Текст книги "Ну и ну (СИ)"

Автор книги: Лара Альм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Думы о родных я решительно отогнал, надо думать о своем будущем.

Я решил снять номер в гостинице, а там будет видно.

Уже из номера позвонил коллеге-приятелю и попросил написать за меня заявление на отпуск без содержания на неделю. Уверен, что Юлька не будет унижаться и проверять мои слова. Это я был вхож в ее "братство", с моим "братством" она не общалась. Была наслышана о друге-приятеле, без имени, и никогда с ним не встречалась. О других коллегах и наслышана не была. Никогда не стремилась ознакомиться с личными делами каждого.

У моего коллеги было звучное имя Адам и веселая фамилия Шуткин.

Адам Шуткин долго не брал трубку. Пришлось проявить настойчивость. Видимо, Адам был чем-то сильно расстроен, потому не сразу сообразил, кто ему звонит. Сначала я пытался донести до него свою проблему с отпуском без содержания по семейным обстоятельствам, но до него не доходило, Адам что-то мычал в ответ и сильно сопел носом, как подхвативший инфекцию со всеми вытекающими последствиями. В итоге выдал:

– Так это ты, Марамушкин!

– Здравствуй, Адам, новый год!

– Прости, Костян... Я никак в толк не возьму, кто это звонит, чего ему надо.

– Ты выпил? Есть повод?

– Я в ожидании перемен. Сегодня решается моя судьба.

– Хм...

– Я познакомился с женщиной, – признался мне Адам. – Не скажу, что первая красавица, но очень даже ничего. Влюбился в нее сразу... С первого взгляда втюрился, прикинь.

– Давно?

– Что давно?

– Втюрился говорю давно?

– Как сказать. – Шуткин что-то подсчитал в уме и признался, – недели две.

– Во как!

– Уже две недели я не живу, а летаю, – восторженно произнес Адам, не обратив внимания на мои "во как". Ему чужие удивления-недоумения были до лампочки.

Пока он пересказывал первую встречу с женщиной и разрыв молнии, последовавший за этим, я размышлял о совпадениях: кто-то две недели летает на крыльях счастья, а кто-то, моя Юлька, ходит, как потерянная. А кто-то живет в страхе и ожидании сюрприза ко дню рождения. И не догадывается, что за сюрприз его ожидает. А, догадавшись, пытается любыми способами отложить его получение. Нам эти "получите-распишитесь" не нужны. Мы и белым тапкам рады. Вполне достаточно...

– Юля... она... необыкновенная...

– Юля? – навострил я ушки-на макушке. – Женщину зовут Юля?

– Юлия, – подтвердил Адам.

– Фамилия, отчество, – потребовал я.

– Я не спрашивал. И какая разница! Что изменится, если у нее окажется неприличная фамилия? Ничего не изменится. Это, брат ты мой Костян, на всю жизнь.

– И она в тебя втюрилась с первого взгляда?

– Не-е-е, она не сразу, – честно признался Шуткин. – Где-то на третьем свидании меня разглядела.

– А ты рассказал чем занимаешься, где работаешь?

– В общих чертах. Мы больше о будущем говорим... Тут некоторые сложности. Замужем она.

– А муж небось, с ее слов, скотина последняя, – зло бросил я.

– Ничего подобного! Нормальный у нее муж, но безразличный. Тюфяк одним словом.

– К ней безразличен? – сквозь зубы поинтересовался я, мысленно проговаривая слово "тюфяк", которое странным образом связалось с тапками, с теми самыми белыми тапками, полученными накануне. Тюфяк – тапок. Вот значит как.

– Ко всему он безразличен, – между тем ответил мой бывший приятель. – Понимаешь, Костян, тяги у него нет ни к профессиональному росту, ни к путешествиям, ни к переменам, – пел он явно с чужих слов.

– И дети у них есть? – с нажимом спросил я, будучи в полной уверенности, что дети есть! Цеплялся за последнюю надежду.

– Нет детей, что мне только на руку.

– Значит, чужие дети тебе не нужны. Были бы дети у твоей Юли, ты бы ее сразу разлюбил? Или вовсе не полюбил?

– Не в этом дело. Раз я ее люблю, то и детей бы принял, как своих. Но с отцом детей возникли бы сложности при расставании. Все-таки дети – это своего рода цементный раствор между двумя кирпичиками – отцом и матерью, мужем и женой. Не каждый рискнет разрушит стену. У мужиков с этим делом проще, женщины более ответственные и щепетильные в этих вопросах.

Потом я ненавязчиво попросил Адама Шуткина описать мне его Юлию. Вышла победительница конкурса "Мисс Вселенная", хотя в начале он утверждал, что "не красавица". В описании легко угадывалась моя Юлия Владиленовна.

Всё сходилось. Странно, что ни Юлька, ни Адам пока не догадались, что ее муж и его коллега-приятель – это одно лицо, Константин Марамушкин. Человек, который обо всем догадался без объяснений. А теперь любыми способами оттягивает момент расставания с любимой женой Юлией Владиленовной.

Безразличный ты человек, Марамушкин, тюфяк, вот и весь сказ. Не тебе в лицо бросила это обидное слово-характеристику Юлька, а мало знакомому мужику наушничала, чтобы пожалел, чтобы учел на будущее... Хитра...

И что со всем этим мне делать? Сдаться? Отдать жену Адаму? Этому мерзкому типу, который не следит за собой?... Чувырло, вот он кто... Но надо признать, что Адам резко изменился в последнее, стал за собой следить. Даже я, человек ненаблюдательный, это заметил. Заслуга в его преображении принадлежит некой женщине по имени Юлия, без сомнения...

Всё сходится, но надо бы убедиться... В жизни бывают фантастические совпадения.

Я пытался себя обмануть.

Вклинился в восторженный монолог Шуткина с вопросом.

– Когда же вы встречаетесь?

– В обеденный перерыв. Я к ней подскакиваю, и мы вместе обедаем в кафе.

– А...

– Мы пока не перешли к следующему этапу отношений, – не дослушав меня, признался Адам, чем меня несказанно успокоил. И тут же огорошил, – сегодня она обещала ко мне переехать. Приказала не донимать звонками, а я сижу как на иголках. Как думаешь, наберется смелости, расскажет мужу?

– Всё зависит от ее отношения к тебе.

– Это да, это ты правильно сказал...

– А если она сегодня к тебе не переедет, то вашим отношения конец?

– Что ты, нет, конечно, я буду за нее бороться.

– Ты ей позвони и спроси в лоб – да или нет? Переезжает или переезд откладывается? – науськивал я, надеясь на разрыв отношений после жарких споров.

– Но она же приказала...

– Это в Юлькином стиле, – еле слышно пробормотал я.

– Костян, я не понял...

– Нет, ничего. Так ты будешь звонить? Будь мужиком! Если она водит тебя за нос, то с ней надо расстаться. Только время зря потеряешь.

– Ты думаешь? Но я ее люблю.

– Сегодня любишь, а завтра... неизвестно что случится. Вдруг другую встретишь и полюбишь. Свободную от уз брака женщину. Так бывает.

– Бывает всякое. Но Юля...

– Адам, звони и ставь вопрос ребром! А я тебе позже перезвоню.

– Зачем?

– Чтобы узнать, чем дело закончилось?

– Ага, да, хорошо, перезвони...

Я выждал пять минут и вновь набрал номер Шуткина. Мне ответили короткие губки – номер занят, переговоры с некой Юлией затянулись. А почему бы разговорам не затянуться, если никто над душой не стоит – муж уехал в командировку. Раз мужа нет, то можно не ограничиться одними телефонными разговорами, можно и провести постельные баталии с проверкой надежности.

Адам откликнулся через пятнадцать минут. Судя по печали в голове, переговоры не увенчались успехом. После всех его "не приедет", моих "почему", очередного "не приедет" и очередного "почему", Адам тоскливо изрек:

– Что б ему пусто было, мужу ее. Представляешь, он ногу сломал со смещением. И Юлия теперь обязана за ним ухаживать.

– Он дома лежит?

– Дома.

– Если дома лежит, но она тебе по "ушам едет"! Потому что, если перелом со смещением, то пострадавшего кладут на вытяжку, – со знанием дела заявил я. – Никто такого проблемного больного домой не отпустит.

– В может с этим переломом все не так сложно, – без уверенности пробормотал Шуткин.

– Слушай, пусть сфотографирует мужа и пришлет тебе фотку! – сообразил я.

– Неудобно как-то. Не буду я требовать фотку. Я ей верю.

– И зря! Передумала она к тебе переезжать, точно тебе говорю.

– Не порть мне окончательно настроение, без тебя тошно.

– Ну, извини. Я хотел как лучше... Я зачем звонил-то...

– Ну и ну, – приговаривал я, расхаживая по скромному номеру гостиницы. – Ну и дела, – вставлял я время от времени, условно приукрашивая скудные размышления вслух.

Значит, я ногу сломал! Совсем ты, Юлечка, завралась. Одно успокаивает – твердого решения она не приняла. Вот и ладненько, вот и отличненько, не все потеряно... А ведь могла бы полететь к Шуткину на крыльях любви, если не окончательно к нему перебраться, забыв об объяснениях с мужем, так всего лишь на неделю поселиться, пока муж в командировке. А она сочинила историю о сломанной ноге, неожиданно вспомнив о моей несчастной ноге, фантазии ей не хватило.

Я попытался себя успокоить, нервно мурлыкая под нос:

– Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо. – После чего от себя добавил, – все идет как надо. А ты, Костя, молодец, сообразительный, хоть и тюфяк. Еще неизвестно, кто из нас тюфяк: я или это чувырло Адам Шуткин! Физиономию бы ему начистить, да руки марать неохота. Справлюсь с ним без боев без правил.

Я попытался вспомнить, когда дрался в последний раз. По воспоминаниям выходило, что более двадцати лет назад. Причем драка вышла с моим двоюродным братом, моим ровесником, который приехал к нам погостить. Гадкий перекормленный типчик по имени Даня. Даниил-крокодил, как обозвала его моя сеструха Райка. За ней повторила ее подружка Светка. Даниил-крокодил недолго думая затеял с девчонками-малолетками драку, я за них заступился. Мы дрались отчаянно, возились, валялись по полу, смели все, что попадало под наши катающиеся тела. В общем, по комнате прошел ураган. Не знаю, чем бы дело закончилось, но вернулись мама с сестрой, матерью Дани. Они нас быстро разняли. В итоге я смог полюбоваться красочным фингалом под глазом Даниила-крокодила, сам я почти не пострадал благодаря заторможенности неприятеля: успевал увернуться от готовящегося удара. Моя тетя, мать Дани, врезала ему подзатыльник, когда узнала, что он набросился на девчонок. Даня канючил, объяснял, что они первые начали, но кто бы его слушал. На девочек руку поднимать нельзя ни при каких обстоятельствах. От мамы мне тоже досталось, но не физически: мне была прочитана длинная лекция "о правильном отношении к гостям и родственникам".

Гости-родственники вскоре свалили от нас, об инциденте мы быстро забыли. Но с того самого момента между мною и сестрой Раисой установилось полное взаимопонимание. А до этого мы тайно-открыто враждовали. Не дружили, в общем...

Эх, надо было поехать к Райке. Посидеть, выпить, поболтать по душам. Авось, сеструха нашла бы выход из создавшегося сложного положения... Но замучила меня своими предложения, коих у нее всегда ворох. Психолог, блин. По жизни и по профессии. И словесное недержание, когда дело касается семьи. Раиса считает, что мы обязаны сплотиться в проблемной ситуации. Проблемы легче решать сообща...

Ладно, выбор сделан. Утро вечера мудрее...

Утро выдалось солнечным и не по-февральски теплым. Только ветер сильно завывал и качал испуганные голые деревья.

Я оставил автомобиль на стоянке у отеля и потопал в нужном направлении – туда, где в одном непримечательном здании работает моя супруга Юлия Владиленовна. Определенного плана в моей голове не было, я просто хотел убедиться, что любовница моего коллеги Адама Шуткина по имени Юля и моя Юля – это одно и тоже лицо.

Я брел по тротуару и смотрел себе по ноги. Естественно, видел только ноги прохожих, замечал четвероногих домашних питомцев в смешных одеждах и обуви, бродячих собак, рыскающих в поисках пропитания...

Еще я видел детишек в колясках... Некоторые их них отказались от колясок и важно расхаживали по улицам, восторженно радуясь своей самостоятельности. Самостоятельность была условной – вся ребятня находилась под строгим контролем родителей, в основном матерей, но малышей опека не раздражала. Они удивлялись каждой незначительной мелочи, меня умиляло их восторженное удивление, но одновременно с умилением пришла грусть: у меня такого счастья – детишек – нет и, наверное, никогда не будет. Потому что я тюфяк! Ведь мог потребовать, стукнуть кулаком по столу... Но разве можно требовать детей. Можно сесть и поговорить. Уговорить, установить конкретный возрастной предел... Предел, в который мы пока попадаем... Кажется, я несу полную ерунду...

А ведь ВСЁ могло выйти случайно, без всяких расчетов, потому как мы с Юлькой живем... жили (вот я уже говорю в прошедшем времени) нормальной сексуальной жизнью. В этом я был инициативен, Юлька сразу откликалась, не ссылалась на головную боль.

У нас все было прекрасно... Не считая подарки-сюрпризы... Но я мог с ней откровенно поговорить, напористо объяснить, что меня не устраивает, а не мямлить, говорить полунамеками и не в общих чертах, а указать на конкретную дату, грядущий день рождения. Тюфяк.

В нормальных семьях люди заранее все обговаривают: мне, пожалуйста, подари это! И озвучивают свою приземленную мечту.

Ты, Костян, не просто тюфяк, ты мямля безразличная...

Во время самобичевания я успел достичь группы товарищей, которые отчаянно искали денежные средства на опохмел. Товарищи выглядели колоритно: все сплошь в сильно поношенных ботинках, в затрапезных драповых пальтецах, именно в пальтецах, не в куртках. В "тон" пальтецам были брюки из драпа. Голые шеи не прикрывали шарфы, в "V"– образном вырезе виднелись рубашки, расхлябанно расстегнутые. Рубашки были по-близнецовому клетчатые.

Группа мужчин стояла плечом к плечу и решала серьезный вопрос. А тут я! Задумался и въехал в группу, как въезжает нож в масло. Группа смялась, быстро опомнилась и решила выместить на мне накопившееся зло. Пока колоритные мужчины соревновались в искрометных пожеланиях в мой адрес и пытались дать мне ясную характеристику, я взирал на них с искренним интересом, как будто видел перед собой неандертальцев, коими они, впрочем, и являлись. Никто из них не старался ко мне приблизиться – пугала моя весовая категория. Трое мужчин были плюгавенькими, один был моего роста, но худощавее. Можно предположить, что ранее он был крупным мужчиной, но жизнь наложила свой отпечаток, сделала "липосакцию", состарила, обтесала.

Бывший здоровяк выдохся раньше своих собратьев-неандертальцев и теперь взирал на меня с большим интересом, в корне отличающимся от моего интереса. Наши мысли плыли в разных направлениях. Выждав несколько минут и насладившись зрелищем, бывший здоровяк цыкнул на товарищей и голосом партработника, решившего заклеймить позором одного из партийцев, проговорил:

– Нехорошо получается, гражданин. Вы нанесли нам увечья, и нам не остается ничего другого, как написать на вас заявление в полицию. Мы есть пострадавшие. Так, ребята? – Ребята дружно его поддержали, оратор снова на них цыкнул и продолжил свою пламенную речь, – но мы можем решить вопрос мирным путем.

После чего окинул взором "пострадавших" собратьев и переместил ожидающий взгляд на меня: я обязан был отреагировать, а именно дать скорое согласие на решение вопроса мирным путем.

– Сколько? – спросил я, оправдав их ожидания.

"Предводитель дворянства" поднял очи к ясному небу, выискивая на нем ответ на мой понятный, как они думали, вопрос. Каждый из его собратьев попытался дотянуться губами до его уха, чтобы озвучить свою цифру, но главный переговорщик был отрешен от бытия.

– Сколько? – повторил я, устал от трагикомедии.

– Тыща! – наконец, выдал оратор, он же "предводитель дворянства", он же главный переговорщик в широких одеждах, некогда бывших ему впору.

– Ты чо! – загомонили вокруг сотоварищи и наперебой завопили: Две, три...

Один из них даже затребовал "пять тыщ".

Пришлось внести ясность:

– Я интересуюсь вашим пальто... Всего лишь...

– Меняю на твою куртку, – быстро сориентировался бывший здоровяк.

– Перебьешься.

– Тыща! – повторился он, зациклившись на одной цифире.

– Ноу проблем, – согласился я и протянул ему денежную купюру.

Мужик разоблачился и протянул мне пальто. Его сообразительный приятель стянул с головы шапчонку и сказал:

– Сто рублей.

Он получил свои сто рублей, а я – шапчонку с ушами и козырьком, как в далекие детские времена.

Мысленно себя успокоил: в гостинице нет проблем с горячей водой и купально-драильными принадлежностями. Надеюсь, не подхвачу заразу. Мужики хотя и были сильно неухоженными, но не были бомжами.

Я зашел в бутик, где всегда покупаю себе одежду. Выпросил у знавшей меня девицы-менеджера большой брендовый пакет, тут же стянул с себя куртку, запихнул в пакет и натянул на себя драповое пальто "прощай, молодость". О шапчонке тоже не забыл. Если сказать, что я шокировал девицу, то ничего не сказать. Следующее мое заявление усугубило ее шокирующее состояние.

– Кар-на-вал, – по слогам произнес я и растянул рот в улыбке, дав понять, что девица, при желании, тоже может принять участие в карнавале по непонятному поводу.

Девица сразу переключилась на окно, за которым прямо сейчас обязано начаться карнавальное шествие лиц, задвинутых на задворки жизни.

– День поддержки и примирения, – голосом церковного дьяка пропищал я и поспешно улизнул.

Теперь мой шаг был уверенным, походка напоминала спортсмена-профи.

Благодаря моей спринтерской ходьбе до работы Юльки я добрался раньше времени. Пооколачивался возле входа, после чего сообразил, что надо занять пост у кафе, где обедают подруги, и возможно, Адам Шуткин.

Я уложил пакет с курткой на асфальт, устроился на нем с комфортом, приткнувшись спиной к стене. Выпрашивать милостыню я не собирался, пусть думают, что пожилой человек (моего лица было не видно под козырьком шапчонки) просто устал и решил присесть. Однако сердобольные граждане принялись засыпать меня быстро надоевшим вопросом:

– Дедушка, вам плохо?

В ответ я бубнил:

– Мне хорошо.

Оказывается, в наше безразличное время космических скоростей люди не очерствели душой, находят минутку для постороннего человека.

Мне и правда было хорошо. И легко на душе. Настроение не всецело зависело от людской заботы: появилась уверенность, что я верну себе Юльку, что у нас все наладится, потому что я всё для этого делаю. Тюфяк перестал был тюфяком, безразличный мужчина нацелен на успех, приложит для этого все силы...

Сначала мимо меня прошел Адам Шуткин. Если честно, то я надеялся на чудо – это не та Юля, и кафе не то.

Кафе, в котором обедала моя жена и ее подруга Галка, было то самое, осталось убедиться, что мы с Шуткиным делим одну Юлию.

Через пять минут появилась Юлия Владиленовна с прикрытием в лице подруги Галки. Молодые женщины не спешили, они остановились неподалеку от входа в кафешку, в непосредственной близости от меня и начали шушукаться. Их разговор мне был отчетливо слышен.

– Юля, я тебя не понимаю, – шипела Галка. – Сколько можно тянуть.

– Сколько надо, столько и буду, – въедливым шепотом отвечала ей моя супруга.

– Это нечестно. Нечестно по отношению ко всем. И к Костику, и к нему.

Под ним Галка, естественно, подразумевала Адама Шуткина. Может быть, сбросить с себя "завидное" пальтецо, зайти в кафе и накостылять как следует Адамчику, как когда-то я накостылял жиртресту Даниилу-крокодилу?.. Это не выход: драка, которая закончится моей победой, в этом я уверен, только усугубит положение. Сердобольная Юлька обидится на меня, примет сторону поверженного врага. Для меня он враг, был и будет, для нее из сердечного друга превратится в самого настоящего официального возлюбленного. Все Юлькины сомнения улетучатся.

А сомнения пока есть, иначе она бы не наплела Адаму про сломанную ногу мужа.

– Галя, оставь меня в покое, – усталым голосом проговорила пока еще моя жена. – Пусть всё идет, как идет, а там будет видно.

– Юля, это неправильно. Костик должен знать.

Костик не желает ничего знать, – сразу подумал я. – Вот прицепилась... Подруга называется. Сводница она, вот кто!

Еще некоторое время подруги препирались, я прислушивался к их пространному разговору, который способен разобрать только посвященный. Я был косвенно посвящен, потому сразу догадался, о чем мне должна сказать жена. Так будет честнее – со слов все той же Галки-сводни.

И тут дверь кафе распахнулась, и показалась наглая рожа Вадима.

– Девчонки, ну чего вы застыли на пороге! Сколько можно ждать!

Ну и ну, – привычно удивился я, не вслух, про себя. – Так у них здесь междусобойчик. Квартетом обедают. Якобы квартетом, на самом деле – по парам... А если я позову подкрепление в виде Шурика? Два на два, все по-честному. Кажется, Шурик в командировке, но мой пыл это не остужает, брошусь на защиту своей жены против двух врагов, заодно и честь Шурика защищу.

И так бы я и поступил, если бы возле меня не остановились двое молоденьких парней. Их диалог сразу меня заинтересовал.

Мое присутствие их нисколько не озаботило. Подумаешь, бомжара бессловесный.

– Я не убийца, я похититель, – объяснял парень в красной куртке другому, в черной куртке. – Пока не убийца.

– Вот именно – пока, но рано или поздно тебе придется от нее избавиться, иначе она тебя сдаст с потрохами и тогда "здравствуй, небо к клеточку!" Тебя упекут надолго, поверь мне. Хочешь на нары?

– Глупый вопрос. – "Красный" нахмурился и задумчиво уставился вдаль.

Речь у обоих парней была правильной, без ругательств и слов-липучек. И несоответствие правильности речи и сказанного особенно меня поразило: если бы об ужасном преступлении рассуждали отморозки, все стало бы на свои места – ничего другого от них не дождешься. Но эти двое – "Черный" и "Красный" выглядели примерными мальчиками из приличных семей. О предстоящем убийстве и совершенном похищении они рассуждали, как о чем-то обыденном. Например, о покупке нового смартфона, который придет на смену устаревшему.

Нет, о покупке смартфона они бы рассуждали более возбужденно...

Выждав паузу, "Красный" сказал:

– Я могу ее убить и закопать в надежном месте.

– И никто не узнает, где могилка ее? – хмуро уточнил "Черный".

– Кроме тебя... Но ты же меня не сдашь? – с угрозой спросил жестокий похититель.

– Мог бы не спрашивать... А если поискать другой выход, небанальный?

– Допустим, я ее запугаю, и она откажется от всего того, что ей отошло по завещанию моей бабки. Что дальше? Уедет на Дальний Восток, для примера, и там затаится?.. Начнет жизнь заново. Лучше жить бедно, чем не жить вообще... Или... найдет себе поддержку в виде кавалера с богатым прошлым, они вернутся, возьмут меня в оборот, заставят пойти в полицию и написать чистосердечное признание. Это в лучшем случае...

– Ты им будешь нужен живой, чтобы мог подтвердить отказ от наследства по принуждению.

– А когда все формальности будут улажены, приставят пушку к виску и... – "Красный" не договорил, снисходительно взглянул на приятеля и протянул, – скучнятина.

Кажется, я упустил нить разговора: почему собственная смерть кажется парню скучнятиной? Я бы понял, если бы назвал свою смерть ужасом, трагедией... Наверное, я слишком стар для современной философии. Не въезжаю, как говорит молодежь.

– Давай сначала, – предложил "Черный". – Твоя богатая бабуля умирает и оставляет все движимое и недвижимое имущество не тебе, законному наследнику, а социальному работнику, молоденькой девице, которая последнее время за ней ухаживала. Девчонка, наследница богатого состояния, не подозревает, какая опасность ее подстерегает... Никому в голову не придет, что внук бабули, молодой человек из интеллигентной профессорской семьи: папа профессор филологии, мама тоже профессор филологии, сам сыночек студент филологического факультета, способен устранить наследницу состояния их покойной родственницы. Девчонка считает, что законно стала наследницей: никто из детей и внуков за бабкой не ухаживал, горшки не выносил, манной кашкой не кормил, ее капризы не терпел. Только она одна... Потому вправе получить богатое наследство. И теперь... если с девкой что-то случится, подозрение падет на кого? На тебя, мой милый друг! Тебя вызовут в полицейский участок для дачи показаний, не сразу, но начнут к тебе применят изощренные методы получения показаний. Ты расколешься в два счета.

– А почему сразу я? Можно подумать, ей некому мстить! – возмутился "Красный".

– Кто ей будет мстить? – делая паузы между словами, вопросил "Черный". – Девчонка одинокая, никуда не ходила, ни с кем не враждовала.

– Откуда ты знаешь?

– Что именно?

– Что она была одинока? Вдруг у нее кто-то был?

– Если бы у нее кто-то был, то его рано или поздно заметили соседи по семейному общежитию, где находится ее постоянное место жительства.

– В ее гостинке народ живет своей жизнью, тем более, там обитают в основном выходцы с Кавказа – жилье они там снимают. Тебе это о чем-то говорит?

– Лично мне, о многом! – неожиданно возрадовался "Черный". – Нужен свидетель, который укажет на любого соседа, жителя солнечного Кавказа, который ее домогался. Она ему постоянно отказывала, он ее силой куда-то увез, изнасиловал и убил.

– Давай без насилия, – скривился "Красный". – Тем более, при сексуальном насилии остаются биологические следы. Проведут экспертизу и поймут, что убийцей и насильником был не задержанный кавказец.

– Хорошо, пусть он ее убьет без предварительного сексуального контакта. Она унизила его человеческое достоинство неосторожным словом, он затаил обиду. Держал обиду при себе, но при очередной встрече с соседкой не сдержался. Мог ее ударить, оглушить. Испугался. Не повез в больничку, а погрузил в свое авто – "шестерку-баклажан" – и вывез за город. Там добил... или просто оставил полуживую без помощи.

Меня ужасно покоробило их спокойствие. Но я сдержался и промолчал. Мне необходимо получить информацию о том, где эта "парочка гнедых" удерживает бедную девицу, счастливо разбогатевшую благодаря смерти богатой старушки.

– И это будет правильно – нечего унижать жаркого джигита, – поддержал приятеля "Красный". – А джигиту надо подбросить улику. Потом "подсказать" полицейским, кто мог девушке отомстить. На квартире джигита проведут обыск, найдут улику и дело сделано. Все бабкино наследство отойдет мне и моим родичам, как родственникам первой очереди. А полицейским что надо? Надо дело поскорее закрыть и премию получить.

– А кто подскажет полицейским?

– В ее общаге такие личности живут! – закатил глаза внук богатой старушки. – Дашь денег на бутылку, они что угодно и кому угодно расскажут.

– К словам таких личностей веры мало, надо найти кого-то более достойного внимания полиции.

– У тебя есть предложения?

– Надо подумать.

– Можно попросить твою Нинку. Она тебе не откажет, – заискивающим голосом проговорил "Красный"

– А почему бы тебе не попросить свою Аньку?! – взвился "Черный"

– Проснулся! Мы с Анной давно расстались.

– И когда вы успели?

– Дня три.

– Очень давно, – поерничал "Черный".

– Ты мне еще предложи быстренько найти Аньке замену, – хмыкнул "Красный".

– Не предложу. У тебя нет времени на обработку новой пассии.

– Ну, согласен на Нинку? Не бойся, ей не грозит статья за дачу ложных показаний. Нинка скажет, что случайно познакомилась с ЭТОЙ в... автобусе, шапочное знакомство. Сидели рядышком, разговорились, обменялись номерами телефонов. Пару раз ходили в кино. Та особа у Нинки в гостях не была, а Нинка у нее бывала. Однажды та указала Нинке на кавказца. Призналась, мол, прохода не дает. Грозился отомстить за то, что она не отвечает на его ухаживания. Нормальная версия?

– Надо еще Нинку уговорить.

– С этим у тебя не будет проблем.

– Но ты понимаешь, что...

– Что? – поторопил приятеля "Красный".

– Что тебе нужно убить ее.

– Кого? Нинку? – неудачно пошутил главный заговорщик. Приятель принял шутку "за чистую монету":

– С ума сошел! Нинка никогда не проболтается. Я говорю о той девке.

– Банально. Нужно придумать что-нибудь мудреное.

– Например? – подобрался "Черный".

– Например, девка может попасть под поезд. Несчастный случай.

– А экспертиза установит, что в крови пострадавшей была изрядная порция снотворного. Ты на это намекал?

– Не снотворное, а алкоголь. Напилась и свалилась прямо на рельсах.

– Погоди! Я уже ничего не понимаю, – затряс головой "Черный". – Если с ней произошел несчастный случай со смертельным исходом, то зачем сюда втягивать кавказца?

– Отбрасываем первоначальную версию с вывозом полуживого тела за город... Вопрос – где она пропадала несколько дней? Исчезла несколько дней назад, а несчастный случай произошел только что. Ответ – ее похитил кавказец и силой где-то удерживал. Она вырвалась из плена и попала под поезд. Крепко выпивши была.

– На радостях набралась, что вырвалась из лап душегуба, – усмехнулся "Черный".

– Глупец, не мудрец, – высокомерно охарактеризовал приятеля "Красный". – Джигит держал ее в заброшенной избушке, в селе, в котором проживает три глухих старушки и два хромых старика. Из еды в погребе... нашлись лишь бутыли с вином. Еды не было, из питья одно вино. Ты бы как поступил? Пил бы вино, другого выхода нет. И не ты один так поступил, я бы тоже. А между возлияниями девица пыталась освободиться. И ей это удалось. Шатаясь, побрела куда глаза глядят, подальше от заброшенного села.

– Полиция проследит ее путь, – монотонным голосом продолжил "Черный", – установит последнее место пребывания, найдет улики против кавказца и упекут милого в колонию за похищение человека. Смерть девицы ему не пришьешь, но при "правильном" рассмотрении дела судья может вкатать статью и посерьезнее.

– Не подмажешь, не поедешь, – философски рассудил "Красный", намекая на взятку. – Согласись, неплохо придумано.

– Небанально, – хмыкнул "Черный". – Друзья, прекрасен наш союз!.. Не дуйся, вышло хоть и совместное творчество, но ты солировал в дуэте.

– Спасибо за помощь, родина тебя не забудет, – улыбнулся "Красный".

– Уверен, ты выйдешь победителем! – искренне возрадовался за приятеля "Черный". – Но надо мелочи "прилизать".

Я забыл о своих семейных проблемах. Юля подождет. А вот несчастная девушка ждать не может. Я обязан ей помочь и привлечь к ответственности двух парней с развитым воображением...

Я переоблачился в свою куртку, на ходу избавился от пальто и шапки – выбросил пакет с приобретенным имуществом в мусорный бак.

Интересующая меня парочка молодых людей разъединилась. Обменявшись рукопожатиями, они разошлись в разные стороны.

Без раздумий я пошел за "Красным". Именно он был заинтересован в смерти несчастной девушки. Он ее похитил и где-то удерживает силой. Сейчас ему необходимо ее переправить в заброшенное село "с тремя глухими старушками и двумя хромыми стариками". Раз он заговорил о заброшенном селе, значит, у него есть подходящее на примете.

Жаль, я оставил свой автомобиль на стоянке у отеля. Но выхода нет, придется следить за парнем пока на своих двоих, а там посмотрим...

Парень шел бодрым шагом, засунув руки в карманы своей куртки приметного красного цвета, поэтому я не боялся упустить его из вида. Несмотря на будний день, улицы были запружены людьми. Одни куда-то спешили, другие беспечно прогуливались. На лицах и тех, и других просматривалось ожидание какого-то приятного события. Весна не за горами, сегодняшний солнечный февральский день лучшее тому напоминание. И сильные порывы ветра – не помеха помечтать и поблаженствовать.