Текст книги "Я и мой король"
Автор книги: Ксения Никонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Ты не вздумай об этом Ольге проговориться! – предупредила я. – У нее там Мишка часто бывает, не хватало еще, чтобы до него это дошло.
– Успокойся, не буду я болтать. Ты же меня знаешь. А что тебе Мишка? – удивилась подруга.
– Ничего. Мне еще петь с ним на свадьбе, а мы в понедельник напились до поросячьего визга – встречу решили обмыть. Не знаю, как сейчас встречусь с ним, вспоминая, что мы вытворяли…
– Ну-ка поподробнее!
– Все тебе расскажи. Целовались мы с ним!
– Неплохо! – обалдела Наташка. – Так, может, я тебя не с тем парнем пытаюсь свести? И часто ты с ним видишься?
– То-то и оно, что первый раз встретились за четыре года. И такая фигня.
– Прогресс, однако! Чтобы ты с кем-то целовалась! Он тебе понравился?
– Наташка, прекрати мне всех подряд сватать! Сама знаешь, мы с ним сто лет знакомы. Что я ему сейчас скажу? Так стыдно! Я сильно пьяная была. И еще на Дэна злая.
– Почему злая?
– С библиотекаршей увидела. Ему надо было ускорить в библиотеке свои дела, вот и пошел знакомиться. Буквально за пару часов девицу из редкого фонда склеил.
– Обалдеть! Машка, я уже в полной прострации от твоих дел. Даже не знаю, что и сказать.
– Вот и не говори ничего. Дай настроиться на разговор с Мишкой. Мне еще с ним разбираться.
– Ладно, молчу. Посмотрю сейчас на вас с Мишкой, а завтра с Дэном твоим.
– Наташ, только ты его Данилом зови, пожалуйста. Это он мне разрешил его Дэном звать.
– Во, а говоришь, что ему нет до тебя дела, – устало махнула рукой подруга.
Наконец, прорвавшись через все пробки, автобус доставил нас до театрального училища. Ольга, вышедшая в холл, расцеловала нас обеих и спокойно провела мимо вахтера, заявив, что мы артисты. Тот только кивнул, – видимо, такое тут в порядке вещей. Я шла с колотящимся сердцем. Что мне сейчас скажет Мишка, и что я ему скажу?
Мы зашли в какую-то аудиторию, где был небольшой помост с микрофонами, колонки и другая техника. Ольга по-быстрому вытурила оттуда кучку студентов, заявив, что у нас серьезная репетиция. Едва мы разделись, подошел Мишка. Я настороженно покосилась в его сторону. Парень серьезно рассматривал меня.
– Привет, – неуверенно поздоровалась я. Может, пронесет? Спишется на пьянку? Не тут-то было. Мишка сразу решил взять быка за рога:
– Привет честной компании! Девчонки, мне Маше надо пару слов сказать, вы не против? – И почему-то посмотрел на Ольгу. Та дернула плечом:
– Говорите, только недолго, ага? И так времени в обрез. Сюда после нас еще придут на репетицию. А мы с Наташей пока жилищный вопрос обсудим.
Едва девчонки вышли, Мишка без слов попытался прижать меня к стенке и поцеловать.
– Миш, не надо, – с трудом уклонилась я от его губ. Руки задрожали, пришлось их спрятать под мышки.
– А в понедельник ты была не против, – разочарованно произнес он, опершись руками о стенку по обе стороны от моих плеч и внимательно вглядываясь в мое лицо.
– Я пьяная была – и практически больная, как домой пришла, сразу температура поднялась, – отвела я глаза, избегая настойчивого взгляда. И с трудом выдавила необходимые слова: – Прости, давай будем считать, что ничего не было. Иначе нам трудно будет встречаться и петь вместе.
– Значит, ничего не было? – Во взгляде Мишки была горечь. – Ты что, не помнишь, о чем мы с тобой говорили? Что я тебе сказал?
– Нет, вообще не помню.
Я испуганно попыталась пробудить свою память. Пусто. Когда мы успели с ним поговорить? Мишка одарил меня долгим взглядом, потом усмехнулся:
– Эх ты, кнопка! Пить меньше надо! – легонько щелкнул по моему носу и наконец опустил руки. Я с облегчением выдохнула и сразу отошла, села. – Что за мужик-то был? Ты обещала рассказать. Из-за него ведь все. Или это ты тоже не помнишь? – Мишка сел напротив, подперев кулаком лицо.
– Это помню. Я же говорила – брат.
– Что ты заливаешь? Какой брат? Я что, твоих братьев не знаю?
– Так те кровные, а этот названый. – От сердца немного отлегло, кажется, самый острый момент позади.
– Это новость! А родители в курсе о новом сыне?
Я чуть не покраснела:
– Нет, конечно. Но он меня опекает не хуже Юрки.
– Ага. Женихов гоняет? Меня чуть взглядом не убил. Сам благодарит, а в глазах – смертный приговор. Я подумал, муж, никак не меньше, – говорил Мишка шутливым тоном, но смотрел ой как серьезно.
– Он просто мой друг, причем на морали помешанный.
– На чьей морали, твоей? Сильно беспокоится? Ну-ну.
– Миш, не надо, пожалуйста! Я не хочу с тобой ссориться. Мы же дружим с детских лет. – Я уже чуть не плакала.
– Ладно, не реви, – пробурчал он. – Дружим, значит, дружим.
– Правда? Не держи на меня зла. Я просто была очень рада тебя видеть.
– И я был рад, и сейчас рад.
– Пока не забыла. Давай деньги отдам за машину. – Я полезла в сумочку.
– Ну ты вообще, Машка! Не надо мне твоих денег!
– И мне не надо. Я долгов не люблю, душа не на месте.
– Эй, вы поговорили? – с коротким стуком вошли девчонки. Ольга увидела, что сидим мы через стол, а я еще и с кошельком в руке, и удовлетворенно улыбнулась: – Репетировать будем?
Пришлось вставать и идти на сцену. Во время репетиции душевное равновесие окончательно вернулось ко мне. Когда поешь, лишние слова не нужны. Просто чувствуешь партнера и стараешься быть с ним заодно. Мне всегда нравилось петь. И в ансамбле с девчонками, и потом дуэтом с Мишкой. В такие моменты я бывала по-настоящему счастлива. И вовсе не аплодисменты зрителей главная награда для меня, а чувство единения души с тем, с кем ты поешь. А потому к концу репетиции наши улыбки были абсолютно искренними, и я бы ушла с легким сердцем. Если бы не одно «но»! Мишка ушел с девчонками – в обнимку с Ольгой. Вот не понимаю я парней, хоть убейте! Сначала чуть ли не сцену ревности мне устроил, а через полчаса уже многозначительно шептался с Ольгой. Когда я спросила ее мнения, нормально ли будет выглядеть, если я приду на свадьбу с другом, она просияла и сказала, что это же здорово, конечно, приходите. Тем более что пригласительные на две персоны рассчитаны. С Наташкой мы договорились, что она приедет завтра часам к одиннадцати.
Домой я возвращалась в одиночку и была этому рада. Подумать мне не помешает. Наташкино появление взбаламутило тщательно подавляемые в душе чувства. Неужели я правда влюбилась? И опять в кого не надо. Тогда мне все говорили, что Эдька неподходящая пара, от такого, как он, надо держаться подальше, но я не слушала. И закончилось все самым неприятным и трагическим образом. Кошмары о том моем дне рождения до сих пор мучили меня. А сейчас я сама прекрасно понимаю, что с королем мне ничего не светит. Наташка права по-своему, но она не в курсе, кто он. Да нет, ерунда. Не могу я вот так взять и влюбиться. Я же разумный человек, зачем мне терзаться из-за мужчины, который демонстрирует свое равнодушие. Да и с чего бы ему быть неравнодушным ко мне? Уж он-то, наверное, повидал при королевском дворе (при своем собственном дворе, надо заметить) сотни красавиц. Ага, а зачем он меня рисовал? Да еще в таком виде! Привычка изображать, что видит? Прихоть? Или…
До квартиры я добиралась на автомате. Сильно замерзла. Морозище страшный. И автобус был холодный. На подходе к дому уже напоминала Снегурочку! Ага, такая же холодненькая и такая же синенькая в обрамлении снежных надышанных кружев. Войдя в прихожую, оглядела королевские палаты тоскливым взглядом и поняла, что никаких разборок и отношений не желаю, а желания мои банальны и совсем не возвышенны. Хочу поскорее согреться, чтобы ледяные руки и ноги оттаяли и сковывающий все тело холод наконец отпустил меня. Подошедший Дэн внимательно оглядел меня, ахнул и бросился бегом помогать раздеться. Я непослушными пальцами попыталась расстегнуть пуговицы, он мягко отстранил мою руку и сам снял с меня шубу, одновременно выговаривая:
– Замерзла как ледышка! С остановки, что ли? С ума сошла? В такой мороз тебе ездить можно только на машине! Ты же после болезни, переохлаждаться нельзя!
«Молнию» на сапогах расстегивать пришлось тоже ему. Как и стягивать сами сапоги.
– Сейчас под горячую воду руки суну, и все.
– Я тебе дам горячую воду! Быстро снимай одежду, носки, переодевайся и приходи к камину. Будем греть! А то опять заболеешь, – подтолкнул он меня в комнату. – Да поторопись, а то сейчас я помогу!
Мне ничего не оставалось, как послушаться. Дэн развил бурную деятельность на кухне. Переодевшись в домашнее, пошла к нему. Ой, сейчас ледяные конечности оттаивать начнут – больно будет! Камин жарко полыхал, перед ним лежала какая-то пушистая шкура с толстым и даже на вид мягким белым с черными пятнышками мехом. Раньше ее в кухне не было. Впрочем, теперь это была не та кухня, что раньше. Большого обеденного стола не было, на его месте стояли два кресла, развернутые к огню, в одно из которых меня и усадили. Король опустился рядом на шкуру:
– Первым делом надо согреть ноги. Я не могу сделать как тогда, на улице, помнишь, грел тебе руку. Тогда у тебя замерзли только пальцы и восстановить кровообращение было легко, а сейчас все тело холодное. Нужно, чтобы прогревалось все одновременно. Поэтому будем потихоньку, осторожно.
С этими словами он принялся растирать и массировать мне стопу и пальцы. Вам когда-нибудь делали массаж ног? Приятно, не правда ли? А замерзших ног? Нет? Довожу до сведения – приятного мало! Я взвыла:
– Дэн! Не надо, больно же! – и попыталась отпихнуть его руки. С нулевым результатом.
– Терпи, сейчас немножко разотру и сниму болевые ощущения. Сразу нельзя.
Я закусила губу и сама принялась растирать замерзшие пальцы на руках. О-о! Заныло все сразу и везде, да так, что аж слезу прошибло. Сразу вслед за этим Дэн прекратил терзать мои ноги и мягкими прикосновениями унял боль по очереди в стопах ног и кистях рук. Я почувствовала, что согреваюсь. Тогда он со вздохом поднялся, накинул на меня плед и подал в руки кружку с чем-то горячим. Я опасливо отхлебнула – опять трава небось. Ох! Недооценила я короля. Не трава это, а вино с какими-то добавками. Разогретое. Как-то это называется? Глинтвейн, во! Необычно, но вкусно. Дэн уселся в соседнее кресло и поглядывал в мою сторону, потягивая вино из бокала.
– Спасибо, Дэн! Согрел меня!
– На здоровье. А я ведь еще хотел тебе позвонить да сказать, чтобы ехала на такси.
– Это ты можешь кататься целыми днями на такси, а у меня столько денег нет.
– Я бы заплатил.
Я покосилась в его сторону.
– Ах да, ты же гордая. Сохранить свое здоровье за мой счет для тебя за гранью приличия.
Я хотела ехидно добавить, что для меня за гранью еще некие иллюстрированные письмена, но промолчала. А вместо этого решила перевести тему от греха подальше:
– Дэн, спасибо за сегодняшнее. Твоя лекция о морали и совести произвела неизгладимое впечатление на моих одногруппников.
– Дети. Испорченные, дурно воспитанные дети! Они извинились? – Даанэль бросил на меня странный взгляд.
– Не то слово! Из-за них я опоздала Наташку встретить.
– Где она сейчас? – Мягкий тон голоса меня не обманет. Король меня проверяет.
– Как – где? Дома, – сделала я удивленное лицо.
– А почему ее сумки здесь? – Это уже допрос.
– Завтра заберет. Тебе места жалко?
– Да нет, места мне как раз не жалко. Но с друзьями так не поступают. – Взгляд уже откровенно неприязненный. – Она ведь ехала сюда жить? А ты ее выставила.
Ну все, сейчас он заговорит о приличиях – и я не сдержусь.
– Завтра Наташа заедет, спроси сам, имеет ли она ко мне претензии, – был мой последний довод. Следующий будет уже о художественных талантах короля.
– Спрошу непременно. – Усталый взгляд. – Маша, я не хочу ссориться. У меня к тебе дело, а я не знаю, как к тебе с ним обратиться.
– Что за дело? Обращайся. Разве я когда отказывала?
Вздох и опущенные глаза в ответ. Пауза.
– Слушай, помоги мне с телефоном. Я в нем окончательно запутался. Не смог позвонить.
– С телефоном? Который ты купил?
– С ним. – Дэн вытащил из кармана аккуратный мобильник. Навороченный.
– И в чем проблема? Ты же уже звонил днем.
– Так это я в магазине был, тогда продавец помог. А сам я потом… в общем, не получилось. Кнопки нажимаю – никакой реакции. Не пойму, набирается номер или нет.
– Э, да у тебя блокировка клавиатуры поставлена. А как ее отключить, я не знаю, в каждой модели по-своему. Паспорт давай.
– Зачем тебе мой паспорт? – изумился Даанэль.
– Да не твой, его, – кивнула на телефон.
– Его?! И у телефона он есть? Ну вы вообще!
Я засмеялась:
– Дэн, всякая техника имеет документ, надо же как-то людям понять, как ею пользоваться. Любой нормальный человек сначала почитает, что как включается, а уж потом будет пальцами тыкать. Так что ты не одинок. Я со своим телефоном тоже долго разбиралась.
Утешив таким образом парня, взялась за руководство по эксплуатации нового королевского средства связи. Книжечка оказалась толстой, и разбираться пришлось долго. Мудреные термины ставили в тупик нас обоих. Я смотрела на короля, морща лоб и пытаясь сообразить, что хотел сказать автор. Дэн задумчиво поглядывал в ответ. И было у меня подозрение, что думает он не только о телефоне. Это нервировало.
– А мы ужинать будем? Я голодная!
Дэн слегка поморщился. Ну да, хорошо ему: раз в день наелся – и можно не беспокоиться.
– Хочешь, чтобы я тебя накормил?
Теперь пришел мой черед морщиться.
– Не-а. Извини уж, но королевские блюда мне приелись.
Изумленно приподнятая бровь в ответ.
– Если тебя постоянно так кормили, сочувствую. Хотя… вкусно, не спорю. И ешь ты редко, может, и ничего.
– И чего желает ваше высочество? – ехидно осведомился король.
– Мое высочество желает жареной картошечки с соленой рыбкой, – мило улыбнулась я в ответ. – Куда ты дел начищенную картошку? Я на плите ее оставляла, сварить не успела.
– Только не рыба! Не сегодня! – вдруг запротестовал Дэн.
– Почему? – захлопала я глазами.
– А-а… потом поймешь. Давай заменим рыбу птицей, а? – Я подозрительно уставилась на короля. Что за оно? – И картофель жарить не будем.
– Нет уж, лучше сама сделаю. Где тут моя плита?
Я сосредоточилась, чтобы увидеть старую обстановку, – пусто. Подошла к нужному месту вплотную, провела рукой. Нет как нет. Дэн, посмеиваясь, наблюдал за моими манипуляциями.
– Верни мою плиту! Почему я ее не вижу, ведь утром смогла? – обернулась я. Парень уже откровенно смеялся:
– Ой, Маша, ты такая смешная! Всерьез думала, что можешь видеть сквозь мою иллюзию? Утром я ослабил заклинание, чтобы ты могла приготовить завтрак.
– А кто-то наслаждается своей властью? – ласково поинтересовалась я. – Всемогущий?
– Нет, не всемогущий. Был бы сильнее, давно ушел бы в свой мир, – грустно ответил он и отвернулся. Обиделся. – Готовь на здоровье свой ужин. Если хочешь, могу совсем снять иллюзию.
– Извини, – покаялась я. Зачем ляпнула? Это же для него больной вопрос. Подошла сзади, робко коснулась плеча. Дэн полуобернулся. Я заглянула ему в глаза: – Не надо. Мне все здесь очень нравится. Плиту покажи, и все. – У камина проявились очертания плиты. – Спасибо. Ты будешь ужинать?
– Не хочется. Лучше посмотрю телевизор и поработаю.
– Ну хоть за компанию посидишь? Пожалуйста. Я не люблю есть одна. Особенно если кто-то в доме есть.
– Раз ты так просишь, посижу.
Дэн ушел в комнату и включил телик. Скоро вечерние новости. Интересно, как смотрится «Рубин» в обстановке королевских покоев? Заглянула в комнату: сидящий в удобном кресле король скептически всматривался в висящее прямо в воздухе чуть подрагивающее изображение скверного качества. Однако! Новое слово в технике.
– А г-где же телевизор? – чуть заикнувшись, спросила я.
– Должен сказать, что качество передаваемого по вашему телевидению изображения оставляет желать лучшего, – обернулся он.
– Да ну? – усмехнулась я. – У тебя во дворце телевидение идеального качества?
– Зря иронизируешь. Передача изображения на расстояние магическими способами дает лучший результат. Но улучшить изображение с твоего телевизора мне не удалось. Исходная картина-то мне не видна.
– Да телевизор старенький. И антенна. Новые намного лучше показывают. Но вообще интересно получилось. Как ты это сделал?
– Спроецировал изображение в воздух. И только. Мне самому интересно. С использованием технологии магические затраты почти неощутимы. Если ты говоришь, что есть более совершенная техника… может получиться замечательный результат.
Он глубоко задумался о чем-то. Я тихонько посидела еще пару минут и пошла обратно на кухню.
За ужином я ела жареную картошку и запивала ее молоком. Дэн после новостей пришел в хорошем настроении: упоминаний о его ночных делах больше не было, что не могло не радовать. Он пил вино и смешил меня рассказами о «магических приемах», которые применяют гадалки и колдуны в нашем городе. От вещих голосов за ширмой до движущихся предметов и театра теней. А больше действуют просто убеждением, пользуясь наивностью клиентов. И как ему сегодня нагадали, что его ждет великое будущее – стать во главе страны!
– Я был изумлен! Смотрю на нее: ведь нет ни единой искры магии. А говорит так уверенно! Сижу, усиленно проверяю: ну где же канал? А она мне называет дату и говорит: «Ты будешь президентом России».
Я так хохотала, что чуть не подавилась картошкой. Король смеялся вместе со мной. В общем, было весело. Но странные взгляды все не прекращались. Потом он перестал шутить, как будто пришел сам с собой к какому-то решению, и завел речь о сегодняшнем воспитании моих одногруппников и о том, что был вынужден применить магию.
– Я это поняла.
– Да. И еще. Во время этого действа я получил кое-что принадлежащее тебе. И считаю своим долгом вернуть это.
– Получил? От моих одногруппников?
– Да. Через Павла.
– У Пашки была моя вещь?! Что это?
– Не у него, а через него. И это не вещь.
– Не понимаю.
– Когда я рассказывал тебе о черной магии, то не упомянул, что магическая Сила человека определяет срок его жизни. Кончается Сила – человек умирает. Выпивая чью-то природную магию, я значительно укорачиваю ему жизнь. – Во взгляде короля была тоска. – У нас черная магия вне закона.
Я перестала жевать и уставилась на парня. Хорошее признаньице. Осторожно спросила:
– А… при чем здесь я?
– Люди и сами теряют свою Силу, когда пугаются, скандалят, горюют, – понемногу, но обратно ее вернуть не могут. Испытывающий сильные эмоции человек – открытый кладезь, я ведь уже говорил это. Сегодня тебе было так плохо, что ты потеряла не менее трех-четырех лет жизни. Я собрал твою Силу, всю, какую смог. И не только твою. У вас там много всего было намешано. Но твои одногруппники виноваты сами. И совершенно не заслуживают возвращения своей Силы. Она теперь моя. Я возместил потраченное на их «переубеждение». А вот тебе твою Силу хотел бы вернуть. Ты ведь не откажешься от лишних трех лет жизни?
Дэн смотрел на меня очень серьезно. Я бы даже сказала, что он напряженно ожидал моего ответа. Неужели не уверен в моем решении? Какие же тут могут быть сомнения? Я помотала головой. Ничего себе новости! Пашины приколы отняли у меня несколько лет жизни! А скольких он донимает каждый день?
– Разумеется, я согласна. Что для этого нужно?
– Самая малость. Я должен поцеловать тебя.
– Что-о?!
– Я должен тебя поцеловать, – раздельно повторил Дэн, пристально глядя мне в глаза. – Таков внешний ритуал.
Не успел он еще договорить, как в один миг все свечи в комнате погасли и вокруг нас воцарилась тьма. Даже камин перестал гореть.
– Дэн, это ты нарочно?
– Нет.
– А почему тогда свечи погасли?
– Это не свечи погасли, а твои электрические лампочки. Откуда мне знать почему?
– Так зажги их вновь. Ты же умеешь!
– Я умею зажигать свечи, а вырабатывать электричество как-то не обучен. Свечи же были частью иллюзии.
– Ну зажги настоящую свечу!
– Понятия не имею, где они лежат. Перестань паниковать и иди сюда. Будем считать, что это знак свыше.
Я почувствовала, что Дэн тянет меня за руку. Мой пульс, наверное, сразу удвоился. Он серьезно собрался меня целовать?
– Может, не надо… сейчас? – Я хотела упереться рукой в стол, чтобы затормозить движение вперед. Но под рукой вместо стола оказался Дэн, который тут же перехватил меня покрепче. Очевидно, чтобы не сбежала. В темноте раздался его тихий голос:
– Ты боишься, что ли? Не нервничай! Давай я уже передам тебе Силу, и будем спокойны оба. Мне ведь тяжело держать ее при себе, так, не переработав. И самому не использовать, и не отпускать.
Я почувствовала дыхание парня на своей щеке, судорожно сглотнула и невольно перешла на шепот:
– А мне что делать?
– Да почти ничего. Расслабься для начала, а когда скажу, смотри мне в глаза.
– Как? Темно же! Не видно ничего.
Рядом раздался смешок Дэна:
– Не переживай, мои глаза ты увидишь.
И, не теряя больше времени, приступил к делу. Его губы ласково коснулись моих губ: одного уголка, другого. Я потянулась навстречу… а потом просто уплыла в волне нахлынувшего наваждения. Чувствовала, что отвечаю на все более смелый и откровенный поцелуй. Руки Дэна поднялись с талии по спине на шею, потом одна зарылась в моих волосах, перебирая пряди и щекоча ухо. А вторая… вторая много где побывала. Я сама не заметила, как оказалась прижатой к стене. Держать меня не было необходимости. Никуда сбегать мне уже не хотелось. То, чем я грезила после того волшебного сна, мечтая вновь испытать, неожиданно сбылось наяву. Неужели это происходит со мной? Под моей рукой было сильное плечо, в которое я судорожно вцепилась. Вторая рука оказалась на шее парня, а потом в его волосах, неожиданно мягких и шелковистых. В тишине стук сердца отбивал торжествующий ритм. Где-то на грани слышимости я воспринимала шумное дыхание Дэна. Поцелуй все длился, губ мы не размыкали. Может, я пропустила его команду? Попыталась отстраниться и уперлась головой в стену:
– Дэн, а Сила уже была?
– Что? – Его руки замерли – одна у меня за спиной, а вторая на груди. Моей, конечно. – Да, сейчас. Прости, я увлекся. Зато ты расслабилась, так будет даже лучше. – Рука медленно и как будто неохотно сползла с моей груди.
Вот как? Мы, оказывается, еще и не приступали к тому, ради чего начинали поцелуй. Дэн вновь нашел мои губы и властно взял мое лицо в свои ладони. Сделал глубокий вдох и жадно приник ко мне. А разница-то есть! Если вначале поцелуй нес тепло, нежность и желание, то теперь он не был ни тем, ни другим, ни третьим. Он был жестким и бесстрастным.
– Открой глаза и смотри не отрываясь, – раздался голос короля у меня в голове.
Я распахнула ресницы и увидела перед собой глаза, горящие насыщенным глубоким светом. Чем-то похожие на кошачьи, светящиеся в темноте, вот только они были не желтые, а темно-темно синие. И очень холодные. Я завороженно, не мигая, смотрела в них. По спине снизу вверх поползла мурашками змейка страха. Медленный выдох мне в рот длился уже с минуту, когда вдруг загорелся яркий свет. Я зажмурилась и часто-часто заморгала. Руки Дэна разжались, и я чуть не упала, неожиданно оказавшись без опоры. Оперлась о стену.
– Ты зачем разорвала контакт?! – сердито спросил он.
– Что?
– Зажмурилась зачем? Я же сказал: не закрывать глаза!
– Так свет яркий, я рефлекторно.
– Свет? При чем тут свет? А, да, ты же смотришь обычным зрением. Рраэнн! Как не вовремя! – Дэн закрыл глаза, а когда открыл, они вновь стали черными, обычными человеческими. Оглядел мои раскрасневшиеся щеки и растрепанные волосы, покосился на смятое платье. Смущенно потер кончик носа и показал мне на грудь: – Пуговицы застегни. – Я схватилась за края ворота и лихорадочно принялась застегиваться. – Придется начинать сначала.
Вторая попытка была более удачной и сюрпризов не принесла. Как и удовольствия. Все строго по делу, и ничего кроме. После того как Дэн отпустил меня, я замерла в ожидании.
– Ну вот, – произнес он нарочито бодрым голосом, – дело сделано.
– Дело? И больше ты ничего мне не хочешь сказать?
– О чем ты? – Глядя на меня невинными глазами, он поправил на себе одежду, пригладил волосы.
– Ты и теперь будешь отпираться?! – поразилась я такому нахальству.
– Мне не от чего отпираться. Я вернул твою Силу, теперь моя совесть чиста.
– Силу? А то, что было до того?
Даанэль помолчал, поднял на меня твердый взгляд:
– Маша, тебя нужно было раскрепостить, и я это сделал. Иначе не смог бы вдохнуть Силу. Это была часть необходимой работы.
– Ты врешь!
– Что значит врешь?!
– То и значит! Ты целовал меня по-настоящему! Я почувствовала разницу!
– Я уже признал, что увлекся. Ну я же не каменный. Извини меня. Больше такого не будет.
Мои кулаки сжались сами собой. Он не просто отпирается, а еще извинился! За поцелуй, которого я так ждала! Убью!
– Я тебя оскорбил? – заглянул мне в глаза наглый тип. – Можешь меня ударить.
Вот этого он мог бы и не говорить. Я размахнулась и влепила ему звонкую пощечину. Первую пощечину в своей жизни. Аж руку отбила, а этот гад даже не пошатнулся. Стоит как стоял, только закрыл глаза и опустил руки.
– Ты, король Даанэль, самый большой негодяй и лицемер, какого я только встречала в своей жизни! – крикнула я ему в лицо и кинулась в комнату. На пороге обернулась. Король прислонился лбом к стене и что-то шептал, не открывая глаз. В комнате я распустила завязки, которыми поддерживался полог, едва не оборвав их, закрыла кровать со всех сторон, повалилась на нее и беззвучно заплакала. Не хватало еще, чтобы мои рыдания увидел или услышал этот подлец. Пусть только попробует явиться на ночь. Зарежу его же собственным мечом!
