Текст книги "Фея лжи"

Автор книги: Лариса Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что за схемы? Ты случайно не сохранила?

– Не думала, что пригодится. Жаль. Надо было раньше к тебе прийти, может, ты помог бы ему.

Никита сжал ее руку, повыше кисти, этим ободряющим жестом дал понять, что сделает все возможное, что не позволит убить Лису. А сам сомневался. И в себе, и в Валерке, и ва-аще… У него тоже были вопросы. Почему Валерка ни слова не сказал ему, своему другу, о левой работе, тем более когда почуял смертельную опасность? Понадеялся на себя или не хотел делиться бабками? Почему вообще никому не сказал, чем занимается, не дал ориентиров на тот случай, если погибнет? Во что он вляпался? Убивают в критической ситуации, значит, залез туда, куда не следовало совать носа. Не покойнику же задавать эти вопросы. И не Лисе.

– Белое золото, – сказал ювелир на следующий день, осмотрев сережку. – Центральный камень изумруд, а бесцветные камешки бриллианты. Вещица дорогая, качество камней на поверхностный взгляд превосходное. Хотите продать?

– Нет-нет, – отказался Никита, забирая серьгу. – Я только хотел выяснить, насколько она ценная. Спасибо.

Ну и что с этой ценностью делать?

Никита заправил машину бензином, помчался в контору. Ну, теперь переезд займет массу времени, выехать надо быстрее и поставить перед фактом хозяйку, которой он платил за аренду, в самый последний момент. А то не избежит воплей: вы меня должны были за месяц предупредить, я и так делала вам поблажки, вы не оценили, бесчестный, подлый, наглый. Ну и пусть он такой, плевать. Сообщит по телефону, где оставил ключи, а в разгар визга бросит трубку.

Диск, который выудил из сейфа, поставил в дисковод компьютера… О, какое разочарование! Надеялся, это компромат – запись диалога, или видеосъемка, или схема передвижения денег по счетам и странам, а то и руководство по использованию ядерного оружия, как в кино. Да, фантазия у него буйная. А на диске музыка. Он сначала услышал робкую барабанную дробь, потом на фоне барабанов вступила дудка… Ну, музыка так музыка, пускай звучит. Никита начал собирать пожитки и бумаги, заодно уничтожая ненужное. А мелодия на слуху, к тому же впечатляет нарастающим напряжением…

– Эй, выключите музыку! – донеслось до ушей.

Никита сидел на корточках, выгребая содержимое из ящиков, пришлось привстать, чтоб посмотреть, кто вторгся в его контору без стука, хотя, может быть, он не расслышал, когда стучали. Как только его глаза очутились над поверхностью стола, Никита чуть не упал на пятую точку, непроизвольно открыв рот. К женскому полу он очень неравнодушен, красивых баб имел без счета, но все они поблекли перед этой. Дива, не меньше, посетила его убогую контору. Первое, что бросилось в глаза, – грудь, живот, талия, задрапированные в бирюзовую ткань, но точно повторяющую изгибы фигуры. Уф, какие аппетитные формы, – комок застрял в горле! Во вторую очередь он остановил алчный взгляд на шее, на слегка выступающих ключицах, практически оголенных плечах – отпадные. В третью очередь в обзор попала голова. Светлая шатенка, волосы небрежно заколоты, брови дугой, глаза как сливы и ярко накрашены, рот красный. Не хватало малой толики, чтоб эта художественная роспись перешла в вульгарность, но все выдержано в пределах нормы. Единственное, что портило неземную красоту, – выражение личика. Ну, просто мегера в миг раздражения.

– Выключите музыку, – повторила она интонацией стопроцентной стервы, привыкшей к беспрекословному повиновению.

Идя к машине, он закурил – это последняя сигарета перед стартом. Руки немного подрагивали, не от страха ли? Нет, от волнения. Волнение говорит о напряжении, а ему сейчас необходимы полнейшее спокойствие, хладнокровие, выдержка. От этого зависит реакция, умение соображать быстро и принимать решение в доли секунды. От этого зависит жизнь, не только его жизнь. А может, второй жизни уже нет, осталась лишь его? Черные мысли – прочь! Это помеха, подтачивающая уверенность, дающая лазейку слабости. Если ему позвонили один раз, позвонят и второй, а значит, не все потеряно. Но он найдет их раньше и справится. Сам.

Никита открыл машину, сел за руль. Еще пара затяжек – и сигарета полетела в темноту, отбрасывая искры. Теперь пора определить точный маршрут, потому что Никита не знает, куда ехать. Думал об этом, пока собирался, но не определился. А времени на раздумывание нет… Ну, разве что еще минута… одна минута…

Глава 3

Никита отключил музыку, осведомился:

– Вы к кому?

Будто тут работает по меньшей мере пятьдесят человек.

– Мне нужен частный детектив Никита Старцев, – надменно, как ему показалось, сказала дива.

– Это я, – изобразил он скромный поклон головой, ударившись лбом о край стола.

Не впечатлил – обидно. Чтоб произвести на нее неотразимое впечатление, Никита выпрямился во весь рост, ведь поглядеть есть на что. Дива несколько секунд рассматривала его с тоской в глазах(!), после чего обвела взглядом разруху в кабинете, брезгливо покривив губы.

– Извините за беспорядок, мы переезжаем, – оправдался Никита. Взял стул, подставил его к столу и пригласил диву: – Прошу вас…

Она уверенно прошла к стулу, обдав хозяина разрухи ароматом дорогих духов, уселась, закинув ногу на ногу и бросив в него строгий взгляд, означавший: чего стоишь, дурень? Ноги у нее что надо, отметил про себя Никита, занимая место напротив красивой мегеры, вслух сказал:

– Слушаю вас. Кстати, почему вы решили обратиться ко мне?

– А у нас в городе десять детективных агентств? – насмешливо произнесла она. – Разумеется, вас рекомендовали.

– Кто, если не секрет?

– Некий Хвалюн… Вам что-нибудь говорит эта фамилия?

Валерка? Очень интересно. Никита подался всем корпусом к ней, облокотившись на стол, приготовился слушать любую туфту:

– Некий? Вы знакомы с ним?

– В глаза не видела. Его фирма устанавливала в квартире моего помощника сигнализацию, а этот Хвалюн лично проверял. Когда у меня возникли проблемы, мой пресс-секретарь позвонил ему. Согласитесь, кто лучше шефа охранного агентства знает, к кому обратиться? Станислав, так зовут моего пресс-секретаря, кратко изложил ему, в чем суть, этот Хвалюн предложил свою кандидатуру, они договорились о встрече. Мы прождали в кафе полтора часа, но он не пришел. Я была в бешенстве. Через пару часов этот Хвалюн (почему-то она перед фамилией Валерки ставила «этот», что звучало уничижительно) перезвонил Стасу, извинился и сказал, что крайне занят, тогда-то и назвал ваше имя и адрес. Представьте, его даже сумма гонорара не прельстила, а Стас посулил ему хорошие деньги! Он утверждал, что только вы справитесь с моим делом. Я приезжаю к вам и не могу застать. Кстати, телефон этого Хвалюна тоже не отвечает.

Вот удивительно, она не отчитывала, говорила спокойно, но с ее стороны чувствовался мощный прессинг, мол, попробуй только после моих мытарств откажись, в порошок тебя сотру.

– Я работал с клиентом, очень сложный случай, – солгал он, одновременно повышая свой престиж. Однако как тесен мир, все друг на друге завязаны!

– В таком случае следовало хотя бы оставить секретаршу.

Где ж ее взять, секретаршу-то? И тут он нашелся:

– Она помогала мне. Простите, как вас зовут?

– Зовите меня просто Лола.

– Так что у вас за дело, Лола?

– Меня обвиняют в убийстве.

Ничего себе! С убийствами еще никто не обращался, впрочем, лиха беда начало. Никита понимающе покивал, но уточнил:

– Обвиняют или подозревают?

– Это не одно и то же? – обнаружила Лола полную дремучесть в данной вопросах.

– Разные понятия. Если вас обвиняют, то вы должны сидеть в следственном изоляторе, а если подозревают…

– За меня внесли залог. Огромные деньги, мне их жалко, а время идет.

– Значит, подозревают. Итак, кого убили, когда?

– У вас курят?

– Да, пожалуйста.

Никита пододвинул пепельницу ближе к клиентке, щелкнул зажигалкой, дав ей прикурить, закурил сам, изучая сексапильную дамочку напротив. Надо признать, пребывание за колючей проволокой не для нее, нет-нет. Она и не убьет никогда, но не потому, что не способна убить, а потому, что не захочет терять благополучие, которым окутана.

– У меня был друг, – начала Лола сухо. – Он из хорошей семьи, успешный… Полтора месяца назад его застрелили неподалеку от ресторана «Ракушка», это на берегу. Свидетели утверждают, будто он был со мной, будто бы мы ссорились, а я в тот день, соответственно и вечер, вообще не виделась с ним.

– У вас есть алиби?

– Ну, такое… – покрутила она растопыренными пальцами с аккуратными длинными ноготками. О, эти пальчики явно не моют посуду и не готовят обед. – Не слишком убедительное для следствия.

– Алиби либо есть, либо его нету, по-другому не бывает, – заметил Никита. – А где вы находились в момент убийства?

– Далеко от города. На даче. Подтвердить это может только наша сторожиха, к сожалению, она выпивает, поэтому ей не очень-то верят.

– Все же верят?

– Наполовину. Но это еще полбеды. Меня опознали свидетели – официанты, вышибала, администратор. Они утверждают, будто в ресторане с Вишневским была я. Поэтому мне нужен толковый человек, который бы разобрался во всем этом кошмаре и нашел убийцу.

– Я подумаю. – Только дурак или лентяй отказывается от заработка, но Никита предпринял тактический ход, набивая цену тем, что не согласился сразу.

– Вы понимаете, в каком я положении? Под ударом мое имя, будущее, свобода, – давила на совесть Лола. Нашла на что давить, в современном мире совесть – атавизм.

– Конечно, понимаю, – сказал он.

– Я оплачу ваши услуги. Сколько вы стоите?

Услуги… «Не оказывайте ей услуг», – вспомнил он звонок. Забавный вираж: еще одна женщина обратилась к нему за помощью. Кого же имел в виду звонивший тип – Лису или Лолу?

– Мне надо подумать, – твердо сказал Никита. – Но если я соглашусь, дайте слово, что расскажете правду, какая б она ни была.

От кого требует правды – от женщины? Наивный! На этот раз она подалась к нему, облокотилась о стол, отчего приподнялось кругленькое плечико, Лола уперлась в него подбородком и буквально гипнотизировала Никиту:

– Думаете, я не хочу знать правду? Мне вовсе не улыбается сесть в тюрьму за чужое преступление. Я заплачу втрое больше, чем вы обычно берете.

Странный способ уговаривать человека выручить из беды – не просьба, а скорее диктат…

– Заметано, – согласился он. – Но понадобятся деньги на текущие расходы, на подкуп информаторов, я должен выяснить, что думает следствие, а это очень сложно, сами понимаете…

– И на текущие получите. – Лола достала внушительную пачку тысячных купюр, положила на стол. – Сто тысяч на первое время вам хватит?

О-го-го! Видно, ее здорово приперло. Никита утвердительно закивал, кинул пачку в стол и приготовился писать:

– Кого застрелили? Имя, фамилия, возраст, род деятельности?

Лола закурила вторую сигарету, невольно взгляд Никиты приковался к ней. В отличие от многих людей ему нравилось, когда женщина курит, конечно, если она не пьянь подзаборная, а нормальная. Но Лола ни в какое сравнение не шла ни с одной известной ему женщиной, ее манера держать сигарету в прямых пальцах, подносить к влажным губам, вдыхать и выдыхать дым – все это она проделывала с особенным шармом, наверное, присущим только ей. Он вспомнил, что надо записать ее информацию.

– Вишневский Георгий Романович, – диктовала она. – Было ему тридцать три года… У меня с собой фотография, показать?

– Покажите.

Никита впился глазами в снимок, ведь интересно, что за личность может прельстить эдакую сногсшибательную диву. По большому счету в Вишневском он не нашел ничего особо примечательного, разве что в волевом подбородке, колючих глазах и упрямых губах чувствовалась брутальность.

– Я оставлю фото? – спросил он. – Возможно, пригодится.

– Оставьте. А род деятельности… вместе с отцом они занимались поставками леса. Бревна, доски… Меня не интересовал их бизнес, со своим бы управиться.

– Простите мое любопытство, а что у вас за бизнес?

– Нефть, мазут… тоже поставки, – скромно поведала она, словно занималась производством конфет.

Никита присвистнул в знак восхищения. Нет, только представить: шикарная женщина, созданная для любви и роскоши, считает цистерны с нефтью! Другая картина, предоставленная богатым воображением Никиты, вызвала улыбку у него: Лола стоит над бочкой с мазутом и окунает в вязкую жижу пальчик с маникюром – нонсенс!

– Бизнес принадлежит моему отцу, – продолжала она, – а я помогаю ему. Конечно, у меня есть своя доля. У нас дочерняя фирма, мы имеем несколько таких фирм по всей стране… Не думаю, что это интересно вам.

И с такими офигенными бабками она не смогла откупиться? Хотя истина дороже. Зачем ей пятно убийцы на всю жизнь? Знакомые время от времени обязательно будут говорить за ее спиной: «Вы знаете, Лола убила бойфренда, но выкрутилась, с ее средствами это запросто». Нет, ей нужны доказательства невиновности. Ко всему прочему откупиться наверняка не так-то легко, если учесть, что папа Вишневский на бревнах и с досками под мышками тоже делает нехилые бабки и, без сомнения, требует пожизненного заключения для нее (не меньше), а требование подкрепляет внушительным гонораром. Во всяком случае, подобный вариант возможен, следовательно, Лоле очень не повезло. Никита задал ей последний вопрос:

– Как вас найти? Мне нужны ваши координаты…

Он получил визитку (между прочим, на двух языках), но в ней были только офисные данные, записал домашний адрес и адрес дачи, номера телефонов, попросил, чтоб она приготовила и свою фотографию.

– Зачем? – удивилась Лола.

– Любоваться, – улыбнулся Никита.

– Приготовлю, любуйтесь, – надменно вымолвила она и попрощалась.

Характерец! Никита долго смотрел на дверь, за которой скрылись незабываемые округлые формы в бирюзовом платье, оставившие неизгладимый след в душе, а также всколыхнувшие похотливые мысли. Однако Лола птица из заоблачных высот, а он земноводный обитатель, короче, не по Сеньке шапка.

Никита включил музыку, уткнул нос в переплетенные пальцы и слушал, вернее думал. Ситуация нежданно изменилась. Сейчас не стоит менять местожительство, пока не закончит дело Лолы, теперь-то с деньгами нет проблем, но… их предстоит отработать, а на его плечах еще Лиса.

– Черт, знакомая мелодия… – промямлил он, набирая номер на аппарате. – Лиса? Как там у тебя? Кто-нибудь приходил?

– Никто. Все нормально, Никита.

– Послушай, что это за музыка? – И увеличил звук.

– Это же «Болеро» Равеля.

– Ну да, я так и думал, просто сомневался. Валерка любил этого… Равеля? Часто слушал?

– Почему ты спрашиваешь?

– Диск нашел в его сейфе.

– Когда делал что-либо по дому, слушал «кислоту», от этих «бух-бух» у меня уши уставали и мозги сворачивались. Ну, рок-группы любил, а «Болеро» Равеля… нет, не припомню. Валера классику терпеть не мог.

– А «Болеро» классика?

– Конечно. Что еще?

– Как будто все… Ой, подожди, не бросай трубку. Что тебе из продуктов купить? Только не скромничай.

Он написал список под диктовку Алисы, затем дослушал «Болеро» и резюмировал:

– Круто. И не подумаешь, что классика.

К Алисе попал в сумерках, долго не задержался, лишь отдал продукты, еще раз напомнил, чтоб никому не открывала, и спустился вниз. Прикуривая, машинально кинул взгляд на свою «пятерку»… Но что это? Точнее, кто это?! Некий тип заглядывал в окно, может, угнать надумал? Или бомбу подбросить?

– Эй, что надо? – решительно двинул к типу Никита.

Мужчина оглянулся и кинулся к своему автомобилю…

Вот он – черный автомобиль из категории «для очень-очень белых людей». Здесь, во дворе Лисы? Значит, она не ошиблась, ее пасут. И знают, кто оберегает Лису, судя по интересу к его непрезентабельной арбе, которой пора стоять среди раритетов в музее машиностроения.

Автомобиль почти бесшумно и резко сорвался с места, Никита тоже. Номер бы увидеть…

Никита бежал за ним изо всех сил, чтоб хоть чуточку уменьшить расстояние… Ага, щас! Ноги и четыре колеса – не одно и то же. Он затормозил уже на улице, в сердцах махнул рукой, словно ударил невидимку, и поплелся к своей «пятерке». Лису надо бы спрятать. Куда?

Жара, черт ее возьми, не спадала и ночью, а макушка лета подбрасывала дополнительные неудобства: лишив дождей землю, она предоставила не просто горячий воздух, но почему-то и влажный. Стоило пройти квартал, кожа становилась липкой, рубашка на спине мокрой, по вискам струями стекал пот. А добавить к этому знойному счастью абсолютное безветрие – получаешь наглядное представление, что такое адское пекло. Машина нагревалась, как печка, даже в тени, кондиционер не предусмотрен в данной модели, и Никита подумывал установить его, иначе ничего не стоит окочуриться от перегрева. Да где взять время? Теперь его не хватит, в дикую жару придется мотаться туда-сюда, запасаясь минеральной водой в магазинах, которая быстро нагревалась.

Когда Никита зашел к Эдуарду Дмитриевичу Капустину, тот нахмурился:

– А… Вольный сыщик? И как оно, на воле-то?

– С переменным успехом, – плюхаясь на стул, сказал Никита. – Зато я сам себе начальник. Вы обещали рассказать подробности о Валерке.

– Разве? – прикинулся склеротиком Эдуард Дмитриевич.

– Мне это очень нужно.

– Все вы умники, – заворчал тот. – Работать предпочитаете самостоятельно, а как придавит, к нам бежите.

– Точно, придавило. Я ж могу помочь родной милиции, заметьте, без затрат государства на мою персону, то есть абсолютно даром.

Дмитрич поджал губы, отвернув лицо от бывшего сотрудника. Валерка тоже служил когда-то под руководством Эдуарда Дмитриевича, да если б он был единственным начальником, то служба казалась бы медом. Видя, что у Эдуарда Дмитриевича настроение ни к черту – в такие моменты он необщительный и злой, а отступать Никита не собирался, – он рассказал о злоключениях Алисы, закончив:

– Видите, я вынужден позаботиться о ней, следовательно, поучаствовать в поисках убийцы Валерки.

– Почему она не написала заявление, ко мне не пришла?

– Учитывайте ее состояние. Алиса не сразу сообразила, что ее намеренно пытаются задавить колесами, да вначале, честно признаюсь, и я не очень-то в это верил, пока вчера не столкнулся с черным автомобилем во дворе. Водителя интересовала моя машина…

– Номер запомнил?

– Запомнил бы! Если б увидел. Темно было. Водителя тоже не узнаю, не рассмотрел. Он как дунул, как дал по газам… И мне странный звонок поступил в день похорон Валерки, теперь я уверен, что речь шла о Лисе… Алисе.

Эдуард Дмитриевич смилостивился, приказал принести дело, Никита читал и глазам не верил. Валерка был пьяный в лоскуты, как показало вскрытие. Нет, он, конечно, выпивал, но до свинского состояния не накачивался никогда, а уж наркотиков сроду не употреблял. Однако незадолго до убийства укололся – как этот факт трактовать? С кем он пил? Не один же. Совсем дурак, чтобы напиться, зная, какая опасность подстерегает его?

Еще странность: в море не купался. Июльская жара способствует так называемому «цветению» морской воды, то есть активно размножается сине-зеленая водоросль, отчего вода приобретает соответствующий цвет. Водоросль микроскопична, следовательно, остается на купальном костюме, в волосах, Валерка полностью чист от нее. Так какого черта он разделся?

Версии: профессиональная деятельность, следствию стало известно, что у Валерки появилась халтурка, устав нового охранно-детективного агентства уже позволял заниматься и сыскной работой, но подробностей – ноль. Далее: ограбление – смешно. Впрочем, денег, телефона, обручального кольца и часов при нем не нашли. Третья версия: ритуальное убийство – вообще обхохочешься. Но раз найден голым и с ножом в животе (без отпечатков пальцев), то… почему нет? Четвертая: месть. Мол, много лет назад он кого-то поймал, засадил, тот отсидел, вернулся…

– Я бы еще одну версию подкинул, – ввернул Никита.

– Какую? – фыркнул Эдуард Дмитриевич, дескать, без тебя тут умных полно.

– Пришел, укололся, отполировал спиртным, жарко стало, разделся, потом ударил себя ножом.

– Понятно: сам себя, да? А на месте обнаружения трупа бутылки и шприца не было.

– Закинул в воду.

– Ладно, хватит язвить, – осадил его Эдуард Дмитриевич. – Что тебя не устраивает?

– Все. Как это – следов присутствия людей не обнаружено? На диком пляже и в будни полно народу до самого вечера. Оставляют они после себя и бутылки, и горы мусора, и следы ног на песке. А здесь, – Никита кинул дело на стол, – будто кусок первозданной природы, на который случайно ступил человек. Недобросовестно исследовали местность. В общем, дело труба, Дмитрич, я не представляю, с чего начинать.

– И никто не представляет.

– Хотя… у меня есть идея. Можно, я сначала ее обмозгую?

– Мозгуй, черт с тобой.

– Мне нужно еще одно дело. В роще недалеко от ресторана «Ракушка» застрелили Вишневского.

– М… – с неопределенной глубокомысленностью протянул Эдуард Дмитриевич. – А что тебя смущает?

– Вы слишком хорошо обо мне думаете, меня уже ничем не смутить. Ко мне обратилась Лола Голдина…

– Понятно, – перебил тот. – Не туманное дело. Она была с ним в ресторане, между ними произошла ссора, Вишневский ударил ее…

– Ударил Лолу?!

– Да. Она выплеснула ему в лицо вино, ушла, пригрозив, что разделается с ним.

– А Лола утверждает, что ее не было в ресторане.

– Голдину опознали свидетели.

– Знаю, знаю, она рассказывала. Но угрозы и ссора еще не являются неопровержимым доказательством, что именно она застрелила.

– Поэтому Голдина пока на свободе. Ты, Никита, без меня знаешь, что такое свидетельские показания одного человека, а тут несколько.

– Они видели, как она стреляла?

– Не видели. Но утверждают, что она была с ним в ресторане, а Голдина почему-то этот факт отрицает. Одна против многих. По-моему, она держит всех за дураков.

– Давайте, я проверю?

– Проверяй, она же тебе платит за проверку. Все-таки определись, чем будешь заниматься – Валерой или Голдиной, на двух стульях еще никому не удавалось усидеть.

Никита ничего не сказал ему, а углубился во второе дело…

– Слабое место, – озарило Никиту. – Я же полдня долдонил об этом.

Он завел мотор и рванул со двора. Ну, конечно, слабое место – залог успеха. Недостаток информации всегда восполнит слабак, потому что слабость родная сестра трусости. И когда возникает явная угроза жизни, что делает слабак? Слезно молит пощадить и раскалывается. А Никита уж постарается не оставить шанса на компромиссный вариант. Со всеми компромиссами покончено, а также с оттяжками и нерешительностью. Лишь бы слабак был на месте, а Никита уверен, что он там.

Он вырулил на дорогу, прибавил скорости выше положенной. Следовало поторопиться, так как неизвестно, что господа, подружившиеся со смертью, затеяли.

Та-та-та-там… та-та-та-там… – били по вискам барабаны, задавая ритм. Это наваждение, мания какая-то, словно по Никите траурная дробь бьет. С того момента как проснулся, он слышит и слышит удары барабанов, где б ни был.

Пусто, на дороге свободно, немного душно. Никита открыл окно…