Текст книги "Сборник рассказов"

Автор книги: Лариса Гладких

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– А потом что с ним было ? – спросила Валечка.

– А потом я его отпустила на волю.

– А ты меня научишь ловить солнечных зайчиков ? – спросила Валечка Лену.

– Конечно научу, – пообещала Лена ребенку.

Документы оформили быстро. И уже через две недели Костя и Лена везли на своей машине маленькую девочку Валечку Шарову к ним домой.

У приемных родителей Валечке очень понравилось. У них был свой дом, кошка, две собаки и даже утята в загончике с маленьким водоемом. Валечке утята понравились больше всего.

В суете переезда Валечка где-то потеряла мамину пуговицу. Но за уймой новых впечатлений даже ни разу про нее и не вспомнила.

В самую первую ночь на новом месте Валечке приснилась ее родная мама. Валечка во сне радостно бежала к ней на встречу и громко кричала :

– Мама, мама, посмотри что у меня в кулачке. Я поймала солнечного зайчика…

Какого цвета платье у весны ?…

Если бы маленькая Верочка была любопытным ребенком, то она могла бы многое узнать из жизни взрослых людей во время ссор и скандалов ее родителей. Но Верочка к этим ссорам и скандалам никогда не прислушивалась. Тем более, что она точно знала, чем все закончится. Ее родители покричат, покричат друг на друга, а потом очень быстро помирятся. Мама поцелует папу в макушку, а папа обнимет маму и обязательно скажет ей :

– Радость ты моя невозможная…

Но сегодня было не так. Сегодня Верочка внимательно прислушивалась к ссоре родителей по той причине, что ссора эта началась именно из-за нее.

– Я чуть сквозь землю не провалился от стыда, – говорил возмущенный Верочкин папа Верочкиной маме. – Воспитательница в детском саду сказала мне, что только одна наша дочь из всей их группы еще не знает цвета. Мамаша не научила.

– А у ребенка, к твоему сведению, – ответила Верочкина мама Верочкиному папе, – есть не только мамаша, но и папаша.

– Папаша вкалывает и день, и ночь, чтобы у ребенка все было. А мамаша, вместо того, чтобы часами с подружками по телефону трендеть, лучше бы цвета с ребенком выучила.

– А ничего, – ответила Верочкина мама на обвинение в свой адрес, – а ничего, что эта мамаша тоже работает. И устает на работе не меньше, чем папаша.

– Нормальные матери не выскакивают на работу сломя голову, когда их ребенок еще совсем маленький и не отдают его в детский садик чужим тетям. Нормальные матери сидят со своими детьми дома до самой школы.

– Если бы папаша приносил домой достойную зарплату, я бы ни о какой работе и не думала. И не боялась бы, что будем жить впроголодь.

– Экономить надо научиться, – отвечал папа Верочки. – А не транжирить деньги налево и направо на всякую ерунду и на всякие безделушки. Хорошие хозяйки даже из маленького куска мяса и первое сготовят и второе.

– Ага. Еще скажи и компот на третье, – пошутила мама Верочки.

– Да что с тобой спорить ? Себе дороже. Все равно тебе ничего не доказать. Легче умереть.

– Вот только не надо меня пугать. Умирать он собрался. Еще неизвестно, кто из нас первый умрет.

– А что ? Вот умру, а ты, небось, и не заплачешь.

Ответить на эти слова мама Верочки не успела. В спор неожиданно вступила сама Верочка :

– Мам, – спросила она, – а если я вдруг умру, то вы с папой будете плакать обо мне ?

Тишина после этого вопроса наступила гробовая. Пока родители приходили в себя, Верочка подумала, что если она умрет, то обязательно будет сидеть на каком-нибудь белом облачке, свесив вниз ножки, как на качеликах. И будет смотреть сверху на маму и на папу. А они будут махать ей рукой, задрав вверх свои головы…

Родители Верочки весь вечер учили с ней цвета. Верочка оказалась очень способной ученицей и запоминала все, что ей говорили с первого раза. Теперь она знала не только основные цвета, как тот охотник, но и много оттенков – бирюзовый, малиновый, розовый, голубой…

Уснула Верочка быстро. Она уснула даже раньше, чем ее голова добежала до своей подушки. Родители Верочки всю ночь по очереди заходили в ее комнату, чтобы убедиться, что Верочка дышит…

Субботний день провели все вместе. Гуляли, катались в парке на качелях и каруселях.

Вечером мама с папой готовили ужин, а Верочка сидела рядом с ними за кухонным столом и рисовала.

– Мам, – вдруг спросила она, – вот у лета платье зеленое, у осени желтое, у зимы белое. А какого цвета, мам, платье у весны ?

Мама Верочки посмотрела в небесно-голубые глаза своей дочери и ответила :

– А у весны, дочь, платье голубое.

Верочка никогда не сомневалась в том, что говорила ей мама и уверенно потянулась за карандашом голубого цвета…

Ой, сюда нельзя…

В большом и шумном итальянском доме на самом побережье Средиземного моря наконец-то все угомонились. Уснули в своих комнатах дети. Рядом с Леной послышалось ровное дыхание спящего мужа. Не спала только одна она, Лена. Бессонница давно уже стала ее лучшей подругой. Она по-хозяйски разгуливала по сильно запутанным лабиринтам памяти красивой хозяйки большого итальянского дома и заходила даже в самые потаенные уголки. Но вдруг бессонница толкнулась в одну единственную закрытую дверь.

– Ой, – сказала ей Лена, – сюда нельзя.

– Даже мне ? – спросила бессонница обиженным голосом.

– Да, – ответила ей Лена, – даже тебе…

Подруги окружили Лену со всех сторон и щебетали без умолку, стараясь перекричать друг друга.

– Счастливая ты, Ленка. За иностранца замуж выходишь.

– Уедешь и забудешь нас в этой своей Италии навсегда.

– Будете ко мне приезжать, – сказала Лена подругам. – Я пришлю вам приглашение.

– Да это ты только сейчас так говоришь. А вот уедешь и забудешь.

– А что, девчонки, махнем в Италию. Где наша не пропадала ?

– В океане покупаемся.

– Там не океан, девчонки, там море, – поправила подругу Лена.

– Да какая разница ? Хоть океан, хоть море. Все равно если одним словом – рай.

Лена подумала про себя, пока ее подруги галдели, что она никогда бы в жизни не уехала в другую страну, даже самую райскую, если бы мама была жива. Она уговорила бы своего будущего мужа остаться в России. И Лена знала, что ради нее он бы обязательно остался. Но мамы уже два года нет и Лена согласилась уехать. Ради мужа.

– Открой секрет, Лен. Где ты со своим итальянцем познакомилась ?

– Где ты его отыскала ?

Лена никого и не искала. Произошло все довольно случайно. Двоюродная сестра Лены Света попросила ее попозировать ей на Арбате. Там, где уличные художники рисуют за деньги портреты прохожих. Сестра Лены училась в художественной школе. Лена согласилась. Тем более, что она была совершенно свободна. Все экзамены летней сессии она сдала в своем институте досрочно.

Лена сидела на неудобном низком стульчике, а сестра ее рисовала. Тут ее и увидел проходивший мимо итальянец. Он застыл на месте, глядя на Лену. А потом предложил такую сумму за ее протрет, что сестре Лены хватило этих денег на все лето.

Итальянец пригласил сестер в ресторан, а через месяц сделал Лене предложение стать его женой. Лена согласилась. Итальянец ей понравился. Он, кстати, хорошо говорил по-русски. У него мама русская, а отец итальянец.

Лена обещание свое выполнила. Она часто приглашала своих подруг к себе в гости в Италию. Сначала подруги приезжали одни, а потом стали приезжать семьями. Со своими мужьями и детьми. Лена и ее муж всех с радостью всегда встречали. Гостям отдали весь первый этаж большого дома. Муж Лены в шутку называл первый этаж русским. Вот и сейчас там жили шесть человек из России.

Лена потихоньку, чтобы не разбудить мужа, встала и пошла на открытую веранду с видом на море. Она любила сидеть тут одна. Только Лена устроилась поудобнее в своем любимом кресле и укрылась пледом, как тут же к ней прилетел морской ветерок. Если бессонница была ее лучшей подругой, то морской ветерок был ее лучшим другом. Ветерок любил разгуливать по запутанным лабиринтам памяти красивой хозяйки большого и шумного итальянского дома. Морской ветерок узнавал в этих лабиринтах очень много нового для себя. Он, например, никогда раньше и не знал как пахнет весной цветущая сирень, как пахнет свежескошенная луговая трава или осенние антоновские яблоки…

Но вот морской ветерок толкнулся в одну единственную закрытую дверь.

– Ой, сюда нельзя, – сказала ему Лена.

– Даже мне ? – удивился ветерок.

– Да, – ответила ему Лена, – даже тебе…

Лена уснула уже ближе к утру, прямо в кресле на открытой террасе с видом на море. Ей приснился сильно запутанный лабиринт. Она то медленно шла по этому лабиринту, то бежала. Но вот она уткнулась в одну закрытую дверь. Дверь никто не открывал и тогда Лена постучалась :

– Ой, – ответил ей за дверью такой родной и до боли знакомый голос мамы, – сюда нельзя.

– Даже мне ? – спросила Лена.

– Да, дочка, – ответила ей мама, – даже тебе…

Я просто люблю встречать поезда…

Единственную дочь Никитиных Светлану стали часто встречать на вокзале у той платформы, где всегда останавливаются поезда дальнего следования. Узловая станция была небольшая и все друг друга знали. В каждой семье хоть кто-нибудь да был связан с работой на железной дороге. Вот и сообщили родителям, что видели там Светлану уже много раз.

На вопрос отца :

– Что ты там делаешь ?

Дочь ответила :

– Я просто люблю встречать поезда.

Правда открылась через месяц. У Светланы начался сильнейший токсикоз. Думали, что просто отравление, а оказалась беременность. Уже третий месяц.

В семье разгорелся страшный скандал. Оказывается Светлана познакомилась со студентом из стройотряда и влюбилась в него без памяти. Студенты были из Москвы. Они что-то строили недалеко от Узловой станции, а на танцы по выходным дням приезжали в местный Дом культуры. Там они со Светланой и познакомились.

– Он за мной вернется, – твердила Света родителям. – Обязательно вернется. Мы поженимся и он увезет меня в Москву. Мы любим друг друга.

– Как ты могла, Света ? – плакала мама. – Как же ты могла ?

– Вот поэтому она и ошивается на вокзале каждый день. Вся Узловая, небось, животы надорвала от смеха. Ее московский «прынц» обманул, обрюхатил и смылся. А она, как последняя идиотка, ходит каждый день встречать его на вокзал.

– Пап, он меня не обманывал. Он вернется, как только сможет.

– А если он сможет через десять лет или через двадцать ? Ты что, все-равно будешь его встречать ?

– Буду, пап.

– И это говорит мая единственная дочь ! В общем так, кончаем всю эту бодягу. Все ваши женские дела делаются сейчас очень быстро. Возьмешь деньги и езжай завтра же в райцентр с мамой.

– Пап, я никого убивать не буду, – сказала Света твердым голосом.

– А твое мнение никто и не спрашивает. Ты живешь в моем доме и будешь выполнять все мои требования. Позора на мою седую голову я не хочу. Чтобы у Никитиных единственная дочь в девках родила.

– Я никого убивать не буду, – твердо повторила Светлана.

– Тогда катись на все четыре стороны, – закричал отец и схватился за сердце.

Семейный скандал закончился тем, что Светлана ушла из дома, а отца увезла «скорая» в пред инфарктном состоянии. Отца положили в реанимацию.

Татьяна, мама Светланы, так закружилась в водовороте семейных проблем, что за несколько месяцев похудела на целых двадцать килограммов. Страх за мужа, страх за дочь не покидали ее ни на минуту. Ни днем, ни ночью. Она почти перестала спать. Немного легче стало, когда мужа перевели из реанимации в обычную палату. Но лечащий врач никаких особенно утешительных прогнозов не строил и настраивал Татьяну на длительный восстановительный период мужа.

Татьяна готовила домашнюю еду и бежала утром к мужу в больницу. Была там целый день. Вечером она созванивалась с дочерью, узнавала как у нее дела и рассказывала ей про отца. Отец же про дочь пока ничего слышать не хотел и Татьяна боялась даже имя Светланы произносить вслух.

Только через четыре месяца Владимира, отца Светланы и мужа Татьяны, отпустили из больницы домой. Он ходил по комнатам своего большого дома и не мог нарадоваться. Сколько раз он вспоминал там в больнице каждый уголок, каждую мелочь, каждую вещь в своем доме.

Татьяна уволилась с работы и неотступно была с мужем. Однажды она видела как муж листал семейный альбом и плакал… Но вслух имя дочери он ни разу даже не произнес.

А жизнь шла вперед. Обратного хода время не знает. Живот у Светланы рос не по дням, а по часам. Живот уже был такой большой, что она и дороги за ним не видела. Светлане обещали двойню.

Как-то Светлана пришла на вокзал и встретилась там с отцом. Они давно не виделись. С того самого скандала. Света все это время жила у подруги, но созванивалась с мамой каждый день и про здоровье отца все, все знала. У отца было похудевшее, осунувшееся лицо. Темные круги под глазами. Светлане так стало его жалко, что она чуть не заплакала. Они присели на ближайшую лавочку. Вдруг отец посмотрел на Светлану, на ее огромный живот, улыбнулся и осторожно обнял ее за плечи.

– И как же ты хочешь назвать своих ангелов ? – спросил Светлану отец.

– Не знаю пока, пап. Самое главное, чтобы были здоровыми.

– Обязательно будут здоровыми, – уверенно сказал отец. – У нас порода крепкая. Пошли, дочь, домой. Там мама где-то коляску раздобыла для двойняшек, но от меня пока прячет. Хорошая у нас мама, правда ?

– Правда, – согласилась Светлана. – И ты, пап, тоже очень хороший. А что ты тут на вокзале делал ? – спросила Света у отца и взяла его под руку.

– Как что ? Я, дочь, как и ты очень люблю встречать поезда…

А в пятницу придет весна…

Старый бомж прожил на свете долгую и трудную жизнь, но никогда и ни на кого не обижался. Ну что ему было обижаться, например, на свою бывшую жену Верочку, которая много лет назад выгнала его из дома. И правильно, между прочим, сделала, что выгнала. Сам виноват. Пил он тогда беспробудно. Кому понравится жить с горьким пьяницей ? Нет, пить он начал не сразу, а уже через несколько лет после женитьбы. А сначала-то они с женой жили очень хорошо.

Старый бомж помнит, как он долго Верочку добивался. Она собиралась выйти замуж совсем за другого человека и жила бы с ним счастливо. Старый бомж был в молодости очень красивый, высокий, видный. Он только что вернулся из армии и влюбился в Верочку до смерти. Прохода ей не давал и она в конце концов согласилась. Поженились. Родился Вовочка. Все было хорошо. А тут стали появляться у Виктора, так звали старого бомжа, дружки-собутыльники. Виктор стал выпивать. Домой приходил пьяный. Иногда его даже приносили. Стоять на своих ногах он не мог. Верочка кинулась, как могла, спасать мужа. Кодировала его, умоляла не пить, на коленях стояла, плакала. В храме около иконы «Неупиваемая чаша» его вымаливала. И, наконец, решилась на кардинальный шаг. Они поменяли квартиру и уехали на другой конец города, где их никто не знал. Виктор перестал пить. Пошел работать. Несколько лет они жили счастливо. Даже на море съездили однажды летом все втроем. Там Вовочка научился плавать. Там же на море они зачали на радостях своего второго сыночка Сашеньку. Можно сказать, что он тоже на море побывал еще в зачаточном состоянии.

Вернулись в Москву. Родился на свет Сашенька. Жизнь текла своим чередом и вдруг внезапно опять забуксовала. У Виктора стали появляться новые дружки и снова пошли пьянки. Виктора выгнали с работы. Он стал выносить из дома вещи, продавал их по дешевке и пропивал все деньги со своими собутыльниками.

Свое обручальное кольцо он продал и пропил давно. А когда он продал ради выпивки обручальное кольцо Верочки, она не выдержала и закрыла перед ним дверь. Не пустила его однажды сильно пьяного домой.

Но Виктор нисколько тогда и не расстроился. Он шарахнул пару раз по закрытой двери ногой и пошел просить приют у своих собутыльников. Несколько лет он так и жил. То у одного своего дружка, то у другого. И женщины его иногда обогревали. То одна, то другая… Но долго терпеть рядом с собой сильно пьющего человека ни одна женщина не могла. Дольше всех его терпела только одна Верочка.

Но вот друзья-собутыльники Виктора стали один за другим помирать. То одного схоронили, то другого, то третьего… Виктор уже почти и не выходил из состояния алкогольного опьянения и однажды попал в вытрезвитель. Там с ним никто не церемонился. Доктор попался очень злой.

– Слушай, мужик, – сказал злой доктор Виктору, – я сделал тебе укол. Если еще хоть каплю спиртного выпьешь, сразу же умрешь. Дошло ?

До Виктора дошло. Умирать он не хотел. После вытрезвителя он устроился работать ночным сторожем. На заработанные деньги стал лучше питаться, приоделся.

Однажды он решил поехать к Верочке, посмотреть на нее и на своих детей . У него еще была шальная мысль, что может быть Верочка его простит и примет обратно. Хоть уже двенадцать лет прошло.

Верочку он увидел и узнал сразу. Она шла под ручку с мужчиной, а впереди них шагали два паренька и держали за руки маленькую девочку. Виктор все сразу же понял. У Верочки новая семья, муж, дочка. А два паренька – это Вовочка и Сашенька. Большие какие стали. Вовочке уже, наверное, сейчас пятнадцать лет, а Сашеньке одиннадцать.

Весь день после этой встречи у Виктора было какое-то радостное чувство. Он радовался, что у Верочки и у его сыновей все хорошо. Наверное, подумал он, сыновья называют Верочкиного мужа папой. Все правильно. Так и должно быть. Что уж тут на кого-то обижаться ?

Старый бомж не только никогда и ни на кого не обижался, он еще и никогда не плакал. Хоть били его по жизни часто, и даже бывало до смерти. А вот детские свои слезы он, почему-то, помнит очень хорошо до сих пор.

Жили они тогда в Костромской области в деревне. У них был свой дом, огород, сад, собака, две кошки и куры. Ему было тогда лет пять. Мама и бабушка пообещали маленькому Вите, что в пятницу придет весна. Он ее очень ждал. Весной у Вити День рождения. Маленький Витя думал, что Весна постучится к ним в дверь и будет обязательно очень красивая в зеленом, как молодая трава, платье.

Утром в пятницу Витенька проснулся, подошел к окну и заплакал. Ночью выпал снег и все вокруг было белым бело. Больше всего маленького Витю испугала мысль, что Весна больше никогда не придет, а будет вечная Зима. И у него никогда, никогда не будет Дня рождения.

Мама и бабушка смотрели на плачущего Витю и улыбались. Бабушка погладила его по голове и сказала :

– Не плачь, Витюшка. Весна еще придет. Обязательно. А слезы твои не горькие, а сладкие.

Старый бомж хорошо помнит, что он тогда лизнул одну свою слезинку. Она, и правда, не была горькой. Но и не была сладкой. Бабушка ошибалась. Слезинка была соленой. А Весна тогда немного погодя все-таки пришла…

Старый бомж давно не работал. В Москве открыли ночлежки для бездомных, там он и ночевал.

В самом конце зимы старый бомж сильно простудился и с воспалением легких попал в больницу. В больнице ему всегда нравилось. Тепло, чисто, сытно. В палате всего два человека. Старый бомж и молодой мужчина по имени Василий. К Василию часто приходила жена с дочкой. Они угощали старого бомжа домашней едой. Василий и его жена давно уже знали историю жизни старого бомжа и его заветную мечту. Старый бомж очень мечтал вернуться в родную деревню, в родной дом и там доживать свою жизнь. Он, почему-то, был уверен, что за многие годы родительский дом не разрушился, а стоит себе на старом месте. В последний раз бомж с женой и детьми был там лет тридцать назад. Жене и детям в деревне понравилось. Но потом Виктор стал встречаться со своими друзьями детства, пошли запои. Жена Верочка испугалась и они быстро уехали домой в Москву.

Выписывали старого бомжа и Василия в один день. Новые знакомые купили бомжу билет до его станции, дали денег на первое время и даже проводили его до самого поезда. Старый бомж не смог удержать слез. Хоть он никогда по жизни и не плакал. Если только один раз в далеком детстве…

Старый бомж вышел на своей станции, а дальше решил пойти пешком. Тридцать километров до своей деревни он преодолел незаметно для себя. Если крыша у дома прохудилась, думал по дороге бомж, я ее починю. И печку переложу, если надо. И забор поправлю. Руки свое дело еще помнят.

Вон уже показались крыши домов его родной деревни. Проходя мимо сельского кладбища, старый бомж остановился, снял шапку и, как положено, трижды перекрестился. Снега на кладбище было так много, что и оградок было почти не видно. А у крестов выглядывали из сугробов одни только верхушки. На этом кладбище лежат его родители, бабушка с дедушкой. Надо будет обязательно сходить на их могилки, подумал старый бомж. Но сейчас туда не пройти. Надо немного подождать пока растает снег. Да и ждать-то осталось совсем немного. Сегодня, завтра и послезавтра еще февраль. А уже в пятницу придет весна…

Тоже самое другими словами…

Работница загса была похожа на строгую школьную учительницу и Рита даже немного оробела. Ей вдруг показалось, сто ее сейчас спросят про таблицу умножения, или правило правописания по русскому языку. Но работница загса задала Рите очень легкий вопрос :

– Так, значит Вы хотите развестись со своим мужем после десяти лет совместной жизни. А Вы его любите ?

Рита не сомневалась ни минуты:

– Конечно люблю. Но дето-то не в том, люблю я его или нет. Дело в том, что он меня совсем не любит. А как жить с человеком, который тебя не любит ? – вопросом на вопрос ответила Рита.

– С чего Вы взяли, что муж Вас не любит ?

– У человека есть слова, с помощью которых можно выражать свои чувства. Мой муж давно перестал говорить, что он меня любит.

– Можно и без всяких слов выражать свою любовь, – не сдавалась работница загса. – Жестами, взглядами. Соловей вон своей соловушке песню без всяких слов поет. Заслушаешься. И сразу же всем понятно, что он ее очень любит.

Рита подумала про себя, что ее муж на соловья уж совсем не похож. Соловьиные трели прекрасны, конечно, но сам соловей такая невзрачная серенькая птичка. Рита где-то на картинке видела. А Ритин красавец муж больше похож на грациозного лебедя. Хотя лебеди, кажется, никогда не поют, а только шипят. О своей внешности Рита была не такого высокого мнения и на лебедушку не претендовала. В лучшем случае на какого-нибудь затрапезного зяблика. Рита вздохнула.

– Ну мы же не птицы, – сказала она вслух. – Язык жестов я не понимаю. А чирикать или ворковать мой муж не умеет. А раньше он стихи мне писал. О любви.

– А Вы их помните ? Стихи эти.

– Конечно помню.

– Вот и напишите.

– Зачем ?

– К заявлению Вашему приложим. Как вещественное доказательство.

– А я много его стихов помню. Что, все писать ?

– А куда нам с Вами торопиться ? Время есть. До конца рабочего дня еще долго.

Работница загса, специалист высшей категории Алевтина, подсунула Рите целую кипу чистых листов А4 и занялась своими делами.

Рита писала долго. Стихов мужа она знала наизусть много.

Во время обеденного перерыва все работники загса, шесть человек вместе с заведующей, собрались на чаепитие в кабинете специалиста высшей категории Алевтины. Ритины листы со стихами ее мужа пошли по рукам. Все забыли про чай. Кто-то кинулся переписывать себе. Кто-то стал читать вслух прямо с листа. Обеденный перерыв прошел быстро. Довольные работники загса расходились по своим рабочим местам.

– Счастливая Вы, – сказала Рите на прощанье заведующая загсом. – Мне бы мой муж хоть одно такое стихотворение написал, так я бы его всю жизнь на руках носила и на самый край света за ним пошла. И где только женщины таких мужчин себе находят ? – заведующая вздохнула.

Рита вспомнила, как они с мужем познакомились. Она стояла у метро и ждала своего молодого человека. Был слякотный весенний день. Молодой человек сильно опаздывал. Рядом с Ритой ждал свою девушку симпатичный высокий парень. Его девушка тоже сильно опаздывала. Через несколько часов ожидания они уже намозолили друг другу глаза. Оставалось только познакомиться. Они познакомились и пошли в кафе греться. Через пару месяцев они поженились.

Всю дорогу домой Рита вспоминала стихи своего мужа :

« Я люблю тебя, моя родная,

С каждым днем сильнее и сильней.

И так будет до конца, я знаю,

Самых лучших, наших общих дней !»

И хоть эти стихи были написаны давно, в душе у Риты росла уверенность, что муж ее и сейчас очень любит. Рита вцепилась в эту уверенность двумя руками.

« Я хочу тебя почаще видеть,

И с тобою вместе рядом быть.

И боюсь невольно чем обидеть –

Впрок готов прощения просить !»

– Ну наконец-то ! Где тебя только носит ? Я жду ее, жду, – сказал Рите раздраженный муж, когда открыл ей дверь. – Мой руки. Будем ужинать.

Рита на мужа своего нисколько не обиделась. Теперь она была уверена, что он так в очередной раз признался ей в любви. Но только немного другими словами…

Вечером того же дня после ужина специалист высшей категории Алевтина спросила у своего мужа :

– Слав, а почему ты никогда не признаешься мне в любви ? Я даже не знаю точно, любишь ли ты меня ?

– Нормально, – ответил муж. – Зачем тогда замуж за меня выходила ?

– Ну ты же сам предложил тогда, давай поженимся. Я тебя любила, вот и согласилась.

– Чтобы выразить свою любовь, совсем не обязательно об это говорить вслух. Все и так понятно.

– А мне вот не понятно. Язык глухонемых я не понимаю. Женщине нужны слова. Она любит ушами. Мы так устроены. Стихи бы мне почитал О любви. Если не свои, то хоть чужие.

– « Я помню чудное мгновенье ?…» – спросил муж. – Ты же знаешь, я в стихах не силен. За поэта надо было тебе замуж выходить, а не за простого инженера.

– Как же я просчиталась, – улыбнулась Алевтина. – А к нам, между прочим, пришла сегодня одна женщина подавать заявление на развод. Так ей муж такие стихи писал, закачаешься.

– Что же она тогда с ним разводится ?

– А она передумала разводиться. Заявление свое забрала.

– Почему ?

– Она стихи его вспомнила и поняла, как он ее любит.

Утром муж Алевтины сидел за завтраком с осунувшимся лицом. На вопрос жены, что случилось, он сказал :

– Я не спал после нашего разговора всю ночь. И знаешь, что я хочу тебе сказать ?

– Что ? – спросила Алевтина у мужа. – Что ты меня очень любишь ?

– Вот есть у человека рука там, или нога. Он живет и не замечает. А попробуй ты эту руку или ногу отними. Так и жена. Незаменима, как рука, как нога.

Ночью мужу Алевтины приходили в голову другие примеры для сравнения. Колесо у машины, например, или у мотоцикла. Но он решил не загружать жену техническими подробностями. И так с ногами и руками, на его взгляд, все очень понятно.

– А что, – подумала Алевтина про себя, – чем это не признание в любви ? Но только немного другими словами…

Простая арифметика…

– Мам, ну почему наш Федька такой тупой ? Это же простая арифметика. Что тут сложного ? От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

– Мам, а чего Сашка обзывается ? Лучше бы объяснял понятнее.

– Да верблюду все давно уже понятно, только не тебе.

– Мам, а он опять обзывается.

– Я во втором классе на одни пятерки учился. Не то, что ты.

– Ты тоже не всегда такой умный был, – вступила в разговор мама Марина. – Постарайся объяснить это правило с примерами из жизни.

– Ладно, смотри сюда, – сказал Сашка младшему брату и взял чистый листок бумаги. – Вот наша семья – мама, папа, ты и я.

Сашка нарисовал на листе четыре фигуры. Две большие и две маленькие.

– Сколько получается ?

– Четыре, сказал Федька.

– Правильно. Хоть считать умеешь. А теперь я нарисую по-другому – я, ты, мама и папа. Сколько получается ?

– Все-равно четыре, – сказал Федька.

– Ну вот и все. Простая же арифметика. От перемены мест слагаемых сумма не изменилась. Как было четыре, так четыре и осталось. Теперь ты хоть понял ?

Сашка пришпилил самодельный семейный портрет магнитами на холодильник.

Через несколько дней Федька пришел из школы и от самого порога спросил у мамы :

– Мам, а тебе цифра «пять» нравится ?

– Очень нравится, – сказала Марина сыну. – Ты что, «пятерку» получил ? Неужели по арифметике ?

– Да нет, мам. Меня сегодня не спрашивали. Я просто к тому, что если к четырем прибавить один, то будет пять.

Федька расстегнул куртку и достал из-за пазухи котенка.

– Мам, большие собаки загнали этого котенка на дерево, а я его спас. Они бы его разорвали. Он такой маленький. Сидит там на дереве и жалобно так мяукает. Помощи просит. А собаки большие и злые под деревом бегают. Я его спас, мам. Я молодец ?

Федька посмотрел на Марину такими ангельскими глазами, что она не устояла.

Вечером после ужина Федька с радостью дорисовал на самодельном семейном портрете котенка и исправил цифру «четыре» на цифру «пять».

Троллейбуса не было так долго, что Марина в своей легкой курточке промерзла до самых костей. Народу на остановке скопилось очень много, когда откуда ни возьмись появилась эта бездомная, грязная собака неизвестной породы. Из всех пассажиров она выбрала почему-то именно Марину и подошла к ней.

– Замерзла ? – спросила собака Марину и грустно посмотрела на нее.

– А ты как думаешь ? – вопросом на вопрос ответила ей Марина. – Это у тебя вон какая шуба теплая. Тебе никакие морозы не страшны.

– Не скажи. Зимой в холода и шуба не спасает. Особенно когда в животе пусто.

– Бутерброд хочешь ? – спросила Марина.

– Спрашиваешь, – ответила ей собака.

Подошел троллейбус.

– Я тебя тут подожду, – сказала собака Марине на прощанье.

– Ты что ? Это очень долго. Я работаю до самого вечера.

– Ничего, я терпеливая, – ответила Марине собака.

Троллейбус тронулся и собака, подняв голову, проводила его взглядом.

После работы собака честно ждала Марину на том же месте.

– Я же сказала, я терпеливая. Только знаешь, ты особенно не переживай, если взять меня к себе не можешь. Я все понимаю и уже привыкла. Буду здесь тебя ждать каждый день, – сказала собака Марине и так сиротливо на нее посмотрела, что у Марины екнуло где-то в области сердца.

– Ну, хоромы я тебе, конечно, не обещаю. У меня двухкомнатная квартира и нас пятеро. Муж, два сына и котенок.

– Да я к хоромам и не привыкла, – сказала собака Марине. – Тепло, еда, да хорошее отношение. Это все, что мне надо. А я вас всех буду любить и защищать. Это я умею. Обещаю.

Собаке постелили коврик в прихожей. А Федька подрисовал на семейном портрете собаку и исправил цифру «пять» на цифру «шесть».

Врач-гинеколог так кричала на Марину, что на этот крик из соседнего кабинета прибежала медсестра.

– Как же так можно, женщина ? Это же у Вас уже третий ребенок, а Вы такая безответственная мамаша. Двенадцать недель уже, а Вы у врача еще ни разу не были. Анализы никакие не сдавали.

Марина слушала крик и возмущение врача-гинеколога как песню. Ей хотелось броситься на шею к этой злой врачихе и от души расцеловать ее. Но Марина вовремя удержалась. Еще подумают, что совсем чокнутая мамаша. А Марина, и правда, сошла с ума от радости. УЗИ показало, что у Марины будет девочка. Дочка.

Марина летела домой как на крыльях. Первым делом она позвонила мужу, а потом побежала на кухню. Скоро вся семья соберется. Надо ужин готовить. На кухне Марине попался на глаза семейный портрет, пришпиленный Сашкой к холодильнику. Марина сняла рисунок и дорисовала на нем маленькую девочку с большим бантом. Цифру «шесть» она исправила на цифру «семь» и пошла спокойно жарить котлеты.