Текст книги "Дикий мир для неудачников или выживи если сможешь (СИ)"

Автор книги: Ксения Ос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

36.

Следующий холодный месяц друзья провели по-разному.

Марго как и Семеныч пристроилась в племени. Как помолодевшей и похорошевшей женщине удалось провернуть это дело, не знал никто, но вдруг оказалось, что уже некоторое время она живет в доме вождя, выгнав его трех жен в общественный барак.

Подруги, конечно, пожурить соотечественницу попытались – не дело это других женщин угнетать – ведь можно же было из свободных мужчин выбрать, но та лишь фыркнула насмешливо, а потом и вовсе разозлилась.

– И что мне, всю жизнь теперь одной куковать или на огороде вашем опять до кровавого пота вкалывать? – выпалила злобно, – ну уж нет. Я себе самого перспективного мужика выбрала, и делиться не собираюсь, а до куриц этих и вовсе дела нет. В деревню вашу я больше не вернусь, так, что отвалите от меня!

Женщина захлопнула дверь перед самым носом растерянных подруг, а сзади хихикнула, неизвестно откуда взявшаяся Катерина.

– Действительно, шли бы вы отсюда, правильные наши, – посоветовала она недобро, – а то ведь и у меня претензии кое к кому имеются.

Девчонка выразительно посмотрела на Софью, а подруги переглянулись растеряно и спорить не стали. Как то до них доходили разговоры, что к Катерине как обеспеченной вдове теперь два охотника ходят, а потому, то, что она до сих пор из-за того, что Алексей влюбленность ее проигнорировал, злиться может, и не думали. Не поэтому ли она выбирать, кого-то одного не торопится, а просто ночи весело проводит, крутит хвостом да периодически мужчин своих стравливает? Неужели надеется еще на что-то?

Вечером вся оставшаяся в поселении компания обсудила ситуацию, но, вмешиваться в чужие дела поостереглась, а потому, не приняв никакого решения, задумчиво разбрелась по домам. То, что их маленькая компания распадается на глазах уже и так ясно, а потому грустно было неимоверно.

Еще, Софья долго беседовала с Алексеем, пытаясь понять что происходит, но к общему выводу они так и не пришли. Получалось, что погибло в новом мире двое, потом покинули их поселение пять человек, да и оставшиеся больше не были единым целым.

Марк на время холодов, занял дом, что ранее занимали Игорь и Ольга, приведя туда молодую жену Хану и ту девчонку из белого племени, Риму, что долгое время демонстративно игнорировала его, а тут вдруг сама к ним жить напросилась.

Неизвестно, что сыграло роль, но толи она потерять парня побоялась в связи с появившейся конкуренткой, толи еще что, но самодовольный Марк лишь посмеивался, глядя как новоиспеченные «жены» делят его. Наслаждающийся вниманием парень даже вмешиваться не пытался, так его эти "дикие разборки" забавляли.

Впрочем, Андрей тоже решился и уже официально сошелся, наконец, с женщиной, что из круга почти год назад забрал. Вообще-то то, что к Дане он давно бегает и то, что она принимает его, знали все, хотя и не афишировали, но то, что он назовет ее женой, не ожидали. Пришлось даже пародию на мини-свадьбу с напутствующими словами и богатым столом для всех желающих организовать. А уж как заразительно была радость девочек двойняшек, которые кажется, выдохнули с облегчением и гордостью когда "такой сильный мужчина" их с матерью в свой дом забрал и вовсе словами не передавалось.

В общем, пристроились почти все. Один лишь Егорыч неприкаянным остался, и словно не заметив перемен, так и продолжал экспериментами заниматься, ну и Маруся вздыхала украдкой. Впрочем, ее то, как раз, сам факт предательства злил, а не отсутствие отца у будущего ребенка.

– Видимо и не было там любви особой, как и выбора, – грустно призналась она однажды, – просто счастья женского немного хотелось, вот и подпустила к себе гаденыша. Но он-то гусь, каков! Сволочь, везде успевал и с женами кувыркался и ко мне по привычке бегал! Ненавижу тварь эту двуличную!

Софья вздыхала в ответ и обещала, что уж они-то с Алексеем ее точно не бросят.

– А мужик... да, тьфу на него! Ты вон, какая красивая стала, сейчас родишь, в норму придешь, а там и найдешь еще счастье свое.

Маруся фыркала, кривилась презрительно и даже глаза закатывала недоверчиво.

– Где искать то его прикажешь? Дикарей приручать что ли? – смеялась она невесело, – неее, мне такого счастья и даром не надо. Мне теперь есть о ком заботиться, глядишь, и не пропаду. Впервой, что ли одной оставаться, – намекнула она на прошлую жизнь.

Софья снова вздыхала, но соглашаться с подругой не спешила.

– Время нас рассудит, – сказала она тихо, – да и не были мы никогда одни. Пусть детей господь не дал, но мы-то друг у друга всегда были.

Расчувствовавшаяся Маруся всхлипнула в ответ и обняла свою единственную подругу.

– Да, может ты и права, время все по своим местам расставит. Глядишь, и наладится все, – согласилась, нерешительно.

Софья кивнула в очередной раз и, чтобы скрыть слезы, рванула на улицу.

– Пока печь топится, хочу попробовать траву выварить и бумагу сделать, – сказала она деловито десять минут спустя, ссыпая в большой горшок очень мелко порубленные стебли.

Маруся ахнула, задумалась ненадолго и тут же прибодрилась.

– Слушай, а идея замечательная, – воодушевилась она, – сейчас пойду, рамки мужчинам закажу, чтобы было, куда смесь выкладывать, а там посмотрим. Эх, хоть бы получилось все! Это же можно будет летопись для потомков почти с самого основания мира вести! А знания? Их же тоже записывать можно! И родословные на всех…. Да, хоть бы и заметки хозяйственные! Господи, да много чего сделать можно!

Обрадованная, что отвлекла подругу от неприятных мыслей и открывавшимися перспективами, Софья закивала согласно и улыбнулась. Да, знакомые вещи внушали оптимизм, и даже уверенность в будущем, а бумага…. Такой знакомый и приятный сюрприз из будущего. Странно только, что раньше эта мысль в голову не пришла.

– Лана, Тана, – позвала она девочек близняшек, – идите сюда, сейчас научу вас волшебство творить, а потом буквы покажу и научу, как можно будет, даже если вы далеко сообщения передавать.

Девочки естественно заинтересовались, а Софья, удовлетворенно улыбнулась и подозвав еще нескольких детей приступила к экспериментам.

37.

Уйти в новый поход после окончания холодов компания не успела. Почти месяц они занимались огородами, повседневными делам и продолжали обучать премудростям ремесел племя, над которым негласно взяли шефство. Желающих, кстати оказалось очень много. А тут еще племя наладило обмен с другим сородичами и желающих обучиться стало еще больше.

Люди шли нескончаемым потоком и оставались в племени, отчего вождь только руки потирал довольно – ну еще бы, чем больше подчинённых, тем больше уважения и почета. Друзья, правда хотели предупредить его, что как, только те обучатся всему и почувствуют уверенность в своих силах, то однозначно к семьям вернутся, а потом рукой махнули. Не их это дело. Да и ученики хоть и разбредались после обучения, но их места тут же новые аборигены занимали, а потому численность в племени хоть и колебалась незначительно, но в целом сильно не менялась. Пока, по крайней мере.

– Нет, я понимаю, что полноценное общество мы построить не успеем, и детям нашим приспосабливаться придется, – дернула плечом раздраженная Маруся, пересаживая очередной кустик в разрыхленную землю, – но главное то не это! Главное, что знания свои мы передаем, а аборигены дальше их распространят – это важно, а остальное нас уж точно не касается. Сумеют применить то чему их научили – молодцы, а не сумеют, так и останутся придурками доисторическими.

Женщина снова фыркнула и недовольно и, оглядев рассаду, отбросила слишком слабое на ее взгляд растение. Последнее время была она нервной и словно недовольной всем подряд. Совсем как Ольга когда с животом ходила.

Софья улыбнулась рассеяно и кивнула согласно, словно по привычке. Казалось, что смысл обсуждения она даже не услышала, но тут Марусю поддержал Марк.

– Действительно, знания им дали, а дальше они пусть сами выплывают, как могут. В конце то концов мы же сами понимаем, что если контролировать их постоянно, то они так и зациклятся на определенных действиях, а нового ничего создавать не смогут. Главное то что? Главное подталкивать их в нужном направлении, подсказывать, предлагать что то, а уж как они реализуют это, их проблемы.

Марк криво улыбнулся внимательно слушавшим его друзьям и, отхлебнув воды, раздражённо посмотрел на надоевшие уже до чертиков ровные ряды грядок. Те были красивые и аккуратные, но его, человека далекого от сельского хозяйства, бесили до колик.

– Ну, чего уставились на меня как баран на новые ворота. Что, хотите сказать не прав я? Вот ты как учишь аборигенов? – ткнул он пальцем в Алексея.

Мужчина стушевался и удивленно посмотрел на непонятно от чего разозлившегося парня.

– Ну, как обычно обучают. Показываю, как печь ставить, потом, сколько и всего засыпать, как температуру поддерживать и металл ковать, – растеряно перечислил он основные этапы в изготовлении металлических изделий.

Марк хмыкнул в ответ и свысока посмотрел на друга.

– Вооот, – протянул он торжествующе, – ты возишься с ними, а я просто даю материалы, сообщаю, что надо смешать или обжечь, а потом говорю или показываю образец того, что у них должно получиться. Все. Дальше они уже сами экспериментируют, а я или хвалю или ругаю в зависимости от результата.

Марк помолчал, разглядывая ошалевшие лица друзей, и засмеялся тихонько.

– Между прочим, у тех, рыжих, что из дальнего племени приперлись, посуда уже лучше, чем у Софьи получается, а все потому, что они какой-то камень типа шпата перетирают, который Егорыч им показал и в глину добавляют. Да и не только его в принципе. Я им даже белую глину, что у гор дальних показал, так они вцепились в нее, что и клещами не оттянешь.

Марк помолчал пару минут задумчиво, а потом, взглянув на притихших друзей, усмехнулся и посоветовал.

– Не стоит им все досконально разжевывать, надо чтобы у аборигенов фантазия работать начала, чтобы они сами развиваться начали, а то так и будут же вам в рот за каждым словом заглядывать. Вы же сами понимаете, что знаний специфических у нас пшик. Все, что знали, мы в принципе уже и выдали, а теперь надо отпустить ситуацию – дальше пусть они сами разбираются. У кого мозгов, да фантазия имеется, те точно поднимутся – так ведь ремесла и должны совершенствоваться, ну а остальные… всех научить или заставить думать мы точно не сможем, так, что и переживать смысла нет.

Парень снова затих, словно выдохся и улыбнулся уже более открыто.

– Да ладно вам, не переживайте так, все само устроится, надо подождать просто.

Он обернулся и махнул рукой одной из жен, что маячила в отдалении, но подойти так и не решилась.

– Мне бы немного лака, того что вы из смолы сделали, – попросил он Софью, – девчонки беременны вроде как – не хочется, чтобы когда дети родятся заноз от мебели и полов нахватали.

Женщины, внимательно слушавшие рассуждения Марка, но взявшие паузу и решившие все обдумать, тут же заохали и засуетились.

– Вот же ты кобель! – буркнула включившаяся в суету Маруся, и даже головой покачала неодобрительно.

Впрочем, осуждать парня серьезно она не стала – может, привыкла уже к тройке их, а может ссориться не захотела.

– Так, раз ожидается пополнение, то надо ткани тогда еще изготовить, – прикинула она заготовленные на будущее запасы, – а еще подобие машины стиральной сделать можно. Я в интернете видела, как большой барабан устанавливают в тазу, чтобы он наполовину в воде был, а мужик на велосипеде педали крутит и ручку, прикрепленную к этому барабану тоже. Между прочим, для тех, у кого электричества нет очень даже удобно.

Теперь заинтересовались и остальные жители поселения. Хоть одежды у них и было пока мало, но стирать приходилось часто.

– Ха, так нам теперь еще и велосипед изобретать придется? – хмыкнул недоверчиво Андрей и заговорщицки подмигнул мужской половине их поселения.

Софья бросила на мужчину уничтожительный взгляд, но не выдержала и рассмеялась задорно.

– Паяц, – хмыкнула она беззлобно, – без велосипеда обойдемся, а вот насчет стирального агрегата мысль очень даже дельная, так, что ручку просто сделаете, да крутить по очереди будите. Я так-то ролик тот тоже видела и принцип поняла, так, что нарисую сейчас.

38.

Напали на поселение ранним утром. Именно тогда, когда густая темнота стала прозрачной, а первое из светил только должно было появиться на небосклоне, недовольно заворчал, а потом и оглушительно залаял Грей. Его тут же подхватили подросшие щенки, а следом зашипели и засуетились ящеры.

Выскочившие из домов друзья в недоумении огляделись, но тут в ворота их крепости ударило что-то тяжелое, а за стеной стало светло как днем и, послышался нарастающий гул. Сначала послышались чьи-то быстрые бессвязные выкрики и следом, разрывая ночную тишину, прозвучал клич, переходящий в торжествующий рев сотни глоток.

Все, и женщины и мужчины, еще не веря в происходящее, переглянулись недоуменно, но тут в ворота снова ударило, что-то тяжёлое, заставляя трещать не слишком толстые, кое-как сформированные собственными руками доски и они словно проснулись.

– Твою же! На нас что, напали?

Ещё не понимая, что происходящее действительно реально, Софья растеряно обернулась на полного негодования Марка, но тут увидела перелетающую через стену горящую стрелу и взвизгнула перепугано.

– Черт! Какого хрена?

Алексей бешено замотал головой и устремившись к стене, прямо на ходу шикнул на женщин.

– Собирайте детей и все в одном доме закройтесь. Соня, ты за главную! Если что, порталом уходите, а мы потом найдем вас, – рявкнул он злобно и, подхватив с земли непонятно откуда взявшуюся дубинку, устремился к воротам.

Дальше все смешалось невообразимо. Словно на перемотке кровавый фильм ужасов просмотрели.

Вот, через стену посыпалась сотня горящих стрел, заставляя прикрываться, кто, чем успел и изворачиваться по возможности – хорошо, хоть, что до домов не долетали.

Вот, все же треснули ворота, впуская с десяток дикарей с бревном вместо тарана, а за ними кучу орущих, потрясающих палками и копьями, ликующих дикарей. Вот они притормаживают испугано, натыкаясь на скалящегося Грея с выводком и двух подросших, шипящих ящеров, но остановиться полностью не могут, поскольку напирающая сзади толпа подхватывает их и толкает вперед. Еще секунда и всех защитников снесет, но тут Андрей направляет волну закручивающегося в воронку воздуха и отправляет ее в самую гущу нападающих, а с рук Алексея срывается высокая волна огня и идет на противников, пожирая все на своем пути.

Победный клич нападающих меняется почти сразу. Теперь сотня глоток издает уже не радость от близкой победы, а вой от ужаса перед непонятным и страшным явлением, но сбежать им не удается.

Сзади все также продолжают напирать те, кто не понял, что происходит, а отрезанные от выхода и зажатые внутри крепости дикари пытаются разбежаться по сторонам, но и тут им не повезло. Ящеры с Греем и уже практически подросшими щенками кидаются на захватчиков и рвут их без жалости, а Марк добивает россыпью молний тех, кому удалось прорваться.

Эта ночь оставила жуткие воспоминания в памяти поселенцев навсегда, поскольку даже сотни лет спустя они передергивались от омерзения, вспоминая вонь горелой плоти, крики ужаса и как чуть не погибли, расслабившись. А ведь еще сколько трупов им пришлось сжечь после.

Впрочем, самое страшное тогда не закончилось. Даже с учетом того, что атака захлебнулась, дикари не спешили отступать. Прячась, они кидали камни, копья и даже стреляли из луков, умудрившись ранить Андрея, задеть Марка и перепугать не выдержавшую и бросившуюся на помощь Софью.

Почти сутки поселенцы выносили трупы на берег реки, чтобы сжечь их, отпуская немногих, кто мог ходить, а Грей вылавливал тех, кто успел прорваться и прятался теперь на немаленькой территории внутри ограды. Вот тут то, к вечеру, среди раненых, им и попался Виктор.

– Твари, суукиии! Ненавижу! – визжал он, когда его вытащили из-под мертвого, обгоревшего дикаря, так и не выпустившего копье из мертвых рук.

Парень обвел безумным взглядом столпившихся попаданцев, замахал окровавленными, обожжеными руками со скрюченными пальцами и вдруг завыл как зверь.

– Убью, все равно убью, – заорал он, кидаясь на стоявшего ближе всех Андрея.

Тот отшатнулся, не зная, что предпринять, и растеряно посмотрел на не меньше шокированных друзей.

Первым пришел в себя и, не дожидаясь когда, судя по всему, сошедший с ума парень кинется снова, среагировал Марк. Подойдя к Виктору сзади, он стянул свою уже однозначно испорченную рубаху и, несмотря на раны парня, примотал его руки вдоль тела.

Смотреть на визжащего и извивающегося парня было страшно.

– Что это за племя? Зачем они напали? – попытался допросить бывшего соплеменника Алексей, но Виктор лишь скалился и хохотал не отвечая.

Единственный кто добился хоть какого-то ответа, был Игорь. Сам он в масштабной бойне не участвовал, но вместе с Егорычем стоял на крыльце дома, где закрылись женщины и отмахивался от тут и там прорвавшихся дикарей, а потому был хоть и в крови, но выглядел почти прилично.

Не выдержав глупого смеха и угроз, он ухватил Виктора за обожженые плечи и сильно тряхнул его.

– Ольга! Ольга с вами была? Где она? – заорал Игорь прямо в лицо бывшего друга.

На мгновение Виктор словно пришел в себя. Он растеряно огляделся вокруг, скривился, судя по всему от боли, а потом его взгляд все же остановился на Игоре.

– Сдохла! Сдохла твоя подстилка, – засмеялся он мерзко, – и вы тоже сдохните скоро!

Взгляд Виктора снова затуманился, и он завыл тихонечко.

– Ну, и что делать будем?

Андрей хмуро осмотрел собравшихся друзей и сжал плечо побледневшего Игоря. Тот вывернулся, бросил ненавидящий взгляд на сумасшедшего, и ничего не сказав рванул к дому.

Друзья проводили его взглядом, но бежать утешать не спешили, понимая, что горе он должен сам сейчас пережить.

– Ну, так что с этим? – вернул внимание к проблеме Алексей, – выпускать его нельзя, как и здесь оставлять. Ума не приложу, как поступить теперь.

Друзья помолчали обдумывая ситуацию, а Марк хмуро хмыкнул и сделав шаг вперед, перехватил пленника.

– Я все решу. Уходите, – почти приказал он и подхватив Виктора за шкирку направился вон из поселения.

39.

Ольга

Жизнь не баловала меня никогда. Мало того, что родилась в малообеспеченной семье, так еще и была четвертой девочкой, вместо долгожданного сына.

Отец, любивший приложиться к бутылке вечерами, а потом поучить мать, "чтобы знала, как бабье плодить", никаких доводов о том, что пол ребенка зависит от мужчины, не признавал. Напротив, так и говорил, что это мать виновата, а пьет он исключительно от тоски, что наследника нет.

Бред конечно. Что там после него наследовать то? Полуразвалившийся сарай, который по недоразумению оказался нашим домом или полный двор пустых бутылок? Последние папаша выкидывать категорически запретил – говорил, что по телевизору видел как из них, бутылок то есть, можно стену забора построить или даже и вовсе дом целый.

Мы с сёстрами в детстве даже верили, что так можно и представляли воздушный, хрустальный замок до небес для принцессы. Сейчас-то даже вспоминать об этом смешно, поскольку, только подрастая, мы стали понимать, какая это чушь несусветная.

Вот так и получилось, что там, где у других соседей грядки с помидорами, у нас ящики, мешки, а после и просто присыпанная землей и покрытая травой безобразная куча из разнообразных бутылок.

В общем, жизнь моя была точно не сахар. Вечно больную и словно ушедшую куда-то в себя мать, я не любила. Мне она запомнилась тихой, бледной, худой и как будто бесцветной, словно на черно-белой, выцветшей от времени фотографии. Последний год она даже работать почти не могла – так, ходила на четыре часа по вечерам теть Марину подменять в магазине. Сама-то тетка работала с утра и до пяти, но потом всегда к семье торопилась, вот мать и выручала ее – сначала три часа за прилавком стояла, а потом еще и магазин драила, ну а взамен она продукты недорогие брала.

Всегда говорила, что деньгами брать, смысла нет. Все равно папаша отберет, а на разносолы она якобы не заработала. Вот и перебивались мы с макарон на кашу и обратно. Радовало, правда, что хлеб и молоко всегда были в стареньком, советского производства холодильнике, но нам-то хотелось большего! Вон, теть Маринины мальчишки в карманах сколько угодно конфет таскали, да и хоть редко, но угощали нас тоже, а мы даже карамельки в большие праздники лишь и видели. Обидно.

Впрочем, ценить то как мы жили раньше я стала только после того как мать умерла. Старшие, Ленка и Сашка на тот момент уже в соседний город учиться уехали и даже комнату в общежитии выбили и вроде как подработку нашли, а вот Лизка, поняв, что спокойная жизнь закончилась, тут же к своему парню перебралась.

Вот тут-то я и взвыла по-настоящему. Мало того, что папаша вообще с катушек слетел, так он теперь уже мня вместо матери поколачивать начал и к тетке Марине на "заработки" отправил. Правда, продуктами брать запретил, а деньги отбирал тут же. Я, конечно, пробовала утаить немного, но тетка, выдра толстожопая, меня же и сдала при первом же удобном случае. Даром, что сестра мамина.

В общем, окончания девятого класса я ждал как манны небесной, представляя, как перееду жить в город, к сестрам, но и тут мечты мои тазом медным накрылись.

Во-первых, когда наконец-то загнулся с перепоя папаша, то до выпускного мне лишь три месяца не хватало. В принципе, я даже порадовалась, что хоть этого кормить не надо, но тут ко мне, грозя детским домом, прицепилась опека, чтобы они все там месяц икать не переставали.

Пряталась я почти месяц, даже в школу ходить перестала, но сдала меня опять же драгоценная тетка, которую я попросила опеку надо мной оформить. В общем, жизнь ко мне как стояла задом, так повернуться и не пожелала.

Сестры мои также участие в моей жизни принимать не захотели, им, видите ли, лишний рот кормить не на что, будто бы просила я. Всего-то и следовало, что бумаги оформить, но и тут не срослось, поскольку как только я заикнулась, что государственное пособие на меня положенное буду сама забирать и жить отдельно, так меня восвояси и выпроводили. Стервы!

Вот я и проторчала два года в так называемом детском доме, больше на тюрьму с особо опасными преступниками смахивающую.

Впрочем, учитывая мое везение, на большее я и не рассчитывала, но время провела с пользой – осталась доучиваться два последних года в школе и налегла на учебу уже серьезно, а потому поступила в институт и получила комнату в общежитии как раз через неделю после наступления восемнадцати. Жаль, правда проучиться всего год успела, да еще и подработки вечерние напрягали. В общем, богатого парня я искала долго и целенаправленно. И нашла, как мне казалось. Жаль, только воспользоваться трудами не успела, поскольку занесло меня непонятно куда, а как выживать в такой ситуации я и вовсе не знала.

****

Ольга с трудом вздохнула и тут же, зажав грудную клетку ладонью, чтобы меньше двигалась, закашлялась, сплевывая тягучую слюну с кровью. Некоторое время она еще дышала мелко и не глубоко, а потом вдруг пришло понимание, что ее время вышло, а помощи ждать неоткуда и заплакала тихо, практически беззвучно.

То, что ошибок она наделала много, Ольга сознавала отчетливо и теперь, лежа на все еще холодной после ночи земле жалела лишь об одном, то что поверив Виктору покинула поселение и оставила сына.

Она снова вздохнула, но не глубоко, поскольку отбитые ребра так и отдавали болью и с ненавистью вспомнила Игоря, решив, что это он своей навязчивой любовью довел ее до побега.

Да точно, это он во всем виноват!

Отчего-то думать, о том, что она малодушно сбежала от проблем и вечно ноющего ребёнка не хотелось, хотя мысль о том, что не будь Игоря она бы ушла все равно, в голове Ольги и металась. Нет, думать так не хотелось абсолютно, ведь тогда получалось, что виновата она сама, а это неприятно.

В общем, думать что, виноват во всем объявивший себя ее мужем ненавистный Игорь, у которого она без зазрения совести приняла помощь, а потом гордо ушла с «любимым», было намного приятнее. Ну, а что? Сам виноват! Знал же, что она, Ольга, не любит его, а прицепился как клещ по весне. Брр… бесит!

Впрочем, долго рассуждать ей не дали.

– Эй, что лежишь? Еда где?

Ольга с трудом приподняла голову и с ненавистью уставилась на огромного рыжего мужика, которому "подарил" ее Виктор.

Мужик, глядя на выражение ее лица хрюкнул довольно и, отведя ногу, со всей дури, пнул ее по многострадальным ребрам.

Чувствуя, острую боль, словно раскаленный прут внутрь воткнули и задохнувшись уже основательно, Ольга согнулась, захрипела, и снова закашлялась, сплевывая уже большее количество крови и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

Мужик недовольно рыкнул, сплюнул рядом и, пнув для профилактики еще разок, направился восвояси. Ни синеющих губ, ни вытаращенных глаз девушки задыхающейся от пробитого ребрами легкого он уже не видел.

Всё-таки хорошо, что сына с собой не взяла. Игорь его своим считает и точно позаботится о мальчике.

Впереди, между хижин мелькнул смеющийся, чем то очень довольный Виктор.

– Подлец, будь ты проклят! Сдохни, тварь, – мелькнула последняя мысль неудачливой девчонки, а потом глаза ее закрылись, и мгновение спустя опустившаяся на сознание тьма прервала почти суточные мучения Ольги.