Текст книги "Негр Артур Иванович"

Автор книги: Лариса Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Меня называют твоей шлюхой.

Она смотрела прямо перед собой, вздернув нос, всем своим видом говоря: видишь, к чему приводит совместное проживание. Он усмехнулся в усы, пожал плечами и в ответ:

– Жаль, что это неправда.

– Впрочем, шлюхой назвали не тебя!

– Шлюх – такого слова нет.

– Знаешь, неприятно собственными ушами услышать сплетни.

– У нас есть время воплотить сплетни в жизнь, – спокойно крутил он руль.

Даша отвернулась и демонстративно не разговаривала с ним всю оставшуюся дорогу. Никакого сочувствия, одни насмешки! Ну да, она такая: сплетни, недоброжелательство, злопыхательство глубоко ранят ее. Если б это правдой было – тогда понятно. А так... Неприятно. Обидно. И противно.

Дождь барабанил с новой силой, будто кто-то обливал окна водой из ведер. Дашу уже не привлекали магические потоки воды, она мяла плед, кипя от негодования на коллег. Ух, какое искушение ей приходится подавлять в себе, чтобы не запустить в них вазой, а лучше – кастрюлей, чугунной, чтоб знали! Вскочив с дивана, Даша ходила по комнате в ярости. Включила магнитофон, надо же хоть чем-то отвлечься. Экспрессивная музыка попала в ее ритм, незаметно для себя Даша принялась... танцевать, во всю размахивая руками и подпрыгивая. Шпильки выпали, коса болталась из стороны в сторону, а Даша походила на ведьму, исполняющую колдовской обряд, не хватало только костра.

– Здорово танцуешь, – сказал Артур, она испуганно вскрикнула. – Дашка, ты выздоравливаешь.

– Нет, освобождаюсь от дурной энергии, – нашлась та. – Ой, ты промок.

– Есть малость, – довольно улыбался он.

– Чего стоишь? – рассердилась. – Иди в ванную, я принесу переодеться.

– Ты готова? – крикнул он из ванной.

– Готова, – проворчала она под нос.

Совсем некстати вошел, застал за дурацким занятием. «Веду себя неадекватно, – думала Даша, собирая Артуру сухие вещи. – Может, я с ума схожу? Поэтому и говорят обо мне черт знает что».

– Поехали, – Артур появился из ванны, застегивая на ходу рубашку. – Прихвати зонт, там потоп.

– Я... Знаешь, давай перенесем... В такой ливень...

– Опять?! Ваня ждет в машине, Андрей жертвует выходным, а ты задний ход даешь! Короче, едем, я сказал!

– Я боюсь. – Чего?!

– Боюсь, наговорю чего-нибудь такого, что мне потом не понравится.

– Вот как! Интересно, какие такие порочные мысли живут в этой красивой головке, о которых ты боишься проболтаться?

– Ничего такого я не боюсь, – вспыхнула Даша.

– Тогда поехали. – (Она упрямо наклонила голову.) – Дашка, силу применю.

Нарочито громко вздохнув, ругая вслух Артура, она схватила зонт.

Лазарет

Он как будто находился в воде, только было сухо, но именно так, словно преодолевая сопротивление воды, Абрам выплывал из тишины и возвращался с того света. И сначала он услышал стоны, какие бывают у людей, испытывающих постоянную ноющую боль. Затем звуки шагов отдавались в голове, но не по-солдатски грубые, а легкие, женские. Он открыл глаза и уставился на потолок... балки, деревянные бруски, перекладины, кое-где в некоторых местах просачивалось солнце через прохудившуюся крышу. Где же он? Абрам порывался несколько раз встать, однако у него это совсем не получалось.

– Лежите, капитан, – послышался молодой женский голос.

Сестра милосердия заботливо поправила подушку и скверно пахнущее одеяло. Да и вообще, вонь стояла в этом сарае омерзительная.

– Где я? – выговорил Абрам непослушными губами.

– В лазарете, капитан. Скоро вас перевезут в более подходящее место.

После бесплодных попыток встать Абрам очень устал, прикрыл отяжелевшие веки и почти сразу заснул.

День клонился к вечеру, когда он проснулся от жажды. Рядом кто-то стонал. Повернув с трудом голову, Абрам встретился глазами с юношей, на лбу которого ясно виднелись крупные капли пота.

– Воды... – выговорил Абрам, едва двигая челюстями, их сводило от сухости во рту.

– Сестра! – позвал юноша. – Принесите воды капитану.

Так пьют только в пустыне, вспомнил он, потому что никак не мог насладиться водой, показавшейся удивительно вкусной, приятно мокрой.

– О, капитан! – сказал подошедший врач. – Вы родились под счастливой звездой: с таким ранением и живы!

«Я жив?» – спрашивал себя Абрам, припоминая, что с ним произошло, а вспомнив, спросил доктора:

– Почему вы называете меня капитаном? Я лейтенант.

– Ах, да... вы ведь не знаете... – улыбнулся доктор. – Вы, господин Петров, произведены в капитаны. Крепость атаковали...

– Не надо, – попросил Абрам. – Я не хочу слышать ни о крепости, ни о войне.

– Что ж, отдыхайте, вы заслужили, капитан Петров.

Ночь он почти не спал. Иногда, случалось, забывался, но, словно от толчка, скоро открывал глаза, дремоты как не бывало. Это казалось настоящим и главным чудом: он жив! Об этом думал Абрам, вдруг поняв неизмеримую цену жизни. На рассвете заметил, что и юноша рядом не спит. Он был совсем еще мальчик, с красивым лицом, правда, слишком бледным.

– Вы не спите, капитан Петров? – спросил юноша, даже не взглянув в сторону Абрама, видимо, чувствовал, что тот бодрствует.

– Нет, – ответил Абрам. – Откуда вы знаете меня?

– Кто же не знает русского негра в королевской армии, – грустно усмехнулся юноша. – Вам повезло, капитан, а мне...

– Почему вы так говорите? Вы живы – это главное.

– Я скоро умру.

В подтверждение сказанному юноша откинул одеяло. Страшная картина вызвала тошноту даже у Абрама, повидавшего многое. Нога юноши представляла собой ниже колена месиво, пальцы почернели, а выше колена четко вырисовывались лилово-черные разводы. Гангрена – мороз пробегал по коже. От ноги исходил неприятный запах гниения человеческого мяса.

– Я слышал, – произнес Абрам с намерением чем-то утешить юношу, – можно сделать ампутацию...

– Да, возможно... – удрученно, с безнадежностью сказал юноша, укрыв ногу одеялом, затем снова уставился в потолок. – Но невозможно.

Больше он не говорил. Утром у юноши началась горячка, которая вечером унесла его бесценную жизнь. «Ну и за что я едва не погиб? – думал Абрам. – За то, что два короля чего-то там не поделили?» Он даже не знал причин, побудивших две страны вступить в войну. Сложить голову на чужой земле, погибнуть в безвестности, не оставив потомства и памяти о себе? Ранее такие мысли не посещали его. А теперь, выздоравливая, наблюдая смерти от ран на топчанах в лазарете, он много передумал и поставил цель: продолжить образование, а не умереть за чужую страну. Кстати, а где его страна? Россия? Пожалуй...

* * *

– Расслабьтесь, постарайтесь ни о чем не думать. Вы очень напряжены.

Даша лежала на нескольких подушках, удобно поддерживающих спину и голову. Мелкая дрожь то оказывалась в пальцах, то трепетала в коленях – она ужасно волновалась. Андрей – молодой, приятной наружности доктор – принял их прямо дома. Он сидел рядом, прощупывал пульс на запястье.

– Пульс частый, вы нервничаете, – сказал мягко. – Я не причиню вам вреда. Успокойтесь. Так... Хорошо...

Потом он положил руку Даши вдоль ее тела и... начал переговариваться с Артуром, изредка обращаясь и к ней. Диалог шел непринужденно, легко, в конце концов, Андрей разговаривал только с Дашей, и ей показалось, что он забыл о сеансе. Наверное, передумал, потому что напряжение в теле пациентки не проходило, а расслабленность, видимо, залог успеха в гипнозе. Даша старалась скрыть свою радость, потому-то и поддерживала диалог, чтоб доктор отказался от затеи, дескать, пациентка бездарная, не умеет сосредоточиваться. Если б только не прямой свет от лампы, бивший в глаза. Андрей заметил, что она щурится, ненавязчиво предложил:

– Смотрите на шар, сосредоточьте внимание на нем одном, и вам не будет мешать электрический свет. К тому же это красиво... Попробуйте заглянуть внутрь шара...

Хрустальный шар поворачивался вокруг оси, в гранях вспыхивали и гасли блики. Чарующая красота игры света в гранях полностью успокоила. Даша вглядывалась в самую середину шара и вдруг странным образом очутилась там, внутри, и совсем не испугалась.

– Сейчас я буду считать...

Считать? Что за странное желание? Голос Андрея доносился издалека, отдалялся и отдалялся, а сфера шара росла и расширялась, это позабавило Дашу.

– Помните третье июля? – вдруг спросил Андрей, но совсем рядом.

Как же так? Только что он отдалялся и вдруг очутился здесь? Интересно, как они оба пробрались в маленький шар? Хотя этого быть не может, наверное, некий оптический обман... Но если есть? Тогда где Артур?

– Артур... – позвала Даша наяву.

– Я помогу вам, – сказал вместо Артура Андрей. – Вы с мужем и сыном ехали по бесконечно длинной дороге. Куда вы ехали?

– К маме.

И вдруг произошло нечто необычное: внутренние стенки шара расплавились, перетекая в лазурный цвет... Это небо. А в открытое окно врывается ветер... Она в автомобиле за рулем, сзади спит Игорь. Они опять поссорились, впрочем, ссорился Игорь. Она давно перестала реагировать на выпады мужа и, когда он высказывает несусветные обиды, предъявляет дурацкие претензии или находит смехотворные поводы для ссор, она впадает в некий транс: не слышит его и не видит, что бесит мужа вдвойне. Даша улыбнулась Никитке, уплетавшему чипсы. Одна из причин скандалов – нельзя ребенку столько жареного, ответ Даши: нельзя столько пить. Вообще с этим пора кончать.

Баба Галя, как зовут ее мать соседи, встретила дорогих гостей со всем гостеприимством южанки: стол ломился от угощений, рекой лилось вино, в доме царил порядок, в считаные секунды превратившийся в беспорядок после распаковки чемоданов. Набежали соседи, помнившие Дашу с детства, закидали местечковыми, но очень важными для них новостями, вопросами. В общем, обычная встреча, шумная, так как на юге обожают поговорить, и поговорить громко, и счастливая. Здесь любят так называемые гулянки, подвыпив, поют народные и попсовые песни на пределе голосовых связок, любят послушать приезжих. Обычные люди маленьких городишек намного проще и добрей жителей крупных городов, испорченных новым временем, уставших и озлобленных от постоянной борьбы за выживание, ну и завистливых.

Не пришел только младший брат Роман, он дежурит в пекарне, или на хлебозаводе, как здесь называют пекарню. А машину его называют чуточку грубо – «хлебовозка». Что делает водитель хлебовозки ночью в пекарне, Даша плохо представляла, но мать уверяла: работают там в три смены, обеспечивают хлебом весь район, а Ромка развозит по пунктам, утром люди придут и купят свеженький хлеб. Еще здесь есть швейная фабрика (недействующая), заводы – консервный и винный, трехэтажный «белый дом», как и везде, здание городской администрации унылого серого цвета. Есть двухэтажный универмаг, подобие ресторана и парка, больница и рынок. Все как у людей. Возможно, еще что появилось, но Даша не в курсе новых достопримечательностей городка в сорок тысяч населения, которое в курортное время увеличивается до ста, несмотря на значительную удаленность от моря – десять километров. Соседи разошлись к одиннадцати часам, завтра новый день, который они проживают не просто так, а в трудах, аки пчелы. Игорь был уже никакой, уронил голову на грудь:

– Дашка, я готов.

– Зятек, там постелено, – засуетилась мать. – Помоги добраться мужу.

– Сам доберется, – отмахнулась Даша.

– Теща, я дойду, – заверил зять.

Однако передвигался он, держась за стену.

– Дарья, – кудахтала мать, – человек упадет! Веди мужа!

Даша недовольно поднялась, обхватила за пояс Игоря, но тот затормозил:

– Теща... Я вот люблю ее, а она... Ничего не понимает.

Даша презрительно фыркнула, увлекая его за собой. Вернувшись, она долго наблюдала за матерью, прибиравшей со стола, но при том старалась не звякать посудой. Помощь предлагать бесполезно, обычно мама пальцем не дает пошевелить.

– Уложила? – спросила строго мать.

– Сам упал.

– Ну... ничего. Можно. Человек устал, ну-ка, столько ехать... Можно... А дома он часто употребляет?

– Как тебе сказать... Часто, – не стала врать Даша, тем самым подготавливая мать к скорым переменам в личной жизни.

– Плохо. Это плохо.

В большом эмалированном тазу баба Галя стала мыть посуду, больше не мучая дочь расспросами. Тщательно возя по тарелкам тряпкой, она строила грандиозные планы на день грядущий:

– Позавтракаем ушицей. Квасок сварю, припасла краснючка по случаю. Настоящий осетр, ей-бо!.. А к обеду пирожочков сделаю. Пельмени едите? У меня пельмени – объеденье. Или котлеток? А?

– Мам, да не возись ты! Огурцы и помидоры плюс картошка – достаточно.

– Что ты! Разве ж можно? Хочется угостить. А как же! И Роман завтра примчится. Скажешь тоже! Зятек обидится, скажет, теща голодом морила. А Никитка какой худой... Ты чи не кормишь дите?

Даша с нежностью смотрела на толстушку-мать, у которой удивительно живые и быстрые глаза, молодые и добрые. «Неужели и я буду такой толстенькой? Ой, не хочется», – думала про себя она. Единственная по-настоящему стоящая радость в жизни – шутили она с Маринкой – хорошо и вкусно поесть. Но у подруги каждый съеденный кусок имел обыкновение задерживаться в виде жиронакоплений, вызывая зависть к способностям организма Даши, которая уродилась, видно, в деда – худой он был, как сушеная тарань.

– В туалет хочу, – сказал сонный Никита.

– Иди, кто не дает? – отозвалась Даша.

– Там темно и страшно.

– Ты же мужчина...

– Дашка, – всплеснула руками мать, – это ж дите! Идем, мой родненький. Завтра ведерочко найду, будем на ночь ставить.

Даша лениво побрела за ними во двор. До чего же здесь хорошо! Воздух хоть трогай – осязаемый, густой. Ночь пахла морем и ночными фиалками, рассаженными бабой Галей по двору. Одурманивающие запахи хочется глотать. Несколько раз тявкнул Дружок, привлекая внимание к себе. Даша подошла к будке, где лежал пес, свободный от привязи, и бил хвостом, она погладила его по холке. Прикрыв глаза от удовольствия, пес поскуливал, сучил лапами по земле, поднимая пыль. Даша запрокинула голову, любуясь крупными звездами и, на всякий случай, повторяя желание – вдруг звезда пронесется, успеть бы загадать...

– Дашутка, – позвала мама, – ступай до хаты, я запираюсь.

Еще несколько раз глубоко вдохнув, Даша исчезла в доме.

А как замечательно растянуться на чистых простынях, пахнущих солнцем! Сегодня она во власти ароматов, как натуральная токсикоманка. Игорь тоже выдыхает «ароматы» – вина и сигарет. Даша повернула его спиной к себе. Последние месяцы она как очнулась: рядом чужой человек, вообще посторонний. Зачем столько времени потрачено на слагание неслагаемого? С его точки зрения, у них нормальная семья, которую нельзя разрушать, но у нее мнение иное. Вот уж поистине: напялила хомут и не решалась сбросить, все жалость проклятая мешала. Хватит. Вернутся домой – никакие уговоры Игоря больше не помогут.

Тишина в доме и темнота – хоть глаз выколи. Наверняка здесь обитает домовой.

Даша уже засыпала, как вдруг услышала негромкий стук... Показалось? Может, домовой постукивает? Нет, мать тяжело переступала по скрипучим половицам соседней комнаты, значит, пошла открывать. Неужели Ромка слинял с дежурства? Ненормальный. Спать хочется невероятно. Но единственный братец теперь до утра не отпустит, прощай сон. Даша нехотя набрасывала халат, передвигаясь по темной комнате осторожно, точно слепая.

– Роман, ты? – спросила мать шепотом и недовольно.

«Кому ж еще на ум придет ломиться в ночь глухую», – подумала Даша, зевнула, тряхнув головой, сладко вытянула вверх руки. До слуха доносились щелчки замков. Неожиданно мать охнула, тут же что-то тяжело бухнулось явно на пол. Послышалось шуршание...

Даша рванула вперед, широко распахнула дверь в коридор. Господи, почему мама не включила свет, что за блажь бродить в потемках?..

Но тут на нее налетела черная фигура. Удар по голове... Боль... Боль пронзила так, что Даша остановилась как вкопанная, почти не почувствовав скользнувший тупой предмет после удара с головы на мышцу шеи. В следующий момент – острая боль в боку отбросила ее к стене. Даша, пытаясь удержаться на ногах, медленно сползала по стене на пол. Мимо шныряли тени, которые она лишь угадывала по колебанию воздуха. Переговаривались приглушенные голоса... чужие голоса...

Что было дальше?

Едкий дым заползал в легкие, драл горло, даже слабый кашель отдавался в черепе, раскалывая его на части. Поначалу Даша не поняла, что вокруг полно дыма, открыв глаза, она водила ими, ничего не понимая. Неясный, мерцающий свет, кажется, шел из соседней комнаты, а тело сушил жар. Сбоку плыл туман, с другого... находился пол, к которому она припала... Невозможно!

Вот когда Даша начала соображать, что пол встать на место стены никак не может. Но в оранжевом полумраке она разглядела швейную машину, узкий стол, опрокинутый стул, которые... спокойно стояли на «стене». А стоять они могут только на полу. Мир стал на бок? Чушь, нереально! Тем не менее Даша царапала стену... (или пол?), чтобы удержаться на ней. Кто должен помочь разобраться в неразберихе... Кто?

Окно! За ним мелькали тени. Надо туда... Раз уж мебель не падает с вертикали, то почему она свалится? Даша зажмурилась, вновь открыла глаза... Все по-прежнему стоит на вертикали. Попытка встать на ноги потерпела крах. Стоять и ходить по вертикали ни один человек не умеет. По привычке тело тянет принять обычное положение.

Ощущение было, будто она лежала на вертикальной стене, чего тоже быть не может. Но у стены легче дышалось, стоило чуть оторвать голову, как Даша начинала задыхаться. И шарила, шарила руками в поисках выступа, чтобы зацепиться и не скатиться вниз. Вдруг словно молния ударила: она умирает.

У-ми-ра-ет?!!

Нет вертикали, не может мир повернуться на девяносто градусов!

«К окну! Иди к окну!» – приказывала себе. И поползла с невероятным трудом. Не хватало воздуха. Это не туман – дым, догадалась Даша. Она сможет доползти. Надо зажмуриться, чтобы не видеть вертикали, и ползти вперед... Ползти...

Стена... Даша нащупала подоконник, вцепилась в него мертвой хваткой, подтянулась, хотя и заносило в сторону, но она крепче зажмуривалась, открывала глаза только на миг, чтобы увидеть цель. Умом понимала, а тело жило по другим законам...

За окном все тоже было сдвинуто на бок... Случилась катастрофа? Почему людей за окном не смущает вертикальная земля? Они не падают... Сознание утопало в едких клубах дыма... Даша ткнула в стекло кулаком, ткнула слабо. Не слышат... Утюг приклеился к подоконнику... Собрав волю и последние силы... Только бы попасть по стеклу... Так, подоконник у груди, напротив... закрыть глаза и бить вперед себя...

Она стукнула утюгом по стеклу, которое задрожало, будто раздумывая, но все же дало трещину... Обернулся человек... Дядя Юра. Но тут Дашу накрыло безразличие, слабость заполняла тело, пальцы по инерции сжимали подоконник. Она сделала, что могла, теперь – все. Ну и пусть.

Звук разбиваемого стекла... Пахнуло свежестью, а за спиной загудело, нарастал красновато-желтый мерцающий в неистовстве свет...

– Тащи ее! Скорей! – раздался истошный крик.

Сильные руки схватили выше локтей и оторвали от вертикали... Темнота...

– Раз... Два... – кто-то считает.

Темнота оформлялась в грани. Блики, блики...

– Три... Четыре... Пять...

Грани уплывают, огромный хрустальный шар поворачивается и искрится...

– Шесть... Семь... Восемь...

Шар уменьшается, уменьшается... В нем некая магическая сила, невозможно глаз оторвать. Потому что красота, она притягивает...

– Девять... Десять... Даша, откройте глаза.

– Что! Что такое? – испуганно встрепенулась она. – Извините, я задумалась...

– Все в порядке, – успокоил Андрей, – вы немного поспали.

– Спала? Ах, да... Наверное... Где Артур?

– Здесь, Дашенька, здесь, – подсел к ней тот.

Безотчетно, повинуясь инстинктам, она обхватила его шею, спрятала лицо на груди и зажмурилась, не понимая причин охватившего ужаса.

– Все хорошо, – успокаивал Артур, – я был все время здесь, ты спала. Сон видела?

– Сон? – отстранилась Даша. – Н-нет, я ничего не видела. А гипноз? – Она вспомнила, как оттягивал сеанс доктор. – Что, не получилось?

– Не получилось, – вздохнул Андрей. – Иначе вы бы все вспомнили.

– И хорошо, – облегченно вздохнула она. – Я почему-то не хочу знать.

Когда Иван и Даша спускались к машине, Артур задержался.

– Почему она рассказ-то свой не помнит? – спросил он Андрея.

– Понимаешь, я не сторонник ускоренных темпов, пусть ее память сама найдет удобный момент. Ты узнал, брат твой прослушает запись, этого вполне достаточно.

– А она? Я считаю, она имеет право знать.

– Вспомнит, когда будет готова. Это мозг, неаккуратное вторжение в него может навредить ей, поэтому я не давал установок, чтобы рассказанное она вспомнила в реальности. Это мое правило: без необходимости не вызывать у пациента лишних перегрузок психики. Возможно, возникла гематома, она-то и давит на раздел, который заведует памятью, хотя обследование этого не показывает. Это защита мозга, он как бы сам себя охраняет от разрушительных эмоций и переживаний. Как только там наладятся процессы, она, возможно, все вспомнит самостоятельно. Хотя ей лучше этого не знать. Да, чуть не забыл. Попить ей кое-что не мешает, да и проколоться. Держи рецепт. Кассету забрал?

– Конечно. Спасибо тебе.

Даша безумно устала, Артур сразу же уговорил ее лечь спать. В сущности, ему не терпелось обсудить новости, которые удалось получить при помощи Андрея, но пришлось подождать на кухне и удостовериться, что Даша спит крепко, только тогда они несколько раз прослушали кассету.

– Мда-а... – протянул Иван. – Значит, Гарелин – кто иной, как не он, – нагрянул ночью с бандой и попытался пришить всю семью. Он и дом поджег, чтоб никаких следов не осталось. Все вроде ясно. Разбойное нападение с целью ограбления. Веремеевы приехали отдыхать явно с деньгами, на машине, которую, видимо, в ту же ночь у них и угнали.

– Подожди, – развел руками Артур. – Зачем же ехать Гарелину отсюда аж туда? Почему именно на семью Дашки пал его выбор? Везде есть богатые люди. Почему так упорно он хотел ее убить.

– Объясняю. Она осталась жива, а свидетели зверского преступления ему не нужны, это же просто, ведь пожизненное заключение маячит.

– Согласен. Ответь на остальные вопросы. Самый главный: почему этот самый Гарелин поехал за Дашей в Тмутаракань?

– А случайность? – предположил Иван.

– Такой большой, а в сказки веришь? Нет ничего случайного в мире.

– Игоря надо прокрутить, скорее всего, причины в нем.

– Ты в госпитале разузнай, – принялся раздавать советы Артур. – Может, Гарелин у них лежал. Попал парень в «горячую точку», был ранен, доставлен в госпиталь, Игорь после перепоя нечаянно отрезал у него главный мужской орган, и он, соответственно, мстит до третьего колена. Такое бывает.

– Налей-ка, братец, водки. А пока наливаешь, у меня есть к тебе предложение: давай я завтра прооперирую твоего больного? А?

– Ты это к чему?

– А к тому! Я хоть и Ванька, но не дурак. Уже порылся в архивах. Служил Гарелин в нашем округе, при штабе, короче, пригрелся на теплом месте. Ни разу ранен не был и в госпиталях не лежал. Так-то. Советы раздавать легко.

– И что будем делать? – потух Артур.

– Ждать. (Брат недовольно взмахнул руками.) Артур, спокойно. Гарелина пасет мой парень, кстати, «чеченец», то есть воевал там, потом добровольцем ходил туда же с ОМОНом, породу типа Гарелина ненавидит люто. Если цель Гарелина – Даша, он обязательно вернется, мы попробуем здесь его прихватить... если будет за что. Но послушай меня внимательно: думаю, не Гарелин сводит счеты с Веремеевыми, кто-то другой, а Гарелин исполнитель.

– Их заказали? – ужаснулся Артур.

– Похоже на то, – кивнул Иван. – Но это, так сказать, моя интуиция подсказывает, правда, пока ни на чем не основанная. Короче, появится – проследим.

– А если твой «чеченец» его упустит?

– В рог получит! – пошутил Иван.

– Кстати, Гарелин должен восстановить «потерянный» паспорт, – осенило Артура. – Значит, придет в милицию...

– Не придет. А если придет, он дурак. Паспорт, конечно, восстановит, но другим путем. Сейчас купить любой документ – плевое дело, сам знаешь.

Артур задумался, а Иван уплетал копченую колбасу, сайру из банки и окорок.

– Ты вот светило в хирургии, а лопаешь такую дрянь... – сказал Иван. – Книг не читал о рациональном питании? Могу дать.

– Отстань с ликбезом.

– Да, сапожник без сапог, а врач не заботится о здоровье. Чудишь без гармошки.

«Откуда берутся Гарелины? – задавался вопросом Артур. – Неужели не допускают мысли, что их тоже могут убить, как убивают они?»