Текст книги "Диво-дивное (СИ)"

Автор книги: Лара Альм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Можно мне стакан воды? – попросила девушка, прижимая к себе свое сокровище, как будто обняла и окончательно успокоила.

Я вернулась в спальню со стаканом воды и протянула Мишель. Она взяла стакан одной рукой, другая по-прежнему прижимала к себе рамку.

– Фух, – выдохнула Мишель, осушив стакан с водой, – полегчало.

– Что? Совсем всё плохо?

Мишель тряхнула головой, что-то пробормотала себе под нос, я не разобрала.

– Я ничего не поняла. Хотелось бы услышать четкое объяснение... И рекомендации, – сдержаннее добавила я. – Раз уж вы затеяли опытную проверку своей...э-э-э-э... теории, то я хочу знать, что с этой квартирой не так.

– Я вам уже говорила, что не всегда озвучиваю результаты эксперимента, но в данном случае я просто обязана сказать вам правду... И если бы вы меня не спросили, то все равно... Когда дело касается человеческой жизни я должна быть откровенной до конца.

– Ох, оставьте эти разглагольствования! У меня голова идет кругом, а вы тянете с вступительным словом.

– Евгения... Леонидовна, я не могу поступить иначе, но если я не скажу всей правды, то буду всю жизнь себя казнить за то, что не предупредила.

– Мишель, я же просила!

– Бегите отсюда пока не поздно, – отстраненным голосом произнесла девушка, выдержав паузу. Видимо, пыталась снизить градус накала моего напряжения.

– И это все, что вы хотели мне сказать?

– Трагедии можно избежать, – заявила она с сочувствием на лице, дав понять, что надежды мало.

– Мне все ясно – надо бежать отсюда без оглядки, – сообразила я, не найдя другого объяснения своих последующих действий. Но решила побороться, – хочу признаться, что... не очень верю результатам вашего эксперимента.

– Не хотите верить или не верите – это разные вещи?

– Неужели я выгляжу недоразвитым существом, которое верит разным... теориям? – ответила я вопросом на вопрос. Вместо "теорий" хотела сказать "проходимцам", назвать вещи своими именами, но воздержалась.

Мишель будто и не слышала меня, продолжала гнуть свою физико-математическую или проходимскую линию.

– В каждом конкретном случае необходимо учитывать силу биополя человека, – торжественно-пафосно заявила она, стоя на одном месте, по-прежнему в центре комнаты с прижатой к груди треугольной рамкой. Я непроизвольно посмотрела на ее ноги в серо-желтых кроссовках, которые приклеились к моему полу. Провела по девушке взглядом снизу вверх, остановилась на лице. В данную минуту лицо выражало наслаждение на грани легкого сумасшествия. Не знаю, как выглядят великие ученые, сделавшие открытия в своей области и вещающие о нем своим ученикам, но мне кажется, что выглядят они так же, как Мишель: чуть сбрендившие от счастья и торжествующие от своей гениальности. Но раз Мишель не походила на ученого старца, больше на девочку, которую родители выставили напоказ перед гостями, я приготовилась услышать от нее декламацию "взрослого" стихотворения, которое она вызубрила без понимания. Мне пришел на ум революционный поэт Маяковский, его поэма "Прозаседавшиеся". Именно строки: "... Зарезали! Убили! Мечусь я, оря..."

Меня вдруг зазнобило, как будто начала подниматься температура.

Мишель о чем-то вещала, не по "моей теме", катилась по своей волне, забрасывая меня непонятными словами – ставила в тупик, заставляя нервничать. Я вырвала из контекста одно понятное мне слово – "биополе" и вклинилась с вопросом:

– С моим биополем что-то не так?

– Я сразу поняла, а поведение моего устройства э подтвердило, что с вашим, Евгения Леонидовна, биополем... беда.

– Бедаааа, – затянула я, при этом покачивала головой, как болванчик. – Что значит, беда? В том смысле, что совсем плохо? – уточнила я, мысленно приказывая себе выставить Мишель за дверь.

– У вас слабое биополе. Но могу разу успокоить – вы не одна такая. Думаю, прежние хозяева тоже прочувствовали на себе влияние жилища, у них тоже были проблемы подобные вашим. Проблемы шли чередой, но они никак не связывали их с квартирой, в которой прожили долгие годы.

– Откуда вы знаете, что долгие?

– Дому уже много лет, но мне удалось установить, что вы – вторая хозяйка. Вы живете здесь недавно, следовательно, они прожили долгие годы.

Выкрутилась? Или сказала чистую правду?

– Им повезло меньше, чем вам: не пришла вовремя помощь в моем лице, – возвеличила себя Мишель.

– Хлебнув немало лиха, они, наконец, решили сменить место жительства, нисколько не думая о роли этой самой квартиры, в которой прожили долгие годы, – с сарказмом заметила я.

– Ну-ну, – выказала обиду Мишель.

Я не люблю обижать людей, даже тех, кто обижает меня. Я ретируюсь без ответа.

Кое в чем мои мечты, связанные с новым жильем, начинают сбываться – я меняюсь. Я научилась покусывать людей.

Раз не умела обижать, то не умею извиняться. Пока раздумывала, как бы загладить свою вину, Мишель заговорила первой.

– Вам не показалось странным, что цена этой квартиры гораздо ниже, чем других, одинаковых по квадратуре и местоположению? – спросила она.

– В общем-то, да, – призналась я и сбивчиво поинтересовалась, – а можно... как-то... усилить... биополе? – Своего рода извинилась за сарказм.

– Можно за счет другого человека, который будет обладать сильным биополем и который... будет к вам расположен. Захочет с вами поделиться, скажем так.

– Чем поделиться? – не поняла я. – Биополем, что ли?

– Я неправильно выразилась, – пояснила Мишель. В ее глазах промелькнуло удивление ограниченностью моего ума. С кем приходится иметь дело! – Евгения Леонидовна, ваше биополе усилится само по себе, и спрашивать, и просить никого не надо. Как? Рядом с вами должен появиться человек, который...

– Который, что? – подтолкнула я к ответу замешкавшуюся Мишель.

Мишель оценила меня критическим взглядом, скривила рот, дав понять, что встретить человека с сильным биополем у меня столько же шансов, сколько шансов проехать в троллейбусе с медведем. В связи с чем остается всего один выход из создавшейся сложной ситуации – рвать когти из квартиры, которая в скором будущем поглотит меня полностью.

– Который, что? – все же повторила я и приготовилась отражать прямой удар. Как бы меня не восхваляли в детстве мама и бабушка, я все равно знала свою истинную цену. Отражать удары мне тоже приходилось крайне редко, честнее – вообще не приходилось, потому как я избегала общения с прямолинейно-вредными людьми. А если кто и заводил "разбор полетов", я сбегала, заткнув уши. Хорошая политика, благодаря которой жизнь казалась мне медом.

– Который вас, Евгения Леонидовна, полюбит горячо, пламенно и страстно. Станет вашей второй половиной и одновременно защитой от всех бед и несчастий, – без особой надежды произнесла Мишель.

– У меня есть мама, – проблеяла я.

– Судя по поведению моей рамки на пороге вашей квартиры, вы с мамой – два сапога пара. Уж извините за прямоту.

– У нас обеих слабое биополе? – уточнила я.

– Именно так.

– А если я не прислушаюсь к вашему совету и не перееду?

– Жизнь у человека одна, – философски выразилась Мишель. – Опять же: хозяин – барин, решать вам.

– Остальные комнаты проверять будете?

– Мне уже все ясно. Эта комната – она указала на пол моей спальни, – была выбрана мною не случайно. Основной заряд отрицательной энергии, как вы могли заметить, идет из окна. Вы не способны ему противостоять.

– А если поменять стеклопакет? – спросила я, чрезвычайно поразив Мишель, студентку физмата, своими умственными способностями. Девушка даже уменьшилась в размерах, чтобы сверхпроводимость и сверхуловимость неприятностей, которыми обладает глупый человек, не желающий идти на сделку, не зацепили и ее.

– Можете хоть кирпичами заложить окно, – хмыкнула Мишель. – Все, что могло проникнуть в комнату, уже проникло. Проникло и засело здесь навсегда.

– Но как я могу продать ЭТУ квартиру, тем самым навредив другим людям, следующим жильцам, которые тоже могут обладать слабым биополем, что не исключено?

– А прежние хозяева подумали о вас?

– А они знали... об особенностях квартиры? – резонно спросила я.

– Скорее – да, чем нет.

– У вас есть доказательства?

– Цена квартиры! С чего вдруг они так продешевили?

Я пожала плечами. Мишель продолжила наступление.

– Вы уже потеряли близкого человека. Что будет дальше? Вы об этом не подумали? Стоите и рассуждаете о других людях!

– Сколько у меня времени?

– Нисколько. Будет лучше, если вы переедете пока на съемную квартиру. А эту, плохую, прям как у Булгакова, квартиру, выставите на продажу.

– Может быть, мне удастся уговорить тех людей, что купили нашу старую квартиру, сделать обмен. Я согласна без доплаты. Мне прежняя квартира нравилась... А вы проведете в ней... свой эксперимент. Лишняя практическая проверка вам не помешает.

– Евгения Леонидовна, вы были счастливы в той квартире?

– Мне тридцать три, я по-прежнему одна.

– Тогда зачем входить в одну реку дважды?

Я согласна кивнула – не надо!

– Вот когда найдете подходящую квартиру, квартира вам понравится, пригласите меня. Примем решение сообща. Запишите мой номер телефона...

– Это номер домашнего телефона. А номер мобильного? – потребовала я, записав в памяти своего смартфона названные Мишель несколько цифр.

– У меня нет мобильного телефона. Он вредит моим экспериментам.

– Я понимаю... волны, помехи...

Если сказать, что я была под впечатлением от общения с Мишель, то ничего не сказать. Чтобы как-то отвлечься, я принялась собирать вещи. Благо, картонные коробки для переезда я еще не выбросила. Я приняла решение – завтра же найду съемную квартиру и перееду. Маме сообщу о своем решение позже. Надеюсь, она меня поймет.

Кое-как упаковав свои носильные вещи, я устало опустилась на кровать и окинула взглядом спальню. Давно мечтала о большой комнате, не проходной. Всё так хорошо обустроила, и вот тебе – надо уезжать. Сбегать надо!

Надо, а не хочется.

Почему я поверила этой девушке? Что на меня нашло? Если я ничего не смыслю в физике и математике – с этими точными дисциплинами у меня всегда в школе были проблемы, то мне можно вешать лапшу на уши? А с другой стороны, зачем ей это?

Но Мишель с ее рамкой могла ошибиться... Все-таки, первокурсница, опыта маловато. И теория о влиянии чего-то там на что-то там выглядит вымышлено-смехотворной. Ха-ха... Было бы очень смешно, если бы не было так грустно...

Давай, Женька, сначала. Могла Мишель сочинить? Могла. Зачем? Не знаю. Просто развлекалась девочка. Но она не похожа на некоторых пустоголовых молодых людей, которым наплевать на чувства других людей... И мобильного телефона у нее нет... Кто это сказал? Она же и сказала...

Нет мобильного телефона. Быть такого не может. Сейчас даже у столетних бабулек есть мобильники, простенькие, кнопочные, с большим экраном. Как обойтись без мобильников в современном мире?!

И все-таки надо было уточнить у Мишель: есть ли другие способы усиления собственного биополя? Кроме того, который она мне назвала – влюбленный в меня мужчина, который... поделится своим биополем, тем самым усилит мое. И заживем мы в этой квартире в любви и согласии.

Я посмотрела на часы. Почти полночь. Звонить поздно.

Я достала свой мобильный телефон, в память которого внесла номер телефона загадочной Мишель... Загадочной, это уж точно: номер у нее странный. В нашем городе все городские номера начинаются на другие цифры. Или я чего-то не знаю?

Я влезла в Интернет, чтобы пополнить свои упущенные знания по городской телефонной связи...

Оказывается, я права – нет в городе таких номеров. Мишель не могла напутать, у нее с цифрами лучше, чем у меня, ветеринара. И что получается?

А то и получается, что над тобой, Женька, всласть поиздевалась какая-то девчонка...

Таким способом я себе успокаиваю.

И все же я набралась смелости в купе с наглостью и позвонила. Неживой голос мне сообщил: "Набранный вами номер не существует".

Вот так вот. Перепутала? Поиздевалась? Нужное подчеркнуть.

На душе кошки скребут.

Есть выход! Надо взять отпуск за свой счет и уехать на море, как мама просила... Мама... Мама в больнице, а я – на курорт? Хороша дочь! Ничего не скажешь!

Но уехать надо. И хорошо, что мама пока в больнице. Переждать на нейтральной территории, подумать, а там будет видно...

Есть другое предложение – найти Человека! С сильным биополем. Или просто Человека, с полем, без, все равно. Чтобы полюбил меня, а я – его. Он меня в обиду не даст. Поделится...

Вот привязалось... биополе. О чем-то другом думать можешь? О ком-то! О Человеке! Так хочется, чтобы кто-то был рядом. Пусть не всегда, сейчас. Завтра.

Завтра выйду на улицу и сразу встречу Человека.

В моей голове зашелестела какая-то разумная мысль. Что? О чем я? Господи, дай мне подсказку!

Я думала... о Человеке.... Нет, не так. Я возвращалась домой, размышляла над словами мамы. Что-то о ремонте, о деньгах, об их отсутствии. Увидела объявление... Правильно, надо сделать ремонт, в моей спальне. Сделаю ремонт, изменю ауру. Во какое я знаю слово!.. И окно заменю, на всякий случай... Мало ли что...

Я буду бороться!

Я вскочила, и как была – в халате и тапочках – поскакала на улицу. Объявление о ремонте, недорого, по-прежнему висело на доске. И номер телефона прилагался...

Утром я заметила на тумбочке в прихожей обрывок бумажки с номером телефона – ремонт квартир, недорого. Взяла и позвонила, хотела узнать расценки. Мне ответил молодой голос, весьма приятный. Мужчина сказал, что без оценки фронта работ ничего сказать не может. И добавил, что за вызов денег не берет. Мы договорились на девять вечера. Как раз успею после работы проведать маму и спокойно, без бега трусцой, вернуться домой. Я вообще не люблю спешки. От спешки у меня сердце выскакивает из груди и в правом боку колет. Я девушка нерасторопная, но не всем же быть Юлием Цезарем – делать семь дел одновременно.

В ветеринарной клинике меня уже поджидал пациент – овчарка Сильва вместе с хозяином Иваном. И чего он таскается в клинику каждый день да через день! Измучил животину своим беспокойным характером, да и меня тоже. К другим ветеринарам идти отказывается, только ко мне. Наша уборщица, тетя Лида, утверждает, что хозяин Сильвы ко мне неравнодушен. Как бы не так. Он неравнодушен к своей Сильве. От Ивана даже жена сбежала, не могла соперничать с собакой.

Иван мне совсем не нравится. Метр двадцать в кепке и в прыжке, глаза навыкате, нос с горбинкой, ноги кривые, косолапит при ходьбе. Одним словом, красавец из красавцев. Конечно, с лица воду не пить, был бы человек хороший, но именно с этим меня гложут сомнения.

И с чего это я вдруг размечталась?! Никто мне руку и сердце не предлагает. Я об Иване... Еще и фамилия у него – Хмельков... Выпившим я будто бы его не видела... Это всего лишь фамилия, Женя! Если у человека фамилия Волк, то он должен зубами щелкать, бегать за зайцами и выть на луну? Или, к примеру, фамилия Мельников. Просто обязан работать на мельнице! Или... Достаточно...

– Что вы сказали, Иван?

– Евгения Леонидовна, вы меня слушаете или витаете в облаках?

– Я делаю свою работу! – окрысилась я, неожиданно для Ивана Хмелькова. – С чего вы взяли, что на прогулке на Сильву... набросился клещ? – повторила я слова хозяина немецкой овчарки, собаки умной и воспитанной, чего не скажешь об Иване.

– Я так думаю... Возможно, мне показалось. Но вы, Евгения Леонидовна, обязаны проверить и меня успокоить.

Как правильно поступила его супруга, когда сбежала, не оставив адреса, – подумала я со злорадством...

Весь день я витала в облаках, послав на свою безмозглую голову кучу недовольств хозяев домашних питомцев. С трудом дождалась окончания рабочего дня. Позвонила маме и предупредила, что сегодня не приду к ней в больницу, образовалось срочное дело, подработка.

Примчалась домой, навела порядок, как будто ждала не рабочего, а жениха.

"Жених" позвонил и предупредил, что задержится на десять минут, "пробки". Я посмотрела на накрытый к чаю стол: конфетки, печенье, бутерброды. Две чайные пары, заварочный чайник... Еще свечи поставь, но предупреди: интим не предлагать!

Что со мной происходит? Страшусь одиночества? Восстанавливаю в памяти вчерашний бред? Вдруг и не бред это, вовсе?

Бред, не бред, а со стола лучше убрать. Негоже. Еще подумает незнакомый человек обо мне... черт знает что. Он – по делу, а я – с намеком. Но интим не предлагать! Или...

Вот все у тебя, Женька, или! Врагов нет или... Интим не предлагать или...

Хочу ребенка или... Хочу замуж или... Хочу! И замуж, и ребенка, и интим... Сначала интим, потом ребенка, можно без брака. Враги не нужны, это без всякого сомнения.

Откуда врагам взяться? Зла никому не желаю и не делаю, никто не завидует "обаятельной" внешности. Такая уж уродилась.

Я быстро смахнула всё со стола: бутерброды в холодильник, печенье и конфеты – в шкафчик, туда же две чайные пары, "парадно-выходные". Потом побежала в прихожую, чтобы полюбоваться на себя в зеркале. Волосы тусклые, требуют стрижки, все времени нет. Фигура ничего, стройная. Ноги немного толстоваты. Надо было юбку надеть, скрыть. Ладно, в джинсах тоже ничего. Футболка не такая сексуальная, как у Мишель, скромная.

Я потянула ворот футболки, что-то треснуло, нитки, наверное. Немного расхлябанный вид, но не страшно, сейчас так модно. И волосы надо взлохматить. Вот так... Женька, почему глаза такие грустные?.. Чему радоваться? И все же – улыбнись! Нет, не скалься. Миленько улыбнись, приветливо, достойно. Зубки чуть-чуть покажи. Зубы у тебя красивые, ровные.

Почти красавица. Еще бы плечо чуть оголить, скромненько и стильно. Где ножницы?

Я кромсанула ножницами ворот футболки. Сантиметров десять, достаточно. Пусть думает, что так и было. Ничего себе плечо. И лямка от бюстика ничего. Все здорово получилось. Пусть смотрит на мое красивое плечо, а не на лицо... Надо косметику освежить. Жаль, не успею. Домофон звонит... Он... Человек...

Открыла. Жду. Поднимается.

Что со мной происходит?! Что за диво-дивное?! Неужели я изменилась, стала другой? Будто бы та же Женька, тридцати трех лет. Смешная, наивная, доверчивая, некрасивая. Как хочется быть кому-то нужной! Не как ветеринар для домашнего питомца, как женщина...

Кого угодно я ожидала увидеть – дядьку средних лет в замурзанной спецовке, пусть и обладателя молодого голоса, парнишку с хитрыми глазами, который хочет обмануть доверчивую дурочку типа меня, усталого мужика моего возраста, озабоченного своими житейскими проблемами и не замечающего никого вокруг, для него человек – это заказчик, не более того, а передо мой стоял... да, мужик моего возраста, одетый обычно, но не бесшабашно и наплевательски к своему внешнему виду, в джинсы с дырками, футболку с надписью на иноземном языке, летние стильные кроссовки. Больше всего поразила его прическа: затянутый резинкой на затылке хвостик, свернутый руликом, по бокам все выбрито, не под чистую.

Я подумала: передо мной представитель строительной организации, никак не сам мастер по ремонту квартир. А раз он представитель, но цены на ремонт будут запредельными. Несмотря на легкое умопомрачение, я нашла в себе силы и ответила на приветствие, и прежде чем пустить в квартиру, спросила:

– Вы сами выполняете работы или... у вас бригада? Вы... бригадир? – Я не стала называть его представителем или посредником. Моим вниманием завладели его руки, которые поначалу висели вдоль туловища, а потом он завел руки за спину, как заключенный на прогулке. Жаль, не успела оценить натруженности его рук. Именно руки способны дать мне правдивый ответ. Что это меняет? Цену за ремонт! А не врешь ли ты сама себе, девочка Женя?

– Почти всегда – сам, в редких случаях прибегаю к помощи своего отца. Он немолод, от дел отошел, но по необходимости идет мне навстречу. Если совсем радикулит не разбил. Я привык работать один, отвечаю сам за свою работу. Если вам нужны рекомендации, я вам их предоставлю... Или покажу фотографии.

– Все зависит от расценок. И сразу вам скажу – я хочу делать ремонт постепенно, по мере поступления... денежных средств. – Последнюю фразу я будто проглотила. Застыдилась, что ли.

– Может быть, я пройду, оценю фронт работ.

– Ой, проходите, конечно.

Я посторонилась, пропустив молодого мужчину в свою квартиру.

– С чего начнем? – спросил он.

– С моей... комнаты, – споткнувшись призналась я, не решившись назвать свою комнату спальней – еще подумает чего! И правильно, что все же рассервировала стол. Совсем уж ни к чему. – Да-да, с моей комнаты, – увереннее заявила я, направляясь к спальне. – В этой квартире мы живем втроем, – зачем-то соврала я, без уточнений. Пусть думает, что хочет.

Мужчина расхаживал по комнате, то изучал потолок, то стены, время от времени кидал на меня озадаченный взгляд. Откажется, – мысленно решила я, – догадывается, что с меня много не возьмешь. Или у него на уме... что-то нехорошее? Вот я недалекая: пригласила в квартиру незнакомого человека. Вдруг он повесил объявление, преследуя свою низменную цель? Этот? Низменную цель? Бред! Девчонки сами ему на шею вешаются.

– Извините, – незаметно подкравшись ко мне, вступил в разговор мужчина в драных джинсах, а я так увлекалась сочинением пугалок, что не заметила его перемещений. Прижалась к дверному косяку, как будто человек предложил отметить мой рост, как это было в детстве. – Извините, – повторил он и оперся рукой на дверной косяк, выше моей головы. – Вас, случайно, не Женей зовут?

– Жжжженей, – прожужжала я, втянув голову в плечи.

– А в какой школе вы учились?

– В школе? В шестьдесят пятой, – проблеяла я испуганно, словно призналась в нарушении закона Российской Федерации.

– Точно! А я смотрю и не пойму – ты это или не ты! Женька! Евтюхова!

– Женька Евтюхова, – подтвердила я, завороженно изучая лицо незнакомца, оказавшегося знакомцем. Но кто навис надо мной? Хоть убей, я его не помню.

– Не старайся, не вспомнишь, – прочем мои мысли мужчина. – Я учился в параллельном классе.

– В "А"? – легко угадала я, много ума не надо: у нас было два выпускных класса, я училась в классе "Б".

– В "А"! – обрадовался он. – Я был маленьким, незаметным пацаном. Не помнишь? – Я покачала головой – отрицала. – У меня еще смешной ранец был.

– Ранец?

– Ну, да, ранец.

– А зовут-то тебя как?

– Боря. Борис Мельников! – развеселился он.

– Надо же, – удивилась я: ведь сегодня уже приходила на ум фамилия Мельников, который должен работать на мельнице. А этот работает со строительными материалами, возможно, с мелом. Хотя, кто сейчас белит потолки?

Я окинула взглядом свой потолок и пришла к выводу, что он требует ремонта, прям, вопит о ремонте. И мне повезло – встретила Бориса Мельникова, он учился в параллельном классе. Все-таки свои люди...

– Женькааа, – протянул Борис, – как я рад! Ты меня не замечала, а ведь я был в тебя влюблен.

– В меня? – обалдела я.

– Конечно в тебя! Ты была такая... смешная.

– То-то и оно, что смешная.

– Миленькая, – поправился Боря. – Ты казалась мне инопланетянкой, которая не умеет общаться с землянами.

– Это точно, – согласилась я.

– Мы чем-то были похожи. Я тоже сторонился одноклассников, они подтрунивали над моим ростом. Я был от горшка два вершка.

– Никогда не поверю, – заявила я, задрав голову – даже шея затекла, так хотела заглянуть ему в глаза.

– С тех пор я сильно подрос. В армию уходил метр шестьдесят пять, вернулся – уже под метр восемьдесят. Потом еще подрос. Кажется, продолжаю расти.

– А я и не выросла, и не изменилась после выпуска... Не то, что ты! – восхитилась я.

– Это же очень хорошо, что не изменилась. А то встретишь бывшую одноклассницу и думаешь: что за тетка тебе на шею повисла? Говорит, одноклассница. Не может она быть моей одноклассницей – ей лет сорок, не меньше. А ты, Женечка, такая же миленькая девочка, тебе никогда не дашь твой возраст.

– Спасибо за комплимент. Надеюсь, он искренний.

– Без всякого сомнения... Но как же я рад! Надо же! Встретились через столько лет. И я тебя сразу узнал. Потому подумал – не может быть: невозможно так хорошо сохраниться!

– Как была гадким утенком, так гадким утенком... уточкой и осталась.

– Перестань, – отмахнулся Борис Мельников. Как я в него не вглядывалась, так и не могла его вспомнить. Учился бы он со мной в одном классе, достала бы общую фотографию класса и нашла разницу между прежним Мельниковым и нынешним... Был в меня влюблен. Надо же... Я даже не замечала, чтобы кто-то из пацанов на меня таращится. А таращился, как оказалось! От горшка два вершка. И пусть, могли бы дружить... Как друзья. Дружить, как друзья. Глубокомысленная фраза, свойственная девочке, теряющей рассудок рядом с таким красавцем, как Борис.

Правильно я сделала, что майку порезала: вон как он пялится на мое оголенное плечо.

– Так что с ремонтом? – охрипшим от волнения голосом, спросила я.

– С ремонтом все будет хорошо, – по-прежнему нависая надо мной, беспечно признался Боря. С той разницей, что сократил расстояние.

– Ты готов назвать приблизительную цену?

– Жень, давай договоримся так: я с тебя ничего не возьму...

– Но...

– Но я могу рассчитывать на ежедневный полноценный обед? – продолжил он за меня, не желая выслушивать протест.

– Обязательно, – кивнула я, опомнилась и спросила, – будешь суп?

– На суп я еще не заработал.

– Боря, есть одна проблема: я целый день на работе, а другие... члены семьи пока... отсутствуют. Но я тебе доверяю, я дам тебе ключ, ты можешь спокойно работать, обед я буду оставлять в холодильнике. Тебе останется только разогреть.

– Давай так. Я буду приходить во второй половине дня, параллельно буду работать на другом объекте, доделывать кое-какие мелочи. Ты вернешься с работы, я закончу запланированные на день дела, и мы вместе сядем обедать... или ужинать, как тебе угодно. Идет?

– Мне неудобно злоупотреблять нашим прежним... твоим прежним ко мне отношением.

– Почему же прежним? – вскинул брови Борис. – Мне кажется, что прежнее чувство вернулось.

– Борь, не нужно.

Мне удалось избежать поцелуя. Если честно – я убедила себя увернуться, о чем уже сожалела.

– Чай будешь?

– Извини, но я спешу, меня ждет клиент. Я хочу получить долгожданный расчет.

– Боря, ты женат? – задала я несвоевременный вопрос. Кому как, а для меня – своевременный: если он собирается за мной ухаживать, то я должна знать.

– Жил в гражданском браке несколько лет, сейчас свободен, – признался он. – Мы расстались по обоюдному согласию. И обоим стало легче: устали бороться друг с другом за лидерство. Чувств не осталось, одна борьба. Надоело.

А я бы с удовольствием подчинилась тебе во всем, – подумала я, борясь с желанием приткнуться к его крепкому плечу.

– Я не спрашиваю тебя ни о чем, сам вижу – здесь царит женское царство.

– Да, – прошелестела я. – Чай? – вторично спросила я.

– Нет, побегу.

– А ключи? Ой, я не могу дать тебе ключи. У меня нет запасного комплекта. Второй комплект ключей у мамы, еще один я держу на работе. Завтра его заберу и отдам тебе. Завтра вечером встретимся?

Как я злилась на свое заискивание! Но я была очарована этим мужчиной. Он, будучи от горшка два вершка, был в меня влюблен в школе, и чувства вернулись... Кажется, мечты начинают сбываться...

Спрашивается: почему раньше не мечтала? Не могла допустить мысли, что кто-то может в меня влюбиться, даже не говорю об элементарном интересе...

Всю ночь я грезила о... будущей свадьбе с Борисом Мельниковым. Примеряла на себя фамилию Мельникова. Представляла себя в свадебном платье. И чтобы платье обязательно было облегающего фасона, подчеркивало мою хорошую фигуру... Ох, какая красота, невозможно глаз отвесть!..

Утром я встала с одним желанием – позвонить маме и сказать, что я выхожу замуж. Но пока чистила зубы, принимала душ, опомнилась: Женька, а тебя кто-то звал замуж? Пока нет, но надеюсь, позовет. Наша встреча судьбоносна.

Из ванны я вышла без прежнего глупого романтизма. Окончательно скисла за чашкой кофе.

Мысленно переключилась на работу, которая всегда служит для меня допингом для оптимистического настоя. Я встала из-за стола с уверенностью – если ни Борис, то обязательно будет другой. Будет! Я созрела для отношений, я этого хочу, я не боюсь...

Пусть это будет моим девизом в ближайшем будущем. Главное – открыть глаза и увидеть мир в натуральном свете, без темных пятен...

И опять сникла: прошлое не ушло. Бабушка. Добрый понимающий человек. Как мне тебя не хватает. Грустно, грустно, грустно.

Я вышла из подъезда. Небо голубое, солнце ярко светит, цветы, травка, птички, запахи. Будем жить дальше и радоваться. Постараемся.

Как в детстве спрыгнула с крыльца и припустила к автобусной остановке.

До ветклиники путь недолгий, четыре остановки на маршрутке.

В маршрутке я размышляла над тем, каким блюдом удивить Бориса, какие продукты купить в магазине после работы. Так задумалась, что чуть не проворонила свою остановку. Выскочила, когда маршрутка уже трогалась, вдогонку получив от водителя характеристику на себя, зеваку.

Я нисколько не обиделась, сама виновата, еще и хихикнула. Хорошее настроение располагает к бездумным поступкам, тем более, когда ты опаздываешь. Я решила перебежать дорогу в неположенном месте, до положенного перехода мне еще пилить и пилить, а время поджимает. Ух, какая я бесшабашная!

И откуда взялся этот автомобиль, не пойму. Наверное, из-за угла выскочил. Но водитель показал чудеса торможения. И все равно слегка пихнул меня в бедро, я свалилась на горячий асфальт, изрезанный черными тормозными полосами, видимо, место было "злачным".

Водитель выскочил из машины и заорал:

– Ты тупица недоразвитая! Куда ты прешь?!

А бывают тупицы доразвитые? – некстати подумала я, расположившись на проезжей части без всякого комфорта, некрасиво подогнув под себя ноги. Запоздалый страх за свою жизнь отнял все силы и забрал остатки ума. Я уже представляла себя в холодном морге, надо мной колдует опытный эскулап, а его молодой, менее опытный, коллега замечает: "Такая молодая, еще бы жить и жить"...

– Тупица! Идиотка! – Мужик уже стоял рядом со мной и продолжал возмущаться.

– Сам ты тупица и идиот! – вмешалась пожилая женщина в длинном пестром сарафане и соломенной шляпе с большими полями. – Сами носятся по дорогам, как оглашенные, людей сбивают, а потом людей же и обвиняют. А ты, деточка, не двигайся, вдруг что-то себе сломала, только усугубишь проблему.

– Что ж за день такой! – всплеснул руками водитель, покосился на тетку в шляпе и пояснил, – с самого утра день не задался.

Судя по порезу на его щеке, и впрямь, не задался.

– Посидишь в тюрьме, подумаешь о былом, осознаешь, – "успокоила" его тетка.

– Со мной все нормально, – успокоила я вмиг побледневшего мужика, растерявшего воинственность.

Вокруг нас стали собираться люди. Мне непривычно находиться в центре внимания, тем более не хочется сейчас, когда белые брюки испачканы, ноги некрасиво вывернуты, а шевелиться тетка не разрешает. Представляю, какое у меня перекошенное лицо, что только подчеркивает неземную "красоту".