Текст книги "Психическая саморегуляция функционального состояния человека (системно-деятельный подход)"

Автор книги: Лариса Дикая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

1.1.2. Теоретические подходы и концепции в изучении проблем регуляции функциональных состояний человека

Для последующего анализа психологической структуры известных методов саморегуляции состояния, их классификации, а также в целях их эффективного применения для оптимизации деятельности и адаптации к экстремальным условиям, необходимо коротко остановиться на методологических и теоретических подходах к изучению ФС как объекта психической саморегуляции.

Функциональное состояние в качестве научного понятия и объекта исследования первоначально возникло в физиологии, где оно широко используется для характеристики деятельности и реакций как отдельных клеток, органов и физиологических систем, таки организма в целом [64, 82, 133, 186, 201, 283, 342]. Поэтому отечественные психологи связывают функциональное состояние в основном с энергетическим взаимодействием человека со средой, изменениями энергетических потоков, их распределением на внешнюю работу или на восстановительные процессы. В их работах функциональное состояние рассматривается как результат процесса адаптации организма к условиям окружающей среды и во многом укладывается в классическую схему адаптационного синдрома Г. Селье. Наиболее ярким примером является получивший широкое признание подход к ФС как к реакции или как к комплексу показателей, особенно в психофизиологических и электрофизиологических исследованиях, направленных на разработку методов диагностики ФС.

Следует отметить, однако, что предметом этого направления исследований остаются именно функциональные состояния, которые рассматриваются как дискретные психофизиологические феномены, сопровождающие непрерывный процесс адаптации. ФС описывается в виде некоторого отдельного синдрома, охватывающего проявление ФС на разных уровнях жизнедеятельности организма. Это позволило ввести в психологию понятие «функциональный комфорт», исследованное и описанное в работах Л. Д. Чайновой и ее учеников [194, 227, 303, 304]. Критерием, на основании которого можно судить об изменении функционального состояния, является снижение или повышение эффективности деятельности. При этом эффективность понимается не только как результативность (продуктивность), но и как работоспособность, отражающая приспособленность человека к определенным условиям деятельности для достижения поставленной цели. Оценку эффективности предлагается проводить и с точки зрения энергетических затрат, рассматривая теорию активации как психофизиологическую основу изучения функционального состояния.

Основным достоинством этого традиционного для психологии труда подхода является практическая возможность измерения функционального состояния в трудовой деятельности, что в прикладном смысле делает его не только психологически обоснованным, но даже предпочтительным в сравнении с большинством теоретических моделей. Этот подход, опирающийся на представления о ФС как пассивном отражении психофизиологических и психических процессов, способствовал разработке объективных методов оценки ФС и позволил не только объяснить многие ошибки оператора, но и выявить их природу. Были разработаны целые системы регуляции и управления ФС внешними средствами, включая изменения в деятельности, в ее режимах, в разработке многочисленных эргономических требований к организации работы, рабочего места и т. д.

В то же время этот подход сталкивается с рядом как методических, так и теоретических трудностей. Так, например, значительные сложности вызывает интерпретация разнонаправленных вегетативных сдвигов или неспособность только физиологических, деятельностных и психологических показателей отражать многие изменения в психике, поведении и деятельности, включая эмоциональные, регуляторные. В этом ФС пересекаются с содержанием и определением психофизиологического понятия состояния.

В смысле прогнозирования изменений в ФС, что особенно актуально в процессах адаптации к экстремальным условиям деятельности, этот подход оказался низкоэффективным. Прогнозируемые на основе его представлений последствия воздействий на личность и состояние человека традиционных и экзотических методов регуляции, используемых в медицинской и психотерапевтической практике, не всегда сбываются и часто не могут быть объяснены.

Такой подход противоречит пониманию процесса адаптации, которая является непрерывной и не сводится к сумме дискретных функциональных состояний, что оставляет открытыми вопросы о том, что обеспечивает преемственность функциональных состояний на непрерывном континууме деятельности, в какой степени предыдущее состояние детерминирует последующее, каким образом это происходит и как это связано с деятельностью и активностью субъекта.

Подводя итог, можно сказать, что в последние годы разработка проблемы функциональных состояний (ФС) идет уже с двух теоретических позиций. С точки зрения одной из них, наиболее тесно связанной с физиологией труда, изучающей ФС отдельных органов (систем органов), происходит фактическое отождествление ФС человека и ФС его мозга. Исследователи, стоящие на позиции, основанной на психологических традициях, стремятся выдвинуть на первый план активность субъекта труда и исходят из вторичности физиологических изменений ФС по отношению к мотивам и целям человека в процессе адаптации к деятельности. Это отражается на методическом инструментарии исследователей, активно использующих субъективные оценки, а также результаты анализа взаимосвязи личностных особенностей с характеристиками деятельности [158, 34, 39, 91, 92, 139, 172, 257, 277, 327, 346, 362].

В отечественной психологической литературе понятие функционального состояния человека приобрело популярность благодаря работам К. К. Платонова, А. Б. Леоновой, В. И. Медведева, Л. Д. Чайновой, М. В. Фролова и др. [156, 186, 187, 194, 195, 217, 295, 296]. При этом ФС человека описывается как «интегральный комплекс наличных характеристик тех функций и качеств человека, который прямо или косвенно обусловливает выполнение деятельности» [156, с. 9]. То есть ФС как объект зависит и от изменений в ПС, и от внутренних изменений субъекта, а именно от его самодвижения, самоизменения, саморегуляции, которые, в свою очередь, обусловлены воздействиями извне, в том числе требованиями профессиональной деятельности. ФС выступает в форме разрешения противоречия между этим двумя потоками изменений за счет «перевода» факторов внешнего воздействия во внутреннее изменение состояния.

На уровне самого общего понимания ФС как отражения этого взаимодействия внутренних и внешних детерминант раскрываются особенности и противоречия различных подходов к ФС. В одних подходах ставится акцент на пассивное начало, и ФС рассматривается как отражение – реакция или изменение фона ПФС на требования деятельности. В соответствии со вторым подходом, ФС является активным отражением, когда внутренние изменения в ПС и ПФС под влиянием произвольной и целенаправленной саморегуляция подготавливают человека к деятельности, позволяют ему предвосхищать ее требования, производить коррекцию не оптимальных для деятельности ФС и стимулировать резервные возможности.

Поэтому определяющими в регуляции ФС в процессе деятельности являются внутренние изменения в саморегуляции состояния, которые одновременно становятся условием формирования общей системы регуляции деятельности и ее стабильности. Функция ПСР заключается в способности развивать определенные внутренние состояния и таким образом компенсировать возмущающее воздействие условий и содержания деятельности на ПС и ПФС и, как следствие, сохранение ФС, необходимого для надежной работы.

Многие авторы предлагают считать ФС системным объектом, требующим последовательного системного подхода к его изучению, диагностике, прогнозированию и управлению [58,60,61,76, 103, 117, 126, 222, 276, 308 и др.]. Системный характер состояния человека раскрывается, прежде всего, при анализе его структуры. Так, Ю. М. Забродин отмечает, что «функциональное состояние имеет уровневую специфику и нелинейно связано с действием ряда факторов, одни из которых можно отнести к факторам физиологического, а другие к факторам психологического порядка» [99, с. 7]. Е. П. Ильин, определяя состояние как системную реакцию, предлагает выделить три уровня реагирования: психический, физиологический и поведенческий [117]. В. И. Чирков обосновывает представление о функциональном психофизиологическом состоянии как единстве мотивационного, эмоционального и активационного компонентов [309]. Принципы системноструктурного анализа были реализованы в работах В. А. Ганзена и В. И. Юрченко [60, 61, 325]. Мы также выделяли в структуре ФС три компонента: когнитивный, мотивационно-эмоциональный и активационно-энергетический [76].

Логическим продолжением исследований в этом направлении является изучение состояний с позиций концепций самоорганизации (синергетики). Такой подход позволил А. О. Прохорову при изучении состояний в их динамике обратиться к информационно-энергетическим основаниям состояний, которые обычно рассматриваются в плоскости их пространственно-временных характеристик и результативной форме [228, 229, 243, 244]. По аналогии с временной осью состояния психические состояния были проградуированы и по энергетической шкале. Основанием для выделения градаций состояний является континуум активации, шкала уровней психической активности и общая систематика состояний.

Состояния, связанные с повышенной психической активностью (радость, восторг и др.), а также состояния пониженной психической активности (грезы, подавленность, печаль, утомление и пр.), которые характеризуются соответственно более высоким или низким уровнем активности (относительно условно среднего уровня), были отнесены А. О. Прохоровым к неравновесным (неустойчивым) состояниям. Неравновесные состояния, считает автор, возникают в особых условиях жизнедеятельности – в критические, напряженные, сложные или трудные периоды жизни человека. Изменения энергетических процессов, связанные с психической активностью субъекта, приводят к трансформации психического состояния – его перестройке и динамическим изменениям. Актуализация неравновесных состояний часто является причиной нерационального, неадекватного, агрессивного, а иногда и трагического поведения. Управление этими состояниями представляет сложность для субъекта, а продуктивная деятельность в этих состояниях крайне затруднена.

С позиций системного подхода и концепций самоорганизации, неравновесные состояния представляют собой функциональную структуру, образующуюся при нарушении симметрии между организмом и средой. Можно сказать, что ФС выступает как регулятор отношений субъекта деятельности с профессиональной средой.

С позиций психологического подхода, ФС рассматривается как регуляционные или двунаправленные отношения: профессиональная деятельность, включая профессиональную среду, воздействует на ФС индивида, а индивид, познавая среду, регулирует собственное ФС и изменяет свои эмоции, оценку ситуации и действия в соответствии с требованиями деятельности и своими возможностями [34, 77, 149, 158, 187, 200 и др.].

С этой точки зрения, ФС является в большой степени индивидуальным феноменом. Поэтому профессиональная среда, личность и ФС взаимозависимы. Развитие определенных ФС зависит не только от деятельности, но и от отношения субъекта к этой деятельности: от его когнитивных оценок ситуации и своего состояния, от личностных стратегий поведения, от его возможностей по саморегуляции эмоций и психофизиологических состояний.

Изменение когнитивных оценок ситуации, в свою очередь, определяется индивидуальным характером восприятия, структуры установок и ее изменениями. Таким образом, в центре такого подхода находится личность со своими ценностями, намерениями, эмоциями и потенциалом действия.

Изменение стратегий преодоления неблагоприятных ФС предполагает модификацию поведения субъекта, которая включает применение различных техник саморегуляции ПФС, а также специфических методов переноса навыков, полученных в ходе тренинга в процессе профессиональной подготовки.

На основе разных содержательных и прагматических критериев выделяют следующие виды ФС: благоприятные и неблагоприятные, оптимальные и неоптимальные, допустимые и недопустимые или разрешенные и запрещенные, нормальные, а также обширная группа предпатологических – пограничных состояний. В соответствии с критерием адекватности ответной реакции человека (формируемого функционального состояния) требованиям выполняемой деятельности все состояния человека делят на две группы: состояния адекватной мобилизации и состояния динамического рассогласования [156].

Таким образом, при подходе к ФС как процессу можно выделить следующие обобщенные типологии состояний:

1. Пограничные или переходные, в которых организм может находиться длительное время. При этом наблюдаемое смещение значений физиологических показателей рассматривается как норма, обусловленная конкретными условиями жизнедеятельности. Подобные состояния возможны при наличии функционального резерва и возникают как реакция на субэкстремальные воздействия незначительной интенсивности.

Прохоров предлагает близкое к этому понятие неравновесных состояний – неустойчивых, колеблющихся между нормой и измененным, в котором индивид может пребывать различное по длительности время.

2. Состояния напряжения, характеризующиеся мобилизацией защитных механизмов и увеличенной активностью регуляторных механизмов. В таких состояниях адаптация организма может носить лишь кратковременный характер.

3. Состояния перенапряжения, для которых характерны дефицит адаптационных резервов и предельная нагрузка на гомеостатические механизмы. К ним относятся состояния непродуктивной напряженности, переутомления, стресса.

4. Преморбидные состояния, в которых можно выделить две стадии: а) стадию истощения регуляторных механизмов с неспецифическими нарушениями гомеостаза; б) собственно преморбидные состояния, представляющие собой субклинические формы заболеваний с характерными изменениями в органах и системах.

Перед исследователем или субъектом профессиональной деятельности встает вопрос: через какие механизмы осуществлять эту регуляцию или саморегуляцию неблагоприятных ФС.

В зарубежной литературе близким к этому понятию ФС являются понятия психической напряженности и стресса, которые в нашем представлении входят в континуум ФС. Особенно ярко проявляется сходство между этими понятиями при сопоставлении концепции профессионального стресса, предложенного для изучения его в трудовом процессе, и понятия функционального состояния, разрабатываемого в отечественной психологии [341, 353, 354, 355, 375, 378, 379]. В рамках того же психофизиологического подхода Дж. Шарит и Г. Салвенди определяют профессиональный стресс как многомерный феномен, выражающийся (или отраженный) в физиологических и психологических реакциях на определенную трудовую ситуацию [375]. Их определение, основанное на базе традиционных для физиологии и психологии труда методах измерения величин реагирования и акцентирующее поиск оптимальных областей реагирования на физиологическом и психологическом уровнях, как исторически, так и содержательно близко к концепции ФС, разрабатываемой в отечественной психологии.

Более того, понимаемое в широком смысле понятие стресса, как совокупности неспецифических адаптационных процессов, близко к тому, что в нашей литературе понимается как экстремальные состояния человека. В этих понятиях представлены психофизиологические характеристики индивида, и которые, с одной стороны, выступают как фон (то есть как раз та самая не-специфичность жизнедеятельности), а с другой – как изменение, переход от одного состояния к другому под воздействием внешних и внутренних факторов.

Таким образом, достаточно явно проявляется содержательное сближение понятий стресса (в широком смысле) и психофизиологического состояния. В. А. Бодров [34] отмечает, что наиболее характерной является тенденция рассматривать стресс как особое состояние, рядоположенное с эмоциональными состояниями, аффектами, чувствами, тревожностью.

В то же время наряду с психофизиологической тенденцией в исследованиях стресса в настоящее время все большее признание получает когнитивная тенденция, которая определяет пути нового подхода и в исследованиях ФС.

Когнитивная тенденция берет свое начало в работах Р. Лазаруса, который рассматривает стресс как сложное психическое состояние, возникающее в результате когнитивной оценки индивидом своей способности адаптироваться к требованиям среды. [149, 361,362]. Исследователи, придерживающиеся этого направления, основное внимание уделяют когнитивным аспектам стресса: оценке, конфликтам, принятию решения и т. д. Наиболее подробно механизм когнитивной оценки разрабатывается в работах Т. Кокса [106]. Процесс когнитивной оценки, по его мнению, включает четыре фактора:

1) требования к индивиду;

2) индивидуальные особенности, навыки и общие способности адаптации к требованиям (личностные ресурсы);

3) ситуационные ограничения, влияющие на процесс адаптации;

4) внешняя поддержка.

Эти исследователи подчеркивают, что стрессогенное состояние отличается от континуума активационных состояний, и эти две концепции нельзя смешивать. Требования могут провоцировать активацию, но это вовсе не обязательно будет стрессом.

В русле когнитивного подхода наиболее характерную модель профессионального стресса предложил Р. Хоки [356]. Рассогласование между требованиями и когнитивными ресурсами инициируются, по выражению автора концепции, тремя стратегиями или контурами. Первая стратегия направлена на достижение результата за счет роста напряженности и волевых усилий; вторая – на изменения оценки уровня требований или целей деятельности; третья – на управление внешними условиями труда. Последнее возможно только для тех видов трудовой деятельности, где высок уровень субъективного контроля. Все эти три варианта регуляции профессионального стресса характеризуются различными уровнями затрат ресурсов.

В первом случае (прямой когнитивный контроль) деятельность сохраняется на должном уровне ценой возросшего усилия и физиологической активности. Во втором (когнитивная переоценка) – стабильность психического состояния индивида обеспечивается ценой снижения эффективности деятельности. В третьем (косвенный когнитивный контроль) – эффективная деятельность может быть сохранена без дополнительных усилий, путем, например, более эффективного планирования или лучшей организации труда. (Понятно, что последний вариант наиболее предпочтительный, если позволяют условия деятельности.)

В контексте этой модели напряженность определяется как затруднения в сохранении (удержании) целей деятельности и связана с использованием прямого когнитивного контроля. Напряженные состояния чаще возникают при высокой нагрузке (когда усилия и так достаточно высоки), особенно в условиях, когда низкий субъективный контроль за деятельностью не дает свободы в выборе стратегии. Напряженность связана с активной поведенческой адаптацией и включает высокие субъективные усилия, активацию и компенсаторную регуляцию деятельности. При этом напряженность и усилие нетождественны.

С позиций деятельностного подхода психическое отражение, по утверждению А. Н. Леонтьева, также не существует вне «чувственной ткани», вне нейрофизиологических процессов; оно без них не реализуется [159]. Как писал А. Н. Леонтьев, «за деятельностью и регулирующим ее образом открывается грандиозная физиологическая работа мозга, это ставит проблему перехода от анализа деятельности к анализу реализующих ее мозговых процессов» [159, с. 60].

В соответствии с этими концепциями структурные изменения в психической деятельности на современном этапе сопоставляются уже не только и не столько с частными нейрофизиологическими процессами, а с их организацией, то есть только через процессы «системного уровня» [13, 14]. С позиций системного подхода психическое и физиологическое в обеспечении и детерминации деятельности неразрывно связаны и не могут существовать друг без друга, и это положение намечает, по мнению Б. Ф. Ломова [169, с. 357], конструктивный путь решения прикладных задач оптимизации профессиональной деятельности.

Именно такой подход характерен для работ практических психофизиологов, в которых анализ физиологических процессов используется для решения разнообразных задач, связанных с профессиональной деятельностью.

И хотя при определении ФС в характеристики состояния включают как показатели деятельности, так и показатели физиологических систем и характеристики ПС [157], но даже системный подход к ФС недостаточно определяет специфики их взаимосвязи с психологической системой деятельности. И если для диагностики ФС такой подход достаточен, то для задач управления состоянием и прогнозирования изменений в ФС требуется новый подход. По нашему предположению, это подход, в котором могли быть не только представлены показатели разных регуляторных систем состояния и деятельности, но и выявлена процессуальность их взаимодействия с единых теоретических и методологических позиций.

В настоящее время, несмотря на большое число работ, современный уровень исследований по проблемам взаимосвязи ПФС и деятельности еще недостаточен, чтобы дать однозначный ответ о механизмах этого взаимодействия, подойти к разработке информативных методов оценки этого взаимодействия в целях прогнозирования эффективности деятельности и изменения ФС человека-оператора.

В то же время во многих профессиях, особенно связанных с потенциально опасными технологиями, возникают ситуации, когда человек может помочь себе только сам. ФС в этих случаях становятся объектом активности человека, а саморегуляция состояния по субъективному значению – основной его деятельностью. Человек понимает, что, не акцентировав внимание на саморегуляции состояния, он не сможет правильно распределять свои психофизиологические ресурсы и их восстанавливать и, как следствие, эффективно выполнять свою работу, что может иметь для него и окружающих самые тяжелые последствия.

Таким образом, основными задачами психологии труда в настоящее время являются следующие:

• профилактика профессионального стресса и повышение толерантности человека к воздействию стрессогенных факторов за счет формирования эффективных психологических механизмов саморегуляции, повышающих личностные ресурсы;

• оптимизация соотношения мотивов и ценностей, расширение и разветвленность целевой структуры профессионала, ее обращенность в будущее;

• изучение психологических проблем становления субъекта труда, личностных факторов, способствующих успешному усвоению новых профессий, профессиональному долголетию;

• снятие психологических барьеров в профессиональном становлении, формирование предпосылок к освоению новых профессий, к смене профессий; разработка психологических средств поддержки оператора на разных этапах адаптации к работе на современных человеко-машинных комплексах и к экстремальным условиям ее выполнения.

Поэтому проблема разработки психологической теории саморегуляции как целостной системы взаимодействия профессиональной деятельности, экстремальных условий, личности и ее функциональных состояний становится все более актуальной как в теоретическом аспекте, так и для разработки научно обоснованных рекомендаций по прогнозированию и управлению активностью субъекта деятельности. Основаниями для ее разработки могут стать только межсистемные исследования психологических проблем взаимодействия регуляторных систем в триаде «деятельность – состояние – личность». Ведущая роль в преодолении стресса и оптимизации неблагоприятных ФС в этой триаде, особенно в условиях адаптации к длительному воздействию стрессогенных условий, начинает принадлежать психической саморегуляции (ПСР), в процессе которой раскрываются внутренние психофизиологические и личностные ресурсы человека, дающие ему относительную свободу от обстоятельств, обеспечивающие даже в самых трудных условиях возможность самоактуализации. ПСР становится средством управления ФС, а владение средствами ПСР определяет степень профессионализации и профпригодности субъекта.

В связи с предлагаемым подходом к саморегуляции состояния как системе и деятельности особое внимание нами было обращено на поиск форм взаимодействия систем саморегуляции профессиональной деятельности и функционального состояния, на определение системных детерминант этого взаимодействия. Основополагающими для нас стали теоретические представления системного и полисистемного подходов об уровнях и характере взаимодействия систем, формах и принципов межсистемного взаимодействия, развиваемых в работах отечественных психологов: Б. Г. Ананьева, Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, Б. Ф. Ломова, В. А. Барабанщикова, Д. Н. Завалишиной, Ю. Я. Голикова, А. Н. Костина и др. [11, 12, 55, 69, 100, 160, 170, 171].