Текст книги "Женщина-сфинкс"

Автор книги: Лана Синявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Ты уверен? – вытаращила глаза Анна.

– Абсолютно. Это подтверждено документально. Наши птицы же совсем другого полета. Феникс называют то «царственной», то «небесной». В те времена подобными эпитетами не разбрасывались.

– Ничего не понимаю, – призналась Анна.

– Действительно, все очень запутанно, – поддержала ее Яся. Снежко пожал плечами.

– Нурия пропала, Чебышев умер чуть ли не у меня на глазах, да еще легенды эти дурацкие! – чуть не плача перечислила Анна. – Вот ты бы как поступил на моем месте? – неожиданно обратилась она за советом к Снежко.

– Меня попрошу не впутывать, – поморщился тот. – К счастью, я не на твоем месте.

Глава 12

По совету циничного Снежко они сняли с книги ксерокопию, чтобы иметь возможность сравнить два экземпляра из разных библиотек.

Дома их ожидал сюрприз в виде совершенно выбитой из колеи Лельки. Заливаясь слезами, девушка лепетала что-то невразумительное. Потребовалось полтора литра кофе и тонна терпения, чтобы выяснить, что произошло за несколько часов. То, чего Анна боялась больше всего, не подтвердилось. О Нурии не было никаких вестей: ни плохих, ни хороших. Зато объявился… ее жених…

– Но как ты могла узнать, что это он? Ты же говорила, что никогда его не видела! – возмущенно спрашивала Анна.

– Я соврала-ааа, – проскулила девушка, размазывая по лицу сопли.

– Та-ааак! – протянула Анна с угрозой. – И почему, можно узнать?

– Я не хотела, чтобы мама узнала, что я за ней шпионилааа-ааа!!!!

– А ты это делала?

– Да-ааа…

– Ну, рассказывай, – вздохнула Ярослава Викторовна. – А ты, Анна, не дави на нее. Девчонке и так плохо.

– Мне не плохо-ооо, мне ужасно-оо. Ненавижу!!!

Анна с опаской отодвинулась.

– По-моему, она не о тебе, – успокоила Яся. – Кого ты ненавидишь?

– Козла этого!

– Так. Это понятно. Давай-ка по порядку.

Оказалось, измученная ожиданием и неизвестностью, Лелька поехала в торговый центр, используя в качестве предлога то, что в доме кончился сахар. Просить подобную мелочь у соседей в Америке было не принято, и она решила съездить в магазин. Ехать было недалеко, минут сорок в оба конца, а телефон она установила на автоответчик.

Она узнала его мгновенно. Лелька скрыла ото всех, что, беспокоясь за мать, тайком приезжала в Сан-Марино, чтобы взглянуть на таинственного поклонника. Столкнувшись с ним в гипермаркете, Леля просто остолбенела. Мужчина был не один, с ним была спутница. «Какая-то молоденькая деревенщина», – сообщила Лелька, которая еще пару лет назад проживала в провинциальном русском городке и не всегда правильно ставила ударения в словах. Парочка так увлеченно выбирала сервиз в посудном отделе, что не обратила внимания на бледную от напряжения девушку, которая подобралась к ним почти вплотную. У Лели еще теплилась надежда, что девчонка, по виду – ее ровесница, окажется родственницей ловеласа. Она собиралась поймать момент и, объяснив ситуацию, попытаться выяснить у него что-нибудь о матери. Но подслушанный диалог развеял все ее сомнения. Девица действительно оказалась его родственницей. Она была его… женой. Сервиз, который они выбирали, являлся его свадебным подарком.

Страшная новость так оглушила Лелю, что она на время выпала из реальности, а когда очнулась – парочки и след простыл. Девушка бросилась к продавцу и стала расспрашивать о покупателях. Но продавщица не смогла сообщить ничего утешительного. Молодожены действительно собирались купить фарфор и дотошно расспрашивали, оказывает ли магазин услуги по доставке товара. Они направлялись в свадебное путешествие и в Сан-Марино были проездом. Но потом мужчина вдруг передумал и отказался от покупки. Его жена вообще не произнесла за все время и двух слов. Продавщица сказала, что девушка выглядела очень бледной и не слишком счастливой. «Еще бы, – сочувственно добавила она, – он ей в дедушки годится, хотя мужчина, безусловно, представительный».

– Он бросил маму! – причитала теперь Лелька. – Вот почему она исчезла. Не смогла пережить его предательства и сбежала зализывать раны! Она всегда так делала.

Как ни странно, у Анны отлегло от сердца. Если бы все оказалось так просто. Разбитое сердце – это, конечно, печально, но от этого, к счастью, не умирают. Ее подруга достаточно рассудительная женщина, чтобы не делать глупостей, пусть даже и от большой любви.

Пока Лелька билась в истерике под присмотром Яси, Аня и Саша съездили в торговый центр, отыскали продавщицу посудного отдела и расспросили ее во второй раз. Но все, что она могла сказать, они уже слышали от Лельки.

Вернувшись в дом на пляже, Анна заперлась в своей комнате. Чтобы не забивать себе голову мыслями о коварстве мужского племени, она с головой зарылась в кипу листов и погрузилась в чтение романа Роберта Честера под символичным названием «Жертва любви». Сашина идея насчет зашифрованных в тексте координат клада на самом деле ее очень заинтересовала, хотя она не призналась бы в этом даже под пытками.

Вошла Яся и поинтересовалась, удалось ли Ане что-то узнать.

– Книжка занятная, но, похоже, к исчезновению Нурии она не имеет отношения.

– Не делай поспешных выводов. Вспомни о ночном госте. Что он искал? Не исключено, что именно копию книги, которую Нурия сняла для тебя. Ты ведь ее так и не получила. Значит, твоя подруга не успела ее отправить.

– Зачем такие сложности? Книга в свободном доступе, копию с нее можно в любой момент снять в библиотеке.

– Значит, нельзя.

– Но почему?

– Хотя бы потому, что человеку не хотелось бы, чтобы кто-то знал о том, что он ею интересуется.

Что-то в тоне Яси насторожило Анну.

– Ты знаешь, что это именно так, ведь верно?

– Ничего я не знаю. Но, согласись, это вполне вероятно.

– Но тогда в этой книге действительно скрыта какая-то тайна!

– Вот и попытайся ее разгадать.

– Ты мне не поможешь? – спросила Анна, почему-то уверенная, что Яся знает куда больше, чем говорит.

– Это твоя задача. И решать ее тебе придется самой.

Яся взяла в руки страницу с отпечатанным заглавием романа и прочла с усмешкой:

– «Жертва любви». Многообещающее начало.

– По-моему, жертва – это тот, кто попытается прочесть ее до конца, – скривилась Аня.

– Непривычное оформление, – заметила Яся, разглядывая титульный лист. – Столько посвящений.

– Мне эти имена незнакомы, так что их можно опустить. Если кто и мог бы внести ясность, так это Саша, но мне не хочется обращаться к нему за помощью. Что касается сюжета, то он, как и все остальные произведения в книге, крутится вокруг истории Голубя и Феникс. Парочка и в самом деле имела странности. В романе больше подробностей, и мне показалось, что их отношения были какими-то извращенными.

– Они действительно не спали вместе?

– Никогда, – подтвердила Анна. – Причем этот факт сильно огорчал Феникс.

– А Голубя?

– По-моему, его все устраивало. Когда ему надоело нытье жены и ее домогательства, он сбежал на уединенный остров Пафос и окопался там.

– Это реально существующее место?

– Понятия не имею. Нужно посмотреть в Интернете. Но вообще в этом романе правда так тесно переплетена с вымыслом, что не разберешься, где правда, а где ложь. Как ни странно, Феникс и Голубь выглядят наиболее реальными персонажами. Большую часть книги Феникс жалуется на свою жизнь. Дескать, ее красота находится в плену фальшивой любви, и вообще, ее жизнь отдана, цитирую, «тусклой догорающей свече».

– Это она про мужа, что ли?

– Наверное.

– Значит, Феникс была красива.

– Или считала себя такой. Хотя Честер на этот счет заливается соловьем. Представляешь, он потратил на описание ее внешности пять страниц!

– Ни фига себе! Да это просто фоторобот какой-то.

– Ну, если ты знаешь, как выглядят локоны Аполлона, с которыми он сравнивает ее волосы. Или можешь ясно представить свежесть распустившегося цветка. Сравнение губ с воротами, через которые мир обретает чудную музыку, лично у меня вызвал затруднения с идентификацией.

– Да уж, немного расплывчато. А нет там чего поконкретнее?

– Не-а. Все в таком духе и даже хуже. Ясно только, что она молодая, одержимая мыслью обзавестись потомством, истеричка. Чтобы заставить Голубя исполнить-таки супружеский долг, она обращается за помощью.

– К Голубю?

– К Природе.

Яся округлила глаза, но потом вздохнула с облегчением:

– Еще одна аллегория?

– Ага. Сплошные инкогнито. Современникам было легче, они могли догадаться, о ком речь, а для нас эти маски – темный лес. Так вот, Природа оказалась весьма деятельной теткой, потащила протеже к самому Юпитеру…

– О, господи. Неужели все так запущенно?

– Видимо. Оказалось, что Голубь этот сильно больной. И Юпитер выдал некий бальзам.

– В книге написано, что бальзам для ног и головы.

– Ну, с головой у Голубя и впрямь непорядок.

– По-моему, непорядок с головой в первую очередь у самого автора. Я так и не поняла, для чего он вклинил в эту душещипательную мелодраму сорок четыре страницы, явно списанные с географического справочника, и еще столько же страниц, посвященных истории короля Артура. Можешь мне поверить, к сюжету эти подробности не имеют ни малейшего отношения. Но и этого ему показалось мало: чуть дальше я обнаружила зарифмованный учебник по ботанике и зоологии. Он добросовестно перечислил всю известную ему флору и фауну Великобритании.

– Наверное, в этом есть какой-то смысл?

– Надеюсь, но мне его обнаружить не удалось.

– А чем закончилась эпопея с продолжением рода?

– Ничем. Голубь окончательно захирел и, несмотря на то, что их встреча все-таки состоялась, ни на что уже не годился. Пришлось Феникс довольствоваться стихами в его исполнении. Ими заполнены несколько страниц, и они поистине великолепны. Трудно поверить, что их писала та же рука, что и остальную дребедень. Кстати, из стихов следует, что Голубь чем-то провинился перед Феникс, или она перед ним. Он грозится «выполоть сорняки» и «пресечь поползновения злоумышленников против его драгоценной подруги». С другой стороны, он на коленях просит ее простить его за «нечистые подозрения» и уверяет в своей верности и преданности. В этот сборник входит еще несколько стихотворений, так вот в одном из них некий Бен Джонсон намекает, имея в виду Голубя, что «человек может грешить беззаботно, но безопасно – никогда».

– Значит, он изменял ей, она – ему, а под конец они помирились? – попыталась Яся уловить нить повествования.

– Точно. И так при этом расчувствовались, что запалили костер и – айда. В смысле «жертвенный огонь поглотил их…».

– Просто садо-мазо в рифму, – сокрушенно покачала головой Яся. – Интересно, чья была инициатива?

– Голубя. Он мне вообще не понравился. Сам одной ногой в могиле, а здоровую и, как он сам утверждает, любимую женщину толкнул на такое. Мозги запудрил, на жалость надавил, а она и уши развесила.

– Это называется «доведение до самоубийства». Между прочим, это статья. В наше время его бы посадили.

– Если верить этой книге, он тоже умер. Получается, сам себя наказал.

– Не знаю, не знаю. У меня странное ощущение ирреальности происходящего.

– Вот-вот! Как будто ловишь голыми руками золотую рыбку в аквариуме. Вроде вот она, ан нет – ускользнула сквозь пальцы, – подхватила Анна. – История неправдоподобная на первый взгляд, и в то же время главные герои кажутся реальными, как ты и я. Как может такое быть?

– Нужно попытаться выяснить, кто они такие. В этом я тебя поддерживаю. В худшем случае убедишься, что таких людей не существовало в действительности. Есть новости?

– Боюсь, что так.

– Так выкладывай, не тяни резину.

Снежко почесал щеку и оценивающе взглянул на нее.

– Они вам не понравятся, – предупредил он. – Никакой супружеской пары, умершей в одно и то же время в 1601 году, мне обнаружить не удалось. Готов поставить под этим заявлением печать и подпись.

– Значит, сюжет книги – чистый вымысел? – спросила Анна растерянно. – Никаких загадок не существует?

Саша посмотрел на нее удивленно. Он ожидал бурных протестов, даже скандала, и ее растерянность выбила его из колеи, и он ответил совсем не то, что собирался:

– Нет, черт возьми! Книга просто напичкана загадками!

– Ты говоришь серьезно? – удивилась Яся.

– Я серьезен как прокурор при чтении приговора, – кивнул он. – Я разобрал эту проклятую книжку на молекулы, а потом полдня просидел в Интернете, разыскивая факты, и пришел к выводу, что это самая грандиозная мистификация, какую мне когда-либо приходилось видеть. Причем, затеянная с какой-то определенной целью.

– С какой? – робко спросила Анна.

– Это нам предстоит выяснить вместе.

Глава 13

– Итак, никаких таинственных, и тем паче – публичных, смертей супружеских пар в указанном году не происходило. Поэтому пока отбросим этот факт за ненадобностью. Но взгляните вот на это…

Он взял у Яси стопку распечаток, нашел нужную страницу и поманил Анну:

– Посмотри.

Девушка, еще не понимая, куда он клонит, подошла, послушно села рядом и уставилась на щедро украшенный завитушками листок.

– Это же титульный лист.

– Совершенно верно. Прочти, пожалуйста, вслух, что здесь написано.

Он не приказывал, он просил. И Аня подчинилась.

– «Жертва любви, или Жалоба Розалинды», аллегорически затеняющая правду о любви и жестокой судьбе Феникс и Голубя… Дальше продолжать? – Саша энергично кивнул. Аня пожала плечами. – Поэма разнообразно украшена; впервые переведена с итальянского подлинника почтенного Торквато Челиано…

– Вот! – воскликнул Саша так громко, что она подпрыгнула. – Торквато Челиано! Как вам это нравится?

– А что с ним не так? – осторожно спросила Яся.

– Мне нравится! Мне все очень нравится! Я просто в восторге! Только этого Торквано Челиано в природе никогда не существовало! Каково?

– Подожди, – помотала головой Аня, – получается, что Роберт Честер «перевел» с итальянского то, чего не было?

– Именно! Итальянец Торквато Челиано – миф, фантом! Мыльный пузырь! Я все проверил! И никаких сомнений быть не может.

– Но зачем было нужно его выдумывать?

– Если б я знал!

– А остальные? – занервничала Яся. – Они тоже выдумка?

– О, нет…

Яся вздохнула с облегчением.

– …но выдумка все, что о них написано!

– Начнем с Роберта Честера, автора несуществующего перевода. Он родился в 1566 году и умер в 1640-м. В тысяча шестьсот первом ему едва исполнилось двадцать пять. Теперь, когда мы знаем, что Торквато Челиано – вымышленный персонаж, то становится ясно: «Жертва любви» – творение самого Честера.

– Вот почему роман такой корявый! – хмыкнула Аня.

– Не корявый, а неровный, – мягко поправил Снежко. – В нем встречаются весьма недурно написанные куски, а «Песни Голубя» – просто шедевр! И это странно!

– Тебя удивляют хорошие стихи?

– Нет. То, что их автор не написал больше ни строчки. А ведь он прожил еще сорок девять лет! Так не бывает, можете мне поверить. Поэт остается поэтом навечно, это, если хотите, его карма.

– Да уж, в прозе он был не силен.

– А чем он тогда занимался? – поинтересовалась Яся.

– Можно сказать, ничем. Обычный джентльмен, ничем не выдающийся. Единственное событие, случившееся в его биографии, – посвящение в рыцари королем Иаковом. Вот только непонятно, за какие заслуги он удостоился такой чести? Следующий реально существующий персонаж – сэр Солсбери, которому Роберт Честер посвятил свое… хм… творение. – Снежко взглянул в Анины глаза и прочел в них невысказанный вопрос. – Нет, это не он скрывается под маской Голубя, – сказал он с сожалением. – В тысяча шестьсот первом году Солсбери был жив.

– Для живого это странный подарок. Я имею в виду книгу, похожую на реквием, – пожала плечами Яся.

– Я тоже решила, что человек, которому посвящена книга, скончался, – подхватила Аня. – Сразу после посвящения сэру Солсбери идет цитата из Горация. – Аня отобрала у Саши листы, нашла нужное место и прочитала: – «…муза не даст умереть памяти о муже, достойном хвалы». Это же чистой воды эпитафия!

– Не хочется тебя огорчать, но Солсбери в тот момент на тот свет не собирался. Его час пробил лишь в 1612 году, одиннадцать лет спустя, – развел руками Саша.

– Тогда что же это такое? – Аня возмущенно потрясла в воздухе стопкой листов. – Глупый розыгрыш?

– Больше похоже на оскорбление, – задумчиво проговорила Яся.

– Ну, вообще-то, если верить документам, этот сэр был личностью, до тошноты ординарной, – заметил Саша. – Жил в глуши, в столице бывал редко и с литераторами не дружил. Единственное, в чем он преуспел, это рождение наследников. У него было не то десять, не то двенадцать отпрысков.

– Ничего себе! – ахнула Анна.

– Тогда он действительно не может быть бесплодным Голубем, – вздохнула Яся. – И его роль абсолютно непонятна.

– Но хоть какой-то смысл упоминания его имени должен быть? Где-то же Честер его взял и для чего-то в книжку вставил! – возмутилась Аня.

– Увы, – признался Саша, – пока многоуважаемый сэр тянет лишь на объект насмешек.

– Не вижу ничего смешного в повторяющейся в разных вариантах истории о самосожжении супружеской четы, – ворчливо заметила Аня.

– Кроме того, шутка должна была обойтись затейникам дорого, – добавила Яся. – Если книги были редкостью и дорого стоили, то розыгрыш безобидного помещика стоил целое состояние.

Снежко хлопнул себя по коленям, тряхнул головой и сказал:

– Все это так, и, спору нет, выглядит по меньшей мере странно, но на данном этапе большего нам из личности сэра Солсбери не выжать. А потому предлагаю рассмотреть остальные факты, касающиеся этой невероятно таинственной книги.

– Ты раскопал еще что-нибудь? – округлила глаза Аня.

– Возможности этой книжки неисчерпаемы, – усмехнулся Саша. – Меня больше не удивляет тот факт, что профессор Чебышев десять лет не мог от нее оторваться. Тут и целой жизни будет мало.

– Чем дальше, тем интереснее, – пробормотала Яся. – Ну что ж, выкладывай. Что там еще?

– Поэты!

– Ты же сказал, что они все настоящие!

– А я и не отрицаю. Не перебивай, пожалуйста.

Анна фыркнула и отвернулась. Снежко, не обращая на нее внимания, пошуршал страницами и достал из кипы листов… еще один титульный лист.

– Еще один? – заметила очевидное Яся. Аня с любопытством вытянула шею.

– Вот именно. Он размещен сразу после окончания романа Честера. Нас извещают, что мы имеем дело с – цитирую – «различными поэтическими эссе о все тех же Феникс и Голубе, созданными лучшими и самыми выдающимися из поэтов того времени…».

– Интересно, в этой книжице есть хоть слово правды? – Вопрос Яси был чисто риторическим.

– Что-то тут не так, – покачал головой Саша. – Должен же быть хоть какой-то смысл?

– Знаете, что мне пришло в голову? – спросила Анна. – Скорее всего, Голубь и Феникс были друзьями и Джонсона, и Марстона. Если они и вправду скоропостижно умерли, то эти двое могли заключить перемирие, чтобы почтить память друзей!

– По крайней мере, это хоть какое-то объяснение, – кивнул Саша.

– Не просто «какое-то», – передразнила Анна, – а очень даже перспективное! Теперь мы знаем, что нашу птичью семейку стоит поискать в окружении Джонсона, Марстона и Шекспира. Поскольку они знаменитости, их биографии разложены по полочкам, Феникс и Голубь обязательно отыщутся.

– Кое-что мне уже известно, – скромно возвестил Снежко. – Правда, на таинственных супругов я пока не наткнулся, но о самих поэтах немного узнал. Бен Джонсон, например, отличался буйным нравом и склонностью к выпивке. Был болтлив и задирист. Оно и понятно, родился-то он в семье каменщиков. Лет в двадцать пять стал актером, написал пьесу, в которой играл сам Шекспир. Джонсон, несмотря на отвратительный характер, сделал блестящую карьеру драматурга, много писал для королевского двора.

– Когда он прославился? – уточнила Аня.

Саша посмотрел в свои записи:

– В тысяча шестьсот пятом.

– То есть через четыре года… А когда Шекспир играл в его пьесе?

– В тысяча пятьсот девяносто восьмом.

– Уже кое-что…

– Ерунда. – Саша не разделял ее энтузиазма. – В то время великий бард был простым актером, а театр – чуть лучше рыночного балагана. Что касается Джонсона, то, несмотря на частые нападки на двор, его покровители не давали ему пропасть, несколько раз даже из темницы вызволяли.

– Надо же, и здесь без блата не обошлось, – усмехнулась Яся.

– Джонсон был гений или очень близко к этому, – пояснил Саша, – и его титулованные друзья это прекрасно понимали. Будучи алкашом и дебоширом без преувеличения, он знал французский в совершенстве, переводил Горация и имел степень магистра в Оксфорде.

– Ни фига себе, – присвистнула Анна.

– Вот именно. Его друзьями были Бэкон, Джон Донн и, конечно, Шекспир. Он вообще был очень общительным, и друзья у него были самые разные: от бомжей до особ королевской крови, так что шансы обнаружить семейку птиц я оцениваю как высокие. Бен Джонсон обожал людей со странностями, да и у самого их было предостаточно. Вот, например, ему не нравилось, как пишется его собственное имя: Johnson. Он всегда выкидывал букву «h». А теперь взгляните вот сюда. – Снежко продемонстрировал страницу с окончанием какого-то стихотворения из сборника «Жертва любви», в конце которого они увидели подпись, обведенную жирным красным маркером. В этой подписи буква «h» присутствовала.

– Может, забыл предупредить? – Вопрос Анны звучал неуверенно.

Саша хмыкнул:

– Ага. Такое ощущение, что у Джонсона в тот момент вообще приключилась полная амнезия: про имя забыл, про ссору с Марстоном забыл, а под конец вообще перепутал, по какому поводу вечеринка.

– Это ты про что сейчас? – вытаращила глаза Анна.

– Да про то, что у нашего Джонсона, у единственного, Голубь и Феникс живехонькие!

– Как же это я не заметила?! – ахнула Аня и жадно впилась глазами в строчки. Яся посмотрела на Сашу с уважением:

– Надо же, действительно уникальная книга. И ты все это раскопал!

– Да уж, пришлось попотеть, – принял комплимент Саша. – Жаль только, что к разгадке все мои открытия так и не привели.

– Да уж, хотелось бы узнать, кто и для чего затеял мистификацию, – подтвердила Аня. – У меня теперь просто зуд по всему телу от любопытства. Знать бы только, с какой стороны подступиться к этому клубку, а то куда ни кинь – сплошные непонятки.

– Но ведь должно же быть хоть что-то постоянное? – нахмурилась Яся.

– Оно есть, и как ни странно – это Голубь и Феникс, их непонятный брак и удивительная смерть. И еще СУЩЕСТВО.

– Какое еще существо? – Яся взглянула на него с ужасом.

– Чудо, Творение, божественная Сущность, – начала перечислять Аня. – Они все называют это по-разному, но в одном единодушны: ЭТО НЕЧТО ВОЗНИКЛО ИЗ ПЕПЛА ПОГИБШИХ ГОЛУБЯ И ФЕНИКС.

– В самом деле, они все это утверждают? – Яся беспомощно заглянула Саше в глаза. Он кивнул. Аня продолжала. Ее голос звучал очень тихо, как будто она разговаривала сама с собой или размышляла вслух:

– Это НЕЧТО имеет отношение к искусству, потому что в связи с ним постоянно упоминается Аполлон. Вывод один: не только смерть четы была константой, но и появление этого существа. Только с его появлением история выглядит целостной, но само оно является еще более таинственным и загадочным, чем сами его «родители».

– Как они могли кого-то родить, если в книге утверждается, что брак Голубя и Феникс был бездетным? По-моему, этот факт тоже константа. – Яся продолжала цепляться за реальность, но ее попытки были неубедительны.

– Не только бездетным, – поправил ее Саша мягко, – но и платоническим.

– То есть они вообще не спали вместе?

– Ну.

– И как тогда понимать появление этого Существа? – допытывалась Яся.

Снежко в очередной раз развел руками и просто сказал:

– Не знаю. Нужно искать этих «птиц». В них и загадка и разгадка.