Текст книги "Помощница особого назначения (СИ)"
Автор книги: Ксения Болотина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 6
Тишина, ни орущего будильника, ни подозрительного шума, даже… я аккуратно прощупала рукой половину кровати за спиной, пусто. Ну надо же, ничего необычного, странно.
Вчера я уснула за столом, но то, что ледяной отнес меня в спальню и опять создал максимальные для удобного сна условия, воспринималось чем-то нормальным, не в первый раз.
Подтянула сползшие из-за распущенного шнурка на бедра штаны, поправила топ и, помня о вчерашнем неожиданном вторжении начальника, отправилась переодеваться и приводить себя в порядок в ванную комнату.
В квартире никого не оказалось, значит, уже ушел на работу. Я соорудила себе несколько бутербродов, сделала кружку кофе и отправилась в кабинет. Не стоит испытывать терпение начальства, я хоть и дома, но работу никто не отменял.
День пролетел незаметно. Заказала доставку папок, разобрала и разложила документы. Несколько раз порывалась позвонить и спросить, что делать с детскими рисунками, которые неожиданно отыскались среди кипы деловых бумаг. Но каждый раз не решалась и в итоге, сложила рисунки в отдельную папку. Протирая пыль с доступных поверхностей, все гадала, кому же принадлежат эти художества? О личной жизни своего начальника я не знала абсолютным счетом ничего. Кто знает, может быть, он даже женат? Хотя кольца на пальце я у него не наблюдала, да и не притащил бы он меня в этом случае в свою квартиру, а жил бы с женой и своим ребенком. Скорее всего, разведены, это отлично объясняло найденные рисунки при отсутствии в доме ребенка. Видимо, начальник забирает свое чадо к себе только по определенным дням. Интересно, у него сын или дочь? По рисункам судить сложно, скорее всего, рисовавшему малышу не больше трех годиков или около того. К мысли о малыше я отнеслась на удивление спокойно, чего не скажешь про мысли о его хоть и бывшей, но все же жене.
Разозлившись на себя за такие мысли и тем более непонятные чувства, закинула тряпку, которой стирала пыль обратно в ведро и решила, что с него хватит и такого порядка. Горничной я не нанималась, а вот кушать хотелось очень.
Потопала на кухню с мыслями соорудить себе новые бутерброды и отправиться отмокать в ванной. Пришла, огляделась, вытащила колбасу, сардельки, нарезку, копченую курочку, маринованные огурчики и так увлеклась, что опомнилась лишь тогда, когда стояла у плиты и, вооружившись поварешкой, наливала в тарелку ароматную солянку.
– А меня накормишь?
Взвизгнула, резко оборачиваясь, и, действуя на голых инстинктах, огрела поварешкой источник своего раздражения, стоявший в полушаге за моей спиной. Сдавленное «ох!», звон разбившейся тарелки и мое громкое шипение от обожженной ноги слились в один чудовищный и крайне громкий шум.
И глазом не успела моргнуть, как оказалась сидящей на кухонной стойке, да еще и с задранным по самое «не могу» сарафаном.
Открыла рот, но все возмущения замерли на губах с первым прикосновением ледяного к моему обожженному бедру. Длинные пальцы с поразительной нежностью скользили по коже, тонкая морщинка между бровей говорила о том, что Артему Владимировичу совсем не нравится то, что он видит. А мне было плевать на боль и жжение. Дыхание с трудом покидало легкие.
Руки у него совсем не холодные, а очень даже теплые и такие нежные. Сглотнула, понимая, что только что переступила ту незримую черту, за которой ледяной превращался из ледяного начальника в простого и очень симпатичного мужчину с замашками тирана.
Совсем из ума выжила, нашла, на кого заглядываться! Экстрима захотелось, надоело нормально жить? Поселилась в чужой квартире, и мозги перестали работать. А ну взяла себя в руки и вспомнила про свою мечту! Я ругала сама себя, стараясь не обращать внимания на легкие поглаживания пальцев, а поглаживали они уже совсем другую конечность, не травмированную.
Опустила взгляд и столкнулась с таким обжигающим огнем в серых глазах, что дернувшись, едва не слетела с кухонной стойки.
– Не двигайся, – пригвоздил меня уже хмурым взглядом начальник и для верности еще и ногу чуть выше колена сжал.
Сижу ни жива ни мертва, дышу через раз, а глупое сердце отбивает чечетку, и не поймешь, из-за страха, смущения или того приятного тепла, что расползается по телу от его горячей ладони.
– Настёныш, привет. Слушай, что делать при ожогах?
– Что-то серьезное, где обжегся, как умудрился? – послышались взволнованные возгласы в телефоне.
– Не паникуй, не я. Просто скажи, что делать?
– Все настолько серьезно? Таким взволнованным ты был разве что тогда, когда звонил мне сказать, что мелкая навернулась с качели и расшибла себе лоб.
– Вот ты мне и скажи, насколько все серьезно! – не выдержав, огрызнулся в трубку начальник.
– Фото отправь, – пропал из голоса девушки шутливый тон.
Пока до меня доходил смысл сказанных слов, Артем Владимирович быстренько развернул телефон и, сделав несколько снимков внутренней части моего бедра, активненько застучал по клавишам.
– Готово, – отчитался и замер, ожидая вердикта.
– Ну-у, как тебе сказать, – послышался заунывный голос из телефона. – Могло быть и хуже, но, увы, ногу уже не спасти, придется ампутировать.
Начальник после таких слов нервно дернулся и затравленно взглянул на меня. А я сижу и икаю, нервно так, истерично, и хихикаю. В том, что у девушки, с которой он сейчас разговаривает, отличное чувство юмора, было понятно сразу.
– Анастасия! – зарычал ледяной в трубку. Видимо, дошло, наконец, что над ним безбожно прикольнулись.
– А ножки ничего так, и, судя по обстановке, больная сейчас у тебя дома. Неужели я дожила до того момента, когда непробиваемая глыба льда дала трещину, и ты наконец-то привел к себе домой девушку?! Я просто обязана теперь с ней познакомиться! – со скоростью миллион слов в минуту тараторила девушка, доводя начальника до точки кипения.
– Не буду сидеть с мелкой, – одной фразой убил он веселье на том конце телефона.
– Ты не можешь так жестоко со мной поступить, знаешь же, что мелкая не переносит чужих, вся в тебя пошла, между прочим! – запричитала девушка.
– Вот именно поэтому я тебя прошу очень хорошо подумать над твоими следующими словами, – ничуть не растрогался ледяной.
– Жить будет.
– Настя, чтоб тебя! – окончательно озверел начальник.
– Да нормально все с ней, нормально! Смажь ожог спасателем или любой мазью после ожогов, и все пройдет, поболит, правда, несколько дней, и лучше не раздражать ожог трением ткани. Пусть она шортики короткие наденет, что ли. А как зовут девушку?
– Все, Насть, пока и спасибо, – недовольно буркнул в трубку.
– Я заеду на днях в гости! – прокричала девушка и тут же сбросила звонок, оставив начальство так и стоять с открытым ртом и повисшим в воздухе отказом.
Сижу и тихо давлюсь смехом, на душе как-то сразу полегчало. Сам собой прояснился вопрос с рисунками и ребенком, а с бывшими женами так не разговаривают, больше похоже на общение с сестренкой.
Вскрикнула от неожиданности, оказавшись на руках Артема Владимировича. Летний сарафан задрался еще сильнее, а щеки залил румянец смущения.
– Сильно болит? – по-своему воспринял мой короткий вскрик мужчина, опуская меня на диван.
– Нет, почти не болит, – я старалась успокоить начальника, а сама нервно поправляла сарафан, пытаясь прикрыть все стратегически важные места и ноги. – Так, немного жжется. Правда, все в порядке.
– Не стоит, – перехватил мою руку, не дав прикрыть тканью обожженный участок. – Настя сказала не раздражать лишний раз ожог, она врач, педиатр, но ожоги – они и у детей ожоги. Сейчас схожу в аптеку и куплю нужную мазь.
– Не стоит, – остановила я мужчину, схватив его за руку, и тут же отдернула свою своенравную конечность, когда поняла, кого так неосмотрительно схватила. – Не надо никуда идти, я сама, у меня в комнате есть нужная мазь, – бормочу все тише, теряясь под его пристальным взглядом.
– Ну, тогда пойдем лечиться в твою комнату, – тихо посмеивается начальник над моей растерянностью и снова тянет ко мне ручки.
Да что ж такое-то! Возмутиться не успеваю, тело действует само по себе, отползая как можно дальше от загребущих рук начальника. Взял тоже моду, чуть что, так на руки, а я что, я же женщина, и мне, в конце концов, приятно такое обращение. А он начальник, и от него зависит моя зарплата и, как следствие, будущая квартира. Значит, выкидываем из головы всю дурь, вытираем розовые сопли и выкидываем того же цвета очки!
– Оксана Александровна, – издевательски тянет этот горе-искуситель. – Вы куда ползете?
Вот честно ему ответить или просто промолчать?
– Туда, – машу рукой на другой конец дивана. И что ж он такой большой и длинный.
– А зачем? – спрашивает с серьезным лицом, но я-то по себе знаю, что губа у него дергается не просто так. Весело ему, значит.
Притащил, детина эдакая, к себе домой хрупкую, невинную, неиспорченную девочку-тростиночку и нагло пытается совратить! И не беда, что я уже давно не невинна, ну и не совсем тростиночка, главное, не испорчена. Факт совращения на лицо!
Задумалась, а можно ли назвать совращение преступлением, особенно когда жертва совсем не против телом, но активно сопротивляется головой?
– А что там? – уже не таясь, улыбается мужчина, наслаждаясь моей тихой паникой.
– Там мазь чудодейственная, – пищу и продолжаю упорно ползти дальше. – А вам бы на кухню, к холодильнику, – настоятельно советую, глядя на красный бугорок у него на лбу.
– Зачем? – искренне удивляется Артем Владимирович и снова тянет ко мне ручки, большие такие, с внушительными мышцами, виднеющимися из-за закатанных рукавов рубашки. – Давайте, Оксаночка, я вас лучше донесу, чтобы ожог не раздражался от трения, заодно и намазать помогу, – и выразительно так смотрит на мое оголенное бедро.
– Спасибо, – пытаюсь возникать слабым голосом. – Уже помогли, больше не надо,
– это я так ему намекаю, что нефиг было ко мне подкрадываться! Мы, женщины, народ нервный, оттого и непредсказуемый.
– Вы меня в чем-то обвиняете? – улыбается еще шире и, ой, мамочки, встает коленом на диван, медленно наклоняясь ко мне!
– Да что вы! Как я могу?! – восклицаю голосом, полным ехидства, и сморю на него невинными глазами. Несколько раз взмахиваю ресницами и, понимая, что не прокатило, продолжаю ползти дальше.
– Вас явно что-то не устраивает, – он схватил рукой меня за лодыжку и со злорадной усмешкой потянул к себе.
– Да нет! Что вы?! – истерично воскликнула я, вяло отбрыкиваясь свободной ногой.
Пнуть бы посильнее, да, боюсь, прибавившегося к шишке синяка ледяной явно не оценит, и попаду я тогда по полной программе.
– А если уберете свои руки, будет вообще замечательно! – срываюсь на писк, когда его рука оказывается на моем колене.
– А если нет? – мурлычет мужчина своим сексуальным голосом с легкой хрипотцой. «Не о том думаешь, не о том!» – проснулся во мне здравый смысл.
– Артем Владимирович, – взмолилась я не своим голосом. – Отпустите меня, пожалуйста.
– А твои глаза кричат «продолжай». Кого мне слушать, Оксаночка? – выдохнул он мне в губы последний вопрос.
– Врут они все, Артем Владимирович, врут, – нервно дергаю головой.
Понимаю, что это я сделала зря, только после его шипения на вдохе и моего стона боли на выдохе.
Начальник сел на диван подальше от меня, с осуждением потирая шишку. Сижу рядом и потираю свой лоб, шишки у меня, конечно, не будет, но ледяному не повезло, дважды в одно место угодила.
А папа мне еще твердил, что я ни разу ни снайпер!
– Я сейчас лед принесу, – подрываюсь с места.
– Стоять! – рычит начальство и нервно косится на меня. – Мне уже страшно даже думать о том, что будет происходить дальше. С твоими-то талантами.
Итог наших незапланированных боев: я остаюсь сидеть на диване после десятиминутных споров, начальство идет ко мне в комнату за мазью.
Подумала пойти достать ему льда, больно же, а нам завтра работать, еще и совещание, как на него сотрудники будут смотреть? Великое и неприступное начальство с шишкой, где это видано.
Посмотрела на холодильник и… удобнее разлеглась на диване. Ждать мне долго, если он, конечно, не догадается притащить мне весь чумодан, а ждать с удобствами веселее. Сказал сидеть, значит, буду сидеть, сам напросился, сам пусть и разбирается со своей шишкой.
Итог: пятнадцать минут ожидания, воющий на все лады от голода желудок и хмурый начальник с чумоданом в руках. Надо же, додумался все-таки!
Посмотрела на его хитрую морду лица, не к добру это, ох не к добру.
Достала из чумодана мазь и понеслось.
– Верните мазь, – кто ж знал, что он может быть таким быстрым!
– Я всего лишь хочу тебе помочь, – и медленно наступает, довольно щуря глаза.
Я покосилась на другую сторону дивана. Это мне что, теперь обратно ползти?
– Я сама в состоянии позаботиться об ожоге, – честное слово, будто у меня не легкий ожог на ноге, а как минимум обожжено все тело и, судя по наглым действиям со стороны начальника, еще и половина мозга!
Раздул из мухи слона! Еще немного, и можно будет снимать бразильский сериал под многообещающим названием «Обожженная в ночи».
Хихикнула и, воспользовавшись заминкой начальства, выхватила у него мазь. Теперь главное – успеть добежать до кухонной стойки, а ну как вздумает опять на руках таскать!
Первые несколько шагов получились легкими и резвенькими, остальные дались не так легко. Жжение усиливалось, злость на напугавшее меня начальство росла, но до кухни я добралась, это радовало. Правда, недолго, ровно до того момента, как…
– Да отстаньте от меня, в конце концов! Сами бы лучше договор почитали! Идите вы… вон, – мотнула головой, указывая на холодильник. – Льда к больной голове приложите.
Артем Владимирович задумался о договоре, потом, видимо, понял, что я хотела этим сказать, и, сузив глаза, пошел штурмовать холодильник.
Сидим по разные стороны кухонной стойки. Начальство прикладывает к шишке лед и морщится с постоянной периодичностью. Я с блаженным выражением лица наслаждаюсь тем, что жжение постепенно сменяется приятной прохладой.
Молчим, косясь друг на друга, общаются наши желудки, устроившие знатную перекличку. Ледяной нет-нет, да и поглядывает на кастрюлю с солянкой, но, видя валяющуюся на полу поварешку и осколки тарелки, морщится и качает головой.
Решила-таки сжалиться и накормить несчастного. Встала и для начала принялась убирать лужу солянки с осколками. Начальство нервно реагировало на каждое мое движение, а приметив в моих руках опасное оружие в виде поварешки, пересело подальше. Хотя солянку уплетал за милую душу и даже не побоялся попросить добавки.
Оставшийся вечер и ночь прошли без происшествий. Артем Владимирович обидевшись, а быть может, из опасений за свою жизнь, скрылся у себя в кабинете и больше не показывался. Я же, оставшись опять без ванны с ароматной пеной, наскоро ополоснулась в душе и отправилась спать. Для разнообразия сама дошла до кровати и даже переоделась в милую пижамку.
Утро тоже прошло без происшествий, привычные противные скрежет и завывания подняли с постели. К тому моменту, как выползла из комнаты, начальства в квартире уже не было. Если бы не музейная обстановка, можно было бы подумать, что я в своей старой квартире.
Добежала до работы минут за десять, начальник-то живет практически в соседнем здании. Поднимаясь в лифте, едва не ткнула привычную кнопку пятнадцатого этажа, в самый последний момент вспомнила, что мы переехали.
Двери лифта распахнулись, а вместе с ними и мой рот. Вот это ничего себе! Вот это да!
Большая светлая просторная приемная поражала своей сдержанной роскошью. А вот наличие двух дверей вместо одной озадачило, и нет бы прибить таблички, так начальству же не по статусу.
И тут меня озарило, и в голове стала складываться довольно печальная картина. Итак, что мы имеем?
Начальство – две штуки.
Двери – две штуки.
Приемная – одна штука.
Мое рабочее место, стол – одна штука.
Неутешительно, особенно если учесть, что мой рабочий стол находился у стеночки между этих самых двух дверей.
Они, значит, работать собрались, а мне что, разрываться?
– Оксаночка, доброе утро, очень рад вас видеть, – а морда такая довольная, что и без слов ясно, рад он безмерно.
Мысль об увольнении стала более привлекательной. Вернусь в старую квартиру, денег на мебель и ремонт у меня хватит, найду тихую спокойную работу, нервы поберегу.
– Доброе, – буркнула, затравленно оглядываясь, по моему тону любому становилось ясно, что утро у меня ну ни черта не доброе! – Максим Алексеевич, я, наверное, этажом ошиблась, – заговариваю ему зубы, пятясь назад, а сама молюсь, чтобы…
– Вы, Оксана Александровна, ошиблись дверью еще на входе в это здание.
Именно в такие моменты понимаешь: молитвы эти никогда не действовали и действовать не собираются, свалили из нашего мира не то что все боги, но и мелкие божки тоже.
– Доброе утро, Артем Владимирович, – мне бы испугаться, вот только наличие красно-синей звезды во лбу начальника портило все грозное впечатление.
Молчу и хлопаю глазами, режим Барби включен, и вообще, мы, блондинки, крайне недалекие личности, особенно тогда, когда нам это особенно выгодно.
– Потрудитесь объяснить мне, как вы, Оксана Александровна, здесь оказались? – а взгляд такой, что лучше сваливать прямо сейчас, прихватив с собой лопату, и копать ямку на ближайшем доступном клочке земли.
– Пришла, – это не я, вот честное слово, просто режим блондинки все еще включен. – Ножками, – добавляю для полноты картины.
– Зачем? – на лице начальника едва ли не светилась бегущая строка: «Только попробуй это сказать!»
– Работать, – выдаю я, несмотря на предупреждение.
– А я тебе что сказал?! – рычит Артем Владимирович, снова переходя на «ты».
– Сидеть дома и не отсвечивать, – с готовностью цитирую его вчерашнее распоряжение.
– Можно было не так подробно, – морщится ледяной. – Но в целом все правильно. Так какого…
– Я вот сейчас не понял, – подал голос Максим Алексеевич, недовольный такой голос, стоит сказать. – Мы тут зашиваемся без помощника, а ты ее, значит, решил от меня прятать?
И все, дальше понеслось. Претензии, упреки, напоминания об их договоренности. В общем, говорил много, долго и нудно, но почему-то только Максим Алексеевич. Артем Владимирович же стоял и с невозмутимым видом внимал другу. Прямо гордость взяла за свое ледяное начальство.
Постояла, послушала, надоело. Ничего интересного для моих навостренных ушек сказано, увы, не было. Вздохнула и аккуратно обошла мужчин со стороны своего ледяного, несмотря на замороженный вид и колючий взгляд, сейчас он казался более адекватным чем… мое второе начальство?
Внимания на мою смену дислокации не обратили, ледяной, конечно, заметил, но виду не подал. Села на свое рабочее место и с умным видом открыла новенький ноутбук, красота.
Смотрю на синюю заставку, а сама размышляю, уволиться прямо сейчас или попробовать поработать. То, что эти два упертых барана столкнулись лбами и не намерены отступать от своей цели, ясно как божий день. Вопрос в том, удастся ли мне повернуть их упертость себе во благо, либо же я сломаюсь под давлением их идиотизма.
Правду говорят, что чем старше мужчина, тем дороже у него игрушки. Себе цену я знала. Хорошее образование, некие наработанные умения и навыки за прошедшие три месяца, но чтобы два солидных мужика не могли поделить такого ценного помощника как я… Это уже ни в какие ворота не лезет.
Сотни, тысячи людей ищут работу и у них, в отличие от меня, есть не только образование, но и огромный опыт работы. Так какого, спрашивается, эти не могут меня поделить? Вот что мешает тому же Максиму Алексеевичу взять себе другую помощницу? Ничего, и в этом я уверенна, в любовь с первого взгляда тоже верится с трудом, точнее, ну вообще ни разу не верится. Есть еще, конечно, вариант с вечным противостоянием и спором, но как-то все слишком серьезно для этих детских игр, не маленькие же они, в самом деле, мужикам-то уже за тридцать!
Здесь явно что-то другое и, голову готова дать на отсечение, что именно Максим Алексеевич преследует какие-то свои цели.
Пока раздумывала, в приемной воцарилась подозрительная тишина. Осторожненько выглянула из-за ноутбука и тут же спряталась обратно, нарвавшись на два взгляда, один – колючий и ледяной, второй – не только горящий, но и обжигающий. Огонь и лед. Истерично хихикнула, поняв, что попала я по полной программе. Им двоим, да под горячую руку…
А нет, кажись, пронесло, зыркнув друг на друга, расходятся по кабинетам. Едва косоглазие себе не заработала, пытаясь проследить взглядом за обоими сразу.
– Оксана Александровна, – в унисон послышалось с обеих сторон, и снова наступила звенящая тишина.
– Зайдите ко мне, – послышалось со стороны ледяного.
– И ко мне, – со стороны огненного.
Тоже мне, устроили тут битву двух стихий!
Хлопки дверей с обеих сторон. Продолжаю сидеть и жутко жалею, что не могу размножаться почкованием и по желанию. Посмотрела на одну дверь, потом на другую и направилась к первой. Артем Владимирович все же немного роднее.
Переговоры с ледяным прошли успешно и даже без жертв. Как только вошла в его кабинет, сразу же перешла в наступление, и откуда только смелости набралась? Чувствую себя лабораторной мышью, запертой в клетке. Страшно, но терять уже нечего.
Мои доводы оказались убедительными, но с должности меня все равно не сняли. Зато выделили помощника из стажеров и подняли зарплату.
Очень хотелось посмотреть на Артема Владимировича как на… ну, в общем, просто посмотреть.
Начальник начальника – это еще куда ни шло, но помощник помощника – это уже явный перебор.
Вышла из кабинета Артема Владимировича с одной лишь надеждой на то, что удастся повлиять на Максима Алексеевича, и тот, вняв моим уговорам, возьмет себе своего помощника.
Остановилась, наконец-то поймав за хвост ускользающую мысль, и тут же, воспрянув духом, решительно вошла во вторую дверь.
Второе начальство уже успокоилось и перестало плеваться огнем. А вот улыбочка и его фамильярность мне совсем не понравились, хоть с ним я и чувствовала себя более уверенно, не получалось у меня бояться огненного и относиться к нему с трепетом.
Без разговоров сунула ему под нос свой договор и ткнула пальцем туда, где черными буковками на белом полотне… в общем, решила высокопарно не выражаться.
– Вот, начальник по договору у меня один, зарплата одна, а по факту вас двое, еще и с двойной нагрузкой.
– Рад, что я в вас не разочаровался, – оскалился огненный и протянул мне исписанный листок.
Вчитываюсь, медленно офигеваю, глаза становятся все больше и больше, улыбка все шире и шире, а подозрения выросли ну просто до неприличных размеров. Значит, знал, что я приду, и подготовил свой договор.
Всего лишь несколько пунктов и, самое главное, помощница я не личная, а рабочая, если так можно выразиться.
Никаких командировок, никаких совместных проживаний, нормированный график и, что радовало больше всего, как только я перешагиваю порог этого здания, я свободный человек! По крайней мере, от одного начальника. А вот зарплата такая же, как и прежняя, до того как ледяной мне ее не повысил несколько минут назад.
– Максим Алексеевич, – в голове уже просто визжало бешеной сиреной предупреждение о том, что все не так просто, как кажется.
– Т-ш-ш, – не дал огненный озвучить мне мои сомнения. – Я очень рад, что в вашей хорошенькой головке присутствует живой и пытливый ум. Но не стоит задавать лишних вопросов. Вам нужно знать лишь одно: с моей стороны вам ничего не грозит.
– Ас чьей стороны опасность грозит мне, и кому она грозит с вашей стороны?
– Все не так уж и безнадежно, как я думал на первый взгляд, не так ли, Оксаночка?
– задал он встречный вопрос, немного подавшись ко мне. – Значит, за Артема все же переживаете, а ведь деспот и тиран. Чем же он смог заслужить вашу преданность?
Хлопаю глазами и не могу понять, то ли он специально разговаривает со мной загадками, то ли я вдруг резко отупела.
– Не переживайте, я не причиню вреда человеку, который однажды спас мне жизнь. Это я сейчас про вашего ледяного.
Все, занавес! Тот Максим Алексеевич, которого я знала до этого, и этот серьезный мужчина, сидящий напротив с прожигающим взглядом, – совершенно разные люди. Страх тоненькой змейкой пополз по позвоночнику, заставив нервно вздрогнуть и подняться на дрожащие ноги.
Ксю, зараза такая, во что ты опять ввязалась?!
– Я пойду? – пропищала я тоненьким голоском.
– Идите, Оксаночка, идите. И договор возьмите с собой, – подтолкнул он в мою сторону листок бумаги. – Ознакомьтесь, подпишите и не стоит меня бояться, маленьких блондинок я на завтрак не ем.
