Текст книги "Птичка. Маленький страж (СИ)"
Автор книги: Ксения Кураш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
– Мариша! – всплеснула руками Рузалинда. – А я уж не знала, что думать.
Тетка вдруг села на табурет и из-под ее век потекли слезы.
– Тетя! Ну, ты чего? – упала я на колени перед ней. – Я на рынке работала. Вот, погляди, мне заплатили прилично и еще еды с собой дали. Тетя, не плачь!
– Девочка моя, – гладила она меня по голове. Слезы так и катились градинами. – Просто я испугалась за тебя.
Я обняла ее колени и мы так сидели очень долго. Я понимала ее. Она просто боялась. Пусть она и выросла в богатом доме, но за годы жизни в нужде, научилась распознавать опасность. И сейчас ее почувствовала. Я зажмурилась при мысли о том, что придется ей рассказать о Страже. Не знаю даже, как она отреагирует.
– Тетя, почему в доме так холодно? – подняла я голову.
– Да дров-то нет, – горько улыбнулась она. – Все, что можно было насобирать в сарае, я уже пожгла.
Я нахмурилась. Спать в холоде убийство для ее спины. Если она простудится, то беды не миновать.
– Сейчас я приду!
– Куда ты? – вскинулась она за мной.
– Я здесь, тетя, – улыбнулась я. – Дальше двора не выйду, обещаю.
Я прикрыла за собой входную дверь и осмотрела темный участок нашей земли. Слева к забору прилепился сарай, в котором отец когда-то хранил сбрую и держал пару лошадей. Еще дальше раньше был сенник. Он пустовал с тех времен, как ушел из дома отец с матерью. Зачем женщине-инвалиду и ребенку конь? Я решительно направилась к нему. Прихватив по пути из сарая маленький топор, быстро отколотила несколько толстых досок из стены. Они были длинными и занозистыми. Раздраженно пошипев на оцарапанные руки, принялась прыгать на них, пытаясь сломать их. Уложив один край на поперечину стены, резко вскакивала на нее. Не выдержав моего веса, она ломалась. Проделав подобное действо со всеми досками, собрала все обломки и понесла домой.
Пока я растапливала печь, тетя Рузалинда развернула сверток, который я принесла. Там, в промасленной бумаге, оказались два приличных куска тушеного мяса, хлеб и два ломтя того самого пирога. Сердце кольнуло от подобной заботы совершенно незнакомой поварихи. Есть я отказалась, а вот моя родственница жадно принялась за мясо. Не удивлюсь, если она целый день сидела голодная.
– Тетя, я завтра опять рано уйду.
– Куда? – заволновалась она.
– Искать работу. Нужно на что-то жить. Ты не переживай, все хорошо будет.
Весело потрескивали останки сенника в печи. Отблески огня из дверцы бегали по стенам. Дом постепенно наполнялся теплом. Вот и слава Амадею.
Прибрав все на кухне, и подбросив еще дров в печь, мы поднялись в спальни.
Кутаясь в свое одеяло, я устало закрыла глаза. Мыслей не было. Все передумала на кухне трактира. И это хорошо.
2.
Сегодня было еще холоднее, чем вчера. К утру дом остыл. Подскочив с постели, я сделала быструю разминку, как учил Наставник. Сегодня мне нужны активные, разогретые мышцы. Потом вышла на улицу. Кутаясь в свою куртейку, снова наломала досок для печи. На этот раз побольше, для тетки. Неизвестно во сколько я вернусь сегодня домой. Выпив только кружку горячего чая, чтобы согреться, есть не стала. Во-первых, не стоит нагружать живот едой перед испытаниями. А во-вторых: оставлю еду родственнице. Сама найду что-нибудь. Плотно прикрыв дверь и калитку, отправилась к зданию Стражи.
С последним ударом часов на Ратуше, я уже стояла перед дверью серого неприглядного особняка.
– Утро доброе, – замерзшие губы с трудом повиновались.
– И тебе не хворать, – буркнул дежурный. – Чего надо в такую рань?
– Офицер Гроклай велел вчера явиться на плац.
– Гроклай? – удивленно поднялась бровь хмурого дядьки. – А не врешь?
– А смысл? – философски ответила я. – Так куда идти?
– Хм. Ладно. До конца коридора, налево во внутренний двор, – махнул он рукой, тут же забывая обо мне.
Я энергично потопала в указанном направлении. Двор, образованный с трех сторон только зданием самой суровой службы государства и высоченным забором с четвертой стороны, служил для тренировок и смотров личного состава. Сейчас здесь находилось около пятнадцати парней. Все без формы, еще в домашней одежде. Значит пока не стражники, а претенденты. Как и я, собственно. По моему наряду нельзя было сказать, что я девчонка. А вот коса выдавала. Лежала поверх куртки, туго стянутая простой бечевкой. Я уже давно не пользовалась лентами. Они хороши для наивных, романтических девушек. Мне же могли только навредить, неожиданно распустившись в запале драки или на работе.
– Гля-ко! Девка! – соизволили на меня обратить внимание некоторые из собравшихся. – Родная, ты не заблудилась ли?
Не удостоив их ответом, я отвернулась, принявшись разглядывать здание.
– Милая, ты как сюда забрела-то? Здесь место только для мужчин, – меня тронули за плечо. Обернувшись, я увидела улыбающееся простоватое лицо, очевидно, самого смелого или безмозглого из парней.
– Так я здесь пока мужчин не вижу, – дернулась я из его пальцев.
– Ты говори, да не заговаривайся, – перестал он скалиться.
– А то что? – глядя ему в лицо, спросила я.
– Стррроиться! – рявкнул во всю глотку офицер, вышедший на крыльцо той же двери, в которую прошла я.
– Мало ли, – прошипели мне на ухо, отходя.
Построение заняло пару минут. Те, кто уже был знаком с таким понятием, быстро сориентировались и встали, как положено. А вот некоторые бестолково метались, вызывая презрительную усмешку офицера.
– Сегодня будут произведены испытания для отбора кандидатов на прохождение службы в разные отряды Стражи Его Величества. Отбор будут производить начальники отрядов по итогам испытаний: бег, подтягивание на перекладине, скалолазание, стрельба из лука и борьба. Все ясно?
– Яяааасно, – загудел строй.
– Желающие отказаться от прохождения испытаний есть?
Толпа молчала. Оно и ясно, кто же захочет сразу сдаться?
– Делимся на группы по три! – махнул рукой говоривший, поворачиваясь к своим сослуживцам. Во двор вышли еще несколько стражников. Усевшись на небольшой скамейке, принялись о чем-то разговаривать, периодически поглядывая на нас.
– С нами будешь? – спросил меня кто-то.
Два белоголовых парня стояли рядом. Братья, что ли? Похожи.
– Буду, – я пожала плечами. Какая мне разница?
Всего вышло 5 групп. Все стояли и ждали дальнейших указаний инструктора.
А дальше нас поочередно стали пропускать на испытания. Их было пять. И групп пять. Никто никому не мешал.
Так как двор был небольшой, бег был челночным. Сто шагов в одну сторону, разворот и сто – в другую. Такая техника здорово сбивает дыхание, если не умеешь правильно разворачиваться. Еще в детстве Наставник обучил меня, да и других ребят, правильной технике. Подбегая к черте, нужно разворачивать стопу на прямой угол. А второй ногой касаться черты. И ей же отталкиваться. Тело уже находится в полуобороте, поэтому экономится время и силы. Блондины из моей группы этот секретик знали, поэтому мы пробежали практически одинаково. Наблюдать за остальными времени не было, потому что инструктор, записав результаты, сразу повел нас на подтягивание. Хорошо, что я есть с утра не стала. На пару сотен грамм все же полегче. Никаких требований к количеству раз не было. Кто больше подтянется – тот и молодец. Пока на перекладине отрабатывал один из братьев, я окинула взглядом плац. Группы вели по кругу. И следующим нашим испытанием станет стрельба, а потом борьба. Сейчас там катались по земле два здоровых парня. Хорошо, что скалолазание будет последним, руки успеют отдохнуть. Вцепившись в тонкую, скользкую жердину, я начала вскидывать тело вверх, касаясь ее подбородком. Ноги согнула и сцепила в коленях, так легче. Всего меня хватило на 18 раз. Учитывая, что один из моих одногруппников подтянулся 16 раз, а второй 17, я на этом результате остановилась. Спрыгнула и обернулась на офицера:
– Все? – как-то разочарованно спросил он. – Я думал, больше сможешь. Жилистая.
Отвечать ему я не стала, только пожала плечами. Остальные тоже не слабаки, но им замечаний не было.
Отдыхать нам не давали. Сразу тащили дальше. Кожа на руках ныла, натруженная турником. А стрельба требует гибких, чувствительных пальцев. Я с ожесточением растерла их об куртку, а потом помассировала каждый суставчик, чтобы разогреть.
– Вандер, иди первая! – позвал меня инструктор.
Взяв с подставки боевой арбалет и стрелу, я встала у черты. Мишенью был мешок с намалеванным на нем лицом, установленным за 50 шагов. Стреляла я неважно. Одно было хорошо: здесь не было ветра. Нет вероятности, что стрелу отбросит и она уйдет мимо. Куда-нибудь, да попаду.
Вдох-выдох, успокоить дыхание, сосредоточиться. Вскинув локоть параллельно плечу, задержала дыхание. Где-то ухали от ударов те, кто боролся. Где-то улюлюкали болеющие за них. Отрешиться от звуков. Стрела продолжение моего взгляда, моей руки. Поймав на ее кончик криво нарисованный глаз мишени и мягко выдохнув, спустила тетиву. Фьить! – пропела она мне в ответ, ударяясь на сантиметр ниже. Я опустила руки. Можно дышать. Даже такое попадание – рекорд для меня. Но засчитают ли стражники?
– Почему в глаз била? – недовольно пробурчал офицер, записывая результат в бланк. – Всегда в сердце целятся.
– Потому что в глаз это наверняка. А на теле может быть защита, – ответила я. Так нас учили.
Критическое покачивание головой досталось мне в ответ, и стрелять пошел следующий. Я отошла в сторонку, дожидаясь следующего этапа. Что он ко мне прицепился? Потому что девчонка, что ли? Так и до меня были. Женщины тоже служат в Страже, не я первая, не я последняя.
Отстреляв и попав, как положено, в сердце братья-блондины и я двинулись на местный ринг. Стандартного размера, присыпанный мелким песком, он уже был перепахан телами тех, кто прошелся по нему до нас.
– Вас трое, – пояснил офицер. – Поэтому боретесь вначале двое, потом свежий на победителя, потом первый проигравший с третьим. Ясно? Вандер, ты в числе первых.
Я опять пожала плечами. Теперь не отстанет, будет пихать вперед везде. Что ж ладно. Я вышла в середину. За мной сразу двинулся более высокий из братьев. Наверное, старший.
– Приготовились!
Я оценивающе обсмотрела его фигуру. Высокий, плечи обычной ширины, плечевой пояс двигается свободно, а вот ноги чуть заморожены. Значит, драться будет больше руками. Это хорошо. Мне было проще работать ногами. Плюс я легче.
– Бой! – рявкнул наш экзаменатор.
По-медвежьи раскинув руки, парень сразу ринулся на меня. Увернувшись, я пропустила его на свое место. Посмотрим. Разворот. Его тактика не изменилась, он так же попер на меня, как бык.
– Вандер, не уворачиваться, а драться!
Хотелось по-ребячьи показать ему язык, но было некогда. Отскочив в сторону от набравшего скорость блондина, я подсекла его по ногам. Не сориентировавшись, он рухнул на живот. Упав ему на спину коленями, я заломила его правую руку. Парень взвыл.
– Тьфу ты! – в сердцах сплюнул явно болевший за него, инструктор. – Меняйтесь!
Братья поменялись. Младший был похитрее. Он уже понял, что я вертлявая и к себе не подпускаю, Поэтому попытался достать меня ногами. Мы кружили друг около друга уже минут десять, но никто не мог достать противника. Сделав ложный выпад, парень взмыл в прыжке, целясь ногой мне в голову. А я бросилась ему навстречу. Только не вверх, а вниз. Проехавшись на коленях под ним, со всей дури ударила сложенными кулаками по самой дорогой мужской части тела. Он не заорал. Он завизжал. В полете. И упал на песок уже скрючившись.
– Ты что творишь, дурра? – заорал стражник.
– А что, стражники заботятся о будущем потомстве тех, кого задерживают? – со злостью рявкнула я в ответ.
– Ты не на службе! И, надеюсь, никогда на ней не будешь, девка! – заорал он так, как будто оплеуху отвесил.
– Это не вам решать, капрал, – в нашу ругать вклинился спокойный уверенный тон Врааха Гроклая.
– Господин начальник, – вмиг присмиревший инструктор приложил раскрытую ладонь к сердцу. Приветствие старшего по званию.
– Окажите помощь пострадавшему, если требуется. Я буду наблюдать за испытаниями лично.
– Конечно, господин начальник, – противный женоненавистник бросился к все еще лежавшему блондину. Брат сидел рядом с ним на корточках. Жалко было одногруппника, если честно. Мне парни с улицы рассказывали, что это очень больно. Ну, а что мне оставалось делать? Ждать, пока мне с ноги в голову прилетит? Проявить женское сострадание? Что-то ко мне никто не торопится его проявлять.
– Так как один из группы не в состоянии проходить испытания далее, переходим к заключительному этапу, – голос и взгляд младшего офицера просто сочились ядом. Брат пострадавшего тоже поглядывал на меня зло. Да и Амадей с ними!
Уметь лазить по скалам ценный навык для тех, кто несет службу в Страже. Половина нашей страны занята горами. Не теми плодородными плато, на которых хорошо пастись животным. А голыми, холодными и опасными уступами. И там тоже надо уметь передвигаться.
Мы подошли к участку глухой стены здания. С крыши свисали несколько веревок, оканчиваясь метрах в двух над землей.
– Лезете вверх. Привязываетесь к веревкам на случай падения. Кто выше и быстрее – молодец. Вперед, – объясняя задание, на нас даже не посмотрели. Я подошла к стене, провела по ней рукой. Кирпичная кладка, есть небольшие выемки между кирпичами, выщербленные сотнями пальцев. Найдется за что зацепиться. Мой соперник, будучи выше, просто подпрыгнул и, схватив веревку, подтянул ноги. Упершись ими в стену, натянул канат и обернул вокруг себя, затянув ее на поясе узлом. Я так высоко подпрыгнуть не могла. Не обращая внимания, что меня уже обогнали, стала искать выемки, куда можно втолкнуть пальцы. Тщательно ощупывая стену, подтягивала тело выше и выше. Вот и веревка. Завязать надежный узел было не сложно. А вот дальше было тяжко. Чуть в стороне пыхтел блондин. Ему приходилось сложнее, он тяжелее и пальцы у него толще. Не за любой выступ можно уцепиться. Я не торопилась. Лучше медленнее, но выше. Суставы кистей ныли от напряжения. Так я еще не лазила. Вообще, конечно, приходилось. И через заборы, и по стенам. Но не по голым, а по подготовленным нами же. Я ползла. Прижимаясь к холодной стене, упираясь ребрами подошв в те же выемки, куда вкладывала до этого пальцы. Вот где пригодилось умение абстрагироваться от происходящего. Я не обратила внимания, когда громко заорав, сорвался со стены соперник. Я смотрела только прямо перед собой и чуть вверх, выглядывая щели между кирпичами. Потеряв счет времени, сконцентрировалась только на движении. Когда перед глазами возникло поперечное деревянное бревно, не сразу сообразила, что это. Крыша! Я доползла до крыши! Закинув на него руку, стала затягивать себя вверх. Здесь уже можно было извиваться, ноги оторвались от стены, и я вползла на черепицу. Снизу орали и свистели. А я лежала на спине, смотря в небо. Из глаз катились слезы. Нервное и физическое перенапряжение давало о себе знать. Тряслись ноги, тряслись руки. Все тело била крупная дрожь. Я поднесла руки к глазам: кожа на пальцах полопалась и кровоточила. А я даже не почувствовала боли на стене.
– Эй, Вандер! – по черепице затопали чьи-то ноги. – Живая?
Я подняла голову: из чердачного люка на крышу вылез какой-то стражник и шел ко мне.
– Ты как? – присел он рядом.
– Норрмально, – прохрипела я, с трудом садясь. – Сейчас веревку развяжу.
Схватилась за волосяной канат и зашипела, наконец, от боли.
– Давай помогу, скалолазка! – усмехнулся мужчина и быстро освободил меня от страховки. – Пойдем по лестнице, налазилась уже на сегодня.
Балансируя на покатой крыше, мы спустились в люк и пошли вниз.
Вновь выйдя на плац, я получила много взглядов. Злых, завистливых и даже парочку радостных и восхищенных. Меня они не радовали. Никто из этих ребят не знал, что стоит за моими умениями, для чего они мне и где пришлось их оттачивать.
– Испытания на сегодня окончены. Результаты вам объявят через четверть часа. Можете умыться в уборной и погреться в коридоре, – все инструкторы и наблюдатели уже заходили обратно в здание. За ними потянулась и чумазая, вывалянная в песке, потная толпа.
Когда подошла моя очередь, я с удовольствием сунула руки под струю теплой воды и тут же зашипела как рассерженная кошка. Больно! Намылив ладони, смыла засохшую кровь и грязь. Пальцы страшно щипало, поэтому умывать лицо я уже не стала. Не жениха ищу тут, в самом деле.
Очень хотелось присесть. Но в коридоре лавок не наблюдалось. Кое-кто садился прямо на грязный пол, но я не стала. Дотерплю, постою.
– Слушай внимательно, – громко объявил вышедший инструктор. – Два раза повторять не буду! Скиловски, Жлоп – третий городской отряд. Алдис – застава Аяц. Дринкорин, Вандер – в личное распоряжение офицера Гроклая. Завтра утром явиться за документами. Остальные – отбор не пройден!
Вандер! В личное распоряжение Гроклая! Я прошла! Прошла! Ноги мгновенно ослабли. Хотелось грохнуться на пол, уже невзирая на его чистоту и мнение окружающих.
– Повезло девке! – ядовито сказал кто-то. – Вон, уже и ноги разъезжаются отрабатывать.
– Заткнись! – посоветовал другой. – Она на стене отработала так, как ты никогда не сможешь.
Они шли мимо меня к выходу. Прошедшие отбор и неудачники. Переговариваясь. Досадуя и радуясь. А я не обращала внимания. Стояла с идиотской улыбкой на лице. Меня приняли в Стражу! У меня будет постоянная работа с полным обеспечением! Мы переживем эту зиму и тетка не будет экономить на еде и лекарствах.
Это ли не счастье?
3
Я спустилась по ступенькам крыльца последней. Другие кандидаты уже давно разошлись. До сих пор ноги были ватными, а в голове гулял бесшабашный ветер.
– Марианна?
Подняв голову, я увидела перед собой своего командира. Враах Гроклай стоял передо мной в своей наглаженной форме, заложив руки за спину.
– Вы до сих пор здесь?
– Я… Да, простите, я задержалась. Там…,– бормоча какую-то нелепицу, махнула рукой на здание.
– Понимаю, – его губы дрогнули в скупой улыбке. – Ну, раз уж вы здесь, может быть, сразу и уладим все формальности? Если вы никуда не торопитесь?
– Я? Нет! Я никуда не тороплюсь! – заверила я его.
– Тогда пойдемте, – он сделал приглашающий жест рукой обратно к двери особняка.
И мы пошли. Поднявшись в кабинет на втором этаже, он усадил меня в кресло и велел секретарю подать мои документы. Просматривая снова результаты испытаний, изредка бросал на меня взгляды. Вот уж не знаю, что там про меня написали. Он же сам все видел! Мысли скакали в моей голове как зайцы, хотя я не подавала виду и смирно сидела, сложив ладошки на коленях.
– Марианна, скажите, – Враах отложил бумаги и сцепил пальцы. – Зачем вам Стража?
Взгляд у него был цепкий, обескураживающий. Казалось, он проникал в самую голову и все там прекрасно видел. Соврать не было никакой возможности.
– Все просто, господин офицер. Мне не на что жить. И служба – мой единственный шанс не упасть на дно.
– Хм. Ты честна, – он удовлетворенно кивнул. – А есть у тебя какое-то образование?
– Нет, господин офицер. Читать и писать обучена. Еще счету. И все.
– Понятно. Я наблюдал за твоей борьбой. Ты не просто дерешься, как уличная кошка. Ты мыслишь стратегически. Не растрачиваешь попусту силы. Где ты научилась этому?
– Меня учил Наставник.
– Драргак? – понятливо усмехнулся Гроклай.
Кивок.
– Ясно. Ну да, он мастер своего дела. Приятно видеть, что его дело приносит такие плоды. Далее. Твое испытание по скалолазанию. Бывали неприглядные моменты в биографии?
Я сразу смекнула, куда он клонит:
– Если вы намекаете на кражи из домов, то нет, – отрезала я.
– Извини. Я должен был спросить. Ты ползла по стене как муха. Как будто была приклеена к ней.
Я тут же вспомнила о своих порванных пальцах и непроизвольно потерла ладони друг о друга. И он это заметил:
– Ну-ка! Покажи мне свои руки! – начальник подскочил из своего кресла и подошел ко мне.
– Все нормально, – заверила я его, спрятав кулаки за спину.
– Давай, не будь ребенком! Показывай ладони! – уже требовательно приказал он.
Пришлось показывать. Первые две фаланги всех десяти пальцев были в лохмотьях кожи. Кровь уже свернулась, но саднящая боль осталась.
– Так я и думал! – в голосе мужчины сквозила досада. – Почему не попросила помощи?
– Зачем? – я подняла на него удивленный взгляд. В самом деле, зачем?
– Урок номер раз! – стражник отошел к окну и развернулся ко мне лицом. – Боец, проходящий службу в Страже, не принадлежит себе. Его тело и душа собственность Государя. И если боец получил увечья, он не должен мужественно молчать, ожидая когда «само пройдет». Он обязан обратиться за помощью к лекарю. Чтобы быстро и безопасно восстановить свое здоровье и вернуться к службе. Ясно?
– Ясно, господин офицер, – такая отповедь меня одновременно испугала и смутила.
– Хорошо, – его тон смягчился. – Теперь хоть понятно, почему ты не умылась и не привела одежду в порядок.
А вот тут мне вообще захотелось провалиться сквозь землю! Я совсем забыла, что на лице у меня по-прежнему и грязь, и песок. Да и кровь с пальцев, наверняка, имеется. Святой Амадей! Позорище!
Судя по всему, судьба решила сегодня добить меня окончательно, потому что в этот самый момент голодный желудок решил напомнить о себе. И напомнить весьма громко и протестующе!
– Ты ела сегодня? – резко спросил начальник самых главных застав.
– Ддааа…,– протянула я.
– Марианна! – ледяной тон вернулся. – Отвечать командиру нужно: «Так точно, господин командир!» или «Никак нет, господин командир!». Повторяю свой вопрос: ты сегодня ела?
– Никак нет, господин командир!
– Вот. Сразу видно, стражник, а не мямля. Поднимайся, пойдем.
– Куда? – испугалась я.
– Куда надо! – отрезал он.
Пришлось последовать за ним. В коридоре он отдал вполголоса какие-то приказания дежурному, а потом мы спустились на первый этаж. Затем еще ниже – в подвальный. И тут мои внутренности скрутило судорогой: пахло свежим хлебом и вареным мясом.
Мой командир толкнул окрашенную в веселенький салатовый цвет дверь и пригласил меня:
– Проходи!
Это была столовая для служащих Управления. Весьма уютная, небольшая, с тканевыми скатерками на столах. Заняты были всего два столика. За одним сидели два толстых дядьки с красивых мундирах, а за вторым просто какой-то офицер, жадно поглощавший похлебку. Рядом, на стуле лежала форменная куртка.
На нас никто не обратил внимания, только один из толстяков вальяжно кивнул Гроклаю и вернулся к беседе. Пухленькая женщина-буфетчица улыбнулась моему командиру как родному. А мне достался критический взгляд с головы до ног. Ну да, не под стать кавалеру дама. В старой, поношенной одежде. Еще и грязная. Ну, так я сюда и не рвалась! Меня силой притащили.
– Здравствуй, Люсинда, – вежливо поздоровался мой спутник. – Что сегодня в меню?
– Доброго дня, уважаемый офицер Гроклай, – растаяла подавальщица. – Могу Вам предложить прекраснейший ростбиф. На гарнир припущенные овощи и соус из шпината. Ну, и кофе, конечно же. Как вы любите! – она так быстро хлопала ресницами, что я запереживала: не взлетит ли?
– А из закусок есть что-нибудь? Пирожки, может быть? – Враах напрочь игнорировал заигрывания дамочки.
– Проголодались? – кокетливо усмехнулась та. – Могу предложить пирог с рыбой и морковью. Есть просто блинчики с начинками из мяса, из ягод.
– Несите всего по две порции, пожалуйста. Я сяду за свой стол, – решил мужчина и, отвернувшись, от улыбающегося лица, сцапал меня за руку.
– Что… А…,– я пыталась подхватить свою челюсть, увлекаемая им за стол, расположенный в небольшой нише зала.
– Молчи, Марианна! Я спасаю тебя, а ты спаси меня! – из-под маски сурового военачальника выглянул обычный проказливый паренек. – Никак не могу отвертеться от этих приставаний. Уже как кость в горле, – пожаловался он, усаживаясь за стол.
– Серьезно? – я до сих пор находилась в шоке от разыгравшейся сцены. Знаменитого командира-разведчика запугала обычная буфетчица!
Не успели мы присесть, как блюда стали появляться как из рога изобилия. Я такую расторопность оценила и даже немного, где-то глубоко в душе, посочувствовала девушке. А вот Враах от тарелки головы не поднимал. Странный он. Может у него род слишком влиятельный. И положение не позволяет связывать свою судьбу с девушкой попроще. А они, эти самые девушки из народа, обычно крайне настойчивые. Хотя, какое мне дело? Не мои это проблемы совершенно.
Приняв такое важное решение, я тоже взялась за вилку. Было не так вкусно, как в рыночном трактире, но тоже неплохо. Пока мой командир ковырялся в еде, я методично уминала все, что было предложено. Уставший организм требовал еды. Показаться обжорой я не боялась. Мне ж не замуж за него выходить, а силы восстановить. Пусть радуется, что у него стражники не на диете.
– Командир, а можно вопрос? – разделавшись с пирожком, я решилась спросить.
– Конечно.
– Почему вы решили меня взять на службу?
– Все просто, – он откинулся на спинку стула. – Я же не слепой. Вчера, когда тебя привели, я увидел замученную девчонку, решившую пойти на все по каким-то причинам. Вечером я велел собрать данные о тебе. Так что к утру знал всю твою биографию.
– И вопросы задавали не зря? – догадалась я.
– Нет, конечно, – пожал он плечами. – Но ты не соврала ни словом. Испытания пройдены успешно. Отмечены целеустремленность, сдержанность, хитрость, физическая выносливость и нацеленность на выполнение задачи. Плюс ты маленькая, гибкая, изворотливая. Скажу тебе прямо, – крепкие кулаки мужчины легли на стол, – мне не хватает людей. Прошедшим летом личный состав здорово выкосили в стычках. Особенно не хватает пролазов. Это разведчики, – пояснил он в ответ на мой непонимающий взгляд. – Ты идеально подходишь на эту роль. Немного откормить тебя, хорошо снарядить, убрать беспокойство за родственницу и получится идеальный солдат, который будет выполнять то, что я велю.
Перестав жевать, я внимательно слушала его.
– Что? Появились мыслишки о том, какой же я засранец? – доверительно осведомился он.
– Есть немного, – хрипло ответила я.
– Я не засранец, Марианна. Прежде всего, я – командир. И у меня под началом около пяти сотен людей. Загнанных в самое отвратительное место нашей страны. И я должен думать о них, сохранить их жизни. И их руками выполнить то, для чего назначен Государем.
Больше я вопросов не задавала. Хватило и такого ответа.
Терпеливо дождавшись, пока я доем, офицер Гроклай встал и мы вышли из столовой.
– Завтра у тебя будет день отдыха. Подлечи руки, Нельзя ехать на заставу в таком виде, – давал он указания, пока мы шли по коридору.
– А разве выезжать нужно так скоро? – удивилась я. – Уже смена?
– Нет, смена на Цертоне недавно сменилась. Но послезавтра туда идет дополнительный обоз. Вот с ним ты и поедешь. Так что послезавтра будь здесь в шесть утра полностью собранной.
– Ясно.
Мы простились у дверей и я вышла на улицу.
Святой Амадей! Послезавтра! Ведь теперь нужно как-то это все объяснить тетке!
4
Несмотря на холод, я шла домой медленно. Зашла к аптекарю и купила пять пакетиков с обезболивающими порошками для Рузалинды. Оставшиеся две медянки из вчерашнего заработка потратила на хлеб, крупу и маленькую склянку молока. Тетка любит его, только редко оно ей перепадает. Может, лакомство подсластит новость о моем скором отъезде.
Взявшись за перекладину калитки, я глубоко вздохнула и толкнула ее. Надеюсь, обойдется без водопада слез.
Тетя Руза сидела почти у двери. А перед ней стояли два больших баула с нашивками стражи.
– Марьяш, что это? – ее глаза были полны непонимания.
– Не знаю, тетя. А откуда это? – не сразу поняла и я.
– Принесли около часа назад, – слабым голосом объяснила она. – Два стражника. И сказали обмундирование и довольствие для Марианны Вандер. Мариш, ты поступила в Стражу?
Вот же начальничек! Упростил мне задачу!
– Да, тетя, – я присела перед ней на корточки. Лучше уж объясниться сразу. – Но ты не переживай. Это хорошая работа.
– Это не работа, Мариш. Это служба. Опасная служба. На улицах всегда было неспокойно.
– Тем не менее, я на этих улицах выросла, – улыбнулась я. – Давай посмотрим, что там?
– Давай, – безвольно согласилась она.
Мы развязали завязки. Чего там только не было! Нательное белье, форма обычная и парадная, ботинки, сапоги, туфли, две куртки: теплая и суконная. Теплое зимнее пальто на меху, две шапки, перчатки кожаные и матерчатые. Утепленные рукавицы. Даже носки были!
Во втором бауле был сухпаек. Сухари, сушеное мясо, тщательно упакованный мед, высушенные ломтики яблока, крупа, соль. Рассчитано все было, чтобы здоровенный мужчина мог прожить на этом около пары недель. Мне бы хватило на месяц, не меньше. А на дне вдобавок обнаружился еще и кошелек. В нем лежали двадцать серебряных монет и расписка казначея о выданном денежном довольствии за два месяца. Значит, в месяц стражник Цертона получает десяток серебрушек. Для меня это было огромное богатство! Я за год столько не всегда зарабатывала.
– Тетя! Посмотри! Теперь можно не бояться остаться без дров и без еды! Да и тебя теперь подлечим! – я не скрывала своего восторга.
– Мариша, что это все значит? – чувствительная женщина смотрела на меня красными, воспаленными, но сухими глазами.
– Тетя, – бросила я как в омут, – я поступила на службу, да. Ты сама знаешь наше положение. В городе работы нет. Поэтому я пошла в Управление и прошла испытания. Меня взяли служить на горную заставу.
– Не в городе? Ты уедешь? – задрожали тонкие губы.
– Да. Я уеду. На полгода.
Она в ужасе закрыла рот сухой ладошкой, а слезы покатились градинами.
– Но ты не переживай! – я порывисто обняла ее. – Теперь у тебя все будет! Я обо всем позабочусь.
– Маришааа, – взвыла она, – все, что мне нужно – это ты!
Тут уже и у меня защипало в глазах.
– Тетя! У нас нет другого выхода! Или мы с тобой обе умрем от голода и холода! Кроме меня, о нас никто не позаботится. А так у нас есть шанс. А так я отслужу положенный срок и вернусь к тебе.
– Полгода, – простонала она между всхлипами. Но это уже были просто стенания. Она тоже все понимала. Просто очень сильно боялась. За меня или оставаться одной в пустом доме – неважно. Я в любом случае я не могла обвинять ее. Она заменила мне мать и отца. А на родителей не обижаются.
Когда первый поток слез иссяк, я подняла ее и отвела в кухню. Печь стояла погасшей, хотя дрова еще были. Наверняка, так и сидела перед этими баулами, забыла про печку. Быстро растопив ее и поставив кипятиться воду, прибрала форму, которую мы разбросали по полу, разглядывая. Подогрела тете молоко и поставила вариться кашу.
– Зачем ты купила молоко, Мариш? – запротестовала пожилая женщина. – Это же дорого.
– Теперь ты у меня будешь пить его каждый день! – я уперла руки в бока. – Понятно? И будешь нормально питаться! И завтра я приглашу врача, пусть выпишет тебе лечение!
