Текст книги "Прости мне мои грехи (СИ)"

Автор книги: Лана Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Урод, – только и могу вымолвить я, еще больше провоцируя на злость. Но не тут-то было. Я забыла о том, что Коулу всегда было плевать на мнение большинства. И теперь уж его точно нельзя было назвать "Уродом".

Я не знала, как это могло произойти – он не стал небывалым красавцем, а черты его лица нельзя было назвать идеальными и правильными. Но они привлекали внимание. Парень походил на искусного гипнотизера, от которого невозможно отвести взгляд. И, конечно, за последние шесть лет его тело преобразилось до неузнаваемости.

Все девушки смотрели на него, как на праздничный торт, а вот сливки, походу, достанутся мне. Да только они будут отравлены ядом.

Глава 4

POV Коул

– Ты несколько минут назад, была не против переспать с этим «уродом». – Бекка опустила свой взгляд в пол, и я примерно знал, что она сейчас чувствует. – К счастью, у тебя будет такая возможность. Только все будет по моим правилам. Для начала, я тебя хорошенько помучаю.

Она молчала, прикрыв глаза, пытаясь собрать остатки своей гордости. Хотя, она обладала гордыней – один из семи страшных грехов, на которые способен человек.

Как только она вошла в зал, я ощутил прилив энергии, будто подсоединился к своему новому источнику, из которого буду черпать силы.

Я не знал, узнает ли она меня – но Ребекку точно было трудно с кем-то спутать.

Я буду для нее новым лицом, парнем, тенью ее прошлого. В то время как я следил за ней все эти годы, все ее проступки были у меня на ладони.

Облокотившись на черные перила, продолжая стоять в тени, заметил ее. Бекка стояла в гордом одиночестве, что было совершенно на нее не похоже. Каждый из моих "братьев" то и дело норовил оглядеть ее вызывающее платье и заглянуть в глубокое декольте, обнажающее добрую часть груди.

Она никогда не была стеснительной хорошей девочкой, и, думаю, самое время преподнести ей пару хороших уроков.

Ее иссиня-черные волосы были заплетены в узел на затылке, а перчатки до середины плеча добавляли ей таинственности (как она думала).

Бекка считала себя эталоном красоты, и почти все в этом зале согласились бы с ней. Что касается меня... Я считал ее уродливой прогнившей дрянью.

Утешением для нее может быть только то, что себя я считал точно таким же.

– Я уйду отсюда немедленно, и, давай, на этом ты оставишь меня в покое, – просто попросила она, меняясь на глазах. Кто бы мог подумать, что местная королевна так быстро сдастся и превратиться в тряпку. Я-то думал, наша игра будет несколько интереснее. А она уже готова сдать позиции. Неужели так испугалась того, что я все знаю?

– Нет, – отрезал я и достал розу из вазы, что стояла на ближайшей тумбочке из красного дерева. – Я не хочу покоя. Я хочу мести.

– Ты не расскажешь никому! У тебя нет доказательств... Тебе никто не поверит! – Она сжала руки в кулаки и вновь посмотрела на меня своими темно-карими глазами – чайными, глубокими.

Даже тогда я наблюдал за ней. Но не только физическая красота привлекала меня на этот раз – я хотел обрести в ней соперницу, равную себе. Я желал, чтобы она мучилась, но не хотел, чтобы сдавалась.

Покажи мне характер, Беа.

Если бы у меня не было такого мощного компромата на нее, она бы давно попыталась меня раздавить, но сейчас все козыри в моих руках. А Бекка довольствовалась жалкими двойками из колоды.

– Ты уверена, что их нет? – все так же холодно спросил я, касаясь лепестками синей розы ее приоткрытого декольте. Она вздрогнула, словно беззащитная жертва, но, тем не менее, не отвела от меня пристальных глаз.

– Что мне нужно сделать? – тихо спросила она, в очередной раз показывая мне, что девушка полностью в моей власти. Она настолько боится, что правда раскроется, и этот страх разгорается в ее глазах все с большей силой.

Она станет моей рабыней, если я этого захочу. Любое желание. Порочная, открытая, но только для меня.

Это будет незабываемое лето.

POV Ребекка

Синяя роза заскользила по моей груди с еще большей уверенностью, и я отступила назад, понимая, что за мной лишь тупик – стена, обитая деревом. Я огляделась по сторонам: многие давно потеряли к нам интерес, почти все члены братства нашли себе девушек, доступней меня, и перестали караулить наше общение с Коулом.

Я вдруг почувствовала себя такой беззащитной. Ужасное разрушающее чувство – я будто двигалась по лесу, состоявшему из кромешной тьмы.

– Для начала, ты будешь танцевать. – Он сделал шаг ко мне, и я заметила, как напряглись его скулы, будто за этой фразой он скрывал что-то большее.

– Что танцевать? Для тебя? И это все? – почти с облегчением выдохнула я, достигнув спиной стены.

– Это ты узнаешь сегодня, когда вернешься в свою комнату. Я оставил для тебя подарок. – Он подобрался ко мне еще ближе, и вот между нами было расстояние, которого не хватило бы даже на стебелек от розы.

– Хорошо. Всего-то? – Я не собиралась сдаваться. Он не посмеет манипулировать мною, чертов сукин сын.

Хотя, кого я обманываю? Он уже это делает.

– Не для меня. Для всех нас. Мы будем очень рады полюбоваться твоим телом... Все вместе. – Он приоткрыл рот, и моя душа ушла в пятки после произнесенных Коулом слов.

Он шутит. Пожалуйста, только бы он шутил.

– Только представь: одно мое слово, и ты ублажишь любого в этом зале. – Он самодовольно усмехнулся, подарив мне очередной приступ ненависти.

– Этому не бывать...

Его рука упирается в стену над моей головой, а другая плотным кольцом смыкается на моей шее.

Я стараюсь усмирить свое быстрое дыхание, но грудь не слушается меня.

Его взгляд уничтожает, будто парень наделен силой сжигать одним лишь им. Серые призрачные глаза с черной каемкой вокруг радужки устремлены вглубь моего тела.

– Ты будешь слушаться меня. И ты сделаешь это. – Тон его голоса – переплетение льда и равнодушия. – Или тебе слабо?

– Это слишком, – шепчу я, чувствуя, как Коул вжимает меня в стену силой своей воли, даже не прижимаясь ко мне. – Я не буду этого делать.

– Сделаешь. – Я уверена, что в этот миг он оставил синяки на моей шее. Коул схватил мой подбородок большим и указательным пальцами, непреклонно прошипев: – Сделаешь, и еще как.

– Отпусти меня, – сиплым голосом прохрипела я, чувствуя настойчивость его пальцев.

Самое ужасное, что своей жесткостью он пробуждал во мне новое чувство, в котором я не собиралась сознаваться.

– Теперь – никогда, – процедил он, отпуская меня. Я судорожно вдохнула воздух, наблюдая за тем, как он отходит. – А сейчас у меня еще есть гости. На сегодня ты свободна.

Я теперь никогда не буду свободной.

Коул – единственный человек на земле, который знает мою тайну. Он видит меня насквозь, как облупленную, и прекрасно понимает, на что я способна.

Да только это уже не школьные издевки с тарантулом на парте и моими обзывательствами.

Это настоящие жестокие игры, конец которым сможет положить только он.

Но Коул этого не сделает.

Он будет загонять свои ножи мне под кости и совершать удар за ударом до тех пор, пока не насытиться своей местью и не раздавит меня, превратив в безвольную птаху – а самое страшное то, что я знала, что заслуживаю этого.

Глава 5

Флешбэк.

POV Коул

Я смутно помнил, что происходило, пока я находился в отключке после того, как Трей и его друзья нашли меня в коридоре. Помню странный запах хлопка и то, как ткань плотно прилегает к моей голове, затрудняя дыхание.

Гогот, смех, разговоры – такие же глупые и бессмысленные, как их обладатели.

– Это здесь? Или увезем его еще дальше? – сквозь затуманенное сознание услышал я.

– Слишком близко к ферме, его найдут. – Парень, что сидел ближе всех ко мне и придерживал за плечи, тоже подал голос.

Судя по легкой тряске и слабому ветерку, мы находились в машине и куда-то стремительно ехали.

– Напомни, зачем мы это делаем? – отозвался третий, полностью незнакомый мне, голос, после чего я уловил звук тормозов, означавший, что мы прибыли на место.

– Повеселиться. – Трей вышел из машины, а за ним и все остальные члены банды. – Ребекка попросила поставить на место этого несчастного. Он мозолит ей глаза.

– Не слишком ли много внимания этому сопляку? Даже как-то подозрительно...

– На что ты намекаешь? – В голосе Трея звучали легкие оттенки наступающего гнева и раздражения. – Делай, что тебе говорят. Пусть в следующий раз подумает, прежде чем донимать мою девушку.

– Как скажешь. – Если бы я был в более адекватном состоянии, то поразился бы их бесхребетности.

Мне было, собственно говоря, плевать, что они со мной сделают. Я знал, что они лишь стадо неразумных дикарей, неспособных выживать поодиночке.

Может быть, для кого-то колкости и нападки Ребекки были бы разрушительными, но я видел ее насквозь – она всего лишь была гадким, капризным ребенком, жаждущим привлечь внимание любой ценой. Я и сам когда-то был таким, пока мой отец не начал сходить с ума.

Но я не хочу быть таким, как он. Может быть, когда-нибудь зло внутри меня возьмет надо мной верх, но это будет точно не сегодня.

– Надеюсь, он останется здесь надолго. Здесь редко ездят машины, – усмехнулся Трей, и друзья поддержали его взаимными смешками. Я чувствовал, как мои руки связываю, и поднимают вверх. Кровь приливает к запястьям, и я ощущаю ноющую боль в каждой клетке моего тела.

– Остался последний штрих.

Кажется, я уже обрел способность более-менее ясно мыслить и мог бы умолять о пощаде, но делать этого не стал. Я не позволю им наслаждаться этим зрелищем.

– Разрисуем уродца. – В следующую секунду я услышал звук, похожий на шипение, и почувствовал странное вещество на своем теле. В нос ударил запах краски, от которого мой разум стал еще яснее, но я даже не попытался открыть глаза.

– Готово, – сквозь зубы процедил Трей, бросая баллончик в мою сторону. Звук был такой, будто он приземлился в траву. Где, черт возьми, я нахожусь? Черт, как же затекли мои руки.

– Приятной ночи, ублюдок, – загоготали они, и я услышал удаляющиеся по траве шаги. – Ну что, идем на вечеринку?

Я тут же приоткрыл веки, но понял, что это абсолютно бессмысленно. На моей голове все еще был хлопковый мешок, который даже не удосужились почистить, и теперь, находясь в сознании, я в полной мере уловил его мерзкий запах, будто там ранее хранили рыбные консервы.

– Горите в аду. – Я вложил в эти слова всю свою силу и мощь, несмотря на то, что они были произнесены шепотом. – Вы все сгниете. Вы все получите по заслугам.

Но меня, собственно говоря, никто не слышал, и они в том числе.

Был ли в моих словах какой-то смысл?

Мне нужно было просто сбросить чувство обиды, которому я хотел сопротивляться, ибо обида – самое разрушающее ощущение, которое только можно испытать. И, в первую очередь, для его носителя.

– А с Ребеккой я разберусь сам. – Мои слова звучали, как заклинанье. Для пущего эффекта стоило произнести их, разве что, на латыни. – Я уничтожу ее голыми руками.

Я еще не знаю, когда это будет. Но уверен в том, что теперь не оставлю ее в покое, пока она не будет умолять меня об обратном.

Наши дни.

POV Ребекка

Я выбежала из особняка, как будто бежала от стаи гончих псов, которые преследовали меня по пятам. Чертовы туфли намозолили каждый сантиметр моей стопы, но, как только я гордой походкой проковыляла по территории братства и вышла за забор, тут же перешла на бег.

Этого просто не может быть.

Коул Стоунэм – мальчик, который всегда сидел на задней парте, погруженный в свои мрачные тени. Мальчик, который молча, но снисходительно, проглатывал все мои колкости, что я бросала в его сторону. Мальчик, которого я любила унижать за то, что он не такой как все, и ему было плевать на мнение посторонних.

Как он превратился в этого внушающего трепет мужчину? Конечно, даже тогда, в детстве, я знала, каким он может быть на самом деле. Догадывалась, что он не такой простой, как кажется.

Коул всегда был не похож на других. В его серых, как призрачное небо, очах я умела видеть силу, которая была скрыта от посторонних глаз. Я боялась его даже тогда, когда парень сидел на самой дальней парте в классе и прожигал мой затылок своей ненавистью.

Я готовилась ко дню, когда он даст мне отпор, поэтому делала все возможное, чтобы этот день не пришел. Нападение всегда было моей лучшей защитой.

У Коула было поистине темное сердце. Он разговаривал на непонятном нам языке – шептал себе что-то под нос, рисовал странные знаки в своих тетрадках. Меня всегда завораживало это.

Но я хотела, чтобы все и дальше продолжали считать его фриком.

Когда Стоунэм ушел из нашей школы, я вновь обрела свободу и почувствовала облегчение.

Я, правда, хотела стать лучше... Но произошло то, что отложило мои никчемные попытки по исправлению характера.

А теперь я вижу его, и каждая клеточка моего тела трепещет под его хладнокровным взглядом.

И лицо стало другим – более волевым, более жестоким. Шрам, который я считала безобразным, затянулся, и я почти не замечала его, бледнея под напором светло-турмалиновых глаз.

Всем своим видом Коул показывал то, что раздавить меня не составит ему никакого труда.

И я понятия не имела, как мне с ним бороться. Он знал обо мне то, что я пыталась скрыть от самой себя.

То, что спрятала в самых тайных и глубоких уголках своей памяти.

Чуть не взвыв от отчаяния и боли в ногах, я сняла туфли и пошла по асфальту босиком, радуясь, что на улице уже давно стемнело. Зачем я вообще пошла на эту глупую вечеринку? Возможно, так мне бы удалось избежать этой неприятной встречи.

Но что-то мне подсказывало, что Коул выжидал специально. И пусть не здесь и не сейчас он нашел бы меня в любом случае, потому что его слова, его действия совсем не выглядели спонтанными.

Он смотрел на меня так, будто жертва, за которой он гонялся много лет, наконец-то забралась в его капкан... Причем пришла туда добровольно.

Мне внезапно почему-то захотелось как можно быстрее дойти до кампуса – после встречи с Коулом я больше нигде не чувствовала себя в безопасности. Резко обернувшись назад, я увидела перед собой пустую дорогу, хотя еще несколько секунд назад была уверена в том, что слышала чьи-то шаги.

Я наблюдал за тобой.

Попав на территорию университета, я вздохнула с облегчением, потому что здесь в любое время суток горели фонари, гуляли одинокие студенты, или же собирались небольшие группы.

В то же время я очень боялась того, что увижу в своей комнате. Коул пообещал мне не самый приятный сюрприз, но я даже не догадывалась, что там может быть. От этого психа можно ожидать чего угодно.

Раньше он был просто душевнобольным, к которому я испытывала странные чувства. И, уж точно, не была к нему равнодушна, как к большинству людей.

Теперь же он был ненормальным, от которого невозможно было отвести глаз, и вызывал еще более смешанные чувства.

Страх. Дрожь. Желание расцарапать его лицо, оставляя на скулах шрам за шрамом.

– Он не посмеет меня шантажировать. Пусть найдет себе другую игрушку, – в пустоту прошептала я, оказавшись в своей прохладной комнате. Здесь кто-то был – балконная дверь раскрыта настежь, и ветерок с улицы развевал белую занавеску перед дверью.

Даже в своей комнате я не смогу чувствовать себя в безопасности. Но я не намерена возвращаться домой к недовольствам матери и игнору вечно занятого отца. С меня хватит.

Включив свет, я посмотрела на кровать и шумно выдохнула. ЭТО было трудно не заметить. На простынях лежала огромных размеров белая коробка. Присмотревшись внимательнее, я заметила на поверхности синяя розу, вид которой не предвещал мне ничего хорошего.

Я всегда любила синие розы, считая их очень оригинальным подарком. Но именно этот цветок вызывал у меня отвращение и желание выкинуть его немедля.

Борясь с противоречивыми чувствами – распечатать эту коробку или же сразу ее сжечь, – не стала делать ни того, ни другого. Он не получит моих эмоций, даже когда не видит меня.

Спокойно выдохнув, решила не изменять себе – перед сном я всегда приводила себя в порядок, надевала уютную шелковую пижаму или сорочку, затем снимала все тонны своего макияжа и несколько минут расчесывала волосы. В этот раз я даже затянула с этой процедурой, лишь бы избежать времени встречи со злосчастной коробкой, которая уже порядком мозолила глаза.

Осознав, что тянуть время уже бесполезно, я присела на кровать и смахнула розу с белого картона. Откуда он знает, что я люблю? Коул наблюдал за мной, разумеется. Он же не мог прочитать мои мысли.

Уняв дрожь своих пальцев, открыла коробку и увидела записку и что-то из ткани и украшений, сложенное на дне коробки. Что сделать сперва: прочитать записку или же рассмотреть такой красивый "подарок"?

Руки потянулись к ткани, которая струилась в моих руках, и, расправив предмет одежды, я поняла что это бедла* (прим. Костюм для танца живота. Классическими его элементами являются лиф, пояс и широкая юбка, часто с разрезом на бедре).

Мне всегда нравилась восточная культура – мехенди на руках, сари, их украшения из чистого золота.

Это был настоящий костюм для восточного танца, и он прекрасен. Очень красивый: идеального бирюзового цвета, прямо как коробочки от Тифанни; лиф от костюма был украшен огромными камнями, и что-то мне подсказывало, что они не являлись обычной бижутерией.

В этом костюме я бы выглядела бы как Жасмин... Что ж, я так полагаю, он позаботился о предстоящем Хэллоуине? Малыш, этот праздник через пять месяцев, очнись.

Я схватила в руки записку и вгляделась в слова, выведенные черной гелиевой ручкой:

«Ровно через неделю у нас будет закрытая вечеринка. Мы с братьями хотим расслабиться, и ты нам в этом поможешь. Я надеюсь, ты будешь хорошо танцевать. И не забывай, что глубоко пожалеешь, если не явишься в назначенное время».

Далее – лишь дата предстоящего мероприятия и подпись, состоящая из первых букв фамилии и имени Коула.

Разорвав жалкий листочек в клочья, я смахнула с кровати коробку и костюм со своей кровати и громко рассмеялась.

Да что он может сделать? Он хоть понимает на кого напал? Один щелчок моих пальцев, и его... Его...

Нет, я не могу не прийти. Он знает обо мне слишком много. Боже, я оказалась в каком-то замкнутом колесе и все что могу – это бегать по кругу.

Прийти на вечер – значит не просто сдаться, но еще и унизиться перед всем братством, которые уже так привыкли к моему величию. А что теперь? Они будут смотреть, как я вытанцовываю для них приватные танцы, слово продажная шлюха?

Я откинулась на подушки, все еще не веря, что всего лишь один вечер так круто поменял мою жизнь. Еще вчера самой страшной проблемой казались указы мамы и выбор между новым платьем и сумочкой. А теперь... Теперь я была потеряна и совершенно не знала, что мне делать.

Мысленно я все чаще возвращалась в тот вечер, когда оступилась и пошла по неверной дороге, но тут же отгоняла от себя это ведение прочь.

Коул Стоунэм стал крутым парнем и думает, что может сломать меня жалкой запиской и шантажом?

Хочу его заверить, что это ничтожно мало для такой девушки, как я, и пообещать ему всенепременно, что я не собираюсь приходить на его закрытую вечеринку.

Он этого не дождется.

Я укрылась одеялом и поняла, что лучшим решением всех моих упавших на плечи проблем будет крепкий здоровый сон.

Флешбек.

POV Коул.

Не знаю, сколько я висел в таком положении, но уже чувствовал, как где-то внутри начинают рваться моих связки. Напряжение в мышцах никак не помогало делу. Боль в запястьях достигла такого апогея, что уже почти перестала ощущаться.

Но больше всего меня раздражал этот мешок – я не мог ничего видеть. Не знал, где я нахожусь. И не хотел кричать о помощи, подозревая, что меня все равно никто не услышит.

К тому времени, как я начал медленно сходить с ума, услышал новые шаги – чьи-то не очень тяжелые ноги ступали по траве, и я сразу обозначил, что ко мне приближалась какая-то девушка. Шестое чувство подсказывало мне, что я был с ней прекрасно знаком, и внезапная радость охватила меня целиком: долго мне висеть здесь не придется.

– Оу. – Вдруг услышал я женский голос, принадлежавший единственному человеку, с которым наше общение можно было бы назвать нормальным и даже слегка дружеским. Мэл скинула с моей головы мешок и произнесла. – Они себя-то видели?

Я не понимал, о чем она говорит, вглядываясь в ее голубые глаза и светлые волосы с черными прядями на кончиках. Мэлани была весьма неординарной личностью, как и я, и только она разделяла мой музыкальный вкус, несмотря на то, что общались мы редко. Несмотря на схожие интересы, мы оба предпочитали быть одиночками, но она, в отличие от меня, не была "Изгоем".

– Тебе нужно помыться, я имею в виду. – Она достала из кармана перочинный нож и забралась на комбайн, к которому я, оказывается, был подвешен. Мы находились в поле недалеко от фермы Пэкстонов, и наверняка это были их владения. – И тебе нужна одежда.

Как только я почувствовал свободу вокруг запястий, рухнул на землю. Почти сразу поднявшись с травы, я принялся разминать кисти, как сумасшедший, постепенно отгоняя боль. На мне были лишь мои черные джинсы – эти придурки раздели меня и украсили мою грудь нелицеприятными надписями.

– Урод, изгой, – прочитала Мэл, как будто я сам не мог этого видеть. – Не понимаю, чем ты им не угодил, парень.

– Ты мое лицо видела? – Я скривился, прикрыв свой шрам ладонью, вдруг ответив ей. – В чем-то они правы.

– Я не замечаю его, когда смотрю на тебя. – Она пожала плечами, положив свои руки в карманы черной косухи. Мэлани выглядела, как готическая личность, которая никогда не изменяла любимому черному цвету и браслету с шипами на ее шее. И как удачно сложилось, что она носила с собой такое холодное оружие, как перочинный нож.

– Спасибо. – Мой голос звучал отстраненно, несмотря на то, что я был действительно благодарен девушке. Мои запястья выглядели красными, будто я собственноручно пытался их порезать тупым ножом.

– Я приехала сюда на машине. Следила за Треем от самой школы, когда увидела, что они делают с тобой. Потом заплутала и наконец-то нашла тебя, – пояснила она, взглядом приглашая меня в стоявшую у дороги машину. Старенький пик-ап выглядел для меня, как спасение. – Я собираюсь на вечеринку сейчас, предлагаю тебе взять одежду моего парня и отправиться со мной.

– Что мне там делать? Я не собираюсь посещать дерьмовые вечеринки этих недоумков. – Я вздернул подбородок, не смотря в сторону девушки. – Подбрось меня до города, а дальше я сам.

– Тебе нужно показать им, что ты в порядке. Что они так старались, ан нет – у них ничего не вышло.

– Я не хочу им ничего доказывать. Это только опустит меня до их уровня. – Я поджал губы, выражая все свое отвращение к своим сверстникам. И все же доля правды в словах Мэл была – на Трея и его друзей мне было все равно, но вот увидеть реакцию Ребекки... Не знаю почему, но я хотел вывести ее из себя, если это было возможно.

– Поехали. Это не займет много времени. Я поставлю  – Famous Last Words, – соблазнила меня она, и я коротко кивнул, потянув на себя дверную ручку ее пик-апа.

Глава 6

Наши дни.

POV Коул

Женские руки касались моих плеч, пока я принимал ванну, до краев наполненную водой. Одна из двух девушек, что вились вокруг меня, пыталась доставить мне удовольствие неумелым массажем, но я не одобрял ее попыток. Девушка взяла в руки мочалку и, находясь позади меня, провела бархатным материалом по моей груди.

– Может вам еще что-нибудь нужно? – промурлыкала та, чье имя я не знал, потому что она даже не представлялась. Девушки были для меня безликими существами, чье предназначение заключалось лишь в удовлетворении моих потребностей.

– Ты знаешь свою работу. – Закрыв глаза, спустился в воду поглубже. Ее руки вяло скользили по мне, что невыносимо раздражало. Я попытался представить на ее месте девушку, которая вызывала во мне бурю эмоций, но так и не смог.

Ребекка Картер никогда не принадлежала мне, и даже если я захочу сломать, подчинить ее себе, она не будет так просто сдаваться.

Она будет сопротивляться, она будет бегать от меня, распаляя мое желание, кружа мою одурманенную голову.

Иногда мне хотелось пожалеть ее и оставить в покое – вторая часть меня была не настолько ужасна, как первая, которая занимала во мне слишком много места в последние годы. И все же я не хотел возвращаться к той, другой стороне, потому что знал, что это будет скучно... Так скучно быть хорошим. Так скучно быть неприметным парнем, который вечно сидит в конце класса и молчит.

Темнота уже многие годы пожирала меня изнутри, а врачи все еще пытались поставить мне правильный диагноз. Успокаивали, говорили, что еще ничего не известно.

Но каждый раз, когда я навещал своего отца в клинике, убеждался в обратном.

Лично мне понятно абсолютно все.

И пока я могу находиться в здравом уме, то, пожалуй, воспользуюсь этим.

Я хотел девушку равную себе – такую же, как и я. Ту, что будет терзать меня, выводить на эмоции и сводить с ума. Непокорную, дикую и живую.

И, пускай, она будет последней мразью. Ребекка не заслуживала кого-то большего, чем я. Она портила все, к чему прикасалась, и это уже не изменить.

Если сегодня Бекка придет на наш вечер, она только разочарует меня. Но если же девушка не оправдает мои надежды – я подготовил для нее сюрприз, который запугает ее еще больше. И тогда-то уж она точно почтит нас своим присутствием.

POV Ребекка

Ровно неделя и один день прошли с того дня, как я вновь познакомилась с Коулом Стоунэмом. Вчера вечером наступил тот час – момент, когда я должна была вновь явиться в братство, только в этот раз не в качестве почетной гости.

Для себя я решила сразу: я не хочу этого. Он не увидит, как я ползаю перед ним на коленях. В глубине души я вообще надеялась, что мы с Коулом больше никогда не увидимся.

Вчера я ослушалась его, и до сих пор ничего страшного не произошло. В конце концов, его угрозы оказались лишь пустыми словами.

Я вернулась домой, чтобы забрать Зевса – это было не просто, но мне удалось договориться о том, что он будет жить со мной в комнате. По крайней мере, так я буду чувствовать себя в безопасности.

– Моя непутевая дочь даже летом не желает находиться дома! – Проходя мимо белой двери с золотыми ставнями, я услышала голос Элины. – Да. Мы с Грэгом столько вложили и в нее, и в Кайла, и ты только посмотри, что из них вышло!

Я закатила глаза, пытаясь прислушаться к разговору мамы и ее подруги подпевалы из женского клуба. Я, конечно, всего могла ожидать, но не того, что она обсуждает нас за нашими спинами, да ещё и отзывается о нас с братом не самыми лестными словами.

– Ребекка просто невыносима. У нее трудный характер. Она никогда не поступает правильно – все делает по-своему и совершенно ничего не понимает. – Я отошла от двери, больше не желая слушать этот вздор.

Родители всегда желают для нас лучшего, и я понимаю этого. Но иногда они не замечают, что детям нужно просто давать свободу, и тогда они сами будут тянуться к ним.

Мне просто нужна была поддержка.

И я хотела быть для них идеальной со всеми своими недостатками.

Но все что могли сказать обо мне мои родители – это то, что я была недостаточно хороша. Не так красива, как им бы хотелось.

Не так умна, как они предполагали.

И не так следовала их мечтам, потому что обладала своими.

Но и они разбились, сгорели, лопнули… Если мечты были бабочками, то я давно сжала их в своих кулаках, не дав им вылететь на волю.

– Зевс, – тихо позвала я, взглянув в темные глаза пса, что восседал на моей кровати. Среди шелковых простыней он смотрелся весьма по-королевски. – Иди ко мне, мой хороший.

Зевсу не пришлось повторять два раза – он радостно слетел с постели и направился навстречу моим рукам. Я наклонилась и обняла огромную собаку, совершенно не испугавшись замарать свое новое платье его любовными слюнями.

– Ты пойдешь со мной, мальчик. – Я не могла иначе общаться с Зевсом. Если бы животные могли улыбаться, то он бы сейчас сделал именно это. Кажется, ему совсем не нравилось гостить в моей спальне в одиночестве. Пес одобрительно тявкнул, и, погладив его по блестящей шерстке, я надела на него поводок.

– Знаю, тебе это не нравится, – прошептала я, поглаживая по макушке. – Но я не хочу, чтобы ты напугал весь студенческий городок, и они жаловались на тебя и твой грозный вид. Хорошо?

– Ох, она еще и с собакой разговаривает, – позади меня раздался недовольный голос Элины, и, обернувшись, я увидела мать в шелковом халате. Она скрестила руки на груди и выглядела весьма разъяренной.

– Тебе послышалось. – Встав, не обращая на нее никакого внимания, направилась к выходу.

– Ты бы лучше с родителями была такой милой! – продолжала роптать она, не давая мне прохода.

Мы с Элиной обменялись холодными взглядами. Не моргая, я вглядывалась в ее лицо, в идеальную кожу матери и пыталась найти там хоть каплю настоящего. Но я видела лишь свое отражение.

Я была ребенком своих родителей. Такая же высокомерная, как мать. Настолько же холодна, как и мой отец.

Как бы мне хотелось хоть на час залезть в их сердца и узнать хоть один ответ на свои вопросы. И первый вопрос, который я бы задала, звучал бы так:

А вы вообще меня любите?

– Мама. – Я отвела взгляд и потянула за собой Зевса. – Желаю тебе хорошенько обсудить своих непутевых детей со своими чудесными подругами.

Стремительно спустившись по лестнице, побежала вперед, благо Зевс теперь тянул меня за собой, и уже через несколько секунд я оказалась на свободе.

***

– Бекка! – Кто-то окликнул меня, когда я с Зевсом подходила к женскому общежитию. Через секунду я взглянула на Рейчел – это была одна из моих, так называемых,"подруг" – девушка, с которой мне не стыдно было пообедать за одним столиком, а также сходить вместе на одну из студенческих вечеринок.

– Да, – вместо приветствия произнесла я, приказывая Зевсу подождать. Он смиренно сел на задние лапы и высунул длинный розовый язык.

– Ого! У тебя есть собака? – Моя собеседница никогда не обладала особым интеллектом. Она наматывала свои локоны на средний палец и с интересом поглядывала на Зевса.

– Как видишь, – спокойно ответила я, недоумевая, зачем она вообще ко мне подошла. – Ты что-то хотела?

– Нет, Бекс. – Она улыбнулась мне поддельной улыбкой. – Просто хотела отметить, что тебе очень идет новый цвет волос.

Ага, а я хочу отметить, что тебе только дай повод поподлизываться.

– Пойдем вместе? Наши комнаты ведь на одном этаже. Заодно расскажу тебе о своем новом приключении.

Я кивнула, и мы вместе направились в наши комнаты. Только вот Рейчел болтала без остановки, а я делала вид, что мне очень интересно, кто ее новый парень. Рейчел взахлеб рассказывала о новом богатом мужчине, которого она подцепила в гольф-клубе, и через пару минут я знала всю его подноготную.

Только мои мысли были далеки от Рейч и ее нового ухажера: мне не терпелось показать Зевсу новое место жилья, а потом выйти на пробежку, чтобы привести свои мысли в порядок. В последнее время я так много нервничала, и мне некуда было выплеснуть все потоки своей негативной энергии. Бег для меня был заменой секса на некоторое время, пока я не нашла достойного кандидата для того, чтобы исправить это недоразумение.