Текст книги "Поход Александра"

Автор книги: Квинт Эппий Флавий Арриан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

26

«Целью же тягот и трудов для благородного человека являются, по-моему, опять тяготы и труды, если ими осуществляются дела прекрасные. Если же кто-либо жаждет услышать, где будет конец нашей войны, то пусть знает, что нам осталось недалеко пройти до реки Ганга и до Восточного моря. Оно же, утверждаю я, соединяется с Гирканским морем; Великое море обходит ведь всю землю. (2) Я покажу македонцам и нашим союзникам Индийский залив, сливающийся с Персидским, и Гирканское море, сливающееся с Индийским. От Персидского залива мы совершим на наших кораблях круговое путешествие в Ливию вплоть до Геракловых Столбов. Таким образом вся Ливия от самых Столбов и вся Азия станут нашими; границами нашего государства будут границы, которые бог назначил земле. (3) Если же мы сейчас повернем назад, то за спиной у нас останется много воинственных народов: и за Гифасом вплоть до Восточного моря, и за ними к северу до самой Гиркании; а оттуда неподалеку находятся ведь и скифские племена. Можно бояться, что когда мы пойдем назад, то племена непокоренные поднимут восстание среди уже покоренных, но еще не подчиненных накрепко. (4) И тогда наши великие тяготы окажутся ни к чему или же потребуется опять с начала подвергать себя опасностям и нести новые тяготы. Крепитесь, македонцы и союзники! Людям, которые переносят труды и опасности ради великой цели, сладостно жить в доблести и умирать, оставляя по себе бессмертную славу. (5) Разве вы не знаете, что предок наш достиг такой славы, что стал богом или прослыл им (а ведь был человек) не потому, что неизменно проживал в Тиринфе, Аргосе, Пелопоннесе или Фивах. И Дионис понес немало трудов, а по сравнению с Гераклом он так изнежен! Мы же оставили за собой Нису и овладели Аорнской скалой, которую не мог взять Геракл. (6) Прибавьте еще остаток Азии к тому, что вы уже приобрели – малое к большому. Что совершили бы мы великого и прекрасного, если бы сидели в Македонии и считали, что с нас хватит жить спокойно: охранять свою землю и только отгонять от нее соседей – фракийцев, иллирийцев, трибалов и тех эллинов, которые нам враждебны.

(7) Если бы я, предводительствуя вами, сложил на вас все труды и опасности, а сам бы их знать не знал и не ведал, вы, естественно, могли бы пасть духом, считая, что труды выпали только на вашу долю, а награду за них вы зарабатываете для других. (8) Но ведь труды у нас общие, я делю опасности наравне с вами, а награды предоставлены всем. Вам принадлежит земля и вы ее сатрапы. И сейчас значительная часть сокровищ уходит к вам, а когда мы пройдем по всей Азии, то, клянусь Зевсом, я отмерю каждому добра не по его чаяниям, а сверх, с избытком, и тех, кто поделает вернуться домой, я отошлю в родную землю или отведу их сам, а с теми, кто останется, я поступлю так, что ушедшие будут им завидовать».

27

Когда Александр кончил, долгое время все молчали: никто не осмелился сразу возражать царю, никто не хотел и согласиться с ним. Александр неоднократно предлагал выступить желающему, если у него есть какие-либо возражения. Молчание все-таки продолжалось; наконец, Кен, сын Полемократа, набрался смелости:

(2) «Так как, царь, ты хочешь распоряжаться македонцами, не просто отдавая приказания, и говоришь, что поведешь нас, убедив в том, что надо двигаться дальше, а если тебя убедят в противном, то от принуждения ты откажешься, то я отвечу тебе и буду говорить не о нас – мы осыпаны почестями; большинство из нас уже награждено за свои труды; мы поставлены выше других – и мы готовы с тобой на все. Я буду говорить о большей части войска. (3) И о ней я буду говорить, думая не о том, что им приятно, но о твоей пользе в настоящем и о безопасности в будущем. И мой возраст и то уважение, которое, благодаря тебе, оказывают мне и другие, и моя безупречная отвага среди тяжких трудов и опасностей дают мне право открыто сказать, что я считаю лучшим. (4) Тобой, вождем, и теми, кто вместе с тобой ушел из дому, совершено много великих дел, и поэтому-то, думается мне, особенно полезно положить предел трудам и опасностям. Ты видишь сам, сколько македонцев и эллинов ушло вместе с тобой и сколько нас осталось. (5) Когда ты увидел в Бактрии, что у фессалийцев нет больше охоты нести тяготы войны и походов, ты отослал их домой – и прекрасно сделал. Эллины, поселенные в основанных тобой городах, и те остались не совсем добровольно. Из эллинов и македонцев, которые продолжали вместе с тобой делить труды и опасности, одни погибли в боях, другие, уже неспособные после ранений к военной службе, рассеялись кто где по Азии. (6) Еще больше умерло от болезней; осталось немного, и у них уже нет прежних сил, а духом они устали еще больше. Все, у кого еще живы родители, тоскуют о них; тоскуют о женах и детях, тоскуют о своей родной земле, и тоска по ней простительна им: они ушли незаметными бедняками и теперь, поднятые тобой, они жаждут увидеть ее, став видными и богатыми людьми. (7) Не веди солдат против их воли. Если у них нет желания сражаться, они у тебя не будут такими, как раньше. Возвращайся сам на родину, повидайся с матерью, уладь эллинские дела, приведи в отцовский дом твои многочисленные и великие победы. И тогда уже вновь снаряди поход, если пожелаешь, на индов, живущих на востоке; если пожелаешь, к Эвксинскому морю или же против Карфагена и ливийских земель, лежащих за Карфагеном. Твое дело будет – вести людей. (8) Другие македонцы и другие эллины пойдут за тобой: молодежь вместо стариков, полные сил вместо обессиленных; люди, которые не испытали, что такое война, и поэтому не боятся, а хотят ее в надежде на будущее. Они пройдут за тобой, разумеется, с особенной охотой, видя, что твои, прежние сподвижники ушли неизвестными бедняками, а вернулись на родину богатыми и прославленными людьми. (9) Царь, если что хорошо, так это смирение в счастье. Тебе, такому вождю, ведущему такое войско, нечего бояться врагов, но божество может послать нечто неожиданное, и человеку тут остеречься невозможно».

28

Когда Кен окончил, среди присутствующих поднялся шум. Многие плакали, и это еще яснее говорило о том, как настроены они против дальнейшей войны и какой радостью будет для них возвращение домой. Александр, раздосадованный свободной речью Кена и нерешительностью других, распустил собрание. (2) На следующий день он, полный гнева, созвал опять тех же и сказал, что он сам пойдет вперед, но никогда не заставит македонцев против воли следовать за ним; у него будут люди, которые пойдут за своим царем добровольно. Те, кто желает уходить домой, пусть уходят и пусть сообщат домашним, что они оставили своего царя, окруженного врагами. (3) После этих слов он ушел к себе в палатку и в этот день и еще два дня спустя не принимал никого даже из «друзей», выжидая, не изменится ли настроение у македонцев и союзников; это часто случается в солдатской среде и дает возможность ее легче переубедить. (4) В лагере, однако, стояла полная тишина; гнев Александра, очевидно, только раздосадовал солдат, но не изменил их настроения. Тем не менее, по словам Птолемея, сына Лага, Александр совершил жертвы перед переправой через Гифас, но жертвы оказались неблагоприятны. (5) Тогда он собрал старейших из «друзей» и людей, ему наиболее преданных, и так как все указывало ему на необходимость вернуться, он велел объявить войску, что решено повернуть обратно.

29

Солдаты стали кричать так, как кричит беспорядочная ликующая толпа; многие плакали. Подойдя к царской палатке, они осыпали Александра добрыми пожеланиями за то, что только им позволил он одержать победу над собой, Александром. Александр, разделив войско на отряды, приказал им соорудить 12 алтарей, высотой с самую высокую башню, а шириной больше, чем бывают башни; благодарность богам за дарованные победы и память о понесенных трудах. (2) Когда алтари были сооружены, он принес на них положенные жертвы и устроил конные и гимнастические состязания. Страну до Гифаса он отдал в управление Пору, а сам повернул к Гидраоту. Перейдя через Гидраот, стал он отступать дальше к Акесину. (3) Там застал он уже выстроенный город, выстроить который поручил Гефестиону. Он поселил тут окрестных жителей, пожелавших обосноваться здесь, и небоеспособных наемников, а сам стал готовиться к плаванию по Великому морю.

(4) Тут пришел к нему Арсак, князь сграны, соседней с Абисаром, брат Абисара и другие его родственники с дарами, которые у индов считаются особо почетными, и 30 слонами от Абисара. Абисару, сказали они, прийти невозможно, потому что он болен. Это подтвердили и послы Александра, отправленные им к Абиссару. (5) Вполне доверяя этому, он поставил Абисара сатрапом над его страной и подчинил Арсака Абисару. Определив взносы, которые они будут вносить, он опять на берегу Акесина принес жертвы. Переправившись опять через Акесин, он пришел к Гидаспу, где вместе с войском привел в порядок те части Никеи и Букефал, которые пострадали от ливней, и вообще навел порядок в стране.

Книга шестая

1

Александру приготовили на берегах Гидаспа много тридцати весельных судов, гемиол, много судов, удобных для перевозки лошадей и для переправы войска по реке, и он решил плыть вниз по Гидаспу до Великого моря. (2) Еще раньше, когда он увидел в Инде крокодилов (это единственная река, кроме Нила, где они живут), а на берегах Акесина такие бобы, какие выращивает египетская земля, и услышал, что Акесин впадает в Инд, он решил, что им найдены истоки Нила; (3) Нил берет начало где-то здесь, в земле индов, протекает через огромную пустыню, утрачивает здесь имя Инда и, вступив в населенную страну, получает от здешних эфиопов и египтян название Нила, или, как установил Гомер, одноименное со страной название Египта. Под этим именем Нил и впадает во Внутреннее море. (4) В письмах к Олимпиаде среди разных сведений об индийской земле Александр пишет, что, по его мнению, он нашел истоки Нила, но доказательств по такому важному вопросу он приводит мало, да и те слабые. (5) Собрав у местных жителей более точные сведения об Инде, он узнал, что Гидасп впадает двумя устьями в Великое море и никакого отношения к египетской земле не имеет. Тогда ему пришлось отказаться от того, что он написал матери о Ниле. (6) Задумав спуститься по рекам к Великому морю, он велел приготовить для этого плавания суда. Гребцов и матросов на эти суда набрали из финикян, киприотов, карийцев и египтян, которые сопровождали войско.

2

В это время скончался от болезни Кен, один из преданнейших Александру «друзей»; Александр устроил ему похороны, по тогдашним обстоятельствам роскошные. Собрав «друзей» и индийских послов, пришедших к нему, он назначил царем завоеванных индийских земель Пора: под его власть отходило семь индийских племен и больше 2000 городов, принадлежащих этим племенам. (2) Свое войско он разделил таким образом: с собой на суда он посадил всех щитоносцев, лучников, агриан и агему всадников. Кратер повел по правому берегу Гидаспа вниз часть конницы и пехоты; по другому берегу шел Гефестион во главе большей и лучшей части войска; шли за ним и слоны, которых теперь было штук до 200. Обоим было приказано дойти как можно скорее до столицы Сопифа. (3) Филиппу, оставленному сатрапом земель от Инда до Бактрии, ведено было переждать три дня и затем двинуться со своим войском. Нисейских всадников он отослал обратно в Нису. Всем флотом Александра командовал Неарх, а кормчим корабля, где находился Александр, бы Онесикрит, который в сочинении своем об Александре налгал и тут, назвав себя, простого кормчего, навархом. (4) По словам Птолемея, сына Лага, которому я преимущественно следую, кораблей было множество, тридцативесельных же около 80; всех же судов, считая в их числе грузовые для перевозки лошадей, керкуры и прочие речные суда, как старые, давно ходившие по рекам, так и вновь построенные, немногим меньше 2000.

3

Когда все было готово, воины на рассвете взошли на суда; Александр же принес положенную жертву богам, а также реке Гидаспу, по указаниям прорицателей. Взойдя на корабль и стоя на носу, он совершил реке возлияние из золотого фиала, взывая одновременно к Акесину, Гидаспу (он узнал, что Акесин самый большой приток Гидаспа и что они сливаются недалеко от этого места) и к Инду, в который впадают Акесин с Гидаспом. (2) Совершил он возлияние также Гераклу, своему родственнику, Аммону и прочим богам, которым положено было у него совершать жертвоприношения, и затем велел трубачу подать знак к отплытию. Как только он был подан, все суда двинулись в порядке. Заранее уже было приказано, во избежание столкновений, возможных при отсутствии порядка, на каком расстоянии одни от других надо поставить разные суда: грузовые баржи, на которых везли лошадей, и военные корабли; быстроходным судам не разрешалось выходить из строя и опережать другие суда. (3) Ни с чем нельзя было сравнить шум от плеска весел, одновременно опускавшихся в воду на стольких кораблях, от крика келевстов, по которому весла поднимались и опускались; от восклицаний гребцов, когда все разом они налегали на весла. Берега во многих местах высоко поднимались над судами; звуки, сжатые в теснине и от этого значительно усилившиеся, отбрасывались от одного берега к другому; эхо разносилось по пустынным лесам, стоявшим по обе стороны реки. (4) Вид лошадей, которых можно было разглядеть на баржах, потряс варваров, смотревших на плывущие суда (раньше лошадей на судах не видали в индийской земле, да нигде и не упомянуто, чтобы Дионис прибыл к индам морским путем); те, которые присутствовали при отплытии судов, провожали их на далекое расстояние. (5) Те из покоренных индов, до которых долетал крик гребцов и плеск весел, выбегали на берег и следовали за плывущими с пением варварских песен. Инды еще со времен Диониса и его спутников, ведших вместе с Дионисом хороводы в индийской земле, отличаются своей любовью к пению и пляске.

4

На третий день плавания Александр остановился в том месте, где Гефестиону и Кратеру ведено было разбить лагерь на противоположных берегах, друг против друга. Здесь Александр пробыл два дня, ожидая, пока придет Филипп с остальным войском. Его он отослал к реке Акесину, приказав ему идти со своими людьми по ее берегу. Кратера и Гефестиона с их отрядами он опять отправил вперед, наказав, каким путем должны они следовать; (2) сам же поплыл вниз по Гидаспу; река эта на всем пространстве, которое прошел его флот, нигде не была уже 20 стадий. Приставая к берегу где придется, он подчинил себе живущих по Гидаспу индов: одни покорились добровольно; тех, которые брались за оружие, он усмирил силой. (3) Торопился он, однако, в землю маллов и оксидраков; он знал уже, что это самые многочисленные и воинственные из здешних индов, и ему донесли, что детей и жен они отправили в самые свои неприступные города и решили воевать с ним. Он особенно и торопился доплыть к ним, чтобы встретиться с ними не тогда, когда все у них уже будет устроено, а среди суматохи приготовлений, когда не хватает то того, то другого. (4) Он вторично отплыл с этой стоянки и на пятый день прибыл к месту слияния Гидаспа с Акесином. Реки эти, слившись в одну, очень узкую реку, стремительно несутся в теснине, образуя страшные водовороты, где вода как бы идет вспять. Вода кипит и вздымается волнами; рев ее слышен уже издалека. (5) Местные жители заранее предупредили об этом Александра, Александр же предупредил солдат. И все-таки, когда они приблизились к слиянию обеих рек, рев воды настолько потряс их, что моряки перестали грести, не дожидаясь приказа, так как и сами келевесты от изумления умолкли, и экипаж застыл в страхе перед этим ревом.

Когда они были уже недалеко от слияния рек, кормчие отдали приказ грести изо всех сил, чтобы пронестись через теснину, не давая судам попасть в водовороты, которые закружили бы их: греблей надлежало преодолеть эти крутящиеся волны. (2) Некоторые грузовые суда течение завертело, но никакой беды с ними не случилось; ехавшие на них натерпелись, правда, страха, но течение само выровняло и понесло суда по правильному пути. С военными кораблями дело обошлось не так благополучно: их не так легко поднимало вверх по бушующим волнам: у судов с двумя ярусами весел нижний ряд приходился почти над водой, (3) и когда в водоворотах суда поставило наискось, то весла эти ломало в щепы, если их не успевали поднять вовремя. Из этих кораблей пострадали многие; двое столкнулись и разбились; много людей погибло. Когда, наконец, река расширилась, течение стало не таким быстрым, а водовороты не такими сильными, (4) Александр причалил к правому берегу; здесь корабли могли стоять в тихой воде; высокий мыс, вдавшийся в реку, задержал остатки разбитых кораблей, и к нему же донесло и тех, кто остался жив после кораблекрушения. Их спасли; пострадавшие корабли поправили, и Александр велел Неарху плыть вниз до самой области маллов. Сам же он совершил набег на варваров, ему еще не подчинившихся, помешал им подать помощь маллам и вернулся опять к своему флоту.

(5) Гефестион, Кратер и Филипп со своими отрядами уже были там. Переправив через Гидасп слонов, полк Полиперхонта, конных лучников и Филиппа с его воинами, Александр поручил Кратеру стать во главе этого войска. Неарху он велел плыть с таким расчетом, чтобы опередить войско на три дня. (6) Оставшееся у него войско он разделил на три части: Гефестиона он отправил пятью днями раньше с таким расчетом, чтобы те из его солдат, которые сбегут, желая скорее уйти подальше, наткнулись на отряды Гефестиона и были задержаны; Птолемею, сыну Лага, он тоже оставил часть войска и велел выступить тремя днями позднее, чтобы опять-таки беглецы из его солдат, повернувшие обратно, наткнулись на отряды Птолемея. (7) Придя к месту слияния Акесина и Гидраота, они должны ждать, пока не придет сам Александр и с ним не соединятся отряды Кратера и Птолемея.

6

Сам он, взяв щитоносцев, лучников, агриан, отряд так называемых «пеших друзей» Пифона, всех конных лучников и половину конницы «друзей» повел их через безводную пустыню на маллов, независимое индийское племя. (2) В первый день он стал лагерем у небольшого водоема стадиях в 100 от реки Акесина. Когда войско пообедало и недолго отдохнуло, он приказал, чтобы все, у кого есть посуда, набрали в нее воды. Пройдя за остаток дня и за целую ночь около 400 стадий, он на рассвете подошел к городу, куда сбежалось множество маллов. (3) Так как никто и не думал, что Александр придет через безводную местность, то перед городом оказалось много людей, притом невооруженных. Тут стало ясно, что Александр пошел этой дорогой именно потому, что идти по ней было трудно, и казалось невероятным, что он пойдет именно ею. На них напали, когда они вовсе не ожидали нападения, и многих перебили, причем они не могли и сопротивляться, не имея оружия. Часть маллов, однако, оставалась в городе; Александр поставил вокруг стен всадников; так как пехоты с ним не было, то вместо частокола он использовал конницу. (4) Как только пехота подошла, он отправил Пердикку с его гиппархией, гиппархией Клита и с агрианами к другому городу маллов, куда сбежалось множество местных индов. Он велел не выпускать их из города, но не начинать сражения, пока не придет он сам: нельзя, чтобы кто-нибудь выскользнул из этого города и сообщил другим варварам о приближении Александра. Сам же он решил идти на приступ. (5) Варвары, видя, что города им не отстоять, оставили стены; многие при взятии города погибли; другие были изранены и не могли сражаться. Те, кто бежал в крепость, некоторое время еще защищались: место у них было высокое и взять его было трудно. Македонцы, однако, энергично нажали со всех сторон; сам Александр принимал участие в битве и появлялся то тут, то там; и крепость была взята, а все, бежавшие туда, погибли: было их около 2000.

(6) Пердикка, придя к городу, куда он был послан, застал его пустым, Узнав, что жители бежали незадолго до его прихода, он помчался с конницей по следам беглецов. Легковооруженные бежали за ним со всей быстротой, на какую были способны. Беглецов настигли и перебили всех, кто не успел убежать в болота.

7

Александр, дав своим пообедать и отдохнуть до первой ночной стражи, пошел дальше. Пройдя за ночь значительную часть дороги, он на рассвете подошел к реке Гидраоту. Тут он узнал, что много маллов уже перешло на другую сторону. Из тех, кого он застиг на переправе, многие были убиты. (2) Сам он как был переправился в том же месте, бросился в погоню и настиг тех, кто успел уйти. Многих убили, других захватывали в плен, но большинство бежало в неприступное и укрепленное место. Александр, когда к нему подошла пехота, отправил на них Пифона с его отрядом и двумя гиппархиями всадников. (3) Они с ходу взяли это место, а бежавших туда, кто остался жив при взятии, обратили в рабство. Покончив с этим, Пифон и его люди вернулись в лагерь.

(4) Сам же Александр пошел к какому-то городу брахманов, так как узнал, что кое-кто из маллов бежал туда. Подойдя к городу, он со всех сторон окружил его плотными рядами пехоты. Осажденные, видя, что враги подкапывают стены, а стрелы не дают возможности стоять на стенах, сошли с них и собрались в крепости, решив защищаться оттуда. С ними туда попало и несколько македонцев; их выгнали соединенными силами, и пока они отступали, убили человек 25. (5) Александр велел тут приставить со всех сторон к стенам крепости лестницы, а стены подрывать. Когда подрытая башня рухнула, а в стене за ней образовалась трещина, то овладеть в этом месте крепостью стало легче: Александр первый взошел на стену, где его и увидели, (6) При этом зрелище македонцы устыдились и со всех сторон полезли на стену. Крепость была занята; часть индов подожгла свои дома и в них сгорела; большинство пало, сражаясь. Всего погибло около 5000; в плен взяли мало по причине их мужества.