Текст книги "Что хотят женщины"
Автор книги: Л. Аделайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Соланж!
Какого черта? Я вздрогнула и уронила подвеску на тротуар, и она подпрыгнула с нежным звоном. Это был не прекрасный незнакомец из лифта, а мой бывший супруг Джулиус, и он стоял прямо передо мной с победоносным выражением лица.
Носком ботинка он остановил подвеску, не дав ей закатиться под ближайший грузовичок, с которого торговали чем-то съестным. Какого черта Джулиус здесь делает? В День подарков! И где Гас? Мои руки машинально потянулись к поясу плаща, чтобы затянуть его потуже. Он не догадается, что я голая. Он не может знать, откуда я иду и чем занималась. Успокойся. Возьми себя в руки.
Джулиус наклонился и поднял подвеску.
– Ты уронила, – сказал он, протягивая мне «Доверие» и не потрудившись даже взглянуть на него.
Охохохох!
– Спасибо. Привет, Джулиус! – Я сунула подвеску в карман.
Он смотрел на меня серьезно. Мы давно уже не оказывались так близко друг к другу. Обычно махали рукой из машины или у школы, передавая Гаса, когда тот стал постарше. Я даже с трудом узнала своего бывшего. Он выглядел… отлично. У него был счастливый вид.
– Что ты тут делаешь?
Быстрее. Думай!
– Ну, я могла бы задать тебе тот же вопрос. Где Гас?
– Он с Джанет. Я просто пришел сюда на часок, посмотреть, как идет мой новый бизнес в праздники.
Джанет была его младшей сестрой. Мы поддерживали отношения, поскольку Гас и ее сын были почти одного возраста. Я посмотрела через плечо Джулиуса на стоявший за его спиной передвижной магазин, непохожий на другие грузовички: выкрашен блестящей черной краской, а на его боку красными буквами написано: «ЗАКУСКИ БАЙЮ ОТ ДЖУЛИУСА». Внутри была небольшая стойка из кедровых планок, явно разборная.
– Это твой?
– Да, мой.
– А почему ты мне ничего не сказал?
– Не знаю. Я только неделю назад получил лицензию. Не хотел ничего говорить, пока не пойму, как идут дела. Да и оформление было уж очень хлопотным.
Сквозь раздаточное окошко молодой человек подавал горожанам нечто, похожее на маленькие коричневые буррито, на тарелочках из вощеной бумаги. Я вдруг ощутила холодный зимний ветер, забравшийся мне под плащ.
– Выглядит неплохо, – сказала я.
– Это вроде роти, только в креольском стиле. Помнишь, какой соус готовила моя мама? Я взял его как основу, сделал чуть менее жирным и стал добавлять к цыпленку, свинине или просто овощам и сыру, чтобы соединить вкусы. И запекать все вместе. Все продукты органические, мясо с фермы, и ничего жареного. Попробуешь?
– Конечно!
Джулиус исчез в грузовичке. Через секунду он вынес теплую бумажную тарелочку с едой и протянул ее мне. Целая толпа художников и уличных артистов выстроилась в очередь вдоль металлической ограды, ожидая своей очереди, и все они злобно косились в мою сторону, поскольку меня обслужили раньше. Я с жадностью откусила кусок.
– Ох, отлично! – пробормотала я с набитым ртом.
Черт побери, до чего же я проголодалась! А блюдо было и вправду изумительным.
Джулиус с нескрываемой гордостью наблюдал за тем, как я ем.
– Вообще-то, я думал, ты терпеть не можешь Французский квартал. И никак не ожидал встретить тебя здесь. Особенно в такой холодный вечер.
– Я не район терпеть не могу. Я терпеть не могу парковаться здесь.
Джулиус улыбался той самой улыбкой, какую я видела на его лице, когда пела в разных клубах много лет назад.
– Да, все отлично выглядит, Джулиус. Я серьезно. Отличный киоск на колесах. Традиционная еда, приготовленная чуть-чуть по-другому. Здоровая. Хорошая идея. Отличная идея.
– Спасибо. Для меня твои слова много значат, – сказал Джулиус чуть застенчиво, но при этом расправил плечи и выпятил грудь.
Сколько раз я говорила этому человеку, что он должен держаться более уверенно, прямо, и не только в физическом смысле, но и вообще! Постоянно придираясь к нему все те годы, я буквально превратилась в его мамашу. Но он, вместо того чтобы расти, лишь съеживался.
– Знаешь, если дело пойдет, я собираюсь взять патент и создать сеть.
– Надеюсь, так оно и будет, – кивнула я. – Выглядит похоже на то… Ладно, счастливого тебе Рождества. Мне рано вставать, так что… Я завтра заберу Гаса, ладно? В полдень, у тебя, хорошо?
– Да.
Когда я неловко обняла Джулиуса, он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, и мы столкнулись лбами. Мог ли он почувствовать исходивший от меня запах секса?
– Нам надо как-нибудь в ближайшее время поужинать вместе, – сказал Джулиус. – Договориться насчет Гаса на следующий год.
– Да, конечно, – кивнула я, поправляя шляпу, съехавшую на сторону в момент нашего столкновения. – Я что-нибудь организую.
– Нет, это я организую. Придумаю что-нибудь в ближайшие две недели.
– Хорошо, – сказала я почти вопросительным тоном.
Джулиус сам решил организовать встречу родителей? Вау!
– Приятно было повидать тебя вне твоего обычного круга, Соланж.
Если бы ты понимал, о чем говоришь. Если бы понимал.
Глава шестая
Кэсси
Штат был набран, приглашения разосланы, и большинство приглашенных ответили уверенным «да». На Френчмен-стрит давненько не открывалось новеньких ресторанов. Некоторые из старых заведений время от времени меняли названия, но «Кэсси» был абсолютно новым местом. Так что людей разбирало любопытство.
Я больше не запиналась, произнося его название, потому что теперь была равноправным партнером. И как равноправный партнер я имела равное право голоса при обсуждении кандидатур тех, кого мы нанимали, и, когда дело дошло до обсуждения шеф-повара, я просто чувствовала, что, кроме Делл, нам никто не нужен.
– У нее нет специальной подготовки! – возражал Уилл.
– Ха, подготовка! Она сама проверяет каждый рецепт. Она практически создает меню.
– Но мы будем просто дураками, если она уйдет из кафе!
– Как официантку ее легко заменить. А вот как повара – нет. По сути, именно ее еда привлекает сюда людей. А когда она выходит в зал, они удирают.
– Да уж, отличное доказательство.
В итоге Уилл смягчился, но выставил условие: мы должны нанять ей помощника, чтобы готовить самые изысканные блюда.
– Никаких проблем, – ответила я. – Ты отлично знаешь, как серьезно Делл относится к советам, особенно если совет дает какой-нибудь молодой всезнайка прямо из кулинарной школы.
Делл едва не ударилась в слезы, когда я предложила ей должность шеф-повара и более чем удвоила ее жалованье, но благодарить меня не стала. Именно этим качеством Делл я восхищалась больше всего: она прекрасно понимала, что, согласившись на новую должность, делает нам куда большую услугу, чем мы ей.
– У меня так много идей! – заявила она, водружая на голову поварской колпак и с удовольствием рассматривая себя в зеркале. – Так много!
Мое участие в деле означало также, что «Кэсси» открывается, не имея никаких долгов, что было редким случаем для новых ресторанов. И у меня осталось еще немного денег, чтобы потратить их в «Саксе на Пятой авеню», поскольку, как и множество других женщин, я твердо верила, что платье может либо все создать, либо все разрушить. В моем случае надежды возлагались на темно-красное платье для коктейлей – короткое, но с длинными прозрачными рукавами.
За пятнадцать минут до того, как мы распахнули двери, я стояла перед огромным зеркалом в служебной туалетной комнате, завершая свое преображение. Около двух лет назад я была застенчивой официанткой, пребывавшей в постоянной депрессии, покорившейся жизненной рутине. Сегодня я стала уверенной в себе совладелицей предприятия, жизнерадостной одинокой женщиной, у которой есть любовник и деловой партнер и которая надела сексуальное маленькое красное платье в канун Нового года, чтобы открыть ресторан, названный ее собственным именем. И – да, в то же время, несмотря на всю уверенность в себе, я вынуждена была признать, что высокие каблуки, косметика, дорогая губная помада, уложенные в прическу темные волосы – все это я воспринимала как внешнюю шелуху, а не подлинную часть себя самой.
Когда по пути к служебной лестнице наверх, в новый ресторан, я проходила мимо кухни, то услышала протяжный низкий свист, остановивший меня.
– Ты только посмотри на эту леди-босса! – воскликнула Делл, сияя улыбкой. Она улыбалась мне! Это чуть не заставило меня расплакаться. – Что случилось с той маленькой мышкой-официанткой?
Мне хотелось сказать: «Это сделал С.Е.К.Р.Е.Т.» – моя ладонь как-то сама собой легла на звенящий браслет с подвесками. Я редко надевала его на работу, не желая отвечать на вопросы о нем, но в этот вечер его золотое сияние более чем отвечало событию.
– Спасибо, – ответила я, одергивая платье. – Тебе не кажется, что это уж слишком?
– Слишком – что?
– Не знаю. Я себя так чувствую, будто не я ношу это платье, а оно носит меня.
Делл непонимающе моргнула. Даже если она и почувствовала мою неуверенность, то отказывалась признавать ее.
– Я молюсь о том, чтобы дело пошло хорошо, – сказала она, снова поворачиваясь к плите, дабы помешать нечто, невероятно аппетитно пахнувшее.
Мне захотелось расцеловать ее. Она могла не считать меня подругой, но я надеялась, что она будет меня уважать.
Как раз в этот момент в кухню ворвались Клэр и Морин с горой грязных тарелок, которые они сбросили на конвейерную ленту.
– Да чтоб вам! Сколько раз говорить – ставьте все это на пол! – закричала Делл. Девушки до сих пор не сумели заслужить ее одобрения. – Вот-вот привезут посудомоечную машину, и кто будет все это убирать, освобождать для нее место?
– Прости, Делл, но нам нужно еще прибраться в кафе, а у меня сегодня вечеринка, – сказала Клэр, заглядывая в сумочку на поясе, чтобы проверить свой смартфон.
Она сделала это настолько рассеянно, настолько машинально, что я не была уверена, осознает ли она вообще собственные действия. Я поморщилась: вот уж действительно поколение, привязанное ко всякой ерунде.
Клэр предлагала помочь наверху в день открытия ресторана, но потом ее пригласили на какую-то вечеринку, и Уилл настоял на том, чтобы она оставалась нормальным подростком и пошла веселиться. Вечеринка означала, что у Клэр еще есть кое-какие друзья.
– А Уилл здесь? – спросила я как можно более беспечным тоном, ни к кому в особенности не обращаясь.
– Наверху, – откликнулась Делл. – Морозилка для льда не работает. Уилл только что понес туда большой лоток льда.
– Как будто нам внизу лед не нужен, – буркнула Морин.
Я поспешила сбежать, предоставив Делл разбираться с напряжением, которое возникало из-за того, что кухню теперь приходилось делить между двумя залами, и это уже вызывало накладки.
Новая служебная лестница наверх, в ресторан «Кэсси», все еще пахла свежеокрашенным деревом. И сегодняшний вечер, как подумалось мне, означал начало еще кое-чего совершенно нового: начало не просто работы, а карьеры. С того момента, как я вложила деньги в это дело, я прошла ускоренный курс подготовки управляющих и считала себя вполне способной справиться со всем. Я умела принимать решения относительно денег и бизнеса. И относительно секса, наверное, тоже. Вот любовь – ну, тут все не так просто. После Дня подарков я ни разу не видела Джесси, с того самого момента, когда он оставил меня на Джексон-сквер, чтобы участвовать в организации фантазии. А я сосредоточилась на работе, на подготовке к открытию ресторана, стараясь сделать все для его успеха. И по правде говоря, когда Джесси сказал, что именно в этот вечер он будет с сыном и не сможет прийти на открытие, я испытала облегчение. Я вовсе не горела желанием увидеть, как столкнутся Джесси и Уилл, и мне совершенно ни к чему были новые драмы и помехи.
В зале ресторана было пусто, если не считать Уилла. Он стоял спиной ко мне, раскладывая сверкающие столовые приборы. Я никогда не видела на нем этого костюма: темно-синий, очень дорогой на вид, сшитый из такой ткани, которую хотелось погладить. Со спины Уилл выглядел более худощавым и подвижным. В последний раз я видела его в костюме, когда мы собирались на тот самый благотворительный прием, в тот самый роковой вечер. Мог ли Уилл выглядеть более сексуальным, чем тогда?
Может быть, сегодня, прямо сейчас.
– А, вот ты где, – сказала я.
Уилл обернулся, и мое сердце дрогнуло при виде его лица: счастливого, открытого. Похоже, Уилл совершенно не заметил того, как я выгляжу в новом платье.
– Привет, Кэсси! Нет, ты можешь в это поверить? Мы открываемся! – воскликнул он, снова возвращаясь к своему занятию. – А, кстати, с Новым годом!
– Да. И тебя тоже.
И это все, что мы скажем друг другу? Мне хотелось закричать, мои каблуки словно впились в новенькие доски пола.
– Ты отлично выглядишь, Уилл.
– Спасибо. Это Клэр костюм выбирала. Оказалось, у нее весьма дорогой вкус! – ответил Уилл, опять поворачиваясь ко мне и разглаживая лацканы пиджака.
Я попыталась мысленно произнести как заклинание слова с подвесок на моем браслете. Смелость. Уверенность. Бесстрашие.
Да, мне все это пригодилось бы нынешним вечером.
– Ну… что ж, вперед и с песней! – сказала я.
Снизу, из кухни, до нас долетел соблазнительный запах: Делл готовила цыплят в масле и креольский соус, а также пирожки с курятиной, тыквенную запеканку, пряных креветок, кукурузный хлеб с орехами пекан и ее знаменитые шарики из клейкого риса.
– Чувствуешь запах? – спросил Уилл.
– Божественно!
Я шагнула к нему. Могу поклясться, он вздрогнул, когда я протянула ему руку и сказала:
– Поздравляю! С открытием.
Прежде чем Уилл протянул руку в ответ, его взгляд остановился на моем браслете – раз, другой. Обними его, поцелуй. Покончи с этим противостоянием, с этой глупостью. Но пока я набиралась храбрости, в зал вошел коренастый звукооператор, тащивший здоровенный микрофон и прочее оборудование.
– Это «Кэсси»? – спросил он, слегка задыхаясь.
– Да, – хором ответили мы с Уиллом.
– Я из «Вечерних новостей».
– Отлично! – воскликнул Уилл, явно слегка ошеломленный.
Матильда говорила мне, что собирается попросить Соланж прислать к нам команду для того, чтобы отснять открытие ресторана, и они действительно пришли!
– Вы мне только скажите, где я могу включить все это – в смысле, освещение, – с раздражением сказал парень, явно недовольный тем, что ему приходится работать в канун Нового года.
Уилл показал ему розетки рядом с баром.
Я посмотрела на часы:
– Черт побери! Пора уже! Пойду открывать входную дверь.
– Да, пора. Вау! – воскликнул Уилл. – Ох… Кэсси?
Уже стоя на верхней ступеньке лестницы, я оглянулась.
– Ты выглядишь потрясающе! – сообщил Уилл, прижимая ладонь к сердцу и делая вид, что у него подгибаются ноги.
Я невольно улыбнулась. И ощутила себя сексуальной. Да, мне хотелось это услышать, мне необходимо было это услышать, и Уилл меня понял.
Я спускалась по лестнице с новой энергией и буквально ринулась к парадной двери. И уже через минуту-другую появились первые гости, в основном местные рестораторы, которые желали выяснить, насколько мы хороши, попробовать блюда Делл. Между закусками и разговорами я поглядывала на Уилла, который никогда не обладал искусством приема гостей и пустой болтовни. Но этим вечером и в нем проявилось нечто новое – это была гордость и уверенность в себе. Думаю, мы оба ею обзавелись, и каждый в отдельности занимался гостями, и лишь примерно через час этой толкотни мы наконец подошли друг к другу, чтобы обменяться впечатлениями.
– Думаю, все идет неплохо, – кивнул Уилл.
– Да. А еда как тебе? Жареные креветки просто улетают с тарелок!
– Я так и знал, что они будут иметь успех.
– Делл просто гений!
– Нет, это ты гений, так как настояла на том, чтобы она была шеф-поваром.
Я снова улыбнулась Уиллу, и мне инстинктивно захотелось взять его за руку, но тут он отвел от меня счастливый взгляд и уставился на кого-то за моим левым плечом. Я обернулась – и увидела, что в зал входит Трачина с малышкой Нико на руках, а следом шагает ее жених, единственный и неповторимый Каррутерс Джонстоун.
Вот уж кого не ждали.
– Иди поздоровайся с ними, Уилл. Покончи с этим.
– Дай мне секундочку, – пробормотал он, отворачиваясь от них.
Он не видел ни Каррутерса, ни Трачину с той самой ночи, когда родилась их дочка Нико. Но то, что они приглашены на открытие, не было для него новостью. Я затронула этот вопрос несколько месяцев назад, когда мы с Уиллом мучительно воссоединились, заговорила как-то ночью в постели, после упоительного секса.
Уилл высказался тогда весьма недвусмысленно:
– Нет! Разве мы не можем начать все сначала, без того, чтобы нас преследовало прошлое? Почему наше будущее должно включать в себя прощение Трачины?
– Тебе незачем ее прощать, но ты должен чувствовать себя спокойно, если она появится в кафе. Мы все хотели бы увидеть малышку. В конце концов, ее назвали в честь твоего кафе!
Девочку звали Роза Нико, а кафе было, в свою очередь, названо в честь первой афроамериканской предпринимательницы в Новом Орлеане, рабыни, которая продавала кофе с тележки, которую сама же и толкала взад-вперед по Френчмен-стрит. Она постепенно заработала достаточно денег, чтобы купить себе свободу. И история ее подвига была напечатана на обороте каждого листка меню.
– Уилл, это кафе очень много значит для Трачины! Ее подруги здесь работают. Пора уже все наладить. И мы сможем спокойно двигаться вперед.
– С каких это пор ты стала так заботиться о Трачине? Когда она превратилась в твою подружку?
Вопрос был хорош, и на него было нелегко ответить.
– Не знаю. Просто так уж случилось.
И это было правдой. Мы действительно стали подругами. Все началось с того дня, когда Трачина родила дочку. Младенцы сродни магнитам. Они притягивают к себе людей, а уж эта девочка обладала особой притягательной силой. Мы с Трачиной отправлялись на прогулку в Одюбон-парк, болтая обо всем, и никто не мог быть счастливее Трачины в тот день, когда я сказала ей, что мы с Уиллом наконец-то вместе. Она радовалась искренне, потому что это смягчало ее чувство вины из-за того, что она бросила Уилла ради человека, которого любила по-настоящему, отца ее ребенка.
Но когда позже я сообщила ей, что мы с Уиллом расстались, она рассердилась. И разгневалась еще сильнее, когда я объяснила, почему это произошло.
– Да что это за двойные стандарты у мужиков, черт побери! Значит, ты не можешь заниматься сексом без того, чтобы он не почувствовал себя ущемленным? Да если бы он не ненавидел меня так, я бы прямо сейчас отправилась к нему и врезала бы ему по башке бабулиной чугунной сковородкой!
Трачина давно уже догадывалась о том, что я каким-то образом причастна к той «маленькой сексуальной группе», в которую входили ее давние подруги Кит и Анджела.
– Иначе с чего бы им постоянно о чем-то шептаться? – сказала она однажды без всякой злобы, просто в обычной своей откровенной манере.
Трачина даже призналась мне, что, когда Кит и Анджела рассказали ей о своем членстве в обществе С.Е.К.Р.Е.Т., она очень просила и ее тоже вовлечь, хотя бы для организации фантазий.
Но ей объяснили, что для этого ей недостает подготовки.
– И что? Если дело доходит до секса, я не подведу! Разве это плохо?
Нет, сказала я Трачине, наоборот, она из тех женщин, на каких мы все хотим быть похожими, и именно в том, что касается секса и отношения к собственному телу. Сегодня она выглядела просто невероятно, поскольку расцвела после рождения ребенка и все линии ее тела смягчились. Видя, как Трачина нежно ласкает дочку, вышагивая при этом на высоких каблуках, в коротком блестящем платье, я восхищалась тем, какой сексуальной сделало эту женщину материнство.
– Иди, – велела я Уиллу, мягко подталкивая его навстречу Трачине, младенцу и их красоте.
Глубоко вздохнув, Уилл пересек зал и храбро протянул руку Каррутерсу, не как старому другу или возможному новому приятелю, а с таким выражением, словно они были противниками в некой яростной схватке, и не ясно, кто выйдет из нее победителем. Потом Уилл повернулся к Трачине и быстро чмокнул ее в щеку, а его взгляд при этом уперся в сверток на ее руках. Когда Трачина приподняла угол одеяльца, чтобы показать Уиллу малышку Нико, он впервые за несколько недель улыбнулся настоящей открытой улыбкой, от уха до уха.
И в этот момент мое сердце снова устремилось к нему.
Трачина вручила Уиллу малышку Нико, и он принялся покачивать девочку и что-то ей бормотать, а сам все улыбался и улыбался. Тут настала моя очередь подойти к Трачине, временно освободившейся от ребенка, и увлечь ее в сторонку.
– Ты выглядишь безумно красивой! – воскликнула она, хватая мои руки и разводя их в стороны, чтобы как следует оценить красное платье.
– Думаешь? Я чувствую себя фальшивкой.
– Прекрати, все потрясающе! А Уилл по-прежнему ведет себя как последний идиот? – спросила Трачина, взяв бокал вина с подноса, который проносили мимо. – Я сцедила для нее молока, так что собираюсь сегодня повеселиться вволю!
– Уилл… Ну, ты ведь знаешь Уилла.
– Хочешь совет? Просто дай ему морального пинка. Пусть вспомнит, чего лишился.
– Трачина, мы теперь только деловые партнеры. Шанс упущен.
Но она не обратила внимания на мои слова.
– Я хочу сказать, не допускай эмоциональной зависимости от него, если хочешь его вернуть!
– Я же говорю, мы теперь только…
– Будь загадочной. Будь деловой. Начни снова ходить на свидания. Кем был тот парень, с которым ты встречалась в прошлом году?
– Который? Музыкант или шеф-кондитер?
Трачина покосилась на меня:
– А я и не знала, что ты была настолько занята. – (Мы рассмеялись.) – Кэсси, я же знаю тебя. Все, что ты говоришь себе об Уилле, я говорила себе о моем Карре. Вот я тебе и говорю: ты действительно хочешь заполучить Уилла? Значит, держись так, словно он тебе не нужен!
Мы обе оглянулись на Уилла. Если бы вы увидели мужчину, который внезапно влюбился, он был бы похож на Уилла; мир вокруг него как будто растворился, и все его внимание было сосредоточено на объекте привязанности. Малышке явно нравилось общество Уилла, она хихикала так, что мы даже издали ее слышали. Нико тянулась к носу и подбородку Уилла, пока наконец, утомившись, не захныкала, и Трачина мгновенно устремилась к дочери. А Уилл направился к нам, за ним тащился влюбленный Каррутерс.
– Ну конечно, она решила поплакать, потому что ей хочется вернуться к мамочке, – сказала Трачина.
– Если я могу чем-нибудь помочь, я с радостью, – сказал Уилл, неохотно обменивая малышку на пустой бокал Трачины.
– Нет. Все в порядке. Она просто соскучилась по мамочке. И по чистой пеленке.
Трачина понесла теперь уже громко пищавшую Нико вниз, в служебную комнату, а мы трое еще несколько секунд неловко стояли рядом.
– Спасибо, что пришли, – сказала я Каррутерсу, похлопав его по руке.
Он напряженно улыбнулся:
– Я всегда рад поддержать местный бизнес.
К счастью, в это время появилась Матильда, и я, извинившись, покинула вызывающую тягостные воспоминания компанию, чтобы приветствовать ее, не обратив внимания на взгляды Уилла, звавшие на помощь. Когда я шла навстречу Матильде, в моем кармане завибрировал телефон. Это было сообщение. От Джесси.
Приедешь после вашей вечеринки? Финн будет спать.
Финн? Ох, ну да, конечно, его сын. Я выругала себя за то, что давным-давно не спросила, как зовут мальчика. Прежде чем я успела ответить, Матильда заключила меня в объятия:
– Кэсси! Ты ошеломительно выглядишь!
– Спасибо. Хотя я уже начинаю беспокоиться: может, открываться в канун Нового года было неудачной идеей?
Но тут по лестнице в зал ресторана стали подниматься новые гости. И прежде чем я успела направиться им навстречу, оставив Матильду, Уилл ринулся на баррикады, показывая одним, где они могут оставить пальто, других провожая к бару.
– Ну, судя по публике, идея была как раз хороша.
Матильда задержалась на мгновение, чтобы восхититься тем, как были оформлены бокалы с мятным коктейлем, стоявшие рядом с нами на подносе. Я прихватила один и так быстро втянула напиток через соломинку, что тут же ощутила головную боль.
– Ты пьешь, как умирающий от жажды дальнобойщик, – сказала Матильда, аккуратно беря бокал.
– Я просто жутко нервничаю, – ответила я.
– Ну, по виду не скажешь.
– Трачина тоже пришла, – сообщила я. – Она сейчас внизу. С малышкой.
– Замечательно! Мне очень нравится, когда Новый год начинается с прощения за маленькие прошлые ошибки. Это очень полезно для внешности. Кстати, нашему обществу подворачивается очень интересная возможность. Я подумала, что сначала следует поговорить с тобой. – (Я вопросительно вскинула брови.) – Мы можем поболтать об этом завтра, – сказала Матильда. – Но думаю, будет просто здорово. Весело.
К нам подошла Анджела в роскошном брючном костюме; волосы завиты и заколоты в стиле двадцатых годов прошлого века.
– Вы тут о каком веселье говорите? – спросила она, выуживая оливку из своего бокала. – Здесь как раз и есть настоящее веселье!
Через несколько минут я оставила Матильду болтать с Анджелой, а сама пошла вниз – проверить, как там дела. Трачину я обнаружила в кухне, она восхищалась вкусностями, которые готовила Делл, а Делл и Морин восхищались младенцем. Я улыбнулась при виде этой сцены. Все выглядело чудесно, было наполнено любовью и обещанием после прежних тайн и лжи. Мне вдруг отчаянно захотелось очутиться рядом с Уиллом, а потому я покинула кухню, вернулась в зал ресторана и испытала шок оттого, что праздник уже подходит к концу. Пары начали одна за другой исчезать во тьме. Я огляделась по сторонам и наконец увидела Уилла, махавшего мне руками.
Он что, искал меня?
Я глубоко вздохнула и быстро пошла через зал, проклиная толпу, вспоминая о том, когда вечеринки были только для нас, о том, как мы впервые оказались вместе на старом матрасе, после веселого представления, а потом – совсем недавно – на разных постелях в той же самой комнате…
– …ДЕСЯТЬ, ДЕВЯТЬ…
Если я скажу, что по пути к Уиллу ощущала себя парящей над собственным телом, это не будет преувеличением.
– …ПЯТЬ, ЧЕТЫРЕ…
На лице Уилла было написано предвкушение, он так открыто улыбался мне…
– …ТРИ, ДВА…
– …ОДИН!
Я очутилась рядом с Уиллом точно в тот момент, когда нас залил поток света, настолько яркий и мощный, что мне пришлось прикрыть глаза ладонью. Что, черт возьми, происходит? Ох! Ну конечно! Это прожектор. Началось интервью. Уилл подзывал меня к себе не ради новогоднего поцелуя, а ради интервью, которое вела невероятно юная и невероятно умная тележурналистка.
– Кэсси, с Новым годом! Рада тебя видеть! – сказала она, надевая большие очки в старомодной оправе.
Мы с Уиллом стояли рядом, словно чопорная пара из фильма «Американская готика», а объектив камеры сначала прошелся по толпе гостей, а потом повернулся к нам.
– Поближе друг к другу! – крикнула ведущая откуда-то издали.
Уилл неловко обнял меня за плечи. Я посмотрела на его лицо, но он не сводил взгляда с ведущей.
– Внимание, начинаем снимать! Уилл, расскажи нам, где мы сейчас находимся! – прокричала девушка.
– Сегодня мы открываем новый ресторан «Кэсси», где будут подаваться лучшие на всей Френчмен-стрит блюда!
– Я слышала, вы назвали ресторан в честь вашей любимой, которая стоит рядом с вами. Она должна быть необыкновенной женщиной.
– Кэсси – мой деловой партнер, – ответил Уилл, шутливо подталкивая меня, как если бы я была его сестрой или одноклассницей. – Она владеет половиной ресторана, так что у меня просто не было выбора!
Ха-ха-ха. Что он такое несет?
– Кэсси, а вы как себя чувствуете сегодня? – спросила ведущая, подсовывая мне микрофон.
Секунду-другую я смотрела на него, откашливаясь.
– Волнуюсь. Нервничаю… – Я вдруг утратила дар членораздельной речи. Я схватилась за микрофон и придвинула его поближе к себе. – Мы уверены, что ресторан «Кэсси» – это именно то, в чем сейчас нуждается Френчмен-стрит. Здесь не только уютно, но и классно, и у нас соединяются лучшие традиции домашней южной кухни и светского очарования. Наше меню – это новый взгляд на традиционные для Юга блюда. А список наших вин удивителен! Половина американских, половина французских, как и сам город.
– И в нашем ресторане время от времени будет играть живая музыка, – добавил Уилл, продолжая держать руку на моем плече.
Когда ведущая наконец поблагодарила нас и опустила свой микрофон, прожектор мигнул и погас, а Уилл убрал руку.
– Блестяще! Кэсси, ты дала точно то, что было нужно! – сообщила ведущая. – Спасибо вам обоим! Мне надо поспешить в студию, чтобы успеть к ночному выпуску новостей.
– Эй! – Я пыталась выглядеть такой же полной энтузиазма, как и Уилл. – Останьтесь, выпейте немножко!
– Ну, думаю, раз уж сегодня канун Нового года… – решила ведущая, снимая очки. Она повернулась к оператору и велела группе возвращаться на студию без нее.
– Отлично! Позвольте предложить вам шампанского, – сказал Уилл и добавил, обращаясь ко мне: – Кэсси, я настаиваю на том, чтобы ты пошла отдыхать. Тебе незачем торчать тут до самого конца. Ты с утра на ногах.
Мое сердце окончательно куда-то провалилось. Уилл едва прикасался ко мне во время интервью, а теперь пытался избавиться от меня, чтобы пофлиртовать с этой милой молоденькой ведущей.
– Ты действительно ничего не имеешь против? – ровным голосом спросила я.
– Абсолютно ничего, – кивнул Уилл.
– Отлично. Спасибо.
– Тебе следует встретить Новый год с твоим парнем! Здесь все равно веселье уже заканчивается.
Что прозвучало в его голосе – боль, гнев или, что еще хуже, отвращение? Я не стала об этом задумываться. Я оставила его с милой ведущей и еще раз обошла зал ресторана. А потом схватилась за телефон и отправила сообщение Джесси.
Не запирай дверь. Я уже еду.
Матильда как-то говорила, что признаком взрослого человека является понимание, когда пора уходить. И внезапно я почувствовала себя взрослой.
* * *
Когда я приехала, дверь дома Джесси была не заперта. Я отворила ее, сняла туфли на высоких каблуках прямо в темной прихожей, бросила пальто на спинку кресла и тихо прокралась к спальне Джесси, придерживая браслет С.Е.К.Р.Е.Т., чтобы тот не звякал, пока я иду через прихожую и по коридору. Я думала, свет, струившийся из-под двери спальни, означает, что Джесси еще не спит. Но – увы! – когда я вошла, Джесси крепко спал, а поперек него лежали на удивление длинные ноги его сына Финна; оба тихонько похрапывали. Я не разбиралась в детях, а потому не могла судить наверняка, но выглядел мальчик великоватым для шести или семи лет. Картина была такой трогательной, что не хотелось ее нарушать. Я закрыла дверь и на цыпочках отправилась обратно в прихожую забрать пальто и туфли. Снаружи, на крыльце, я достала телефон и позвонила в такси, только что доставившее меня сюда. Ожидая, я дрожала на ступенях. А потом заметила в телефоне еще один текст, на этот раз от Уилла.
Не видел, как ты ушла. Отличный был вечер, Кэсси!
Спасибо, что поддержала меня. Увидимся завтра. У. х
Мое сердце дрогнуло при виде этого глупого маленького «х». Я чувствовала себя безмозглой школьницей, цепляющейся за каждый намек на то, что она нравится какому-то мальчику. Что я делаю здесь, в темноте, на чужом крыльце, посреди холодной ночи, продолжая цепляться за «х»? Конечно, тяжелые времена трудно переживать в одиночестве, но хуже всего, когда происходит что-то хорошее, а отпраздновать это не с кем. Как было бы здорово встретить Новый год с Уиллом, в нашем ресторане, после того как все уйдут, выпить немножко бренди, поцеловаться…
