Текст книги "Город мертвых (СИ)"

Автор книги: Ксения Томашева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  – Стареешь, – насмешливый голос за спиной заставил сбиться с шага. – Чистильщик, бегущий от потенциальной добычи. Я и не надеялся такое увидеть.

  – Дэнуц, – протянул, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Обернулся, надевая свою самую невозмутимую маску.

  – Вэлериу, – самодовольная улыбка блондина освещала улицу не хуже фонаря, под которым он остановился. – Вот уж не рассчитывал, что одной лишь записи рычания гуля окажется достаточно, чтобы обратить городскую легенду в бегство, – рисуясь, сопляк продемонстрировал смартфон, который держал в руках, нарочито медленно ткнул пальцем в экран. Рычание смолкло, как отрезали.

  – А на что ты рассчитывал?

  – Разгонять упырей она очень даже помогает, – пожал плечами Дэнуц.

  – Разгонять?

  – А, точняк, ты ведь больше не местный, – сказано это было с такой ехидной издевкой, что будь мне действительно важно, что обо мне думает каждый ничтожный мажорчик, я бы сквозь землю провалился. Прямо к тем самым упырям, которых мэрский сынок разгонять собрался.

  – Именно. Поэтому не просветишь ли? А заодно и о том, почему тебе приспичило «разгонять» именно того упыря, которого я допрашивал.

  – Хо-хо-хорохориться завязывай, а? – Дэнуц противно рассмеялся, кривляясь, будто злодей из комиксов. – Еще секунд тридцать такого «допроса», и мне осталось бы только пожелать малявке приятного аппетита.

  – Все было под контролем, – уже на середине фразы у меня возникло острое желание надавать себе по губам. С чего бы мне перед этим сосунком оправдываться?

  – Ага. Ты в курсе, с чем столкнулся хоть? – Не нравится мне его тон. В былые времена Дэнуц столь заносчивых интонаций себе не позволял, да и вообще, был тише воды, ниже травы.

  Жаль, я не в том положении. При всем презрении к этой моли, папашу его, Григора, я уважаю, да и завтрашние переговоры с мэрией все еще имеют шанс состояться, пусть и призрачный. Придется проглотить и высокомерие, и все намеки на то, что теряю форму. Я вдохнул поглубже, надеясь, что сделал это незаметно. Да еще и до семи сосчитал про себя, прежде, чем отвечать.

  – Упыреныш обыкновенный, плоти не пробовавший, – я пожал плечами как можно более равнодушно. – А вот то, что она рассказать собиралась, очень даже любопытно звучит...

  Меня прервал нарочито хриплый смех. Все-таки, тело совсем разбаловалось за годы жизни во внешнем мире – кислую гримасу сдержать я не сумел. Попытка скопировать Сизера была настолько очевидной, что вызывала лишь зубную боль и жалость к подражателю. Пацан всегда был завистлив, только в былые времена объектом его подражания был я. Похоже, после моего ухода он нашел себе нового кумира. Дэнуц, однако, моей реакции не заметил или просто виду не подал, упиваясь своим «триумфом».

  – Нее, чувак, это бомба. Замедленного действия, как мы думали. Рванула, правда, раньше времени. Ты в курсе, что на счету этой твари уже шесть трупов, не считая сегодняшний? Красивое число, не правда ли?

  Ага. Как же. После стольких лет стараний выкинуть из себя этот город и все, что с ним связано, я, конечно же, в курсе всех интриг, что плетутся на его кривых, узких улочках.

  – Ладно, понял, откуда тебе знать. Прощаю, – блондин взмахнул руками, паясничая. – Да и вообще... Я все понимаю: новая жизнь, новая личность – она ведь не обязана быть такой же сообразительной, как тот Чистильщик, которого мы все знали. Кстати, новое обличье тебе не идет, – внезапно перестал кривляться он.

  Обличье как обличье. Не красавчик, но физически в неплохой форме. К тому же, прототип был совершенно не против. Некому было, личность почти полностью растворилась под влиянием той гадости, которой Иван себя старательно фаршировал вот уже много месяцев на момент нашего знакомства. Он, кажется, даже не удивился нашей встрече и принял конец как должное.

  – Что за трупы, и каким боком ты тут замешан? – пора возвращать себе инициативу. Не нравится мне, какой стороной обращается маленькая командировка в «город эксцентричных толстосумов» – так, кажется, выразился мой шеф в напутственной речи. Знал бы он, как далек от истины и одновременно близок к ней...

  – Ааа, вот с этого и следовало начинать, – теперь Дэнуц лучился довольством. – Случайные прохожие. Женщины. По большей части. Один мальчишка затесался, но такого даже я с телкой перепутал в темноте, – он снова рассмеялся.

  Достало уже это неуместное веселье.

  – Звучит, как работа обычного маньяка. Эдакого Джека-потрошителя.

  – Да, только вот способ убийства однозначно указывает на упыря.

  – И ты решил, что этот упырь – десятилетняя малявка.

  – Вэлли, не притворяйся, будто забыл, что возраст упыря не измеряется годами, на которые выглядит его человеческое тело.

  – Я тебе не Вэлли, – привычно огрызнулся я. – И ничего я не забыл. И требую объяснений. Как ты вообще оказался на улице в такое время? Помнится, в этот час тебя можно застать исключительно в «Золотой подвязке».

  – Ты знаешь, – Дэнуц внезапно посерьезнел, тон его сделался проникновенным. – Когда ты свалил, кому-то пришлось выполнять оставшуюся после исчезновения Чистильщика работу.

  – Ой, только не надо втирать, что этим кем-то оказался ты.

  – Оказался. И, между прочим, судить ближних своих по их проступкам – то еще счастье, – блондин скривился, будто лимон надкусил.

  – Судить, – эхом отозвался я.

  Упыреныш бормотала что-то о «судье». Сначала я решил, что речь идет о реальной должности – черная мантия, напудренный парик и все такое. Но ведь Дэнуц, судья... такое говорящее имя. Мелкая уже доказала, что в некоторых аспектах ее наивности можно позавидовать. Почему бы ей не принять имя мэрского сынули за его должность? Тем более, что он сам с удовольствием примеряет на себя роль судьи.

  – И? – подстегнул я словоохотливость Дэнуца.

  – Я за этим упырем шел от самого тела. Та еще тварь, – Дэнуц пафосно воздел руки, наблюдая за моей реакцией. – Ладно, ты ведь все равно мимо не пройдешь? – он внимательно вгляделся мне в глаза.

  – А у меня, похоже, нет выхода, – пожал плечами я. – Меня поставили перед фактом, согласия не спрашивая. Любимая болонка твоего папаши решила, что я должен наказать убийцу.

  Дэнуц дернул плечом, рассмеялся почти сочувственно:

  – Старина Сизер в своем репертуаре, – кивнул он. – Любит загребать жар чужими руками. Когда-нибудь это ему аукнется.

  «Старина»? Э-э, малец, да ты почувствовал вкус власти. Не стоит так фамильярно выражаться в сторону старейшего из жителей города. У Смотрящего есть уши. Даже если кажется, что он тебя в данный момент не слышит. Да и сравняться с ним во влиятельности тебе не скоро светит. Я уже молчу про силу.

  – После твоего ухода активизировались сторонники «разнообразия», – Дэнуц вознамерился ввести меня в курс всех событий, которые я пропустил. – Им удалось пропихнуть некоторые решения...

  Кажется, я понимаю, к чему он клонит. Еще в мое время идеи витали в воздухе. Никто не виноват в том, во что его превратил этот город, каждая тварь имеет право на существование. Совершенно бредовое утверждение, но горожане за него цеплялись на удивление охотно, невзирая на все свидетельства того, что от некоторых тварей город лучше избавлять заблаговременно, не дожидаясь, пока станет некому извлекать уроки.

  Ха. А ведь я тоже одна из этих тварей. Не худшая, но однозначно не самая безобидная из возможных.

  – Скорее всего, почувствовали, что папочкин доппельгангер дал слабину. До тебя никто от Сизера не уходил, а тебя он выпустил. Стареет, наверное, смягчился, – закончил Дэнуц свою речь неожиданным выводом.

  Я поперхнулся вопросом, вертевшимся на языке. Сюрреализм сложившейся ситуации наконец-то меня настиг и огрел по голове. Я стою посреди ночного города, по улицам которого шляется потерявший хозяина упырь на грани срыва. У меня на хвосте по меньшей мере один наряд полиции, шьющей мне убийство, которого я не совершал. Невыполненная миссия включила обратный отсчет часов до моего самоуничтожения, и я уже ощущаю настырный аромат разлагающейся плоти. Но вместо того, чтобы мчаться по следу упыреныша в стремлении побыстрее покончить с неприятным делом, я веду светские разговоры с сопляком, которого всегда презирал.

  – И Григор ту же песню завел. Убийства продолжаются полтора месяца, а до сих пор никаких мер не предпринято. Приходится заниматься независимым расследованием.

  Я поморщился. Мальчишка всегда стремился подчеркнуть, чей он сын. Так что мэр у нас был не иначе, как «дорогим папочкой». А тут – просто по имени, да еще и так пренебрежительно. Понты передо мной гоняет? Стремится подчеркнуть, что он в кои-то веки сподвигся на действия, не получив благословения предка?

  – И что ты нарасследовал? – я решил поддержать беседу. Все равно упыреныш уже далеко.

  – Да чего там нарасследовал, – Дэнуц махнул рукой, изображая ложную скромность. – Ты за полночи продвинулся дальше, чем я за полтора месяца. Я лишь сумел определить, что тварь – упырь, и что ее кто-то прячет. А ты только явился, и она сама к тебе вышла. Как ты это делаешь? – преувеличенно-восхищенное выражение в блеклых глазах блондинчика должно было сойти за лесть, но вышло насквозь фальшивым.

  – Не вяжется, Дэн, – я покачал головой. – Эта девчонка крови еще не пробовала. Она напугана, в панике, если так вообще можно сказать об упыре. Последняя жертва – ее хозяйка. Малявка решила, что это я убил секретаршу твоего папаши, наверное, видела меня у трупа и сделала неверный вывод.

  – Секретарша? Илина, что ли? Эта шлюшка? – Дэнуц недоверчиво на меня вытаращился. – Кажется, я догадываюсь, как упырю удавалось так долго от меня скрываться. Папаша. Рыжая с ним спит.

  – Спала, – поправил я его. – Она по-настоящему мертва.

  – Спала, – покорно согласился Дэнуц. – А значит, упырь стал еще опаснее. Я не удивлен, что Сизер решил воспользоваться тобой. Ты всегда подчищал за ним. Значит, он знал. И покрывал. Наверняка, по просьбе отца, – блондин неодобрительно поджал губы. – Но старый хрыч не так-то прост. Знает, что мэр – должность переходящая, сегодня один – завтра другой. А подмоченная репутация не к лицу даже такому корифею, как он.

  Я фыркнул, демонстрируя свое отношение к словам Дэнуца. Как же. Переходящая. Что-то я не припомню, чтобы должность эта меняла хозяев.

  – Ты уверен, что это тот же упырь? – сомневаюсь я в блестящих дедуктивных способностях мэрского сынка. – Я готов об заклад побиться, что она – «девственница». Белки чистые – ни кровиночки. Да и... Можешь описать трупы? – внезапно осенило меня.

  – А то ты работу упырей никогда не видел, – Дэнуц напрягся. На выражении его лица это никак не отразилось – все-таки, сопляк здорово подтянул мастерство блефа за время моего отсутствия. Но левая рука дернулась. Едва уловимое рефлекторное движение, тут же подавленное и взятое под контроль, но у меня был хороший учитель психологии. Лучший. Сизер ломал меня лично. Долго, со вкусом, добиваясь полного подчинения и послушания. Он добился. Лишь на время, что удивительно, пусть и растянулось это время на бесконечные годы. А еще он добился того, что я стал замечать малейшие изменения в поведении окружающих, предсказывая следующий шаг противника с точностью телепата. С самим Сизером мне это удалось лишь однажды. И в результате я обзавелся новой жизнью и новой личностью, а Смотрящий обзавелся парой новых шрамов.

  – Я-то видел... А еще видел, как выглядит упырь, отведавший крови хотя бы раз. И знаю, во что превращается тварь, имеющая на своем счету семь жертв, – я прищурился. Зажатый в руке нож перехватил поудобнее, особо не скрывая маневр. Смысла нет, сейчас сопляк сорвется. Надеюсь, Смотрящий успеет к кульминации шоу. Маячок, прицепленный «дружеским» хлопком по плечу, я намеренно снимать не стал.

  – Ты...

  – Да, Дэни, я. Я все еще Чистильщик, как бы мне ни хотелось верить в обратное, – стараясь говорить помягче, я пошел на блондина.

  Тот взвизгнул, выхватил пистолет, уже не скрываясь, попятился. Я лишь усмехнулся пошире, принимая в грудь одну за другой три пули. Пули ложились рыхло, ни одна и близко к сердцу не прошла.

  – Эх, Дэни, Дэни. Тебе не говорили, что завидовать нехорошо? Ну родился ты человеком – живи им, пока можешь. А там, глядишь, и повезло бы умереть кем-то покруче. А теперь не повезет. От моей руки становятся трупами. Настоящими, смирными. Сытным кормом для червяков, ничем большим.

  Четвертый выстрел. Дэнуц выплевывает ругательство и перехватывает оружие в правую руку. Смеюсь, показывая, что заметил маневр. Так уж повелось, что леворукость в нашем городе – отличительная черта тех, кто перешагнул порог. Мальчишка всегда пытался подражать, но что делать, если ты человек, да еще и рожден правшой?

  Пятый выстрел.

  Шестой. Пристрелялся наконец-то. Я чувствую, как серебро пули чиркает по сердцу. Внимательнее приглядываюсь к оружию. П99, шестнадцатизарядный. Еще десять выстрелов с такого расстояния я не выдержу. Повреждения могут оказаться критичными и обездвижить тело. Надолго. А если я просчитался, и Сизер не явится, то дела мои и вовсе имеют шанс оборваться не лучшим образом. Преступник уже определен. И если дам ему уйти, гнить мне в личном аду очень недолго. Такова природа «возвращенных»: стоит свернуть с пути, не выполнив миссию, и тело, чей срок давно вышел, начинает стремительно разлагаться. У меня не более пары часов на завершение правосудия.

  Кажется, блондин тоже это понял. При всей моей нелюбви к сосунку, вынужден признать, что соображалка у него работает. То, что Чистильщик – ревенант, пусть и тайна, но не настолько страшная, чтобы вхожий в высшие круги мальчишка не мог ее выведать. Следующий выстрел попал в левое плечо, перебив кость. Рука мгновенно онемела, повиснув плетью. Нож звякнул о мостовую.

  Победно улыбаясь, Дэнуц перевел пистолет на мое правое плечо, нажал на спусковой крючок. Идиот. Стоило бить по ногам. Тогда у него был бы шанс. Сделав еще один плавный шаг, я рванул, ускоряясь.

  – Когда ты сдохнешь, тварь, – Дэнуц зашипел, не размыкая плотно сжатых зубов; его Вальтер плюнул еще дважды, оба выстрела мимо. Больше не успел.

  Чтобы одолеть человека, руки мне без надобности. Прыжок, удар с разворота. Пистолет с жалобным звоном врезается в фонарный столб, высекая скудную искру. Используя инерцию тела, продолжаю вращение, пригнувшись к самой земле. Подсечка. Вскочить, добавить в челюсть снизу вверх, слегка подправляя траекторию падения тела. Хруст костей черепа смачно врезается в опасно выступающий острым углом камень мостовой. Готов. Не мертв, но без сознания.

  Красная пелена заволакивает окружающий мир, сужая его до распростертого на земле убийцы. Возможно, но не факт, что первые шесть трупов – не его рук дело. Возможно, в городе и в самом деле завелся дикий упырь. Это я выясню потом, когда обрадую Смотрящего новостью о своем возвращении. Но Илина на совести этого сосунка. Он знал, что секретарша Григора прячет упыреныша. Знал, и решил взорвать бомбу, подставив всех одним махом. Девчонку-упыря, свалив на нее убийства, чтобы показать городу, как опасны немертвые. Отца: как же, мэр покрывает зверушку любовницы. Похоже, мелкая – дочь или сестра убитой. Те же веснушки и цвет волос. Так что резон скрывать упыря у Илины был: не каждый готов расстаться с умершим родственником, пусть и вернулся тот в обличьи вечно голодной твари.

  – Грязная работа, Дэни, – прошипел я, занося ногу над его головой. Один удар, и череп убийцы треснет, как спелый орех, а я получу очередную отсрочку перед лицом истинной смерти. – Не стоило ее душить. Мог бы просто пырнуть ножом в живот, такой удар легче замаскировать. Но ты всегда ленился изучать анатомию.

  – Стоять!

  Надо же, а голос Сизера все еще способен действовать на меня парализующе. Я с огромным трудом подавил волну привычного, всепоглощающего страха, рванувшую из груди навстречу этому окрику.

  – Ты знаешь, я должен завершить дело, иначе мое тело долго не протянет. Гниение уже началось, – мой голос почти не дрогнул, хотя пелена цвета гнилой крови уже практически съела мир живых, стирая меня из него.

  – Знаю, – мягкие интонации Смотрящего ни капли не обманули. Страх все еще был при мне, а значит, старый доппельгангер по-прежнему держит меня под контролем. – Но в чем-то малыш прав. Нельзя позволять мертвым разгуливать среди живых.

  – Этот город всегда был городом мертвых.

  – Мое упущение, – Сизер развел руками и рассмеялся. – А упущения надо исправлять.

  Ненавижу этот смех.

  Ненавидел.

  А смерть не так уж и страшна.