Текст книги "То, что нас убивает"

Автор книги: Ксения Ковалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОТРИЦАНИЕ. ГЛАВА I

«Наркотики – лекарство от жизни...»

Я открываю глаза. Лучи полуденного солнца едва касаются моей постели. В теле чувствуется некий дискомфорт. Взглянув на пол, мой взгляд остановился на разбросанных коробках модафинила. Проходит минут пять перед тем, как я осознаю, что произошло вчера.

***

– Милый, тебе не обязательно оставаться одному этой ночью, – голос моей матери как всегда был полон беспокойства и тревоги.

Проходя по длинным и довольно узким коридорам уже родной мне лаборатории, я оглядывался по сторонам. В одной из осматриваемых мною комнат лежал мужчина с сединой на висках и капельницей у койки, в другой – молодой парень, которого осматривала одна из медсестёр исследовательского центра. В конце коридора показались две фигуры. После нескольких секунд я смог разглядеть их: маленькая девочка в инвалидной коляске, которую медленно и аккуратно катила женщина, скорее всего, ее мать. Я пристально смотрел на ребенка и понял, что ее недуг в разы ужаснее и мучительнее, чем мой. Вскоре они подъехали ближе, и от девочки последовали следующие слова:

– Меня зовут Хейзел, а тебя как? – она протянула мне свою исхудавшую, сухую, венозную руку.

Меня будто шарахнуло током, ибо я не ожидал ни этих слов, ни того, что эта малышка вообще обратит на меня внимание. Я протянул ей свою руку, которая казалась намного массивнее и сильнее ее. Тихонько сжав ее пальчики, я ответил:

– Норман… Меня зовут Норман, детка, – я слабо улыбнулся, чтобы скрыть свою растерянность. Ее широкая улыбка, посланная мне в ответ, заставила меня расслабиться.

– А что значит Норман? Мое имя все сравнивают с лесным орехом, – внезапно она захохотала. – Мне кажется это очень забавным, а тебе?

Не зная что сказать, я лишь кивнул, слегка приподнимая уголки губ. Открыв рот, чтобы ответить девочке на вопрос, я услышал ледяной голос моей мамы:

– Извините, но нам пора.

– Ничего, я понимаю, простите меня за Хейзел, – поспешила мама малышки, развернула коляску прямо и поехала.

– До свидания, Норман! – крикнула Хейзел.

– До свидания, выздоравливай как можно скорее! – ответил я, а затем взглянул на маму. Заметив холод в ее глазах, прорычал: – Как можно быть такой равнодушной? Ты разве не заметила, что вместо ног у этого ребенка пара колес?

На мгновенье ее передернуло.

– Норман, эта девочка больна, разве ты не видишь? Не стоит еще больше и сильнее забивать ее в угол, из которого она никогда не сможет выбраться. Ты должен понимать, что…

– Да перестань нести бред! Я тоже болен, мама, ты не обязана решать за других. Людям нужны люди, они должны общаться, чтобы хоть как-то поддерживать связь с миром и обществом! Именно это позволяет нам, страдающим болезнями, дальше дышать, ходить, наслаждаться жизнью. Любой день может быть последним для нас, ты не должна лишать людей шанса на жизнь, – прошипел я и развернулся, чтобы уйти из этого, полного негатива, места прочь.

– Вернись! – услышал я, но наплевал на ее возгласы.

Выбравшись на свежий воздух, мне стало тяжелее дышать, но я справлюсь, главное: быстрее оказаться дома, чтобы не стало хуже.

Так всегда происходит: она никогда не могла понять чувства и состояние больных, потому что сама никогда этого не испытывала, и, надеюсь, не испытает. Я не виню ее, но показывать такое бессердечие – не по мне. Знаю, что мама умеет сочувствовать другим людям, когда это необходимо, но почему нужно было сегодня поступать именно так?

Накинув пиджак на плечи, я медленно начал движение. Каждую неделю я вижу одни и те же улицы, лица и действия. С каждым днем становится труднее всего описать то, что видишь каждый день, то, что стало привычным. Моя семья живет в Конкорде с населением, чуть превышающим порог в 79000 человек. Выбравшись за пределы лабораторного центра, передо мной протянулась асфальтированная дорога, а вдоль нее выстроились ряды небольших домиков, магазинов и прочих мест скопления большинства населения моего города. Я не привык задерживаться надолго в таких местах в силу своего недуга, но иногда позволяю себе это сделать.

Легкий ветерок шевелил мои волосы, я наслаждался тишиной и спокойствием. Внезапно я почувствовал, как мои веки стали тяжелеть, а ноги терять активность.

– Черт, – прошептал я, осознавая, что очередной приступ настигает меня. Пошарив в кармане пиджака, я нашел пачку сигарет, надеясь, что там осталось хоть что-то. К счастью, последняя сигарета, чуть мятая и скомканная, оказалась в пачке. Вытащив ее, я понял, что мне нечем ее зажечь. Дьявол! Оглядевшись, мои глаза остановились на небольшом ларьке, который находился примерно в 100 метрах от меня. Стараясь держать себя в руках и не паниковать, я направился к цели. Мое тело начинало чувствовать приближение дикой усталости, которую никто не в силах побороть. Единственное, что сейчас может мне помочь, хоть и ненадолго, – это хорошая затяжка.

Наконец, я приблизился к магазинчику, начал рыскать по карманам, чтобы найти деньги, но прямо перед целью споткнулся. Легкая одышка сопровождала мое дыхание, но я смог удержаться на ногах. Девушка из ларька высунула голову в окошко:

– С Вами все в порядке?

Не поднимая корпуса, я произнес:

– Зажигалку, спички… Что-нибудь… Быстрее!

Мне немедленно требуется доза никотина, иначе я не выдержу. Продавщица скрылась внутри своей каморки буквально на секунду, после чего выбежала и подожгла мне сигарету, которая почти вся промокла в моем рту. Сделав затяжку, я почувствовал, как сонливость начала отступать.

– Спасибо, – поблагодарил я молодую девушку и протянул ей купюру. Протягивая деньги, я взглянул на нее. Приятное лицо, волнистые волосы янтарного цвета, глаза того же оттенка, рост чуть ниже моего. От нее веяло какой-то загадочностью, но в то же время она казалась невероятно простой и искренней.

– Нет, что Вы, не стоит, – ответила она, отмахиваясь.

– Я сказал возьмите, – и продолжил стоять с протянутой рукой.

Она мотнула головой в знак отказа. Я не собираюсь с ней церемониться, ее жалость мне не требуется!

– Возьми эти сраные деньги! – сигарета выпала из моего рта, и какой-то прохожий наступил на нее. – Черт!

– Я могу дать еще одну, если нуж…

– Да не нужна мне ничья помощь! – рявкнул я и, отвернувшись, ушел.

Ненавижу жалость. На протяжении всей моей жизни люди только и делают, что испытывают именно это чувство по отношению ко мне. Я не нуждаюсь в ней, я не калека. Жить в таких условиях становится ужаснее и невыносимее с каждым днем.

По прибытии домой я, не раздумывая, достал пачку модафинила. Обычно мне требуется доза размером в 100-200 грамм, но после сегодняшнего мне нужно больше привычного. Не обращая внимания на телефонный звонок, я принял лекарство. Прошло мгновенье, после которого у меня началось головокружение, я больше не был в состоянии контролировать свои действия. Падение…

***

После того, как я подобрал препарат с лекарством, мой телефон вновь завибрировал. Мама… Семнадцать пропущенных за ночь. Решив, что ее следует успокоить, я набрал номер. Через два гудка послышался голос на том конце провода:

– Норман! Норман, с тобой все в порядке?! – я даже не смог понять, в ярости или испуге она, потому что ее крик заглушил все мои слуховые рецепторы.

– Мам, не кричи так громко, я прошу тебя. Я в полном порядке.

– Мне приехать? Твой голос звучит не так, как мне хотелось бы.

– Не нужно развивать паранойю, я достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самостоятельно.

– Хорошо, но вечером я все равно заеду, привезу тебе продуктов. Сынок, ты больше не принимаешь те ужасные стимуляторы?

– Нет, мам, не принимаю. Только модафинил и снотворное, всё в назначенных количествах.

– Хорошо. Тогда до вечера. Целую, и помни: я всегда на связи.

– Пока.

Я опустился на кровать и потер лицо руками. Она не выдержит повторного вранья, но я не могу по-другому. Пускай думает, что я честен.

После завтрака, состоящего из тостов и горячей кружки крепкого кофе, мне пришлось потрудиться, чтобы найти пакетик стимулятора для устранения дневной сонливости. Я спрятал его специально от матери, дабы обойтись без истерик. Найдя небольшую дозу под ковром, я немедленно принял ее. Я довольно быстро привык к амфетамину и его воздействию на мой организм. Нельзя сказать, что он категорически запрещен для меня, лишь незначительная доза может быть доступна. Признаюсь честно, я не всегда соблюдаю это правило.

Спрятав оставшееся, я надел повседневную одежду, чтобы отправиться на прогулку. Внезапно раздался звонок в дверь. Проверив глазок, я никого не обнаружил. Открыл дверь. Никого. Сзади зазвонил телефон, я поспешил к нему. Никаких звонков и сообщений.

– Думаю, прогулка отменяется, – сказал я себе и сел на кровать, осознавая тот факт, что стимулятор дал о себе знать. Произвольно улыбнувшись, я достал ноутбук. В силу отсутствия сна, разумеется, благодаря препарату, я могу позволить себе провести некоторое время за гаджетом.

Спустя минут двадцать, прочитав о политических отношениях стран и об экономическом состоянии своей страны, я понял, что мне скучно. Я уже собрался выключать ноутбук, как сразу передумал. Майкл позвонил в Skype. Майкл – самый надежный человек в моей больной жизни, дружба с которым проверена годами. Я сразу нажал на кнопку принятия вызова.

– Привет, брат, ну как ты? – лицо друга появилось на экране моего монитора.

– После твоего подарка значительно лучше, – ухмыльнулся я. Майкл понял, что я имел в виду амфетамин, который он подогнал мне несколько недель назад.

– Рад, что могу помочь, только ты не злоупотребляй, – я закатил глаза, – Я звоню, чтобы предложить вечером сходить в какой-нибудь паб. Я знаю хорошее место, и оно находится недалеко от тебя, так что ты без проблем сможешь добраться до дома, не без моей помощи, конечно, – моя улыбка начала угасать после его предложения развлечься и последующих слов: – Я познакомлю тебя с такой цыпочкой, чувак…

– Ты извини, но, – я отвел взгляд, – сегодня на вечер я записан на MSLT-тест для выяснения…

– Для выяснения изменения или стабильности твоих симптомов, – подхватил Майкл. – Я все понимаю, Норман. Надеюсь, что результаты будут положительными.

В его голосе я всегда слышу эту нотку надежды, но мы оба знаем, что изменений не предвидится.

– …Спасибо, – выдавил я.

– В другой раз.

– Да, в другой раз.

– Отдыхай. До связи.

– Удачи.

Отключившись, я закрыл крышку ноутбука и отложил его в сторону. Голова снова стала тяжелой, но не от появления очередных симптомов, а от осознания того, что я являюсь беспомощным мусором, который засоряет жизни родных и близких мне людей. Тяжело вздохнув, я нашел в себе силы и поплелся в коридор, чтобы все-таки выйти на улицу.

Я бродил по переулкам и размышлял. Каждый день мне приходится это делать, потому что на большее я не способен. Буквально три года назад у меня было все: отличная работа, приносившая весьма значительный доход, машина, внимание девушек, здоровый и полный сил организм… Я ни на что не жаловался, но со временем начались потеря активности, боли в суставах, чрезмерная сонливость и усталость. Врач-невролог начал проводить ряд исследований и анализов для выяснения причины сбоя в системе моего организма. Результат оказался ужасным: неизлечимое заболевание – нарколепсия. Именно тогда, после оглашения диагноза, я потерял все. Я потерял надежду, с которой когда-то смотрел в свое будущее, которое, как мне казалось, должно было быть ярким, успешным и безоблачным. Мне пришлось бросить работу бармена в клубе, продать машину и начать жить спокойной размеренной жизнью, принимая различного рода лекарства и стимуляторы. После нескольких месяцев я узнал, что моему организму будут полезны психотропные вещества, ускоряющие работу мозга и тела. Решив, что это – единственный выход решения моей проблемы, я обратился за помощью к Майклу. Уже в течение двух лет он старается выполнять мои просьбы, хотя сам против этих затей. Именно после первой дозы амфетамина у меня появилось пристрастие к нему. Я никогда прежде не принимал больше положенного, но с каждым днем невидимая сила подталкивает меня к этому.

Я продолжал идти, медленно вышагивая. Наблюдая за суетой прохожих, я невольно морщился, понимая, что я уже не буду в их числе, так как не имею ни забот, ни проблем, кроме одной – болезни, которая никогда не покинет меня. Перед тестом в центре я решил ненадолго зайти в какой-нибудь бар и выпить пива для дальнейшего бодрствования. Первый попавшийся паб под названием «Alibi» вполне подойдет.

Зайдя внутрь, я понял, что бывал здесь раньше, еще будучи здоровым. Я обратил внимание на парня, работающего за барной стойкой. Мое подсознание на доли секунды перенеслось в те времена, когда я был лучшим в своем деле. Сейчас мне только остается смириться с такой жизнью и с тем, что теперь я узник собственного тела. Встряхнув головой, я вернулся в реальность.

– Чего желаете? – последовал вопрос от бармена. На рубашке я увидел бейджик, на котором было выгравировано имя: «Николас».

– Кружку пива, пожалуйста.

– У Вас имеется с собой документ, удостоверяющий вашу личность с прописанным в нем возрастом?

Неужели я выгляжу моложе своих лет? Из-за того, что в мой каждодневный рацион препаратов добавляются новые, которые не всегда хорошо усваиваются моим организмом, из-за значительного количества процедур и анализов мне казалось, что постарел лет на пять минимум. Нервно выдохнув, я вспомнил, что нахожусь в пиджаке, в котором вчера пребывал на полисомнографии. Достав из кармана пропуск в лабораторию, я ткнул указательным пальцем в графу, гласившую о том, что мне 24 года.

– «Miller», если можно, – сказал я, убирая карту пропуска обратно в карман.

Через несколько секунд Николас поставил кружку пива передо мной и сказал:

– Три доллара и девяносто девять центов, сэр, – блеск его белых зубов скоро ослепил бы меня, и я точно потерял бы зрение, поэтому, заплатив, я направился к небольшому столику у окна.

Отхлебнув содержимое кружки, я вспомнил слова мамы, которые она твердит беспрестанно:

– Никакого алкоголя, табака и стимуляторов, Норман, иначе придется отвечать за последствия!

Какие к чертям последствия? Неужели мне есть, что терять? Каждый мой день – это очередная попытка выжить, постоянно я нахожусь в борьбе со своим телом. Начинаю понимать, что в этом нет смысла, ведь я такой навсегда.

Я рассуждал, но знакомый голос девушки вырвал меня из моих чертог разума.

– Добрый день, извините, что помешала, – это была та продавщица ларька. – Я увидела Вас в окне и решила подойти, чтобы извиниться за вчерашнее.

Я прокрутил в голове события вчерашнего дня, но не смог вспомнить, что произошло. Пытаясь быть как можно деликатнее, я произнес:

– Извини, но… Дело в том, что я не понимаю, о чем ты говоришь и за что извиняешься.

На ее лице появилась тень улыбки, возможно, она подумала, что я решил все забыть, но, к сожалению или к счастью, у меня действительно провал в памяти.

– Ладно, в таком случае, я пойду, – я заметил ее растерянность и решил действовать.

– Хочешь выпить? Со мной…

Немного помявшись на месте, она повернулась ко мне лицом. Уголки рта были приподняты, а в глазах загорелись маленькие огоньки, подобные звездам. Если я и не помню, что произошло тогда у магазина, то точно помню, что она оставила хорошие впечатления о себе.

– Мне то же, что и у тебя, – пролепетала она, присаживаясь напротив меня. Я улыбнулся и направился к бару.

Пока я ожидал заказа, у меня была возможность разглядеть ее. Незнакомка была одета в белоснежное платье, которое прекрасно подчеркивало ее фигуру, смуглая кожа, карамельные волосы переливались под лучами солнца, которые просачивались через стекло. Она оглянулась, затем слегка хихикнула, догадавшись, что я бесцеремонно пялюсь в ее сторону. Вспомнив о заказе, я отвернулся, чтобы забрать его. На пути к столику я почувствовал, как начала неметь рука. Черт! Я ускорился. Добежав до стола, я поставил кружку пива перед моей новой знакомой так, что жидкость слегка расплескалась, образовав мокрое пятно на ее платье. Понимая, что я сейчас не в состоянии извиняться, мне пришлось сесть на место и достать препарат с кломипрамином. Судорожно распаковав лекарство, я принял внутрь нужную дозу и запил пивом. Вытянув руку перед собой, я ждал появления результата. Вскоре у меня получилось придать движение пальцам.

Девушка все это время наблюдала за мной и моими действиями. Я взглянул на нее и тут же вспомнил о том, что испачкал ее платье.

– Прости меня… Я не хотел, честно, – это все, что я смог сказать.

Оторвавшись от меня и моей руки, она бросила взгляд на пятно, а затем махнула на него рукой и сделала глоток из кружки, которую я принес ей, и вместе с ней столько проблем.

– Ничего страшного, можно постирать, – ее улыбка убедила меня в том, что она не расстроилась. В этот раз пронесло. – Аннабель, – она убрала прядь волос с ее щеки за ухо. – Меня зовут Аннабель.

– Норман, мое имя Норман, – мы оба начали смеяться. В моей жизни давно не было таких моментов, и именно сейчас я чувствую себя полноценным человеком, для которого не существует преград. Хотя бы мысленно, но я стараюсь ухватиться за это чувство как можно крепче.

Мы говорили практически обо всем: о еде, о книгах, ведь Аннабель, как оказалось, поклонница жанра фантастики, о прохожих за окном, мы старались угадать имя и род занятий каждого, с которым нас разделяло стекло паба.

– Спасибо, что… – меня прервал телефонный звонок мамы. Улыбка Анны, мы условились, что я смогу ее так называть, начала медленно угасать.

– Норман, где тебя носит?! У тебя через полчаса тест в центре! – мне пришлось закатить глаза, потому что у меня еще есть время для того, чтобы добраться до процедурного комплекса.

– Я недалеко и скоро буду в лаборатории, не паникуй. Пока.

– Я буду ждать тебя там. И давай без глупостей.

Я отключился и убрал телефон в карман. Собравшись с мыслями, я вздохнул и начал:

– Мы здорово провели время вм…

– Да, мне тоже пора, – она все поняла.

– Если хочешь, можем встретиться еще раз в ближайшее время, – я старался быть менее навязчивым.

– А ты хочешь этого? – Анна склонила голову на бок и хитро улыбнулась.

– Тогда до встречи, – я поднялся. – Извини за платье.

– Вкусное пиво, – прошептала она и сделала последний глоток, после которого встала, и мы вышли наружу.

На улице уже смеркалось. Люди, торопившиеся домой на своих машинах, образовывали пробки, из-за чего движение казалось очень медленным. Я в последний раз взглянул на Аннабель, она подмигнула мне, затем развернулась, и мы начали отдаляться друг от друга в разном направлении.

Подходя к исследовательскому центру, я заметил маму у входа.

– Ну наконец-то!

– У нас в запасе еще есть пара минут, – сказал я ей и слегка улыбнулся. Не понимая, в чем причина моего хорошего настроения, она направилась внутрь.

– Как твое самочувствие? – спросил мой лечащий врач, одновременно подготавливая механизм для теста множественных латентностей сна (MSLT-тест).

– Стабильное, никаких изменений… Только… – я замялся с объяснением. Врач и мама внимательно уставились на меня. – Только сегодня я ощутил, что не помню некоторые моменты, которые происходили со мной вчера. Это как-то может быть связано с нарколепсией?

– Ложись, проведем диагностику.

Обычно это занимает несколько часов, а иногда и целый день, но в этот раз все оказалось быстрее.

– Поднимайся, – сказал врач после того, как снял с моего лица провода.

– Что-то случилось? – взволнованно спросила мама у невролога, смятение которого заметил и я.

– Норман, за этот месяц приступы нарколепсии участились, и это привело к тому, что системы головного мозга начали работать медленнее. Ты начал забывать моменты, которые могли происходить ранее. Я выпишу тебе парочку антидепрессантов и стимуляторов. Не знаю, подействуют ли они. Не стоит расстраиваться и унывать, когда-нибудь такое все равно произошло бы, это был лишь вопрос времени. Без этих симптомов нарколепсия не может обойтись.

С широко распахнувшими глазами я внимательно слушал его вердикт. Никакая физическая боль несравнима с той болью, которую мне нанесли слова врача. Язык отказался мне подчиняться, и я не смог выговорить ни слова. На секунду мне показалось, что для меня вынесен новый приговор.