Текст книги "Напарник чародея"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Все собрались за столом. Род хотел было сесть, но высокий человек с капитанскими нашивками кашлянул, и новичок уразумел, что никто не имеет права нарушить субординацию и приступить к трапезе раньше командира. Поэтому остался стоять, потом отдал честь. Капитан ответил на приветствие и посмотрел на остальных членов экипажа:

– Надеюсь, вы облегчите жизнь нашего нового товарища своим сочувствием.

После такого недвусмысленного замечания Рода охватили дурные предчувствия.

– О, да, сэр! Я уже показала ему машинное отделение и проверила степень подготовки, – Грейси Малдун стояла навытяжку, расправив плечи, глаза ее сверкали (может быть, чуть более лихорадочно, чем обычно, и это отметили наиболее проницательные из ее коллег), на губах застыла застенчивая улыбка.

– Хорошо, хорошо. Ну, а теперь давайте познакомимся. Я капитан Донаф, – капитана отличали широкие плечи, подтянутость фигуры, крупные, но не уродливые черты загорелого лица. – Джентльмен, стоящий справа от меня, – первый офицер Джонас Уэлк...

Первый офицер улыбнулся и ответил на приветствие Рода. Это был тощий, лысеющий мужчина с острыми чертами лица.

– Мне кажется, с нашим вторым офицером мистером Вайсером вы уже знакомы.

Род отдал приветствие. Вайсер откозырял, сузив глаза до щелочек.

– Можете попросить разрешения выйти, Олби, – сказал Донаф, подмигнул и провел пальцами по щеке.

Лицо Вайсера потемнело, но он сказал:

– Прошу прощения, капитан.

– Конечно.

Вайсер вышел.

Род напряженно гадал, что все это значило, но капитан продолжил:

– А это третий офицер Ной Маккракен.

Род уже в который раз отдал честь.

– Приятно познакомиться, сэр.

Маккракен, несмотря на присущую ему тучность, молодцевато ответил на приветствие. Его пример показывал, что может сделать с фигурой невесомость: от бедер до головы он был кругл, как шар, а верх торса венчал второй шар. Никакого преувеличения – самый настоящий шар. С незначительными выступающими деталями вроде носа, надбровных дуг и тройного подбородка. Род подумал, что вряд ли третий офицер решится покинуть корабль на небесном теле с гравитацией, превышающей лунную.

Вернулся Вайсер, мрачный, но чисто выбритый. В глазах Рода запрыгали веселые чертики; но он тут же вспомнил о приличиях и отвел взгляд. Но Вайсер успел заметить иронию новичка и угрожающе посмотрел на него.

– Джентльмены и леди, – заключил капитан, – представляю вам астронавта Родни д'Арманда.

Теперь уже в глазах Вайсера, услышавшего полное имя Рода, загорелись злорадные огоньки. Но Роду было все равно, сердце его пело: капитан при всех назвал его астронавтом!

– Но поскольку вы пока младший член экипажа, – продолжал Донаф, – вам предстоит прислуживать остальным за столом. Прошу всех садиться.

Род подумал о том, что, может быть, следует сослаться на условия своего контракта, но потом вспомнил, как далеко он находится от ближайшего космопорта. К тому же он снова уловил выразительный взгляд Вайсера. А Грейси Малдун тем временем садилась. Род попытался подставить ей стул, но Маккракен опередил новичка. Впрочем, это не имело значения: все стулья были прочно прикреплены к полу. Остальные члены экипажа тоже усаживались, и Донаф попросил:

– Поработайте-ка у автокока, мистер д'Арманд.

Род огляделся, отыскал синтезатор пищи и оттолкнулся, направляясь к нему. Он обнаружил, что начинает уважать Донафа: тот, кто умудряется заставлять такой разношерстный экипаж переодеваться к обеду и даже в космическом пространстве сохраняет хорошие манеры, – порядочный человек. И умный при этом, иначе не смог бы поддерживать мораль команды на должном уровне. И, кажется, Малдун тоже это понимала.

– Начнем с овощного супа – клавиши I-C, пожалуйста. И простой салат, B-V. Соус?

– Французский, пожалуйста, – сказал Уэлк.

– Русский, – отозвался Вайсер.

– Клавианский, – заявил Маккракен.

– Никакого соуса, – отказалась Малдун.

– А я вместо соуса предпочту рокфор. Теперь посмотрим сегодняшнее меню, – капитан поднял листок, делая вид, что внимательно изучает перечень. Все остальные, за исключением Маккракена, последовали его примеру. Донаф взглянул на него, и третий помощник со вздохом взял распечатку.

Прозвонил автоповар. Род достал из стола сосуды и начал расставлять их перед обедающими.

– Спасибо, мистер д'Арманд. Садитесь, пожалуйста.

Род направился к своему стулу, потом остановился. Поднял голову: капитан с улыбкой смотрел на него.

– Можете заказать что-нибудь для себя.

– Да, сэр! – Род взял еще одну порцию супа, вернулся на свое место и сел.

Донаф взял свой судок, отпил из носика, поставил сосуд и сказал:

– На Максиме мы неплохо потрудились.

– Да, сэр, – согласился Уэлк. – Текстиль с Земли принес неплохую прибыль.

– Десертные вина тоже, – улыбнулся Маккракен. – Никогда не устаю удивляться людям, которые платят бешеные деньги за перебродивший виноградный сок, когда любой автоповар синтезирует не хуже.

– Дело в статусе, – осклабился Вайсер.

– И в связи вина с бывшей родиной, – Донаф поднял сосуд, глядя в пространство. – Я, помнится, как-то раз во время пробного полета на Марс, когда был еще безусым юнгой...

Уэлк вежливо кашлянул в кулак и вставил:

– Распорядок, сэр.

Донаф удивленно посмотрел на него и тут же смущенно улыбнулся:

– Да, кажется, я это уже рассказывал несколько раз. Благодарю вас, мистер Уэлк.

Малдун сердито посмотрела на Уэлка, но тот старательно избегал ее взгляда.

Капитан отставил опустевшую супницу, и все члены экипажа последовали его примеру. Род сразу встал и обошел стол, собирая посуду, потом отправился к автоповару и снова стал расставлять блюда. С салатами у него получилось так же легко, как с супом, но приходилось запоминать, кому какой соус. Как ни странно, с Малдун никаких трудностей не было.

Донаф размазал томат под липкой пленкой, поднял пленку, используя поверхностное натяжение, и продолжил:

– На Церере тоже должно получиться хорошо. Конечно, не с теми товарами, что мы вывезли с Максимы.

– Конечно, сэр, – согласился Уэлк. – Вряд ли стоит ввозить в Монте-Карло карточные колоды и все такое прочее.

– Вот именно. Товары с одного из астероидов явно не будут пользоваться спросом на других астероидах. Но зато жители Ганимеда за них заплатят хорошо, а Церера останется превосходным рынком сбыта для второсортных тканей, – он поднял голову. – У нас совсем не осталось мехов?

– Боюсь, сэр, что два отреза остались, – ответил Уэлк. – Спрос жительниц Максимы оказался меньше обычного.

– Гм, – Донаф взял еще один кусочек дивно пахнущего сыра. – Ну, мы, конечно, не сумеем продать их на Церере за ту цену, которую назначили.

Род не верил своим ушам. Всю жизнь Церера служила для него символом роскоши и декаданса, а эти люди утверждают, что никто на этом большом булыжнике не может позволить себе того же, что покупают жители какой-то песчинки, называемой Максимой!

И они не могут ошибаться. В торговле вся их жизнь, а они до сих пор не только живы, но и прекрасно себя чувствуют.

Когда тарелки из-под салата были убраны, Донаф предложил:

– Я думаю, сегодня подойдет рагу – это J-Q. А с ним я предпочитаю бургундское – А-А.

Род нажал клавиши, обозначенные этими буквами и чуть-чуть подождал. Потом выслушал заказы остальных, уже уверенно набрал и их комбинации и почти сразу начал доставать и расставлять блюда. На мгновение он испытал искушение напомнить окружающим, что у него имеется робот, который великолепно справится с подобной работой, но вновь встретил ненавидящий взгляд Вайсера и передумал.

Наконец он обслужил всех, принял собственный заказ, получил его и сел на место. Все занялись едой, а Род обнаружил, что первые два блюда сделали свое дело: он перестал чувствовать голод.

– Знаете, дамы и господа, признаюсь, меня немного волнует политическая ситуация на Ганимеде, – заметил Уэлк.

Донаф улыбнулся.

– Давно известно, что там никакой демократии на самом деле нет, первый помощник.

– Да, но этот новый президент был... гм... «избран» Советом...

Вайсер пожал плечами.

– Диктатор есть диктатор. Интересно, как это отразится на торговле?

– Никак, – уверенно заявил толстяк Маккракен. – Я помню, мы как-то останавливались на Тритоне. Я тогда был совсем молодым и худым – тянул всего на каких-то двести фунтов...

Остальные переглянулись с тоской, но Донаф продолжал вежливо слушать.

– Там как раз избрали нового верховного дожа, и он произносил громкие речи о «земной угрозе» и славной родной культуре. Но мы привезли большой груз настоящего шампанского, белужьей икры и кливлендских чизбургеров, и торговый агент дожа скупил две трети груза. А все остальные сражались на аукционе за остальную часть. И все это время дож продолжал разглагольствовать о том, что никто не может сделать что-нибудь лучше, чем делают аналогичное на Тритоне, – он оглянулся и перестал улыбаться, заметив, что все остальные заняты исключительно тщательным пережевыванием пищи. – Неужели я уже рассказывал об этом как-то?

– Все равно было очень интересно, – быстро сказал Донаф. – И при этом соответствует нашей ситуации. А теперь, мистер д'Арманд, не пора ли подавать десерт?

Род принялся убирать со стола использованные приборы и при этом взглянул на второго помощника. И удивился.

Вайсер по-прежнему выглядел голодным. Как можно столько в себя впихнуть и все еще не наесться, подумал Род.

И тут он увидел, что Вайсер смотрит на Грейси Малдун.

Тревога и гнев охватили Рода: как смеет эта свинья пожирать глазами такую хрупкую женщину. Но одновременно он испытал и сочувствие – Род понимал, что должен испытывать этот парень, видя, с каким боготворящим выражением на лице женщина-инженер смотрит на капитана.

Все это в совокупности страшно смутило Рода. Он побросал посуду в рециклер и начал набирать шифры десерта. Обслуживай офицеров, уборщик, и не позволяй себе ничего лишнего.

* * *

– Нажимаю на нижний край, верно?

– Если верхний край снаружи и если устроено, как багажный ящик, то именно так.

– Ну, давай проверим, – Род нажал на нижнюю кромку прямоугольника в стене, и из нее выскользнула койка и прочно встала четырьмя ножками на пол. На ней лежали свежие простыни и одеяла. Один конец матраца, потолще, служил подушкой. – Хм, вот что значит уверенность.

Род взял простыню за два угла.

– Прошу прощения, – сказал Фесс, отобрал у него простыню и принялся ее встряхивать.

– Фесс, не надо. Если увидят, что ты делаешь, мне никогда не простят!

Фесс остановился, держа в руках простыню.

– Учитывая отношение мистера Вайсера...

– Вот именно, – Род отобрал у Фесса простыню, передал ему остальную постель и принялся расстилать. – Не могу понять поведения Грейси Малдун. Она настоящая красавица, но как будто не подозревает об этом!

Фесс посмотрел в сторону двигателей.

– О, я не боюсь, что она услышит: Грейси у себя в каюте, а дверь плотно закрыта.

– Истинная правда, женщина эта красива, – согласился Фесс. – Но все равно ей не хватает манер подлинной леди.

– Ну, настоящие леди мне никогда не нравились, – Род остановился. – Фесс, когда я сегодня ее увидел, что-то со мной произошло.

– Я заметил, Род.

– А когда это что-то миновало, у меня закружилась голова, а в ней пульсировала только одна мысль. «Так вот что значит влюбиться!»

– Да, – сказал робот, – да.

– Это было очень заметно?

– Только если знаешь, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.

– Ну, Грейси-то, вероятно, знает, – Род поджал губы. – Насколько хорошо знает, как ты думаешь, Фесс?

– Внимание джентльмена всегда приятно для леди, Род.

– Да, наверное, ты прав, – Род откинулся, подбоченясь, и гордо осмотрел проделанную работу. – Вот! Я могу сам расстелить постель!

– Ты хорошо справился, Род, – Фесс не стал ничего говорить о завернутых уголках и аккуратности.

Род достал из гардероба саквояж, извлек из него пижаму и огляделся.

– Если бы я был уверен, что дверь закрыта...

Фесс усилил мощность своего приемника звуков и доложил:

– Она дышит глубоко и ровно, Род.

– Будем надеяться, что спит, – Род быстро разделся. – Все равно нужно торопиться. Почему они даже занавесок не повесили?

– Вероятно, потому, Род, что создатели корабля предполагали, что экипаж будет однополым.

– Странно все как-то, – Род надел пижаму, забрался на койку и укрылся одеялом. – Конечно, мне очень хотелось бы, чтобы она неожиданно вышла нагишом.

– На данной стадии отношений подобная выходка со стороны молодой леди была бы преждевременной.

– Верю тебе на слово, знаток дамских уловок. Мне нужно... я просто не знаю, как мне вести себя.

– Неужели? У тебя никогда не было такого чувства к другому человеку?

– Но... почему? – выдохнул Род. – Всю жизнь меня окружали изысканные леди благородного происхождения, со всей их грацией и достоинствами... почему ни одна из них не заставила сильнее забиться мое сердце?

– Может быть, потому, что интеллект Малдун намного превосходит средний уровень.

– Ну... может быть. Но дома я не помню ни одного такого миловидного лица. Кроме Лукреции, но она всегда была такой нервной, такой дерганой, что я все время удивлялся, как она не распадается на части.

– Должен сказать, что меня радует твоя наблюдательность и восприимчивость, Род. Мало кто обратил бы внимание на скрытую красоту Грейси Малдун, потому что она не пользуется косметикой и другими привычными средствами улавливания мужских душ.

Род смотрел в темноту широко раскрытыми глазами. В голове его теснились самые романтические мысли.

После недолгого молчания Фесс сказал:

– Спокойной ночи, Род.

– Хм? О, да. Спокойной ночи, Фесс.

* * *

Корабль содрогнулся, и Род непроизвольно выпалил:

– Можно вставать?

– Пока еще нет, – отозвалась Малдун.

– А мне не нужно противоперегрузочное устройство?

– У тебя оно есть. Твоя койка. И моя тоже. На торговце все компоненты интерьера рассчитаны на выполнение нескольких функций.

Так вот почему она оставалась в своей каюте.

– Причаливание закончено, ребята, – послышался в интеркоме довольный голос Донафа. – Двадцать четыре часа увольнения всем. Веселись в городе Церера, экипаж!

И прежде чем капитан отключился, рядом с ним послышались оживленные возгласы.

Род отстегнул ремни и сел, прежде чем те успели отскочить. Он встал, затолкал койку в стену и направился в коридор. И тут же остановился, поняв, что за его шагами нет эха шагов инженера. Он повернулся и увидел, что Малдун стоит с компьютерной клавиатурой в руках и проверяет какие-то датчики на стене.

– А ты разве не идешь?

Малдун отрицательно покачала головой.

– На корабле для инженера-механика всегда найдется работа.

– Но ее не обязательно делать сейчас?

– Как бы то ни было, я должна ее сделать.

– Но почему? – Род направился к ней. – Ты не должна...

И Малдун разразилась слезами. Род застыл, глядя на нее.

– Убирайся! – крикнула Малдун. – Дай мне спокойно заниматься моими двигателями!

Роду не оставалось ничего иного, как поспешно ретироваться.

– Но почему она хотела остаться одной? – недоумевал Род.

– В человеческих отношениях существуют оттенки, которые невозможно понять, если не знаешь всей полноты информации, – негромко ответил Фесс.

– Это означает, что мы недостаточно знаем, чтобы догадаться об истинных причинах.

– Достаточно точная интерпретация. И если ты простишь мое замечание, Род...

– Это не мое дело, – Род лег, ожидая, когда прекратится ускорение. – Но, Фесс, я уверен, что ее люблю.

– Но это еще не дает тебе права вмешиваться в ее дела.

– Наверное, – вздохнул Род.

– Но, Род, ты размышляешь над этой проблемой уже в течение двадцати шести часов. И я уверен, ты даже не заметил чарующих красот города Церера – Центральная.

Род пожал плечами.

– Цереру я видел и раньше, а Грейси Малдун нет.

Ускорение завершилось, и интерком провозгласил:

– Отлет закончен. Взят курс на Ганимед. Всем занять свои места согласно штатному расписанию.

Род сел, встал и повернулся, чтобы нажать кнопку в стене.

– Будем надеяться, что она...

И тут по всему кораблю пронесся хриплый свист.

Род застыл. Он узнал самый тревожный сигнал, какой только может прозвучать по корабельной системе аварийного оповещения – «Потеря герметизации».

– У нас пробит корпус!

Если Фесс что-то ответил, то уже в пустое пространство. Рефлексы жителя Максимы взяли верх, и Род уже был на пути к сумке с инструментами для чрезвычайных положений.

Он дернул сумку, а пришлось дергать изо всех сил: дно у нее магнитное – и посмотрел на экран над нею. Там светились оконтуренные голубым очертания корабля, и в переднем трюме мигала красная точка. Род повернулся к выходу, прихватив сумку. Сзади послышался крик Грейси, но молодому человеку на сей раз это показалось не таким важным делом.

Он пулей пролетел по коридору, рикошетом отскочил к лестнице и пронесся мимо входного шлюза. Вслед ему кто-то крикнул: с дороги, уборщик, но он не обратил внимания. Затормозил, ухватившись за поручни люка, и прыгнул в черноту переднего трюма, зажигая по дороге свет.

Лицо его начало словно раздуваться. Он увидел дыру – отвратительное рваное отверстие с неровными острыми краями, в добрый квадратный сантиметр. В нее со свистом рвался воздух. Род нырнул к пробоине, раскрыл по пути сумку и мгновенно выхватил временную заплату. Потом швырнул сумку к стене. Магнитное дно со звоном прилипло, а Род скорчился у отверстия и пришлепнул заплату. Пригладил гибкие края, потом достал сварочный аппарат и стальной стержень. Сзади загремел Фесс, послышался крик Вайсера:

– Какого дьявола ты делаешь? Прочь с дороги, избалованное отродье, пока я не засунул твою наглую башку в дыру!

Род стиснул зубы, не обращая внимания на этот признак бессилия, прижал положительный контакт к стене, потом наложил стальную заплату поверх временной. Расплющил ее молотом, потом повернул аппарат и нажал кнопку. Из аппарата вылетела искра, и края заплаты потекли.

Род провел по краям прямоугольника пластины, потом откинулся и перевел дыхание. Вот теперь есть время, чтобы испугаться.

И посмотреть на Вайсера.

Род напрягся: он знал, что нарушил прямой приказ старшего по званию.

Но второй помощник разглядывал заплату, медленно кивая в такт своим мыслям.

Род почувствовал, что его начинает бить крупная дрожь. До него, как до жирафа, опасность доходила не сразу.

– Простите, сэр. Я...

– Ты поступил, как нужно было поступить в подобных обстоятельствах, – Вайсер продолжал кивать. – Кстати, очень хорошая сварка. Это мне следовало сказать «простите». Я и не заметил, что ты успел приложить временную, – он повернулся к Малдун, которая подбегала, тяжело дыша. – Ты быстро его научила.

Грейси покачала головой.

– Этому я его не учила.

Вайсер повернулся к Роду:

– А где ты-то научился, богатый мальчик?

Род вымученно улыбнулся:

– Я вырос на астероиде, сэр. Наши здания внешне не похожи на герметичные купола, но все-таки они именно такие. И мы с детства учимся действовать в ситуации, когда купол пробит. С десяти лет я умею быстро накладывать заплаты.

– Тебе приходилось это делать и раньше?

– Один раз. Единственный раз, когда я сумел добежать до пробоины первым.

Вайсер медленно кивнул.

– Наверное, даже аристократ учится защищать свой дом. Ну, суматоха кончилась. Все по местам.

Вечером Род снова прислуживал за столом, но Вайсер больше не смотрел на него волком. Сердце Рода пело: он заслужил доверие своих товарищей! Тема разговора изменилась. Офицеры хвастали своими похождениями на Церере:

– Что вы делали в ресторане, мистер Маккракен? Небось, пытались перепробовать все меню?

– Нет, я съел только то, что в нем было.

Малдун чуть-чуть улыбнулась. Маккракен продолжал:

– Нехорошо получилось с этим бочонком в ресторане «Фолл».

– А что с ним? – нахмурился Вайсер. – Я не заметил ничего плохого.

– Поэтому ты и попытался опустошить его в одиночку?

Все за столом засмеялись, даже Малдун. Вайсер улыбнулся.

– Ладно, я хорошо повеселился. А вот Уэлк опять все свободное время провел со своей женой.

– С которой на этот раз?

Малдун перестала улыбаться.

– С той, что родом с Цереры, – первый офицер улыбнулся Роду. – Все абсолютно законно, мистер д'Арманд, и на Марсе у меня официальная жена, и на Церере. На Земле, конечно, я не стал регистрировать брак, ибо там я бываю нечасто.

– Еще бы, ему просто надоело таскаться по судам, – усмехнулся Вайсер.

– Однако наш галантный капитан тоже должен получить свою долю подшучивания, – Уэлк ничуть не смутился, подмигнув Донафу. – Мы видели вас с весьма очаровательной брюнеткой в «Пастише», сэр.

– Благодарю вас за комплимент моей даме, мистер Уэлк, – капитан слегка склонил голову, и улыбка исчезла с лица Малдун совершенно.

– Брюнетка? – нахмурился Вайсер. – Мне она показалась рыжей.

– Нет, рыжая была у Маллоя, – поправил товарища Маккракен. – Умная, как пуговица.

– В свином глазу!

– Нет; та, в «Свином глазу», была блондинкой.

– Эй, я был в «Пастише», и она была рыжей!

– Да? – спросил Уэлк. – И когда же ты там был?

– В двадцать один ровно.

– О, это слишком рано. Ну, а я его видел там, когда мы утром заглянули перекусить, примерно в четыре. Тогда с ним была брюнетка.

Малдун уставилась в свою тарелку. Род ощутил комок в горле. Он пытался найти другую тему для разговора, но мог вспомнить только слова Фесса: «Уборщиков должны видеть, но не должны слышать».

– Джентльмены, джентльмены! – Донаф улыбнулся всем. – Боюсь, что вы меня поймали. Марго – моя двоюродная сестра, она ждала меня, чтобы...

Взрыв смеха заглушил его голос.

– А блондинка была вашей тетей Гретой!

– Нет, она сестра моего друга, который попросил сводить ее на обед, бедняжку. Она очень застенчива и никуда не выходит...

Вайсер взвыл, как вошедшая в форсированный режим турбина, перешел на раскатистый хохот, но потом заметил выражение лица Малдун и сразу смолк.

– А остальные две, – с достоинством продолжил Донаф, – были моими знакомыми; мне просто не удалось по-настоящему организовать встречу заранее.

– Конечно, – с каменным лицом сказал Уэлк.

– Жаль, что у вас не было времени насладиться их обществом.

Маккракен постарался подавить ржание.

– Социальные обязанности превыше удовольствий, – вздохнул Донаф лицемерно. И наклонил аккуратно выбритый пробор в сторону единственной дамы за столом.

– Да, но нужно позаботиться и об удовольствиях, – Уэлк посерьезнел и тоже повернулся к Малдун. – Вы должны время от времени уходить с корабля, инженер. Это существенное подспорье для поддержки вашего эмоционального здоровья.

– В самом деле, Грейс, – искренне поддакнул Маккракен. – Почему бы вам не пойти с нами в следующий раз?

– Вот именно, – озабоченно подхватил Вайсер. – Хватит плесневеть в машинном отделении, девочка! Поживи немного для себя! Тебе это необходимо!

– Нет, – очень тихо ответила Малдун. – Не думаю.

На пути назад в машинное отделение она была очень молчалива. Род, следуя за ней, чувствовал себя неловко Он хорошо понимал, что Грейс хочет остаться одна, но не видел вежливого способа оставить ее. Ему по-прежнему казалось, что он должен завести с ней разговор, хотя понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Когда они пришли, Малдун пробормотала что-то о бумагах и села за свой стол перед терминалом. Род же бесцельно бродил по залу, не зная, что делать, и не желая попадаться расстроенной женщине на глаза. Она нажимала на клавиши, словно те были ее смертельными врагами. Тишина становилась все напряженней, пока Род не начал почти осязать ее.

Наконец он не смог больше выдержать тягостного молчания.

– Мэм, я мог бы взять на себя вахту, если вы...

И замолчал, услышав, что она плачет.

Род пришел в ужас. Он и раньше имел дело со слезами, но эти казались серьезными. Инстинкты так же надежно привели юношу к предмету его вожделения, как и гормоны, но он не знал, что нужно делать в подобных ситуациях.

Наконец он сдался и опустился перед ней на колено.

– Все будет хорошо, – сказал Род проникновенно. – В конце концов все наладится. Да и сейчас не так уж плохо!

– Заткнись! – вскипела Грейс. – Ты даже не понимаешь, о чем говоришь!

Род, пораженный ее агрессивностью, отшатнулся. Малдун увидела это и снова заплакала.

– О, прости! Ты стараешься помочь, и я не хотела быть грубой. Но все очень плохо! Он уходит и ловит первую попавшуюся хорошенькую девицу, какую найдет за двенадцать часов, потому что знает, что следующую увидит только через месяц. И каждый день он сидит против меня, видит меня каждый раз, как только поднимет голову! Но я не хорошенькая и он не обращает на меня никакого внимания!

– Ты самая красивая! – возразил Род.

– Молчи, дурачок! Я некрасива по сравнению с их спутницами! Я уродлива!

– Ты прекрасна! – закричал Род. – Под пятнами машинной смазки скрыто самое красивое лицо, какое мне приходилось видеть! От твоей фигуры дыхание перехватывает! Из-за таких лиц мужчины в прошедших веках убивали друг друга на дуэлях! Твои глаза – омуты, и мужчина может в них утонуть!

Она смотрела на него во все глаза. И даже перестала плакать:

– Ты... ты на самом деле так считаешь?

Она икнула.

– Клянусь!

– Ну... Ты богатый мальчик, ты видел лучших...

– Лучших! Да равных тебе не Найти во всей галактике!

– Но... но у них такие прелестные платья... и сами они грациозны, утонченны, как...

– Они грациозны, как беременные пингвины на суше! А ты ходишь, как принцесса из сказки!

– Ты видел меня только в невесомости...

– Дай мне шанс посмотреть на тебя при нормальном тяготении, – умолял неудачливый воздыхатель. – Пойди в увольнительную! Поверь мне: у девушек Максимы нет ни грамма твоей красоты!

– Но сцены на экране...

– Какие сцены? А, ты имеешь в виду клипы, которые вставляют в исторические драмы? Это актрисы, а не реальные девушки с Максимы. О, конечно, иногда показывают один-два кадра с настоящих балов, но камера по обыкновению располагается далеко, лиц и фигур не видно.

– Но они поголовно аристократки!

– Да, и выглядят как аристократки. Но разве это меняет дело? Да стоит тебе только подобрать подходящий наряд и макияж, и ты их всех за пояс заткнешь!

– Но я не знаю даже, что делать с пудрой и румянами!

Род набрал полную грудь воздуха:

– Доверься мне. Я знаю.

В свое время на множестве удивительно скучных банкетов Род занимался исключительно тем, что изучал макияж на девичьих лицах: приходилось смотреть на соседок по столу, и нужно было чем-то занять мысли, так что он думал о том, как девицы достигают задуманного эффекта. К тому же он не раз бывал в гримерных любительского театрального общества Максимы и имел возможность вблизи изучить процесс, пока женщина с Земли, профессиональная гримерша, работала кисточкой и лигниновыми тампонами.

– Да, нужно использовать основание! Я знаю, у тебя прекрасная кожа, но ты никогда не подставляла ее солнцу.

– Нет, конечно, – Малдун сердито посмотрела на него. – Я выросла на Леокадии-5. Но меня в юности обсыпало угрями.

– Значит, у тебя был плохой врач. Кожа есть кожа, она как холст, а ты – художник.

– Ну, ладно, – согласилась Малдун, разгладила краску губкой и взяла контурный карандаш.

– Нет, – указал Род, – только не карандаш. Воспользуйся лучше кисточкой: тени карандашом не наносят.

– Но карандашом гораздо легче! – пожаловалась Малдун.

– Тебе нужна легкость или результат? Помни: нужна светотень, нужны контрасты, как на картине. Вот чем ты должна стать, когда работа будет закончена, настоящим произведением искусства. А сейчас сделай чуть помягче тон на щеках.

– Но я не могу ходить в этих штуках!

– Тогда ты никогда не сможешь грациозно двигаться при тяготении. Фесс сконструировал магниты так, чтобы они создавали притяжение, равное одному g. Помни, по одной ноге за раз, и короткими шагами.

– Так я никогда не доберусь.

– То, куда ты собираешься добраться, измеряется не в метрах. Можно двигаться короткими шагами и быстро. Хорошо, попробуй... Отлично! Вот теперь ты правильно переставляешь ноги. Держи спину прямо, плечи чуть назад.

– Но это делает мои... Ну, ты знаешь. Будто я их выставляю напоказ.

– В чем дело? Ты что, стыдишься их? Нет? Ну, так ходи гордо, вот так! Теперь чуть подними подбородок...

Род крутил головой, как заведенный.

– Оставь свои попытки, – насмешливо сказала Малдун. – Ты не можешь увидеть все сразу.

– Но я хоть попытаюсь. Ну и ну! Так вот каков Ганимед!

– Да, сплошной большой магазин, за исключением космопорта. Здесь можно купить все что угодно.

– Послушай! Но ведь должны быть какие-то законы!

– Не говори об этом вслух. Туземцы решат, что ты бранишься.

– О, ну и ну, ну и ну. НУ И НУ!

– Помигай, или у тебя глаза пересохнут, – посоветовала Малдун. – Мы пришли посмотреть на платья, а не на их отсутствие на этих тощих девицах!

Род с трудом оторвал глаза от захватывающего зрелища:

– Да, это, конечно, не твой стиль!

Малдун сердито посмотрела на него.

– Откуда ты знаешь, что должна надевать женщина?

– Мэм, когда речь заходит о женской красоте, я не любитель, я специалист. Я хочу, чтобы ты была одета, как картинка.

– Мне показалось, ты говорил, что мой стиль не таков.

– Причесываешься? – Род приоткрыл дверь каюты. – Помни, сначала нужно волосы промыть шампунем, желательно с кондиционером, тогда...

– Отвали, уборщик! – Малдун повернулась со ртом, полным булавок. – Хоть это я знаю!

– Правда? – Род не мог оторваться. – А где ты поучилась?

– Еще до школы, ежедневно в течение тринадцати лет.

– Тогда по... – Род едва успел проглотить остальное.

– Потому что, поступив в колледж, я решила, что больше не стоит тратить время на свою внешность, и поклялась никогда не делать этого снова. Ты уберешься отсюда?

– Но как же твоя клятва?

– Начну нарушать ее через три секунды. А теперь убирайся!

– По магазинам? – Вайсер едва не подавился. – Малыш отправляется по магазинам? Эй, если увидишь что-нибудь красивое и пенящееся, хватай и вели наполнить!

– Оставь его, Вайсер, – бросил Маккракен. – Он, по крайней мере, уговорил Грейс выйти.

– Да. Отличная работа, мистер, – Вайсер подошел с улыбкой. – Кстати, приятель, откуда ты столько знаешь о женских нарядах?

– Мистер Вайсер, – очень вежливо ответил Род, – я постоянно и внимательно изучал наряды – и, то, что в них обряжено.

– Да? И чему же ты научился?

– Очень многому, особенно в том, как упаковываться и драпироваться, – Род повернулся, услышав стук шпилек. – Готовы, мэм?

– Еще бы, уборщик! – в каюту плавно ступила Малдун в бархатном платье, волосы ее ниспадали мягкими волнами, макияж был безупречен. Она подмигнула. – Пошли посмотрим Титан! – и девушка подцепила Рода под руку.

Вайсер поворачивал голову, следя за достойной парой. Он изучал удаляющиеся фигуры, но главным образом ту, что принадлежала очаровательной женщине.

– А знаете, этот парень умнее, чем кажется.

– Да, и, может быть, он так умен, что даже кое в чем глуп, – согласился Маккракен. – Я очень встревожен, Олби.

– Выпускная школа д'Арманда, – усмехнулся Вайсер.