Текст книги "Его желанная ошибка"

Автор книги: Ксения Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 7

Ресторан с трудночитаемым и явно французским названием встретил нас, как и полагается, сдержано, но с шиком. Никакой аляповатой позолоты, лепнины и тяжелых занавесок с шитьем. Все, от скатертей до массивных стульев, выглядело просто и в то же время дорого. Даже запах, кофейно—коньячный с легкой ноткой цитруса, благородный и разжигающий аппетит. Приятная слуху ненавязчивая музыка удачно дополняла картину дорогого заведения.

Я, в своем потрепанном жизнью пуховике и с размазанной по лицу тушью смотрелась здесь как девушка весьма легкого поведения на содержании состоятельного и интересного мужчины.

Черт дернул поддаться на предложение просто поговорить. Нет, мы же «взрослые люди». Сейчас расставим все по местам, и, быть может, мне не придется менять работу. К тому же Дмитрий вел себя более чем сдержано, руки не распускал, лишь заботливо придерживал за локоть.

Молодой мужчина администратор с непроницаемым выражением лица провел нас к одному из свободных столиков неподалеку от танцпола, на котором несколько пар, видимо, решили вспомнить новогодние праздники. Официант удалился, предварительно выложив перед нами папки с меню и задержавшись взглядом на моей блузке. И в который раз за сегодняшний день я пожалела об этой дерзости.

– Что ты предпочитаешь? – Дмитрий приступил к изучению меню, – Мясо, рыбу?

– Спасибо, не голодна, – желудок протестующе сжался, – Ты хотел поговорить. Я слушаю.

Волнение выжигало изнутри. Впервые с последнего рабочего дня мы были с Дмитрием наедине и просто говорили.

– Для начала хочу тебя накормить, – Дмитрий усмехнулся и бегло продиктовал заказ расплывшейся в улыбке симпатичной официантке в белом фартучке. Интересно, успел он и ее глазами раздеть? Черт. Какое мне до этого дело?

– Послушай, – я сложила руки на коленях, унимая дрожь, – Все произошедшее просто большая ошибка, совершенная под действием алкоголя. Уже завтра я уволюсь и пропаду из поля твоего зрения. К чему все это?

– Рано ты с работой распрощалась. Если самовольно уйдешь, тебе такие рекомендации сделают, что даже уборщицей в метро не возьмут. Завтра твое заявление генеральный директор точно не подпишет. А знаешь почему? – Дмитрий откинулся на спинку стула и впился в меня весьма многозначительным взглядом. Руки сами собой легли в замок на груди, вызывая усмешку моего спутника.

– Почему же?

– Генеральный директор Альянса скончался в новогоднюю ночь, – мужчина произнес эту информацию, как нечто незначительное, а затем добавил, – А еще Иван Сергеевич Заварзин являлся моим отчимом.

Я замерла. После такой новости оставалось только сидеть и хлопать глазами. В этот момент девушка официант как раз принесла бутылку вина и мучительно долго разливала ее по бокалам, при этом слащаво улыбаясь моему спутнику. Негнущимися пальцами я вцепилась в свой бокал и сделала глоток. Заварзина мне удалось увидеть лишь мельком, как раз где—то за неделю до Нового года. И наш «большой босс» никак не походил на тяжелобольного или умирающего. Новость шокирующая. Равно как и известие о родстве.

Дмитрия поставили руководить отделом полтора года назад, внезапно. Когда планы продаж упали до критической точки. Кризис брал свое. Никому даже в голову не могло прийти о его близком родстве с «головой». Он с самого начала организовал работу так, что каждый выполнял «свое» дело. С его приходом у Альянса начали появляться новые клиенты, новые фирмы.

– Соболезную, – все, что удалось выдавить из себя.

– Спасибо, – Дмитрий чуть кивнул, играя вином в бокале, – Вообще, мы не ладили… Но, знаешь, не смог бросить мать с ее горем в то утро первого января.

Он замолчал. Его тяжелый взгляд опять переместился на меня. В его изумрудных глазах плескалось удовлетворение. Ему удалось. Я ощущала себя идиоткой. Так, нужно срочно взять себя в руки!

– Ты хочешь заставить меня чувствовать себя виноватой? – я сделала еще глоток вина, который разливался расслабляющим теплом по телу.

– Хочу расставить все точки. Но позже, – мой спутник улыбнулся кончиками губ и поднялся из—за стола, – Потанцуем?

Для отказа не нашлось причин. Слишком озадачена я была новостями… Моя ладонь послушно скользнула в его руку, в то время как в мыслях царил настоящий ураган. Что я делаю и зачем? Почему стоило только этому мужчине оказаться рядом, как все доводы разума растворялись в его бешеной энергетике? Он будто точно знал, каждую мою ответную реакцию на любое его действие…

Музыка мягкими волнами окутывала и расслабляла. Хотелось закрыть глаза и просто наслаждаться новыми непривычными спокойными звуками находясь в эпицентре суетливого города.

Горячие руки скользнули на талию, возвращая к реальности. Сегодня я по своей воле оказалась зажата между его руками и телом.

– В танце участвуют двое, – Дмитрий прошептал на ухо. Мои ладони ответно взметнулись ему на плечи, обтянутые плотной белой тканью рубашки. Разум медленно окутывал аромат его пьянящих духов. Дышать стало сложнее. Почти невыносимо.

Мужчина плавно двигался, сливаясь с ритмом музыки. Руки мягко, едва заметно спустились ниже, плотнее сжимая ткань блузки, сминая мягкую кожу. Пульс участился. Ровное и глубокое дыхание партнера над ухом заставляло тело вздрагивать раз за разом.

Слабая попытка немного отстраниться оказалась тут же пресечена. Плотная ткань рубашки лишь плотнее прижалась к моей груди. Перед глазами все плыло.

Каждое его движение странным необъяснимым образом влияло на мою волю, подавляло собственные желания. Такая близость стала по—настоящему интимной. Он будто просто играл. А я была лишь инструментом в его руках. Могла сколько угодно играть в непокорность, чувствуя обманчивую свободу. Он умело управлял моими ощущениями.

– Кажется, ужин стоит перенести на дом, – Дмитрий отстранился. В его чуть прищуренных глазах бушевали пылающие искры желания.

Я не сопротивлялась. Реальность происходящего покинула разум, стоило только Дмитрию начать свою игру из прикосновений, жестов. Разум оказался опьянен, только не вином. Мужчиной, рядом с которым становилось невероятно.

На выходе из ресторана, где нам вручили большой ароматный бумажный пакет с ужином, внезапно ожил мой сотовый. Я выудила телефон из недр кармана, размышляя лишь о том, как через полчаса окажусь в таких желанных объятиях.

– Слушаю, – я ответила на вызов опрометчиво забыв взглянуть на экран.

– Машуль, солнышко… – донесся до меня когда—то любимый голос. – Прости меня.

– Руслан?! – меня будто опустили с небес на землю. Такой желанный еще пару недель назад звонок вошел будто колом в сердце.

Дмитрий резко выхватил у меня из рук сотовый, пряча его у себя в кармане. Я протестующе дернулась вперед, но была остановлена. Его рука прочно схватила мой локоть.

– Это Руслан… Расскажешь, что вас связывало? – по какой—то причине сейчас их знакомство стало для меня важным.

– Потом как—нибудь, – Дмитрий вывел меня на безлюдную улицу и уверенно направился в сторону припаркованного автомобиля.

– Когда вы в последний раз общались? – я не унималась.

– На заднее сиденье. Быстро, – мой вопрос остался без ответа.

Я послушно нырнула на кожаный диван. Прохладная грубоватая ткань дивана жестко впивалась в кожу. Дмитрий вошел следом и щелкнул ключом. Раздался щелчок, а затем громко зашумел двигатель и вентилятор. Поток пока еще прохладного воздуха хлынул в салон.

– Маша… – Дмитрий резко сократил расстояние между нами, обдавая меня своим жаром. Руки скользили по тонкой ткани колготок, частое дыхание обжигало шею.

– Что ты делаешь, – мои руки нашли его мягкие волосы, – Мы в самом центре города…

Четкими движениями он освободил меня от куртки. В каждом движении уверенность. В каждом жесте одно единственное желание…

– Хочу тебя. Сейчас, – слова ворвались в сознание яркой вспышкой, заставляя меня выгнуться ему навстречу.

Его губы жадно впивались в мои, выбивая глухие стоны. Ладони скользили по груди, сминая белье. Внезапно в машине стало невыносимо жарко. Душно. Хотелось глотать пересохшими губами спасительный кислород. Я сгорала изнутри под пытками его умелых пальцев.

Хотелось ощутить больше. Будто он был способен потушить мой пожар.

Мои руки уверенно справились с его одеждой. И вот спустя мгновение ладони уже скользили по гладкой разгоряченной коже, губы впивались в его шею…

– Что… Что с тобой не так? – я шептала, сама не ведая, что говорю. В голове будто прочно поселилась пустота. Юбка болталась на поясе, блузка безнадежно изорвана…

– Я болен, – его руки дернули за хрупкую капроновую ткань. Раздался треск. – Болен поглощающим желанием. Это не остановить. Никто не может с ним справиться… но может ты…

Я больше не слышала ни слова, ни звука. Просто растворилась. В нем.

Бедра вжимаются в прохладную ткань сидения. Тело дрожит. Его пальцы сминают горящую кожу живота, движутся ниже. Подаюсь вперед. Ощущение его возбуждения горячей волной прокатывается внутри, обжигая и заставляя подчиняться каждому движению.

Раздается треск кружева. Злосчастный бюстгальтер безнадежно испорчен. Чувствительную до боли грудь обжигает жар его тела, ладони жадно сминают мягкую кожу. Голова упирается в ледяной пластик двери. Это не я… Нет, я не такая… Я не могу заниматься сексом в припаркованном посреди центра столицы автомобиле. Вдруг наше безумство кто—то увидит сквозь плотную тонировку, вдруг движения автомобиля привлекут чье—то внимание? Это не правильно, это невозможно и… черт, так возбуждающе приятно.

– Хочу… хочу тебя… – мой собственный шепот кажется чем—то чужеродным.

В ответ его движения стали грубее, в поцелуях – одно животное поглощающее желание, в прикосновениях – обжигающая боль. Жгучая, на грани с удовольствием. Выгибаюсь, разрываю рубашку, впиваюсь пальцами с острыми ноготками в его спину. Из его горла доносится приглушенный стон. Каждая мышца его идеально—гладкого тела напряжена.

Мгновение, и жар моего тела опаляет его плоть. Он входит мучительно медленно, заставляя меня своевольно податься навстречу. Пальцы протестующе впиваются ему в плечи, следом сжимаю коленями его бедра, в отчаянной попытке заполнить выжигающее лихорадочное возбуждение внутри.

Раздается звонкий шлепок. Левую ягодицу обжигает.

– Не торопись, – гортанный шепот опаляет ухо.

И это не нежность. Он мучал меня. Мучал, двигаясь внутри медленно, сантиметр за сантиметром растягивая мою разгоряченную плоть. И каждое неверное движение моего обезумевшего тела наказывалось шлепком по уже раскрасневшейся от ударов коже. Собственные стоны раздаются в голове болезненным эхом.

Я таяла. Таяла под напором его мучительных неторопливых движений, подвергаясь жестокой пытке, желая лишь одного. Наслаждения. Облегчения. Окончания этих мук.

Мое сознание почти уходит, когда движения становятся резче, ритмичнее. Дыхание – чаще. Выгибаюсь ему навстречу, безумно кричу, вдыхаю, выдыхаю… Ощущаю тепло его пальцев в сосредоточении моего возбуждения и…

Болезненное блаженство окутывает каждый сантиметр перевозбужденного тела, сливаясь с пульсацией его плоти.

Одно безумство на двоих. И этого чрезвычайно мало…

Глава 8

Лежа на белоснежной мягкой простыни, ярко контрастирующей с загорелой кожей, сквозь приоткрытые веки я бессильно наблюдала за морганием одинокой лампочки побитого временем торшера. Зажглась, потухла, снова зажглась…Собственные ощущения пульсировали по телу с тем же интервалом. В голове образовалась пустота и тяжесть после безумной бессонной ночи, а тело ныло будто после многочасовой тренировки в спортзале. Хотя нет, после спортзала болели только мышцы. Сейчас приятной тяжестью оказалось скованно все тело начиная от искусанных губ, заканчивая раскрасневшимися ягодицами и ватой в ногах.

Такого не бывает. Это невозможно. Но это произошло на самом деле и произошло со мной.

Дмитрий. Его запахом все еще был пропитан каждый сантиметр скомканной постели. Я вдохнула полной грудью и прикрыла глаза. Сознание четко нарисовало его руки, впивающиеся в мои бедра, его губы, терзающие до боли чувствительную грудь, вздохи, стоны, переплетённые тела…

Плохо соображая, я подтянула к себе футболку с шортами и попыталась вылезти из своего кокона. Все—таки рабочий день начнется через два часа. Нужно успеть привести себя в порядок. Никому и в голову не должно прийти с кем и как мне посчастливилось провести эту ночь. Не хватало еще сплетен по офису.

Я как раз направлялась в ванную комнату лениво шевеля ватными ногами, когда трель звонка чуть не выбила ламинат из—под моих ног. Дмитрий? Неужели срочное совещание, ради которого он сбежал от меня полчаса назад, отменили?

Сердце радостно встрепенулось и пустилось в пляс. С радостной улыбкой на лице я распахнула дверь и тут же попыталась ее захлопнуть. Но не вышло. Мой почти двухметровый соперник, конечно же, оказался сильнее.

– Маша! – Руслан с раскрасневшимися от холода круглыми щеками и полубезумной улыбкой буквально ввалился в квартиру, – Подожди! Машута ты… Ты такая загорелая.

Ага. А еще взъерошенная, помятая, не выспавшаяся. Рус всегда был мастером комплиментов. Мог бы придумать что—то получше, врываясь в дом к бывшей девушке.

– Выметайся! – я не узнавала свой чуть хрипловатый голос, – Вон пошел из моей квартиры!

В нем сейчас выбешивало все – от кучерявых каштановых волос и ямочек на щеках до дурацкой хипстерской одежды, которая делала его похожим на бомжа.

– Машка! Машута! Машулька моя… – Рус упал на колени и мертвой хваткой вцепился в мои полуголые ноги, будто не слышал моего приказа, – Я так соскучился!

– Прекрати! Да что ты себе позволяешь?! – без особых успехов я дернулась в сторону от этого ледяного захвата, – Ноги мне переломаешь! Отпусти!

Рус, похоже, весь этот месяц без отношений провел в любимом спортзале. Иначе как объяснить трещащую по швам куртку и силушку богатырскую.

– Стой на месте! Не двигайся! – хват стал слабеть, а следом правая рука Руса нырнула в карман.

– Какого черта, Рус?! – ноги сделали шаг к стене, – Проваливай скорее, иначе я…

Взгляд упал на предмет, появившийся в руках у бывшего парня. Остаток фразы застрял в горле. Губы глотали воздух.

– Ты выйдешь за меня? – бывший парень стоял передо мной на коленях, а его пальцы сжимали маленькую коробочку из синего бархата в которой поблескивало золотой колечко с искрящимся камушком.

И без того, непослушные ноги, наконец, подкосились, и моя пятая точка с шумом приземлилась на ледяной ламинат. Только этого не хватало.

– Ты согласна? – Рус вытащил колечко из коробочки и даже имел наглость прикоснуться к моей правой руке. Это подействовало отрезвляюще.

– Что—о?! Ты совсем сдурел? Мышцы вместо мозгов накачал? – я отпрянула к стене и впилась в бывшего уничтожающим взглядом, – Думаешь, можно вот так даже без извинений ввалиться ко мне в дом, сделать предложение, и я кинусь к тебе на шею, размазывая слезы счастья?! Черта с два!!! Думаешь, я только и делала, что тебя ждала у окошка, да? Все кончено! Выметайся!

– Маш, ты зла на меня, понимаю. Без кольца ты б сейчас даже слушать меня не стала. Сразу решил, – по непонятной причине на лице Русика, поднявшегося с колен, блуждала улыбка, – Я это кольцо хотел в новогоднюю ночь подарить. Но потом что—то щелкнуло…

– Я скажу тебе, что щелкнуло! – внутри меня кипел вулкан, – Разнообразия захотелось, да? А что, разнообразие не устроило, раз вернулся к бывшей? Что, девчушки нынче пошли не сговорчивые?!

– Ты не так все поняла, – бывший парень коротко мотнул головой и сделал шаг мне навстречу, – Эт самое… Устал я. Конец года, запары на работе. Да еще этот вечер встреч сбил с толку. Мне нужно было отдохнуть. Но теперь я готов.

– То есть при запарах в жизни ты собираешься каждый раз меня кидать? Супер! – от такой наглости мои брови подскочили на лоб.

– После свадьбы все будет по—другому, – Рус пожал плечами, – Тихо—мирно будем работать, в зал ходить, на море летом поедем. Так, ты согласна?

– Уходи, – я прошипела сквозь зубы, – Видеть тебя не хочу! Все, точка.

– Ты в шоке, понял, – Рус развернулся и бросил злосчастную коробочку на тумбу для ключей, – Успокойся, подумай. А к восьми приходи в Рыжего кота. Побежал я, работать надо. До вечера, Машк!

А далее последовал быстрый поцелуй в щеку. Мгновение – и вот уже входная дверь захлопнулась, оставляя застывшую от такой наглости Марию Киселеву в состоянии шока.

Я что, сплю и мне снится кошмар? Хотя, больше похоже на комедию абсурда. Рус на полном серьезе после всего, что произошло, решил, что нет лучше способа извиниться, чем сделать чертово предложение? И как самоуверенный и самовлюбленный болван он, конечно же, возомнил, что как только невеста отойдет от шока, то запрыгает от радости и побежит в кафе, на место нашего первого свидания.

Сознание услужливо рисовало дальнейшие приключения новоиспеченных жениха и невесты. Все вернется в прежнее русло. Работа, ежедневная разнообразная готовка, потому что «я веду Здоровый Образ Жизни», сон, работа. Пятиминутный секс от силы раз в неделю, потому что «давай завтра, я же устаю». Поход в кино за счастье, а уж ужин в кафе – настоящее торжество. Летом – свадьба, придется брать кредит. Гостей пятьдесят человек, тридцать из которых молодожены увидят на свадьбе в первый раз в жизни. И, возможно, в последний. Но не пригласить неудобно, «это же твоя пятиюродная сестра по линии матери» и «она подарит чайный сервиз». После свадьбы если повезет с отпусками, то в Турцию, ведь «там офигенно, пять звезд, ол инклюзив, а еще в отеле зал есть», а если не повезет – работать, впахивать во имя семейных уз. После всего конечно же встанет вопрос о детях. Ведь «тебе уже тридцать, часики—то тикают». Конечно, надо будет беременеть, наслаждаться чудным состоянием от токсикоза с изжогой и варикоза с растяжками до схваток и родов. И ладно бы сама желала, а то же ведь чертовы «часики» виноваты… Декрет, полу бессонные ночи, стирка, уборка, готовка, рутина… Без поддержки, без помощи, потому что «я—же—работаю». И после всего Рус возьмет и скажет «я устал, нужны приключения, разнообразие», а еще «ребенок – это так тяжело».

Нет уж. Оставаться матерью одиночкой в тридцать два я не готова. Не так сильно замуж хочу. Переживать все приключения, которые выпадают на долю молодой семьи, с Русланом точно не в моих планах. Хочется быть ЗА мужем, а не тащить на себе этот БРАК, во всех смыслах этого слова.

Глава 9

Конечно же, я опоздала к началу рабочего дня. Сперва пришлось отглаживать блузку с высоким горлом, которая удачно скрывала последствия ночных безумств, затем тщательно размазывать тональник по лицу и опухшим губам, ну и наконец бороться с завязанными в узел волосами. После всех манипуляций из отражения на меня устало взирала восковая кукла, лишь отдаленно напоминающая меня настоящую. И, в конечном счете, ноги переступили порог офиса в десять, но мое отсутствие вряд ли кто—то заметил.

Офис гудел как потревоженное осиное гнездо. Гул голосов доносился отовсюду, рабочие места пустовали, коллеги проносились перед глазами с кипами каких—то бумаг и очумелым видом. Такое на моей памяти происходило однажды. Перед внеплановой проверкой «свыше».

Мое рабочее место, которое я еще вчера вылизала до блеска, оказалось завалено папками. Над принтером нависла Оля, лихорадочно складывающая бумажки, которые выплевывал агрегат.

– Привет, Оль. А что происходит? Проверка? – я разгребла документы и включила компьютер.

– Привет. Ага… – девушка оторвалась от своего занятия, – Неужели не слышала новости?

– Опоздала, – я мотнула головой, – Что за новости?

Глаза Оли округлились.

– Так ты не в курсе? Заварзин скончался. Вчера по этому поводу проводили экстренное совещание руководителей подразделений, сегодня рано утром совет директоров…

– Заварзин? Скончался? – моему наигранному удивлению не было предела.

– Я тоже в шоке. Вроде что—то с сердцем случилось… В девять Соколовский вернулся оттуда, – Оля робко ткнула пальцем в потолок, – сам не свой. Дал задание свести отчет о продажах, о компаниях партнерах за три года для совета и опять наверх отправился! За три года! И это все до обеда! Представляешь? Хорошо, хоть я столько не проработала…

– Вот черт! – я схватилась за ближайшую папку, понимая, что времени на разбор отчетов у меня катастрофически не хватает.

– Ты не дослушала! – Оля от распирающих эмоций размахивала руками как дирижер, – Назначили нового генерального. И, по слухам, он собирается в целях экономии к чертям сократить половину штата, перевести нас на аутсорсинг. На аутсорсинг! Представляешь?

– Продажников? – я нахмурилась, – Это же невозможно.

– Не продажников, – девушка мотнула головой, – нас просто сократят вполовину. А вот бухгалтерию, логистику, кадровиков на сторону…

– Охренеть… – в мыслях Мария Киселева уже кричала «свободная касса» в продуктовом у дома, – И кто этот деспот? Кого назначили?

– Неизвестно. В три будет собрание, его как раз должны представить, – Ольга двинулась к своему столу, – Мене точно сократят… Меньше года работаю, план не выполнила. Маш, вот куда идти, а?

– Не паникуй, – я села за свой стол и приступила к разбору папок, – Это только слухи. Когда назначали нового начальника продаж тоже весь отдел на ушах стоял, сокращений ждали. И ничего. Уволили только Альку, на место которой ты пришла.

– Это потому что она была весом девяносто килограмм, Соколовский таких не любит. Ему стройных блондинок подавай.

Я вздрогнула. Будто пощечину получила. Черт, неужели это намек? Неужели про нас кому—то известно?!

– С чего ты это взяла? – голос дрогнул, в то время как негнущиеся пальцы листали папку с годовым отчетом.

– Дашка сказала. Она ж всех его баб видела. Пару раз даже чуть было не заставала их на самом интересном.

Меня передернуло.

– Не знаю, как там на счет баб, а Альку уволили за то, что она чаи гоняла на рабочем месте и косячила много. – я старалась говорить как можно спокойнее и быстро сменила тему, – Слушай, а в отчете отражать всех клиентов? И ушедших тоже?

– Всех. И зачем это делать… И так каждый год данные подаем.

– Это точно…

Из сумки доносились надрывания сотового. И пока правая рука вбивала сводные данные в таблицу, левая нащупала дребезжащую коробочку. Экран тут же запестрил сообщениями, но не от Дмитрия, от Ленки. От «Где тебя черти носят?! Тут тако—ое творится!» и стандартного «Мать моя женщина!» в 8—52 до «Вот и все. Сокращают. Плакали мои денежки» и «Встречаемся в курилке! Срочно» пять минут назад. Встал выбор между отчетом и подругой.

И, спустя пару секунд, я уже мчалась в специально оборудованную комнату для отравления себя ядовитым никотином и не менее ядовитыми смолами. В помещении царил в буквальном смысле ад. Дымом заволокло все пространство так, что через мгновение мое горло уже раздирало от кашля.