Текст книги "Марионетка. Странная связь (СИ)"
Автор книги: Ксения Мельрих
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Пойдем, – сказал он негромко, – а то на тебя уже больно смотреть.
– Так не смотри. – вяло огрызнулась я.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – участливо спросил он, ведя меня куда-то.
Я пожала плечами. Мне было плевать на все на свете. Он завел меня в дом. мы поднялись по лестнице, я с трудом переставляла ноги, каждый шаг отдавался болью. Очутившись перед дверью, он повернул ручку и пропустил меня вперед. Я повиновалась. Меня прямо таки притянула кровать. Я сбросила туфли и рухнула на постель.
– Ни за что бы не подумал, – усмехнулся мой спаситель, – Что когда-нибудь приведу девушку в свою комнату.
– Ну и радуйся, – проговорила я. – Можешь даже рядом лечь, если тебе это доставит счастье.
Я шмыгнула носом, сглатывая слезы.
– Эй! – позвал он меня испуганно. – Ты чего ревешь?
Он сел рядом на кровать. Я не хотела говорить, не могла. Все эти три часа я держалась, сколько хватило сил. А тут…тут выдержка оставила меня. Константин молча сидел рядом, пока я беззвучно плакала.
– Может, – наконец подал он голос, – кофе тебе принести? Будешь?
Я замотала головой, села и вытерла глаза рукой.
– Надо спускаться вниз, – произнесла я. – А то хватятся, отец еще раз губу разобьет.
Я усмехнулась невесело. Он глядел на меня, словно впервые увидел.
– Тебе тут трудно придется. – сказал он очевидное. Я пожала плечами, подняла глаза к потолку. – В итоге он сломает тебя, он всегда своего добивается.
Я вздрогнула, вдруг решив, что он говорит об Эрнесте, что он все знает, что все знают. Но потом поняла, что он говорит об отце. Я засмеялась, чувствуя себя такой непроходимой дурой, что самой от себя становилось тошно.
– Ага, хрен ему! – сквозь смех проговорила я и поднялась с кровати. – Спасибо тебе за заботу, но мне пора идти и делать вид, что я капец, как счастлива оказаться здесь, выбравшись из таких трущоб, что и представить сложно.
– Эй, полегче. – серьезно возмутился Константин. – Это мои родственники.
– Жаль! – вздохнула я. – Сложно влюбиться в парня, у которого такой багаж.
– Ты со мной флиртуешь? – улыбнулся он довольный. – Осторожно, детка!
Я засмеялась и вышла из комнаты. Этот парень определенно не может не нравиться.
До самого вечера мне приходилось строить из себя светскую девушку, следить за манерами и языком. Голод начал просыпаться во мне, спустя четыре часа моего пребывания здесь. Я подошла к столам, оглядела сьестное. Бесчисленное количество канапе и тарталеток с разнообразными начинками, теплые и холодные закуски, нарезка мясная, сырная овощная, тут были и крохотные пирожные, экзотические фрукты и напитки, в том числе и алкогольные. Мне очень хотелось выпить шампанского. Понятное дело, что я и прежде пробовала алкоголь, только не с родителями, разумеется. Как и все мои друзья, на вечеринках и танцах я употребляла немного, в том числе и шампанское. Но тут все премиум-класса, а я довольствовалась прежде дешевым пойлом, вот мне и захотелось узнать, какое вино тут на вкус. Но я прекрасно понимала, что за каждым моим шагом следят десятки пар глаз, поэтому нарываться на скандал и гнев отца не стала. Наложив кучу всего на тарелку, я уселась на скамейку под тенью высоких деревьев, окаймляющих двор, и принялась за еду. Не успела я испробовать и половины набранного, как тут же оказалась в плену чьего-то внимания. Ко мне не спеша подходила группа молодых людей, а именно три холенных парня и две девушки, явно пользующихся услугами пластических хирургов, ну не бывает таких безупречных скул, губ и носов.
– И как тебе наша еда? – обратился ко мне светловолосый парень с впалой грудью, но очень раздутым самомнением, его лицо сияло от самодовольства. – Поди непривычно?
– Ага, – кивнула я, демонстративно заталкивая целиком в рот тарталетку с икрой. – Шошень кушно!
Пятерка переглянулась друг с другом, явно забавляясь. А что? Разве не это моя миссия на сегодняшний день – забавлять и умилять всех вокруг?
– И как ты находишь местное окружение, обстановку? – спросила меня миниатюрная брюнетка с губами на пол лица. – Ошарашена?
– Не то слово! – восторженно ответила я. – Я прям офигела, увидев столько толчков в одном доме! Прямо как во дворце каком-то!
Они рассмеялись, презрительно глядя на меня.
– Все спросили? – грубо наехала я. – Тогда проваливайте отсюда, дайте спокойно пожрать! А то сейчас начну икру из зубов выковыривать и в вас бросаться!
Смех оборвался. Лица недавно веселящихся стали злыми и надменными.
– Ты забыла свое место, полукровка? – прошипел невысокий еще совсем юный богач, делая шаг ко мне. – Сейчас я тебя так проучу, что ты поползешь в тот отстойник, из которого вылезла, выродок!
Мне стало немного непонятно, что он имеет в виду, а еще очень смешно.
– И что ты мне сделаешь, хоббит? – засмеялась я, продолжая как ни в чем не бывало поглощать пищу, хотя не чувствовала ее вкуса. Я еле сдерживалась, чтобы не взорваться. – Защекочешь до смерти мои пятки?
– Ну, сука, – угрожающе надвигался на меня блондинчик, – сама напросилась.
Он занес надо мной руку для удара. Я вся оцепенела, не отрываясь глядя на его кулак, зависший надо мной.
– Григорий! – услышала я голос Константина совсем рядом. Он шел к нам широким шагом. На его лице застыло яростное выражение. – Что здесь происходит?
– Эта дрянь, – ответил коротышка, – возомнила о себе не пойми что!
– Отойди от нее! – крикнул мой спаситель белобрысому. – Я тебе руки оторву, ты понял?
– Это еще с чего вдруг? – обиженно накинулся мой обидчик на Костю. – Ты защищаешь ее? Совсем рехнулся?
– Я живу в доме ее отца, ее мачеха моя родная тетка, как и твоя! – заорал на него парень. – Это что ты себе позволяешь? Это оскорбление для всего рода!
Группка заносчивых ребятишек вдруг как-то приуныла. А потом один за другим они отошли от меня.
– Ты пользуешься бешенной популярностью! – сказал он мне раздраженно, усаживаясь рядом. – Есть хоть кто-то, кого ты не выводишь с первых минут знакомства?
Я повернула к нему свое лицо и улыбнулась. Он действительно мой спаситель.
– Ты. – просто сказала я и дотронулась до его плеча. – Спасибо, конечно, я бы и сама справилась с этими дилетантами в плане конфликтов.
Он хмыкнул и поглядел мне в глаза.
– Ты точно сегодня танцуешь со мной! – проговорил он твердо. – У тебя наряд ослепительный или так себе?
– Понятия не имею, – пожала я плечами, – не отрывая взгляда от его глаз. – А что?
– Боюсь, что, если будет что-то особенное, я не выдержу. – его голос стал низким, немного изменившимся. – Тебе настолько плевать, как ты выглядишь?
– Здесь, да! – кивнула я, не понимая, куда исчезли все звуки и краски. – А вообще люблю наряжаться.
– Для кого? – он стал придвигаться ближе, его глаза были в нескольких дюймах от меня.
– В смысле для кого?
– Для кого любишь наряжаться? – его голос, казалось, был повсюду, он убаюкивал меня, проникал во все клеточки моего тела и разума. – Для меня будешь?
– Да! – я почувствовала, что слабею, веки начали закрываться. – Конечно буду!
– Костя! – откуда-то издалека донесся до меня густой мужской голос. – Я могу ненадолго отвлечь тебя от собеседницы?
Я открыла глаза, солнце ослепило меня, пришлось зажмуриться. Я, оглушенная и ослепленная действительностью, оглядывалась вокруг, не понимая, где я и что сейчас произошло.
– Да, конечно, отец. – услышала я усталый, словно безжизненный голос Константина. – Я догоню тебя.
Я сквозь туман разглядела удаляющуюся фигуру мужчины в синем пиджаке.
– Ты в порядке? – участливо спросил меня парень, сидевший рядом.
– Не знаю. – сдавленно произнесла я, прислушиваясь к ощущениям. Сильно гудела голова, подташнивало.
– Не уходи никуда, – попросил он. – Я скоро вернусь.
И быстро скрылся из поля видения. Я закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов, сразу почувствовала себя лучше. Поднявшись со скамьи, я решила найти что-нибудь попить. Остановившись у одного из столов, я взяла бутылку минеральной воды, налила в один из пустых стаканов, жадно начала пить.
– …Тебе что мало наших девушек? – услышала я знакомый голос и огляделась. Рядом никого не было, говорили откуда-то сверху. Тут я поняла, что это из дома. Я стояла почти рядом, видимо, были открыты окна. – Тебе нужны неприятности? Она не нашего круга, держись от нее подальше.
– Может позволишь мне самому решать с кем общаться? Мне не пять лет! – я замерла, этот голос принадлежал Константину.
– Ты испортишь себе репутацию, а заодно и будущее! – не унимался, по-видимому, его отец. – Я не говорю, что она плохая девушка, или что-то в этом роде, но она то, что есть. Мы можем хоть сколько угодно делать вид, как нам приятно, но от правды не спрячешься.
– Как ты можешь? – в голосе парня слышалось изумление. – Она дочь нашего…
– Это ничего не меняет, он это и сам понимает. – пояснил мужчина нерадивому ребенку. – Он не может отказаться от нее, она ошибка, да, но дело уже сделано. Теперь остается только терпеть. Но нас никто не заставляет считать ее равной, да и…
Слушать дальше я просто не могла. Отшвырнув стакан в траву, я пошла прочь от дома, куда угодно, но подальше от любопытных глаз, мне хотелось побыть одной, прийти в себя, но мне никто не мог такого позволить.
– Влада! – воскликнула Марина удивленно, когда я натолкнулась на нее, не видя ничего перед собой. – Все расходятся по комнатам, чтобы отдохнуть немного и переодеться перед вечерним мероприятием, а ты блуждаешь тут. Пойдем.
Я хотела наорать на нее, убежать в тайгу, прыгнуть в реку, но больше всего я хотела домой, к маме и брату. Я не могла больше терпеть, быть сильной. Марина взяла меня под руку и повела в дом. Я напоследок бросила взгляд на то место, где я стояла, услышав многое о себе, и вздрогнула. У стены привалившись плечом стоял Эрнест. Он следил за мной, не спуская глаз. Внезапно он вскинул голову и поднял ладонь пальцами вверх, указывая на балкон с открытой дверью. Я обомлела, сразу все поняв. Он тоже все слышал. Последним, что я видела перед тем, как он скрылся из глаз, была ядовитая улыбка палача на красивом лице.
Моя новоиспеченная мачеха повела меня на второй этаж великолепного особняка по широкой лестнице, устланной богатым ковром. Даже представить себе сложно, как убирать все тут, я вот ненавидела пылесосить, это трудоемкая работа с минимальным результатом, по только что вычищенному ковру вновь пройдут и загрязнят. В широком длинном коридоре с множеством дверей мы остановились у одной из них, женщина открыла ее и пропустила меня внутрь. На широкой кровати, свернувшись калачиком, спала Венера.
– Ее комнату пришлось отдать гостям, – пояснила Марина, проследив за моим взглядом. – Это спальня твоего отца и моя. Мы тут останавливаемся, когда гостим. Отдыхай. Скоро должны прийти и Эрнест с Игорем, им тоже стоит отдохнуть, а места всем не хватит. – она указала на диван у окна. – Они лягут там. А ты залезай к сестре.
Мачеха покинула комнату, тихонько прикрыв дверь. Я огляделась, не желая тут находиться. Меня совсем не прельщало то, что придется вновь оказаться в замкнутом пространстве с тем, кто так жестоко обошелся со мной. Мне было неприятно вспоминать то, что случилось в машине. но я так устала, так хотелось прилечь, что я скинула туфли, наплевав на гордость, и легла на край кровати.
Сколько я проспала, было сложно сказать. Когда я открыла глаза, то в комнате царил полумрак. Немного дрожа от холода, чувствуя ломоту во всем теле, я села на кровати и огляделась. Я была тут одна, что очень радовало. Включив абажур на прикроватной тумбочке, я встала и потянулась. На кровати лежал чехол для меня, а также нессер с туалетными принадлежностями. В комнате помимо входной была еще одна дверь. Я решила, что это либо туалет, либо гардеробная. В фильмах чаще всего так. Как на деле, прежде мне не приходилось узнавать. Потянув на себя дверь, я вздохнула с облегчением. Узкая комнатка оказалась туалетом с душевой. Взяв нессер, я закрылась изнутри в уборной, и принялась за свой внешний вид. Умывшись и почистив зубы, я привела в порядок макияж, накрасила губы. Марина предусмотрительно положила в сумочку необходимую косметику. Выйдя из туалета, я начала снимать с себя всю одежду. Оказавшись в одном белье, я потянулась к чехлу, и в тот момент я услышала шевеление у окна. Теряя рассудок от страха, я медленно поглядела туда и едва не завизжала, пытаясь закрыться руками. На диване сидел Эрнест и в упор глядел на меня, пунцовую от страха и стыда. Как я могла не заметить его?
– Выйди! – крикнула я на него. – Ты что не видишь, я переодеваюсь?
Он молчал, продолжая разглядывать мое обнаженное тело. Я заскрежетала зубами от злости, смущения и ощущения, что что-то происходит, а я никак не могу понять, что именно. А еще волнение, сильное волнение. Закрываясь чехлом с нарядом, я шмыгнула в туалет, подергала ручку, желая ее закрыть, но дверь дернули на себя. На пороге стоял мой четвероюродный брат, держа дверь и глядя на меня. Мне стало по-настоящему страшно.
– Ч…ччто тебе нужно? – пролепетала я, начиная мерзнуть. – Уходи, ты пугаешь меня!
Он шагнул в туалет и закрыл дверь. Я услышала, как щелкнул замок. Мое сердце заметалось, я лихорадочно оглядывала все вокруг, чтобы найти, чем защищаться. Я отступила назад, упершись спиной в раковину с зеркалом над ней, когда он подошел ко мне в плотную. Я задержала дыхание, чтобы закричать, что есть сил, если он сделает мне больно. Но я никак не ожидала подобного. Он наклонился ко мне и поцеловал. Я так опешила, что сначала ничего не поняла, а потом начала отталкивать его, но он так крепко прижал меня к себе, что я и пошевелиться не могла. А когда он поцеловал меня еще раз, то и не захотела. Все вокруг расцвело, я словно взлетела куда-то высоко. Мне хотелось прижаться к нему еще теснее, моя кожа начала пылать, стоило ему прикоснуться ко мне рукой. Он запустил пятерню мне в волосы и сжал затылок. Я выгнулась дугой, совершенно потеряв себя. Такого прежде я никогда не испытывала. Словно тысячи микросфер взорвались в моем мозгу, когда его губы спустились к моей шее. Я застонала, утопая в невероятном наслаждении. Его дыхание было тяжелым, хриплым. Его руки шарили по спине, пытаясь расстегнуть бюсгалтер. Внезапно я осознала, что собираюсь отдаться в туалете человеку, жестоко оскорбившему меня, и это несмотря на то, что мне всего шестнадцать, а он сильно старше меня, что он мой брат, хоть и не родной, но…это отрезвило меня и придало сил. Я оттолкнула его с такой силой, что он впечатался спиною в дверь.
– Не приближайся ко мне! – закричала я, выставляя перед собой руки. – Еще хоть раз притронешься ко мне, ты дорого поплатишься за это!
Сердце все еще бешено колотилось в груди, тело горело, жаждало его прикосновений, но разум становился трезвее с каждым мгновением. Он, не глядя на меня, молча вышел за дверь. Обессиленная, я опустилась на плиточный пол и закрыла горевшее лицо руками. Мне было плохо, гадко, нестерпимо больно, словно из груди вырвали сердце. Хотелось реветь, кричать, вернуть его, кинуться на него драться, забыться в его объятиях. Но я взяла себя в руки, скорее всего благодаря чуду. Поднялась на ноги и пошла одеваться. Праздника никто не отменял.
Если бы мне кто-нибудь сказал еще несколько дней назад, что я буду на настоящем балу, я бы его послала в зад, ни за что не поверив в такую чушь. Но вот я здесь. На заднем дворе создали невероятный шедевр, такого я даже в фильмах не видела. Это действительно было нечто. Тысячи огоньков, словно звезды мерцали повсюду, натянутые над танцевальной площадкой, устланной паркетом, обвивающие деревья, кусты, стену и балконы дома. По периметру площадки стояли высокие стойки и вазы с благоухающими цветами. То тут, то там стояли мягкие диваны, кресла, стулья для отдыха после танцев. У дома были накрыты столы с легкими закусками и прохладительными напитками. Были даже высокие канделябры с зажженными свечами. Было много света, несмотря на сгущающиеся сумерки. Вечер был невероятно теплым, по-настоящему летним, словно вернулся июнь. Но те, кто пришел на бал затмевали убранство его. Еще никогда прежде я не видела столько красивых нарядно одетых людей в одном месте. Дамы, девушки и девочки были в лучших своих нарядах, сверкающие весельем и драгоценностями. Недалеко от площадки для танцев стоял рояль, за которым сидела маленькая фея с золотыми волосами и великолепно играла один из этюдов, которые мне не дали утром выспаться. Венера наслаждалась вниманием, обращенным на нее. Ее щеки были залиты румянцем удовольствия и восторга от всего происходящего. Я заметила, что таких маленьких детей еще с обеда было очень мало. Но стоило наступить вечеру, как из младших на празднике осталась только моя маленькая сестренка. Внезапно я с болью в сердце почувствовала, что здесь, играя для присутствующих, должен быть мой брат, мой настоящий брат, которого я любила, с которым росла. Я стояла в толпе слушающих и ощущала тоску по родному дому. Пускай у нас квартирка скромная, маленькая, но там все дышало любовью, искренностью и теплом. Мне не нужно было того, что окружало меня сейчас, это все было чужим, резко выделяющимся своей фальшью. Может, кто-то из моих подруг, узнай об этом, посчитал бы меня чокнутой, и пускай! Никто из них и часа не протянул бы в золотой клетке, лишенной всего, что так дорого.
– Опять хандришь? – прошептал мне на ухо насмешливый голос. – Неужели тебя не трогает это великолепие?
Я повернулась к нему, покачала головой, удивляясь, как он после всего еще умудряется так искусно притворяться?
– А тебя? – спросила я в лоб. – И дай мне пройти.
Не дожидаясь ответа, я протиснулась сквозь толпу и отошла на несколько шагов от сборища. В глубине сада на помосте музыканты настраивали свои инструменты, готовясь греметь до утра. Я обняла себя за плечи и бездумно уставилась на небо.
– Что с тобой? – подошел ко мне Константин, его голос был озабочен. – Какая муха укусила?
– Держись от меня подальше, ведь я не твоего круга. – Я вложила в эти слова как можно больше яда, но прозвучали они, полные горечи.
Он кивнул и прошелся рукой по прическе.
– Ты все слышала? – задал он риторический вопрос. – Не стоит так близко принимать его слова. Это ведь он не со зла, просто такое воспитание. – Он попытался заглянуть мне в глаза, но я отворачивалась. – К тому же, это его слова, не мои. Мне плевать, кто, что думает. Почему-то я считал, что тебе тоже. – он вздохнул. – В любом случае, на счет танцев я продолжаю надеяться.
Я ничего не сказала, он отошел от меня, а я продолжала пялиться в пустоту. Вскоре я обнаружила, что кругом меня просто толпа народа. Все, кто был на празднике, сгруздились у сцены, явно чего-то ожидая. Я, заинтригованная, тоже приготовилась к чему-то особенному. Вскоре послышались аплодисменты, начавшиеся позади, и, словно волна, дошедшие до первых рядов. На сцену поднимался хозяин дома, отец Марины и свекор моего отца. Арсений Максимович, как звали старикана, хоть и моложавого, кланялся на все стороны и улыбался. Когда буря оваций стихла, он взял микрофон из рук диджея, надо полагать, и басисто проговорил:
– Я благодарен вам всем, за то, что оказали мне честь вновь собраться на ежегодном празднике прощания с летом. – он засмеялся, ему последовали практически все. – Как вы знаете, каждое лето преподносит нам сюрпризы. В прошлом году, как вы помните, это был дебют моей очаровательной внучки Венеры. Мы все наслаждаемся ее даром, благодаря ему в наших сердцах оживает то, что порой, как нам казалось, умирало. Давайте еще раз поаплодируем ей, ну и отправим спать, ночь на дворе.
Вновь смех, а затем горячие аплодисменты. Я поискала глазами в толпе фею, но она видимо уже ушла спать.
– Этим летом случилось еще более невероятное чудо. – он помолчал, окидывая взглядом толпу, как бы держа в волнении. – Вы знаете, что каждый раз до сего момента никто не знает, в честь кого этот праздник. Но нынче, я полагаю, практически каждый все понял, едва получив приглашение. Я прошу выйти на эту сцену моего зятя, давайте подбодрим его.
Аплодисменты, уже не такие яростные проводили моего отца на сцену.
– Михаил, – обратился к нему хозяин праздника. – Ты не перестаешь меня удивлять. За все те годы, что ты с нами, я в который раз поражаюсь твоей исключительности. – он потрепал высокого зятя по плечу. Сам Арсений Максимович был роста невысокого, но скроен был ладно. – Уже второй год подряд именно благодаря тебе мы имеем повод собираться тут.
Он передал микрофон моему отцу.
– Приветствую всех еще раз. – голос моего отца разлетелся вокруг, обладая какой-то притягательной силой. Все обратились вслух, замерев. – Я хочу от всей души сказать спасибо всем вам за тот прием, который вы оказываете моим детям. Всем известно, что еще несколько дней назад я не имел возможности быть рядом со своим старшим ребенком. Много лет назад я покинул свою первую жену, не сумев забрать дочь к себе, мне не хватило сил причинить такую боль женщине, которую любил.
Я вновь ощутила себя маленькой девочкой, которой мама вновь и вновь говорит, что папа не придет на день рождения, что этот козел бросил нас, что все, что я могу от него ждать, это содержание, которое он назначил, словно его дочь собачонка, а не живой человек. Как плакала я тогда, злясь на маму за ее жестокие слова. Ведь до десяти лет я в тайне хранила мысль, что папа не бросил нас, что ему пришлось уехать, и что он очень любит меня, иначе он не присылал таких шикарных подарков. Но уже в 12 лет я его люто ненавидела, считала подлецом, мерзавцем, которому нет прощения и объяснения его поступкам. И вот он говорит обо мне, словно я его бедное чадо, которое он потерял, но 16 лет надеялся, что в один прекрасный день сможет его обрести.
Я не могла слушать весь этот бред и потихоньку начала протискиваться сквозь толпу, чтобы сбежать с этого праздника лицемерия.
– Но вот, наконец, спустя целых 16 лет, я смог прижать ребенка к себе, видеть ее, слышать и знать, что теперь она со мной. – его слова летели мне в спину, словно кинжалы.
Оставив позади людей, я быстрым шагом направилась к дому. Я хотела сбежать, чтобы не слышать всего, не ощущать на себе эти взгляды.
– Я благодарен ей за тот шанс, что она ежедневно дает мне, дабы я мог обрести в ее лице долгожданного ребенка, а она в моем – отца. – его голос даже дрогнул, так искусно он притворялся и врал. – Я хочу, чтобы моя дочь вышла сюда. Я приготовил для нее подарок, о котором она так давно мечтала. – микрофон далеко разносил его голос, но стоило мне закрыть за собой входную дверь, как все стихло.
Не торопясь, я поднялась на второй этаж, чтобы снять с себя это платье, стесняющее движение, скинуть босоножки на шпильке. Пройдя по коридору несколько шагов, я увидела, как из одной комнаты выходит Эрнест и идет мне на встречу. Я уставилась в точку мимо него, делая вид, что не замечаю его. Когда мы почти поравнялись, я не выдержала и опустила голову, мои щеки горели румянцем. Мой взгляд упал на его руки, которые практически довели меня до непоправимого. Сейчас они были сбиты в кровь, кое-где она даже размазалась. Я сжалась и ускори ла шаг. Когда он оказался позади, я выдохнула, надеясь, что он ничего не заметил, хотя мне бы должно быть все равно. Я уже подходила к двери комнаты моего отца, как впереди увидела свет из приоткрытой двери, через две от мне нужной. Ругая себя за любопытство, я оглянулась назад. Эрнест скрылся за углом, спускаясь по лестнице. Влекомая каким-то шестым чувством, я юркнула в приоткрытую дверь и замерла на пороге с выпученными от увиденного глазами. Посреди небольшой спальни на ковре лежал мужчина в луже крови. Из его груди торчал нож. Легкие обожгло и заложило уши. Я закричала, пятясь и теряя сознание от ужаса.
Глава 7.
– …нужно увести всех отсюда, чтобы не мешали, – откуда-то издалека донесся голос отца. – Пусть идут в сад или усядутся в гостиной, пока мы разберемся, что к чему.
– А что тут разбираться? – услышала я незнакомый мужской голос, с нотками истерики в нем. – Он убит! Моего брата зарезали в его же доме!
– Успокойся Николай! – голос отца звенел от напряжения. – Делай, что говорю и найди мне Эрнеста!
При упоминании этого имени я сразу открыла глаза. Мой взгляд упал на что-то накрытое белой простыней, на ней расползалось красное пятно. Испытывая панический ужас, я засучила ногами, попыталась встать, отползти куда-нибудь, но, сидя на полу, прижавшись спиной к стене, далеко не убежишь, и ноги совсем не слушались. А открыла рот для крика, но бледное нахмуренное лицо родителя возникло передо мной.
– Не вздумай орать! – прошипел он, брызжа слюнями. – Не хватало еще истерики твоей до кучи.
– Это… – пропищала я, указывая рукой на труп. – это… – рыдания вырвались из моей груди.
– Я пытался успокоить Олесю, его жену и их детей. – донесся до меня голос Моего брата. – Марину с Венерой и Игорем я закрыл в кабинете, они напуганы и убиты горем.
– хорошо, в смысле, спасибо за помощь. – поправился отец, глядя снизу вверх на Эрнеста. Он продолжал сидеть напротив меня. – Отвези ее домой и погляди, чтобы не натворила делов. Сегодня уже мы навряд ли вернемся.
– Нет! – закричала я, отчаянно отталкивая отца и борясь с ним. – Где Костя? Я с ним поеду и Мариной!
– Заткнись, дура! – заорал на меня урод и замахнулся, чтобы ударить.
– Костя! – заорала я во всю мощь легких.
Он не успел ударить меня. Эрнест перехватил его руку у самого лица.
– Не стоит разводить скандал, – вкрадчиво произнес мой брат. – Дома с ней разберешься. Она просто не в себе.
Он отпустил его руку. Я продолжала реветь и умолять, чтобы Константин поехал с нами.
– Вот он, – отец указал на тело, закрытое простынею, – его отец, брат Марины. Как ты думаешь, сейчас им есть дело до тебя?
– Нет! – прошептала я, мотая головой, не в силах в это поверить, – Нет!
Слезы ручьем катились из глаз, но я перестала рыдать в голос.
– Пойдем. – бросил мне Эрнест.
Я попыталась встать, но сил просто не было. Я закрыла лицо руками, пытаясь унять поток слез. Еще одна смерть. Снова близкому мне человеку больно. Почему, почему так? Слезы душили меня, пустота и боль внутри расползались с огромной скоростью, словно кровавое пятно на белой накидке. Он подхватил меня на руки и сильно качнулся вбок. Я ощущала, как безумие охватывает меня, из груди что-то рвется наружу. Мое тело дернулось и начало выгибаться. Я забилась в агонии, не понимая, что со мной.
– Скорее! – словно сквозь вату прорывался голос отца. – Убери ее отсюда, пока не поздно.
Но я уже падала во тьму с высоты, понимая, что это конец.
Очнулась я в машине, пристегнутая и обессиленная. Голова раскалывалась, а тело словно несколько часов пинали, не прекращая. Я поглядела вбок. Эрнест сосредоточенно глядел перед собой, весь превратившись в пружину, готовую к бою.
– Почему ты не сказал им? – прохрипела я, чувствуя, что горло горит от жажды, каждый звук дается с невероятным трудом.
– Не понимаю, о чем ты? – не глядя на меня, ответил он вопросом.
– У тебя на руках была кровь, ты выходил из той самой комнаты! – я закашлялась, давясь хрипом.
Я поежилась от мысли, что еду куда-то с тем, кто возможно убил человека несколько минут назад.
– Ерунды не говори! – буркнул он, по-прежнему глядя лишь на дорогу.
– Но я видела! – не желала сдаваться я, хотя и вела себя, как самоубийца.
– Ты часто видишь не то, что есть. – отмахнулся он от меня.
– Останови машину! – рявкнула я, пытаясь не кашлять. – Я сказала, останови машину!
Он не издал ни звука, прибавил скорости. Я подергала ремень безопасности, но его заклинило, он никак не хотел отстегиваться. Я в бессилии ударила кулаком по панели, ощутила боль в руке и притихла. Мысли вихрем проносились в голове, я не понимала, что происходит, почему мне так плохо, что теперь будет с моим обретенным приятелем. Я помнила то, что происходило со мной, когда мама умерла. Я чуть с ума не сошла, до сих пор не оправилась, да и, как мне кажется, никогда до конца не оправлюсь. Я понимала, что ощущает сейчас парень, хотела хоть как-то ему помочь, но мне не дали, увезли, еще не ясно, что со мной будет.
Когда мы резко затормозили, я едва лбом не стукнулась о стекло, подавшись вперед по инерции. Эрнест выскочил из машины, я еще раз подергала ремень, и он легко отскочил. Открыв дверь, я вылезла наружу и побежала. Я не понимала, куда он меня привез, ничего не видела перед собой. Меня гнал страх. Босы ноги утопали в мокрой траве, я оскальзывалась, норовя проехать носом, но не прекращала двигаться. Но долго это не могло продолжаться. Меня схватили за локоть и дернули назад. Я не удержалась на ногах и шлепнулась на пятую точку.
– Прекрати! – зло наехал на меня мучитель. – Иди в дом!
Я начала отбиваться от него руками, не понимая, как глупо это выглядит. Я сижу на траве перед открытыми воротами дома и борюсь с человеком в разы превосходящего меня по силам.
Не церемонясь со мной, он подхватил меня и закинул себе на плечо. Пройдя, он щелкнул пультом на брелоке, и ворота закрылись. Он нес меня в дом. я билась, кричала, ругалась матом, вспоминая все, что когда-либо мне приходилось слышать.
Дом стоял в тишине и полумраке. Не зажигая света, он поднялся по лестнице, открыл дверь моей комнаты и швырнул меня на кровать, чудом не убив во тьме о спинку. Он проделал это все, даже не сбив дыхания.
– Если попытаешься выкинуть что-то еще, я свяжу тебя и закрою в шкафу, – угрожающе произнес он. – Поняла меня?
Я уткнулась лицом в подушку и зарыдала, теперь уже от злости и унижения. Дверь комнаты закрылась. Я долго лила слезы, пока, окончательно не обессилев, не уснула.
Полуденное солнце сквозь занавеску пробиралось в комнату, било в глаза, заставляя проснуться. Я подняла тяжелые веки, словно засыпанные песком и поглядела в потолок. Мне даже шевелиться не хотелось. Я вспомнила все, что произошло накануне. Было много неясного, ужасающего в вчерашнем дне, словно в одних сутках вместили всю ту хрень, пакость, что судьба приготовила на целую жизнь. Итак, вчера вечером убили отца Константина. Прям на празднике. Убил, скорее всего, Эрнест. За каким фигом? Защищал мою поруганную честь? Бред, на рыцаря он явно не похож. Тогда причина? Или, я все-таки ошибаюсь? Но я видела своими глазами его окровавленные руки, и то, что я не узнала убитого, это лишь потому, что его лицо превратилось в кровавое месиво. Я поежилась, вспоминая увиденное. И он выходил из той комнаты, в которую я заглянула из-за глупого любопытства. Но как себе представить, что парень завалил взрослого мужика, да еще и проткнул его ножом? Внезапно мне вспомнилось то утро, когда я нечаянно стала свидетельницей занятий Эрнеста. Он мог, да еще и как мог. Но зачем? Что если он был прав, говоря, что я вижу не то, что происходит на самом деле? Но я видела! Аааааа! Голова шла кругом от предположений. Я решила оставить пока этот вопрос и переключилась на другое. Почему отец Константина не желал, чтобы я общалась с парнем, точнее он со мной? Что это за «не нашего круга»? это из-за того, что я рождена не в богатстве? Глупо, мы не в том веке живем. Но и тот парень сказал, что я полукровка, выродок, видимо имея ввиду то же самое. И почему Константин готов был общаться со мной несмотря ни на что? Кто я ему? Мы знакомы всего пять дней, не мог же увлечься он мной так быстро? Я, конечно, не уродина какая-нибудь, но и фотомоделью меня явно не назовешь. Заинтриговала, как личность? Я обычный подросток, у которого бурлят гормоны. Вспомнив о гормонах, я сильно покраснела, стало жарко и трудно дышать. Почему Эрнест так ведет себя со мной? То в открытую издевается, отталкивает, а то набрасывается, словно голодный волк, пытается соблазнить. Зачем ему это? Что это, естественная потребность или хитрый ход, дабы выбить меня из колеи? Но опять же, зачем ему это?
