Текст книги "Что хотят женщины"
Автор книги: Л. Аделайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Л. Мари Аделайн
Что хотят женщины
С.Е.К.Р.Е.Т. Книга 3
Посвящается Лизе Лаборд, с любовью и благодарностью
L. Marie Adeline
S.E.C.R.E.T. REVEALED: A SECRET NOVEL
Copyright © L. Marie Adeline, 2014
© Т. Голубева, перевод, 2015
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015
Издательство АЗБУКА®
* * *
Она исключает слово «случайный» из словосочетания «случайный секс», наполняя сцены с героями, которые больше никогда не увидятся, подлинной эмоциональностью и физической притягательностью.
USAToday.com
«С.Е.К.Р.Е.Т.» позволит вам почувствовать себя богиней.
Romantic Times
Почему вы решили написать роман под псевдонимом и как вы выбрали его?
В своем решении остаться анонимной я исходила из того, что у читателя должно сложиться непредвзятое мнение по отношению к роману, на которое не влияет имя автора. Чем меньше читатель думает об авторе, тем лучше. Но чем популярнее становился роман, тем сложнее было скрывать свое имя.
Аделайн – это девичье имя моей бабушки, родившейся в 1899 году и отличавшейся весьма строгими взглядами в вопросах секса. Когда я посоветовалась с сестрой, не оскорбит ли родственников, если я напишу эротический роман под именем бабушки, сестра ответила: «Нет, это будет забавно».
Какой урок читатель сможет извлечь из романа «С.Е.К.Р.Е.Т.»?
Я надеюсь, что эта книга пробудит сексуальные фантазии, что у читателя изменится взгляд на эротику, он станет более радостным и несерьезным. Ведь с моей точки зрения, эротические отношения таковы, что в них женщина должна контролировать ситуацию, а мужчина с энтузиазмом участвовать в них.
Что вас наиболее поразило, после того как вы напечатали «С.Е.К.Р.Е.Т.»?
Я никогда не думала, что книга будет продаваться более чем в тридцати странах. Мне казалось, что, зайдя в местный книжный магазин и увидя книгу, я тихо скажу: «Это написала я». И никто мне не поверит. Я никогда не думала, что книга будет встречена с таким энтузиазмом.
Из интервью с автором романа «С.Е.К.Р.Е.Т.»
ДЕСЯТЬ ШАГОВ
Шаг первый: Капитуляция
Шаг второй: Смелость
Шаг третий: Доверие
Шаг четвертый: Великодушие
Шаг пятый: Мужество
Шаг шестой: Уверенность
Шаг седьмой: Любопытство
Шаг восьмой: Бесстрашие
Шаг девятый: Изобилие
Шаг десятый: Освобождение
Пролог
Кэсси
Неужели прошла всего неделя? Всего неделя с того момента, когда я надела тот необыкновенный черно-белый кружевной бюстгальтер с такими же трусиками? Прижавшись ухом к двери, я прислушивалась к тому, как он поднимался, перешагивая через ступеньку, заставляя себя сосчитать до пяти после того, как он слегка сбился с шага, изо всех сил пытаясь выглядеть хоть чуть-чуть менее взволнованной из-за предстоящей встречи, чем это было на самом деле. Но меня хватило ровно на три секунды, после чего я распахнула дверь.
Это был мой Уилл, с пучком каких-то паршивых цветочков, явно прихваченных со столика в кафе.
– Это тебе, – сказал он, сунув цветы сначала мне под нос, а потом бросив их через мою голову на пол. – А это для меня, – добавил он, подхватив меня и перенеся на кровать.
Он бросил меня на покрывало. Я восторженно взвизгнула, когда Уилл дернул вверх мой бюстгальтер, сдвигая его с места, и поцеловал в живот. А потом я ослабела, наблюдая за тем, как один лишь вкус моей кожи воспламеняет его, заставляет испытывать голод, делает грубым, что я находила мучительным и невероятно волнующим. Тот звук, который вырвался из горла Уилла, когда он наконец расстегнул мой бюстгальтер и отшвырнул его в сторону… Я буквально впитывала его.
– Это все настоящее? – спросил он, охватывая ладонями мою грудь.
– Ну, я подумывала насчет имплантов, но я просто не из таких женщин, понимаешь? – ответила я, лениво проводя пальцами по его густым темным волосам.
Но Уилл был не в том настроении, чтобы его можно было отвлечь шуткой. Мы ведь больше не были просто друзьями. Мы были любовниками. И Уилл утопал во мне, в моем теле, волосах, в моей коже. Я была океаном, позволявшим желанию плескаться вокруг, и моя кровь неслась толчками, заставляя подрагивать ноги, вызывая боль в тех местах, которых вскоре должен был коснуться Уилл. Он стянул с меня трусики и не глядя забросил их куда-то через мою голову. Они ударились об оконное стекло и упали на пол. Уилл оглядывал мое тело так, словно это был банкетный стол, не зная, с чего ему начать. Но его руки действовали сами собой, в особенности пальцы, и они уже скользили по изгибам моих бедер, направляясь туда, где скопились влага и ожидание.
– Я так отчаянно тебя хочу, – пробормотал Уилл, прижимая к моей коже горячую ладонь, направляя палец внутрь…
Потом были и еще какие-то слова, только я их не помню. Мои глаза были закрыты, кровь теперь колотилась в ушах, и предвкушение было настолько мощным, что я закинула руки за голову, преподнося свое тело Уиллу как некий дар, просто чтобы посмотреть, что он станет с ним делать. А он перевернул меня на живот, лег сверху и укусил за щеку, не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы оставить на мне свою метку. Я слышала, как он срывает с себя одежду. А потом Уилл стиснул мои бедра и приподнял меня, чтобы легче было войти. Я лежала, вытянув руки, прижавшись щекой к подушке. Я чувствовала его нараставшую эрекцию и слегка шевелилась, ожидая, – уже разгоряченная, уже полная жажды ощутить его внутри. Я была как некий зверь, мои ногти царапали покрывало. А руки Уилла гладили мою спину, лаская пылающую кожу.
– Ох, Уилл…
Не в силах объяснить подобный голод, я просто отдалась ощущениям, когда он начал медленно входить в меня, опираясь ладонью о мое бедро, чтобы поддерживать равновесие, и ясно было, что он на грани полного безумия. Но прежде всего я помню то его безупречное неторопливое скольжение внутри меня, а потом – отчаянную боль, когда он вышел. Снова и снова он входил в меня, и я начала стонать в ответ на его движения, а может быть, это он двигался в ритме моих стонов. Кто знает? Мои ноги сами собой раскинулись шире, спина выгнулась. Я ощущала, как большие пальцы Уилла вдавливаются в мои бедра, а потом оглянулась через плечо, чтобы увидеть его лицо – такое решительное, такое потрясающее. Наверное, мне захотелось вывести его из транса, потому что иначе зачем бы еще я сказала это? Зачем бы попросила крепко шлепнуть меня? Уилл замер.
– Сделай это, – прошептала я из-под волос, упавших мне на лицо.
Мне никогда прежде ничего такого не приходило в голову. Но мы находились теперь в другой реальности, в зверином мире, и я чувствовала именно это. Уилл осторожно, ласково шлепнул меня и тут же погладил это место, и я наслаждалась новым ощущением, тем, что его удар заставил вибрировать что-то в самой глубине моего естества, там, где моя плоть сжималась вокруг его двигающегося члена.
– Да! Еще! – приказала я, теперь уже вжавшись лицом в покрывало, с закрытыми глазами. Да что такое со мной происходит?
Но Уилл уже окончательно погрузился в ритмичное движение. Он врывался в меня с такой силой, что я ничего бы уже не могла изменить, как бы ни старалась. Я попыталась сама погладить свой напряженный клитор, желая скорее достичь пика, но Уилл резко оттолкнул мою руку и прижал палец к чувствительной точке, и это было потрясающе. Я вцепилась в покрывало и стала интенсивно двигать бедрами, когда ослепительные звезды вспыхнули перед моими глазами.
– Ты такой сильный, – пробормотала я, и тут оно и началось: горячая волна оргазма обожгла меня, вздымая над землей все выше и выше, и я выкрикивала: «Ох, да, боже, да, ох, Уилл…», а он вторил мне: «Ох, боже, Кэсси, я готов…» – и успел выскочить наружу как раз вовремя, чтобы излить свою страсть мне на спину… Мы оба прекрасно знали, что нужен был презерватив, но бывают ведь моменты, когда просто не до того, чтобы думать о предосторожностях. Уилл принадлежал мне, а я принадлежала ему. Я выбрала его, а он выбрал меня. Мы принадлежали друг другу. И если возможны были некие последствия, мы их принимали. После нескольких секунд сотрясающего наслаждения Уилл упал на меня, прижимая к себе, задыхаясь и смеясь оттого, что ему настолько повезло.
– Ну, чтоб тебе… чтоб тебе, – прошептал он, уткнувшись губами в мое ухо.
– Да уж, – ответила я, на секунду крепко закрывая глаза и благодаря всех богов секса за этого мужчину.
– Ну и откуда это взялось?
– Откуда взялось – что?
Я уже совершенно забыла, что просила моего нежного Уилла ударить меня.
– Да вот твое «шлепни меня», – ответил он, все еще слегка задыхаясь, но теперь уже осторожно сползая с моей спины, чтобы лечь рядом.
Я перевернулась на бок, лицом к нему, и моя ладонь скользнула к той части живота Уилла, которая мне нравилась больше всего, той части, которая была еще липкой от нашего общего пота. Я подумала о том, что угли нашей дружбы тлели так долго, что я уже стала беспокоиться о том, что они никогда не разгорятся по-настоящему и не превратятся в пламя между нами.
Но теперь я об этом не тревожилась.
– Не знаю, – сказала я, пожимая плечами. – Наверное… наверное, я просто одурела от желания. – Я засмеялась в подушку. Мои слова прозвучали так глупо! – А почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась я, поднимая голову, чтобы глотнуть воздуха. – Тебя это пугает?
– О черт, нет! Я просто никогда не считал тебя поклонницей таких игр.
– Не знаю, можно ли меня так назвать, но – да, в тот момент… как-то оно так почувствовалось… Не знаю, как будто это было именно то, что нужно, чтобы добавить остроты.
– Ладно, на будущее я запомню эту приправу, – сказал Уилл, клятвенно поднимая руку с растопыренными пальцами, как бы подчеркивая, что оценил мою шутку.
И как только в моей голове мелькнула мысль, что мне отчаянно повезло в том, что мой милый друг Уилл оказался в постели со мной, он обхватил ладонями мое лицо и впился в мои губы долгим, горячим поцелуем.
Его губы на моих губах – это главное, что я запомнила о том дне.
– Кто бы мог подумать, что ты нечто вроде богини секса! – шептал Уилл, поглаживая мой подбородок.
Я откинула голову назад и засмеялась, потому что Уилл ничегошеньки не знал о С.Е.К.Р.Е.Т.
Но меньше чем через неделю Уилл узнал, как именно его так называемая богиня секса научилась этой божественности. И я осталась стоять одна в темном переулке возле Латробс-он-Роял. Уилл счел меня грязной шлюхой, запачканной запахами других мужчин, чужими наслаждениями, прикосновениями восьми разных мужчин, кроме него самого: и все они были из С.Е.К.Р.Е.Т., даже девять, если считать и Марка Друри, которого я завербовала.
И я перестала быть для Уилла богиней секса, а превратилась в опасную женщину.
И этот мужчина, который недавно не мог насытиться мной, теперь постарался сбежать от меня как можно быстрее…
Глава первая
Соланж
Я выросла в этом доме, а потому знала в нем каждую доску и каждый угол, каждый укромный уголок и каждую щелочку; знала все трещинки в черепице, оставшиеся после ураганов, которым не удалось сделать больше, чем слегка потрепать наружную обшивку; знала все расщелины, требовавшие замазывания цементом, на единственном каменном крыльце на Стейт-стрит. Я всегда обращала на них внимание, когда парковала свой «фольксваген» на мощенной булыжником подъездной дорожке. Мой отец купил этот образец в стиле «искусства и ремесла» у его первоначальных владельцев, и какое-то время мы были единственной чернокожей семьей на два квартала в аптауне. И потому я сначала обращала много внимания на то, чтобы поддерживать дом в таком же аккуратном состоянии, как это делал отец. Но потом я пустила дело на самотек. Что тут скажешь? Я была очень занята. Да и не была никогда слишком привержена правилам.
И все же, когда я подъехала к дому в тот теплый осенний день, я поняла, что тут что-то неправильно. Или что все слишком правильно, это уж как посмотреть. Расколотые черепицы на крыше кто-то заменил, и новые выделялись чуть более ярким цветом среди старых. Между каменными плитами крыльца виднелись темные полосы свежего цемента. Мой десятилетний сын Гас на выходные отправился к моему бывшему супругу, Джулиусу. Он говорил, что поможет мне со всеми ремонтными делами. Когда найдет время. Но я сказала «нет». Я сама все сделаю. Я в состоянии сама о себе позаботиться, большое спасибо.
Но между десятичасовыми рабочими сменами с раздражительными командами по сбору горячих новостей и подготовкой субботних выпусков я просто не имела времени на то, чтобы поискать надежную ремонтную компанию или просто поспрашивать на работе, не может ли кто-нибудь порекомендовать хорошего подрядчика. Таких нелегко было найти в Новом Орлеане, их так много было зарегистрировано и во время ремонтного бума, и при правительственных работах по восстановлению… А Джулиус вообще никогда не умел работать руками. Мой бывший муж был антрепренером, человеком творческим – по крайней мере, сам себя таковым считал. Так кто же, черт побери, все это сделал?! Уж конечно, если бы рабочих прислал Джулиус или нашел бы кого-нибудь, кто мог их нанять, он бы сообщил мне об этом.
Но только поставив машину на место, я заметила белый грузовичок перед своим домом, с длинной лесенкой. Кто-то там был… Я осторожно вышла из машины, не захлопнув дверцы. И тут же услышала звяканье металла на собственном заднем дворе.
Мои журналистские инстинкты заработали в полную силу. Оставь сумочку в машине. Возьми только ключи. Будь готова забросить их подальше. Не входи в дом. Сначала осмотри все снаружи…
Поскольку я была в туфлях на высоком каблуке, то пошла вокруг дома на цыпочках, попутно заметив, что подтекавшая водосточная труба тоже починена. Вау! Неплохо… И все же… Почему? И кто?
Я посмотрела на другую сторону улицы. Сосед, доктор Франц, живший в кирпичном доме, построенном в колониальном стиле, мыл машину. Отлично, хорошо. Он может стать свидетелем, который услышит мой крик, если тот, кто находится на моем заднем дворе, колотя по чему-то железному, до этого вломился в мой дом.
«Динг-динг-динг, плинк-плинк-плинк…» Звуки не утихали. Слегка осмелев, я подошла к калитке и протянула руку, чтобы отпереть ее, но замок исчез, его просто сняли. У меня упало сердце. Может, остановиться здесь и вызвать копов? Я похлопала по карманам в поисках телефона, но сообразила, что он остался в машине, в сумочке. Черт побери! Я ступила на лужайку, и мои каблуки провалились во влажную траву. Кто ее полил?
Осторожно заглянув за угол, я наконец увидела его: молодого человека перед портативным верстаком, колотившего по чему-то там. День был жарким для ноября, так что он снял рубашку, открыв широкую мускулистую спину, сильно загоревшую. Когда в полиции меня попросят описать этого человека, я скажу, что он, пожалуй, итальянец, грек или испанец, очень гибкий, с телом, более подходящим для танцора, чем для строительного рабочего. Нет. Я ведь не стану в полиции использовать термин «тело танцора», так? Мой рост без каблуков был пять футов восемь дюймов, и я решила, что в нем примерно пять футов одиннадцать дюймов. Большая голова с вьющимися черными волосами. Мускулистые руки. Впрочем, слово «мускулистые» при копах тоже лучше не произносить, незачем. Крепкие, возможно. Жилистые? Нет. Стоп. А зачем мне вообще описывать его руки? Ну да, они весьма хороши. Выглядел парень лет на двадцать пять, максимум на тридцать. Полинявшие рабочие штаны защитного цвета, обнаженный торс, белая футболка, свисавшая из заднего кармана…
Парень продолжал колотить по чему-то, лежавшему на верстаке. Его стройную талию охватывал специальный пояс, в котором крепились какие-то инструменты. Другие инструменты были аккуратно разложены на складном рабочем столике в задней части двора. (Да, офицер, когда я увидела этого молодого гибкого итальянца с телом танцора, коричневой кожей, черными вьющимися волосами, стройными бедрами и невероятно сексуальными руками… Ну да, он ремонтировал мой дом. Арестуйте его.)
Молодой человек выглядел совершенно спокойным. Дома. Дома у меня. Может, полиция не очень-то и нужна?..
– Эй! – (Он не услышал.) – Эй, привет! – крикнула я громче.
И тут молоток вырвался из его руки, взлетел в воздух и приземлился на траву едва ли в футе от меня.
– Святое дерьмо! – воскликнул парень, разворачиваясь. – Вы меня напугали!
– Я напугала вас? Вообще-то, это мой дом и мой задний двор, а вы тут колотите!
Я наконец-то внимательно всмотрелась в его лицо. Парень был не на шутку хорош собой, но черты у него были мягкими: приветливые карие глаза, пухлые губы… Он беспечно улыбнулся мне и вытащил из заднего кармана штанов футболку, чтобы утереть лоб.
– И давно вы тут стоите? – спросил он.
Лишь теперь я заметила, что сжимаю ключи от машины с такой силой, что они оставили отпечатки на моей коже.
– Я только что подъехала. А как давно вы тут работаете?
– Весь день. Я заменил черепицу на крыше, укрепил камни крыльца, полил лужайку…
– Знаю. Видела. Кто вас нанял? Я уж точно не нанимала.
– …и сейчас привожу в порядок замок с калитки, но это будет лишь временная мера. Вам придется купить новый замок. Думаю, лучше с поворотной ручкой. Я хочу сказать, что здесь, в аптауне, довольно спокойно, но никогда ведь не знаешь заранее.
Он говорил с легким акцентом, не как местные. Может, он был из восточной части Техаса? Для меня как для журналиста было вполне естественным машинально замечать подобные детали, и это мое качество ценилось на работе. Я шагнула немного ближе к парню, а он задумчиво склонил голову набок; он явно оценивал мои туфли, ноги, талию, грудь. На мне была шелковая синяя блузка глубокого сочного тона, та, в которой я вела выпуск новостей этим утром. Я вдруг ощутила легкую волну, пробежавшую по моему телу и мгновенно согревшую меня. Соланж, этот парень уж очень молод! А ты серьезный работник, разведенная женщина с маленьким сыном и весьма заметной должностью в этом городе. Флирту здесь просто нет места. С этим человеком. Который вломился в твои владения. Который ремонтирует твой дом… Который намного моложе тебя.
– Кто вы такой и кто вас нанял? – повторила я, потирая ладонью шею. Нервы.
– Я ужасно хочу пить. Я вот думаю, не могу ли я получить стаканчик воды? А потом могу починить протекающую мойку для посуды… Ну, если вы меня впустите в дом.
До чего же он сексуален, этот парень. В нем есть шик, в нем есть некая дерзость.
Решительным, но не гневным тоном я сказала:
– Вы будете умирать от жажды до тех пор, пока не скажете, кто вас прислал и почему вы занимаетесь моей собственностью.
– Ну, я вам скажу… если… если вы примете Шаг.
И когда он это произнес, буквально в то самое мгновение, когда слова вылетели из его рта, я поняла. Наконец-то это началось. То самое. Дела С.Е.К.Р.Е.Т.
Моя наставница Матильда говорила мне, что все произойдет в течение месяца, что я осуществлю некоторые из своих фантазий, но что все остальное просто… пойдет само собой. Боже, сколько раз я думала о том, чтобы взяться за телефон и отменить всю эту чушь на тему сексуальных фантазий, пока она не началась. У меня просто не было на это времени. Да, секс всегда был важен для меня. И безусловно, он занимал немалую часть нашей жизни с Джулиусом, пока все не повернулось в худшую для нас сторону. Но теперь мне сорок один год, и не дело было жаловаться на положение вещей. У меня был ребенок. Я не могла позволить себе флиртовать в городе или даже в собственном заднем дворе, не могла заниматься сексом с незнакомцем, пусть даже у него была ямочка на левой щеке и он носил такие штаны, которые подчеркивали стройность его бедер. Я уже говорила об этом?
Парень подошел к садовому шлангу. То есть он лениво побрел к нему. Черт!..
– Если вы не хотите удовлетворить мою жажду, мне придется справиться с ней вот таким способом, – сказал он, направляя на свои губы дугу прохладной воды.
Я вскинула руку:
– Погодите! Вы можете войти в дом.
– И?.. – спросил он, направляя шланг на лужайку.
– И… – В моем уме воцарилась настоящая суматоха. Как все это обернется? Ох, боже, а что, если я никуда не гожусь в постели? Я ведь уже так давно…
– Так вы принимаете Шаг? – спросил парень, делая еще глоток воды из шланга и позволяя каплям растекаться по его обнаженным плечам и груди.
Я чуть не расхохоталась.
– Да вы знаете, сколько мне лет?
– А вы знаете, насколько вы горячая?
– А что, вам велят говорить такие вещи?
– Да. Но нас…
Я почувствовала, как у меня вытягивается лицо. Я, наверное, выгляжу упавшей духом? Не по возрасту мне падать духом…
– …нас в первую очередь инструктируют говорить только то, что нам действительно хочется сказать.
Он уронил шланг, закрыл воду и неподвижно замер передо мной. Его лицо было спокойным, а его великолепные руки свободно повисли вдоль туловища, и лишь мышцы живота двигались от дыхания.
Я закрыла глаза:
– Хорошо.
– Хорошо – что? – спросил он.
– Хорошо. – Я пожала плечами, махнула рукой. – Я принимаю… что бы это ни было. Шаг.
– Вы принимаете?
– Конечно, а почему бы и нет? И что мне теперь делать? Наверное, следует подняться наверх и надеть какое-нибудь нарядное белье? Или мы займемся этим прямо здесь?
Молодой человек разинул рот. Я буквально услышала в собственной голове голос Джулиуса: «Ну зачем тебе, Соланж, нужно быть вот такой? К чему эта вечная самооборона? Неужели ты не можешь просто расслабиться и стать женщиной?»
– Мы могли бы заняться и здесь… если вам хочется… – наконец произнес парень, окидывая задумчивым взглядом двор. – Но мне бы не помешало сначала принять душ.
– Ладно. Да. Отлично. Хорошая идея. Я вам покажу, где ванная. Идите за мной, – сказала я примерно таким же соблазнительным тоном, каким говорит какой-нибудь библиотекарь, провожая читателя к книжным полкам.
Парень стоял за моей спиной, когда я пыталась отпереть заднюю дверь; ключи тряслись в моей руке. Накрыв мои дрожащие пальцы своими, он развернул меня так, что я оказалась к нему лицом, и крепко прижал меня спиной к обшивке дома.
– Соланж… – произнес он, строго глядя на меня.
– Э-э… Да-да, – пробормотала я, тяжело сглатывая. И через его плечо посмотрела на задний двор.
– Если ты хочешь, и только если ты хочешь, я готов кое-чем тебя позабавить, – прошептал парень мне на ухо, удерживая меня на месте и пожирая взглядом мое тело.
Я ощущала его дыхание на своих ключицах, спине, прижатой к стене дома, становилось все жарче.
– Поначалу от того, что я готов проделать с тобой, ты можешь ощутить… неловкость. Но потом, думаю, это покажется тебе по-настоящему… приятным. – (Я нервно кивнула.) – Я здесь именно для этого – чтобы тебе было хорошо. Я лишь для этого и пришел. Это моя работа.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Доминик, – ответил он.
– Откуда ты, Доминик?
– Тайлер, Техас. Мои родители из Колумбии.
– Я так и знала!
– Знала – что?
– Твой акцент… Ладно, забудь. – Я хихикнула. Снова нервы.
Соланж, расслабься, позволь ему делать свое дело. Пока что он все делал неплохо. Не порть все своими мозгами.
Доминик прервал мой нервный смех, прижавшись губами к моим губам, и через секунду уже раздвинул их языком. Он поцеловал меня с глубиной и размахом человека, отлично знающего, что он делает. Это был поцелуй мужчины зрелого, более чем опытного. Он отлично целовался. Так, словно ему действительно этого хотелось. Хотелось по-настоящему. И этот поцелуй был предназначен для того, чтобы убедить: для меня будет лучше, если я сделаю это прямо сейчас.
Ладони Доминика обхватили мою грудь, большой палец дерзко подобрался к соску, который тут же затвердел под шелком, а губы парня двинулись от моих губ к уху. От Доминика пахло мужчиной – мускусом, деревом, мылом. Когда я в последний раз ощущала такой запах, этот восхитительный мужской запах?
Доминик чуть отодвинулся и произнес негромко мне в ухо:
– Дай-ка ключи.
Я уронила ключи в его ладонь, и он наклонился, отпирая дверь. В доме царила бодрящая прохлада. Я снова оставила кондиционер включенным. Доминик вложил ключи мне в руку.
– Брр… Терпеть не могу, когда забываю выключить эту штуку, – сказала я, проскакивая мимо Доминика в дом и чувствуя, как у меня кружится голова. Я поспешила к термостату, перевела его с 67 на 71 градус по Фаренгейту. – Если бы это зависело от меня, я бы просто избавилась от конди…
Когда я обернулась, то увидела, что Доминик исчез. В кухне и столовой было пусто. Но несколько секунд спустя я услышала шум воды в трубах. Доминик был уже наверху, он наполнял ванну! Ох, ну и… Тут только до меня дошло: все происходило точно так, как я это описала три недели назад, сидя вот за этим самым кухонным столом. После того странного и прекрасного дня в особняке на Третьей улице Матильда велела мне все записать, все те сексуальные фантазии, какие только приходили мне в голову когда-либо, все то, что мне хотелось бы проделать с мужчиной и что мужчина мог бы сделать для меня, но о чем я всегда боялась попросить.
В одной из фантазий я написала: «Мне бы хотелось однажды прийти домой после долгого рабочего дня и вдруг увидеть, что все надоедливые мелкие дела и проблемы решены кем-то сексуальным… и кто заодно приготовит мне ванну». Я записала это на листке в той небольшой папке, что мне дали. Но даже когда я это писала, то была полна сомнений. Я просто думала: «Это же чистое безумие, это просто шутка. Такого никогда не происходит. И уж конечно, такого не происходит с трудоголиками сорока одного года от роду».
– Соланж! Где у тебя полотенца?
Мое сердце колотилось с такой силой, что я просто слышала его удары. Я сняла наручные часы и положила их рядом с вазой с фруктами. Потом расстегнула манжеты блузки и сбросила туфли на каблуках, оставив их лежать на выложенном плиткой полу. А потом медленно пошла к лестнице, двигаясь на звук льющейся воды, будучи уверена теперь, что ошибалась. Такие вещи явно случаются на самом деле. И все это происходит сейчас, со мной.
* * *
На благотворительном приеме, где я и встретилась впервые с Матильдой Грин, произошли три события, смешавшиеся воедино. Но большинство присутствовавших там журналистов знали только о двух из них.
Конечно, прежде всего это была история Каррутерса Джонстоуна. Он, только что переизбранный, был важным пунктом повестки вместе со своей недавно обретенной подругой и только что родившимся ребенком. И еще была история о некоей маленькой благотворительной организации, о которой прежде никто вообще не слышал и которая внезапно пожертвовала пятнадцать миллионов долларов на различные проекты. Нам сообщили, что С.Е.К.Р.Е.Т. означает «Сообщество Единомышленников по Креативному Равноправию, Единению и Трансформации личности», что эта организация юридически зарегистрирована в городе еще в конце шестидесятых годов, но больше о них мне ничего выяснить не удалось. Лишь несколько позже я узнала, что на самом деле означают буквы их названия.
Но главное событие того вечера на самом деле произошло через несколько минут после того, как мы с моей командой устроились рядом с баром, чтобы взять интервью у Матильды. Весьма и весьма пьяный Пьер Кастиль, один из богатейших землевладельцев Нового Орлеана, ворвался на прием. Обычно он весьма скрытен в своих делах и не слишком общителен, и потому его появление уже само по себе выглядело странным. Он был таким растрепанным, а его поведение – неадекватным. Это стало настоящим потрясением. Хотя, впрочем, я оказалась там единственной из журналистов, кто его узнал. Всего несколько его фотографий в журналах и никаких киносъемок. Он никогда не удостаивал прессу даже кратких комментариев, не говоря уже об интервью по поводу дел его компании, которую он унаследовал от столь же скрытного отца. Пьер Кастиль был просто именем, которое, пожалуй, возглавляло личный список желаний каждого журналиста. Его назвали бы сразу, если бы кто-нибудь спросил, кого бы им хотелось изобразить в своей статье или телерепортаже. В конце концов, он ведь владел половиной города и скупал недорогие земли вдоль реки поблизости от Френч-Маркет. К тому же еще и холостяк, а вот это уж было совсем трудно понять. Он выглядел самым сексуальным существом из всех, кого мне приходилось видеть на протяжении немалого времени. Хотя и совсем не в моем вкусе. И именно этот человек появился тогда на приеме в небольшой толпе в каком-то темном углу рядом с кухней.
Через несколько минут разразилась буря. Матильда, выбравшись из схватки, что-то прошептала одному из вышибал, прежде чем подойти ко мне ради нашего интервью, как было обещано. К тому времени, когда я наконец смогла спросить ее, из-за чего вышел скандал, охранники уже выставили Кастиля за дверь. Проходя мимо нас, он сильно прищурился, глядя на Матильду. И явно собирался сказать ей какую-то гадость, но тут заметил, что рядом стою я. Он фыркнул.
– Эй, Вечерние Новости, – сказал он, – тут есть кое-что интересное. Только это не то, за чем ты охотишься.
А потом, до того как охранники вытолкали его на улицу, он заорал, оглянувшись через плечо:
– Пока, шлюхи!
Момент был весьма острым, однако Матильда и не подумала что-либо объяснить, когда я спросила, как оказалось, что она знакома с Пьером Кастилем и почему, черт побери, он разговаривал здесь подобным образом.
– Вообще-то, я его не знаю, – сказала она, смахивая воображаемую пушинку с плеча своего вечернего платья.
– Но вы только что приказали выставить известного миллиардера с вашего приема, а он назвал вас и ваших гостей шлюхами. И вы утверждаете, что не знакомы с ним?
– Хорошая хозяйка и должна выгнать любого, кто напился как свинья, будь он хоть миллиардером, хоть нет, – ответила Матильда.
И, небрежно взмахнув рукой, она ловко сменила тему, приступив к разговору о том, что ее благотворительное общество имеет своей главной целью помощь женщинам. Но уже через несколько минут она прервала наш разговор, чтобы успокоить какую-то заплаканную брюнетку в черном атласном платье, которая спешила покинуть прием.
Это был полный недоумений драматический вечер.
Позже мы с Матильдой обменялись визитными карточками. Даже если в обществе С.Е.К.Р.Е.Т. не происходило ничего таинственного, мне довольно было и пятнадцати миллионов долларов, перевозбужденного миллиардера и расстроенной брюнетки. Я взяла все это на заметку как нечто странное, что требовало повторного визита и рассмотрения. Поэтому когда недели две спустя Матильда позвонила мне и пригласила пообедать вместе, я была взволнована и преисполнилась решимости разузнать как можно больше.
Мы встретились в баре «У Трейси», который был скорее мужским приютом и казался странным выбором для встречи женщин. Но здесь, похоже, знали Матильду, как будто она была постоянной посетительницей спортивных баров. Матильда выглядела даже симпатичнее, чем мне помнилось: ее рыжие волосы собраны в тугой хвост, а на лице ни малейших признаков напряжения, замеченного мной в тот вечер. Однако уже через несколько секунд стало понятно, что Матильда пришла вовсе не для того, чтобы поговорить о Пьере, о своем благотворительном обществе или о каких-нибудь рыдающих брюнетках. Совсем наоборот, она полностью (что было странно) сосредоточилась на мне, а точнее, на том, что писал обо мне журнал «Новый Орлеан» после одного из моих скандальных сюжетов, благодаря чему меня повысили до ведущей субботнего выпуска новостей.
