Текст книги "Два парня (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Дж. Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3

Как только Престон заканчивает разговор, то резко переводит на меня взгляд, словно кобра, собирающаяся сделать бросок. Его губы медленно складываются в улыбку.

– Привет, Элла, – мурлычет он.

Я прикусываю губу и сглатываю, переводя взгляд на окно. Я не могу смотреть на него сейчас. Голова кружится, а тело скручивает напряжением, вызывающим болезненное желание получить что-то – что угодно. Я скрещиваю ноги, пытаясь не двигаться. Мы едем по Пятой Авеню, и внезапно задняя часть салона автомобиля становится слишком тесной, а воздух плотным и удушающим.

Я дергаюсь, когда рука Престона касается моего бедра. Мою кожу сразу же охватывает жар, и языки пламени желания жалят меня, опаляя местечко прямо между моих бедер. Я сижу неподвижно, пока до меня не доносится его тихий смех.

– Расслабься, сладкая Элла. Я не собираюсь кусаться, – он игриво клацает зубами, похлопав меня по ноге.

В этом и проблема. Впервые я мечтаю о том, чтобы он меня укусил. Я так напряжена, что едва могу это терпеть.

– Иди сюда, – подзывает он меня. Мужчина манит меня пальцем, улыбаясь, и я неохотно придвигаюсь ближе. Я сосредотачиваю все внимание на своих руках, лежащих на коленях, отказываясь взглянуть на него, потому что, когда дело доходит до Престона, ему для соблазнения хватит и одного взгляда.

Кончики его пальцев касаются моей щеки так нежно... слишком нежно. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом, и его темные глаза встречаются с моими. На секунду мне хочется утонуть в их глубинах. Его губы так близко, а его глаза обещают столько непристойностей. И я хочу их заполучить прямо сейчас. Я хочу все, что Престон может предложить, потому что он воплощает в себе секс и грех, желание и жажду, облаченные в эту красивую и грубую обертку.

– Ты хочешь меня, Элла? – спрашивает он, медленно склонив голову набок.

Я киваю, и он выгибает бровь, вынуждая меня произнести это вслух.

– Да, – говорю я.

На его лице мелькает улыбка, прежде чем его губы опускаются на мою шею, оставляя нежные и целомудренные поцелуи вдоль моего горла. Закрыв глаза, я остаюсь на месте, почти не двигаясь, дрожащий вздох срывается с моих уст. Поцелуи прекращаются, и он усаживается ровно, касаясь средним пальцем моей нижней губы, прежде чем проникнуть им в мой рот. Я смыкаю губы и ласкаю его палец языком. Его глаза вспыхивают, угроза и обещание сверкают в их темных глубинах. Я сосу сильнее, и свободной рукой он хватает меня, сгребая пальцами мои волосы. Он тянет за них, заставляя меня откинуть голову назад, и прокладывает кончиком языка влажную дорожку на моем горле. Его зубы прикусывают мою кожу. Я тяжело дышу, мое тело дрожит под его прикосновениями. Внезапно он стаскивает меня с сидения и заставляет оседлать его.

– Раздень меня, – приказывает он.

Без лишних раздумий я спускаю пиджак с его плеч, пытаясь как можно быстрее расстегнуть пуговицы на рубашке. Он внимательно наблюдает за мной. Его спокойствие создает дикий контраст на фоне моего полного нетерпения. Я раздвигаю ноги шире, позволяя юбке платья задраться выше на бедрах, и не могу сопротивляться желанию потереться о него, потворствуя свой страсти. Его пах напряжен, и низ моего живота сводит от желания. Я раздвигаю полы его рубашки и провожу ладонями по его груди. Гладкая горячая кожа его тела лишь подстегивает мое желание. Он слишком хорош. Слишком идеально мужественный.

И я хочу его. Знаю, что это всего лишь игра, и знаю, что такими темпами я проиграю, но прямо сейчас мне все равно. Я впиваюсь в его губы. Знаю, что это никоим образом не похоже на подчинение, даже близко не является покорным принятием всего, что они дают, но с этим покончено. Я позволяла Тобиасу обходиться со мной как с какой-то зверушкой, но Престон – мужчина совсем другой породы. Его нельзя приручить, он слишком непредсказуем, движим лишь инстинктами. Я срываю с него ремень, спуская брюки вниз, прежде чем забраться рукой в его боксеры. Я стону ему в губы, когда мои пальцы обхватывают горячую, бархатистую, твердую и готовую плоть.

– Ты такая чертовски сладкая, Элла, – бормочет он мне в губы. Его пальцы накрывают мою ладошку, сжимающую член, заставляя скользить по нему вверх и вниз. Я двигаю бедрами, и моя киска касается его руки, которая все еще обхватывает мои пальцы. Мои губы приоткрываются, а затем растягиваются в легкой улыбке, почувствовав это крохотное прикосновение, которое принесло столько удовольствия. Губы Престона ласкают мою челюсть, оставляя горячие, мокрые поцелуи на коже, но помимо этого он меня не касается. И это сводит с ума. Я хватаю его свободную руку и кладу себе между ног.

Тихо фыркнув, он прикусывает мою шею.

– Ты такая мокрая, Элла, – рычит он, лишь усиливая нашу хватку на члене. – Насколько сильно ты хочешь почувствовать мои пальцы в киске?

Я хватаю его за волосы, запрокидывая его голову назад.

– Слишком сильно.

Он улыбается. Его взгляд опускается на мои губы.

– Заставь меня кончить, – шепчет он, прижимаясь ко мне и кусая мою нижнюю губу. – Заставь меня кончить, сладкая Элла, – его рука двигается сильнее, быстрее, и я чувствую, как его член набухает в моей хватке. Долгий, глубокий стон срывается его губ. Он такой мужественный. Каждый мускул в его теле напрягается, когда наш темп ускоряется. Я прикусываю губу, посмотрев на его член в наших руках, прежде чем встретиться взглядом с Престоном.

– Кончи, Престон, – шепчу я, и его губы приоткрываются, а грудь напрягается. Он откидывает голову на сидение, рыча, когда струя за струей его сперма брызгает ему на живот.

Он смотрит вниз и опускает палец, проводя им по вязкой лужице. Улыбнувшись, он подносит его к моему рту. И, как послушная маленькая игрушка, какой и являюсь, я приоткрываю губы и позволяю ему ввести свой покрытый семенем палец себе в мой рот, а затем слизываю его солоноватый вкус. Глаза мужчины закрываются, ноздри раздуваются.

– Ты все усложняешь, – бормочет он под нос.

Он достает пачку салфеток, берет одну и приводит себя в порядок, прежде чем натянуть штаны и застегнуть ремень. Я никогда раньше не чувствовала себя такой растерянной. Во мне бушует невыносимая жажда его прикосновений, такая сильная, что, кажется, будто она способна сжечь меня изнутри. Его взгляд опускается на пуговицы его рубашки, когда он начинает аккуратно, одну за другой, застегивать их. Я же просто по-прежнему сижу поверх него и жду, хотя и прекрасно знаю, что на этом все закончится.

– Престон...

Он поднимает на меня взгляд, криво улыбаясь. Я закрываю глаза, вдыхая запах его одеколона.

– Пожалуйста, – шепчу я.

– Сладкая Элла, – протягивает он со стоном. – Мне очень нравится, когда ты умоляешь, – он прижимает меня ближе и оставляет поцелуй на моем лбу. – И мне очень нравится, как твоя киска сжимаемся вокруг моих пальцев в оргазме. – Я открываю глаза, встречая его темный взгляд. – Но сегодня у нас другая игра.

– Что?

– Ты забыла?

Я тяжело сглатываю, стыд быстро затмевает мое отчаянье.

– Нет.

– Хорошо, – произносит он, взяв меня за подбородок и проведя пальцами по моей челюсти. Нежная ласка становится более властной, более подавляющей. – Никогда не забывай об этом, иначе, как только забудешь... – он наклоняется, поднося свои губы к моему уху, – считай, что проиграла.

Глава 4

Я никогда не знаю, куда мы собираемся, поэтому удивлена, когда машина останавливается у здания, в котором живут Тобиас и Престон. Мужчина выходит из автомобиля и предлагает мне руку, помогая выбраться и закрывая за мной дверь.

Он обнимает меня за плечи, пока мы идем по лобби. И из-за этого учтивого жеста мои нервы на пределе. Американские горки эмоционального состояния утомительны. Эти мужчины – они оба опасны, но иногда мне кажется, что Престон хуже. Он умело скрывается за сексуальными улыбками и нежными речами. Он непостоянный, и ему намного легче заставить меня поверить в ложное ощущение безопасности, поэтому я не позволяю себе расслабиться в его объятьях, пока мы поднимаемся в лифте. Когда мы заходим в квартиру, он бросает ключи на стол и скидывает с себя пиджак. Я на взводе и могу взорваться в любой момент. И теперь, вдобавок к этому, я оказываюсь в квартире наедине с Престоном. Не нужно обладать интеллектом гения, чтобы понять, что он превратит это время в еще более мучительное.

Он направляется на кухню, открывает холодильник, достает апельсиновый сок и пьет прямо из коробки.

– Хочешь? – спрашивает мужчина, предлагая мне попить.

Я морщу нос.

– Не хочу соприкасаться с твоей слюной.

Он откидывает голову и громко смеется.

– Ох, Элла, – он подходит ближе ко мне, на его губах играет довольная улыбка. – Как ты можешь говорить такое, когда все еще ощущаешь вкус моей спермы на языке?

Я смотрю на Престона, мысленно проклиная его.

– Мне нужно в ванную, – говорю я, поворачиваясь, чтобы уйти.

Он хватает меня за руку.

– Я пойду с тобой, – на его губах появляется маленькая улыбка.

– Чт... – Его брови взлетают, и я замолкаю. Никаких вопросов. Я прочищаю горло: – Я бы предпочла, чтобы ты не наблюдал за тем, как я писаю.

Он вновь смеется. Этот звук непозволительно сексуален.

– Ну, а мне плевать на твои предпочтения. Я не доверяю тебе в том, что ты не попытаешься облегчить свои мучения. Нельзя допустить, чтобы ты касалась киски.

Закатив глаза, я фыркаю и направляюсь в ванную.

– Пожалуйста... – я останавливаюсь напротив унитаза, – хотя бы постой вот тут, – я указываю на дальнюю сторону комнаты.

Вздохнув, он присаживается на туалетный столик, полностью меня игнорируя. Я умудряюсь стянуть трусики и прикрыть себя платьем. Это неловко и унизительно, но спасибо, что он хотя бы не смотрит. Закончив, я встаю и жду, когда он слезет со столика, но, конечно же, подлец этого не делает. Я подхожу к раковине, и Престон включает кран, ухмыляясь, когда я прижимаюсь к нему, чтобы добраться до воды.

– Ты мог бы подвинуться, – говорю я.

– А я бы предпочел, чтобы ты прижималась ко мне, – его рука скользит по моему телу, сжимая грудь. Я закрываю глаза, страстно желая послать его нахер.

Я мою руки и вытираю их, пока Престон наблюдает за каждым моим движением. Я выхожу из ванной, и он идет за мной.

– Присядь, Элла, – говорит он, усевшись на диван и похлопав по месту рядом с собой. Я ни на секунду ему не доверяю, но делаю, как велено, а он кладет руку на спинку дивана.

– Ты, наверное, в замешательстве, – говорит он.

– В очень сильном. – И это приуменьшение.

Он срывает резинку со своих светлых волос, пропуская сквозь них свои пальцы.

– И ты не можешь задавать вопросы, поэтому ничего хорошего в этом нет, – он фыркает. – Просто знай, что все, что мы делаем, имеет свою цель.

– Ну, это успокаивает, потому что я думала, что я – просто девушка, которой вы пожелали заплатить, чтобы получить маленькую послушную игрушку на неделю. Но это, как оказалось, не все. И это... – я киваю. – Это даже к лучшему.

Схватив меня за подбородок, он заставляет повернуться к нему лицом.

– Какой умный ротик, – он прижимает большой палец к моей нижней губе. Его глаза закрыты, Престон наклоняется, проводя своим носом по моему горлу. – Не испытывай меня, Элла, – шепчет он мне на ухо.

Дыхание перехватывает, и на долю секунды неутихающий страх к тому, на что эти двое мужчин способны, проносится по моему телу, прочищая мозг получше ледяного душа. Мне не следовало этого говорить. Он был милым. Я заставила его быть грубым. Я сглатываю, и, как только открываю рот, чтобы извиниться, он целует меня, нежно поглаживая щеку.

– Ты все поймешь... – он поднимается на ноги, – рано или поздно.

– Мне бы хотелось понять сейчас.

– Но это противоречит цели игры, – он улыбается мне, будто наивной маленькой девочке, и направляется к двери, тихо посмеиваясь, когда покидает комнату.

Глава 5

Сейчас поздний вечер. Как только я выхожу из машины, то сразу же чувствую летний зной, нещадно желающий спалить меня в объятьях, поэтому поспешно следую за Престоном по выложенной булыжником дорожке, которая ведет к впечатляющему белому каменному зданию. Никогда не затухающие огни большого города отбрасывают темно-синюю тень на горизонт, затмевая звезды. Престон хватается за подол моего платья, оттягивая его вниз, когда мы останавливаемся у огромной деревянной двери. Он протягивает мне руку, и я обхватываю его ладонь.

– Хорошая девочка, – хвалит он меня, прежде чем нажать на дверной звонок. – Не переживай, тебе будет весело.

Дверные петли скрепят, когда престарелый мужчина в костюме, открывает перед нами дверь.

– Мистер Лукас, – приветствует он, придерживая дверь, пока мы заходим. Затем мы ожидаем его у ступеней винтовой лестницы. – Вот сюда, – мужчина ведет нас по длинному холлу с картинами.

Престон все не прекращает смотреть на меня и улыбаться, но что-то таится за этой улыбкой – некое знание, которым он обладает, и что-то, чего он с нетерпением ждет. Мы заходим в столовую, в которой находится огромный банкетный стол. Во главе сидит мужчина, рядом с ним женщина с черными волосами и в красном платье, по соседству с ней – Тобиас. Оба мужчины поднимаются со своих мест, когда я вхожу. Я чувствую себя не в своей тарелке, одевшись не по случаю и слишком дешево. Дворецкий выдвигает деревянный стул рядом с Тобиасом, и я присаживаюсь.

– Спасибо, – благодарю я. Он кивает, прежде чем покинуть комнату.

Тобиас указывает в мою сторону, представляя меня:

– Это Элла, Элла, этот Дэвид МакДональд и Надя, его любимая жена, – он садится рядом со мной и наклоняется. – Разве она не милая, Элла? – шепчет он, положив руку мне на бедро.

– Потрясающая... – говорит Престон, присаживаясь.

– Так мило, что вы к нам сегодня присоединились, – произносит Дэвид с улыбкой, благодаря которой он выглядит на миллион долларов.

Дэвид и Престон обсуждают работу, а рука Тобиаса все выше и выше скользит по моему бедру. Он сжимает его, и я поднимаю на него нервный взгляд.

– Вторая игра... – он улыбается, прежде чем облизнуть губы, – должна оказаться очень интересной.

– Но возникает дилемма, которая тебе, возможно, не понравится, – шепчет Престон мне на ухо. Его неожиданное вмешательство испугало меня.

Я опускаю взгляд на тарелку, мое дыхание заметно ускорилось. Тобиас обхватывает меня за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.

– Тебе нечего бояться, – он опускает руку. – Дэвид, – быстро переключается он, – так что насчет той сделки, которую мы недавно обсуждали....

И вот она я – сижу, сжав кулаки под столом. Мой взгляд перебегает с Нади и обратно на мои колени. В чем смысл? Каким образом хоть что-то из этого может стоит два миллиона долларов? И что именно? Просто посмотреть, как я испытываю неловкость, как краснею, размышляя о том, каким человеком являюсь, если принимаю участие в их глупой игре? Конечно, два миллиона для них, до того как я потеряла все, были не больше чем двадцатка. Отрыв. Веселье. Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза. Деньги. Что бы я сделала за миллион, возможно, два миллиона долларов? Разве не это стало главным вопросом? Честно, я ждала, что меня будут трахать семь дней подряд, отшлепают, оттаскают за волосы и назовут шлюхой.

Но все совсем не так. Я смотрю на двух хищников, между которыми сижу, наблюдая, как они ведут бизнес. Что-то в них было неправильное и извращенное, или, может быть, именно это случается с мужчиной, когда у него есть все, что он только мог пожелать, обладая неограниченной властью. Возможно, они получают кайф от того, что ведут безумные игры с людьми.

Накрыли ужин: филе миньон, жаренный картофель с фасолью, за которым последовало крем-брюле на десерт. Как только убрали со стола, мужчины встали. Тобиас посмотрел на меня, прежде чем отодвинуть мой стул, постучав по часам.

А затем он переплел наши пальцы.

– Прошу нас извинить. Я хочу показать Элле Моне, которого вы с Дэвидом повесили в гостиной, – и с этими словами он выводит меня из столовой, направляя вдоль холла, прямо в уединенную комнату. Он открыл двойные стеклянные двери и, когда мы зашли внутрь, закрыл их за нами. Эти зеленные глаза пылали от власти, и, как настоящий хищник, он схватил меня за плечи и прижал к стене. Он провел носом по моей шее, сделав глубокий вдох, прежде чем застонать, когда его пальцы медленно обхватили мою шею. Мое сердце бешено забилось в груди. Я качаю головой, пытаясь высвободиться.

– Ты такая соблазнительная, – он целует мою шею. – Такая чертовски податливая, – тепло его языка посылает неожиданную постыдную волну желания по всему моему телу. – Блять... – его рука скользит под мое платье, и он кладет ладонь между моих ног. Его лицо прямо напротив моего, и его теплое дыхание касается моих губ, а эти яркие глаза не отрываются от моих. – С момента нашей встречи, все, что я хотел, это оказаться внутри тебя, – его палец проскальзывает под кружево, и я запрокидываю голову, когда он касается клитора. – И когда я тебя получу, то собираюсь уничтожить, – говорит он. Его рот прижимается ко мне, и он прикусывает зубами мою нижнюю губу, прежде чем отходит и открывает дверь. – Я, правда, надеюсь, что ты сегодня выиграешь, – говорит он, подмигивая мне, когда я прохожу мимо.

Я выхожу из комнаты и вижу, что Престон уже ждет меня в конце холла. Я улыбаюсь, пытаясь не обращать внимания на нервную дрожь в теле, и продолжаю напоминать себе о неважности того, что сегодня произойдет, ведь об этом никто не узнает. Насколько плохо это может быть?

– Спальня наверху, – инструктирует Тобиас, убирая волосы с моего плеча. Весь день я была то возбуждена, то отвергнута, и это одно простое прикосновение лишь усилило мое напряжение. – И не переживай, Надя и Дэвид не против, мы им хорошо заплатили за возможность воспользоваться гостевой комнатой.

Я следую за ним по лестнице, всеми силами пытаясь понять, в чем заключается сегодняшняя игра.

Мы поднимаемся на верхний этаж. Тобиас держится слева от меня, а Престон – справа, пока мы идем вдоль коридора. Сердце стучит и яростно бьется о ребра, буквально выпрыгивая из моей груди. Каждый мой шаг, каждый вздох – кажется, этот путь занимает вечность. Мой разум наполнен предвкушением, страхом, любопытством. Я чувствую себя Алисой, прыгающей в кроличью нору, и точно знаю, что чем дальше я захожу, чем глубже погружаюсь в это, тем более необычным становится все вокруг меня.

Он открывает дверь в конце коридора, и мы втроем заходим в темную комнату. Тобиас быстро прикрывает дверь, не включая света.

– Предупреждаю тебя, Элла, что бы ты ни делала, не кричи, – говорит Тобиас. Тон его голоса посылает холодок по моей коже.

– Она закричит, Тобиас. – Я дергаюсь, когда чувствую, как теплая рука Престона прикрывает мой рот. – Тсс, это просто напоминание о том, что не стоит шуметь.

Мое сердце гулко забилось в груди, я киваю. Престон оставляет поцелуй на моей щеке.

А затем включается свет. Я неосознанно впиваюсь ногтями в ладонь Престона, задыхаясь от представшего зрелища. Меня охватывает паника, когда я смотрю на девушку – обнаженную, с кляпом во рту, привязанную к кровати.

– Все в порядке, Элла. Она не ранена, – успокаивает меня Престон.

– Пока что, – добавляет Тобиас. – Помнишь Марию?

Я закрываю глаза. У меня нет ни малейшего желания смотреть на нее. Или же быть в одной комнате с ними и с ней.

– Я хочу уйти, – шепчу в ответ, страх пожирает меня изнутри.

– Так быстро? – дразнит Тобиас. – Но ты ведь даже не знаешь, в чем заключается игра, ягненок.

Открыв глаза, я смотрю на Марию, а она впивается взглядом в нас. В ее глазах мольба.

– Мне и не нужно. Прошу прощения, – я делаю несколько шагов назад и останавливаюсь прямо напротив двери, моя рука зависла над ручкой, потому что... вдруг и она тоже подписала контракт? Ведь, в конце концов, это всего лишь игра, не так ли?

– Куда ты собираешься? – спрашивает Тобиас.

– Разве ты не помнишь, что теперь бездомная? – напоминает мне Престон, в его голосе проскакивает нотка удивления. – Тебе стоит, наверное, все же увидеть, в чем заключается игра, Элла.

Я все также не двигаюсь с места. Мне прекрасно слышен ее приглушенный плач. Раскатистый смех Тобиаса.

– Тогда расскажите мне, – медленно произношу я, оборачиваясь к этим двум мужчинам и прижимаясь спиной к двери.

Тобиас складывает руки на груди, а Престон засовывает их в карманы, на его губах играет зловещая улыбка.

– У тебя два варианта: ты можешь или трахнуть, или убить ее, – говорит Тобиас, вновь надевая на себя маску полного безразличия.

– Что? – переспрашиваю я, мою грудь сжимает.

– Я сделаю вид, что не слышал этого вопроса, – Тобиас бросил на меня недовольный взгляд. – Единственный раз.

– Ну, это простая игра, которая заключается в том, чего ты желаешь сильнее, Элла, – объясняет Престон, обходя комнату, предоставляя мне полный вид на Марию, прикованную к кровати, прямо передо мной.

– Мы знаем, что ты ненавидишь ее за то, что она сделала и что забрала у тебя, – продолжает Тобиас, его голос звучит глубоко и проникновенно.

Престон подходит ближе, проводя пальцами по моей щеке, останавливаясь рядом.

– Но также мы знаем, как много напряжения накопилось в тебе сегодня, – говорит он, скользя рукой мне под платье и обхватывая мою киску своей теплой ладонью. Мое дыхание замирает. Я хватаю его за руку, чтобы удержаться на ногах. С его губ срывается хриплый смех.

– Поэтому у тебя есть два выбора, Элла. Убить или трахнуть ее, – повторяет Тобиас мои варианты.

– Или уйти ни с чем. Бездомная. Одинокая. Нелюбимая, – произносит Престон, схватив меня за подбородок и заставив взглянуть на него. Он совсем рядом, так близко, что его губы касаются моих. – Я буду скучать по тебе, Элла, – он нежно меня целует. –Очень сильно, – и отходит назад, отпуская меня. Я стою, прислонившись спиной к двери, мой взгляд мечется между Престоном, Тобиасом и Марией.

– Хотя, если ты уйдешь, мы просто ее убьем, – добавляет Тобиас.

Престон смеется.

– Это как «утка, утка, гусь» [1]1
  детская игра; большая группа детей усаживается в круг, водящий называет «гуся» и бросается бежать с ним по кругу наперегонки; выигрывает тот, кто первым вернётся на своё место


[Закрыть] . Только... «убей, убей, трахни».

Мой желудок скручивает в спазме, желчь поднимается к горлу, когда я смотрю на бедную девочку, привязанную к кровати, по ее лицу катятся слезы. Может, я ее и ненавижу, но точно не хочу видеть мертвой.

– Она здесь не по своей воле, как я. Вы не можете так с ней поступить. Пожалуйста, – шепчу я.

– Ты здесь не для того, чтобы быть нашим моральным компасом, – отвечает на мои слова Тобиас. – У Марии уж точно имеется дефицит морали, тебе так не кажется, Престон?

– Сначала она увела у тебя парня, потом ты потеряла работу и, так как осталась совсем одна, лишилась дома, – Престон перечисляет каждую ужасную деталь моей жизни на пальцах. – Ты потеряла все, пока не оказалась в наших руках.

– Я бы убил ее, – добавляет Тобиас с порочной улыбкой.

– А я бы трахнул, – хмыкает Престон.

Я сглатываю, хватаясь за стену, чтобы не упасть. Они говорили при подписании контракта, что я могу уйти в любой момент, но у меня сложилось такое впечатление, что к нашему соглашению всегда будут оговорки. Свобода – такое расплывчатое понятие, не так ли? Все, что я могу слышать сейчас, это громкое биение сердца и мое сбившееся дыхание. Мне следует покинуть эту комнату, чтобы они убили ее?

– Тогда я не могу уйти, – шепчу я.

– Еще как можешь, – Тобиас кивком головы указывает на дверь.

– Я уйду, а вы ее убьете. Моя свобода зависит от этого, так что на самом деле у меня нет выбора, – я смотрю на него, ощущая, как злость и страх растекаются по венам.

– Ох, Элла, – Престон улыбается. – Тебе нужно больше волноваться о себе, – он бросает взгляд на Тобиаса. – Хотя есть что-то очень привлекательное в этой невинности, не так ли?

– Она не будет невинной, когда мы закончим с ней, – Тобиас склоняет голову. – Тик-так.

– У тебя есть всего пара минут, чтобы решить, – подгоняет меня Престон, проводя рукой по моему плечу, нарезая круги вокруг меня, как волк, загнавший в угол ягненка... раненного ягненка.

Тобиас подходит ближе к кровати.

– Помни, не смей кричать, – предупреждает он, наклоняясь к Марии и освобождая ее рот. Она кашляет и делает глубокий вдох. – Что бы ты предпочла, Мария? – спрашивает он. – Чтобы Элла трахнула тебя, или чтобы кто-то из нас убил тебя?

– Трахни меня, пожалуйста, просто трахни. Не дай мне умереть, – она не сдерживает рыдания. – Пожалуйста...

– Оу, она умоляет тебя, сладкая Элла, – бормочет Престон мне на ухо, хватая меня за киску. – Тебя это заводит? – он смеется.

– Ну, – Тобиас откидывает кляп на пол, – вот ты и получила ответ на вопрос, чего хочет она. Ее совсем не прельщает мысль умереть, так что выберешь ты, Элла? С каким решением тебе легче смириться?

Бух. Бух. Бух. Пульс шумит в ушах. Время, кажется, замедляется, а, возможно, и вовсе останавливается.

– Давай, Элла, разве так сложно решить? В смысле, да, ты ненавидишь ее... она разрушила твою жизнь... – на губах Тобиаса появляется садистская улыбка, и он постукивает пальцем по подбородку, будто обдумывая некий философский вопрос, – так почему бы не разрушить ее жизнь?

– Или избавься от ее достоинства, как она лишила тебя твоего, – шепчет Престон, пока его рука вновь скользит под мое платье, поглаживая киску. – Забери его кусочек за кусочком. Заставь ее унизиться. Заплатить, чтобы она никогда не забывала о том, кто ты. Чтобы каждый раз, когда закроет глаза, вспоминала тебя. Ты будешь преследовать ее во снах, как и она, наверняка, преследует тебя в твоих.

Я бросаю взгляд на Марию, и в ее глазах мольба о том, чтобы именно это я и сделала.

– Что ты решила, ягненок? – спрашивает Тобиас.

– Я не хочу, чтобы вы ее убивали.

– Тогда раздевайся, – он усмехается.

Я смотрю на Тобиаса, пока снимаю платье и трусики, оставаясь только в туфлях. Когда я наклоняюсь, чтобы избавиться и от них, он останавливает меня.

– Оставь обувь, – приказывает Тобиас. И вот я стою полностью обнаженная у кровати, наблюдая за тем, как грудь Марии приподнимается от прерывистого дыхания.

– У нас мало времени, – сообщает Тобиас, постучав по часам.

– Мне жаль, – шепчу я, забираясь на кровать. Она кивает. Я опускаю взгляд на удерживающие ее веревки. – Я бы хотела ее развязать.

– Не думаю, что это хорошая идея, – говорит Престон. Сделав вдох, я сглатываю вязкий ком в горле. – И это должно быть правдиво, Элла. А также сексуально и грязно.

Я стискиваю зубы. Мне хочется закричать на этих двоих.

– Вот, – подталкивает меня Тобиас, – давай я помогу, – он хватает меня за руку и кладет ее на бедро девушки, проводя ею вверх и вниз. – Разве она не гладкая? – спрашивает он. А затем располагает мою руку между ее ног. – И теплая. – Я не упускаю насмешки в его голосе. Он берет меня за палец и проводит им по ее киске. И она влажная. Что за черт? Я хмурюсь, и Тобиас, похоже, замечает это, потому что начинает смеяться.

– Страх – отличный афродизиак. А теперь трахни ее, – говорит он с рыком, отходя от нас.

Мои пальцы дрожат, когда я скольжу ими по ее гладким ногам. Это женщина, ради которой меня бросил Сойер. Моя рука порхает над изгибами ее бедра, к талии. Женщина, которую он трахает каждую ночь. Я касаюсь ее груди, и ее сосок тут же твердеет под моей ладонью. Мне следует ненавидеть все, что сейчас происходит. И я ненавижу, но в то же самое время меня поглощает это порочное чувство власти. Она связана и обнажена. Она умрет, если я не трахну ее. Насколько я ненормальная, если это хотя бы чуточку мне нравится? Ее взгляд встречается с моим.

– Пожалуйста, – шепчет она, и теперь в ее глазах нет страха. Девушка прикусывает нижнюю губу и приподнимает бедра, потираясь мокрой киской о мой живот.

– Трахни ее, Элла, – шепчет Престон где-то позади меня.

– Пожалуйста, трахни меня, Элла, – вторит ему Мария. – Прикоснись ко мне. Почувствуй, насколько я мокрая для тебя.

– Хорошая девочка, – слышится похвала от Тобиаса.

Я замираю на месте, неуверенная в том, что сейчас на самом деле происходит.

– Коснись меня, Элла, – стонет она. – Заставь меня кончить.

Мое сердце нещадно бьется в груди, и, к моему стыду, столь знакомая боль зарождается между моих ног. Я сглатываю, а затем касаюсь пальцем ее киски. Закрыв глаза, я прикусываю губу. Она мокрая, а я касаюсь ее. И мне это нравится. Она стонет, когда я медленно ввожу в нее палец, не сдержав вздоха удовольствия, потому что это так запретно.

– Разве она не прекрасна? – спрашивает Престон. – Наверняка, она очень сладкая.

– Попробуй меня, Элла, – предлагает Мария, ее голос звучит мягко, почти как ожившая мечта.

склоняюсь к ней, пока мой палец погружен глубоко в нее, и замираю на секунду, прежде чем медленно провести языком по ее клитору. Она шипит. Ее спина слегка выгибается. Я лижу ее снова и снова. Ее бедра дергаются, а голова хаотично скользит по кровати. Тобиас и Престон обходят кровать, останавливаясь по разные стороны изголовья. Я поднимаю на них глаза, с любопытством наблюдая, как они отвязывают ее руки.

– Не останавливайся, – стонет она, прежде чем опустить свою уже свободную руку мне на голову. Она хватает меня за лицо и сильнее прижимает мой рот к себе. Я лижу и сосу, и трахаю ее пальцем, ее рука зарывается в мои волосы, и из нее не вырываются крики вперемешку со стонами, а ее киска сжимается.

– А теперь, – говорит Тобиас, – твоя очередь, – и он освобождает ее ноги.

Мария садится и хватает меня за плечи, заставляя лечь на спину. Ее руки скользят по моему телу, прежде чем она нависает сверху, и ее округлая грудь прижимается к моей. То, как наши соски соприкасаются, создает невероятный жар, растекающийся по всему моему телу. Мария целует мою шею, затем припадает к моему рту. Ее губы ощущаются такими мягкими и пухлыми. Это более чувственно, чем то, как целуется мужчина, более женственно и нежно, и... невинно, хотя и порочно. Ее палец медленно скользит вдоль моего тела, по моему бедру, к моим уже разведенным в стороны ногам. Ее большой палец идеально ласкает мой клитор, и я забываюсь, не в состоянии держать глаза открытыми. Она ласкает меня своим горячим дыханием, и мое тело извивается от этих ощущений.

– Можно мне попробовать тебя, Элла? – спрашивает она. – Пожалуйста...

– Да.

– Ты хочешь, чтобы она пировала на твоей киске, Элла? – спрашивает Тобиас, нависая надо мной.

– Тебе нравится то, что она делает с тобой, – добавляет Престон, пока его рука скользит по моей груди, потягивая меня за твердый сосок.

Я не отвечаю. Просто не могу, потому что ее теплый рот уже на мне, а ее язык лижет и ласкает меня, распространяя этот сладкий жар. Ее длинные пальцы медленно проникают в меня, и она впивается зубами в моей клитор.

– Черт, – постанываю я, выгибая бедра ей навстречу.

– Стоп! – приказывает Тобиас, его громкий голос разносится по всей комнате. Мария замирает, ее губы всего в паре миллиметрах от моей нуждающейся киски.

Престон прижимается ближе, его рука все еще на моей груди.