Текст книги "Как воспитать маму"
Автор книги: Ksusha Lein
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Что за фигня, милая?
– Какая я тебе в жопу милая?
– Хорошо, что хоть сегодня ты сказала это не в кафе.
– Влад, что за цирк?
– Нам нужна девочка.
– У вас есть Наташка.
– Рыжая? Нам не нужна рыжая. Я, Пашка, Илья и Артём выбрали тебя, а ты тут носом крутишь.
– Влад, на одной площадке с тобой я не буду сниматься.
– Будешь.
У меня заорал телефон.
– Алло.
– Алло. Алёна?
– Алёна Маркова, а вы кто?
– Вы присылали анкету?
– На слэклайнинг?
– Да.
– Присылала.
– Приходите сегодня к нам в десять часов.
– Хорошо. Оплату сразу приносить?
– В конце месяца.
– Да. Я буду сегодня. До свидания.
– До свидания.
– Алёна, ты слэклайнингом собираешься заниматься? – спросил Димка, когда я отбилась.
– Да. И не отговаривайте меня.
– Милая, это опасно.
– Влад, ты уже заканал меня своей «милой».
– Я не могу свою девушку назвать милой?
Тут челюсти девчонок упали.
– Слюнки подберите. Он – мой.
– Вау! Алёнка, ты пыталась это скрыть от нас? Я у тебя его уведу, – сказала самоуверенная красноволосая Ада.
– Зубы собирать будешь, если уведёшь.
– Ого. Вот это любовь, – услышала я шёпот Инги.
– У нас очень сильная любовь. Правда, Владик-оладик?
– Правда, милая.
– Зайчик, отвези меня на слэклайнинг.
Боже, что я несу? Я его зайчиком назвала. Ладно, врать, значит, врать дальше.
– Хорошо, радость моя.
Занятия по слэклайнингу проводились в горах. Когда шла с инструктором, я увидела натянутый канат. На нём вытворял всякие трюки загорелый парень с длинными каштановыми волосами.
– К занятиям приступаете завтра. Заниматься будете с Васиным Вадимом Владимировичем.
– А это кто?
– Завтра познакомитесь. Вроде, всё. Вот вы объясните мне одну вещь.
– Какую?
– Зачем такой красивой девушке нужен слэклайнинг?
– Я хочу снова поверить в себя
– Для этого экстрим не обязателен, Шквалова Елена Ивановна.
– Вы путаете? Я Маркова.
– По матери. А по отцу – Шквалова.
– К чему вы клоните? К тому, что мой отец убил мою подругу? Вы ничего не знаете. Не надо меня в чём-то обвинять.
– Я вас не обвиняю. До свидания. Всего хорошего.
– До свидания.
Я прошла к машине Влада, но хозяина не обнаружила. Мне пришла СМС-ка.
«Меня вызвали в студию. На моей машине доберёшься до дому. Целую, милая.»
Вот болван. Как я буду добираться на машине без прав? А самый прикол в том, что меня задела именно эта проблема, а не это его «Целую, милая». Сейчас настрочу ему любовное послание.
«Пупсик, у меня нет прав.»
«Ну и что?»
«Тебя там Наташка по голове не ударила из ревности? Как я без прав поеду? Меня десять раз, как минимум, по дороге остановят.»
«А зачем люди придумали взятки?»
«Ударенный? У нас есть и честные работники органов»
«Ага. Один из таких честных работников органов не посадил твоего отца.»
«Машину я оставляю на месте. Заберёшь её тут. Пока, заячный пупсик!»
***
Ну что ж? У меня по жизни всё неблагополучно. Слэклайнинг завтра отменяется. Вместо занятий я буду валяться на больничной койке. Не спрашивай, что произошло. Печально.
На соседней кровати лежит какой-то мужик… ах, да!.. это водитель того автобуса, в котором я ехала домой.
***
(Алик)
– Алик, что там с автобусом?
– Много погибших.
– Сколько?
– Арин, зачем тебе это?
– Просто там одна девушка ехала, которая у меня как свидетель проходила. Надеюсь, она не погибла. Молодая ещё.
– Как зовут?
– Маркова Елена Ивановна. Четырнадцать лет.
– Живая. В больнице лежит.
– Как она?
– Сказали, что состояние тяжёлое.
– Жесть. Красивая девочка.
– Ты красивее.
– Алик! Ты её не видел.
– Подожди! Это та Лена?
– Какая?
– Дочь Шквалова?
– Да.
– Ладно, сестрён, потом договорим. Мне нужно поговорить с водителем.
***
Я сел рядом с кроватью Абакумова. Тот не спал и смотрел в одну точку на потолке.
– Ты козёл! Я видеть тебя не хочу. Из-за тебя я в аварию попал.
– Простите, Василий.
– А ты ещё кто? Ты эльф?
– Да. Василий, с кем вы сейчас разговаривали?
– С ним, – указал тот в потолок.
– А кто там?
– Слепой что ли? Там тролль.
– Простите, кто? Тролль?
– Да. Тролль Гаврюша.
– Василий, отвлекитесь от Гаврюши на несколько минут и поговорите со мной.
– Я слушаю вас, эльф.
– Я Смертин Алик Петрович.
– Извините, – подала голос девушка с соседней кровати.
– Да. Я вас слушаю.
– Арина Петровна – ваша сестра?
– Да. А вы – Елена Маркова?
– Угу.
– Она интересовалась вашим состоянием.
– Правда?
– Да.
– Алик Петрович, что случилось? Как я здесь оказалась?
– Разбираемся.
– Василий, вы – кто?
– Я фея.
О, Бог, ты мой, будь со мной. Избавь меня от этого психа.
– Фея Василий, расскажите как всё произошло?
– Я родился, вырос, получил права, начал работать, попал в аварию, а дальше ничего не было…
– Как получилось, что вы в аварию попали?
– Тролль в зелёной машине затормозил на зелёном цвете, а я продолжал движение. Потом мы врезались в него и кувырком слетели с дороги.
– Что ещё?
– Вам не идёт зелёная рубашка.
– Вообще-то она голубая.
– Попутал я. Цвета похожие.
– Какого цвета у меня ручка?
– Зелёная.
– Чёрт! Кто дал вам права?
– Дядька.
Я набрал Арину.
– Алло, Ариш.
– Что случилось?
– Разберись с выдачей прав Абакумову Василию Степановичу. У него дальтонизм.
– Ничего себе. Я разберусь. Подниму всё.
Я отбился и вышел из палаты.
(Алёна)
В палату вбежал перепуганный Влад.
– Алёночка, солнышко, ты в порядке?
– Влад, ты чего?
– Я переживаю за тебя.
– За свою голову. Маман порвала бы тебя за меня.
– Из-за чего это произошло?
– Водитель оказался дальтоником.
– Где он?
– На соседней койке.
– Твою мать, – подбежал Ламанский к Абакумову и начал душить.
– Влад, прекрати. Ты его убьёшь.
– Он тебя чуть не убил. Я ему отомщу за тебя.
– Прекрати немедленно. Он не виноват.
– Зай, я нервничал всю дорогу.
– Не стоило.
Зазвенел телефон в кармане Влада. Он подхватил его.
– Алло.
– Владик, как там дела с Алёночкой? Как она?
– Всё хорошо, Ангелина Викторовна. Не стоит переживать. Я за ней присмотрю.
– Спасибо, Владик. Я не знала бы, что делать без тебя.
– Ангелина Викторовна, скажите моему дяде, что я сегодня в больнице с Алёнкой останусь. Пусть не беспокоится за меня. У нас всё будет хорошо.
– Хорошо. Пока, Владик.
– До свидания, Ангелина Викторовна.
Он отбился.
– Влад, зачем ты всё это делаешь? Я же тебе не нужна.
– С чего ты это взяла? Ты мне очень нужна. Мне плохо без тебя.
– Деньги всё равно будешь платить.
– Алён, мне не жалко денег для тебя. Хочешь, я будет тебе их так платить?
– Не хочу.
– Солнышко, почему ты мне не веришь?
– А почему я должна тебе верить? Ты меня позавчера чуть не убил.
– Из-за колёс.
– А где гарантия, что ты меня завтра не убьёшь?
– Ради тебя я не буду принимать эти таблетки и, вообще, наркотические вещества.
– Я тебе не верю.
– Поверь.
– Нет.
– Леночка, тебе что-нибудь принести?
– Принеси мне голубой кирпичик, зелёный песочек и розовую крышу.
– Зачем?
– Планирую дурку для тебя построить.
– Я тоже тебя люблю, радость моя.
– Влад, позвони Димке и скажи, что я завтра не приду на тренировку.
– Я завтра на слэклайнинг зайду и скажу, что тебя не будет. Пусть тренировки отложат.
– Влад, как ты ко мне на самом деле относишься? Не надо мне врать. Скажи правду.
– Алён, я, правда, тебя люблю.
В палату зашёл доктор. Лицо у него было сочувствующим. Что же такое ужасное он хочет мне сообщить? Мне уже начинать бояться?
– Елена, нам нужно провести кое-какую проверку.
– Давайте.
– В глазах двоится?
– Немного.
– Есть судороги?
– Была минут двадцать назад.
– Имеется затруднение мышления?
– Да. Тяжело думать.
– Есть головные боли?
– Да. Голова очень сильно болит.
– Тошнота, рвота есть?
– Тошнота.
– Елена Ивановна, вам срочно нужно пройти обследование в онкологическом отделении.
Я испугалась. Что со мной? Я не понимаю. Надеюсь, что я не умру… хотя, и жить уже совсем не хочется. Я уже устала от этих постоянных сюрпризов.
– Что со мной, доктор?
– Я подозреваю опухоль головного мозга. Если у вас есть знакомый онколог, то вам очень повезло. Пройдите обследование.
– Алёночка, не переживай. Мой дядя тебя обследует и операцию сделает.
– Влад, я же не умру?
– Нет. Нет, солнышко. Я дяде сейчас позвоню.
Он набрал номер и приложил телефон к уху. Гудок за гудком… через минуту Громов взял телефон.
– Алло. Дядя, ты не занят?
– Нет. Я домой еду, а что?
– Ты можешь приехать в больницу?
– Конечно. Что случилось, Влад?
– На месте всё объясню. Только ты Ангелине Викторовне ничего не говори, хорошо?
– Хорошо.
Влад отбился и подошёл ко мне. Его лицо выглядело так, будто он заботится о любимом человеке, но я-то знаю, что это совсем не так и быть так не может.
– Алён, сколько бы денег тебе не понадобилось, я тебя вылечу.
И тут я подумала, что не нужно меня лечить. Я потеряла смысл жизни. Смысла нет. Меня тоже нет. И я решила сказать ему это в глаза.
– Не стоит. Я не хочу жить больше.
– Ещё раз скажешь это – по губам получишь.
– Влад, в последнее время я переживаю слишком много мучений. Я не хочу это терпеть. Мне на-до-е-ло. Я умру, и всем станет хорошо.
– Что же ты такое переживаешь, что не хочешь жить?
– Мой отец – убийца, которого не посадили. Ты – это проблема мирового масштаба. Я попала в аварию. У меня обнаружили онкологическое заболевание. Что может быть хуже?
– Во-первых, опухоль не обнаружили, а всего лишь подозревают. Во-вторых, справедливость восторжествует, и твоего отца посадят. В-третьих, благодаря этой аварии, оттянулся срок начала риска твоей жизни на слэклайнинге. В-четвёртых, проблема мирового масштаба тебя любит. А в-пятых, я обещаю, что обеспечу тебе хорошую жизнь.
Честно скажу – удивил. Мне такого ещё никто и никогда не говорил. Я просто в шоке от этих слов. Они меня поразили.
– Не нужно мне ничего. И я никому не нужна. Я уже давно никому не нужна.
– Алён, ты давно нужна мне. Что за чушь ты тут несёшь?
– Это не чушь. Это то, что я думаю.
– Дурочка моя. Если бы мне предложили выбрать между тобой и карьерой, как ты думаешь, что бы я выбрал?
– Карьеру.
– Нет.
– Компромисс.
– Нет, зай. Выбрал бы я тебя.
– Влад, не делай мне мозги. Я тебе нужна, чтобы отвязаться от Наташки.
– Чёрт с ней, с Наташкой! Я бы не предлагал первой встречной стать моей девушкой, потому что нужна мне только ты.
– Я тоже многое могу сказать.
В палату вошёл Семён Николаевич. Его лицо выглядело… оно никак не выглядело – его просто не было.
– Что у вас тут случилось?
– Дядя, у Алёны подозревают опухоль головного мозга. Ты можешь её обследовать?
– Сейчас не могу. Завтра отвезём её в нашу больницу, там я её обследую.
– Спасибо. А ещё скажи, что Алёна нам всем очень нужна.
Он был удивлён. Семён Николаевич всегда знал меня как позитивную и жизнерадостную девочку. А моё желание умереть никак не вязалось с тем, что он обо мне знал
– Конечно. Что она себе напридумывала?
– Ничего хорошего она не придумала. Говорит, что никому не нужна, что хочет умереть.
– Алёна, ты чего?
– Я хочу умереть, – смотрела я в одну точку, как зомби, и повторяла одно и тоже.
– Алёна, не позволю я тебе умереть.
– Я хочу умереть.
– Её надо психиатру показать.
– Я хочу умереть.
– Дело плохо.
– Я хочу умереть.
Глава 7
(Алёна)
Меня привезли в больницу, где работают Громов и моя любимая мамуля. Пока мне делали снимок, Влад нарезал круги по кабинету и грыз ногти.
– Ну что? – спросил Ламанский, когда я с Громовым зашла в кабинет.
– Влад, побудь с ней, пока я буду осматривать снимки. Завтра результат будет ясен.
– Хорошо, дядя. Мне с ней надо пожить один день?
– Да, Влад, присмотри за ней.
– Семён Николаевич, маме ничего не говорите, – сказала я, глядя ему в глаза умоляющим взглядом.
– Хорошо, Алён. Но если надо будет делать операцию, то придётся всё рассказать.
– Не придётся.
– Как ты собираешься это утаить от мамы?
– У неё послезавтра День рождения. Я сделаю ей подарок.
– Какой? Непослушная дочь сляжет в больницу? Прекрасный подарок получится. Я был бы в восторге, если бы Влад слёг в больницу с серьёзным заболеванием.
– Я послушная. Я ей подарю путёвку на Барбадос. Она давно мечтала туда отправиться.
– Алён, как же я завидую твоей маме. Дочь не хочет её огорчать, а для этого столько всего делает. А мой оболтус на колёсах сидит и постоянно со мной скандалит. Иногда закопать заживо его хочется.
– Я даю на это письменное согласие.
– Я тоже тебя люблю, солнышко.
У Семёна Николаевича челюсть отвисла от услышанного.
– Я что-то не понял… Вы встречаетесь?
– Нет. Он ко мне пристал, аж бесит.
– Влад, объясни. Я ничего не понял.
– Дядя, помнишь, Ангелина Викторовна показала мне фотографию Алёнки?
– Ну? – сказал Семён Николаевич, не понимая, что здесь происходит.
– Я тогда в неё влюбился.
– Влад, если ты сейчас же не замолкнешь, то я тебе врежу. Что ты мелешь? Ты любишь только себя и колёса.
– Зай, почему ты мне не веришь? Я тебя люблю.
– Влад, в этих словах заключается вся человеческая ложь. Ты мне врёшь. Ты это понимаешь?
– Я не вру. Как мне тебе это доказать?
– У тебя ничего не выйдет.
По поводу того, что Влад меня чуть не убил со своими друзьями, я решила промолчать. Он же мне не простит этого. А Семён Николаевич посадит Ламанского под домашний арест и запретит работать в группе.
– Я не сдамся. Дядя, ты в курсе, что Алёна собралась слэклайнингом заниматься?
– Что?
– То. Не пытайтесь меня отговаривать. Я решила, что мне нужен экстрим.
– Стань трейсером, альпинисткой, сноубордисткой, – всё не унимался блондин.
– Не хочу, Влад. Я буду заниматься слэклайнингом.
– Что ж ты такая упёртая?
– Вся в маму.
– О, да! Ангелина Викторовна не такая упёртая.
– А у меня есть подозрения, что я не мамина дочь.
– А чья? Папина?
– Меня могли перепутать с кем-нибудь. Тем более, что у Димки Авдеева мама очень на меня была похожа. И я недавно видела девочку точно похожую на меня. Мне кажется, что всё это не совпадения, а подсказка судьбы.
– Алён, крыша совсем поехала? Как вас могли попутать? Вы в одном роддоме родились? – мы с Семёном Николаевичем посмотрели на Ламанского.
– Олень, у нас в городе один роддом, – вежливо сказал Громов Владу.
– Да?
– Ага.
– Ну, всё равно.
– Мы родились с ним в один день. Только он старше меня на три часа.
– О как! Тогда вас действительно могли попутать, – немного подумав, всё-таки решил согласиться со мной Влад.
– Нет. Это бред. Я сейчас чушь сморозила.
– Да. Как можно девочку с мальчиком спутать?
– Алён, пойдём домой.
– Пойдём. Только руки не распускать.
Около подъезда я увидела Димку, выходящего из дома. Что ему здесь понадобилось?
– Дим, что ты тут делаешь?
– Я беспокоюсь. Пришёл в больницу, а мне сказали, что тебя уже выписали. Дома тебя нет. Я уже и не знаю, что мне думать. Где ты была?
– Спокойно. Дим, у меня подозревают опухоль головного мозга.
– Что? Спокойно? – всё. Кипиш обеспечен. Но это неважно. Главное, чтобы мама об этом не узнала. А так мне всё равно.
– Заткнись!
– Ты вежлива, как всегда.
– У меня голова болит. Я сильно ударилась, когда автобус кувыркался по дороге. Дим, у меня только подозревают опухоль. Это не значит, что она есть. Но ты должен молчать.
– Хорошо. Я тут по какому поводу… мой отец хочет сделать экспертизу ДНК.
– Пусть делает.
– Он хочет с тобой провести. Он хочет быть уверенным, что ты не его дочь. Слишком ты похожа на мою маму.
– Ой, Дим, пойдём домой. Я тебе кое-что покажу.
***
– Что это? – шокировано спросил Дима, рассматривая фото Маши.
– Дим, я увидела эту девочку в парке. Ей девять лет. Её мама умерла при родах. Она немая, потому что были отклонения и ей что-то задели. Теперь эта девочка у приёмной мамы. Как ты думаешь, это не может быть твоя сестра?
– Нет. Нам сказали, что ни ребёнка, ни маму не спасли.
– Дим. У той женщины умер свой ребёнок при родах. Она удочерила эту Машу.
– Этот козёл подходил к моей сестре?
– Может быть, это не твоя сестра. Я только так думаю.
– Это не даёт право этому козлу подходить к детям.
– Дим, что с тобой?
– Я подслушал ваш разговор тогда.
Удивил. С ним никогда такого не было. Авдеев даже никогда не смотрел, кто мне звонил, а теперь он решил подслушать мой разговор.
– Авдеев…
– Что? Ты орала на него, как дура.
– Это я-то дура? Ну спасибо, Дим. И что же я орала?
– Что он тебя тогда чуть не изнасиловал.
– Боже мой. Что ж это такое?
– Алёна, это то, о чём ты мне тогда не сказала в больнице? Зачем ты это скрыла.
– Зачем я буду об этом говорить? Он тогда был пьяным. И хотел он изнасиловать Ольгу-Санта-Клэр. Я стояла тогда около туалета, а она туда забежала. Ну а что? Эта ещё моложе стоит, ни от кого не сможет защититься. А я спаслась. Всё это произошло год назад.
– Вот урод, – сказал Влад.
– Чья б корова мычала? Ты мне пару дней назад ножичком горло чуть не перерезал.
– Я был под колёсами.
– А он под абсентом. Ламанский, не тебе его судить.
– Чёрт! Теперь я понимаю, почему ты не хочешь меня прощать. Из года в год тебе приходится это делать.
– Оставьте меня, все. Мне уже надоело это выслушивать. Неужели, сложно просто сказать «Прости»? нет! Надо осудить того, кто сделал что-то подобное в такой же ситуации. Ты сам не лучше. И, вообще, уходи. Я видеть тебя не хочу.
– Алёна, меня к тебе охранником приставили.
– Я не понял. Вы встречаетесь или нет?
– Встречаемся, – сказал Влад.
Я выразилась немного нецензурно, что означало «не ври».
– Леночка, не матюкайся. Ты же приличная девочка.
– Кто сказал?
– Я! Моя девушка – приличная и умная девочка.
– У тебя нет девушки.
– Почему ты никак не поверишь, что стала моей любимой?
– Что? Влад, ты на солнышке перегрелся?
– Нет, зай.
– Не ври.
– Я не умею.
Хлопнула дверь и в квартиру зашла моя мама. Через минуту я увидела её в своей комнате. Она подбежала ко мне.
– Солнышко, прости, что не смогла к тебе прийти. Меня начальник не отпускал. Работы много было.
– Ничего страшного. Ко мне только Влад и пришёл. Я уже подумала, что совсем никому не нужна.
– Милая, я не могла. Расскажи, как твои дела? Тебе лучше? Всё хорошо?
– Успокойся, мамуль. Всё хорошо. Я цвету и пахну, – эти слова я сказала с болью. С болью не только в голове, но и в сердце. Я как представлю, что через месяц могу умереть, так мурашки по коже ползут. А что будет с мамой? Она ведь любит меня. Сама она из детдома. Родителей с детства не было, а тут ещё и дочь умрёт. Ладно, я не буду об этом думать.
– Слава Богу. Милая, я так переживала за тебя.
– Мамуль, я тебе подарок приготовила.
– Какой?
– Ты хочешь на Барбадос?
– Конечно.
– Я в турагентстве договорилась насчёт путёвки. Иди, забирай, а завтра выезжаешь.
– Спасибо, Алёночка. Но…
– Что? – Откуда здесь может быть «но», если всё хорошо?
– Здравствуйте, Ангелина Викторовна, – дуэтом сказали Димка и Влад.
– Здравствуйте, мальчики. Спасибо, Влад.
– За что?
– Ты же пришёл к Алёнке в больницу… она же тебе понравилась?
– Конечно. Я возьму её в жёны и буду оберегать всю жизнь.
– Я не поняла. Что за заговор? Вы меня спросить не хотели? Я не пойду за Влада.
– Алёна! Что тут такого? Ламанская Елена Ивановна. Тебе идёт.
– Вау! Мам, Шквалова Ангелина Викторовна. Тебе идёт. Почему же ты его так просто отпустила?
– Лена, это совсем разные случаи.
– Да ну?
– Ну да!
– Хватит меня со всеми сватать. Я вот, за Димку замуж выйду. Авдеева Елена Ивановна. Так даже лучше.
– Алёна, ты выбираешь себе мужа по фамилии? – спросила мама. Не люблю, когда кто-то судит людей по поступкам, которые сам же совершал пять минут назад.
– А ты сейчас не это делала?
– Нет.
– Да ладно?
– Конечно. Я же пошутила.
– А я нет.
– Алёночка, зайчик мой, ты меня пугаешь. Мы же любим друг друга.
– Да. Вы любите друг друга. Ты любишь колёса, а колёса отвечают взаимностью.
– Я же сказал, что завязал.
– Я тебе не верю.
– Зря.
– Почему?
– Потому.
***
Утром я проснулась, радуясь жизни. Ведь, возможно, я живу последние дни или часы. Аромат кофе. Запах булочек. Стоп! Где я? Вроде дома никого нет. Я решила-таки поднять своё тело и отнести его на кухню. Вау! Около печки стоит Влад в фартуке и следит за булочками. На столе уже готовый кофе.
– Владик?
– Алён, ты всё обломала.
– В каком смысле?
– В прямом. Я хотел тебе завтрак в постель принести.
– Как мило. Семён Николаевич не звонил?
– Нет. Рано ещё.
– А сколько времени?
– Восемь.
– Сколько?! Со скольки ты здесь возишься?
– С половины восьмого.
– Ты часто готовишь?
– Да. Постоянно.
– Спасибо за…
Я взяла звонящий телефон. Раздался голос Громова.
– Немедленно в больницу.
– Что случилось?
– Пока опухоль оперуема, её нужно резать.
– Хорошо. Хорошо, что мама уже уехала.
***
(Влад)
Громов вышел из операционной. На его лице проглядывалось облегчение.
– Ну как, дядя?
– Всё хорошо. Она будет жить долго и счастливо.
– Слава Богу.
– Влад, пройди в мой кабинет. Нам надо поговорить.
– О чём?
– Секрет.
Мы прошли в кабинет моего дяди. Там была расслабляющая атмосфера. Но напряжение никуда не исчезло. Наоборот, усилилось.
– Влад, садись.
– О чём ты хотел поговорить?
– А ты не догадываешься?
– Тем много. Какая из них тебя интересует?
– Алёна.
– А что с ней не так?
– Всё хорошо. А вот с тобой не так всё. Ты стал другим. Раньше ты был весёлым, а теперь ходишь, как кот, которому дали понюхать валерьянку, а потом забрали.
– А разве не так? – я был удивлён.
– Дело в Алёне или в колёсах?
– Колёса меня не интересуют. А вот Алёна…
– Рассказывай.
– Я в неё влюбился, как последний идиот.
– Почему, как идиот. Она всегда сводила кучу парней с ума. Это нормально. Она красивая, умная, но с характером, – спокойно рассуждал дядя.
– Она мне не верит.
– Конечно, не верит, – легко согласился со мной он.
– Спроси у её друга про Шквалова Ивана Сергеевича. Тогда всё поймёшь.
– Это её отец?
– Да. А ты откуда знаешь? – он слегка был удивлён.
– Она мне рассказывала.
– Она не верит в чувства, хотя сама влюблена.
Последние слова дяди шокировали меня. Как она может быть влюблена в кого-то, если рядом есть я – человек, который влюбился в неё окончательно и бесповоротно.
– В кого? В Авдеева?
– Нет. Есть один парень…
– Кто это? Я разберусь с ним.
– Успокойся. Я не знаю, как его зовут. Но он ходит с ней на тренировку.
– Жесть. Я запишусь туда.
– Зачем?
– Надо. Я буду следить за ними.
– Тебя туда не пустят.
– Пустят. У меня там блат.
– А сестлы у тебя там нету? Откуда у тебя там блат?
– Там отец Ильи работает.
– Ой! Нашёл он блат. Хоть не позорься, а.
– Я под любым аргументом могу туда записаться.
– Да? Например?
– Для клипа мне нужно научиться танцевать хип-хоп.
– И что?
– Мои фанатки порвут любого, кто меня туда не пустит. Они все мечтают меня в себя влюбить.
– Пф… как всё запущено. Зазвездился племянничек.
– Дядя!
– Что – дядя? Я уже двадцать лет дядя.
– Там Алёнку все загрызть захотели, когда узнали, что мы встречаемся.
– Не понял. Вы что, встречаетесь?
– Дядя, я тебе всё расскажу, только ты не ори. Я знаю, что поступил подло, но…
– Говори уже.
– Я плачу Алёнке деньги за то, что она играет мою девушку.
– Влад! Как это понимать?
– Вот так. Я поступил подло.
– Зачем? – всё не унимался дядя.
– Я узнал, что ей нужны деньги на слэклайнинг.
– Ну и что?
– А я-то влюблён в неё. Это официальный повод, чтобы быть с ней постоянно, а там, глядишь, и она в меня влюбится.
– Влюбится в такого подлеца, как ты?
– Нет. Не в такого, а в единственного.
– Влад, иди домой.
– А как же Алёночка?
– Завтра придёшь.
– Нет. Я здесь буду сидеть.
– А смысл? К ней только завтра можно будет.
– Нет. Мне так проще будет. Я хоть так рядом с ней.
– Ты совсем с ума сошёл с этой Алёнкой.
– Да. Она лучшая.
– Охотно верю…
– А ты влюблён в её маму, правда?
– С чего ты взял?
– Ну я же не слепой. Ты начинаешь светиться, когда она проходит мимо или даже подходит к нам. Давно ты к ней не равнодушен?
– Так! Хватит обсуждать мою жизнь.
– Давно, – сделал я вывод для себя.
– Что – давно?
– Ты давно любишь Ангелину Викторовну. Да ладно тебе. Чего тут стыдиться? Только вот она тебе не светит. Она будет с физруком.
– С кем? У нас в больнице физруки вроде не работают.
– Причём тут это?
– Ты тут про физруков мне рассказываешь. О ком ты вообще?
– Об Алёнкином физруке.
– Откуда ты знаешь?
– Секрет фирмы. Да ладно тебе. Я взял сломанный Алёнкин телефон и починил его. А у неё там на диктофон записывались все разговоры. Вот и прослушал один из них.
– Чёрт!
И всё-таки он спалился. Рассказал мне всё одним словом.
– Рассказать?
– Мне даже не интересно знать, о чём он.
– Серьёзно?
– Да, я не хочу знать.
– Хочешь. Если что – я послал тебе его по блютузу.
– Мне не интересно.
– Ну да… ну да.
– Пошёл домой мигом, Владислав!
– Не пойду я никуда. Я тут буду сидеть, а утром пойду к Алёнке.
– Владислав!
– Что – Владислав? Я Владислав уже двадцать лет.
– А толку нет. Как был бараном, так им и остался.
– Вот, что делает любовь с человеком.
– Пошёл вон, идиот!
– Давай не будем переходить не оскорбления?
– А давай без давай?
– Дядя! Я расскажу о твоих чувствах Ангелине Викторовне.
– Нельзя врать матери любимого человека.
– А я не буду врать. Скажу исключительно правду.
– Влад!
– Что – Влад?
– Ничего. Я тебя воспитывал, а ты мне тут такую подлянку собираешься устроить.
– Какую подлянку? Ты о чём, дядя? Если она узнает о твоих чувствах…
– Не надо.
– Почему?
– Не любит она меня. Какой смысл? Всё равно мне не светит с ней быть. Она всё ещё страдает по Шквалову.
– Да кто он такой?
– Её бывший муж.
– А ты лучше. Она полюбит тебя таким, какой ты есть. И неважно, Шквалов ты или нет.
– Влад, иди домой.
– Не хочу.
Глава 8
(Алёна)
Мне хотелось встать и побежать в руки моего спасителя. Но я этого чисто физически сделать не могла. Опять больничная койка. И опять рядом со мной сидит Ламанский.
– Зай, ты очнулась.
– А я уже подумала, что сдохла.
– Я на ангела не похож.
– Так я и не заслужила рай.
– Ну да! Материшься, как первоклашка.
– Я не матерюсь. Я добрая, хорошая и милая.
– Милая… смешно.
– Уходи.
– Алёночка, когда тебя выпишут, поедешь со мной к нам на дачу.
С каких таких пор мне всякие козлы указывают, что мне делать? Он не имеет право этого делать.
– Нет.
– Это был не вопрос.
– А мне плевать.
– Дядя сказал, что тебе нужно быть на свежем воздухе.
– Влад, ты с ума сошёл.
– Нет. Мне позвать его?
– Не надо. Он сам придёт, когда освободится.
– Не придёт.
– Почему?
– Я просил его не мешать нам.
– Зачем?
– Я скучал по тебе, милая. Я не хочу, чтобы нам кто-то мешал.
***
Разговор состоялся где-то через две недели. Да, меня так быстро решили выписать.
Я стояла рядом с Ламанским в кабинете Громова. Они оба уговаривали меня поехать на свежий воздух.
– Алёна, езжай с Владом на свежий воздух. Тебе нужно туда. Мы же не заставляем тебя полоть грядки. Просто для твоего здоровья тебе лучше пожить подальше от цивилизации.
– Хорошо, Семён Николаевич, я поеду с ним.
Ну конечно. Не согласилась бы я после двух недель уговоров. Они же смогли меня достать этой просьбой, пока я лежала в больнице после операции.
– Влад, береги её. Если с ней что-то случится, то тебе головы не носить.
– А куда она денется?
– Лично снесу. Этими руками, – Громов показал на свои руки.
– Алёна будет в целости и сохранности.
– Смотри мне!
– Я слышу тебе и этого достаточно.
– Не язви!
– Я не язвлю!
***
Я всю дорогу слушала музыку. На дачу мы ехали примерно три часа.
Наушники. Рок. Наблюдаю за тем, как деревья размазываются в моих, полных боли, глазах. Слёзы. Тушь. Музыка. Сигналы сообщений ВКонтакте. Во мне умирают Вера, Надежда, Любовь. Я больше ни во что не верю. Я ни на что не надеюсь. Я больше никого не люблю.
Почему моя судьба так жестока по отношению ко мне? Зачем она проверяет меня на прочность? Я и так много в своей жизни перетерпела и потеряла. Хочется прям сейчас лечь в деревянный ящик, обитый красным бархатом, и закрыть глаза навсегда. Я даже самой себе не могу объяснить, почему мне совсем не хочется жить.
– Алёна, – услышала я голос Ламанского, как голос дьявола. Наверное, я просто не заслужила Рай, поэтому Бог послал мне Влада.
– Лена! – уже кричал он мне в ухо.
– Чего тебе? – сквозь слёзы спросила я.
Я даже не заметила, как в глазах у меня начали накатываться слёзы и уже беспалевно текли по моим щекам.
– Я уже минут десять до тебя докричаться не могу. Мы приехали.
Я неохотно вылезла. И тут я поняла, что здесь прекрасно. Неподалёку протекала река. Дачу, в принципе, я тут не увидела. Это был домик в лесу. Помещение окружали деревья. Это явно были не яблони и не груши. Почему они это место называют дачей? Нет ни одного признака.
По широкой дороге мы прошли в дом. Он казался огромным, а может, не казался. Там было три этажа… три больших этажа.
В самом доме очень красиво. Всюду висят фото моей ненавистной группы Крейзи Бойс. Посередине гостиной стоял стеклянный журнальный столик. На нём лежали тексты песен и ноты. Рядом с этим столиком стоял красный мягкий диван. На нём лежала гитара. Такую же я видела в телевизоре и в музыкальном магазине.
А через минуту я заметила своё фото на всю стену. Откуда у него моя детская фотография? Так она ещё у всех на виду! Моему возмущению не было предела. Ну, Влад!
– Влад!
– Чего тебе?
– Иди-ка сюда.
– Что? Выбирай себе любую комнату.
– Влад! Откуда у тебя моё детское фото?
– Это?
– Это!
– Твоя мама мне дала.
– А что я делаю у тебя на стене?
– Украшаешь дом. Без тебя здесь не было бы так уютно.
– Сними.
– Зачем? – искренне удивился Ламанский.
– Ты с ума сошёл? Сколько людей это видели?
– Я таких чисел не знаю.
– Что? Как это ты не знаешь?
– Алён, у меня тут тусы проходили. Я же приглашаю не по десять человек, а сотнями.
– И каждый из них меня видел.
– Знала бы ты, что про это фото сказал каждый.
– Мне уже страшно. Ладно, говори.
– Все говорили, что я выбрал работу с самой лучшей фотомоделью.
– Влад, ты идиот? Скажи честно.
– Конечно. Я – идиот, который без ума в тебя влюблён.
– Сколько здесь провисела эта фотка?
– Совсем немного.
– Сколько?
– Пять лет.
– Что? А я ещё думаю, почему на меня на улице так косо смотрят.
– Дурочка моя! Они смотрят на тебя с завистью. Ты у меня самая красивая. Ты – самая лучшая.
– Как ты так умеешь выкручиваться?
– Это дар.
– Ладно, я тебя прощу, если ты покажешь мне все свои тексты.
– Хорошо. Про тебя или все?
– Что? Ты про меня ещё и песни пишешь? Это уже перебор.
– А ты не слышала песню «Алёнка»?
– Слышала.
– Она же тебе посвящена.
– Какой позор! Дай мне её послушать.
Он поставил диск с записью той самой песни. Я начала её слушать совсем с другим отношением. Теперь мне стало противно слышать каждое слово этой песни.
– Ты покорила моё сердце.
Ты нашла потайную дверцу.
И открыла её.
Ё-моё, ё-моё.
На улице дождь
А мне всё равно,
Потому что ты мой вождь
Ты мой вождь уже давно.
Твои красивые глаза
Смотрят с фото на меня
По щеке течёт слеза,
Ведь ты – копия огня.
Ты похожа на звезду
Ты такая же яркая
Я тебя… я тебя люблю
Хоть, ты и малявка.
Алё-лё-лё-лёна,
Я тебя люблю.
