Текст книги "Ее темные рыцари"
Автор книги: Лана Ежова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Разве на Черновых пятнадцать лет назад нападение организовал он?
– Подставил сородича, чтобы занять его место.
– Ты пристрастен, валишь все в кучу, – возразил оборотень.
– Ладно, это я так, не верю, что Симеон замешан.
– Нет, конечно, гипотетически он мог заплатить Мышкову, чтобы тот стер память Герды. Первый вопрос: зачем? Второй: что он с этого имел?
– Ищешь мотив и цель? Пожалуйста, слушай. Герда могла увидеть или услышать что-то опасное для Симеона, получить доказательства его причастности к пожару. Избавляться от Гласа опасно, да и мы бы не позволили. Поэтому он обратился к ментальщику.
Забавно наблюдать, как спорят двое, позабыв о присутствии третьего. Но я не вмешивалась, пока меня не осенило:
– Почему вы считаете, что над моей памятью потрудился маг? Разве сам Симеон не мог это сделать?
– Нет, два месяца – слишком большой срок, – возразил Лазарус. – Может, кто-то из древних и способен на такое, но не Симеон.
А вертигр возбужденно воскликнул:
– Герда, ты гений! Почему мы делаем ставку только на мага, если уничтожить часть воспоминаний можно и артефактом? «Хронометром забвения», например? Незаметно прикоснуться им проще простого. Тот роковой день мы провели в публичных местах, так что возможностей незаметно приблизиться к тебе имелось предостаточно.
– Ты забываешь, что «Хронометр забвения» не только запрещен. Этот артефакт – огромная редкость.
– Ну и что? Наш злодей запаслив и удачлив.
– Кстати, а где именно мы были? – На мгновение в душе забрезжила надежда, что вот-вот, еще чуть-чуть – и я все вспомню.
– Утром мы занимались поисками фотографий погибших Черновых. Сама понимаешь, попросить у Демида семейный фотоальбом мы не могли, – объяснил вампир. – Сын Чернова Гордей и племянник Евгений неоднократно становились победителями городских олимпиад, и о них было несколько заметок в местной газете. Подшивок за нужные годы в твоей библиотеке мы не искали, так как ты сказала, что архив пострадал прошлой зимой из-за прорыва труб, поэтому сразу поехали в редакцию «Вечерней зари». Снова неудача – странным образом нужные номера исчезли. Архив школы также сгорел, естественно, вместе со зданием… три года назад.
– Так Черновы учились в двенадцатой? Вот совпадение!
– Роковые совпадения, Герда.
– Как там у Яна Флеминга, автора приключений агента 007? «Однажды – это случайность, дважды – совпадение. Трижды – враждебные действия». Так, кажется?
– Вот-вот. Потоп, пропажа, пожар – слишком удачно все сложилось. Явно кто-то заметал следы.
– Руслан, а до истребления семьи кто из Черновых управлял вертиграми? Демид или его погибший брат?
– Нет, Демид – младший из братьев. – Булатов нахмурился. – К чему ты клонишь, Герда?
– В каком-то криминальном сериале слышала, что большинство тяжких преступлений совершают родственники или знакомые жертвы.
– Это не про оборотней, мы ценим кровное родство, особенно бережем своих детей. Ради власти Демид не стал бы рисковать жизнью единственного на тот момент ребенка, поэтому не говори глупостей.
Было заметно, что Руслана оскорбило мое предположение. И я поспешила перевести разговор на другую тему:
– После редакции куда мы направились?
– В торговый центр. Мы с Русланом сидели в кафе, пока ты выбирала новую одежду. Затем был «Золотой рой», где, по сведениям моих информаторов, отдыхала группа охотников. Совет потребовал выдворить их из города после нападения на девочек-готок, которых они приняли за ведьм. – Лазарус задумчиво потер безукоризненно гладкий подбородок. – Как и в бутике, в клубе тоже были моменты, когда ты по несколько минут оставалась в одиночестве, и этим мог воспользоваться неизвестный.
– Проследив за охотниками до их базы в развалинах завода, мы попытались мирно поговорить, но не вышло. Дальше ты знаешь, – закончил Булатов.
– Вполне вероятно, что связь между вашими амнезиями отсутствует. И тогда круг подозреваемых следует расширить, добавив к Симеону, Мышкову и Чернову Томасовского и одна Ночь знает кого еще. Главное – понять, кому выгодно, чтобы ты забыла два месяца пребывания в должности Гласа?
М-да, что-то я запуталась. Если искать тех, у кого был мотив, то в категорию подозреваемых попадали и рыцари. Я отлично помню их разговор о том, что наше общение не задалось с самого начала. И, стерев мои воспоминания, они получили шанс изменить ситуацию. Только зачем? И вообще, если я не смогу доверять им, тогда кому? К тому же витязи не могут причинить Гласу вред. Но, с другой стороны, если они искренне будут считать, что стирание памяти – это благо?!
– Ладно, хватит строить теории без веских доказательств. Пора спать.
И блондин, закрыв ноутбук, демонстративно выключил свет.
– Сладких снов, Герда, – пожелал Руслан, переворачиваясь на спину.
Это что? Час откровенности закончился? Впрочем, часа и в помине не было! Так, моментик. А я ведь спросила не все, что хотела. Неужели решили, что с меня достаточно этих крупиц информации? Мол, меньше знаешь, лучше спишь? Но я ведь не лошадь, которой нужны шоры, чтобы не пугалась. Думают, я буду молчать? Ага, сейчас!
– Нет, ребят, я не усну и вам не позволю…
– Герда… как же долго я ждал этих слов!
Не обращая внимания на нарочито радостное восклицание Булатова, закончила:
– Никто не будет спать, пока я не узнаю, что не так с моим несчастным диваном.
– Да все с ним так, – вздохнул вампир.
– Кстати, чуть не забыл, – оборотень замялся, и его тон утратил шутливые интонации, – Герда, я хочу исправить причиненный вред, поэтому завтра, в два часа дня, придет обивщик. Выберешь образец ткани – и к вечеру диван будет как новенький.
Признаюсь, меня тронул его поступок. Я решила, что он забыл об акте вандализма над моей мебелью.
– Хорошо, я только «за». Надеюсь, завтра никому не потребуются услуги Гласа. И мы останемся дома. Итак, что там с переводом?
Оборотень завозился и сел – похоже, говорить лежа на серьезные темы не получалось. Его фигура на фоне незашторенного окна темнела массивной громадой. Тело чинно растянувшегося на кровати вампира укрывала темнота, и раньше я не смогла бы его увидеть так четко, как сейчас.
– На доски нанесены стандартные защитные заклинания сидхе для колыбели. Они настолько мощны, что существо, замыслившее дурное, не сможет ни увидеть, ни услышать, ни унюхать лежащего в ней ребенка. Попытка прикоснуться к кроватке карается долго не заживающим ожогом.
– Обалдеть! – Я была впечатлена. – Но диван ведь не колыбель? Как заклинания попали туда? Вы же говорили, что сидхе не любят контактировать с людьми?
– Значит, твой отец был сидхе. И ты – сидхе-полукровка, а диван – подарок для дочурки.
На несколько секунд я онемела, а потом обижено произнесла:
– Тьфу на тебя! Мой папа – обычный человек, пусть и с абсолютной честностью. И все его родственники тоже люди. Если не веришь, можем съездить в город, где я родилась, убедишься в этом сам. Да только тетки просто так нас не отпустят, а заставят жениться – они обе работают в загсе и страдают синдромом свахи.
Возмущенная неприятным предположением, я не говорила – о нет! – тараторила. И слова с моего языка, как выразился однажды Тимур, слетали в темпе стрельбы автомата Калашникова, то есть шестьсот выстрелов в минуту.
– А вдруг человек, чью фамилию ты носишь, тебе не родной? – не унимался Булатов. – Мама у тебя наверняка красивая.
Нет, ну надо же! Сказать такое! Оскорбленная за родителей, я задохнулась от гнева, а потом нервно рассмеялась.
– Довел девочку бредовыми предположениями? – возмутился Лазарус.
– Герда, ты чего? – насторожился Руслан.
– Ничего. Просто фильм вспомнила. – И по памяти процитировала кусок диалога из «Властелина Колец» в пародийном переводе Гоблина: «Если у новорожденного ушки окажутся мохнатыми, запиши его эльфом, а если обычными – русским». – «С чего это русским?!» – «Можно и гондурасским, мы, чукотские, без предрассудков…»
А в ответ – тишина. Вот Тим бы смеялся… В нормальном переводе киноэпопею мы пытались посмотреть раза три, но так и не смогли, постоянно засыпая. Тогда как смешной перевод – вещь веселая.
– Герда, не в обиду твоей маме будет сказано, – медленно, словно тщательно подбирая слова, заговорил вампир, – мужчины фейри обаятельны, когда требуется, хитры и беспринципны, когда влюблены.
– Ты хочешь сказать, что маму соблазнили? Или даже изнасиловали? – В таких вопросах сразу нужно расставлять точки над Ё. – Говори прямо, не стесняйся.
– Ты все сказала сама.
– Чтобы в дальнейшем никаких сомнений не возникало, заявляю: я очень похожа на отца – Александра Яворского. Кончиком носа, например. А главное доказательство – мне досталось передающееся из поколения в поколение родимое пятно, которое находится… в общем, находится там, где ему полагается быть.
Казалось, парни испытывают неловкость и не знают, что сказать. Хорошо, что вынужденная пауза продлилась недолго.
– Что ж, второй вариант – диван в вашу семью попал случайно. Третий – профессор, опасаясь недоброжелателей, выпросил заколдованные доски у своих покровителей из Контроля и сделал из них мебель. И последнее, мне думается, вероятней всего.
Что-что? Я не ослышалась?
– Лазарус, ты сказал что-то о Контроле и моем деде в одном предложении?
Лазарус вздохнул так тяжко, что мое воображение вдобавок приписало ему интернетовский жест разочарования «рукалицо». Мол, как надоело объяснять очевидное той, что не устает тупить.
– Профессор Лукин знал о Полуночи, Герда. Многие его книги касались напрямую нашего мира. Более того, кое-какие исследования он делал для Всемирной организации Контроля. Неужели ты не знаешь про его монографии, далекие от обычных исторических тем? Он писал о некромантских родах, стихийных магах, о реанимации культов, про которые среднестатистический человек даже никогда не слышал.
М-да, вот так новость. Из всего написанного дедом я прочитала пару тонких монографий. Жила в одном доме с известным ученым, а никогда не интересовалась его работами. Впрочем, слышала, что труды деятелей культуры и науки их родные воспринимают как нечто достойное внимания и восхищения, увы, нечасто.
Признаваться, что не читала работы Лукина, или не стоит? Лучше промолчу, а то и так разочаровала своих витязей ограниченностью и психической неуравновешенностью.
– Наверное, специфические книги стоят не на виду. Сейчас пойду пороюсь в шкафу в его кабинете.
Подняться с дивана не позволила тяжелая рука, опустившаяся поверх моего живота и придавившая к постели.
– Лучше спи, Герда, уже глубокая ночь.
Я притихла. И вскоре вампир убрал свою бесцеремонную конечность.
Я неподвижно лежала на шелке банального цвета и считала овечек. С двух сторон слышалось размеренное спокойное дыхание. И лишь ко мне сон не торопился. Добравшись до второй сотни, почувствовала, как тяжелеют веки, и тут…
– Мяу-у-у-у!
Внизу, под раскрытым из-за жары окном, заныла кошка. Именно заныла, не замяукала.
Я перевернулась на бок, лицом к вампиру, и натянула простыню на голову. Не помогло. Протяжное «мяу» пробиралось и туда. Повертевшись, накрыла лицо подушкой. Дышалось тяжело, а слышалось отлично.
– Мяу-у-у-у!
Это что, кошка-жираф? До нее только сейчас дошло, что март закончился, а она и в ус не дула? А теперь решила догнать упущенный момент и заняться воспроизводством потомства?! Я считала противные «мяу», надеясь, что привыкну к ним. Как бы не так!
И я сдалась:
– Р-р-р! Не могу больше, сделайте что-нибудь с этим животным!
– Например? – меланхолично отозвался Лазарус. – Выйти на улицу и поймать ее?
– Или найти ей кота?
Вопрос Булатова заставил усмехнуться: кот у нас один был. Может, это заявилась одна из его тайных фанаток? Господи, какие дурацкие мысли лезут в голову из-за недосыпа! Хорошо, что не успела их озвучить.
Кошку облили водой. И она, обидевшись, ушла петь «серенады» кому-то другому.
– Мяу-у-у-у!
Ушла аж на целых пять минут.
Холодный душ из окна больше не действовал. Но просить парней спуститься вниз и прогнать нахалку я постеснялась.
– Не можешь уснуть? Так не зацикливайся на этом, – посоветовал блондин. – Хочешь, поиграем в «Города»?
– Или можно писать буквы на спинах друг друга – и забавно, и здорово расслабляет, – предложил как бы между прочим оборотень.
Ага-ага, тогда уже сразу эротический массаж предлагай.
И я вызвала вампира на топонимическую дуэль. Руслана назначили судьей. Лазаруса ни одна буква не ставила в тупик – он моментально подбирал название. И только Афины заставили его притормозить. Я ликовала! Сама я знала на Ы двадцать три города – в детстве во что только не довелось играть с друзьями.
– Сдаешься? Штрафуем тебя?
Проигравший должен был как следует пугнуть кошку-террористку, так что повод для радости имелся.
– Нет, я вспомнил – Ыныкчанский.
Или по-другому – Ыныкчан. Да, такое название было и в моем списке. Но на Й все города я уже назвала, поэтому решила смухлевать.
– Ыныкчанский? А точно так называется? Может, Иныкчан?
Ни слова лжи, просто сомнения, а ведь работает!
– Хорошо, тогда Ынторсура-Бузэулуй, это в Румынии.
М-да, не прокатило. И я принялась, прикрыв глаза ладонью, вспоминать.
– Сдаешься? Штрафуем тебя? – посмеивался вампир, мешая думать.
Слово не воробей, придется самой разбираться с кошкой. Я не успела признать поражение – на моей спине Булатов осторожно вывел первую букву Й, а затем и остальные.
– Йокнеам.
Судья оказался продажным. Но если он будет подсуживать только мне, я согласна. В груди, в области сердца, мягким клубком свернулось странное чувство.
– Ты засыпаешь, Герда, – заметил блондин, когда я зевнула в очередной раз. – Пусть сейчас будет ничья, а завтра продолжим.
Сонно угукнув, я вскоре отключилась. И точно не скажу, были или нет чужие пальцы на моей спине, нежно выводящие «Я тебя…»?
Глава 8
На меня падал шкаф.
Нет, не так.
На меня летел ШКАФИЩЕ! Из дуба, под завязку набитый тяжелыми томами! Сейчас ка-а-ак шмякнет!!!
– Не спи! – Руслан вклинился между нами, выставляя руки и легко останавливая деревянную махину.
Горячие обнимашки с мебелью не состоялись. Уф-ф… иначе раздавило бы всмятку. Я потрясенно сглотнула, выходя из ступора.
– Спасибо.
– Ты что творишь?! Убиться решила? – кипятился оборотень. – На тебя падал шкаф, а ты смотрела на него и только глазами моргала!
Я растерялась еще больше, ведь не ожидала, что он раскричится. Кто-кто, а Булатов всегда был со мной мягок. А тут…
Парень, неожиданно притянув к себе, прижал и, уткнувшись подбородком мне в макушку, прошептал:
– Прости… испугался за тебя. Что случилось? Почему он на тебя упал?
Ладно, замнем неприятный инцидент, тем более что вертигр извинился. Я бы тоже не удержалась от крика в такой ситуации. А вообще не переношу, когда на меня орут. И если при этом используют унижающие человеческое достоинство слова типа «дура» или «идиотка», то все, такой человек никогда не станет мне приятелем или хорошим знакомым. Дурой могу обзывать себя только я сама, и притом мысленно.
– Вот, – я показала оторванную от дверцы ручку, – хотела поискать книги деда, о которых разговаривали ночью, и чуть не превратилась в отбивную.
Невыспавшаяся после кошачьих серенад, я и представить не могла, что собственная мебель попытается меня прибить. Впрочем это не исключает того, что я «тормоз».
Булатов, покрутив темную кованую ручку, осмотрел дверцу, затем потрогал массивные книжные полки. И хмыкнул.
– Что? – не выдержала пытки молчанием.
– Раньше этот шкаф пытался кого-нибудь придавить?
– Нет. А должен?
Я насторожилась. Неужели с мебелью что-то сделали, превратив ее в орудие убийства? Вдруг, пока нас не было, кто-то пробрался в квартиру и смастерил ловушку – к примеру, подпилил ножки шкафа? Бред, конечно, но…
Все-таки бред – это выяснилось быстро.
– Его опрокинула на себя ты сама, и ручка оторвана с мясом от дверцы по твоей вине. – Руслан ухмылялся. – Мягче, Герда, нужно быть мягче с хрупкими вещами. А то поломаешь все вокруг, придется новую мебель покупать.
Нахмурилась, не понимая, о чем он толкует.
– Похоже, ты «перезарядилась» ночью, вот и крушишь все вокруг с непривычки. Необычно ощущать в себе силушку богатырскую?
– Хочешь сказать, что я не рассчитала усилий, когда открывала дверцу? И теперь могу еще что-нибудь сломать?
– Или кого-нибудь. Будь осторожна, Герда. Прикасайся ко всему будто к хрустальной посуде.
– Хорошо, я попытаюсь.
И я дотрагивалась до предметов, словно археолог к бесценным хрупким черепкам. Или к мумии, готовой рассыпаться в прах в любую минуту, – подсказало воображение. За пару часов перебрав все книги в кабинете, убедилась, что про мир Полуночи ни в одной не говорится. Обычные труды влюбленного в науку историка. Забавно, что профессор писал умные блестящие монографии, а близким рассказывал смешные, а порой и непристойные истории из жизни археологов. Но сколько мы с Ладовым ни просили, он так и не захотел записать их и отправить в какое-нибудь издательство.
Те самые книги обнаружились во «взрослой» спальне, как прозвала я комнату дедушки с бабушкой. После их смерти я не заходила сюда, даже чтобы убраться, – сдерживал не внушенный с детства запрет, а боль утраты. Вот и сейчас, сидя на полу и обложившись найденными томами, я не смогла сдержать слез.
За неделю до кончины бабушка произнесла странные слова, смысл которых я поняла лишь в утро, когда нашла ее уснувшей вечным сном. Но тогда я едва слышала ее, так как переживала очередную личную драму. «Любимые люди когда-нибудь уходят. Так задумано Богом, что мы должны расставаться. Мы не можем рука об руку идти по жизненному пути вечно. Родители отступают в сторону, давая возможность появиться рядом с тобой твоему избраннику, твоим детям. Так должно быть и так есть. И когда мы прощаемся, то отдаем им частицу своего сердца, а они нам – своего. И не надо лить слезы по ушедшим, – говорила она тихо. – Прислушайся к себе – и кроме боли ты почувствуешь и тепло, подаренное ими».
Я долго искала это тепло, спрашивая у неба, за что осталась одна. Брошенная родителями еще в детстве, преданная женихом за несколько дней до подачи заявления в загс, оставленная другом, вечно мотающимся по секретным командировкам. И все же те слова дали всходы: я научилась вспоминать только хорошее и светлое. И боль потери ослабла.
После завтрака я вернулась к книгам, но предварительно погоняла в спальне пыль и помыла полы. Парни проявили деликатность и не беспокоили меня до прихода обивщика.
Выбор ткани Лазарус превратил в цирк, чуть не сведя с ума мастера и меня заодно с ним. Вампиру не понравилось, что мы неправильно называем оттенки.
Нефритовый или изумрудный, керрия или желтый дуб, цвет традесканции или бледно-голубой – какая по большому счету разница? Но для обладателя фамилии литературного князя это оказалось важным. И обшарпанный диван стал обладателем новой «шкурки» цвета тирского пурпура с шоколадным геометрическим принтом. А еще я узнала, что вчерашнее «ложе страсти» не алое, а мареновое. Выходит, Кристине известен бзик босса – любовь к оттенкам, а не чистым цветам. К слову, купленные ею еще три комплекта были винного, темно-бирюзового и цвета детской неожиданности, то есть оттенка мякоти тыквы.
Мастер принялся за работу, не поинтересовавшись, что за абракадабра нарисована на досках, чего вначале я опасалась. То ли он их не видел, то ли умел держать язык за зубами, словом, неудобных вопросов не задавал. И со спокойной душой я ушла в кабинет, куда перенесла найденные книги.
Не знаю почему, но «Язычество сегодня. Попытки возрождения славянских богов» зацепили меня больше всего. Скорее всего, потому, что, листая, увидела упоминания некромантов. Не верилось, что такие маги тоже есть. А еще стало чрезвычайно интересно: если кто-то воскрешал богов, то кто-то их и убивал? А кто? Или это образно? Подразумевалось возрождение религиозных культов?
Книга читалась легко, как приключенческий роман. И я не заметила, как сделала постыдную вещь – обкусала ногти на левой руке, волнуясь за деда и его команду, заманенную фанатиками в меловые пещеры и там замурованную. Шестидесятые годы, деду нет и сорока, и он еще не встретил мою бабушку, а оттого легко пускался в авантюры. И когда знакомый представитель Контроля по имени Хемминг попросил помочь выследить сектантов, ищущих реликвию богини Мары, дед согласился с большим энтузиазмом. На тот момент пятерка боевиков из Контроля, два некроманта в роли консультантов оказались предпочтительней, нежели вечно недовольная жена.
– Герда! – В кабинет ворвался встревоженный вертигр. – Собирайся, срочный вызов!
Оставаясь мыслями с попавшими в переделку исследователями, я нехотя вложила между страниц закладку.
– Что, пожар?
– Может начаться, если не поторопишься, – бросил нетерпеливо Руслан. – Два ведьминских рода объявили друг другу войну.
Страшные объяснения придали мне ускорения.
Мы приближались к месту возможных баталий, а я отчаянно трусила, не представляя, как утихомирить разбушевавшихся ведьм. Захотят ли они послушаться Гласа? И не перепадет ли на орехи и самим миротворцам?
– Почему ведьмы, а не маги? Какая разница? – Любопытство одолело боязнь.
– Раньше разница была огромна, сейчас значение слова «ведьма» сглажено, и порой оно используется как ругательство в адрес магички, – задумчиво проговорил Лазарус. – Маги сильнее ведьм, но ведьмы мудрее магов. Первые могут делиться заклинаниями, главное, чтобы ученик сумел их освоить. Сила вторых в накопленных знаниях, которые передаются только внутри рода. Маги черпают силу из внутреннего источника, ведьмы, творя волшбу, обращаются к природе. Как-то так, надеюсь, объяснил понятно.
Лазарус выглядел напряженным и сосредоточенным. И мне подумалось, что он волнуется. Вампир нервничает?! Не иначе что-то гигантское умерло в лесу, ведь невозмутимость вампира, его сдержанность в проявлении эмоций вызывали у меня ассоциацию со Снежным королем. Нет, холодности по отношению к себе я не чувствовала, но микроскопический кусочек «зеркала тролля» в сердце у него засел точно. И хотя меня зовут Герда, как достать льдинку, я не знала. Впрочем, и желание совершить подобный подвиг отсутствовало.
Вот и центр города. Вторая улица от площади, которую сплошь занимали магазины, бутики, всевозможные конторы, кафе и парикмахерские. Невдалеке и салон Карины, названный именем владелицы. Если закончим засветло, а главное, останемся в живых, обязательно загляну к подружке. Для укрепления силы духа мне необходим ее трезвый и чуточку циничный взгляд на жизнь.
– Подъезжаем, – сообщил Руслан, выискивая, где припарковаться.
– Место локальной войнушки – эзотерический магазин «Око Мерлина», – принялся вводить в курс дела вампир, принявший звонок из Совета.
– Ой, а я тут бывала! – обрадовалась я. – Меня привела сюда в первый раз подруга, которая покупает здесь для некоторых привередливых клиенток аюрведическую косметику.
Специфическая литература и церемониальные предметы, необычные сувениры и отдел аюрведических препаратов. Я покупала у них красивую посуду в восточном стиле, шкатулки в подарок и специи, которые разительно отличались от тех, что можно найти в обычном магазине. Однако с пряно-остреньким пришлось завязать из-за диеты профессора. После его смерти долгое время тоже было не до изысканных блюд. Ну а с уходом из жизни бабушки в специях и вовсе отпала потребность – я-то в готовке почти ноль, макароны зачастую перевариваю до состояния клейстера.
– «Оком Мерлина» владеют две ведьмы, близкие подруги – Римма Трофимова и Арина Иванченко. И дела у них, насколько мне известно, идут замечательно, конкурентов в городе нет.
– Всех зачаровали? – усмехнулась, выходя из машины.
– Не исключено, – вернул улыбку Лазарус, – но, вероятней всего, просто умеют вести бизнес. В нем задействованы только родственники, чужих в штате нет.
На двери висела табличка «Закрыто». Что происходит внутри «Ока Мерлина», не позволяли рассмотреть опущенные жалюзи.
– Ах да, забыл сказать, существенная статья дохода – это обереги и амулеты, которые они создают в паре, – вспомнил Болконский.
А я невпопад подумала, что доход наверняка не облагается налогом, ведь как внести в декларацию сумму, полученную за продажу «Покрова тайны» или «Маяка удачи»?!
Постояв некоторое время под дверью, Руслан бесцеремонно, так что она затряслась, постучал. Тишина.
– Может, они уже зарыли топор войны и сейчас курят трубку мира?
– Оптимистка ты, Герда, боюсь, нам придется поработать. – Оборотень прищурил смеющиеся глаза и громко спросил: – Ну что, выбиваем дверь?
На той стороне послышались скребущиеся звуки. Дверь открылась, и мальчишеский голос взволнованно попросил:
– Не надо выбивать! Входите.
Глаза легко привыкли к полумраку. Несколько неярких люстр в восточном стиле давали достаточно света, чтобы рассмотреть погром в магазине, бледного парня и выглядывающую из-за его плеча перепуганную девушку. Молодые люди стали стеной, невежливо не пуская нас дальше порога.
– Это мы позвонили в Совет, – решительно заявил юноша, – и попросили прислать кого-нибудь, чтобы приструнили наших родителей.
– Наших мам, – уточнила из-за его спины девчонка.
– Но мы не ждали Гласа с командой, думали, приедет Глава Совета и просто поговорит с ними…
– Стоп. Что вы думали, расскажете потом, – перебил парня Лазарус, – лучше скажите, из-за чего начался конфликт?
Болконский больше не казался встревоженным. Собранный и суровый, он ощутимо давил своим присутствием на занервничавших еще больше ребят. Кстати, интересных ребят и дружных, в отличие от их мамаш.
Темно-русые волосы девушки, несмотря на жару, были распущены и доставали до тонкой талии. Светлое платье с пышной юбкой и ободок, оплетенный синим бисером, придавали ей сходство с мультяшной принцессой, той, которую обычно обожают лесные зверушки и сказочная мелюзга вроде гномов. Густые брови, ярко-голубые глаза, полные губы того типа, что моя бабушка шутливо называла нецелованые, – хорошенькое личико, которое совсем не портил чуть вздернутый нос.
Юношу назвать миловидным не поворачивался язык: сквозь правильные черты проступало что-то дикое и буйное, каре-желтые глаза по-совиному зыркали на нас с неприкрытой досадой из-под нахмуренных чернильных бровей. Стильная стрижка «под горшок» и острый длинный нос только усиливали ассоциацию с совенком. Еще пару лет – и эта «птица» превратится в крылатого хищника и будет больно клеваться.
– Они поругались из-за дорогой заготовки под амулет, – ответила, опуская глаза, девушка.
– А может, и не из-за него, – заговорил парень, – мы не знаем точно, Уля.
Мой внутренний определитель лжи тревожно звякнул.
– Тарас! Это ведь Глас, врать нельзя! – И уже нам: – Простите, мы не хотели вмешивать посторонних в семейные дела.
– Вы обратились за помощью в Совет, – веско напомнил Булатов. – Значит, понимали, что помощники со стороны обязаны разобраться в причинах конфликта.
– Но они, похоже, сумели договориться и без вас, – возразил заносчивый Тарас. – Вы можете заниматься другими делами.
Как интересно! Сначала позвали, теперь прогоняют? Не иначе, у кого-то сдали нервы, и в горячке был набран номер телефона Совета магов. Могу поспорить, что этот кто-то – Ульяна.
Где-то в глубине помещения раздался оглушительный грохот.
– Другими делами, говоришь? – хмыкнул Руслан и первый прошел дальше, легонько оттеснив хозяйского сына в сторону.
Что-то тяжелое продолжало падать и разбиваться за стеной. Мы кинулись на звуки, долетающие, если не ошиблась, из подсобки магазина. За секунды, что нам потребовались, чтобы миновать главный зал «Ока Мерлина», я успела рассмотреть учиненный бардак. Опрокинутые стеллажи, разбросанные книги, карты Таро и костяные руны, растоптанные палочки благовоний, сломанные ловцы снов, рассыпанные монетки… А ведь ведьмам или одной из них, той, что уцелеет после выяснения отношений, придется здесь все убирать!
Проникнув в подсобку – первый Лазарус, затем я, Руслан прикрывал, – мы потрясенно замерли. В помещении, выполнявшем роль склада, кружил смерч! Да-да, самый настоящий смерч! Прижавшись спиной к стене, я с изумлением рассматривала открывшуюся взору картину.
У боковых стен расположились баррикады из мебели, а по центру танцевал вихрь, вздымая в воздух мелкие легкие предметы: африканские маски, коврики для йоги, бумажные фонарики, веера…
Слева, из-за перевернутого книжного стеллажа, высунулась женская рука. Взмах, и она тут же спряталась, а в укрытие на противоположной стороне ринулся рой из деревянных мечей, легко прошедший сквозь воздушную воронку.
– Боккэны, – вырвалось у Руслана, – тренировочное японское оружие.
– Тише, – одернул его вампир. – Пока присматриваемся, не привлекая внимания.
Болконский беспокоился зря – из-за шума, производимого разноцветным смерчем, нас не услышали. С баррикады, сооруженной срава, прилетел ответ – тяжеловесные статуэтки. Обострившееся зрение позволило рассмотреть с десяток Ганешей, Дург на львах, золотистых Сарасвати, серебристых Лакшми и прочих индийских божеств. Как правило, они отлиты из бронзы, так что кому-то сильно не повезет, если попадет в голову. Без передышки вслед за фигурками понесся внушительный колокол на цепи – и за стеллажом кто-то сдавленно крякнул. Прямо в яблочко! Отклик последовал незамедлительно – на воительницу справа, укрывшуюся за деревянными ящиками, устремился набор ножей. Самых настоящих! Не тупых муляжей!
– Мамочка! – ахнула позади Ульяна.
Бывают ситуации, когда действуешь не задумываясь, интуитивно. Ощутив дикий ужас юной ведьмочки, я шагнула вперед и вскинула вверх руки.
– Прекратите!
И острые ножи, чуть-чуть не долетев до цели, зазвенели по полу. Вихрь также исчез – и вниз посыпались поднятые им на воздух предметы. Но в нас не попали – помешал прозрачный зеленоватый купол, очень похожий на вуаль из органзы. Он-то нас и спас. Наверное, у одной из хулиганок проснулась совесть, раз она его создала.
– Хватит! Или вы действительно собрались друг друга убить?!
Тягостное молчание, а затем из-за баррикады слева прозвучало категоричное:
– Я не планировала марать об Римку руки.
– «Марать»? Ха! Руки коротки, Аришка! – пренебрежительно рассмеялась противница.
– А сейчас мы это проверим!
И мелкие предметы снова взмыли в воздух. О нет! Будто на складе и не находились посторонние!
– Прекратите! Вы напугали своих детей! Как вы можете?
Мой слабый голос поддержал громкий рык Булатова:
– Дамы! Приглашаем вас за стол переговоров!
– А вы, собственно, кто? – вдруг очнулась Римма Трофимова.
Ура! Чужаков, то есть нас, заметили!
– Выбирайтесь из укрытий – и увидите, – предложил Лазарус.
Трофимова, темно-русая худенькая женщина, встала в полный рост. И тотчас бросилась обратно на пол, чтобы запущенные магией в полет снаряды не попали в голову. Шкатулки, хрустальные шары и прочие «НЛО» разбились вдребезги о стену.
