Текст книги "Вкус ранней клубники"
Автор книги: Лариса Шкатула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава тринадцатая
– Я боюсь незваных гостей, – задумчиво проговорила Татьяна, устремляя взгляд куда-то за спину Андрея.
Он невольно проследил за направлением этого взгляда, но, естественно, ничего особенного не увидел. У Татьяны привычка – вдруг посреди разговора замолкать и уставляться в какую-нибудь точку. Иной раз она вот так молча смотрит на пуговицу, галстук или иную деталь туалета своего собеседника, заставляя того ежиться и лихорадочно соображать, что у него с одеждой не в порядке?
Впрочем, Андрея её задумчивость не смутила: то ли он успел к её заморочкам привыкнуть, то ли всерьез заинтересовался неожиданным звонком своей подруги.
– Что же ты вытворила на этот раз? – терпеливо поинтересовался Громышев.
– На этот раз? – теперь в разговор встряла я. – А что уже были и другие "разы"?
– Так, всякие мелочи. Не отвлекайтесь, ребята, у нас мало времени, – напомнила Татьяна.
– Мало времени на что? – Андрей никак не мог понять, в чем дело, да и я откровенно недоумевала.
Татьяна посмотрела на нас, как на двух несмышленышей.
– Дело в том, что у этой молодой дамы, – она кивнула на меня, – в её молодежном рюкзачке упакованы большие тысячи рублей, на которые, кроме нее, претендуют ещё очень крутые мальчики.
– На эти деньги не только я претендую, – сочла нужным пояснить "молодая дама", чтобы Андрей не подумал, будто я ограбила какой-нибудь банк. – Большая их часть принадлежит совхозу, а оставшаяся – нашей семье и семье ещё одного шофера. Умершего.
Я невольно вздохнула, вспомнив Сашу.
– Умершего естественной смертью? – решил уточнить Громышев. – Или насильственной?
– Врач предположил обширный инфаркт.
– О чем вы говорите? – не выдержала Танька. – У Беллы на хвосте бандиты. Они уже приходили к ней домой, а теперь могут прийти и ко мне!
– У Тани богатая фантазия, – покачала головой я, – ей бы детективные романы писать.
Сказала и осеклась: Татьяна ведь рассказывала, что Андрей как раз этим грешит. Еще подумает, что я на что-нибудь намекаю.
– И что же она нафантазировала?
– Представила себе провинциального бандита чуть ли не всероссийским паханом. Будто бы он среди ночи, в незнакомом городе смог разыскал вначале мой адрес, а потом и её. При том, что насколько я знаю, у нас ещё нет круглосуточной горсправки!
– Официальной нет, – уточнила Танька. – Но если человеку за какой-то паршивый адрес предложить, скажем, сто долларов, то он из кожи вылезет, чтобы его раздобыть!
– Ну ты и загнула, сто долларов! – не поверила я.
– А что, им есть ради чего палить такие деньги, – не сдавалась подруга. – Кое-что они успели выведать у бабы Мани…
– За доллары?
Образ добродушной соседки, берущей деньги за пустяковую, как она думала, услугу никак не вязался с характером бабы Мани.
– Деньги ей вряд ли предлагали, – рассудительно согласилась с моим молчанием Татьяна. – Она для этого слишком подозрительна. А вот на гражданской сознательности вполне могли сыграть. Рассказать какую-нибудь сказочку о том, что ты уехала куда-то, нечаянно захватив важные документы.
Андрей слушал молча, лишь украдкой переводил взгляд с Таньки на меня, но мы в азарте не обращали на него никакого внимания.
– Баба Маня знает, что я уехала ненадолго.
Свою горячую речь подруга адресовала мне, потому что это я позволила себе усомниться в её рассудительности и знании криминальных тонкостей. Андрей молчал, а значит, как она думала, с нею соглашался.
– Какие мелочи! Если опытный мошенник задумает человека обмануть, он такого накрутит, не захочешь – поверишь. Могли, к примеру, сказать соседке, что ты в город уже вернулась, а домой так и не явилась, только зря тебя у закрытой двери прождали. Мол, не скажет ли добрая женщина, у кого из подруг может остаться на ночь Белла Решетняк. Жалостливая старушка и назвала меня. Хорошо хоть адреса моего не знала. Но если надо, они и его могут найти, исхитрятся. Понимают, что с наступлением дня их шансы поймать тебя со всей суммой значительно уменьшатся…
– А нельзя ли, милые подружки, – нарочито просительно проговорил Громышев, – рассказать все, что случилось с начала и помедленней?
Татьяна некоторое время смотрела на левое плечо Андрея, а потом медленно произнесла:
– Началось все с того, что Белка с мужем решила поехать в рейс…
– Садитесь в машину! – вдруг скомандовал Андрей. – Сейчас, Таня, мы проедем мимо твоего дома. – Может, мне издалека показалось, но, по-моему, каких-то два мужика среди ночи решили читать списки жильцов твоего дома. Неужели ты оказалась права?
– А ты до сих пор в этом сомневаешься? – съязвила Танька.
Между тем Андрей медленно объехал по периметру двор, который со всех четырех сторон окружали многоэтажки, остановил машину в стороне от дома Татьяны и сказал нам:
– Сидите тихо, я сейчас вернусь!
Некоторое время мы молчали, а потом я спросила:
– Таньк, где ты с ним познакомилась?
Мы с Татьяной видимся довольно часто и обычно знаем о жизни друг друга все. Или почти все. Как же я должна была углубиться в свои переживания, что не узнала даже о таком знаменательном моменте жизни подруги, как знакомство с мужчиной. Судя по всему, с ним она довольно близка.
– Как это, где? В газете, конечно… Господин Громышев принес в редакцию детектив собственного сочинения. Видимо, слава тезки Кивинова, автора "ментов", не давала и нашему оперу покоя.
– И как, он оказался хорошим?
– Андрей или детектив?
– А одним словом нельзя ответить?
– Увы. Андрей оказался хорошим, а детектив – плохим.
– Понятно…
И тут тишина как будто взорвалась. Раздался выстрел, другой, замелькали какие-то тени. В погашенных окнах квартир зажегся свет.
Моя рука как будто сама по себе потянулась к сумке и открыла замок. Прикосновение к холодной стали пистолета странным образом успокоило меня, в то время, как Танька, сидящая на переднем сиденье, открыла дверцу машины и тревожно всматривалась вдаль, пытаясь понять, что у её дома происходит?
Наконец она не оборачиваясь глухо произнесла:
– Я не могу больше ждать! А вдруг ему нужна моя помощь?
– Интересно, что ты сможешь для него сделать?
Я бы, наверное, могла, но о том, что у меня есть оружие – целых два пистолета! – я не сказала Татьяне. Скорее всего, стрелял сам Андрей, но бежать сейчас кому-то из нас в темноту – пусть даже и с оружием – наверное, глупость. Мы не столько поможем, сколько навредим. Помогать профессионалу можно, разве что, по его просьбе…
Не знаю, верно я рассуждала или нет, но Андрей приказал нам сидеть тихо, значит, нечего и высовываться! Какой я стала дисциплинированной, даже самой странно.
– Послушай, надо же что-то делать! – опять заговорила Танька.
Наверное, прежде я бы, как и она, вот так бесполезно нервничала, попыталась броситься на подмогу, чтобы ещё больше все испортить, а теперь за два дня я прошла целую школу жизни и потому терпеливо ждала. И попыталась успокоить подругу:
– Давай ещё немного подождем?
Я таки оказалась права. Некоторое время спустя появился Андрей, волоча за собой что-то, что я в темноте приняла за какой-то мешок. Оказалось, это был мужчина с руками, скованными наручниками. Громышев так и сбросил его недалеко от своей машины, распахнул дверцу со стороны водителя и протянул руку к чему-то между сиденьями – только тут я заметила радиотелефон.
Он набрал номер и проговорил в трубку:
– Татарчук! В Молодежном микрорайоне, в доме на углу Крымской и Черноморской мною пресечена попытка ограбления квартиры. Одного я задержал, а второй сбежал. Рост приблизительно сто восемьдесят пять сантиметров, в футболке и кожаном жилете. Подробнее разглядеть не удалось, темнотища, как у негра… В общем, ты понял. Вышли ребят, пусть прочешут район. И задержанного заберут. Очень мне нужно его возить. В конце концов, мой рабочий день давно закончился. Отстань, Татарчук, рядом со мною женщины!
Он положил трубку и обратился к Таньке.
– Ну и нюх у тебя, госпожа журналистка! В пору самой опером работать. Я не удивлюсь, если на этих двоих есть ориентировка…
– То есть, ты считаешь, это наши местные воры, не приезжие?.. А я думала, это Белкины знакомые, с Севера.
– Вряд ли. Но пусть Белла выйдет, посмотрит, может, лицо задержанного действительно ей знакомо?
Я уже давно вынула руку из сумки – Танькин мент не должен догадаться, что у меня есть оружие – и покорно вышла из машины. Подошла к лежащему мужчине. Андрей осветил его лицо фонариком. Нет, этого человека я никогда прежде не видела. Да и кого я видела, кроме шофера, у которого я реквизировала машину, и другого бандита по кличке Стоп?
Правда, издалека я видела ещё двоих, когда они выходили из белой "десятки" и шли к зданию больницы. Но теперь я смогла бы лишь сказать, что это было двое мужчин, никто из них не хромал, а один из двоих, скорее всего, жгучий брюнет…
– Нет, я его не знаю, – покачала я головой, отметив про себя, что задержанный вовсе не без сознания, как я сначала подумала. Тогда почему же он лежит и не пытается бежать? Подумаешь, руки скованы! Вон я с детьми смотрела боевик, так там арестованный бежал прямо в наручниках… Ну и мысли приходят вам в голову, законопослушный редактор издательства!
Я вернулась в машину. Андрей тоже сел на переднее сиденье, но дверцу распахнул так, чтобы держать скованного наручниками в поле зрения.
Оперативники из его ведомства приехали быстро, задержанного забрали и что-то сказали Андрею, впрочем, не слишком повышая голос, вроде:
– Видать, Андрюша, на двоих телок у тебя сил не хватает, вот ты и решил поработать на благо конторы.
– Завистники! – довольно откликнулся Громышев.
Теперь он сел с нами в машину, захлопнул дверцу и завел мотор. Если Татьяна оказалась права, и Андрею удалось захватить одного из тех, кто разыскивал квартиру, то теперь, наверное, мы могли бы вернуться к ней? Но свои мысли я оставила при себе, предпочитая смотреть, как Танькин мент ловко выруливает со двора.
– Куда мы едем? – все же поинтересовалась я.
– К Андрею, – ответила Танька. – Пока его кореша не поймали второго, есть опасность, что он заявится ко мне.
– И там его встретит Петька, – невинно напомнила я; "упертость" моей подруги скоро станут упоминать в легендах.
– Ты зря смеешься! – воскликнула подруга. – Однажды Петька спас мне если не жизнь, то уж имущество точно.
Я знала эту историю, потому промолчала, представляя Таньке рассказывать своему Андрюше, как к ней ломились воры, и как Петька своим хриплым басом – кого из прежних хозяев он копировал? – заорал хозяйке:
– Что у нас на ужин, дорогая?
Вынырнула я из омута своих печальных мыслей все на ту же тему, как там Артем, пришел ли в себя после наркоза, и когда наконец я смогу к нему поехать, когда услышала просьбу Татьяны к своему Андрюше.
– А мне можно посмотреть твой пистолет?
Речь шла о его огнестрельном оружии, как они говорят, табельном, но я отчего-то прыснула и заработала от подруги замечание:
– Какая ты пошлая!
Подумать только, я и рта не успела открыть. Но тоже принялась рассматривать поданный Андреем пистолет, который, по беглому осмотру, был близнецом того самого, что я изъяла у шофера белой "десятки".
Подруга неловко приподняла в руке оружие.
– Тяжелый!
Мне захотелось рассмеяться: что бы она сказала о моем "макарове"! Я уже и не заметила, как стала считать пистолет своим. Знала бы Татьяна и её "бой-френд", что я таскаю в своем рюкзачке весь арсенал.
И небольшой филиал Сбербанка…
Через некоторое время мы сидели в квартире Андрея, пили чай и слушали речи Шахерезады. То бишь, мои.
– В общем, мой муж со своим давним товарищем решили подзаработать…
Лицо Андрея внимательное и сосредоточенное. Татьяна слушает с тем же интересом, словно и не ей недавно я рассказывала о том же самом.
Я старалась не упускать ничего, рассказала даже о Льве Гавриловиче Могильном, который, выступая по местному телевидению, обещал бандитам серьезные разборки.
Андрей кивал моему рассказу, но так, словно догадывался, что в понятие "не упускать ничего" я вкладывала свой смысл. То есть, по возможности, не упоминать о двух стволах, которые лежали в моем рюкзачке. В конце концов, один из них я заработала своим трудом!
Это я заранее злилась, представляя, как он заставит меня их отдать.
– Что ж, это можно понять, – кивнул Андрей моему рассказу.
Что он понимает! Люди рисковали своими жизнями, вкладывали в дело свои деньги, добились, чтобы груз им отдали под реализацию, но с некоторой предоплатой, которая оказалась не по плечу нашим семьям, и если бы не друзья…
– Мы занимали деньги, где только могли. Вон и у Татьяны тоже…
– Эти вопросы интересуют налоговиков. Надеюсь, с ними вам не придется разбираться, – не слишком вежливо прервал Андрей мои многословные объяснения. – Но не могла бы ты пояснить, куда делся пистолет, из которого ты выстрелила в некоего Стопа? Вопрос о том, где взял его твой муж, временно опустим…
Я так и знала! Я сразу поняла, что этот Громышев – служебная зануда…
– Андрюша, – не выдержала и Танька, – ты не мог бы разговаривать с Беллой как мой друг, а не как работник правоохранительных органов?
– Мог бы, – согласился он. – Только после того, как гражданка Решетняк сдаст мне свое незарегистрированное оружие.
– Эх, ты! – разочарованно протянула моя подруга.
– Никаких "эх ты"! – Андрей был непреклонен. – Пока Белла не совершила других противоправных действий, я ещё могу попытаться ей помочь.
– Но ведь в городе бандиты!
– Во-первых, это вовсе не аксиома. А во-вторых, выходит, ты не доверяешь мне и считаешь, что твоей подруге придется защищать себя самой?
– Я тебе доверяю, – вздохнула Танька и с участием взглянула на меня, как бы говоря: "Я сделала все, что могла, но отдать оружие придется!"
– Можно мне пойти в ванную? – покорно спросила я. – Пистолет у меня в сумке, а там всякие вещи интимного характера.
– Ради бога! – радушно развел руками Андрей.
Если считать пистолет системы "вальтер" вещью интимного характера, то я милиционера почти не обманула. В конце концов, это мой трофей! Я сама добыла его!
"Макаров" я отдала Андрею с тяжелым вздохом, который должен был означать, что я отдаю последнее…
В это время кукушка в кухонных часах прокуковала два раза.
– Все, девочки, спать! – проговорил Андрей. – Утро вечера мудренее.
– И больше ты мне ничего не скажешь? – удивилась я.
– Утром! "Утро начинается с рассвета!" – пропел он.
– Видишь, какие у нас менты несерьезные? – развела руками Танька. – Так и тянет заняться их воспитанием!
– За чем же остановка? – шутливо удивился Андрей. – Один мулла, три рубля денег, головка сахара – и делу конец!
– О чем это он говорит?
– Мы с ним на днях смотрели один старый фильм. "Аршин мал алан" назывался. Там герой эту присказку все повторял. Уговаривал героиню выйти за него замуж. Вот и Андрей говорит то же самое.
– А ты?
– А я думаю.
– Смотри, Татьяна, – трагически прошептал неслышно подкравшийся Андрей, который зачем-то уходил в другую комнату, – уведут меня блудницы вавилонские.
– Пусть только попробуют!
Против ожидания, я заснула, едва коснувшись подушки, хотя Танька с Андреем, почему-то не закрыв дверь, все ещё переговаривались в соседней комнате.
Глава четырнадцатая
Утром в квартире Андрея позже всех проснулась я. От телефонного звонка. Хозяин, оказывается, чуть свет ушел по делам и теперь звонил Татьяне. Она унесла аппарат на кухню, чтобы не разбудить меня, но я уже все равно проснулась. И поплелась к Таньке.
– Как спалось?
Было видно, что подруга чувствует себя на этой кухне, как у себя дома. Видимо, до обращения к мулле этим двум людям осталось совсем немного.
Кухня, как и вся квартира, оказалась довольно большой, что никак не соответствовало моим представлениям о жизни ментов, почерпнутых из детективных романов.
– Твой Андрюша, смотрю, человек обеспеченный. У одного – двухкомнатная квартира.
На мне все ещё сказывалось совковое воспитание – не больше девяти квадратных метров на одного. Эту норму, возможно, обоснуют наши правнуки.
Но Танька моему вопросу не удивилась.
– У них здесь большая семья жила. Брат и сестра разъехались по разным городам, отец давно умер, а мать, прежде чем уйти на тот свет, пролежала парализованной пятнадцать лет.
– А жена? Он был женат?
– Нет. Андрей считал, что не имеет права взваливать подобное бремя на какую-нибудь женщину.
– Но теперь-то ничего не мешает привести в эту квартиру женщину. Ту, которую он хотел бы иметь своей женой. Тебе неясно, кто эта женщина?
– Он говорил мне об этом.
– И чего ты тянешь?
– Наверное, я в разведенках засиделась. Зауксилась, как молодое вино.
– Это о девушках так говорят. А вы себе льстите, мадам! Не зауксилась, а закуксилась. Зато меня учить – тебя хлебом не корми! Все проповедовала про то, что настоящих мужиков надо ценить. Что же, Громышев к таковым не относится?
– Решетняк! Чего ты ко мне пристала? Не терпится меня замуж выдать?
– Не терпится. Тебе давно пора иметь детей. Да и Андрюше тоже.
– Белла, как человек, который старше тебя…
– Ага, на сорок шесть дней.
– Вот именно, ты ещё в мокрых пеленках лежала, а я уже пешком под стол ходила…
Это наша обычная разминка. Так мы с Танькой спорили ещё в институте.
– Неважно, кто старше, важно, кто умнее.
– И по великому уму ты в девятнадцать лет родила?
– Зато я уже и думать забыла о горшках, пеленках – о том, что тебе только предстоит!
– Ладно, нашли тему для разговора. Лучше скажи мне, чем ты собираешься заняться? – наконец посерьезнела Татьяна.
– Мне нужно пересчитать деньги. Отделить ту часть, которая причитается бухгалтерии совхоза. Потом то, что нужно отдать семье Саше. И нам с Артемом то, что останется…
– Хорошо, – согласилась Танька, – я тебе помогу. Вот только на работу звякну, что задерживаюсь… Да, я все никак тебе не расскажу главную новость. Андрей звонил в тот город, куда вы возили клубнику. Нет у них никакого трупа!.. То есть, трупы, наверное, есть, но свеженького, с дыркой во лбу, увы…
– Как так, нет?
– А ты хотела, чтобы был? Тогда извини, что я тебя разочаровала… Андрей сказал, что насчет выстрела в лоб, скорее всего, идея того самого Рафика… С другой стороны, как он мог знать, что ты встретишься с кем-нибудь из его людей?
– Гадай, не гадай, а труп вполне ещё может всплыть. Уазик сказал, что они его в лесополосе оставили.
– Ты прямо мазохистка какая-то! – рассердилась Танька. – Не понимаешь, чем для тебя могут обернуться эти шуточки?
– Шуточки? Может, и насчет раны Артема я пошутила?!
– Насчет раны Артема Андрей тоже выяснил, – понизила голос подруга. – Действительно, он потерял много крови. Но пулю ему вынули, и за жизнь раненого больше не опасаются. Скажу больше: он пришел в себя.
– Слава богу!
Я кинулась к Татьяне и стала её целовать.
– А меня-то за что? Скажи спасибо орловским медикам… Ну что, будем мы считать деньги или нет?
Я уже взялась за свой новый рюкзачок, чтобы одним движением перевернуть его – Татьяна настелила на полу газеты и предложила складывать деньги на них – как вдруг вспомнила, что у меня в сумке пистолет бандита, которого я называла теперь Уазиком. О нем я подруге не обмолвилась, намереваясь и дальше про оружие молчать. Кто знает, на что пойдет Танька из лучших побуждений. А мы с Артемом в своей истории ещё не поставили точку…
Потому я вынула из рюкзачка пачки денег и нарочито небрежно отбросила его в сторону.
– А что это у тебя там бомкнуло? – поинтересовалась Танька.
– Да так, балончик с дезодорантом, – сказала я и на всякий случай продемонстрировала его.
– Показалось, что-то тяжелое, – проговорила она.
Я дала посмотреть ей наружное дно рюкзачка, обитое металлическими уголками. Ты посмотри, как на неё действует знакомство с ментом! Старой подруге не верит!
Наверное, Танька почувствовала происшедшую во мне перемену, к которой я сама ещё только привыкала. Но вот этого, кроме меня, ещё никто не знал. Я вновь, как в юности, влюбилась в него. В собственного мужа!
Куда-то ушли мои обиды на Артема. Появилось понимание. И желание бороться за свою семью, как ни патетически это звучит.
С кем бороться? С самой собой. С матерью. Думаю, это я виновата в том, что в последнее время она усилила нажим на меня. Она почувствовала во мне неуверенность, слабину, о чем теперь не могло быть и речи.
Держись, мой раненый герой! Твоя жена закончит наши общие дела и приедет к тебе, чтобы выходить до полного выздоровления…
Эк, я загнула! Можно подумать, Артем станет возражать.
Я поднялась с пола, по которому были разложены кучки денег, без особого пиетета перешагнула через них и направилась к телефону, на ходу напомнив Таньке:
– Наш долг тебе не забудь забрать.
Подруга так увлеклась пересчетом денег, что на мое замечание только согласно кивнула. Спросила о другом:
– Кому звонить собралась?
– Жене Саши, – вздохнула я. – Она до сих пор не знает о смерти мужа. Я слишком увлеклась собственными переживаниями.
– Что же в это странного, – задумчиво пробурчала Татьяна, отмечая что-то в нашем с нею черновике, – её муж теперь может и подождать.
– Танька! – возмутилась я. – Что ты несешь?
– Прости. Но, как я понимаю, первым делать надо отложить долю Ковалей. Похороны, то да се. Она же ещё за телом мужа поедет…
Сердце у меня засбоило. Сообщать такую новость жене, да и вообще кому бы то ни было, мне ещё не приходилось.
Насколько я себя знаю, чем дольше я готовлюсь к неприятному разговору, тем труднее мне он дается. С каждой минутой в таком случае я волнуюсь все больше, так что в конце концов забываю половину из того, что хотела сказать. Именно поэтому на экзамены в институте я всегда ходила одной из первых…
– Доброе утро, – проговорила я в трубку машинально и тут же будто онемела: какое же оно доброе, если я собиралась сообщить жене Саши такую страшную весть.
– Доброе, – небрежно отозвалась она. – Вы уже вернулись? Быстро.
– Я вернулась.
– Понятно, – хмыкнула Лилия, – а Саша с Артемом теперь месяц будут ждать, пока эта хитрож…я Валерия решит наконец с ними рассчитаться. Хочешь я угадаю? Она стала уверять, что у неё пока нет наличных денег. Вот только что были, но пришлось срочно отдать. А сама то, что получит, пару раз прокрутит, чтобы уж потом, с барского плеча…
– Лиля, – перебила я, – понимаешь, дело в том… Саша не приедет.
– У него появилась другая семья?
В голосе Лилии прозвучала насмешка.
– Саша умер.
Второй раз я произносила эти слова близким людям Саши и второй раз удивлялась, как они странно на мои слова реагировали.
Смерть почти всех застает врасплох. Как бы мы к ней не готовились. Возможно, поэтому, когда она приходит, люди зачастую говорят вовсе не то, что должны были бы сказать и делают не то, что хотели бы сделать.
Наверное, поэтому Лилия не ахнула, не заплакала, а саркастически заметила:
– Твой Артем, конечно, не мог зайти ко мне и лично сообщить. Побоялся, что я обвиню во всем его?
Дежурной шуткой у Саши было сообщать, что имя Лилия в переводе с греческого означает – змея. Наверное, в этом была доля правды. О чем первым делом подумала эта женщина? Кто виноват. И уже для себя решила – напарник мужа.
– Артем не зашел к тебе, потому что его в городе нет.
– Где же он?
– В больнице. Артем тяжело ранен.
– Отстреливался от милиции?
Я не часто сталкивалась с Лилией, хотя и знала, что в её привычках всем говорить гадости. Но чтобы даже в такую минуту?! "Будь хоть ты умнее", – мысленно сказала я самой себе и спокойно ответила:
– Его ранили бандиты.
– Бандиты? Не придумывай! Сейчас ты ещё расскажешь, что они напали на вас и отобрали все деньги!
Я держалась изо всех сил, уверяя себя, что Лилия просто не может прийти в себя от такого известия.
– Да пошли ты её подальше и повесь трубку! – посоветовала сидящая на полу Танька: пересчитанные деньги она складывала по десять тысяч и перевязывала их аптекарской резинкой.
– Ты что, у неё муж умер! – прикрыв трубку, шепнула я.
– А лучше бы она, – покачала головой Татьяна.
– Нет, деньги я привезла, – так же спокойно пояснила я Лилии. – Саша перед смертью успел сделать все необходимые расчеты, так что я сейчас их пересчитаю, долю, причитающуюся совхозу отложу, и привезу тебе твою часть. Ты когда будешь дома?
Кажется, Лилия поняла, что в моих глазах выглядит уже законченной стервой: выходит, на неё произвела впечатление не смерть Саши, а возможная потеря денег.
– Извини…
Она всхлипнула и стала говорить уже другим тоном:
– Я же говорила: бросай ты свои рейсы! Детей определили, в доме все есть, а ну как в дороге что случится? Как накаркала!.. А что случилось с Артемом?
– Вчера в сельской больнице ему сделали операцию. Извлекли пулю.
– Как я поняла, тебя при этом не было?
– Мне надо было привезти деньги.
– И ты оставила мужа одного? Из-за каких-то паршивых денег?
Я только открыла рот, чтобы ответить этой хамке, как у меня перехватила трубку Татьяна. Оказывается, она уже некоторое время стояла подле меня и слышала все, что говорила Сашина супруга.
– Лилия Борисовна? – спросила она медовым голосом.
– Александровна, – растерянно поправила та.
– Я так поняла, вам деньги за этот рейс не нужны?
– Почему – не нужны?
Она все ещё не могла понять, кто с нею говорит.
– Тогда какого же хрена ты издеваешься над женщиной, которая, рискуя своей жизнью, приехала в город, чтобы отдать деньги тебе и ваш с мужем долг совхозу! Да, она оставила раненого мужа в больнице, а могла бы плюнуть на эти самые деньги – пусть пропадают – и сидеть возле него. Лучше бы поинтересовалась, почему умер твой муж!
– Разве это так важно? Его ведь все равно не вернешь.
– Ну, ты и гадина! – не выдержала Танька. – Передаю трубку Белле, у меня нет терпения разговаривать с такими бабами!
– А вы считаете, что я должна биться в истерике? – сказала Лилия, услышав мое "алло". – Выть во весть голос?
– Я так не считаю, но есть же какие-то правила приличия…
– Хорошо говорить о приличии, имея здорового красивого мужа, который не забывает выполнять свои супружеские обязанности. А если бы он месяцами к тебе не прикасался?
– Лиля!
– Ладно, молчу! Тело мужа где оставили?
– В морге, – я назвала город.
– Ясно. Деньги можешь привезти через два часа – я ненадолго схожу на работу.
Она повесила трубку.
Странно, что такой добрый и отзывчивый человек, как Саша, так долго жил с этой женщиной. Ей бы бабой Ягой где-нибудь в дремучем лесу работать. Яд из неё прямо так и каплет. Или человек привыкает и к яду?
– Расстроила тебя эта гадюка?
Подруга сочувственно улыбнулась мне с пола. Судя по самой большой кучке, как раз теперь она откладывала эту самую долю совхоза.
Расстроила. Я в таких случаях думаю, что человек судит о других по себе и успокаиваюсь, но тут… Мелькнула даже подлая мыслишка, что теперь, к счастью, наши семьи ничего не будет связывать.
Татьяна подошла и обняла меня за плечи.
– Разрешите доложить, пани дальнобойщица, все ваши деньги подсчитаны и, согласно вашему списку, разложены!
Саша в самом деле был человеком обстоятельным. В папке, которую я взяла из фуры, было рассчитано, кому, сколько и за что причитается, так что нам с Танькой досталась сугубо черновая работа.
Даже с учетом трех отбракованных Валерией ящиков, сумма оказалась выше запланированной. Увы, один из главных инициаторов предприятия уже не нуждался ни в каких деньгах.
Долю Саши, вернее, Лилии, я хотела увеличить за счет нашей, но Татьяна этому воспротивилась.
– Погоди, ты доктору сколько отдала? А сколько ещё потребуется, чтобы поставить твоего дальнобойщика на ноги? А на восстановление машины? То-то же. Ты же сама сказала, что несовершеннолетних детей у Саши не осталось. Живут отдельно, обеспечены. Себе на похороны Саша заработал, а отдавать деньги этой крысе? Она все равно не оценит, и твой широкий жест примет как должное. Успокойся, Решетняк, у тебя двое детей, и им до совершеннолетия ещё далеко…
Я поймала себя на том, что не шибко и упираюсь. Где мои былые безоглядность и щедрость с размахом? Что это во мне проснулось? Прижимистость нищего? Я приняла Танькины слова как должное. И она произнесла их не колеблясь. Словно всегда была такой жестокой и недоброй… Нет, нельзя так говорить о друзьях. Просто Таня всегда ненавидела хамов, и она не считала, будто в трудные моменты их нужно прощать…
– Ой, я забыла тебе сказать, – спохватилась Татьяна, – с деньгами в совхоз ты поедешь на милицейской машине. Только предварительно позвони в бухгалтерию, чтобы деньги у тебя приняли побыстрее.
Она посмотрела на часы.
– Шевелись, через пятнадцать минут подъедет Андрей.
– Считаете, это может быть опасным?
– Честно говоря, Андрей так не считает. Но я убедила его, что береженого бог бережет. Рафик и компания вполне могут поджидать тебя у входа в администрацию совхоза. Рюкзачок из рук вырвали, и прости-прощай! Ведь для них не секрет, из какого совхоза пришел груз?
– Не секрет, – согласилась я.
Андрей – он приехал на милицейском "уазике" – подвез меня к дирекции совхоза. И, открывая мне дверцу, пошутил:
– Я сегодня впервые в роли инкассатора. Волнуюсь.
Сегодня он был в форме капитана милиции. И когда вел меня к кабинету главного бухгалтера, некоторые встреченные нами работники совхоза сочувственно мне улыбались.
– Что у нас за страна! – цокнул языком Громышев. – Хлебом не корми, дай пожалеть преступника!
– Это я – преступник?
– Нет, конечно, но они-то об этом не знают.
– Думаю, это у нас ещё с революции.
Андрей даже остановился от неожиданности.
– В каком смысле?
– Тогда наши предки не то, что нарушили закон, вообще поставили все законы с ног на голову В глубине души возможного наказания побаивались, потому и жалели тех, кто все-таки "влип"…
– Интересные у тебя выкладки, – покачал он головой. – Да, я не сказал тебе, что проконсультировался с коллегами-экономистами. Так вот, они считают, что ваши "многие тысячи" для крупных рэкетиров – копейки.
– Одна старушка – десять рублей, а десять старушек – сто, пробормотала я.
– Что? А ты в том смысле, что так говорил убийца из анекдота? Да, девчонки, с вами не соскучишься! Ну иди, я тебя в коридоре подожду.
– Неудобно как-то, – растерянно проговорила я.
– Неудобно сидеть вдвоем в почтовом ящике!
– Ты имеешь в виду, секретное предприятие?
– Я имею в виду обычный почтовый ящик!
Главный бухгалтер совхоза так обрадовался наличным деньгам, как будто я вернула долг лично ему.
– Спасибо, милочка, вы нас так выручили! Мы уже дожили до того, что людям зарплату натурой выплачиваем. Не своей продукцией, так досками, мукой. Как в каменном веке, ей-богу! Сидели в такой яме, а тут вдруг – луч света в темном царстве.
– У вас, наверное, по литературе пятерка была?
– Откуда вы зна… а, не обращайте внимания, это эйфория при виде наличных денег!
На звон монет – или на шуршание купюр – в кабинет заглянул директор.
– Уже вернулись? Не ожидал, честное слово, не ожидал!
