Текст книги "Первоклассная учительница, дракон и его сын (СИ)"
Автор книги: Лариса Петровичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 4
Пик. Пик. Пик.
Что-то механически пищало справа, и, прорываясь сквозь мрак к этому писку, я понимала, что все-таки жива. Постепенно за писком пришла прохлада, свежий воздух, пахнущий лекарствами, и ощущение собственного тела.
Вместо ноги был сгусток жгучей боли. Я сразу же вспомнила и чудовище в парке, и то, как оно волокло меня по траве, и Ника, вставшего перед ним во весь рост с нелепым оружием.
– Ник? – негромко позвала я, и незнакомый голос сразу же откликнулся:
– Медира Юлия?
Я открыла глаза и увидела, что лежу на койке, окруженная незнакомым медицинским оборудованием. Посмотрела вниз – левая нога была заключена в нечто, похожее на сверкающий чехол. Мужчина в белом склонился надо мной, провел чем-то металлическим над лицом и довольно улыбнулся и показал мне два пальца:
– Сколько?
– Два, – ответила я. – Что случилось? Где Ник?
Лицо врача потемнело, словно я напомнила ему о том, что началась война.
– Прорыв. Первый за триста лет, – ответил он. – Драконы до сих пор выжигают чудовищ.
Его голос неожиданно дрогнул, и мне подумалось, что этот доктор тоже подумывал об отмене драконьих привилегий вроде выделенной полосы для транспорта.
– А Ник? – повторила я. – Ник Хоннери, журналист, мы с ним были в парке.
– Жив, – ответил врач. – Отделался царапинами, но не хочет уходить.
– А моя нога? – спросила я, и по ноге тотчас же разлилась очередная волна боли. Врач указал на чехол и ответил:
– Регенерируется. К вечеру сможете пойти домой.
– А дракон, который нас спас... Кто он?
Во взгляде врача теперь было искреннее уважение.
– Кайлен аш ан Тан, министр инквизиции, – произнес он. – Его дом там неподалеку.
Значит, Кайлен. Значит, будет множество вопросов о том, что я делала в парке, когда успела познакомиться с журналистом, который терпеть не может драконов, и кто вообще разрешил мне покинуть дом. Нога болела так, словно в нее тыкали факелом – неужели к вечеру все будет хорошо?
Господи, позавчера самой большой моей проблемой была завуч! И я сейчас все бы отдала, лишь бы снова было так.
За прозрачной дверью что-то мелькнуло. Я всмотрелась, увидела Ника – он поймал мой взгляд, энергично замахал мне, и я вдруг поняла, что сейчас меня еле-еле прикрывает простыня, переброшенная через тело.
Мне сделалось настолько стыдно, что один из приборов возмущенно запищал. Врач, который что-то писал за столом, обернулся к дверям, заметил Ника, и в тот же момент за отважным журналистом появился новый силуэт и небрежно оттер его в сторону.
Кайлен вошел в палату, и врач тотчас же встал из-за стола – было видно, что в присутствии героического министра он дышать боится от восторга. Кайлен выглядел усталым, на его правой скуле красовались глубокие царапины, но было видно, что все кончилось хорошо.
– Доктор, выйдите, пожалуйста, – просьба прозвучала, как приказ, и врач почти бегом вышел из палаты. Мой стыд еще сильнее опалил щеки, хотя, казалось бы, дальше ему расти было некуда. Кайлен присел на край кровати и глухо спросил:
– Жива?
– Жива, – кивнула я, понятия не имея, что теперь надо говорить и делать.
– Когда я тебя увидел, то подумал, что Джолион тоже там, – голос Кайлена звучал так, словно в нем что-то умерло и сейчас пробовало воскреснуть. – Он дома, с ним все хорошо, но ты... Что ты вообще там делала?
– Джолиону надо гулять, – ответила я. – Я изучала маршрут, прикидывала, как идти лучше.
Кайлен знакомым движением запустил руку в волосы. Он нервничал и старался это скрыть, но получалось плохо. Я представляла, каково ему сейчас – если последний прорыв был триста лет назад, то вряд ли он точно знал, что именно нужно делать.
Возможно, он испугался.
– У него сегодня появилась искра, – сказала я почти жалобно. Кайлен устало кивнул.
– Да, я звонил домой. Там все хорошо, они успели запереться. Та тварь, что напала на тебя, погнула там ворота, следы когтей похожи.
Я почувствовала, как в животе разливается холод. Значит, двухголовый медведь следил за мной от самых ворот особняка Кайлена. Наверно, его привлек и насторожил мой запах, чужой для этого мира.
– Этот Ник Хоннери говорит, что вы знакомы, – произнес Кайлен. – Когда ты успела в него вляпаться?
– Вчера ходила в музей, там и познакомились, – ответила я и уточнила: – Почему это «вляпаться»? Он, между прочим, защищал меня от той твари.
Кайлен усмехнулся.
– Да, он выгадал полторы минуты. За это я не отхватил ему башку. Ох, Юлия, – он вздохнул, хлопнул ладонью по колену. – Если бы ты знала, как сильно он ненавидит драконов. Я не указываю, где искать друзей, но Ник Хоннери тебе точно не друг.
Холод в животе усилился. Мне казалось, что я слышу похрустывание льдинок. Ник снова поднялся передо мной во весь рост, закрывая меня от чудовища.
– Я ничего не сказала ему про Джолли или про тебя, – прошептала я. Покосилась в сторону двери – Ник уже успел уйти. – И не собиралась ничего говорить. Он называл себя позиционером, что-то говорил про драконьи привилегии, но. – я сделала паузу, собираясь с мыслями. Меньше всего мне сейчас хотелось злить Кайлена, но и как-то принижать Ника я тоже не собиралась. – Мне показалось, что он не до конца понимает, о чем говорит.
Кайлен устало рассмеялся. Я представила, как он рвал монстров на части в своем драконьем обличье, и невольно ощутила уважение.
Драконам был нужен спокойный и стабильный мир. Сегодня Кайлен сделал для этого все, что мог.
– Что ж, – произнес он. – Возможно, сегодня ему удалось что-то понять.
***
Футляр, вернее, механизм для регенерации MRC-01, сняли с моей ноги через два часа. Едва заметные нитки шрамов – вот все, что напоминало о том, что сегодня ногу едва не отхватили зубы чудовища. Я прошла по палате туда-сюда: слегка ноет, но ничего критичного. Иногда после тренировок тело болело намного сильнее.
– Здоровы? – улыбнулся врач. – Вот и замечательно. Через неделю приедете на контрольную проверку. И не забудьте поблагодарить медира Кайлена. Если бы не он...
Я кивнула. Не стоило уточнять, где бы я сейчас была, если бы не медир Кайлен.
В просторном больничном холле работали телевизоры. Доктора и пациенты не сводили встревоженных взглядов с плоских экранов: лица ведущих сменяли кадры разрушений и пожаров. Вот выплыла обугленная чудовищная туша с наполовину оторванной клешней, и меня невольно начало мутить.
– Все драконы Халлорана выступили как один, – ведущий новостей выглядел торжественно и строго. За его спиной сотрудники службы спасения в ярко-зеленой форме грузили в машину носилки с ранеными. – Как и триста лет назад, они спасли мир и людей. Стоит отметить, что новейшие военные разработки среагировали так же, как на учениях. На счету министерства чрезвычайных ситуаций около половины уничтоженных пришельцев, и это.
Кто-то осторожно дотронулся до моей руки. Обернувшись, я увидела Рина.
– Как вы, медира Юлия? – спросил он. – Если все в порядке, то можем ехать домой.
Мы вышли на улицу через запасный выход, и я подумала, что в главном холле наверняка сидит Ник и ждет меня, а он не должен узнать, где именно я живу. Пусть считает, что Кайлен пришел к нам на помощь случайно, просто потому, что живет неподалеку. Вскоре автомобиль двинулся через город по выделенной полосе, и я почти задремала под голоса ведущих из медиасистемы.
Разрушения, пожары, множество человеческих жертв. Вспомнился перевернутый киоск с воздушной кукурузой и рассыпанные стаканчики. Драконы проявили невиданный героизм, закрывая провал и уничтожая пришельцев. Министерство обороны сообщает.
Я проснулась, когда автомобиль остановился возле дома. На ступеньках сидел Мадс -Джолион прильнул к нему, и его бледное личико было не по-детски строгим и напряженным. Герти дремала рядом. Я вышла из машины, подошла к ним, и Мадс негромко сказал:
– Мы очень за вас испугались, медира Юлия. Джолион проснулся, когда все это началось.
– Плакал? – я села рядом с мальчиком, обняла его. Он прижался ко мне и глубоко вздохнул. Герти фыркнула, улыбнулась: кажется, она была рада, что я вернулась. Собаки умеют улыбаться, я всегда это знала.
– Нет. Подбежал к окну, когда эта тварь сюда ломилась, но к счастью не увидел ее. И постоянно повторял: Ю-и, Ю-и. А потом взял меня за руку, привел сюда и отказался уходить. Ждал вас, мы и ужинали прямо здесь, – Мадс покачал головой. – Вы и правда первоклассная учительница, медира Юлия. Вы с ним три дня, а у него уже появилась первая искра. И он говорит. Пусть пока так, но все же.
– Ю-и, – негромко проговорил Джолион. Я обняла его, поцеловала в макушку.
– Я здесь, мой хороший. Все в порядке.
– Медир Кайлен сказал, что вам почти оторвало ногу, – произнес Мадс. Я кивнула, вытянула левую ногу – одноразовые голубые штаны и тапки, которые мне выдали в больнице, почему-то смотрелись весьма пугающе.
– Вот, залатали. Могу даже танцевать.
Послышался гневный звук, нечто среднее между мявом и рыком, и из дома вышел Кайлен. За ним быстрым пружинистым шагом следовал Хорс: вздыбив шерсть и превратившись в пушистый шар на лапках, он не сводил с Кайлена разгневанного взгляда, и мявкал и рычал, нервно подергивая хвостом. Кайлен обошел нас, оценивающе посмотрел на меня и поинтересовался:
– Медира Юлия, что это за чудовище? И почему оно так смотрит, словно я здесь не хозяин?
Хорс действительно выглядел так, словно собирался прогнать навязчивого и незваного гостя из своего дома. Взгляд золотых кошачьих глаз был полон непередаваемого презрения.
– Это не чудовище, – улыбнулась я. – Это Хорс. А это Г ерти. Наши новые друзья.
– Ге’ти, – негромко повторил Джолион, и собака уткнулась носом в его ладонь.
На Кайлена было больно смотреть. Его лицо дрогнуло так, словно он испытывал непередаваемую муку и такую же огромную радость. Сын заговорил после долгого молчания, и он говорил осмысленно.
– Джолли, – произнес Кайлен. – Ох, Джолли...
Он взял мальчика на руки и прижал к себе так, будто боялся, что Джолион сейчас растворится в воздухе. Джолион положил голову на его плечо, и они застыли в сумерках, словно молчаливые призраки. Герти замерла рядом, как часовой. Хорс одарил всех презрительным фырканьем и величаво удалился.
– Я рад, что ты здесь, Юлия, – признался Кайлен. – Как же я рад, что ты здесь.
– И я тоже рада, – сказала я, и это было честно. – Спасибо тебе.
– Перестань, я просто выполнил свой долг, – ответил Кайлен, но я чувствовала, что ему приятна моя благодарность. – Ник Хоннери оказался в чем-то намного храбрее меня.
Я понимала, о чем он говорит. Легко бросаться на монстра, когда ты сам чудовище, способное дышать огнем и рвать когтями, а на тебе броня, которую и танк не пробьет. А вставать перед оскаленной мордой, когда всего твоего оружия только палка – да, на это нужна отвага.
Я решила не вступать в философский диспут. И просто повторила:
– Спасибо тебе, Кайлен. Ты спас мне жизнь. Я очень тебе благодарна.
Кайлен улыбнулся в ответ. Джолион задремал у него на руках.
– Я тоже тебе благодарен, – ответил он. – Ты даже не представляешь, насколько.
***
Ночью мне снились кошмары.
Я бежала по школьному коридору – двери классов открывались за мной, и в коридор выплескивались щупальца чудовищ с лицами завучей и директора. Воздух наполняло запахом крови, в ушах поднималась волна рева, и я бежала, а коридор все не кончался, и я понимала, что не убегу.
«Какая школа? – подумала я, пытаясь опомниться. – Я в Халлоране!»
Одно из щупалец хлестнуло меня по ноге – я упала на истоптанный линолеум, и оно медленно поволокло меня к себе.
Проснувшись, я долго сидела на кровати, не включая света и пытаясь опомниться, а потом поднялась, заказала шкафу свободный спортивный костюм и удобные кроссовки и, одевшись, вышла из комнаты. Дом спал: я задержалась у лестницы, вслушиваясь в тишину, и мне отчего-то сделалось не по себе, будто двери могли открыться и выпустить мой кошмар. Я бесшумно прошла к дверям и выскользнула в сад.
Здесь было темно и тихо. Я прошла по траве к одной из скамеек, села и стала смотреть, как возле фонаря кружат светлячки. Над моей головой раскинулись россыпи незнакомых созвездий, и, глядя на них, я вдруг отчетливо поняла, что никогда не вернусь домой.
Мой дом слишком далеко. И Кайлен сказал, что даст мне награду – но не обещал, что вернет туда, откуда забрал. И я сейчас не знала, радует это меня или печалит.
По большому счету, мне было не к кому возвращаться. Мамы не стало, отец так и не удосужился узнать, как выглядит его дочь, создать хорошую крепкую семью у меня не вышло. Можно было со спокойной душой обустраиваться в новом мире. Того, что мне выплатит Кайлен, хватит на квартиру – а там я найду, как заработать. Научусь стричь, например: парикмахеры нужны в любом мире, волосы у людей растут всегда.
Что еще делать, если мой диплом учителя английского языка тут не принимают.
Я негромко рассмеялась и услышала неторопливые шаги: по саду кто-то брел. Среди деревьев мелькнула тень, и я увидела Кайлена. Он шел, набросив какую-то куртку прямо поверх пижамы, и выглядел не победителем чудовищ, а кем-то очень спокойным и мирным.
Учителем, например. Хотя вряд ли учителя здесь носят мягкие кожаные туфли с золотыми вензелями.
– Не спится? – поинтересовался он, сев со мной рядом.
– Не спится, – вздохнула я. – Тебе, я вижу, тоже.
Кайлен энергично провел ладонями по лицу.
– Веришь ли, я всегда надеялся, что на моем веку такого не случится, – признался он и коротко рассмеялся. – Триста лет мира и покоя! Твой Ник Хоннери прав: драконы разжирели и обнаглели.
«Он такой же мой, как и твой», – хотела было сказать я, но подумала, что это будет звучать обиженно.
– Я бы не сказала, что ты разжирел, – ответила я. – Что обнаглел – ну, в некотором смысле.
Кайлен скептически посмотрел на меня, словно пытался решить, что со мной сделать за такую дерзость.
И я не поняла до конца, как именно это произошло – но в следующий миг уже поднималась в воздух, беспомощно размахивая руками. Сухая драконья лапа крепко перехватила мое тело, над головой нависало золотистое брюхо в тяжелых пластинах чешуи, высоко-высоко хлопали мощные крылья. Дом и сад сделались крошечными -игрушками, которые ребенок забыл в траве. Кайлен поднимался над столицей: город был похож на россыпь огненных брызг.
Я охрипла от восторженного крика. Лицо пересохло от ветра, руки заледенели. Это было невероятно, непостижимо... да у меня и слов таких не нашлось бы, чтобы описать этот полет!
Это был восторг – настолько чистый и беспримесный, что в какой-то момент я испугалась, что у меня разорвется сердце. Кайлен создал чудо и опустил его мне на ладони – теперь, что бы ни случилось, оно останется со мной. Ветром в растрепанных волосах, горьким запахом драконьего тела, биением сердца.
Сейчас я изменилась намного сильнее, чем в тот миг, когда поняла, что покинула свой мир. Наверно, это невозможно – лететь с драконом и остаться таким же, каким ты был до этого.
Постепенно Кайлен стал снижаться, и я вдруг поняла, чем был тот тонкий звук, который все это время летел над нами – песней! Дракон пел, пролетая над городом, и это был не торжественный гимн, а колыбельная и тихое благословение. Он оберегал мир, любил его, и мир отвечал ему взаимностью.
Потом мы пролетели над домом, Кайлен осторожно опустил меня на балкон, и все окутало золотым облаком – когда оно развеялось, я увидела, что Кайлен стоит рядом и заинтересованно смотрит на меня, словно хочет задать вопрос, понравился ли мне полет, но, разумеется, не собирается его задавать.
– Это было... невероятно, – только и смогла выдохнуть я. Все мое тело, кажется, превратилось в сосульку, по горлу будто бы провели теркой, но я никогда еще не была настолько счастлива.
Лететь на драконе! Такое мне могло только присниться.
– Ну не «на драконе», – усмехнулся Кайлен. – Я не собираюсь сажать тебя на шею. ни в каком смысле.
Весь холод смыло с меня волной жара. Да как он смеет!
– Ты снова читаешь мои мысли? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее и тверже. Ну да, мы полетали над городом, но это не повод растекаться сливочным маслом по горячему куску хлеба
– Ты слишком громко думаешь, – улыбка Кайлена стала еще шире. Кажется, ему нравилось меня смущать – и, в общем-то, я понимала, почему это происходит. Выплеск адреналина после битвы с чудовищами – сейчас в Кайлене звенел каждый нерв. Но уже завтра утром он станет привычным собой: сдержанным, холодным, равнодушным.
– И я не равнодушный, – заметил Кайлен уже суше. – Не надо примерять ко мне штампы из любовных книжечек.
– А! – воскликнула я. – Ты знаешь, о чем пишут в любовных книжечках!
Кайлен по-прежнему улыбался, но его взгляд темнел, словно дракон снова надевал на себя привычную броню.
– Айви читала, – сказал он, погладил меня по плечу и быстрым шагом ушел с балкона, словно боялся, что я его остановлю.
– Спасибо! – крикнула я ему вслед и подумала, что сейчас он ответит «Всегда пожалуйста».
Но он не ответил.
***
Утро началось с того, что социальная сеть пикнула входящим сообщением на экране смартфона.
«Юлия! Где ты?»
Я потерла глаз, оторвала голову от подушки, не до конца понимая, где нахожусь. Комната вроде бы моя и не моя, смартфон вроде бы мой, но. Ах, да. Я вряд ли когда-нибудь попаду домой.
«Я уже дома, Ник, – написала я. – Привет».
Ник прислал смайл со смешным синим существом, которое выглядело рассерженным.
«Как же ты умудрилась так сбежать? Черный ход? Я ждал тебя, хотел подвезти».
Подвезти. Узнать, где я живу. Я села на кровати, понимая, что отвечать придется очень осторожно – кажется, Ник что-то начал подозревать. Наша встреча с Кайленом была случайной, он просто живет рядом с парком, и Ник не должен раскопать, что это не так. Впрочем, если я говорила с ним о душевных болезнях драконов, и мне понадобится помощь его отца, то, возможно, придется рассказать ему правду.
«Честно говоря, я не знаю, насколько он черный. Просто врач меня выписал, и я спустилась по ближайшей лестнице. Никогда раньше не была в этой больнице».
Новая картинка с синим существом: теперь оно задумчиво постукивало пальцем по подбородку.
«В очередной раз убеждаюсь, что ты попаданка. Это центральная столичная больница, здесь бывали все на общих осмотрах в школе».
Я рассмеялась, а Ник добавил:
«Сегодня в «Большом зеркале» будет моя статья о вчерашнем прорыве. Не люблю славить драконов, но пришлось признать: если бы не министр аш ан Тан, я бы уже был в брюхе той твари».
Я вспомнила, с какой яростью Ник кричал на двухголового медведя, и по телу прокатилась волна мурашек.
«Ник Хоннери оказался храбрее меня», – вспомнила я слова Кайлена и написала:
«Спасибо, Ник. Если бы не ты, мы бы оба погибли. И не спорь со мной, это так».
«Я, наверно, возьму отпуск на пару недель, – признался Ник. – До сих пор та гадина перед глазами. Хочешь, съездим на побережье?»
В Нике было что-то драконье: он вел себя очень решительно.
«Прости, Ник, – написала я. – У меня сейчас работа, которую я не могу оставить».
Мне показалось, что Ник понимающе кивнул. Кажется, он не ожидал ничего другого. Когда в палату раненой девушки входит героический министр, она не будет думать о скромном репортере, который вышел с палкой против чудовища.
«Хорошая это вещь, искусство вежливых отказов, – ответил Ник. – Я помню, что ты хотела пообщаться с моим отцом. Когда удобнее?»
«Через пару дней, думаю. Или на выходных», – ответила я. Какое-то странное чувство царапалось в моей голове: мне казалось, что драконьи болезни как-то связаны с прорывами. Я не могла объяснить, почему так думаю – но уверенность крепла с каждой минутой.
В конце концов, ненужное отмирает. Драконы триста лет не видели прорывов, им не надо было защищать мир от монстров – и, возможно, они начали слабеть. У них стали появляться те болезни, о которых никто и никогда не слышал. То, что случилось с Джолионом, может быть первой ласточкой.
«Хорошо. Позвоню ему и тогда напишу. Удачи!»
Из сада послышался крик – веселый, звонкий. Я подошла к окну и увидела, как Мадс неторопливо бредет по дорожке. Джолион бегал с Герти наперегонки, смеялся, принимался кружиться, раскинув руки – хрупкая фигурка мальчика была наполнена таким счастьем, что я не сдержала улыбки.
Вперед. У нас будет большой день.
Я привела себя в порядок, спустилась в сад, и Джолион подбежал ко мне, размахивая руками. Я обняла мальчика, придержала тонкие запястья и спросила:
– Как спалось, милый?
Джолион уткнулся лицом мне в живот и не ответил. Герти подбежала, села рядом, как верный часовой.
– Обычно он просыпается среди ночи, – сказал Мадс. – Иногда плачет, иногда просто смотрит в окно, будто видит там кого-то. Но вот уже две ночи спит, как сурок. Никаких подъемов.
Я погладила Джолиона по голове.
– Вот и хорошо. Мадс, у него есть какие-нибудь книги о природе? Картинки, возможно?
– Есть, разумеется. Сейчас принесу.
Книга о временах года была большой, с яркими иллюстрациями, но Джолион не проявил к ней интереса – отстранил и принялся гладить Герти. Я снова принялась массировать его пальцы, напевая песенку и планируя сегодняшний день: после завтрака пойдем в бассейн, потом попробуем порисовать, потом мне обязательно надо съездить в книжный магазин... Над садом мелькнул огненный шар – я запрокинула голову, глядя Кайлену вслед, и подумала: сегодня ночью мы летали, а потом он словно устыдился того, что поднял меня над городом. Он почему-то решил, что это было неправильно, и снова спрятался за своей защитной броней.
Но от меня не надо было защищаться. Я не хотела ему зла.
Джолион вздохнул и протянул мне вторую руку. Я вновь взялась за его пальцы и сердито подумала: не хватало мне только влюбиться. В холодного, самоуверенного и равнодушного. В ящерицу-переростка. В моего похитителя, в общем-то.
«Я не равнодушный, – прозвучал голос Кайлена в моей голове, и от удивления я поперхнулась песней, которую негромко пела Джолиону. – И ящерица-переросток – это такое вот спасибо, да?»
В его голосе слышалась обида. Мне сделалось страшно.
«Не надо лазать у меня в голове», – ответила я, и Кайлен усмехнулся.
«Говорю же, ты слишком громко думаешь. А влюбляться... влюбляться и правда не надо. Это будет лишним».
«Это не повод подслушивать», – парировала я. Мне хотелось встать и уткнуться лицом в ладони, чтобы скрыть румянец. Влюбляться не надо. да я и не собиралась! Мне это нужно меньше всего!
«Да, ты права. Порядочные драконы не читают чужие мысли, даже громкие. Доброго дня!»
Мне захотелось зарычать от гнева, но я сдержалась.
«Доброго дня, медир Кайлен. Удачи на работе».
Прошло два дня. Джолион делал успехи: входил со мной в бассейн, правда, только когда вода была ему по колено, показывал времена года на картинках и играл с Герти, бегая за ней по саду и заливисто хохоча. Хорс не принимал участия в играх: он важно сидел на скамье, глядя на мальчика и собаку, и было видно, что он присматривает за ними чуть ли не лучше Мадса. Иногда он заваливался на спину и приглашал нас почесать ему пузо -мы, разумеется, соглашались. Однажды Хорс зевнул, и я сунула мизинец ему в пасть и выхватила раньше, чем он сомкнул челюсти. Выражение котовьей морды было одновременно удивленным и оскорбленным, а Джолион смеялся так, что чуть не упал со скамьи.
Потом наступили выходные. Спустившись утром в гостиную, я увидела, что Кайлен сидит на краю дивана, собирая какие-то бумаги в портфель. Заметив меня, он удивленно поднял бровь.
– Не спится?
– А тебе? – ответила я вопросом на вопрос. – Сегодня вроде бы выходной.
– У всех, не у меня, – отрезал Кайлен. – У меня их почти не бывает.
Примерно такой ответ я и ожидала. Отец-герой, который даже в выходные стремится быть подальше от сына. Джолион постоянно напоминал ему о потере, но нельзя же быть настолько непробиваемым и думать лишь о себе!
«Он такой, – вдруг услышала я смутно знакомый голос. – Он всегда поздно приходил. Я хотел с ним поиграть, но у него всегда были дела».
Я нахмурилась. Это еще что?
«Ты кто?» – подумала я, понимая, что выгляжу полной идиоткой, разговаривая с голосами в голове. И если Кайлен это поймет, то стыда не оберешься.
Никто мне не ответил.
– Сегодня в парке будет детский праздник, – сказала я, уже понимая, что Кайлен мне на это ответит. – Было бы хорошо, если бы ты сходил туда со мной и с Джолионом.
Кайлен лишь развел руками, постаравшись придать себе виноватый вид. Вышло слабовато.
– Извини. Я бы и рад, но сегодня у меня четыре встречи.
– Знаешь, как у нас говорят? Что пользы человеку, если он обретет мир, но потеряет сына?
– я понимала, что этим Кайлена не пробить. Он словно приоткрывал створки раковины, выглядывал наружу, настоящий и живой, а потом захлопывал их и прятался.
– Ну, у него, допустим, будет мир, – ответил Кайлен и поморщился. – Юлия, о чем мы вообще говорим? У меня работы невпроворот. Я затем и нанял тебя, чтобы ты...
– Похитил, если выражаться точнее, – парировала я. – Впрочем, ладно. Пойми, пожалуйста, что ты очень нужен Джолиону. Не надо от него отстраняться и закрываться. Чем ты ближе, тем ему лучше.
Кайлен махнул рукой, собрал-таки свои бумаги и быстрым шагом двинулся к выходу. Я вздохнула. Чего-то в этом роде я и ожидала, но кто бы запретил мне надеяться?
– Ему тяжело, – услышала я голос Мадса. Обернулась: Мадс, сонный и взлохмаченный, стоял в дверях с кружкой кофе. – Он думал, что, как только вы появитесь, мальчик станет прежним. Сразу же.
Я усмехнулась. На нас неудержимо накатывался новый день, и надо было выпить кофе и идти дальше.
– Это работа, – ответила я. – Долгая и трудная работа. Магия не по моей части.
Мадс кивнул, и мы пошли на кухню. Загудела кофе-машина, струйка кофе полилась в чашку, и я услышала:
«Мама всегда его пила. С мороженым».
Мама? Джолион?
«Джолли? – мысленно окликнула я. – Это ты?»
«Да. Ты громко думаешь. Я сразу за тебя зацепился. Это потому, что ты не наша. Остальные думают тихо».
Я взяла чашку кофе, села за стол и поинтересовалась:
– Мадс, а что, все драконы умеют читать мысли?
– Разумеется, – кивнул Мадс. – Правда, они этого не делают. Неприлично, скажем так. Но умеют.
«Не говори ему, – торопливо попросил Джолион. – Не говори, пожалуйста, папа будет ругать».
«Не будет, милый, не волнуйся», – подумала я и сказала:
– Сегодня в парке праздник. Я хотела, чтобы медир Кайлен пошел туда с нами. Но у него работа... или просто способ отвязаться от нас.
Мадс вздохнул.
– Не сердитесь на него. Он всегда был таким. Работа была целью и смыслом его жизни, а теперь стала опорой. Если ее не будет, то он сломается. А дракон в депрессии. – Мадс махнул рукой и сделал глоток из чашки.
– У драконов бывает депрессия? – спросила я.
– У него была после смерти жены. Тогда он ушел в работу с головой. Часто ночевал в офисе.
Какое-то время мы молчали. Что ж, поедем на праздник без Кайлена, пусть работает, если ему так нужно. Пусть обретет свой мир – а я буду делать все, чтобы он не потерял сына.
«Я хочу с папой, – услышала я голос Джолиона. – Но он всегда уходит».
«Может быть, ты сам ему об этом скажешь? – предложила я. – Словами, вслух? Справишься?»
Джолион не ответил. Я почти услышала, как захлопнулась невидимая дверца между нами.
После завтрака и получаса в бассейне, где Джолион бодро шлепал по воде, но начинал истерику при малейшей попытке поднять ее уровень хотя бы до колен, мы отправились в парк. Мальчик схватил нас с Мадсом за руки так крепко, что я почти услышала похрустывание костей. Много народа, шум и голоса, дети, которые бегали и смеялись, клоуны, воздушные шарики – я вдруг увидела все глазами Джолиона и поняла, что он тонет в пестром водовороте.
«Мы сейчас сядем на скамейку, – подумала я. – Вон там, подальше. Будем смотреть, слушать музыку и есть мороженое. Хорошо?»
Мальчик кивнул, и Мадс подозрительно посмотрел на меня.
– Он читает ваши мысли? – спросил он. – Говорит с вами?
– Да, – призналась я. – Сегодня с утра.
Мы сели на скамейку, и Мадс принес мороженое – большие рожки с шоколадом и фруктами. Джолион осторожно взял угощение, и я почувствовала, как мальчик расслабляется. Ему стало спокойнее.
– Я слишком громко думаю, – сказала я. – Все меня слышат.
– Так даже лучше, – ответил Мадс и погладил Джолиона по голове. – Я рад, что он вам открылся.
Мимо прошел клоун, предложил Джолиону собачку, скрученную из воздушного шарика, но мальчик испуганно уткнулся лицом в рукав Мадса, и я услышала его мысль:
«Пусть уйдет. Он очень яркий. Пусть уйдет, пожалуйста».
Клоун все понял без слов. Видимо, Джолион был не первым ребенком, который его испугался. Когда-то я тоже боялась клоунов: мне казалось, что за их раскрашенными лицами кривляется что-то темное, не имеющее отношения к людям, и лучше с ним не сталкиваться.
Мороженое было вкусным, но была в нем какая-то странная, едва уловимая нотка – я так и не поняла, что именно не так, но сказала:
– Лучше нам это не доедать. Мне кажется...
Я не успела договорить. Что-то со звоном оборвалось в груди, и я заскользила во тьму. Мадс попытался меня удержать и почти сразу же обмяк рядом со мной. Последним, что я услышала, был крик Джолиона – не мысленный, настоящий:
– Ю.и! Ю.и!
