Текст книги "История одного приключения(СИ)"
Автор книги: Ксения Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Эшли Ксения
История одного приключения
1
Этот ноябрьский день 1726 года выдался довольно теплым. К обеду от утренней изморози не осталось и следа. В воздухе пахло костром и хлебом.
Марибель перевела дух и подняла глаза. Солнце стояло в зените. На небе не было ни облачка.
Марибель сморщила носик. Она бежала уже десять минут без остановки, но так и не достигла цели. Неделя проливных дождей превратила дороги в непроходимую топь. И пробираться пришлось через лесную чащу, чтобы окончательно не увязнуть в грязи. Это отняло больше времени и сил. А впереди ее ждало ячменное поле.
Девушка уныло взглянула на него. Она не любила, как выглядят поля после сбора урожая. Пожелтевшие, местами сгнившие колышки стеблей торчали отовсюду, грозив, поранить ногу или руку. Нет, Марибель не боялась боли, но эти царапины добавили бы больше красок к ее и так нелицеприятному виду.
"Оборванка", – крутилось у нее в голове. Отец опять скажет ей, что юная леди не должна выглядеть как оборванка, и будет за что. Подол ее платья был совсем черным, новые туфли, которые она выпросила у матери на ярмарке прошедшим летом, были вымазаны глиной и совсем исцарапаны. К тому же, она сломала каблук, споткнувшись о большой камень на дороге.
Пробираясь через лесную чащу, она потеряла свою голубую ленту, и белокурые пряди рассыпали по плечам, перепутавшись с тоненькими ветками деревьев. С ней это уже случалось и раньше. Уж так были устроены ее волосы, длинные и прямые, они были настолько гладкими, что ни одна, даже самая прочная лента не удерживалась на ее голове надолго. И эта огромная мозоль на мизинце правой ноги не давала ей покоя.
"За какие грехи Господь наградил меня этой ужасной мозолью?" – думала Марибель, морщась от боли.
Но девушка сама знала ответ. Это случилось после того, как она залезла в старый сундук, стоявший на чердаке. Он принадлежал ее отцу, и никому из домочадцев не разрешалось касаться его. Раз в год отец совершал определенный обряд. 1 октября он брал ключ от сундука, поднимался на чердак, запирался и сидел там часами. После возвращался весьма хмурый, и прибывал в таком настроении весь день.
Марибель с детства раздирало любопытство, что он там делает? И однажды ей все-таки удалось узнать. Ей было двенадцать, когда отец очередной раз закрылся на чердаке. Девушка взяла из сада длинную деревянную лестницу, подставила ее к окошку чердака, взобралась по ней и взглянула в окно.
Отец сидел возле открытого сундука, держа в руках какую-то вещь. Его голова была опущена, руки и плечи дрожали. Марибель стало не по себе. Еще никогда до этого она не видела его в таком состоянии. Ей на секунду стало очень стыдно. Именно тогда она поняла всю серьезность детской шалости. Она не просто втихомолку подглядывала за своим отцом, она бесцеремонно проникла в его ТАЙНУ, коснулось чего-то сакрального, того, что не имела права трогать.
И вдруг отец поднял голову и прошил ее таким острым, яростным взглядом, который девушка запомнила его на всю жизнь. Испугавшись, она опустила руки и через секунду оказалась на земле. Марибель получила сильный ушиб плеча, шишку на голове и пролежала в постели целую неделю.
Отец никогда не применял физические наказания в воспитании детей, но отказался даже заглянуть в ее комнату в течение этой недели. Марибель было невероятно жалко и одновременно стыдно за то, что она наделала. Но душевные терзания продолжались недолго. Уже через месяц ей захотелось узнать, что же хранится в этом сундуке.
Ее отец, граф Арчибальд Томсон, был весьма уважаемым человеком в Лондоне, состоял в палате лордов Парламента, был крупным землевладельцем, и, в связи с этим, весьма занятым джентльменом. Он редко находился дома, постоянно прибывая в разъездах.
И Марибель в один из дней, когда графа не было дома, не составило большого труда пробраться к нему в кабинет и отыскать там заветный ключ. Поднявшись на чердак, вся сгорая от нетерпения, она открыла сундук и...обнаружила там военную униформу. Это был красивый бархатный мундир с золотой вышивкой, белоснежная мужская сорочка, черные ботфорты и вычищенная до блеска шпага.
Удивлению девушки не было передела.
"Папа не служил, – думала она. – Кому же принадлежит эта форма?"
Марибель осторожно достала мундир, накинула его на себя и подошла к зеркалу. Перед ней стояла маленькая белокурая девочка. Но в этом мундире она выглядела такой большой, сильной и отважной, что у Марибель на мгновение перехватило дыхание. Ее ореховые глаза заблестели, кровь подступила к голове, щеки запылали огнем. Она широко улыбнулась, подбежала обратно к сундуку, обула ботфорты, взяла в руки шпагу и поднесла ее к голове. Солнечные лучи блеснули по лезвию, Марибель увидела в нем свое отражение.
В тот момент она почувствовала прилив такой силы и вдохновения внутри себя. Она выпрямила плечи, сделала несколько шагов вперед, высоко поднимая ноги и размахивая руками, и подошла к зеркалу. Девушка встала в позу, воткнув шпагу в пол и надавив рукой на крестовину. Ее лицо сияло.
– Наверное, так выглядел Фрэнсис Дрейк, стоя на своем капитанском мостике.
В этот самый момент в ее душе родилась одна маленькая, но сильная мечта, которую она хранила до настоящего времени.
Отныне чердак стал ее любимым местом для игр. Как только выпадала возможность, она бежала туда, надевала мундир, пыталась фехтовать, представляя себя капитаном корабля. Она чувствовала, как стоит у штурвала, ветер гуляет у нее в волосах, как она вместе со своей командой разбивает вражеские корабли, отважно сражается с пиратами, как открывает новые страны, путешествует по неизведанным местам.
София, старшая сестра Марибель, не разделяла ее странных увлечений, но всегда прикрывала ее проделки.
Неизвестно, сколько бы так продолжалось, но в один день граф Арчибальд застал свою младшую дочь на чердаке. Его гневу не было предела. Марибель никогда не видела его таким.
Ее отец не отличался излишней нежностью в воспитании, но таких, яростно-горящих глаз Марибель не забудет никогда. Он простил ее, когда она вторглась в его личное пространство, но это было уже слишком.
Девочке было месяц запрещено выходить из своей комнаты. Но Марибель сама придумала себе бОльшее наказание. Целую ночь она простояла перед образом святого Доминика из Кальзада, поклявшись никогда больше не открывать этот сундук. Она не понимала, почему так зол ее отец, что плохого в том, что она примерила на себе чужой костюм, но, все же, чувствовала себя виноватой.
С тех пор прошло больше шести лет. И вот в прошлом месяце, когда она очередной раз брала без спросу из кабинета отца подзорную трубу, ей на глаза попался старый ключ. Марибель терзали сомнения. Отец по-прежнему запирался на чердаке раз в год, но неужели только для того, чтобы рассматривать эту старую одежду? А, может, там появилось еще что-нибудь?
Уже через минуту она открывала крышку сундука. Все те же мундир, ботфорты и шпага. Марибель вытянула губы так, словно пыталась поцеловать воздух, как всегда, когда задумывалась о чем-то, и уныло вздохнула. Затем осторожно достала ботфорты и примерила. Ее нога выросла и они уже не казались ей такими большими, но почему-то стали очень неудобными.
"Может, другие? Нет, все те же".
Она сделал несколько шагов.
"Почему же в детстве мне было легче в них ходить?"
Марибель проходила в них несколько минут и вернула на место. А на следующий день на мизинце выскочил волдырь размером с палец. Он жутко болел, не давая покоя ни днем, ни ночью. Няня посыпала его каким-то порошком. Он сильно щипал, но разъедал мозоль. Затем она помазала палец кремом. Процедуры продолжались неделю. Мозоль уменьшилась в размере, но нарост оставался. Он мешал ходить, нога с трудом помещалась в обувь.
"Вот оно, Божье наказание за невыполненные клятвы".
Марибель стояла, опустив голову. Ветер ударил в лицо, и она опомнилась.
"Джек и Питер! – мелькнуло у нее в голове. – Должно быть они заждались".
И со всех ног она бросилась через ячменное поле.
А в это время на лесной лужайке за полем ее ожидали двое молодых людей.
Один из них, Джек Вэлс, был довольно высокий, с густыми каштановыми волосами, доходившими до плеч и бледно-голубыми глазами. Он был весьма миловидным, таким, на которого всегда обращают внимание юные леди на светских раутах. У него был небольшой слегка вздернутый нос, а глаза, хоть и были светлыми, но имели слегка раскосый разрез, словно в крови у него была смесь востока, что наряду с широким мужественным подбородком, придавал его внешности особый шарм.
Второй же, Питер Крозер, наоборот был невысокого роста, коренастым и с продолговатым лицом и большими серыми глазами. И всегда носил только коротко остриженные светло-русые волосы. На первый взгляд, он мог казаться весьма заурядной личностью. Но было что-то в этих больших пытливых глазах такое, что заставляло задержать на нем свой взгляд немного дольше, чем несколько секунд. А именно, невообразимый азарт, дикое желание в полной силе прочувствовать эту жизнь, испытать каждое ее мгновение, привлекали к нему большинство людей, в какой бы компании он не находился.
Питер лежал на траве, закрыв глаза и перебирая зубами соломинку.
Джек сидел рядом, держа в руках маленький сувенирный кораблик. Он внимательно рассматривал его, стараясь не упустить ни одну деталь, нежно провел пальцем по палубе и задумчиво улыбнулся.
– Скоро, Питер, скоро, – обратился он к невысокому парню.
Питер открыл глаза, вынул изо рта соломинку и сел на траву.
Вдали показалась фигура Марибель. Молодые люди улыбнулись и помахали ей рукой. А спустя несколько секунд Марибель Томсон собственно персоной стояла перед ними, тяжело дыша.
– Мой ужасный учитель музыки, – выпалила она, скривив лицо.
Марибель не лукавила. Она действительно не любила все общепринятые светские занятия, чем слыла весьма странной девочкой в своей семье. Вместо вышивания и нарядов ее интересовала верховая езда и фехтование. А уроки танцев и музыки она воспринимала, в связи с ее полом и положением, как обязательную пытку.
Девушка села на колени, переводя дыхание. Молодые люди переглянулись, лукаво улыбаясь. Она заметила это и посмотрела на них так, словно ждала какого-то ответа. Но они предательски молчали, интригуя ее.
– Ну? – не выдержала Марибель, сгорая от нетерпения.
– Скажи ей, Джек, – обратился Питер к своему другу.
– Я предоставлю эту честь тебе, – ухмыльнулся тот.
Марибель готова была их растерзать в ту же минуту.
Питер выждал несколько секунд, а потом заявил:
– Завтра нам назначена встреча с самим сэром Робертом Уолполом лично!
Марибель словно обдало жаром. Она вся засветилась от счастья, закрыла рот руками, а затем резко подняла их вверх и издала восторженный крик.
– Да!!!
Ей хотелось прыгнуть до небес, а вместо этого она ползком добралась до Питера, легла на спину и положила свою голову ему на колени. Она смотрела в небо, продолжая восторженно улыбаться, но мыслями уже была далеко отсюда.
– Наконец-то, – девушка не могла поверить своему счастью. – Мы поплывем на большом корабле далеко-далеко за горизонт, увидим столько красивых неизведанных мест и сколько еще откроем.
Она сглотнула слюну, предвкушая что-то великое. Внутри она испытывала невероятное возбуждение. Конечно. Ее мечта, ее самое сильное желание, которое она вынашивала столько лет, было почти у нее в кармане.
Питер и Джек ухмыльнулись и встретились взглядами. Они желали ей что-то сказать, но не решались сделать этого. Им не хотелось лишать ее сейчас этого сладкого ощущения победы. Но все же сделать было нужно.
– Марибель, – первым начал Джек, – мы посовещались и решили, что если нам все-таки удастся организовать эту экспедицию...
– Конечно, удастся! – Марибель закрыла глаза и расплылась в улыбке. – Я верю в вас, ребята.
– В общем...– он нерешительно продолжил, – ты останешься дома.
Марибель вытаращила глаза, соскочила с места, словно ошпаренная кипятком, и странно посмотрела на друзей.
– Что?!
– Понимаешь, это будет слишком долгое и трудное путешествие. Тебе оно не под силу.
Марибель растерялась, не веря своим ушам.
– Джек прав, – поддержал Питер. – Это очень опасно. Гибралтар только вошел во владения Великобритании. Мы не знаем, что нас там ждет.
– Дорога обещает быть невероятно сложной. Любое путешествие является тяжелым испытанием для женщины, особенно такой хрупкой, как ты. Это было не простое решение, но мы, посовещавшись, приняли его с Питером только лишь потому, что любим тебя и не хотим навредить.
Марибель нахмурила лоб, и между бровями появилась складка. Она сделала несколько шагов назад, словно как от прокаженных, вытянула правую руку вперед и оттопырила указательный палец.
– Это, что шутка такая? А, я поняла, вы шутите надо мной. Мне следует дать вам за это хорошую взбучку. Ну, да ладно. В связи с этой хорошей новостью я вас прощаю.
Но Джек и Питер не собирались шутить. Они снова переглянулись, а затем оба посмотрели на нее в попытке подобрать нужные слова, чтобы убедить свою подругу. У них был такой стыдливый, извиняющийся взгляд, что девушка сразу обо всем догадалась.
"Они не шутят", – испугалась Марибель. В груди у нее все сжалось. Она была словно маленький ребенок, у которого перед носом покрутили конфеткой, а затем забрали ее. Марибель не верила, что это говорят ее друзья.
– Еще чего! Даже не подумаю! А как же наша дружба? Вы придаете ее? – она попыталась использовать все возможности, чтобы переубедить их. – Мы мечтали об этом с детства! Это было наше общее желание. А теперь вы решили избавиться от меня. А как же наша клятва "Быть вместе всегда"? Ну, уж нет! Так просто вы от меня не отделаетесь.
– Твой отец будет против, – Джек вынул последний козырь.
Глаза Марибель вдруг заблестели, а на лице появилась игривая улыбка.
– А вот это уже твоя задача, убедить его.
Она облегченно выдохнула и достала из-за пазухи смятый конверт.
– У меня для тебя кое-что есть.
Девушка повертела им в руке, поднесла к носу и вдохнула приятный запах бумаги.
– У-у, от Софии.
Джек напрягся.
– Дай мне письмо, – он протянул свою руку.
– Поговори с папой, – Марибель сверкнула белоснежными зубами.
Джек попытался отобрать конверт, но она спрятала его за спину.
– Поговори с папой.
– Ах, ты, шантажистка!
Джек сделал вид, что сердится. Но на самом деле, ему хотелось улыбаться. Он сделал несколько шагов вперед, но девушка отскочила от него, весело смеясь, затем резко повернулась и побежала наутек. Джек побежал за ней вдогонку, поймал, выхватил конверт, взял его в зубы, а сам перевалил Марибель через плечо и понес обратно на поляну. Марибель визжала, боясь щекотки. Джек весело улыбался.
Питер поднялся с земли, отряхивая колени, и устало зевнул.
2
Альберт Крамб слегка выпрямился и потянулся. От долгой езды в карете он порядком утомился, а спина невероятно ныла. Он был высокого роста, порядка шести футов с лишком, поэтому в тесном маленьком экипаже в долгой дороге ему было весьма непросто.
Альберт имел важный представительный вид. Ему было около сорока лет, крупный, широкоплечий и по всем параметрам красивый мужчина. У него было мужественное, брутальное лицо, прямой нос, черные, как уголь глаза и, наряду с густыми бровями и не менее черными ресницами, его взгляд казался острым и даже пронзительным. Высокий лоб, коротко остриженные волосы, цвета воронова крыла, массивная квадратная челюсть, крепкое мускулистое тело. Он напоминал война, греческого бога. Но, на самом деле, был баронет, состоятельный, влиятельный, расчетливый.
Крамб выглянул в окно. Его карета проехала поле и въезжала в Лондон. Он облегченно выдохнул. Наконец, его мучениям пришел конец.
Он вел беседу с сидящим напротив седовласым стариком. Тот хоть и казался человеком не менее знатным, в компании с Альбертом вел себя неуверенно, осторожно и было заметно, как он старается ему угодить.
Рядом с баронетом сидела его младшая сестра Кезайя, женщина тридцати лет. Она была одета в мужской костюм, но чувствовала себя в нем совершенно уверенно. Голову ее покрывала треуголка. Она имела ярко-рыжие волнистые волосы, которые были настолько густыми и упругими, что торчали из-под головного убора почти горизонтально. Кезайя имела злобное, надменное выражение лица, острый маленький нос, ярко-выраженные скулы и тонкие губки, а зеленые, почти бирюзовые глаза, напоминали взгляд коршуна при атаке. Когда она улыбалась, а происходила это крайне редко, ее лицо приобретало крысиный оскал. Она всю дорогу пристально наблюдала за собеседником своего брата, не спуская с него глаз ни на секунду.
– Сэр Альберт, – продолжал старый мужчина, – я думаю, моя миссия в этом деле почти закончена. Я уже сделал все необходимые распоряжение, раздал нужные суммы, чтобы на ближайших выборах вы смогли выдвинуть свою кандидатуру в члены Палаты общин.
– Выдвинуть – не значить попасть. – Альберт говорил медленно, уверенно, почти растянуто, как бы стараясь показать свое превосходство в этом диалоге. На его лице время от времени проскальзывала высокомерная улыбка.
Старый мужчина пожал плечами.
– И как вы расцениваете мои шансы? – Альберт посмотрел ему прямо в глаза и в них сверкнул, ядовитый блеск.
– Высокие, но...
– Но?
Старый мужчина поежился.
– Я вас предупреждал, что ваши территориальные владения не так велики, как хотелось бы. Дело сейчас обстоит так, что хозяин, пусть даже самых привлекательных лугов, может остаться не у дел. А владелец тенистых рощ, оврагов и болот пройдет лишь потому, что в территориальном отношении его топи оказываются шире.
Крамб выглянул в окно. Вдали виднелось здание Парламента. Альберт лукаво улыбнулся.
– Ну, вы же знаете, дорогой друг, что нам с сестрой, – Альберт переглянулся с Кезайей, и в его голосе появились властные нотки – просто необходимо мое попадание в Парламент.
– Есть много разных способов приумножить владение в короткие сроки.
– Назовите самый простой.
Седовласый мужчина задумался.
– Выгодная женитьба.
Альберт выдержал паузу, как бы переваривая поступившую информацию, а потом громко расхохотался. Кезайя лишь злобно ухмыльнулась.
Марибель настроила подзорную трубу так, чтобы в ней отчетливо был виден сэр Роберт Уолпол, первый премьер-министр Великобритании. Его голова, глаза, нос, а главное рот. Уж если, она, сидя на чердаке старого обветшалого, но очень высокого дома, находящего через две улицы от здания Парламента, не может слышать, что он говорит, то хотя бы будет видеть и понимать.
Сэр Роберт Уолпол сидел за столом в кресле в своем кабинете. Холеный, пузатый, в парике вместо волос и с масленой улыбкой на лице, премьер-министр был весел и игрив. Окинув легким взглядом кабинет, он попытался усесться удобнее. По всему его виду было понятно, что он был весьма доволен и горд тем, что случилось с ним пять лет тому назад, когда он занял этот руководящий пост.
Дверь кабинета открылась, из коридора послышался громкий голос:
– Мистер Вэлс и мистер Крозер!
Джек и Питер осторожно вошли, встали в середину зала и поклонились.
При их виде Марибель ахнула.
– Что там? – испуганно спросила ее сестра София, стоящая рядом.
– Вошли! – декларировала Марибель.
– Исуси, – София перекрестилась и опустила голову.
Сэр Роберт Уолпол оглядел их с ног до головы. С его лица не соскальзывала глумливая улыбка. Он выпрямился вперед и сложил ногу на ногу.
Джек и Питер стояли посреди кабинета с высокими потолками, красивыми драпированным шторами на окнах и треугольной плиткой на полу, как вкопанные. Каждый из них знал, что оказаться на приеме у премьер-министра, говорить с ним лично, таким людям, как они, это не просто большая удача, а настоящее чудо. И каждый в душе догадывался, кому они обязаны этим невероятным подарком.
Питер Крозер был сыном простого священника, но очень одаренным мальчиком. Его отец дважды принимал участия в колонизационных экспедициях в Вест-Индию и оба раз брал сына с собой. Питер, будучи еще ребенком, начал, интересоваться флорой и фауной этого мира. Там в далекой Америке, он собирал семена и листья растений, корни и цветы, ухаживал за ними, пытался проращивать, проводил свои исследования. А полученные результаты старательно записывал в свою тетрадку. Уже к семи годам он прославился тем, что стоя на пороге церкви его отца, читал лекции прихожанам по ботанике и показывал результаты собственных экспериментов. После была школа и отличный колледж, но испытавший в детстве возможность путешествовать и заниматься наукой, он так и не смог свыкнуться с должностью конторского служащего.
Джек был сыном прислуги, но о своем истинном происхождении мог только догадываться. Кем был его настоящий отец, он не знал. Мать никогда не отвечала на эти вопросы. Было лишь известно, что она проработал определенный срок в качестве служанки в доме очень влиятельного господина, забеременела и была вынуждена покинуть этот дом. Но без гроша за пазухой не сталась. Совсем наоборот. Почти не работая, на удивление всем соседям, она смогла отдать сына в одну из престижнейших школ Лондона. А уже в четырнадцать лет одаренный мальчик получил предложение, учится в университете Глазго. А спустя еще шесть лет ему было предложена должность лектора по медицине в этом же университете. Да и вообще, в его жизни как-то странно происходили чудеса. Стоило Джеку лишь озвучить свое желание, как оно исполнялось в мгновение око. Хотя парню это очень не нравилось. Он знал, что является достаточно умным и образованным, чтобы всего добиться самому. Но, все же, рассказав однажды о желании плыть вместе с Питером на Гибралтар своей матери, а спустя несколько месяцев получив возможность встретиться с премьер-министром лично, они вместе с другом решили, что не будут упускать этот шанс, хотя и поклялись, что в последний раз в жизни используют такую сомнительную помощь.
И вот, стоя перед сэром Робертом Уолполом в нескольких шагах, каждый из них в душе понимал, что результат по их вопросу, скорее всего, будет положительным. Но, все же, дрожь в коленях почему-то не проходила.
Премьер-министр еще раз посмотрел на них, но в его глазах появилось что-то новое, необычное, что сразу было ими замечено. Сэр Роберт Уолпол посмотрел на карту на своем столе.
– Так значит, очередная экспедиция на Гибралтар? – спросил он, откидываясь на спинку кресла. – И что же заставило таких молодых людей думать о такой возможности.
Джек и Питер переглянулись.
– Мы э-э-э давно мечтали и...– Питер сглотнул, не зная как продолжить.
Они так долго репетировали это встречу, но сейчас, казалось, потеряли дар речи. Но, на удивление, премьер-министр помог им.
– Я слышал, у вас имеются какие-то хм...образцы.
Услышав эти слова, молодые люди мгновенно вышли из ступора. Питер кивнул другу, и Джек сделал шаг вперед. Он медленно подошел к столу сэра Роберта, открыл свой дорожный портфель и достал оттуда маленькую картонную коробку. Он открыл ее, и при виде содержимого премьер-министр брезгливо сморщил нос.
– Что это? – спросил сэр Роберт Уолпол, разглядывая останки засохшей тушки какого-то мертвого насекомого, у которого явно не хватало крыльев и нескольких лап.
Джек хотел ответить на латыни, но вовремя опомнился и произнес на родном языке:
– Мы назвали его восьмилапый жук-медовик, – осторожно начал он. – Как нам удалось выяснить, они обитают именно на Гибралтаре, и пару таких особей нам случайно удалось получить благодаря нашему общему другу.
Джек посмотрел на Питера и продолжил.
– Дело в том, что...один друг мистера Крозера...матрос, его корабль вернулся оттуда в прошлом году, нашел в своей каюте этих славных малых, – он указал рукой на скрюченную тушку жука. – И сразу же отдал их Питеру, так как знает, что он увлечен такими вещами.
Джек перевел дух.
– Мы слышали об этих насекомых из рассказов людей, бывавших на Гибралтаре. Мол, кусаются они так, что огромный красный волдырь по виду напоминающий лепешку жутко зудит и не проходит две недели. Из этого мы сделали вывод, что жуки содержат яд, и решили внимательно их изучить. А в итоге выяснили одну занятную вещь.
Джек порылся в своем портфеле и достал оттуда пухлую тетрадь, от и до исписанную его исследованиями.
– Нам удалось изучить вещество, которое выделяют эти насекомые, и выяснилось, что яд мог бы использоваться в медицине для наружного применения для лечения разных видов болей на теле. Если правильно приготовить мазь. Но нам необходимо время, средства и, конечно, материал. Поэтому мы и просим вас о помощи. Только там, в непосредственных условиях обитания этих насекомых, мы сможем закончить наше исследование и добиться результатов.
Джек замолчал, собираясь с мыслями и давая возможность сэру Роберту Уолполу переварить полученную информацию.
Премьер-министр приоткрыл рот и о чем-то задумался. Его лицо вдруг приобрело серьезный, даже строгий вид. Он поднял голову и посмотрел им прямо глаза.
– Кто вы такие и цель вашего визита мне было известна заранее. Меня интересует другое, – он начал говорить медленнее, местами почти протяжно. – Почему решили, что именно ВЫ... – премьер-министр подбирал слова, слегка окинув их небрежным взглядом, – с вашим статусом, возрастом и тем багажом знаний, каким располагаете на данный момент, способны возглавить такого рода мероприятие?
Молодые люди растерялись. Было заметно, что они не были готовы к такому вопросу.
Марибель взвизгнула и прикрыла рот рукой. Стоящая рядом София испуганно напряглась.
– Боже, что там? – она посмотрела на Марибель так, словно у нее вот-вот выскочит сердце из груди.
Марибель чувствовала тоже самое. Она понимала, что одно неверное слово, и они лишатся своей мечты раз и навсегда. Но, зная, как сильно сейчас переживает София, решила не подавать виду. Девушка отвела голову от подзорной трубы, посмотрела на сестру и нервно улыбнулась.
– Все в порядке. Но не мешей мне, пожалуйста. Язык жестов – сложная наука.
София облегченно выдохнула, а Марибель снова уставилась в трубу. Одной рукой она нащупала под платьем свой крестик и сжала его.
"Давай, Джек. Ты сможешь. Я верю в тебя, брат".
Джек молчал несколько секунд. Его рот был напряжен, глаза опущены и бегали по полу, пересчитывая треугольники на плитке. Питер хотел ему помочь, но не мог подобрать нужные слова.
"Только начни, – думал он, – я подхвачу. Только не молчи".
Марибель затаила дыхание.
Джек выдержал паузу, слегка покачав голову, как будто соглашаясь с услышанным. Затем резко поднял подбородок, расправил плечи и пристально посмотрел на премьер-министра. На его лице появилась какая-то странная внутренняя сила, легкая, еле уловимая. Он ослабил рот, и глаза его загорелись.
– Да, конечно, вы правы, сэр, – спокойно начал он, еще пару раз покачав головой. – Возможно, мы не так опытны, как многие наши коллеги. Но как и когда еще мы сможем доказать свою преданность Британии, свое желание служить короне, как ни сейчас. Пока мы молоды и отважны, пока между нами и нашим желанием принести пользу Родине, не стоят возрастные, надуманные преграды и комплексы, пока наше пусть молодое, самоуверенное безрассудство кипит в крови, мы готовы действовать и сделать все от нас зависящее во благо нашей великой Державы.
Роберт Уолпол слегка поднял одну бровь и усмехнулся, в его глазах появилась лукавая искра. Стало понятно, ему понравился ответ.
Питер облегченно выдохнул, а Марибель закрыла глаза. На мгновение, она подумала, что теряет сознание. Таким сильным было ее напряжение.
– Что ж, – ответил премьер-министр, – похвально. И все же, я думаю вам известно, что после Утрехтского мирного договора наши внешне политические отношения с Испанией продолжают быть довольно напряженными?
Джек и Питер кивнули.
– Тогда, я думаю, вы понимаете, что было бы весьма не разумно тратить лишние средства казны на науку, когда они могу понадобиться... – Роберт Уолпол скривил лицо, ощущая внутреннюю неприязнь от произносимых слов, -...могут понадобиться в войне. Логично будет решать более важные проблемы, чем изучение неизведанных насекомых для пользы в медицине.
В кабинете воцарило напряженное молчание. Премьер-министр облокотился на стол, согнул левую руку в локте, положил на нее подбородок и серьезно посмотрел на молодых людей.
Джек нахмурился.
Но тут в беседу вступил Питер. Он сделал несколько шагов вперед, гордо выпрямил грудь и, на секунду, даже стал выглядеть одного роста с Джеком.
– Война, как не прискорбно это звучит, была всегда, в любую эпоху. Она есть обычное явление в развитие любого цивилизованного общества. Но прогресс страны не следует замедлять из-за военных действий, развитие науки не должно страдать из-за влияния на нее внешне политических факторов. Нам просто необходимо доскональное изучение флоры и фауны Гибралтара, как еще одной жемчужины в короне нашей Великой Державы.
Сэру Роберту Уолполу пришлось опустить голову, чтобы спрятать улыбку, расплывшуюся на его лице. Дерзкие ребята! Ничего не скажешь.
Он помолчал примерно минуту. Казалось, его вполне убедили их слова, но что-то, все же, останавливало. Он повернул голову к окну, сделал глубокий глоток воздуха, а затем тихо произнес, так и не повернув к ним своей головы:
– Можете собирать команду.
Радости Джека и Питера не было предела. Их лица сияли абсолютным счастьем. Они издали воодушевленный возглас, обнялись и похлопали друг друга по плечам. Питер повернулся к окну и рукой подал знак Марибель. Девушка замерла на месте, а молодые люди раскланялись и, смеясь, вышли в коридор.
Сэр Роберт Уолпол продолжать сидеть, неподвижно, погрузившись в свои мысли. Только Богу было известно, что творилось у него в голове. Мальчики казались ему слишком юными для такой работы, но их дерзость и жажда приключений нравились премьер-министру. Он вспомнил себя в их годы и печально улыбнулся. Это путешествие было ни только весьма сложным, но и опасным. Два последних британских корабля, следующих на Гибралтар пропали без вести. Просто не пришли в порт. Сэр Роберт Уолпол терялся в догадках. Черные, не всегда правильные мысли приходили к нему в голову.
"Что ж, они хотя бы молоды и сильны, и смогут за себя постоять. А в обратном случае..."
Он оторвал глаза от окна, навалился на спинку кресла и ушел в свои мысли.
Карета Альберта Крамба, проехав по узкой улице, остановилась недалеко от здания Парламента, прямо напротив старого обветшалого высокого дома. Все трое пассажиров вышли наружу. Дорога заняла у них много времени, и их тела устали от постоянной тряски.
Старый мужчина вдохнул глоток свежего воздуха и выпрямился. Альберт Крамб потянулся, ухватился руками за плечи, слегка помассировав их, и дернул головой влево и вправо. Его глаза загорелись жадным огнем при виде здания Парламента, а на лице выступила довольная улыбка. Кезайя заметила это и надменно ухмыльнулась.
