Текст книги "Волки и Тени. Стая (СИ)"
Автор книги: Ксения Крутская
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Больше ничего вспомнить не удалось. От усилий разболелась голова, перед глазами плавали светящиеся круги. Ольга выпила остывший кофе и заварила еще порцию. Надо было принимать решение – а что делать дальше? В конце концов, она только что без внятных причин уволилась с хорошей, престижной и достаточно неплохо оплачиваемой работы. Найти другую подобную будет ох как непросто... И зачем она это сделала? – а кто бы знал. В этом-то и состоит очередная загадка. Объективных причин Ольга не могла назвать даже сама себе. Оставалось предположить, что этот ее поступок входит в ту же последовательность событий, частью которой являлись сегодняшний обморок, странные тени и подозрительная женщина. А значит, чтобы не навлечь на себя что-нибудь похуже, важно угадать, куда именно подталкивает ее судьба...
Ольга поняла, что боится. Что ей, черт побери, до истерики страшно, как в детстве, когда она просыпалась одна в своей комнате и видела на фоне залитой лунным светом стены резкую, черную тень отвратительного существа с сотней шипастых извивающихся щупалец и покрывалась холодным потом, не успевая спросонья сообразить, что это просто тень цветка алоэ, стоящего на подоконнике. Те страхи прошли со временем... А этот новый страх – чьей тени я так боюсь, опасен ли тот, кто ее отбрасывает, или это всего лишь мое воображение и утомленный мозг?.. И как в детстве, я одна в комнате, и позвать на помощь некого...
***
Открой мне глаза. У этих огромных существ столько глаз! Пусть они поделятся со мной. У этого – девять рядов глаз, у того – пять, а у следующего – целых двенадцать. Когда свет меркнет, они один за другим открывают свои глаза и всматриваются во тьму. Во з можно, они ищут меня? Желтые глаза, голубые глаза, мерцающие глаза. И лишь некоторые так и остаются слепыми все то время, пока проклятое св етило прячется в своей берлоге. Отдай их мне!
Ольга уже минут десять сидела за столом на краешке стула, боком, в предельно неудобной позе, и перечитывала строки, появившиеся в тетради за ночь. Слова были написаны ее почерком, это не вызывало сомнений, причем самым аккуратным, четким почерком из всех возможных. Тетрадь была раскрыта на чистом развороте, рядом лежала ручка. Ольга точно помнила, что перед сном убирала всё со стола, потому что этот стол служил как письменным, так и обеденным, а последним, что она делала перед сном, было питье кофе, как бы странно это ни звучало. Значит, тетрадь должна была быть убрана на полку. И Ольга совершенно не помнила, когда она встала, зажгла лампу, достала тетрадь и ручку, уселась за стол и написала ЭТО... Да, вот это. Да, а что это вообще означает, если уж на то пошло?..
Приступы желания покрывать бумагу буквами у нее так и не прекратились. Обычно она записывала несколько фраз о произошедшем за день, или пару предложений, в которых выражала свое мнение о чем-то прочитанном в интернете или услышанном на улице или на работе, и этого оказывалось достаточно, чтобы унять странное тянущее чувство беспокойства и заняться другими делами. Таким образом, тетрадь, в которой Ольга "отводила душу", представляла собой что-то вроде мини-дневника, содержащего краткую сводку о ее жизни, скажем так, наяву. Но вот сочинять что-либо она ни разу не пыталась. Писательницей она себя отнюдь не считала и потребности в сочинительстве за собой не замечала. И тут вдруг такое...
Перечитывая фразы, появившиеся в тетради, Ольга не могла отделаться от смутного ощущения, что это ей уже откуда-то знакомо. Она догадалась, что речь идет об окнах домов: девяти-, пяти– и двенадцатиэтажных, от лица существа, которое явно не знакомо с современной архитектурой. Но что это за странное чувство узнавания? Ни одного произведения в жанре фантастики, где бы шла речь о чем-то подобном, Ольге вспомнить не удалось. Взяв в руки ручку, она задумчиво установила острие на бумагу и принялась выводить узоры, не отрывая пишущего кончика от листа. И тут в мозг словно бы впилась иголка: последний рабочий день, туман в голове, то же самое чувство безнадежного опоздания... Быстрый взгляд по сторонам, ручка торопливо, жирно круговыми движениями зачеркивает написанные слова...
Ольга медленно выдохнула. Вот, значит, как... Похоже, я – треклятый медиум. Глас какой-то потусторонней чертовщины в нашем мире. Час от часу не легче.
Прошло два дня. Ольга не выходила с «базы». Если честно, она боялась. Рассудок понемногу свыкался с тем, что все происходящее нужно отныне считать частью реальности, но иногда накатывали приступы паники и непреодолимого желания немедленно сдаться психиатрам. Больше всего, однако, ее пугала мысль о том, чтобы позвонить родителям или братьям, или того хуже, Виталию.
Кстати, Виталий несколько раз звонил ей. Ольга, естественно, не отвечала. Пришедшие СМС удаляла, не читая. Видя на экране телефона его имя, она испытывала странное двойственное чувство – радость (душа тянулась к нему, еще как!) и одновременно тоскливую обреченность. Горели за спиной мосты...
Больше никто ей не звонил, что было также очень странно, потому что с родителями и братьями Ольга не ссорилась, а у них в семье было принято хотя бы пару раз в неделю созвониться со всеми и узнать, как дела. А Ольга находилась в изоляции уже шесть дней, с самого момента переезда на "базу". Такая несообразность в поведении всех близких не могла не настораживать. Что ж, может, оно и к лучшему... Объясняться с родителями по поводу своей внезапной безработицы ей решительно не хотелось, врать насчет незапланированного отпуска – тем более. Сначала разберемся, что у нас тут происходит, потом подготовим, так сказать, пресс-релиз для заинтересованных лиц...
На третий день после завтрака Ольга обнаружила, что на «базе» закончились съестные припасы. Хочешь не хочешь, а покинуть прибежище придется. Ольга дождалась, когда основной поток горожан схлынет с улиц, разбредясь по своим офисам и магазинам, и вышла из дома, спустившись опять же по лестнице и опасливо покосившись в сторону лифта.
Майский день наливался жарой, легкий ветерок колыхал ярко-зеленые молодые листочки тополей, на газонах цвели одуванчики, небо было пронзительно-синим, и все это в совокупности навевало неизбежные мысли об отпуске и путешествиях. Ольга, за неимением работы, не могла грезить об отпуске, а вот мысль о путешествии неожиданно показалась ей очень привлекательной и своевременной. Остановившись в тени своего дома, она подняла взгляд на его фасад. "Глаза в девять рядов", подумалось ей. А что, если... А что, если уехать туда, где нет существ с глазами в пять, девять, шестнадцать рядов? Где только с неба в ясные ночи смотрят миллионы холодных глаз? Ольга невольно глянула на небо. Эти глаза вряд ли ищут на земле меня... Она с усмешкой тряхнула головой. Вот как меня заносит... Какие метафоры! Того и гляди, и в самом деле писательницей стану. Она иронично кивнула сама себе и направилась в сторону ближайшего магазина.
Рассеянно накладывая в корзину продукты, она продолжала размышлять о возможном путешествии. Ольга ни разу в жизни не выезжала за пределы области, то есть была, мягко говоря, очень неопытным путешественником. Куда можно отправиться? Надо учитывать и бюджет, и погоду... Заграничные поездки отпадали, во-первых, она не могла себе представить такое место за границей, где можно было бы без опаски жить в палатке под звездами, а во-вторых, из-за банального отсутствия загранпаспорта. Придется поломать голову. Она подозревала, что с учетом всего происходящего выбор места будет иметь чрезвычайное значение. Но как угадать, черт возьми? Где взять информацию для принятия решения?
Ответ был получен очень оригинальным и даже изящным образом. Ольга сидела дома, разложив покупки на столе, и изумленно разглядывала рекламный журнальчик, который ей сунула в пакет продавщица на кассе. В числе прочего в этом буклетике – не на первой, а на предпоследней, заметьте, странице, то есть на той, которую вы точно не увидите, если зачем-то не решите пролистать от начала до конца аляповатую брошюрку с совершенно ненужной вам информацией – имелась реклама некоей туристической фирмы, которая организовывала автобусные туры по Горному Алтаю. В самом рекламном объявлении не содержалось ровно ничего ценного – Ольга ни за что в жизни не согласилась бы ехать в такие заповедные места с толпой абсолютно чужих людей, которые в дороге еще и пить, курить и горланить песни под гитару будут уж непременно, считая это святой обязанностью всякого туриста. А вот фотографии, на фоне которых было напечатано это объявление...
Ольга впилась взглядом в очертания горы, по склону которой еле заметной серебряной нитью вниз летел водопад, устремляясь в объятия треугольника деревьев, выросших у подножия и с радостью принимающих живительный поток небесной влаги. На плечах горы, словно оренбургский пуховый платок, лежало облако. Даже дрянная полиграфия дешевого рекламного буклета каким-то чудесным образом передавала ощущение океана чистейшего воздуха, плещущегося между отвесными скалами, которые словно в ладонях держат узкую долину с бегущей по ней ледяной, беспокойной, свободной рекой.
– Долина. Реки. Казыркан, – одними губами проговорила Ольга, чувствуя, что на губах у нее непроизвольно проступает счастливая, совершенно детская улыбка.
Дальнейшая подготовка к побегу шла прямо-таки с армейской четкостью. Выбрать турбазу, забронировать домик. Сообщить арендодателю о своем отъезде и оплатить квартиру на месяц вперед («базу» Ольга на всякий случай решила пока оставить за собой). Закупить продукты, медикаменты, одежду, палатку, газовую плитку с баллонами и прочую утварь. Ольга ни с кем не советовалась – вся необходимая информация легко и просто находилась по первому же запросу в интернете. Устроить «тойоте» полный техосмотр до последнего проводка и винтика, купить GPS-навигатор. Ольга знала, что дорога до Казырканской долины, мягко говоря, не для начинающих водителей. О перевале Кара-Йол многие, даже опытные автопутешественники отзывались как о серьезном испытании для нервов и техники. Но Ольга почему-то была абсолютно спокойна. Долина ждала ее – и не могла допустить, чтобы та не добралась до места назначения.
Накануне отъезда Ольга все-таки позвонила родителям. Точнее, она позвонила на сотовый матери, но, к счастью, та была занята на кухне, и на звонок ответил, как было принято в их семье, тот, кто оказался ближе к трубке. Это оказался Ромка.
– Да-дааа, – бархатистым баритоном проговорил он в трубку. – Кого мы слыыышим...Кто почтил нас своим вниманием... А попросту говоря – ты, зараза, куда запропастилась?! Я тебе раза четыре уже звонил. Мать с ума сходит, никто до тебя дозвониться не может. Виталя сказал, что ты от него съехала. Что у вас там творится, что за мексиканская мелодрама?
– Привет, – ошеломленно отозвалась Ольга и замолчала.
– Эй, ты чего? – Ромка обеспокоенно втянул воздух.
– Звонили, значит? – медленно проговорила Ольга. – Ну вот, похоже, телефон накрылся... А я-то думаю – чего это про меня все забыли? Да, мы с Виталькой немного разругались, я у подруги ночевала, но телефон был включен и заряжен, клянусь гитарой Хетфилда! – Ромка хмыкнул, обстановка разрядилась. – А у меня настроение было паршивое, вот и не звонила никому. Ну, понимаешь, мексиканская мелодрама, все дела... – Ольга голосом постаралась изобразить одновременно иронию и печаль.
– Понятно, – сочувственно хмыкнул Ромка. – Ну, жива, относительно здорова, и слава богу. Матери передам, что ты звонила. Но учти, за то, что не домой пришла, а к подруге, тебя еще ждет бурная выволочка...
– Да догадываюсь, – усмехнулась Ольга. – А я чего звоню-то... Выпросила отпуск, пользуясь своим разбитым сердцем как аргументом. Вот, собираюсь поехать с одной теплой компанией на природу. Компания и в самом деле запредельно теплая, не подумай чего плохого. Подруга с мамой, можешь себе представить?
– О, тебя ждет увлекательная поездка, – захихикал Ромка. – Возьми с собой плейер с самой тяжелой музыкой из всех, что у тебя имеются. Иначе к концу поездки ты начнешь кусаться. Как тебя угораздило оказаться в такой компании? И куда вы едете-то? И надолго, если уж на то пошло?
– У нас нет особых планов, – осторожно сказала Ольга – она вдруг поняла, что не может, не имеет права назвать место назначения. – Думаем двинуть в Алтайский край, а дальше – видно будет. Поедем на моей машине. На три недели.
– Ничего себе! Сама за рулем? Ну ты и обнаглела, сестрица!
– Ну, надо ж когда-то повзрослеть, – улыбнулась Ольга. Брат вечно подтрунивал над ее боязнью самостоятельных поездок на машине даже до магазина строительных материалов на другом конце города.
– Ладно, удачи тебе! Родителям всё передам. Да, на связи-то будешь? – спохватился брат. – Телефон почини перед отъездом!
– Починю, починю, – рассеянно отозвалась Ольга. – Но учти – там все равно почти нигде сигнала нет. Так что вероятнее всего – услышимся через три недели!
– А вот этого я, пожалуй, матери передавать не буду, – зловещим шепотом произнес Роман. – Иначе она под покровом ночи сегодня придет и разберет твою "тойоту" по винтику...
– Да уж, не говори. Ну ладно, отбой, – Ольга сбросила вызов и, с облегчением выдохнув, откинулась на диване. Она чувствовала, что прошла по лезвию.
Два дня в пути. Дорожный знак с перечеркнутым названием Ольгиного родного города оставил за собой и прежнюю Ольгу, перечеркнутую жирной красной линией – городскую девочку, офисную тихоню, неуверенного водителя, любительницу комфорта и домоседку. Новая, сильная, уверенная – со стальным стержнем внутри – Ольга, которая с легкой улыбкой вела машину по серпантинам и перевалам Горного Алтая, с тихим сочувствием, но без сожаления вспоминала ту, что осталась призраком в границах города и медленно таяла там, как дым, протягивая руки вдоль автострады и умоляя не покидать ее.
Кара-Йол сбегал в долину бледно-желтой лентой, кого-то он отпугивал крутизной, тряской и слепыми зонами разъезда встречных машин, а Ольге он показался каруселью, детской горкой, по которой летишь, крича и захлебываясь воздухом и восторгом, с замирающим сердцем и ликованием. Теплые ладони Долины приняли ее, надежно укрыли между деревьями, скалами, рекой и пыльной лентой дороги. Ольга ехала медленно, отчасти из-за тряски, отчасти из-за того, что не могла заставить себя не смотреть по сторонам. Тридцать километров по долине она преодолевала около часа. И наконец, выйдя из машины за воротами турбазы и коснувшись ногами земли Долины, вдохнув полной грудью, она окончательно убедилась – она все сделала правильно.
***
Я ничего не вижу. Где мои глаза? Вокруг стены без глаз. Они смотрят внутрь себя. Они видят меня. Они не пропустят меня. Уходи, уходи оттуда. Ты лишаешь меня глаз, ты лишаешь меня тьмы. Я не могу видеть тьму без этих глаз!
Ольга сидела на топчане, облокотившись на стол и подперев голову руками, и в сотый раз перечитывала три строчки, появившиеся в тетради за ночь. Нашел-таки меня...
В окно сквозь ситцевые занавески лился мягкий утренний свет, за стеной неумолчно шумела Река, только-только пришедшая в себя после безумия весеннего разлива. Первое утро на новом месте началось с прохлады и... шока.
Тетрадь лежала на столе, открытая на чистом развороте. Тетради и ручки Ольга вечером убрала на полку, а вот фонарик не доставала, и он так и остался лежать в кармашке рюкзака. Значит, она написала это еще и в полной темноте... Ладно. У этого существа нет глаз, ему не нужен свет. А я лишь его рука, водящая ручкой по бумаге...
Судя по всему, ОНО недовольно тем, что я приехала сюда. Что ж, посмотрим, сможет ли ОНО еще как-то до меня дотянуться. На губах Ольги, как ледяной узор на окне, проступила странная, незнакомая ей самой, жестокая улыбка. Пойдем, проверим. Ольга встала с топчана, откинула крючок и вышла на крыльцо домика.
Сделав шаг наружу, она полной грудью вдохнула сразу, как ей показалось, и воздух Долины, и свет Долины, и даже шум Реки. Оглядевшись по сторонам, она отметила, что турбаза состоит из двенадцати домиков, шесть из которых были такими же, в каком жила она, а шесть – шестиугольными, с остроконечными крышами и без окон. Судя по всему, ни в одном из домиков не было постояльцев. Ольга обрадовалась и слегка испугалась. Конечно, сейчас еще не сезон, но... одна на всей турбазе?.. А впрочем, будем воспринимать это как подарок судьбы, иначе так и до паранойи недалеко.
Ольга решила обойти территорию. Двигаясь между рядами домиков по направлению к воротам, она неожиданно наткнулась на импровизированную спортплощадку – на перекладине, закрепленной между двумя деревьями, спиной к ней на одной руке висел светловолосый мужчина в джинсах, с голым торсом и босиком. Повисев так пару секунд, он с резким выдохом подтянулся на одной руке, затем сменил руку и подтянулся на второй, после чего ухватился за перекладину уже обеими руками и без видимых усилий подтянулся еще раз десять. Сложившись пополам, он закинул ноги на перекладину, отпустил ее и повис на согнутых ногах, таким образом оказавшись к Ольге лицом, хотя и вверх ногами.
– О! – произнес он, заметив Ольгу. – Доброе утро! – выпрямив ноги, он соскользнул с перекладины вниз головой. Ольга непроизвольно ахнула, но мужчина, без видимых усилий приземлившись на руки, перекатился назад и, встав на ноги, крутнулся на месте. – Прошу прощения за неподобающий вид, – он слегка поклонился, подобрал с земли клетчатую рубашку и ловко всунул в рукава обе руки одновременно. Ольга, никогда не считавшая себя ценительницей мужской атлетической красоты, невольно отметила четкость его движений. Почувствовав ее одобрение, мужчина неожиданно смутился и застенчиво улыбнулся.
– Да, иногда я слишком много... Выкаблучиваюсь. Выпендриваюсь. Выставляюсь. Какие еще подходящие слова есть в вашем таком сложном и красивом русском языке?
– А вы не русский? – вырвалось у Ольги.
– А что, по моему акценту незаметно? – развел руками парень. Акцент у него и правда был, но Ольга от неожиданности не обратила на это внимания. – Бьёрн Улофссон, к вашим услугам. Гражданин Швеции! Хотите – верьте, хотите – нет! – он хитро улыбнулся.
– Ну, значит, не поверю! – Ольга невольно улыбнулась в ответ, но потом нахмурилась – она не любила подобных розыгрышей.
– Но я и в самом деле швед! – возмутился парень, видя ее недоверие. – И зовут меня в самом деле Бьёрн! Это можно легко проверить. Я покажу вам свои документы! – он махнул рукой в сторону домика администрации. – Я здесь работаю, официально, и у фру Маргариты есть все необходимые бумаги! – он так забавно горячился, от чего его акцент еще усилился, что Ольга не выдержала и расхохоталась.
– Ладно, договорились, я проверю ваши документы, я ведь специально приехала сюда ловить нелегальных эмигрантов! – сквозь смех проговорила она. – Значит, вы Бьёрн, и вы здесь работаете. А я – Ольга, и я здесь временно живу.
– Приятно познакомиться, Ольга, – сказал Бьёрн, внимательно глянув на нее. Ольга заметила, что глаза у него ярко-синие. – Я знаю, что вы у нас временно живете. Мне поручено показать вам нашу базу, всё рассказать и предоставить всё, что вам понадобится. Проще говоря, я назначен вам в услужение, – он развел руками и слегка поклонился, хитро улыбаясь.
– Вот, значит, как, – Ольга изумленно покачала головой. – Вот это вип-сервис!
– Ну, на самом деле, я нахожусь в услужении у всех, кто отдыхает на нашей базе, – пояснил Бьёрн, идя рядом с Ольгой к воротам. – Я тут работаю кем-то вроде стюарда. Просто у нас сейчас нет других постояльцев, поэтому вышло так, что я полностью в вашем распоряжении! – он махнул рукой в сторону большого приземистого строения. – Это баня. Туалетная будка вон там. Даже две... Хм... У нас в доме есть кухня, мы можем готовить еду, если вам нужно. За водой можно ходить к нам, а можно – вон туда, – он махнул рукой в сторону горы. – Там есть ручей, если хотите, я потом вас туда провожу. – Бьёрн на ходу заглядывал Ольге в лицо, забавно жестикулировал и периодически морщился и делал незаметные паузы в речи, словно бы вспоминая подходящее слово.
Ольга украдкой разглядывала нового знакомого. Синеглазый блондин, стандарт скандинавской внешности: волосы чуть длинноваты – ниже ушей, слегка вьются; рост – примерно метр девяносто. Возраст, судя по всему, близок к Ольгиному плюс-минус пара лет. Сильный, мускулатура развита просто отлично, но не массивный, а скорее жилистый. Интересный тип... Каким образом шведа занесло в Горный Алтай, в одно из самых труднодоступных мест, да еще и в качестве стюарда – вот загадка...
– О том, как я сюда попал, я вам обязательно расскажу позже, – словно бы прочитав ее мысли, сказал Бьёрн. – Если вы не будете возражать против моего общества, конечно. А сейчас я должен приступить к выполнению своих обязанностей.
– Привет, Чужой! – раздался из-за ближайшего домика веселый мальчишеский голос. Из тени появилась практически полная противоположность Бьёрна – черноволосый и кареглазый, небольшого роста коренастый паренек в парусиновых шортах и белой (уже далеко не белой, впрочем) майке.
– Привет, Хищник! – отозвался Бьёрн и, спохватившись, пояснил Ольге: – Это Василий, он тоже здесь работает. А почему мы так друг друга называем... Если захотите, я вам тоже потом расскажу. Вася, это Ольга, наш новый постоялец из седьмого домика.
– Очень рад, – Василий изобразил неожиданно изящный поклон. – Всегда к вашим услугам, – он кивнул Бьёрну и удалился в сторону домика администрации.
– Я должен заняться хозяйственными вопросами, – сказал Бьёрн. – Желаю вам удачного дня, – он слегка поклонился и пошел следом за Василием.
Приготовив и съев нехитрый завтрак, Ольга собралась на первую вылазку в Долину. Закинув на плечо рюкзак с бутылкой воды и двумя тульскими пряниками, она зашагала к воротам лагеря, попутно прикидывая дальнейшее направление. Прямо напротив ворот турбазы скала имела два уступа, на которые, судя по всем, можно было взобраться, даже не будучи ни в малейшей степени альпинистом. К ним-то Ольга и направилась в первую очередь.
Без особого труда поднявшись на первый уступ, Ольга глянула вниз и удивленно покрутила головой. Взбиралась она минут десять, а земля уже отдалилась от нее на пугающее расстояние. Задрав голову, Ольга оценила подъем на следующую ступень. Дальше тропа была намного круче, растительности, за которую можно было хвататься, практически не было. Сердце мелко стучало где-то в горле, начинало ощущаться понижение давления. Ольга пожала плечами и продолжила подъем.
Через пятнадцать минут запыхавшаяся и насквозь мокрая Ольга вскарабкалась на плоский камень, представлявший собой верхнюю точку второго уступа. Осторожно подойдя к краю, она глянула вниз. Дыхание перехватило.
Где-то далеко внизу лежала земля. Еле различимая нить дороги пересекала зеленое покрывало долины. Вдалеке, больше похожие на шерстяные катышки на зеленом свитере, виднелись деревья на берегу Реки. Домики турбаз казались крупинками тростникового сахара на зеленой скатерти. По ниточке дороги, поднимая клубы пыли, перемещалась какая-то точка – Ольга не могла рассмотреть, что это – легковой автомобиль, мотоцикл или грузовик. Люди, коровы, лошади – все это стало неразличимыми песчинками, утонуло в океане Долины.
На такой высоте было уже отнюдь не жарко. Ольга, вспотевшая при подъеме, начала замерзать. Ветер свистел в ушах, норовил сорвать с головы кепку. Раскинув руки, Ольга шагнула еще ближе к краю камня. Ее боязнь высоты, от которой немели ноги даже при взгляде с балкона девятого этажа, вдруг куда-то улетучилась, сорванная с души потоком горного ветра.
– Я пришла, – вдруг неожиданно для себя сказала Ольга вслух. – Чего ты от меня хочешь?
Она опустилась на одно колено и положила правую руку на землю. В ладонь впились мелкие камешки и высохшие былинки. Вдруг сзади, от отвесной стены, пахнуло холодом, Ольга почувствовала чье-то присутствие и резко обернулась. Площадка была пуста, только краем глаза Ольга заметила скользнувшую по земле тень, какая бывает, когда маленькое облачко в ясный день пересекает круг солнца. Подняв глаза вверх и прищурившись, Ольга убедилась в том, что и так уже знала: ни единого облачка в небе не плавало. Ощущение зябкой сырости и сквозняка плеснуло в лицо справа, слева... и наконец исчезло, растворенное в кристально звенящих, досуха выжатых солнцем потоках ветра. Ладонь, прижатая к камню, ощутила едва заметную, быстро затихшую вибрацию.
Ольга подняла руку с земли. Под ладонью, отчетливо выделяясь среди своих красноватых и желтоватых соседей, лежал темно-зеленый камешек с белыми прожилками и сверкающими на солнце острыми краями. Ольга подняла его и положила в карман.
Спуск, как это часто бывает, показался Ольге в два раза тяжелее подъема. Ноги скользили по сухим стеблям и каменной крошке, руки были уже все в мелких царапинах от колючих веток стелющегося кустарника, за который Ольга все время инстинктивно цеплялась, когда под ногой начинала двигаться опора. Добравшись до подножия, Ольга напоследок еще раз глянула вверх, и ей почудилось, что на вершине второго уступа гуляет маленький смерчик, кружащий в своем потоке пыль и сухие травинки. Но вероятнее всего, это была игра воображения – рассмотреть что-то с такого расстояния, да еще и на ярком солнце, было невозможно.
С непривычки Ольга за два часа подъема-спуска и дороги до горы и обратно совершенно вымоталась и направилась в лагерь с намерением как следует умыться в Реке и завалиться в тень с книжкой. Подходя к ограде турбазы, она с недоумением разглядела в поле за воротами какую-то возню, похожую на драку. Ускорив шаг, она приблизилась и увидела потрясающую картину: в придорожной пыли, под палящим солнцем, под аккомпанемент сухого треска, стука и хриплого дыхания, Бьёрн и Василий фехтовали на палках. Несмотря на жару, они оба были одеты в импровизированные доспехи из войлока, смягчавшие удары. Лица их были красными, потными и покрытыми пылью.
Остановившись поодаль, Ольга во все глаза наблюдала за схваткой. Никогда в жизни ей не приходилось видеть ничего подобного. Даже в фильмах, снятых с достаточной долей реалистичности в постановках боев, нечасто встречалась такая красота и энергетика. Движения сражающихся были настолько быстрыми, что глаз не успевал зафиксировать каждое из них в отдельности. Противники не жалели друг друга, удары явно наносились если не изо всей силы, то уж во всяком случае не по воздуху. Перекаты, броски в стороны, блоки руками – все выглядело как настоящая схватка не на жизнь, а на смерть. Ольга стояла совершенно неподвижно, боясь отвлечь бойцов и подвести под нежданную травму.
Бьёрн, однако, заметил ее, потому что прервал атаку, остановился, тяжело дыша, и поднял палку в салюте. Ольга увидела, что он широко улыбается, зубы и глаза блестели на покрытом пылью лице.
– Ну, как вам? – спросил он.
– С ума сойти, – ошеломленно отозвалась Ольга, переводя взгляд с Бьёрна на Василия, который, положив палку на землю аккуратно и почтительно, как настоящий меч, торопливо снял с себя доспех и остался в насквозь мокрой красной футболке. Подняв с земли рюкзак, он достал из него бутылку воды, отхлебнул, плеснул себе в лицо и, не закручивая пробку, кинул бутылку Бьёрну. Тот, не глядя, поймал бутылку, не расплескав ни капли воды, и жадно припал к горлышку.
– Нравится? – спросил он, через продолжительное время оторвавшись от бутылки.
– Еще бы! – Ольга не видела смысла это скрывать – у нее натурально загорелись глаза.
– Ну что ж, – Бьёрн вдруг подмигнул Василию, быстро наклонившись, подобрал с земли его палку и, не распрямляясь, кинул Ольге. Та неожиданным для самой себя уверенным движением поймала ее. Василий одобрительно покосился на Ольгу, махнул Бьёрну рукой и ушел в направлении ворот турбазы.
– Начнем, – сказал Бьёрн, с улыбкой откидывая со лба мокрую прядь волос, и принял боевую стойку.
Через час с небольшим Ольга, тяжело дыша и еле слышно постанывая, лежала на земле, раскинув руки, и смотрела в небо, уже даже не щурясь от яркого солнца. Рядом сидел Бьёрн и обеспокоенно смотрел ей в лицо.
– Я не сильно вас... уронил? – спросил он нерешительно. – Как вы себя чувствуете?
– Пр-рекрасно, – с чувством проговорила Ольга, поднимая к лицу руки и рассматривая их так, будто видела в последний раз очень давно. – Лучше... уж и не помню, когда себя чувствовала. Это было... Ох-х-х... – Она перевернулась на бок и с трудом села. – Может, на "ты" перейдем? После такого, ох ч-черт, тесного контакта...
Бьёрн вдруг посерьезнел и сел прямо.
– Это большая честь для меня, – сказал он.
Ольга с недоумением покосилась на него, но ничего не сказала.
– У тебя очень неплохо получается, – заметил Бьёрн. – Конечно, за три недели я многому не успею тебя научить, но у тебя явный талант, и если захочешь, то сможешь продолжить обучение там, – он махнул рукой куда-то в сторону Кара-Йола, – и дойти до уровня международных состязаний. Это я говорю тебе как их неоднократный призер...
– Вот как, – Ольга с интересом глянула на него. – Ты еще и призер международных соревнований по фехтованию. И что же ты все-таки делаешь в этой глуши?..
– Это история не на пять минут, – отозвался Бьёрн. – С твоего позволения, я расскажу ее тебе позже, как-нибудь вечером, когда все будет спокойно... А теперь пойдем в лагерь. Я видел, что ты только что спустилась с... горы, – Ольга отметила эту заминку, но не придала ей значения, та как Бьёрн частенько делал в речи короткие паузы, – и еще этот час тренировки. Ты можешь получить тепловой удар. Нельзя так долго быть на солнце, – он поднялся на ноги и протянул Ольге руку.
До лагеря они шли в молчании. Ольга вспоминала проведенную тренировку со смешанным чувством удивления и удовлетворения. Она никогда не подозревала в себе талантов к подобным видам спорта, скорее наоборот, считала себя слишком неуклюжей и медлительной, чтобы даже попробовать. Недостаточная быстрота реакции, помнится, сильно отравляла ей жизнь за рулем... И тут вдруг такое. Тело не просто осваивало новые движения, а словно бы вспоминало давно забытые навыки, и просто пело, радуясь привычной нагрузке, хотя на самом деле спорта в жизни Ольги до сих пор было непозволительно мало – лыжи зимой по выходным да эпизодические походы в бассейн. Значит, теперь его станет больше... Ольга уже понимала, что не сможет отказаться от этого чувства единения с оружием и восхитительного контроля над каждой клеточкой тела.
Бьёрн первым нарушил молчание.
– Я бы посоветовал тебе сегодня вечером посетить баню, – сказал он. – Ты увидишь завтра, что сегодняшняя тренировка не прошла даром. Ты будешь с трудом передвигаться, уж поверь. А горячая баня поможет быстрее снять боль в мышцах.
