Текст книги "Принц-ворона (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 11

Дэвин проснулся от того, что его легонько толкнули в плечо. Он открыл глаза, приподнялся на локте. Никого. Спальню заливал таинственный жемчужный свет белой ночи – не поймешь, который сейчас час. Джемма спала на своей стороне кровати, свернувшись калачиком и закрывая лицо ладонью, словно пыталась от кого-то спрятаться.

Да, спальня была пуста. Окно закрыто.

Дэвин осторожно дотронулся до груди. Конечно, пули в него не попали – кровь вырвалась из-за выплеска некротической энергии. Он помнил, как смотрел на воронью стаю, что кружилась над лесом, и в какой-то момент понял, что оторвался от земли и парит над верхушками сосен. Стая была единым организмом, а Дэвин сделался его душой и разумом. И перед тем, как пули обитателей Хавтаваары выбили его в реальность, Дэвин всем своим естеством ощутил, что наконец-то вернулся домой.

Темные маги используют в работе некротические потоки – так он говорил Джемме. И когда темный маг попадает в область узлов и скоплений таких потоков, то испытывает невероятный подъем сил. Дэвин с трудом подавил желание выйти из дома прямо сейчас – прогуляться по саду, полной грудью вдыхая прохладный свежий воздух, поймать дуновение ветра, почувствовать каждое движение самой жизни…

Он напомнил себе о неминуемом конфликте магических сил. Некротические поля здесь плотно переплетались с древней природной магией этих краев – если Дэвин окажется неосторожным и зачерпнет слишком много из удивительного источника волшебства, то это может уничтожить его. Или, возможно, отнимет магию – так, как конфликт сил возвращал разум несчастному шаману. Или размечет Хавтаваару по кирпичику. Одним словом, ничего хорошего. Рисковать было нельзя.

Дэвин покосился в сторону спящей Джеммы. Хрупкая барышня, которую он совершенно случайно приобрел на аукционе рабов, неожиданно оказалась весьма решительной особой. Отправилась в поселок, где назревала драка, вмешалась и надавала пинков Аймо – и все это не только благодаря авторитету покойного отца, но и с помощью силы собственного духа. В ту минуту она и понятия не имела о том, что расстрелянного батюшку здесь уважают настолько, что считают ее саму почти родной.

Он усмехнулся. Бунтарей любят все – особенно тех бунтарей, которые представляют верхушку власти и стремятся наконец-то сделать что-то хорошее для тех, кто сроду этого хорошего не видел. Неудивительно, что отца Джеммы здесь считают героем.

«Она за меня боялась, – с непривычным теплом подумал Дэвин. – Она пошла туда для того, чтобы меня защитить. Сперва я ее вытащил, потом она меня…»

От этой мысли делалось неудобно – почти неприлично. Хрупкая девушка вышла вперед, чтобы закрыть собой Дэвииа, который был оглушен прорывами некротической массы. Если бы добрые поселяне узнали, к чему привела пальба по воронам, то дальнейшие их действия оказались бы предсказуемы – Дэвина спалили бы вместе с домом. И вместе с Джеммой, разумеется. Обычно в таких случаях убивают всех – он прочел много книг по истории магии и прекрасно знал, чем все заканчивается. Можно быть сыном короля, можно иметь невероятную власть – и кончить весьма плачевно. Им с Джеммой просто повезло.

Дэвин решил, что утром серьезно поговорит с ней.

Зачем она туда пошла? Джемма шевельнулась во сне, негромко вздохнула и отвела руку от лица, словно что-то, пугавшее ее, ушло и ей больше не от чего было закрываться. Дэвин вдруг подумал, что смотрит на нее с тем далеким теплом, которого не испытывал с юности, со времен своей первой любви.

Эмма была одной из немногих людей, кто его не боялся. Джемма тоже не боится. Дэвин усмехнулся: надо же, у них даже имена похожи.

Джемма что-то пробормотала во сне. Дэвину нравилось смотреть, как она спит, – сейчас девушка была настолько беззащитной и хрупкой, что ему невольно хотелось чем-то заслонить ее от бед. Он тотчас же осадил себя, сказав, что это глупо. Что это дурацкая сентиментальность, которую давно пора выкинуть из головы.

И что-то внутри, там, где кружилось хрустальное яблоко, вдруг напомнило ему: люди всегда считают глупым то, что им нужнее всего. Нежность, любовь, чистоту души. Возможно, они стесняются самих себя и прячут это стеснение за грубостью.

Дэвин выбрался из кровати и подошел к окну. Сад был укутан туманом. Далекие сосны касались золотисто-розового неба, и вся земля еще спала. Мир был настолько торжественным и волшебным, что Дэвин вдруг испытал неукротимое, обжигающее желание слиться с ним. Раствориться в рассветном золоте, в запахе сосен, в бархате тумана – потерять себя и вернуть.

«Силы? – услышал он. – Я дам тебе силы. Приди и возьми».

За спиной с влажным треском развернулись черные блестящие крылья. В следующий миг Дэвин уже не стоял перед закрытым окном, а летел над соснами. Лес проплывал под ним величавыми темно-зелеными волнами, мелькнул тонкий шнурок реки, и воздушный поток, который подхватил Дэвина, вынес его к синей глади большого озера – окаймленное густым сосновым лесом, как зеркало – оправой, оно было спокойным и торжественным, и от его вод веяло прохладой древней тайны. Остров в центре, заросший соснами, своими очертаниями напоминал лосиную голову.

Дэвин спикировал вниз. Какое-то время он кружил над деревьями, ловя воздушные потоки, а потом неторопливо направился к земле. Он окончательно пришел в себя, когда ощутил теплый ковер из сосновых иголок под босыми ступнями. Утро было свежим, прозрачным, как тщательно отмытое стеклышко, и Дэвин сразу же озяб. Он осмотрелся: да, это действительно был остров посреди озера. Нечто, которое заговорило с ним в спальне, перенесло его сюда во плоти наяву, а не во сне. Среди ветвей порхали какие-то птахи, от воды веяло прохладным запахом водорослей и рыбы, солнечный свет золотил сосновые стволы: утро было удивительно мирным и спокойным. Дэвин провел ладонью по голове и стряхнул черное блестящее перышко.

Воронье. Ничего удивительного.

«Я ведь Принц-ворона», – подумал Дэвин.

Он вышел к берегу, постоял у воды, чувствуя, как та сила, прикосновение которой он ощутил вчера, сейчас уверенно и спокойно стучалась в его душу.

«Ты получишь все, что захочешь», – снова услышал он.

Дэвин обернулся: солнечное утро померкло, и он увидел, как по стройному золоту сосновых стволов скользнула воронья тень и исчезла.

Потом его ударило в голову – вернее, Дэвин воспринял все, что с ним случилось, именно как удар, который на мгновение помрачил разум. Но затем тьма рассеялась – и на контрасте с ней солнечное утро сделалось нестерпимо ярким, мягкие краски леса – острыми, почти режущими глаза, а беззаботный щебет птах на ветвях превратился в грохочущий набат, словно Дэвин вновь оказался в столице, среди пламени, и к нему летел дракон.

Его наполняло силой. Дэвин раскинул руки, которые на миг превратились в черные сверкающие крылья, запрокинул голову к небу, отдался на милость первобытной мощи открывшегося некротического провала. К нему потянулись ленты черного пламени, они оплетали его, заключая в давящие объятия, и Дэвин вдруг понял, что его подняло над лесом, выше верхушек сосен, выше облаков.

Ему казалось, что он одновременно видит солнце и россыпи звезд и слышит пение всех ветров мира, и шум всех волн, и голоса всех людей. На какой-то миг Дэвин вместил в себе весь мир, и это было настолько прекрасно и удивительно, что у него почти остановилось сердце.

Он и понятия не имел, что способен чувствовать настолько остро и ярко.

На остров легла воронья тень, и Дэвина плавно опустило на землю. Все закончилось.

«Все склонятся пред Вороньим королем», – вспомнил Дэвин.

За деревьями мелькнуло что-то знакомое, растрепанное – спустя несколько мгновений из-за сосен вышел Аймо. Сейчас он выглядел гораздо торжественнее и строже, чем вчера в саду. Он вымыл волосы и расчесался: теперь белобрысые пряди были подобраны и стянуты шнурком на затылке. Лохмотья остались теми же, но Дэвин заметил, что их постирали, – во всяком случае, от рванья шамана не разило так, как вчера. В одной руке Аймо держал маленький бубен, украшенный глифом Вороньего короля, в другой – резную колотушку. Бубенчики, пришитые на красные тканевые браслеты, тревожно побрякивали на запястьях.

– Тебе чего надо? – хмуро поинтересовался Дэвин. Некротический провал закрылся, но он по-прежнему чувствовал его под ногами и покачивался от переизбытка сил.

Аймо пристально посмотрел на Дэвина совершенно разумным взглядом и спокойно ответил:

– Все склонятся пред Вороньим королем. Иначе и быть не может.

С этими словами он опустился на колени и ткнулся горячим лбом в ногу Дэвина. В этом движении было что-то настолько мерзкое, что Дэвин невольно сделал шаг назад, к воде, с трудом подавив желание оттолкнуть сумасшедшего от себя.

– Я не Вороний король, – твердо ответил он. – И не собираюсь им быть. Я здесь не за этим.

Аймо выпрямился и, глядя на Дэвина с искренним теплом и сочувствием, ответил:

– Те, кого выбирает судьба, не могут ей перечить. Вороний король всегда получает свое. Хочешь ты этого или нет, но он получает.

– Кто убил ту девушку? – спросил Дэвин.

Ощущение было таким, словно он голыми руками полез в навозную кучу – в душе сделалось холодно и противно.

– Вороний король всегда получает свое, – повторил Аймо. – Не перечь ему, и все будет хорошо. Мы все будем щедро вознаграждены. А ты займешь трон, который принадлежит тебе по праву.

Дэвин не успел ничего сказать – над водой разнесся крик:

– Он там! Вон он! Э-ге-ге!

Дэвин обернулся и увидел группу людей на другом берегу, среди которых заметил Артура. Тот вышел вперед и энергично замахал рукой:

– Эй! Дэвин! Живы?

Дэвин махнул ему в ответ и прокричал:

– Все хорошо!

– Стойте там! – ответил Артур. – Сейчас лодку пригоним!

– Не надо! – крикнул Дэвин и, преодолев свою брезгливость, подхватил шамана под локоть и нырнул с ним в трещину в пространстве.

Он знал, что переходить с кем-то – та еще работенка, но на этот раз переход дался ему легко – так, как никогда раньше. Дэвину подумалось, что это от того, что его хотят вознаградить, но кто и за что именно, он так и не понял.

Вороний король? Только этого ему и не хватало. Да и нет никаких Вороньих королей. Есть только природные некротические провалы, из которых темные маги черпают силы. Провал в этих краях очень мощный, он копил эту мощь многие сотни лет, но и в этом тоже нет ничего неестественного.

Просто природа и магия. Вот и все.

Они вывалились на берегу прямо под ноги собравшимся. Один из мужиков, бородатый здоровяк, сразу же дал Аймо такого пинка, что тот покатился по песку, завывая и поскуливая.

– Ах ты ж дрянь проклятая! – пророкотал здоровяк. – Зачем сбежал? Мать места себе не находит! Мы всю ночь по лесам носимся, тебя ищем! А ты на острове засел, гадина!

Второй пинок отправил шамана в воду. Он выронил бубен и, поднявшись, принялся искать его в озере, хныча и стеная. Бородач только рукой махнул: выражение досадливой злости на его угрюмом лице, похожем на небрежно слепленную из глины маску, было каким-то привычным. Похоже, он частенько не спал ночами, отправляясь на поиски сбежавшего безумного сына. Армо, который держался рядом с Артуром, выглядел расстроенным и, кажется, с трудом сдерживал слезы.

– Ваш сын? – спросил Дэвин.

Бородач кивнул.

– Да, ваше высочество, – мрачно ответил он. – Мы уж привязываем его, а все сбегает. Дурачок, ума лишился по болезни.

– Я знаю, – сказал Дэвин. – Сочувствую вам.

Бородач вздохнул, махнул рукой.

– Спасибо, что нашли его. Дурацкое дело-то нехитрое, он куда только не забирается. А мы вон с кумом да с его милостью всю ночь по лесу шатались, в болоте купнулись, до самого Белокаменья добрались… Эх!

Дэвин заметил, что Артур выглядит очень серьезным, и почему-то обрадовался тому, что его друг настолько решительно взялся за работу полицмейстера. Ему хотелось иметь здесь опору. Он невольно поблагодарил его величество Кормака за то, что тот разрешил сыну назначать мелких чиновников. Власть есть власть, что тут говорить.

«Интересно, думал ли отец о том, что я могу основать здесь собственное маленькое королевство? – подумал Дэвин. – Своя полиция, своя небольшая армия… Я вполне могу призвать наемников, благо средства позволяют. И начать строительство, чтобы Хавтаваара стала городком, а не поселком. Еще могу затеять просветительскую работу – а почему бы и нет? Самый крупный северный университет, в котором будут учить бесплатно, за счет учредителя, то есть меня. Вот народу-то съедется, из талантливых и умных, но бедных! И, разумеется, разведка металлов и минералов, тут их наверняка много: надо же нам будет чем-то торговать. И вот на севере, в древних магических землях быстро возникнет крошечное, но невероятно могущественное государство во главе с темным магом».

– Остается только вопрос, зачем мне это, – негромко заметил он, и Артур тотчас же переспросил:

– Что, прости?

Отец выволок шамана за шиворот из озера и повел по тропинке, сопровождая пинками, затрещинами и забористой бранью. Второй мужичина, тот самый кум, последовал за ними, старательно помогая воспитывать крестника такой отборной нецензурщиной, что Армо, который тащился за Артуром, сокрушенно качал головой.

– Батюшка, – тоскливо окликнул он. – Что ж вы так бранитесь-то? При его высочестве, при его милости…

Бородач обернулся, показал сыну кулак весьма впечатляющих размеров и пообещал:

– Сейчас и ты у меня получишь, если рот не закроешь.

Армо насупился, понимая, что лучше не лезть к отцу под горячую руку. Видно, этот кулак частенько гулял у него по ребрам. Бородач покосился на Дэвина и уже совсем другим тоном произнес:

– Извините, ваше высочество. Мы тут слов не выбираем, когда такие дела.

Дэвин прекрасно его понимал. Если бы у него был безумный сын, который не раз и не два сбегал из дому, то он еще не так на него орал бы.

Дорога до поселка заняла полтора часа по холодку: когда тропинка вывела их из леса к окраине Хавтаваары, Дэвин окончательно озяб и не чувствовал ничего, кроме глухого раздражения. Но поселок ему понравился: аккуратные чистые домики, кружевные наличники, садики с цветами и упитанные свиньи в каждой луже. Провинция во всей красе – можно размещать в учебнике географии.

– Вашвысочество, ваша милость, – сказал Армо, когда отец уволок шамана в дом, откуда сразу же послышались женские причитания и вопли. – Может, в таверну заглянем, позавтракаем? Я вас угощу за спасенье брата. А то иззябли же все за ночь, да и живот вон разговаривает. А так яишенка, бекон, все простое да сытное…

Дэвин не успел ответить. Откуда-то из-за домов донесся женский визг, и он увидел, что над крышами медленно-медленно кружит воронья стая. Новые и новые птицы появлялись словно бы из ниоткуда, размеренно парили над поселком, не издавая ни звука. Из дома послышался тоскливый стон Аймо, похожий на звериный вой.

Артур устало провел ладонью по лбу и вздохнул.

– Вот и позавтракали.

ГЛАВА 12

– Это убийство, которое совершил человек, а не дух, призрак, Вороний король или животное. Убийств уже два, со схожим почерком – обе девицы невинны, у обеих перерезано горло. Так что можно уверенно сказать, что в Хавтавааре действует маньяк. Осторожный, хитрый и очень опытный. Не оставил никаких следов и зацепок.

Дэвин отвел под полицейский участок часть своего особняка. Теперь здесь был кабинет Артура и комната для прочих нужд – сейчас в ней на столе лежало тело второй убитой девушки, и Артур с крайне серьезным видом ходил вдоль стола и рассказывал о том, что успел обдумать. Он успел тщательно осмотреть тело, изучить рану и сейчас был очень бледен и энергичен – должно быть, именно так он выглядел тогда, когда обнаруживал очередную научную диковинку. Джемма стояла так, чтобы не видеть покойницу, и невольно радовалась тому, что Артур с таким рвением взялся за дело.

Дэвин успел переодеться – когда он вошел в дом босиком и в пижаме, то Джемма неожиданно для самой себя испугалась так, что ноги стали ватными. Она чувствовала, что здесь, в Хавтавааре, происходит что-то, перед чем они не смогут устоять. Что-то, способное забрать их и уничтожить.

Сейчас Дэвин стоял рядом, держался совершенно невозмутимо, и Джемма заметила, что на его щеках появился румянец. Он выглядел посвежевшим и энергичным, словно сумел откуда-то почерпнуть силы. Кейво, поселковый староста, косился на него с уважением и опаской. Джемма подумала, что он боится не магии, но новой власти.

Сын короля, пусть и изгнанный, как раз и был такой властью. Здесь, в дальних краях, это ощущалось особенно четко.

– Ваша милость, – подал голос Армо. Помощник Артура был бледен до синевы, и его вполне ощутимо покачивало при взгляде на покойницу. Будь его воля, он бы зажмурился, но Армо, похоже, боялся, что за это его попросят на выход и больше не пустят обратно. А ему нравилось быть при Артуре, Джемма это прекрасно видела. – А откуда же он взялся-то здесь, этот душегуб?

Артур усмехнулся. Джемма подумала, что назначение было правильным. Он обладал умом и цепкостью, не боялся ничего и никого и брался за дело с энтузиазмом истинного ученого. Должно быть, вот таким же быстрым шагом Артур ходил в своей лаборатории, исследуя добычу. Он ничего не упускал из виду – этому его научили работа и наука. Он был готов докопаться до правды.

– Сюда приехали мы втроем, – ответил Артур и широким жестом указал на Дэвина и Джемму. – Но у всех нас есть алиби на момент убийства. Так что это не мы.

Поселковый староста охнул и провел по виску указательным пальцем, отпугивая нечистого. Диковинное «алиби» напугало его чуть ли не хлеще двух покойниц за два дня.

– Помилуй бог! – воскликнул он. – Помилуй бог, как можно его высочество в таком лиходействе подозревать!

Джемма поняла, что до здешних мест не добралось большинство слухов о делах Дэвина, иначе староста не подозревал бы Принца-ворону в убийствах, а был бы твердо уверен в том, что именно он приложил к ним руку.

– Значит, это действует кто-то из местных, – продолжал Артур. – Господин Кейво, сейчас мы отдадим вам покойницу для отпевания… Что она, сирота?

– Сирота, ваша милость, – прогудел староста. Его голос рокотал так, что у Джеммы в ушах зазвенело. – Мать от родильной горячки умерла, отца зимой медведь задрал. Вот, живет потихоньку. К ней от Калле-мельника хотели сватов посылать, а теперь вон чего.

– Н-да, обстоятельства, конечно… – вздохнул Артур и недовольно покосился на своего помощника, который едва не падал в обморок. – Армо! Хочешь на травке прилечь – иди приляг. И не появляйся больше, мне тут нервные сопляки не нужны!

Парень встрепенулся, провел ладонями по лицу и выпрямился, всеми силами показывая, что ничего не боится и готов к работе.

– Так вот, вы, Кейво, забираете девушку, а мы отправляемся опрашивать население, – наконец-то закончил фразу Артур. – Кто где был, кто что видел. Вечером собирайте народ у церкви, расскажу, как себя вести.

Кейво важно кивнул. Ему очень понравилось то, насколько серьезно и властно говорил Артур, – староста даже прищурился от удовольствия.

– Только вы осторожнее, ваша милость, – попросил он и на всякий случай поклонился. – Вороны эти проклятые разлетались, мало ли что? До греха-то недалеко.

Артур посмотрел так, словно перед ним была свинья, которая внезапно заговорила человеческим голосом.

– Что – «мало ли что»? – уточнил он нарочито ласковым тоном.

Староста замялся, принялся крутить шапку в пальцах.

– Ну… рисунки эти гадкие, Вороний король. Вдруг это он жертв собирает? Бабы говорят, что без него не обошлось.

Дэвин усмехнулся. Джемма невольно вспомнила, как вчера у него брызнула кровь после выстрелов по воронам, и ей вдруг захотелось взять его за руку. Просто так, чтобы он почувствовал ее тепло. Они ведь так и не поговорили толком. Сначала Джемма проснулась и увидела, что Дэвина нет, а потом сюда принесли мертвую девушку, и уже было не до разговоров.

– Вороний король? – переспросил Артур тем тоном, который показывал, что с ним лучше не связываться и не спорить. – Вы верите в эти бредни умалишенного?

– Ну… – замялся староста. – Бредни, не бредни… А вы, ваша милость, выйдите в лесок вечером. Почувствуете, что тут земля такая. На ней чего только не бывает. Удивительные вещи, бывает, творятся. Вон, например, Милли видел огненную змейку, та ударилась о камень и рассыпалась. Верное дело, рядом золото. Ну, он копнул – и самородок вот такущий!

На щеках Артура вспыхнул румянец.

– В лесок? Да я всю ночь по вашим лескам гулял, ловил этого вашего убогого. Я весь север пешком обошел! Чтоб больше никаких бредней о Вороньих королях! Пока вы трясетесь от страха, маньяк убивает! Давайте, играйте на его стороне!

– Избави Господь, ваша милость, избави Господь…

– Вот то-то же. Армо, ты-то что стоишь? Несите уже эту несчастную, я все закончил.

Когда тело убитой девушки унесли, то Дэвин осторожно, словно боялся испугать, дотронулся до запястья Джеммы и произнес:

– Мне надо с тобой поговорить.

Это было сказано спокойно, но Джемма почему-то испугалась. Она давно поняла, что Дэвин не сделает ей ничего плохого, она видела от него только добро, но сейчас страх куснул ее очень ощутимо. Они перешли в гостиную, и Дэвин сказал:

– Ты вчера убежала в поселок. Когда я потерял сознание.

– Я испугалась за тебя, – призналась Джемма, и ей снова сделалось невероятно стыдно за свой вчерашний поступок и страх. – Эти выстрелы и кровь… я подумала, что тебя сейчас убьют.

– Ты подвергла себя опасности. – Дэвин встал у окна и задумчиво посмотрел в сад – садовник усердно щелкал ножницами, приводя в порядок кусты бересклета. Сад постепенно обретал вполне приличный вид. Не столичный, конечно, куда ему до столичного, – но достойный. – Они могли что-нибудь с тобой сделать.

– Я понимаю, – кивнула Джемма. Ей казалось, что она снова стала маленькой девочкой, которую родители отчитывают за какую-то провинность. Дэвин не ругал ее, его слова были правильными, но Джемме хотелось опустить голову ниже, так, чтобы подбородок уткнулся в грудь. – Но мне было страшно, и я хотела их остановить. И боялась, что не успею и они снова будут стрелять по воронам. И потом я вернусь и увижу, что ты умер и я теперь одна.

Дэвин обернулся. Он смотрел на Джемму так, словно не мог поверить, что услышал именно то, что было сказано, и от этого у него сделалось тепло на душе.

– Я очень тебе признателен, – произнес он. – За меня никто и никогда не волновался – особенно так, чтобы бежать в толпу народа. Это… непривычно, да. Очень непривычно.

Джемма поднялась с кресла, подошла к Дэвину и взяла его за руку – холодную, неожиданно тяжелую, чужую. Но от ее пальцев потянулись ленты тепла, и рука ожила и согрелась. И от этого Джемме тоже сделалось тепло – так, словно где-то в ее груди, там, где кружилась половинка яблока, вдруг вспыхнул огонек и заставил сердце застучать: быстро, испуганно, в предчувствии чего-то удивительного и хорошего.

Джемма никогда ни с кем не целовалась – когда она поняла, что Дэвин целует ее, то ей на мгновение сделалось жутко. Сердце заколотилось еще быстрее. Поцелуй был очень нежным, очень неторопливым, и Джемма сама не поняла, как откликнулась на него.

Ей казалось, что она падает, а потом падение превратилось в полет – высоко-высоко, над вершинами сосен, над тонкими нитями рек и синими пятнами озер, над водоворотами звезд, и уже неясно, где земля, а где небо. Джемма чувствовала плечи Дэвина под своими пальцами, от него веяло чем-то сухим и горячим, а сердце рвалось из груди, и душа летела за ним следом.

Все в ней пело и рвалось. Губы жгло – да в тот момент Джемму всю охватило огнем.

«Если это так у нас, то что же бывает, когда находишь свою вторую половину?» – только и смогла подумать она.

Когда они наконец-то смогли оторваться друг от друга, Дэвин прижал ее к себе и негромко произнес:

– Больше никогда так собой не рискуй. Я не могу тебя потерять.

– Я постараюсь, – выдохнула Джемма. Волшебство складывало крылья, но не покидало ее. Джемме хотелось поднять руку и дотронуться до губ кончиками пальцев, чтобы убедиться: этот поцелуй ей не приснился, он был на самом деле. – И ты тоже береги себя. И не рискуй понапрасну.

Дэвин горько усмехнулся и, отойдя от окна, поинтересовался:

– Помнишь, я спрашивал, веришь ли ты в судьбу? После того как мы приехали с аукциона?

Джемма кивнула. Иногда ей казалось, что все слова, сказанные в тот день, когда Дэвин купил ее, навсегда впечатаны в ее память. Что ни одно из них не забудется, даже когда Джемма состарится и лишится рассудка, – они будут полыхать в ее мозгу алыми цветами.

– Да, – кивнула она. – Помню, конечно.

– Иногда мне начинает казаться, что нас с тобой сослали сюда не просто так, – произнес Дэвин. – Что все это было настоящим велением судьбы, которому даже короли не способны противостоять. И просто исполняют ее волю, не понимая до конца, почему так поступают.

Джемме вдруг показалось, что она рухнула в прошлое. Примерно такие же чувства – растерянность и безграничный ужас – она испытывала в тот момент, когда ее вывели к покупателям в аукционном зале.

– Дэвин, что случилось? – прошептала она и не узнала своего голоса.

– Мне кажется, кто-то пытается пробиться ко мне через некротическое поле, – ответил он. Почему-то сейчас он старался не смотреть в сторону Джеммы, словно боялся, что кто-то еще сможет ее увидеть его глазами. – Кто-то постоянно стучит в мою душу и просит, чтобы я открыл ему двери. Сегодня именно он выдернул меня из спальни, превратил в ворону и вынес за несколько миль отсюда.

Джемме неожиданно и остро захотелось вцепиться зубами в костяшку указательного пальца: она всегда закусывала ее в детстве, когда волновалась. Даже крошечный полукруглый шрам остался.

– Оно… злое? – спросила Джемма, понимая, что говорит о полной ерунде.

В мире магии нет ни зла, ни добра, есть просто направленность полей, которые маг использует в работе. Она уже успела это понять.

Что-то хотело завладеть Дэвином. Что-то, связанное с глифами Вороньего короля на древесных стволах и телами убитых девушек.

– Нет, не злое, – откликнулся Дэвин. – Оно просто существует, и я ему нужен.

– Но зачем?

– Не знаю. Сегодня оно забрало меня на остров на озере. И там меня встретил этот безумный Аймо, который встал передо мной на колени, как перед Вороньим королем. – Он усмехнулся и добавил: – В этом даже было что-то рыцарское, что ли. Хотя я в тот момент хотел его ударить, настолько мне стало мерзко.

Жар отступил – Джемме стало очень холодно. Дэвин сел рядом, обнял ее, укутал своим теплом и спокойствием, и на мгновение Джемма подумала, что он ошибается. Это просто остатки болезни после сражения с драконом, нет никакого Вороньего короля, и бояться нечего.

– Он, возможно, знает, как тебя называют, – сказала Джемма. – Принц-ворона.

Она осеклась, понимая, что с ее языка сорвалась язвящая гадость. Но Дэвин лишь кивнул – то ли не обратил внимания, то ли не видел ничего неприятного в своем прозвище.

– Да, но дело ведь не в этом. Здесь есть сила, которая пронизывает весь север. Я ее чувствую. И этот бедный сумасшедший – тоже. Он весь пропитан магией, но другой направленности.

– Может быть, это он рисует глифы, – предположила Джемма.

Дэвин качнул головой, словно тоже думал об этом, и сказал:

– Что бы ни случилось, тебе нечего бояться. Я тебя никому не дам в обиду.

У Джеммы дрогнуло сердце – как и всегда, когда говорят о простом и главном.

Она была не одна – словно солнечный луч, широкий и ясный, озарил ее жизнь и дал это понять.