Текст книги "Скажи мне «нет»"

Автор книги: Ксюша Лесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 10

*Кира*

Прошла неделя.

Я уже практически заканчивала работу. Оставалось всего ничего, я планировала завершить всё не сегодня – завтра.

– Ты совершенно не делаешь перерывы на обед и отдых.

Кажется, я уже начинаю привыкать к его внезапным появлениям, потому что на этот раз даже не вздрогнула, лишь поморщилась недовольна.

– Мой отдых – это моя любимая работа, – буркнула, сосредоточенно продолжая накладывать широкой плоской кистью очередные мазки краски.

Не знаю, услышал ли меня Дамир, или нет, он был в противоположном конце квартиры, в зоне, отведённой под кухню и столовую.

Вздохнула. Очевидно, если господин Корсаров почтил меня своим присутствием, продолжать работать у меня вряд ли получится.

Отложила в сторону кисть, придирчиво осматривая стену, практически полностью покрытую рисунком. А ведь я планировала сегодня закончить. Возможно, задержаться до позднего вечера, но завершить работу. И так при этом надеялась, что меня до этого момента не станут беспокоить!

И вот что ему опять вдруг понадобилось?

Мало того, что Мирослав каждый день так и продолжал дожидаться меня у подъезда, теперь ещё и сам господин тиран пожаловал.

Я поднялась с пола, вытерла руки влажными салфетками, стирая пятна краски, и прошла в зону, отведенную под кухню.

– Мирослав сказал, что ты приходишь сюда утром и пропадаешь до самого вечера, – мужчина, как обычно, был холоден и подчеркнуто равнодушен.

Но, тем не менее, это не мешало ему сразу же начать меня отчитывать…

Так, значит, молодой парень не только мой личный водитель, но и надсмотрщик, сразу же передающий всю информацию своему хозяину…

Ну просто замечательная новость!

Дамир поставил на затянутую пленкой барную стойку два кофейных стаканчика в картонной подставке, и шуршащий пакет с логотипом французской пекарни.

– Ты с самого утра не выходила из квартиры, и еду из дома не берешь. Из чего я делаю выводы, что сегодня ты снова не ела.

– Вы что, мой личный диетолог? – я покосилась на стаканчики.

Кофе пах упоительно вкусно, и я вдруг невольно осознала, что действительно проголодалась и не мешало бы… утолить этот самый голод, выпив что-то горячее и вкусное. Собственно, обычно я так и поступала. Если понимала, что не ем уже слишком долго, перекусывала… очередной порцией кофе.

– Нет, Кира. Я просто хочу, чтобы ты вела себя разумно… хотя бы иногда.

Вздохнула еще раз. Как-то подозрительно часто в присутствии этого мужчины я стала это делать. Определенно нездоровая тенденция.

А потом, нисколько не смущаясь, протянула руку за стаканчиком. Сделала глоток, зажмурилась.

Раф… мой любимый, с идеальной молочной пенкой.

– С чего вы вообще решили, что имеете право следить за моим образом жизни? Вы мне не отец, не брат, не муж, и даже не близкий знакомый. Да мы с вами видимся лишь третий раз в жизни. Откуда вдруг такая… ммм, забота? – поинтересовалась, разглядывая мужчину из-за края пластиковой крышечки.

Дамир как-то странно дернулся, его глаза сощурились.

– Нам нужно поговорить, – сухо констатировал он, сверля меня взглядом.

Я облокотилась боком о барную стойку, с интересом поглядывая на мужчину. Сделала ещё один глоток горячего молочного напитка. Облизнулась довольно.

– Что ж, вы правы. Нам действительно надо поговорить. В таком случае я слушаю вас, господин Корсаров. Объясните, что вы от меня ждете и чего хотите. Зачем все эти подарки, непонятные ухаживания, намёки, взгляды. Что вам нужно?

– Мне нужна ты, Кира.

Кажется, очередной глоток кофе всё же попал не в то горло, потому что я чуть не подавилась, закашлявшись.

Успокоилась. Подышала.

Пить кофе как-то резко расхотелось. Я отставила стаканчик в сторону и серьезно посмотрела на мужчину.

– Я… мы… у нас всё равно ничего не получится. Давайте уж на чистоту, я избегаю отношений, а простой секс без обязательств… что ж, тут вы тоже не по адресу, Дамир Эдуардович. На эту тему я уже всё объяснила вам в тот день в ресторане. Так что, чтобы вы там не думали и не планировали, меня из своих планов вам придётся вычёркивать.

– А ты знаешь, что ты удивительно красива, маленькая нахалка? – вдруг совершенно непоследовательно протянул Дамир.

Его голос стал вкрадчивым, каким-то излишне мягким, и таким непохожим на голос, который я всегда привыкла слышать от этого мужчины, что я, кажется, даже оцепенела на мгновение.

Дамир вдруг приблизился, так, как делал это всегда. Неожиданно, стремительно, резко.

Подхватил меня, разворачивая и усаживая рывком на затянутый белой строительной пленкой кухонный стол, тот, что располагался напротив барной стойки, в середине кухонной зоны. Раздвинул бедром мои колени, прижался всем телом, рывком накрыл мои губы своими. Провел кончиком языка, толкнулся внутрь.

Я судорожно втянула воздух, пытаясь взять под контроль собственное тело и хоть как-то проанализировать происходящее. Но правая ладонь мужчины уже настойчиво двигалась по моему бедру вверх, поднимая край легкого платья, в то время как левой он продолжал крепко удерживать меня за шею, не позволяя отстраниться.

Дергаться было практически невозможно. Он буквально припечатал меня собой, лишая всех возможностей к сопротивлению. Его пальцы настойчиво скользнули выше, оставляя в покое подол платья, прошлись по талии, накрыли и сжали грудь через тонкую ткань. Он что-то зарычал мне прямо в рот, толкаясь языком всё настойчивее, требуя от меня ответа, требуя… подчинения. Требуя, чтобы сдалась, пустила, позволила.

– Подожди… – я с трудом смогла выдохнуть это слово прямо ему в губы и, кажется, от неожиданности даже перешла с ним на «ты», – подожди, стой…

– Почему «нет», Кира? Почему снова «нет»? – его голос сейчас был ещё ниже и глуше, чем обычно, а рокочущие нотки, проскальзывающие в каждом звуке, были настолько ощутимы, что отзывались внутри моего тела тонкой вибрацией.

– Дамир…

– Скажи ещё раз, скажи моё имя так ещё раз, – хриплый рык мне в шею и горячие губы, заскользившие по коже вниз.

– Хватит!

– Я. Тебя. Хочу. Сейчас! – каждое слово он впечатал мне в кожу сильными, почти болезненными поцелуями.

Я дёрнулась, пытаясь соскользнуть с края стола. Снова рык и зубы, сомкнувшиеся на моей ключице.

– Я сказала, хватит, остановись!

Толкнула его в грудь. Резко, зло, вкладывая в этот порыв все свои силы. Только, кажется, это было равносильно попыткам сдвинуть с места каменную статую. Мужчина даже не дрогнул.

– Пусти-и-и!

Он отстранился, разглядывая меня слегка сощуренным взглядом.

– Не так… я… я не хочу так. Я не готова. Ты… ты не даёшь мне времени принять решения. Я так не могу.

Приложила чуть дрогнувшие ладони к щекам.

Я всё и всегда привыкла контролировать. Любые проявления чувств, любые эмоции. Я всё держала под контролем. Себя и, в том числе, окружающих. Сейчас же я просто с каким-то отчаянием понимала, что мой хвалёный контроль утекает сквозь пальцы. И это не вызывало во мне ничего, кроме глухой злости. И то, что делал Дамир меня тоже… злило. Не возбуждало, не притягивало. Злило.

Причин на то было превеликое множество, но главной оставалась одна единственная – он не спрашивал моего согласия. Он его никогда не спрашивал. Лишь ставил меня перед фактом. Присылал за мной машину, приезжал сам, вывозил в ресторан, советовал не задерживаться на работе до ночи.

И каждый раз в этих ситуациях я чувствовала себя маленьким капризным ребёнком, который на любое решение взрослых кричит: «не хочу, не буду!».

«Не хочу ехать домой! Не хочу с вами в ресторан! Не хочу вас больше видеть…» – глупо, смешно, так по-детски.

В каждой ситуации он просто не оставлял мне возможности выбора. Как и сейчас.

Почему я его оттолкнула?

Как это объяснить?

Он невероятно богатый и чертовски красивый мужчина. Он может обеспечить меня всем, что мне только будет нужно. Я могу попросить что угодно, и он это выполнит. Нужно всего лишь… согласиться стать его.

Я отступила на шаг.

Согласиться стать его… кем?

Вещью?

Игрушкой?

Содержанкой?

«Мне нужна ты, Кира».

Понять бы ещё, зачем.

И это всё было так похоже на… на то, что уже когда-то случалось в моей жизни. На то, что оставило в груди воронку размером с вечность, то, после чего я раз и навсегда поклялась себе не влюбляться и не любить.

Я постаралась глубоко вздохнуть, усмиряя бешено колотящееся сердце и выравнивая дыхание.

Нужно решить всё прямо сейчас. Раз и навсегда.

– Дамир Эдуардович, – голос был немного хриплым, но я дала себе мысленную пощечину и ещё раз глубоко вздохнула, запрещая любые проявления нервозности, – Дамир Эдуардович, давайте сразу расставим все точки над “i”. Я уже говорила вам это, но повторю ещё раз: я работаю у вашей сестры, и как только завершу роспись, любые наши контакты сразу же прекратятся, и…

– Не думаю, Кира, – мужчина вновь был предельно расслаблен и спокоен. Говорил привычно холодно, размеренно. Словно это не он минуту назад целовал меня на столе и рычал мне в шею, требуя назвать его имя, при этом совершенно по-дикому прикусывая зубами кожу, – Видишь ли, я не привык делать намёки, ходить вокруг да около, поэтому говорю напрямую. Да, ты мне нравишься. Нравишься как женщина. Моё тело реагирует на тебя вполне недвусмысленно, и его желание я намерен удовлетворить в самое ближайшее время.

Я поморщилась. Опять… Мы опять вернулись к тому, с чего начали. Он говорит «хочу» и ждет, что я закономерно удовлетворю все его желания. То есть, при этом моё мнение на этот счет его совершенно не волнует?

Боги, да это просто какой-то сумасшедший дом.

– А вы не думали, что я… могу быть против? Что, возможно, где-то в мире есть человек, который мне нравится, и это точно не вы? Или что я вообще планирую в будущем связать свою жизнь… с другим мужчиной, но это, опять же, не вы?

Дамир сделал обманчиво неспешный шаг в мою сторону. Просто перетек из одного положения в другое.

Вот он только что стоял в метре от меня, а через пол вдоха – уже прижимается почти вплотную, всем своим телом. Заставляя меня непроизвольно отступить назад и попятиться.

Его лицо спокойное, и даже скучающее, но в оливковых глазах я вижу ураган вперемешку со смерчем. Там беснуется чистая, ничем не разбавленная, горячечная ярость.

– Запомни, Кира, – его голос мягкий, обволакивающий, он словно не говорит со мной – ласкает. Бережно, нежно, и при этом кажется, что слова рассекают кожу подобно острому лезвию, – в твоей жизни никогда больше не будет других мужчин. Ни один мужчина больше не сможет к тебе приблизиться. Только я.

Глухое раздражение всколыхнулось внутри волной. Да как он вообще смеет заявлять мне подобное? То, что у него идеальная внешность, впечатляющее состояние и своя собственная компания ещё не дает ему право на беспредельную наглость.

Хотя… что-то мне подсказывает, именно этим он всегда и решал все свои проблемы. Статусом, наглостью, бескомпромиссным превосходством над окружающими. Да, мне не показалось. Этот мужчина умел подавлять и подчинять своей воле. Всех. Кроме… меня.

Потому что во мне однажды что-то сломалось. Что-то такое, без чего весь окружающий мир вдруг стал для меня не важен, стал безразличен. Что-то такое, без чего я стала… вот такой. Равнодушной к эмоциям, к чувствам, к страху.

Именно поэтому я резко подалась назад, залпом допила кофе из картонного стаканчика, схватила свои вещи.

– За кофе спасибо, Дамир Эдуардович. Но больше у нас с вами не будет ничего общего. Попрошу с этой самой минуты не докучать мне своим настойчивым вниманием. Прощайте.

Я специально не сказала этого банального «до свидания», словно действительно ставила окончательную точку в нашем общении. Прошла в прихожую, натянула на ноги кроссовки и, лишь толкнув дверь и уже выходя за порог, услышала тихое, раздавшееся мне вслед практически на грани слышимости:

«Поздно, девочка. Уже слишком поздно. Тебе от меня не сбежать»

Мотнула головой, выходя и захлопывая за собой дверь.

Всё это просто какой-то глупый фарс. Скорее бы закончить здесь работу и забыть. Забыть этого мужчину, его слова, глаза, которые заставляли исчезать весь окружающий мир, и всё, что произошло со мной за эту неделю.

Я торопливо спустилась по лестнице, не дожидаясь лифта. Толкнула металлическую створку, оказываясь на улице. Вдохнула полной грудью.

И всё ждала, что вот, сейчас, мужчина выйдет следом за мной. Уже почти привычно схватит, рванет на себя, прижмет к мощному телу, лишая всяких шансов на сопротивление.

Но нет, он остался там, наверху, в квартире, окна которой выходили прямо во двор.

И всё то время, пока я шла к железным автоматическим воротам, перекрывающим въезд на территорию жилого комплекса, чувствовала внимательный, пристальный, прожигающий мне дыру между лопаток, почти физически ощутимый, взгляд цепких оливковых глаз.

Глава 11

*Дамир*

Злость.

Шальная, горячечная, выжигающая остатки разума. Злость, ломающая изнутри ребра. Злость на девчонку, которая мне нужна, но которой совершенно не нужен я.

Она ведь уже всё для себя решила. Она живёт своей жизнью, в которой места для меня не предназначено. Глупая девчонка… она ещё не знает, во что её угораздило влипнуть.

Звери своего не отдают.

Вот только… она не откликается, не слышит и не чувствует. Но как такое может быть? Мирослав и Вадим правы – так просто не бывает. Такого ещё никогда не было!

Сжал кулаки, наблюдая, как движется через широкий, вымощенный серой плиткой двор маленькая девичья фигурка. Легкий ветер треплет подол платья, а я пытаюсь дышать и не думать о том, как всего лишь десять минут назад целовал Киру в этой самой квартире, на затянутом строительной пленкой столе. Не думать о её коже под моими ладонями, о её губах, о том, как скользил рукой по её бедру, поднимая легкий подол, как прижимался к тонкому и хрупкому женскому телу.

Не думать о её запахе, который срывает крышу. И о том, как девчонка пыталась меня оттолкнуть…

Запрокинул голову, рассматривая белоснежный потолок. Сглотнул. Вновь посмотрел в окно. Кира шагала торопливо, не оглядываясь. Проследил, как она проходит через ворота, заворачивает за угол и скрывается из виду.

Выдохнул, приводя в порядок мысли. Она ушла. Сбежала. Снова! Вот только, это ничего не меняет. Ничего уже нельзя изменить.

«Поздно, девочка, уже слишком поздно…»

Бежать поздно! От Альфы не сбегают, девочка. От Альфы сбежать невозможно.

Вернулся в собственный офис. Просмотрел какие-то документы, ответил на несколько звонков, что-то коротко бросил заглянувшему в кабинет Миру.

Понял, что снова начинаю злиться. Черт, и почему вместо всего привычного я сейчас вновь думаю о девчонке и о её губах? О том, как двигалась по её коже моя рука, поднимая тонкую, светло-голубую ткань платья, о том, как сжимал пальцами маленькую женскую грудь…

Она вся была такой. Маленькой, хрупкой, словно всё ещё оставалась подростком, а не взрослой девушкой. Но при воспоминании о ней тело наливалось свинцовой тяжестью, мышцы каменели, а по венам вместо крови начинало струиться откровенное, неприкрытое, горячечное желание.

Кажется, я начинаю терять разум.

Демоны!

С силой ударил кулаком по столу. Дерево жалобно затрещало, и показалось, вот-вот развалится на несколько частей.

Не вовремя! Как же это всё не вовремя!

Я знал, что когда-то мне придётся сделать выбор. Точнее, это будет не мой выбор. Это будет выбор моей второй сущности, который примет и одобрит человеческое сознание.

Это происходит всегда, у всех вервольфов. Рано или поздно. Мы можем бесконечное множество раз вступать в связь с волчицами и человеческими женщинами, заводить мимолетные романы или длительные отношения, развлекаться, коротать время в своё удовольствие, но лишь до тех пор, пока не встретим ЕЁ.

И после этого всё, что было ДО, перестанет иметь значение. Останется лишь она, та, которую выбрал зверь, та, которая должна будет стать твоим единственным и самым верным спутником до конца жизни, стать твоей женой по человеческим правилам и матерью твоих детей по древним обычаям и звериным законам.

Так было всегда. С самого начала времён. Волки всегда выбирали себе своих спутниц. Выбирали себе… волчиц! Но никак не человеческих женщин.

Да, наша сила притягивала людей. Притягивала… женщин. И чем сильнее был зверь, тем сильнее был его зов. Но человеческие женщины всегда были лишь временным увлечением. Они были… слишком слабы, и слишком падки на таких, как мы.

Именно поэтому в своё время и был создан департамент, секретная государственная организация, занимающаяся вопросами межвидовых отношений.

Мы жили среди людей и под людскими масками. Мы скрывали свою суть, свою силу и свои способности. Нашу тайну знали лишь посвященные, и эти знания передавались в избранных семьях от поколения к поколению.

Мы отличались от людей на биологическом и ментальном уровне. И они подсознательно это чувствовали. Человеческие мужчины нас боялись. Женщины – боялись и хотели.

А маленькая наглая девчонка просто бессовестно глазела на меня, а потом грубила и язвила так, что хотелось схватить её за шкирку и как следует наказать.

А ещё, я знал, что мне во что бы то ни стало нужно выяснить, почему из всех возможных женщин на планете мой зверь выбрал её.

Самую невозможную, самую дерзкую, самую непослушную и своевольную маленькую человеческую нахалку. Девчонку, на которую не действует мой зов, девчонку, которая вопреки всем законам ко мне равнодушна, девчонку, которая рисовала на своей картине черного волка с МОИМИ глазами и которая была дочерью людей, погибших в одно время и в одном месте с моей собственной матерью.

Завтра! Разберусь со всем этим завтра. Сегодня мне нужно успокоиться, иначе последствия могут быть необратимыми.

Спустился на подземную парковку под зданием, сел в чёрный Додж, завел авто привычным, отточенным движением, резко выкрутил руль, утапливая педаль газа в пол, и рванул в сторону выезда из города.

Подальше от людей и от их жилищ. Подальше от бетонных зданий, огней реклам и светофоров, автострад, проспектов, шумных улиц и гудящих автомобилей. Подальше от Мирослава с его обеспокоенными взглядами. Подальше от Вадима с его проницательностью и вопросами, на которые я и сам пока не могу дать ответ. Подальше от Софии, которая уже совсем скоро тоже начнёт обо всём догадываться. Подальше от всех этих мужчин и женщин, которые смотрят на меня со страхом и непониманием, когда я начинаю громить собственный кабинет. Подальше от человеческого мира.

Подальше от… неё.

Через несколько десятков километров от города затормозил, даже не утруждаясь сбросить скорость. Просто резко ударил по педали тормоза, чувствуя, как меня вдавливает в сиденье.

Автомобиль коротко взвизгнул покрышками, по инерции разворачиваясь. Но я не обратил на это внимания.

Распахнул дверь, даже не утруждаясь после её захлопнуть. Бросил Додж прямо на обочине дороги. Сорвал с себя рубашку, потом брюки. Скинул туфли.

И бросился бежать. Перекинулся в прыжке и понесся по влажной рыхлой земле через густой ночной лес.

Мир привычно изменился. Цвета стали ярче, звуки громче, запахи – острее. Мысли тоже потекли иначе. Отступили терзающие меня вопросы, пропало болезненное жжение в груди, которое возникало каждый раз, когда я слишком долго не сливался со зверем.

Так нельзя. Нельзя забывать о своей природе. Место Альфы – рядом со своей стаей, там, где у волка есть свобода. Место Альфы там, где его не держат в капкане бетонные стены зданий и не преследуют любопытные людские взгляды.

Кажется, я не правильный Альфа. И слишком много времени провожу в человеческом мире.

Вот только, иначе уже никак. Мир давно изменился. Мир начал развиваться и совершенствоваться, и теперь, чтобы выжить, нам приходится учиться существовать в этом мире по чужим правилам.

Люди захватывают всё больше пространства. Вырубают деревья, прокладывают дороги, строят мосты и здания высотой до самых облаков. Они изобретают машины, новые лекарства и оружие. Они пытаются следить друг за другом и за всем миром.

Устанавливают камеры видеонаблюдения, датчики движения, записывающие устройства. Они смотрят, следят, держат наготове свои телефоны, чтобы сразу же начать записывать очередной видеоролик.

И нам приходится выживать. Учиться быть в этом мире невидимками. Скрываться, прятаться, утаивать свою истинную суть под масками.

Лишь поэтому я не могу бросить всё и сделать то, что хочется, остаться в этом лесу навсегда. Лишь поэтому я должен сдерживать свои эмоции, раз за разом возвращаясь в человеческий мир и в человеческое тело. Для того, чтобы у моего вида был шанс жить.

Именно поэтому мой отец в свое время создал Юникам-корпорейшн. Компанию, которая позволила ему стать одним из крупнейших предпринимателей страны. Ведь когда у тебя есть статус, деньги и власть, так легко пустить в глаза пыль.

Получить в свою собственность огромную территорию, оградить её от посторонних, запретить любое проникновение. Установить свои порядки и правила, позволив своей стае жить в относительной безопасности.

А когда отец больше не смог выполнять обязанности Альфы, это всё перешло в мои руки. И теперь на моих плечах лежит ответственность за мою семью и за мою стаю.

Вот только… иногда эта ноша кажется непосильной.

Потому что, чем сильнее волк, тем яростнее кипят его эмоции, тем сильнее беснуется внутри звериная суть, тем сложнее человеческому разуму контролировать инстинкты.

И самым сильным зверем во все времена оказывался вожак. Старший волк, Альфа. Тот, кто способен управлять своей стаей, чувствовать эмоции своих собратьев, подавлять волю своих недругов. Тот, на кого сородичи могут положиться, зная, что их вожак их защитит.

И сейчас я в ответе за свою стаю.

Софии легче. У женщин-волчиц звериная суть слаба. Им не нужно перекидываться так же часто, как нам. Они спокойно могут жить в городе, учиться, работать.

Я же просто вынужден это делать. Жить среди человеческого мира, в самом его центре, в квартире, расположенной в высотке, неподалёку от офиса компании. И в последние годы я жил именно там. Там, а не в родовом особняке, построенном на скале среди вековых лесов. Не среди своей стаи.

И всё бы оставалось как прежде… моя жизнь текла бы привычно и размеренно. Я бы оставался тем, кто я есть. Дамир Корсаров, один из самых влиятельных людей в столице, молодой предприниматель и бизнесмен, владелец крупнейшей строительной фирмы в стране. И одновременно с этим – один из самых сильных вервольфов своего клана, Альфа стаи Западных лесов, вожак и Старший волк, который доказал своё право на этот статус в неравной, смертельной и кровавой схватке, которая произошла много лет назад, в тот момент, когда прежний Альфа, мой отец, ушел «за Грань» от тоски по своей погибшей волчице, своей спутнице, моей матери.

Тогда никто не верил, что мальчишка, который тоже был вне себя от горя, сможет выстоять. Но я выстоял. Я перегрыз десяток чужих глоток в кругу поединка силы. Я доказал всем, что я сильнейший, истинный вожак, Альфа по праву зверя.

А потом, когда-нибудь, через несколько лет я бы встретил волчицу, которую бы одобрил чёрный волк. Она стала бы моей спутницей и матерью моих детей. Матерью наследников великого рода Лесных Волков.

Я знал, что в моей жизни всё будет именно так. Всё должно было быть так!

Если бы не девчонка.

Человеческая девчонка! И наша связь, которая образовалась против моей воли и игнорировать которую невозможно.

Словно меня прошили насквозь толстой хирургической иглой, и теперь нити тянут, причиняя боль. Тянут к ней…

Зарычал, ускоряясь. Мир вокруг превратился в одно сплошное, смазанное пятно. Кажется, я даже кого-то убил. Косулю или оленя, я не приглядывался. Просто впился клыками в ещё живую плоть, чувствуя, как пульсируют под языком тонкие жилки. Думал, это прогонит жгучий голод, раздирающий глотку. Не помогло. Вкус крови ещё сильнее подхлестнул желание.

Представил, как обхватываю девчонку за шею, как притягиваю к себе, как провожу носом по её шеи, вдыхая сводящий с ума запах, а потом – впиваюсь в губы. Как ласкаю её, слизывая стоны удовольствия.

Представил, какой она может быть в моих руках без всех этих своих колючек. Без одежды.

Маленькая, податливая, такая невыносимо притягательная. Представил, как толкнусь внутрь её тела в первый раз… застонал. Или зарычал, завыл, потому что в теле зверя чувства обострялись до предела, до боли.

В моём мире всё иначе. Наши женщины спокойны, рассудительны и мудры. Наши женщины знают, как нужно себя вести и как не разгневать вожака.

И когда Альфа приказывает, они подчиняются.

Опускают голову, переворачивают руки ладонями вверх, обозначая тем самым свою полную покорность, позволяют взять то, что я хочу. И сами хотят того же. Потому что это живёт внутри нас. Это сила, желание, страсть, влечение. Такое… естественное и правильное, такое закономерное.

Наши женщины-волчицы знают своё место и им гордятся. Они готовы стоять за спиной своего мужчины, помогая ему и поддерживая. Они хладнокровны в минуты необходимости и на глазах окружающих, но горячи и страстны наедине со своим мужчиной.

Человеческие же женщины легкомысленны, вспыльчивы, наивны. Они либо кричат о равенстве и пытаются быть выше мужчин, либо упрямо и целеустремлённо ищут того, кто взял бы на себя ответственность за их существование.

Человеческие женщины тщеславны и себялюбивы. Они требуют к себе признания, требуют внимания и дорогих подарков.

Я видел десятки женских взглядов каждый день. Видел, как на меня смотрели ещё совсем юные школьницы и уже взрослые, зрелые женщины. И у всех в глазах мелькало лишь одно чувство… первобытное, исконное желание.

И именно поэтому я никогда не задумывался о человеческих нормах приличия. Если сами так настойчиво предлагают, зачем же отказываться. Тем более, не было ещё в моей жизни такой, которая бы отказала, или отвернулась. Множество кратковременных связей уже давно слились для меня в единую полосу. Я даже не запоминал имена своих очередных пассий.

И тут вдруг… она.

Кир-р-р-ра…

Непонятная, нелогичная, странная. Иная.

Она жила в какой-то собственной, чуждой этому миру реальности. И смотрела на весь окружающий её мир через призму собственного воображения. Ей были не нужны ухаживания, подарки, рестораны и колье ценой в целое состояние. Ей не нужен был мужчина.

А я… я понимал, что сдохну, если не найду способ приручить маленькую упрямицу.

Когда вернулся к брошенному у обочины автомобилю, уже была глубокая ночь. Достал с заднего сиденья сумку с запасными вещами, оделся. Сел за руль, одновременно с этим включая свой телефон.

На него сразу же посыпались уведомления о сообщениях, пропущенных звонках, письмах. Что-то из социальных сетей, Е-мэйл от Вадима, несколько звонков от Мирослава, голосовое сообщение в чате.

Нахмурился. Нажал маленький треугольничек, запуская аудиозапись. Прослушал, нахмурился ещё сильнее.

«– Дар, не могу до тебя дозвониться. Набери, как только получишь сообщение. Это касается Киры, думаю, ты захочешь об этом знать».

Внутри разлилось тягучее дурное предчувствие. Набрал номер Мирослав.

– Что у тебя?

– Дамир, я всё ещё у дома Киры, как ты и просил. Пару часов назад она встретилась у собственного подъезда с каким-то парнем, и они оба поднялись в её квартиру. Последний вышел из подъезда несколько часов спустя. Я не смог за ним проследить, он доехал до метро и след оборвался.

– Понял, Мир, я с этим разберусь. Отбой.

Не став дожидаться ответа друга, скинул вызов. Пальцы не слушались, перед глазами ползла мутная пелена. Это была не просто злость. Это было бешенство на грани помешательства.

С трудом отыскал в контактах нужный мне номер. Набрал девчонку. Десяток протяжных гудков и ровный, автоматический женский голос бездушно сообщил: «абонент временно недоступен».

Выдохнул, стараясь контролировать дыхание. Набрал снова. Ещё раз, и ещё.

«Абонент временно не…»

Женский голос в трубке резко оборвался.

Я медленно разжал ладонь, и мне на колени посыпалось мелкое крошево из стеклянных и пластиковых осколков. Кажется, завтра придётся купить себе новый смартфон. Одновременно с этим провернул ключ в замке зажигания, вдавил педаль газа в пол, не слушая протестующего рычания автомобиля, и рванул в сторону города.

«Никто не смеет! Никто не имеет права! Ни один мужчина в этом чертовом мире! Она только моя!»

Зверь внутри бился и требовал оказаться рядом с Кирой как можно быстрее. Ярость ломала изнутри кости и рвала сухожилия. Выругался в голос, укладывая стрелку спидометра практически плашмя. Только бы сдержаться и не убить девчонку в первую же минуту. Только бы сдержаться!

***

*Кира*

Возвращаться домой не хотелось совершенно.

Поэтому я свернула к ближайшей станции метро и поехала к Тане.

И лишь на половине пути вдруг осознала, что держу в руках тот самый пакет с выпечкой, который вместе с кофе принес в квартиру Дамир. Кажется, я схватила его машинально, когда забирала свои вещи. И теперь, вот, тащила с собой.

Нет, мне явно не нравилась традиция заявляться к сестре в гости с очередным «подарком» от Дамира. Но и выбрасывать еду было как-то совсем уж непростительно. Ладно, булочки, так булочки. Должна же хоть кому-то быть радость и польза от общения с этим несносным типом.

Таня встретила меня с обеспокоенным и тревожным выражением на лице.

– Кир? Всё в порядке? Что-то случилось?

Я лишь махнула рукой, снова, как и неделю назад, вручая ей пакет с выпечкой.

– Настроение паршивое. Налей кофе, а.

– Так! – когда я протопала на кухню и устроилась на деревянном стуле, подтянув под себя ноги, Таня решительно хлопнула ладонью по крышке стола, отчего стоящие на нем чашки тонко и протяжно звякнули, – рассказывай! Кто тебе испортил это самое настроение?

– Да есть тут один… особо наглый, – я поморщилась, – ходит по пятам, как приклеенный, то рычит от злости, то смотрит так, словно мы с ним уже тысячу лет женаты и у нас десять детей. При этом выглядит как заправский убийца и тиран, но несмотря на это, вон, подкармливает булочками. Как бы теперь эти булочки ни вышли мне одним местом.

Сестра нахмурилась.

– Подожди, это тот самый странный и мрачный тип, который старший брат? Тот, что выкупил у тебя картину и в квартире сестры которого ты сейчас работаешь?

Я вздохнула.

– Он самый.

– Я, конечно, за тебя решать не могу, – сестра на секунду замялась, – но, Кир, таких мужчин лучше обходить стороной. Ты же помнишь, что было с тем, прошлым…

Я поморщилась. Упоминание моих собственных прошлых отношений всегда вызывали гримасу отвращения.

Сестра понятливо хмыкнула.

– Да я бы с радостью, обхожу и дальше бы обходила, – призналась я, – да только он сам за мной ходит. А когда не ходит, так посылает своего человека, и тогда уже тот за мной ездит…

Таня округлила глаза.

– В каком это смысле?

Пришлось рассказать.