о чем-то негромко беседовала с двумя сестрами-помощницами, над дверью на лестницу сиял зеленоватый огонек, показывая, где выход.

“Тут никого, – подумала я. – Просто коридор и сестры-помощницы”.

“И все-таки я чувствую его, – настаивал генерал. – Можете пройти к лестнице и проверить? Ничего не бойтесь, я прикрою вас чарами”.

Лестниц было две в разных концах коридора. Я закрыла сестринскую и пошла вперед. Из закрытых палат доносился смех и негромкие разговоры. Вот вышел один из пациентов, господин Гилловей, и пошел к сестринскому посту.

Тишина. Обычный вечер.

Я открыла дверь и выскользнула на лестницу. Здесь было прохладно и свежо. Кто-то прошел совсем недавно, оставив запах дорогого одеколона. Внизу хлопнула дверь.

“Ничего, – подумала я. – Никаких чудовищ”.

И в ту же минуту меня ударило по ногам.

Глава 7

Это было ужасно глупое решение, вот так в одиночку пойти куда-то выяснять, какой монстр напал на клинику.

Надо было сказать Минне, что пациент взволнован. Мы бы могли пойти вдвоем. Она могла бы вызвать охрану.

Но нет же! Я же такая героиня! Такая умная!

На мне аж целая королевская защита!

Все это пролетело в голове и растаяло. Я упала, крепко приложившись головой и спиной о ступеньки на другой этаж, но сознания не потеряла.

И во всех деталях увидела существо, которое выступило из пустоты.

Громадина состояла из бесчисленных щупалец. Пульсировали присоски, в каждой открывался глаз – черный, блестящий, голодный. У основания, там, откуда росли щупальца, с щелканьем открывался иззубренный клюв.

Пахло так, что глаза резало. На одну эту вонь сюда должна была сбежаться вся больница.

“Конлет! – заорала я. – Оно большое!”

Я бы и вслух заорала, да голос пропал и ноги отнялись. Щупальца потянулись ко мне, скользнули по плечам и груди, словно монстр прикидывал, вкусна ли я, сойду ли на ужин.

И все королевские защиты он видел у себя под хвостом.

“Шейл, держитесь! – генерал говорил уверенно и спокойно, словно отдавал приказ своей армии. – Дышите носом! Правую руку вперед, левую на солнечное сплетение! Повторяйте за мной!”

Слова потекли ровно и уверенно, как река. Я положила руку на солнечное сплетение, другую выбросила ладонью вперед и закричала прямо в распахнутую надо мной пасть.

Ни единого слова я не поняла. Это был какой-то щелкающий жутковатый язык, и от каждого слова волосы поднимались дыбом. От них веяло первобытной властью и таким же глубинным ужасом.

Каждое слово, которое я сейчас выбрасывала в чудовище, было наполнено испепеляющей мощью. Такой, которую человеческий разум просто не вынесет.

Каждое слово поднималось из тьмы городов на дне океанов к ледяным заоблачным вершинам, и его свет разрывал монстра на части.

Щупальца окутало сверкающими нитями, и невидимые пальцы принялись затягивать их. Монстр завизжал, извиваясь и колотясь по стенам и полу, а я продолжала кричать на неизвестном языке. Вот нить затянулась так, что щупальце лопнуло, залив лестницу смрадом и бурлящей зеленоватой жижей, за ним подоспело второе и третье, и зеленый пузырящийся поток хлынул вниз по лестнице.

Визг чудовища оборвался. Несколько мгновений он извивался, теряя одно щупальце за другим, а потом обмяк на полу, завалив меня дергающимися кусками плоти.

– Так-то, мать твою, – добавила я и закричала: – Помогите!

“Умница! – радостно воскликнул Конлет в моей голове. – Какая же ты умница… стоп”.

– Помогите! – крикнула я.

В коридоре послышались торопливые шаги. Сверху и снизу захлопали двери и молодой целитель, который выбежал с четвертого этажа, остановился, в ужасе глядя на останки монстра и на меня.

– Пресвятые небеса… – пробормотал он и заорал: – Охрана!

Дверь из моего отделения толкнули, но не смогли открыть нормально. Минна высунулась и окаменела, глядя на безжизненные щупальца. Судя по тому, как она побледнела и завела глаза, сестра-помощница готовилась упасть в обморок.

– Он дохлый уже, – ответила я. – Помогите, вытащите меня из-под него…

“Кто ты? – нетерпеливо поинтересовался Конлет. – Ты не Шейл Доннели!”

Если кто-то способен читать твои мысли, то раскрытие правды вопрос времени.

“Я Ирина Кузнецова, – ответила я. – Журналистка, из другого мира. Меня там убили, и я как-то попала сюда… не знаю, как. Меня вбросило в тело Шейл Доннели… пожалуйста, Конлет, никому не говори об этом!”

Генерал не ответил. Ощущение чужого присутствия в голове скользнуло и растаяло.

Прибежала охрана и застыла, оторопело разглядывая убитого монстра. Целитель с четвертого этажа труса не праздновал: бросился ко мне, принялся разбрасывать куски щупалец, помог подняться. Минна сумела справиться со страхом, толкнула дверь, отодвигая клювастое тулово, и выступила на лестницу.

– Шейл, что это? Откуда оно здесь? – спросила она. Со второго этажа на охранников напирал народ: целителям, санитарам, сестрам-помощницам и пациентам хотелось увидеть, из-за чего сыр-бор и кто сумел завалить такую гадину.

– Не знаю, – ответила я. Целитель вынул из кармана халата оценивающий артефакт, пощелкал им, направил огонек мне в глаза, проверяя состояние мозга. – Генерал Юнгерс почувствовал его… понял, что тут что-то не так, и направил меня посмотреть.

Кто-то из зрителей испуганно ойкнул. Целитель кивнул кому-то из своих, и меня тотчас же подхватили на руки и куда-то понесли. Закружились ступеньки, отрезанные щупальца, испуганные лица, и я все-таки потеряла сознание.

Очнулась я после того, как в руку клюнул шприц. Открыла глаза – увидела, что лежу на койке в палате. Молодой целитель с четвертого этажа довольно улыбался, а вот Магеран, который стоял чуть поодаль, выглядел недовольным и рассерженным.

Жалел, наверно, что та гадина меня не сожрала. Может, это как раз он ее на меня напустил? Несчастный случай, вот и все.

– Что это было? – спросила я.

– Глубинник, – ответил целитель, с трудом сдерживая гордость. – Очень опасный паразит-людоед. Мы обновляем защиту каждый месяц, они давно сюда не прорывались, но…

Он развел руками.

– Вы большая молодец, Шейл. Не каждый с таким справится.

– Я и не справилась, – призналась я. Незачем приписывать себе чужие заслуги. – Это все заклинания, которые мне говорил генерал Юнгерс.

– Он не говорит, – мрачно ответил Магеран, и я не удержалась от шпильки.

– С вами нет. А со мной да. Я просто повторяла его заклинания, не понимая их смысла.

– Да, это тяжелые боевые чары, – согласился целитель. – И вы правда молодец, Шейл. Полежите здесь до утра, придите в себя и…

Он не договорил.

– Никаких “лежать до утра”, – презрительно оборвал его Магеран. – Санитаркам платят не за то, что они лежат. У Доннели смена, так что пусть поднимается и идет в свое отделение. Там нужно вымыть лестницу и обеззаразить двери.

– Кажется, я убила не того монстра, – я демонстративно улыбнулась, поднимаясь с койки. – Уже иду, только переоденусь.