Текст книги "За гранью грехов"
Автор книги: Лана Мейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Впрочем, бар переполнен пьяными доходягами, которые не упускают возможности полапать Эру. Дерзко продемонстрировав всем средний палец, она стремительно скрывается на кухне.
Может быть, я ошибаюсь. И та самая Эра еще жива.
Наркотики делают из человека не лучшую версию себя. Заражают грязью и разрушительным ядом. Самое большое счастье для наркомана – сдохнуть от передоза быстрее, чем превратиться в существующую гниль.
Не буду скрывать, я всегда испытывал влечение к Эре. Настолько сильное, что это стало мощным снарядом в моей зарождающейся войне с отцом. Увы, сейчас, я бы побрезговал даже прикоснуться к ней.
Без перчаток.
Она слишком грязная, отравленная, изношенная. Я предпочитаю… невинных и чистых женщин, несмотря на то, что они неопытны, зажаты и не готовы к экспериментам.
Где-то в глубине подсознания всплывает мягкий голос матери: «Дэниел, все в этом мире соткано из греха и скверны. Люди насквозь прогнили греховными помыслами, погрязли во лжи и прелюбодеянии. Ты очистишь этот мир. Пообещай мне… а теперь помой еще раз руки, сынок. Не прикасайся ко мне до тех пор, пока не избавишься от всех-всех микробов и негатива».
Моя мама не была сумасшедшей. Это не генетическое безумие, не шизофрения. Нечто, чего никогда бы не произошло, если бы не Роб.
Резко вырубаю ее голос, испытав острый дискомфорт, принесенный навязанными убеждениями.
– Доставить ее сюда или в особняк? Все сделаем к вечеру. Мы активно отслеживаем все передвижения Эриды с помощью GPRS, – резко обрывает мое воспоминание об обезумевшей матери Люк, возвращая в реальность.
– Зачем тратить время и ресурсы? Эра сама ко мне придет. Организуйте все в соответствии с четкой инструкцией, – глухим тоном отдав распоряжение, я протягиваю Люку черную коробку арсеналом необходимых вещей, что изрядно потреплют нервишки моего падшего ангела.
– Простите, сэр. Не проще ли просто доставить девчонку на дом? – ненавязчиво интересуется Люк, приоткрывая крышку и заглядывая в бокс. Слегка вскидывает бровь, но уже давно не удивляется моим изощренным просьбам. – Вы уверены, что она поведется на это?
– Абсолютно. А если нет… я заставлю, – перед внутренним взором возникает образ обнаженной Ри, покорно опускающейся передо мной ниц.
– Я просто снимаю с себя ответственность, на случай, если к завтрашнему вечеру ее не будет. Мы можем…
– Никакого давления, – уверено обрываю я непоколебимым тоном. – Эрида сама придет. Сама захочет быть в моей команде.
В этот момент в кабинет с ненавязчивым стуком врывается Роуз – моя незаменимая секретарша с ароматным кофе и подносом в руках. Как всегда вовремя.
– Дэниел, новые кандидаты ждут в холле. Я могу их пригласить? – скользнув взглядом по точеной фигурке, испытываю неприязнь к безвкусному красному платью, в которое Роуз упаковала свою фигурку.
Я всегда замечаю абсолютно все, что не соответствует чистоте и идеалу.
Отросший на два миллиметра маникюр, стрелка на ее колготках. Заусеницы, едва видимые усики над верхней губой. Царапины на костяшках, которые оставляет на ней голодный кот.
Пара крошечных разводов на запястье рукава, остающиеся там после нанесения парфюма.
Неопрятная женщина – это антисексуально, какой бы хорошенькой она ни была.
И не работает мой радар лишь с одной.
Поэтому я предпочитаю трахать тех, на ком уже нет одежды, маникюра, духов… только голое, чистое, невинное тело может удовлетворить мои низменные инстинкты и специфические желания. Поэтому у Роуз, что изо дня в день пытается соблазнить меня и оседлать член, абсолютно нет шансов.
– Да. Сразу всех, – отблагодарив жеманно улыбающуюся мне блондинку легким кивком, я провожаю Люка долгим взглядом, находясь в полной уверенности в том, что его работа не заставит долго ждать результатов. И очень скоро принесет плоды.
В комнату заходят шесть потенциальных участников моей команды. Будущие трейдеры. (Сотрудник брокерской фирмы, выполняющий заказы клиентов на куплю-продажу ценных бумаг на бирже.)
– Выстроиться в ряд, – не утруждая себя формальным приветствием, отдаю приказ. Шестеро соискателей встают по стойке «смирно» – очевидно они наслышаны о моем характере, и не станут требовать к себе вежливого отношения. А зря.
Следующим шагом, является проход вдоль шеренги новеньких. Каждого изучаю пристальным взглядом, считывая необходимые качества с их черт лица и языка тела.
«Базовое сканирование» дается мне без особого труда, да и «глубинные раскопки» тоже.
– Ты и ты – остаетесь, – киваю на побелевшую парочку – долговязого блондина и брюнетку, облаченную в готически стилизованное платье, с прямой осанкой. Судя по фирменным пиджакам, оба учились в Гарварде.
Что никак не помогло одержать им победу в отборе. Меня зацепило то, что не видно глазу.
Они живые. В них есть энергия. Остальные – ходячие трупы, в которых биологическим образом поддерживается некое подобие жизни.
– Остальные могут идти.
– Ублюдок, – сквозь зубы бросает мне обиженная и изгнанная претендентка, заставляя меня передумать насчет нее.
Медленно подхожу к девушке. Ее карие глаза горят вишневым пламенем, округлые щеки пылают. Полные губы блестят, словно она только что прошлась по ним языком. Я недооценил девочку. Теряю хватку?
– Остаешься в отборе до следующего этапа, – слегка махнув кистью, жестом выгоняю из кабинета всех к чертовой матери.
Выдохнув, возвращаюсь к столу. Минуя его, приближаюсь к панорамному окну, наслаждаясь ощущением того, что возвышаюсь над вечно жужжащим мегаполисом.
Даже пандемия не сломила Нью-Йорк. Он вновь кишит туристами, местными жителями и скакунами, жаждущими одержать победу на ипподроме «Американской мечты». Иллюзия живого города впечатляет, но на самом деле это всего лишь имитация жизни, бумажный дом. Муравейник, постоянно переполненный энергетикой хаотичной жизни. Наступи на его сердце – помрут почти все, разбегутся в разные стороны.
Безумие матери принесло мне немало проблем, но научило видеть дальше, больше, глубже.
Поэтому я так легко понимаю, кто способен быть в моей команде. Немного мужчин наделены стальными яйцами и хладнокровным характером, а тех, что обладают этими качествами – видно сразу.
Тоже самое с женщинами – мои ищейки могут не славиться званием «первых красавиц», но в них обязательно должна быть жизнь.
Та жизнь, которую я видел в Эриде и никогда не замечал в своей матери.
Она сдалась, отдав свою жизнь за несуществующие идеи.
Эра не сдалась даже сейчас, когда от нее прежней совершенно ничего не осталось.
Тем и занимательнее будет наша партия. Играть интересно лишь с теми, кто бьется до последнего. Даже если приходится выгрызать свою победу зубами и каплями крови.
Не так ли?
ЭридаСо всей дури замахиваюсь плотно зажатым кулаком, в кровь разбивая омерзительную рожу Кинга.
Попадаю костяшками прямиком в прямой и выразительный нос бывшего мужа, мечтая оставить его без него. Хотя куда лучшей идей было бы лишить его отростка не на лице, а между ног – возможно, тем самым я спасала бы еще десятки невинных девушек от надругательств и насилия. Звук сломанных хрящей вызывает в душе невообразимую радость и детское ликование, и я представляю как алые ручейки разливаются по аристократическим чертам лица Роберта Кинга.
– Будь ты проклят, – с надрывным рыком выдыхаю я, снова и снова заезжая кулаком по боксерской груше, представляя на ее месте физиономию Роба.
– Только попробуй снова испортить мне жизнь, – угрожающе объявляю я, будто от нее все еще что-то осталось. Кроме существования.
Мой вес давно достиг критически низкой отметки. Грань безумия пройдена. Но здесь, в убогом спортивном зале, расположенном в неблагополучной части Квинса, я всегда нахожу в себе силы потренироваться и выместить на этом куске упругой резины все свои страхи, агрессию, и невыраженные эмоции.
Можно подумать, в моей жизни что-то осталось еще неиспорченным, нетронутым личным посланником ада. Роберт Кинг проехался по всему, что когда-то было мной или ассоциировалось со мной.
Он стер мою личность, когда мне было пятнадцать.
Создал на неопределенное время новую – удобную, подходящую ему, красивую куклу. После – разорвал на части. Надоела, приелась, как и все остальное, что набивает оскомину богатым ублюдкам.
На некоторое время я позволила себе забыть о нем, но день икс приближается с молниеносной скоростью. Скоро, судебный запрет на приближение Роберта Кинга ко мне потеряет силу, и мне страшно, что он в очередной раз выкинет что-то, что нарушит мои границы.
Пять полных лет я не имею ничего общего с семьей Кинг и меня это устраивает. Меньше всего на свете я хочу когда-либо вновь соприкоснуться с тем миром, что разрушил меня до основания, залпом выпил до дна.
Я же не собираюсь забивать себе голову этим дерьмом в последние дни в безопасности? Он же не посмеет вернуться, правда? Четыре года назад суд вынес строжайший приговор, запрещающий ему приближаться ко мне менее, чем на километр. Любое нарушение постановления грозит ему колонией строго режима.
Такому, как Роб, не нужен лишний скандал. А Роберт знает, что я смогу его устроить – пусть только попробует меня тронуть или каким-либо образом проникнуть на территорию руин моей жизни снова.
Нужно срочно расслабиться. Выкинуть все тяжелые мысли и навязчивые страхи из головы, пока они не задушили меня к чертовой матери. С моим физическим и моральным состоянием, мне, итак, осталось недолго.
Смахнув пот со лба, дерзко улыбаюсь красавчику, что, с особым усердием выполняет подъем внушительной штанги в паре метров от меня. Засмотревшись в мою сторону, он мгновенно отключается от реальности и едва ли не роняет тяжелый брус на прорезиненный мат.
Я резко прекращаю свои издевательства над воображаемой физиономией Роберта, еще раз убедившись в том, что несмотря на мой убогий и болезненный внешний вид, я до сих пор являюсь той самой ведьмой, способной уложить на лопатки любого мужчину.
У каждого человека есть дар.
Мой, больше похож на проклятье – большинство представителей мужского пола в моем окружении теряют разум. Говорят, моя прапрабабушка действительно была колдуньей, и ее магическая печать магнетизма передалась мне. Я бы посмеялась над этим фактом, если бы до сих пор не ловила на себе постоянные алчные взгляды.
– Тесс, привет. Как ты? – прикинув планы на вечер, я достаю телефон из кармана спортивных штанов и набираю свою старую знакомую из модельной тусовки. – Протащишь меня на вечеринку сегодня? – не дожидаясь ответа, небрежным тоном интересуюсь у нее я.
Тех, кто поддерживает со мной связь и общение можно пересчитать по пальцам опытного фрезеровщика.
Тесс – моя должница, и поэтому, я всегда могу позвонить ей, когда становится слишком паршиво и одиноко. Такие приятельницы создают отчетливую иллюзию того, что я вообще когда-либо существовала.
– Нет, Эри, прости, не могу, – включая пафосную светскую львицу, без приветствия отзывается Тесс. – Это не «тусовка», а прием высокого класса по случаю презентации новой косметической линии. Приглашены все сливки. И не будет наркотиков и прочих развлекательных мероприятий, которые могли бы быть тебе интересны, – снисходительным тоном продолжает Тесс. Противным таким, будто я – ее личная горничная, на позиции «подай-принеси». Раньше она себе подобного не позволяла, но с тех пор, как мое подурневшее «коммерческое и дорогое личико» вычеркнули из всех контрактов, я теперь не считаюсь «высоким уровнем» достойным уважения.
– Я завязала, Тесс. И очень давно, – отчасти, это правда.
Но последствия экспериментов Роберта разрушают меня до сих пор.
– Сомневаюсь. Видела тебя в Старбаксе на пятой, неделю назад. Выглядишь жутко, подруга, – надменно хмыкнув, подмечает девушка. – Эри, посмотри, что с тобой стало. Тебе нужна помощь… – строя из себя мать Терезу, с превосходством поучает приятельница.
– Пошла к черту, – спокойным, но грубым голосом отрезаю я. – И передай Стефф горячий привет от меня, – коротко бросаю я, не желая выслушивать нравоучения Тессы.
«Кто эта идеальная куколка, Стефф? Познакомишь нас?» – это были те самые слова, с которых все началось, когда мне было пятнадцать.
Бросив телефон обратно в карман, достаю сигареты прямо в спортивном зале, щелкаю зажигалкой и глубоко затягиваюсь, с наслаждением впуская густоватый дым в свои легкие.
Кажется, я только что пробила дно. В очередной раз.
И ведь я действительно… завязала. У меня никогда не было зависимости от обычной дури. Она не действует на организм и не вызывает привыкания, после той химии, которую изо дня в день пихал меня Роберт.
Не жалея, не думая о последствиях, он ставил на мне свои грязные опыты, которые и привели к тому, что скоро я без слез на себя взглянуть не смогу.
Знаете, это дерьмовое чувство с утра, когда случайно вскочивший прыщик, может испортить ваше настроение на день или даже на целую неделю? Порой, из-за такого крошечного пустяка, мы уже становимся истеричными мегерами и не хотим выходить на улицу.
А теперь представьте, что ваше лицо, когда-то красовавшееся на обложке журнала с мировым именем, за пару лет превратилось в иссохший персик. Пожалуй, только эта аналогия способна передать то, что я чувствую каждый день.
Окончательно забив на грушу, я направляюсь в женскую раздевалку, попутно бросая на всех встречающихся мне мужчин пристальный взгляд. Оказавшись в надежном укрытии, срываю с себя спортивную майку, насквозь промокшую воображаемой кровавой местью.
Поднимаю взгляд на свое отражение, опираясь на деревянную столешницу, не замечая, как позади меня то и дело снуют остальные посетительницы клуба: местные официантки, танцовщицы Квинса, и просто девчонки, чья месячная заработная плата едва доходит до минимального прожиточного минимума. И я в их чудесной компании, чей безымянный палец когда-то украшало платиновое кольцо от Cartier. Я слишком поздно осознала, что мир больших денег жесток и грязен. Если бы знала – никогда бы не прикоснулась ни к одному атрибуту показной роскоши.
Лучше бы я никогда не высовывалась из своего городка, и не разгуливала бы по мировому подиуму. Не украшала бы обложки журналов, не сотрудничала с культовыми дизайнерами, чем сейчас смотреть на себя в зеркале и совершенно четко осознавать: той, прежней Эриды Мур из маленькой деревушки, которая шаг за шагом шла к своей Американской мечте, уже давно нет.
Она мертва.
Кто я? Лишь ее тень, затерявшаяся во времени и пространстве…
Препарат «sins-20», которым накачивал меня Роберт, не отнимает здоровье. Не действует как общеизвестные наркотики и по сути своей является уникальной дурью, предназначенной для золотой молодежи больших мегаполисов. От него не крошатся зубы, не гноятся внутренности, но очень нехило едет крыша и тает вес и красота в период «завязки».
Он будто иссушает тебя, высасывает досуха. Взывает вернуться к употреблению. Говорят, эти последствия необратимы.
За эти годы я сотни раз бегала по врачам, и десять из десяти уверили меня в том, что я абсолютно здорова. И это при том, что внешне я напоминаю героиню мультика «труп невесты». Такие же огромные и выразительные глаза, выделяющиеся на фоне костлявого и осунувшегося лица. Сквозь бледную кожу просвечивают ниточки голубых вен, создающих эффект прозрачности кожи.
«Sins-20» буквально лишает тебя крови. Как ребенок, зачатый вампиром. Я чувствую себя Беллой Каллен из «Сумерек», которая во время вынашивания крошечной дьяволицы теряла свой вес, красоту, молодость и жизнь. Я, конечно, не беременна от кровопийцы. К тому же, с крайнего приема опасного препарата прошло уже много времени, но нечто внутри меня продолжает высасывать всю энергию, эмоции, и даже мысли. Взамен за все эти мучения и последствия «Sins-20» дарит нереальное ощущение эйфории. Настолько неповторимое, неописуемое и внеземное, что слов никогда не хватит, чтобы описать это чувство.
Наркотики заменяют зависимому все.
Так случилось и со мной.
После пяти доз, ты уже не радуешься рассвету, дуновению легкого бриза, красивому пейзажу или любимой музыке… все теряет смысл, кроме греховной сладости, что дает препарат.
Что поделать, в мире уйма «торчков».
Разница лишь в том, что я не соглашалась, не подписывалась на это и такую жизнь. Роберт пичкал меня этой хренью до тех пор, пока не удовлетворил свое раздутое тщеславие и не испытал на мне лабораторную химию.
Однажды, я поклялась, что отомщу ему за все, что он сделал.
Из-за него я «потеряла» обоих родителей.
Нашего ребенка.
Себя.
Я развалилась на долбанные части, которые никогда не соединить, не склеить, не найти.
Сейчас моя клятва кажется мне смешной и наивной. Кто я сейчас? Официантка в заброшенном баре.
Без ресурсов и связей мне никогда даже не пискнуть в сторону Роберта.
За всеми этими мыслями, я не замечаю, как быстро миную душевую кабину зала, несколько сотен метров прогулки по улице и оказываюсь в гримерной импровизированной съемочной площадки.
Нет, я не записалась в актрисы Голливуда. Всего лишь нашла источник дополнительного заработка – с недавних пор я снимаюсь в массовке за гроши. Например, как сегодня – играю девушку, страдающую от анорексии. Лица в кадре не будет, оператор захватит лишь несколько секунд моего неаппетитного тела, которое через год попадет на большие экраны, но никто и никогда не узнает, что его обладательница – бывший «ангел» Victoria's Secret.
– Привет, Эри. Сегодня будет закрытый показ одного из фильмов нашего режиссера. Только для своих и фокус-группы. Придешь? Билеты только бумажные, у меня осталось парочка, – совершенно неожиданно предлагает мне соседка по гримерному столику. Медленно обращаю на нее свой взгляд и внимание, пытаясь идентифицировать рыжеволосую девчонку, внезапно завязавшую со мной разговор. Кажется, мы много раз пересекались с ней на площадках – как и я, она постоянно бегает по ним и снимается за копейки в массовках. В отличии от меня, она светится изнутри. Очевидно, съемки доставляют ей удовольствие, и она нацелена на то, чтобы однажды один из режиссеров заметил ее и пригласил в большое кино.
– Я Лиана. Мы сталкивались пару раз, – напоминает она, заметив мое замешательство.
– Кстати, это тебе, – Лиана кивает в сторону белых лилий в высокой вазе, разделяющей наши столы вовсю заваленные косметикой.
– В смысле? Мне? Но я впервые на этой площадке, – впадаю в легкий ступор от недоумения я.
Углубляя вдох, окончательно понимаю, почему меня так знатно тошнит с тех самых пор, как я вошла в эту маленькую комнатушку.
Запах белых лилий вызывает рвотный рефлекс.
Цветов, которыми меня вечно заваливал бывший супруг.
Цветов, которые я терпеть не могу. И теперь, когда я осознанно вдыхаю их резкий цветочный аромат, каждый мой выдох заканчивается адским морозом по коже.
– Там и записка есть, я уже все изучила, – вставляет Лиана.
«Скоро день икс, куколка. И, несмотря на то, что пока мы не можем встретиться, мой человек будет ждать тебя сегодня на этом месте. У него есть то, что тебе очень нужно», – прохожусь взглядом по строкам, от одного вида которых теряю всю почву под ногами.
– Нет, – до скрипучего скрежета стиснув зубы, разрываю записку на крошечные кусочки. С остервенением и мысленными проклятьями швыряю шершавые клочки в ближайшую мусорку. Ощутив, что этого мало, собираю в охапку лилии и едва не задохнувшись от их интенсивного аромата, принимаюсь заталкивать ужасающие цветы в мусорное ведро, не обращая внимания на восклицания пораженной моим концертом Лианы.
– Пошел к черту, ублюдок, – вложенная в конверт аскорбинка также летит на дно бака, как и моя нецензурная лексика, обращенная к бывшему мужу. Не нужно напрягаться, чтобы понять, что олицетворяет крошечная таблетка.
– Да у тебя нервы сдают, дорогая, – со знанием дела, подводит итог моей эмоциональной вспышки Лиана. – Могу посоветовать своего психолога. Он – настоящий специалист, просто бомба, – нагло диктует мне выскочка, ставшая свидетелем моего нервного срыва и немой истерики. – Или ты тренируешь игру в ярость для очередных кинопроб?
– Куда ты меня там звала? – резко перебиваю Лиану я. – Еще есть пригласительные? – не скрывая хамоватого тона, буквально требую с нее то, отчего отказалась несколько минут назад.
Мне нужно срочно чем-то занять себя в этот вечер. Лишь бы не поддаться искушению: выпорхнуть со студии и на предельных скоростях бежать к дилеру, который обеспечит мне новую дозу того, что способно хоть ненадолго вернуть меня к жизни.
Вновь вернуть ее вкус.
Через два часа, блестяще продемонстрировав свою костлявую фигуру профессиональным камерам, я вновь возвращаюсь к гримерному столику. На этот раз – с пригласительным от Лианы, что приятно покалывает карман старой джинсовой куртки.
Не задумываясь о последствиях, прохожусь пальчиками по рейлу с одеждой для съемок: никто ведь не заметит, если я одолжу пару тряпок?
Это не кража. Мне надоело рванье и тесная форма официантки. Душа жаждет самовыражения, секса и рок-н-ролла. Но не наркотиков. Нет.
По крайней мере, я пытаюсь сама себя убедить в этом.
Тем временем, тремор в кончиках пальцах уже возвещает о начале первой стадии психологической ломки.
Еще через десять минут я оглядываю себя в отражении зеркала и напоминаю самой себе взбунтовавшегося подростка. Колготки в огромную сетку и тяжелые ботинки подчеркивают мою хрупкость, а короткая майка-платье едва прикрывает бедра. Плевать. Наконец-то мое внешнее соответствует внутреннему, а внутри я очень, очень плохая девочка. Макияжу уделю минимум внимания – подвожу глаза черными тенями и карандашом, превращая веки в черные блюдца.
До места вечеринки добираться полчаса. Лиана закончила съемку раньше, и возможно, уже ждет меня там. Закурив очередную сигарету, я от бедра вышагиваю по улице, утопающей в барах, клубах, ароматах дешевого алкоголя и случайного секса. Под ногами то и дело путаются пачки от чипсов и пустые бутылки пива, а я продолжаю идти вперед, словно передвигаюсь по подиуму, ловя на себе многочисленные и похабные взгляды пьяных зевак.
Один взмах тонким запястьем – сразу три желтых такси резко тормозят у обочины, а я пока сама не понимаю, почему словила машину, но уже сажусь внутрь.
– На Уолл-Стрит пожалуйста, – бросаю таксисту я, выдыхая сигаретный дым в полураскрытое окно.
Еще не поздно развернуться, изменить адрес, отправиться на нормальную вечеринку, которая не понесет за собой разрушительных последствий.
Но мой язык отказывается меня слушаться, даже когда я усилием воли заставляю себя обратиться к таксисту, чтобы поменять пункт назначения.
Никак. Это просто невозможно.
Сердце заходится от одной мысли о том, что уже этим вечером я попробую на вкус, свой любимый «грех» и упаду за его грань.
Отключусь. Забудусь. Хотя бы на одну ночь сотру все воспоминания, всю боль и горечь, ощущение ничтожности. Там, внутри себя, я могу снова стать значимой, любимой и счастливой. Достаточно лишь одной таблетки. Я не прошу о большем…
Черт. Бывших наркоманов не бывает.
Руки дрожат все сильнее, по мере приближения к Манхэттену. За пять минут до прибытия я начинаю нервно обрывать расслаивающиеся ногти. Мышцы ломает и выкручивает изнутри, все тело горит в предвкушении невероятных ощущений…
И в то же время густые слезы подступают к горлу и душат колким чокером. Не хочется верить, в то, что я сорвусь. Что сама бегу в капкан Роберта, только поманить стоило. Страшно, что одурею настолько, что начну унижаться и вымаливать у его дилера заветную дозу.
Но обратно дороги нет. Я уже отправилась на встречу с самим Дьяволом. И без печати, оставленной моей кровью, он меня не отпустит.
Ресторан, указанный в записке расположен в одном из новых небоскребов в финансовом центре Нью-Йорка и в этом нет ничего удивительного. Не сомневаюсь, что приглашением в подобное заведение Роб хотел напомнить мне о том, как мы ужинали в подобных заведениях, и даже трахались в уборной ресторана, удостоенного тремя звездами Мишлена. Гордиться нечем, но тот раз был неплох. Роберт не только мозг умел «делать», но иногда и неплохо членом работал.
– Добрый вечер, мэм. Вы заказывали столик? – у входа меня встречает светловолосая нимфа. Вся такая идеальная девушка со здоровой кожей, нормальным весом, аппетитно задницей и гребанным «сиянием изнутри», которое имитирует хороший хайлайтер. Миловидная хостес с глазами стервятницы окидывает меня снисходительным взглядом, задерживая его на моих тяжелых байкерских ботинках и вызывающей одежде.
– Добрый вечер. Да, я приглашена…
– Простите, но я вынуждена отказать вам в посещении нашего заведения, – пренебрежительно поджав губы, перебивает меня идеальная «нимфа с картинки».
– Правда? С чего вдруг? Моя тощая задница не достойна восседать на ваших гребанных позолоченных стульях? – прищурив веки, ехидно интересуюсь я, окидывая придирчивым взором пафосный декор ресторана.
– Я позову охрану, если вы будете говорить со мной в таком тоне. Вы выглядите не подобающим образом. Сожалению, но отказ в посещении не подлежит оспариванию, – стервятница продолжает глазеть на меня так, словно я дешевая проститутка.
– Могу вам предложить два варианта: переодеться или отказаться от посещения нашего ресторана. Разумеется, если вы уже приглашены или оплатили столик, – хостес явно намекает на то, что у меня не хватит денег ни на один напиток из их долбанного меню.
Мимо нас проходят снобы, одетые в дорогие костюмы, но меня уже не остановить.
– Спорим, – прицелив взгляд и тон, ставлю ее на место. – Через две минуты вы будете извиняться за ваше неподобающее хамство и пропустите меня внутрь?
– Ваше лицо мне знакомо… – она теряется на доли секунд, сраженная моей уверенностью. – В любом случае, я вынуждена передать вас в руки охраны, – выдает уже более тихо, заметив движение за моей спиной.
Два сильных амбала крепко хватают меня за плечи. Мышцы простреливает стягивающая и неприятная боль. Крик глохнет в потоке эмоций. Собрав все силы в кулак, реагирую молниеносно, со всей внутренней злостью ударяя локтем одного из них.
Меня мгновенно скручивают еще сильнее. Буквально сгибают пополам, как надломленную пластиковую куклу. В тот момент, когда мои ожидания падают до нуля, нашу неловкую бойню прерывает приглушенный, но звонкий и непоколебимый голос.
Настолько уверенный и придавливающий все живое к земле, что напоминает звук сабли, наотмашь разрубающей воздух.
– Руки убрать. Она со мной, – всего несколько слов, от которых невозможно сбежать. Скрыться. Капкан захлопнут, и его острые зубья только что забрались мне под кожу.
И всего один голос, что невозможно забыть. Голос, что приколачивает мои пятки к полу, а легкие резко вдавливает в грудную клетку.
Голос, который напоминает шепот змея-искусителя и одновременно сочетает в себе невообразимый микс из угрозы, легкого соблазна, тотальной уверенности и даже… снисходительной ласки.
Голос, от которого пальчики ног и рук немеют, превращаясь в лед, а низ живота наливается густым жаром.
Голос мужчины, от которого невозможно отвести взгляд.
Даже если очень сильно захотеть.
Я думаю, в мире найдется мало женщин, не жаждущих впиться в его плотный кошелек, гениальный, хоть и больной мозг, и твердый член.
Онемев до кончиков пальцев, я уставилась на Дэниела Кинга точно также, как в тот день, когда он спас меня от побоев мужа. День, когда… пожалуй, именно он изменил все.
Мне трудно вспомнить что-либо ярко и четко из той ночи. Но есть моменты, которые нельзя вычеркнуть из памяти даже пребывая в наркотическом дурмане.
– Что ты тут делаешь? – собравшись с духом, занимаю оборонительную позицию я. – Я никуда с тобой не пойду, – бросаю вызов его глазам, которым позавидуют все хамелеоны планеты. Сейчас они имеют цвет надвигающегося шторма, полностью отражая и олицетворяя агрессивные вибрации, что исходят от мужчины. Такой эффект создается из-за их «прозрачности», способной зеркалить весь внешний мир.
– Но ты же пришла, – замечает покровительственным голосом, приподнимая бровь.
– Так это чудо-послание от тебя? Решил поиграть в инкогнито? – мне тяжело говорить с Дэниелом на равных, но я отчаянно пытаюсь.
Я не его зверушка. Не его чешуйчатая рептилия, которую он изучит, накормит и обратно загонит в клетку.
– И зачем? – интересуюсь вдогонку.
– Ты задаешь слишком много вопросов, Эра, – коротко отвечает Дэниел. – Многие из них не предназначены для посторонних ушей. Пойдем за мной, – не терпящим возражений тоном, он явно ставит мне ультиматум. В простой и лаконичной фразе скрывается внушительная угроза.
Он снова это делает. Ставит меня перед мишенью в воображаемом тире. Заряжает обойму. Расстрел можно отстрочит, но он неизбежен.
Все как всегда: Кинги диктуют правила. Я ведусь, подчиняюсь, иду на поводу. Сопротивляясь, брыкаясь, проклиная, но все же продолжаю плясать по их нотам. Будто у меня есть выход? Если вы понимаете, о чем я… таким мужчинам нельзя просто ляпнуть «нет». Я однажды попробовала. Мне было пятнадцать.
Чем закончилось – вы знаете. Нужно было просто сбежать.
– Тебя ждет ужин. И насколько я помню, ты любишь Совиньон Блан. Не заставляй меня ждать, – вновь смерив меня своим фирменным взглядом бессердечного инопланетянина, Дэниел направляется вглубь ресторана, демонстрируя мне свою широкую спину, мощную фигуру и приглушенный костюм глубоко-серого цвета.
Еще один идеальный человек, мать его.
Неиспорченный наркотой, не затравленный психологическим насилием.
Хотя насчет последнего – не уверена.
Знаю, Дэниел какое-то время лечился в психиатрической клинике, когда учился в Лос-Анджелесе. Так писали в желтой прессе. Источник не самый достоверный, но если прибавить к слухам странные наклонности Дэниела – все может быть. Когда человек не от мира сего это всегда чувствуется. Дэниел со своим зоопарком из редких рептилий как раз из таких.
В этом есть свое очарование. И, определенно, секс. Ничто так не возбуждает меня, как мужчины, которые ничего не боятся. И которых, боятся все.
А Дэниел Кинг олицетворяет собой отсутствие страха. Этот факт буквально высечен на радужке его глаз, транслируется через походку и едва заметную полуулыбку а-ля «я – властелин мира».
Следуя за Кингом, я направляюсь к столику, слушая его отравляющий во всех смыслах парфюм. От него исходит настолько одурманивающий шлейф, что трудно оставаться в трезвом сознании. Сквозь ноты табака, кожи и терпкого кофе пробивается сама смерть – финальный мускусный аккорд и сандаловое дерево.
Не надышаться, перед этой самой смертью, черт бы его побрал.
Взгляды всех женщин в ресторане устремлены на меня и полны зависти. До тех пор, пока мы не скрываемся в VIP зоне ресторана, подальше от чудих глаз. Мужчины также провожают нас любопытными взорами – все эти охотники за баблом, мечтают создавать деньги из воздуха, как это делает он. Невозможно не ощущать, игнорировать то, что их внимание обращено и ко мне, что до сих пор меня удивляет. Красота – главное оружие женщины, а я давно ее потеряла. Очевидно, виной заинтересованных взоров являются гены дорогой прабабушки. Иного объяснения повышенному общественному вниманию я не нахожу.
