Текст книги "Чародей раскованный"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Если вы прибыли дать руководство нашему Верховному Чародею, то зря потратите время и силы, – твердо сказал отец Коттерсон. – Заверяю вас, отец, нам наши обязанности вполне по плечу. – Они остановились у монастырских ворот. Отец Коттерсон постучал в них кулаком, крикнув: – Гей, привратник!

– Уверен, вы справитесь, – пробормотал отец Ал, когда огромные створки распахнулись. – И все же, отец, мне поручено в первую очередь выяснить правду относительно нашего пророчества. Если моя миссия ничего не даст, она будет полезной хотя бы потому, что мы столь многое узнаем о пастве, которую считали пропащей. И что, приятно отметить, она вовсе не пропащая, а, напротив, о ней исключительно хорошо заботятся.

Отец Коттерсон просиял от такого комплемента.

– Делаем все, что в наших силах, отец – хотя нас сильно удручает недостаток золота и людей, ощутивших святое призвание.

– Заверяю вас, отец, точно также обстоит дело на всех мирах, где пребывает род человеческий, – отец Ал огляделся вокруг, когда они вышли на широкий, обнесенный стенами двор. – У вас прекрасный дом, отец, и содержится он в образцовом порядке.

– О, спасибо вам, отец Ювэлл. Не отведаете ли наших вин?

– Да, с большим удовольствием. Мне бы хотелось немного повидать вашу прекрасную страну, отец, и ваш народ. Вы не могли бы достать мне средства передвижения и кого-нибудь в проводники?

Оттепель прошла и отец Коттерсон снова похолодел.

– Ну... да, безусловно, отец. Вам представят на выбор любых мулов и брата в проводники. Но я должен попросить вас не покидать сей обители, пока не вернется лорд Аббат, и вы не поговорите с ним.

– В самом деле, этого требует простая вежливость, – легко согласился отец Ал.

– Простая и необходимая, – сказал оправдывающимся тоном отец Коттерсон, под которым ощущалась твердость. – Наш добрый лорд Аббат должен будет внушить вам, отец, сколь осторожным надо быть в речах за пределами наших стен. Ибо, как вы понимаете, наш народ столетиями жил в неизменных средних веках, и любой намек на современность покажется ему колдовством и может пошатнуть веру. А также вызовет в стране целую лавину перемен, что принесет многим разор и несчастье.

– Заверяю вас, отец, я прибыл узнать о том, что здесь есть, а не менять порядок, – мягко сказал отец Ал.

Но отец Ал почувствовал по тону разговора, что он может прождать Аббата до конца жизни. В конце концов, он ведь давал обет послушания, и Аббат мог счесть себя законным начальником отца Ала, имеющим право отдавать обязательные приказы, и мог вознегодовать, если отец Ал предпочтет уважать приказ папы больше приказов Аббата. И негодование его может оказаться настолько сильным, что отец Ал предпочел, чтобы келья находилась над землей, а дверь ее запиралась изнутри.

Отец Коттерсон сел на свое место в центре, во главе стола. Другие монахи последовали его примеру. Отец Ал сидел отдельно от отца Коттерсона, на почетном месте для гостей.

– Кто сегодня служками? – спросил отец Коттерсон.

– На кухне – отец Альфонс, отец. – Один из монахов поднялся и снял с себя рясу, обнаружив под ней рогожный комбинезон. – А я сам – за столом.

– Благодарю вас, брат Бертрам, – ответил отец Коттерсон, когда монах проплыл над столом и наклонился над столешницей.

Из кухни выскочил с нагруженным подносом отец Альфонс и передал его брату Бертраму, который подлетел к монаху, сидевшему дальше всех от главы стола, и протянул поднос, давая монаху самому снять себе блюдо.

Отец Коттерсон повернулся к отцу Алу:

– Во всех ли филиалах ордена по-прежнему сохраняется такой обычай, отец, что каждый монах в свою очередь становиться служкой, даже Аббат?

– Ну... да, – отец Ал глядел на брата Бертрана с удивлением. – Но, э... не совсем на такой лад.

– Как так? – отец Коттерсон, нахмурясь, поднял взгляд на брата Бертрана. – А, вы говорите о его левитации. Ну, многие из нашей братии не владеют ею, они просто ходят вдоль столов. И все же подобный способ удобней для тех, кому он доступен.

– Несомненно. – Отец Ал ощутил как по нему пробежала дрожь, сердце у него замерло. – Есть ли между вами, кто умеют передвигать блюда, оставаясь сидеть?

– Телекинез? – нахмурился отец Коттерсон – Нет, этот ген связан с полом, и только женщины обладают такой способностью. Хотя брат Мордекай проделывал тут кое-какие исследования. Как продвигаются ваши эксперименты, брат?

Тощий монах потупился и покачал головой.

– Не слишком хорошо, отец. – Солонка в центре зала задрожала, приподнялась на несколько дюймов, а затем со стуком упала. Брат Мордекай пожал плечами: – Большего пока я добиться не могу, но все же надеюсь, попрактиковавшись, достичь успеха.

Отец Ал уставился на солонку.

– Но вы же только что сказали, что эта черта связана с полом!

– Да, но моя сестра – телекенетик, и мы оба телепаты, поэтому я начал пытаться почерпнуть у нее силы, а результаты вы видите, – брат Мордекай поддел кусок мяса, когда мимо него проплыл брат Бертран. – Она тоже сделала попытку и взяла кое-что у меня. Пока ей удалось пролевитировать на три сантиметра, когда она лежала навзничь.

Отец Коттерсон кивнул, поджав губы.

– Я и не знал, что она добилась столь больших успехов.

– Но... но... – Отец Ал заговорил вновь. – Разве тут нет опасности, что она узнает о технологии, кою вы желаете сохранить в тайне?

– Нет, – улыбнулся брат Мордекай. – Она из нашего сестринского ордена.

– Анодианок?

Отец Коттерсон кивнул, улыбаясь:

– У меня потеплело на сердце, отец, от сознания того, что наши ордена по-прежнему сохранились на других мирах.

– И все же, проблема безопасности все еще стоит, – высказал свое мнение еще один монах, хотя к нему не обращались. – Наши старые тренировки по закрытию своего мозга от эсперов вне нашего ордена кажется тончают, отец Коттерсон.

Отец Коттерсон насторожился:

– Один из королевских «ведунов» узнал из наших мозгов о технологии, отец Игнатий?

– Не думаю, – ответил монах. – И все же, в то время как я час назад медитировал над своими ЧИПами с электролитом, то почувствовал некое эхо, гармонирующее с моими мыслями. Я, конечно, прислушался и почувствовал мозг младенца в резонанс с моим. Сейчас непосредственной угрозы нет, но ребенок, безусловно, подрастет.

– Дай Бог, чтобы его мысли не услышали родители!

– Нет, я не почувствовал никакого дальнейшего резонанса. Может ничего опасного нет: в мозгу у младенца содержался образ его матери. То была жена Верховного Чародея.

Отец Коттерсон успокоился:

– Да, тут опасность невелика, леди Гвендайлон не могла не знать о технологии, и, наверняка, понимает необходимость молчания по этому предмету.

– Значит, как я понимаю, вы нашли способы экранировать свой мозг, а так же других телепатов? – не выдержав, вмешался отец Ал.

– В самом деле, – кивнул отец Коттерсон. – Сие связанно с молитвенной медитацией, отец, при ней мозг закрыт для внешнего мира, но открыт Богу. И все же, кажется нам придется поискать новые способы усиления закрытости. Брат Милен, вы займетесь?

Дородный монах кивнул: разумеется, отец.

– Исследования, обычное дело для тех из нас, кто уединились в этом монастыре, – объяснил отец Коттерсон.

Отец Ал кивнул:

– Иначе он и не был бы Домом святого Видикона. И все же, полагаю, вашим приходским священникам такая деятельность запрещается.

– Нет, все проще. – Отец Коттерсон принялся отрезать свою порцию мяса. – Монахов, обучаемых на приходских священников, учат только грамоте, счету и теологии, а науке и технологии обучают только принявших монашеский обет.

– Практичная система, – признал отец Ал. – Хотя мне не нравится секретность знания.

– Также как и нам, отец, – горящие глаза отца Коттерсона вонзились в него. – Знание должно быть свободным, чтобы им могли овладеть все. Только благодаря умыслу отца Риччи, основателю нашего филиала, удалось сохранить научные знания, когда он прибыл на Грамарий. Иначе его сожгли бы, как колдуна, попытайся он учить тому, что знал. Те, кто первоначально колонизировали нашу планету, вознамерились позабыть все научные знания. Вероятно, и нас самих ждало сожжение, если б мы попытались раскрыть то, чего знаем. А это ввергло бы страну в хаос. Зачатки науки вскормили на Земле смуту Европейского Ренессанса. Что же сделает с этой средневековой культурой знание современной науки и технологии? Нет, пока нам надо хранить свои знания в тайне.

– Но Верховный Чародей может открыть нам путь к началу обучения, – высказал предположение отец Игнатий.

– В самом деле, – глаза отца Коттерсона блеснули мисссионерским рвением.

– Святой Видикон, – произнес, словно про себя, отец Ал, – был учителем.

– Также, как и мы все, не правда ли? – так и просиял, глядя на него, отец Коттерсон. – Ибо, как можно приобретать новые знания и не хотеть поделиться ими с другими?

– Это, – решил отец Ал, – было стремление, с которым можно согласиться.

Отец Коттерсон снова повернулся к своим монахам:

– Кстати, о новых знаниях, брат Цельзиан, как продвигаются ваши исследования?

Брат Цельзиан медленно жевал мясо.

– Не хотите ли добавить соли к этой птице, отец?

– Действительно, хочу, но...

Солонка появилась перед отцом Коттерсоном со свистом смещенного воздуха.

Пораженный, тот резко откинулся назад, широко раскрыв глаза.

Сотрапезники разразились смехом.

Секунду спустя, отец Коттерсон пришел в себя и рассмеялся вместе со всеми.

– Превосходнейшая шутка, брат Цельзиан! Но, должен предостеречь вас насчет вашей склонности к озорству.

– Как же я, отец, без нее начал бы искать методы телепортации предметов?

– Истинно, – признал отец Коттерсон. – Мне думается, вы добились в своих экспериментах определенных успехов, о коих не уведомили нас. Берегитесь, Брат, мы можем приписать честь ваших достижений кому-нибудь другому! Сначала я подумал, что добился успеха брат Хронополис.

– Нет, отец, – улыбнулся брат Хронополис. – Я думаю о создании квантовой черной дыры, но мы опасаемся осуществлять это на поверхности планеты.

Отец Ал попытался внимательно слушал.

– Вы правы, – согласился отец Коттерсон. – Я содрогаюсь при мысли о последствиях столь крутого градиента гравитации, и не желаю оказаться над жерлом внезапно образовавшегося вулкана! Нет, с этим экспериментом нам придется подождать, пока у нас не будет доступа к космическим полетам.

Брат Хронополис повернулся к отцу Алу:

– Отец, когда вы отбудете с Грамария...

– Я лично не смогу произвести такой эксперимент, – улыбнулся отец Ал. – Я ведь антрополог, а не физик. Но, если потребуется моя помощь, я с удовольствием ее окажу.

– Остальное на усмотрение Аббата, – твердо произнес отец Коттерсон.

Создать квантовые черные дыры? Самые лучшие ученые ДДТ до сих пор думали, что это невозможно! Либо грамарийские монахи заблуждаются, либо сильно продвинулись вперед. Был только один способ выяснить... Отец Ал небрежно спросил:

– Вы добились успехов в области молекулярных схем?

Вся трапезная умолкла, глаза устремились на него.

– Нет, – выдохнул брат Хронополис. – Вы можете сделать схему из молекулы?

Ясно. В некоторых разделах они сильно отстали.

– Лично я нет, – пояснил отец Ал, – и все же я знаю, что это делают, срабатывают единственные молекулы кристаллика, способные выполнять все функции... Какой для этого употреблялся древний термин? Ах, да... ЧИПа с целой интегральной схемой.

– Но вы не знаете как ее сработать?

– Сознаюсь, нет.

– Довольно, довольно, – успокаивающе поднял ладонь брат Цельзиан – Теперь мы знаем, что это сделать можно, значит в скором времени сделаем.

Отец Ал ни на минуту не усомнился в этом.

– Превосходнейший вечер, – вздохнул отец Коттерсон, открывая дубовую дверь и провожая отца Ала в келью. – Ваше присутствие чудесно стимулировало дискуссию, отец.

– Она просто завораживала, отец, особенно сообщение о монахине, занимающейся хирургией, не вскрывая тела.

– Ну, пока речь идет о лопнувших кровеносных сосудах и массаже сердца, – уточнил отец Коттерсон. – Тут таятся огромные возможности. Надеюсь келья понравится вам, отец?

– Роскошная, – Ал оглядел комнату площадью девять на двенадцать с голыми отштукатуренными стенами. Соломенный матрасик на дубовой койке, тазик для мытья на подставке и письменный стол с трехногим табуретом. – Настоящее дерево и впрямь роскошь, отец!

– Для нас это недорогой материал, – улыбнулся отец Коттерсон. – Оставляю вас вашим молитвам, отец.

– Да будет с вами Бог, отец, – отозвался с теплой улыбкой отец Ал вслед отцу Коттерсону. Но затем метнулся к двери, прижался ухом к дереву и услышал, как поворачивается в замке ключ, – и все прежние дурные предчувствия разом нахлынули на него. Он был разочарован. Общество монахов поначалу пришлось ему по душе, но теперь он понял, что ошибся.

Разумеется то что его закрыли в келье, отнюдь не доказывало, будто они собирались заточить его и не дать повидать Грамарий. Быть может Аббат будет в восторге от его визита к Роду Гэллоугласу.

Но, возможно, и не будет.

Отец Ал подождал два часа, дав всем братьям заснуть покрепче. Затем достал из жилетного кармана набор инструментов, отомкнул огромный старый замок и тихо проскользнул по темным коридорам. Он проплыл сквозь колоннаду, словно дым ладана, нашел лестницу и веревку, тихо перелез через стену.

Это были такие замечательные монахи. Будет лучше убрать с их пути искушение.

ГЛАВА 11

– Все спят, кроме Элидора, – сердито сказал Магнус. Он сидел на краю массивной кровати с балдахином напротив камина. Такой же высокий, как Род. Холодные каменные стены прикрывали гобелены. Род расхаживал по толстому ковру.

– Его... – вступила в разговор Корделия, но Гвен захлопнула ей рот ладонью и пристально посмотрела на Магнуса. Тот удивленно посмотрел на нее, затем кивнул и закрыл глаза, сидя прямо, как палка. Он просидел в такой позе несколько минут, а потом расслабился. – Извини, мама, я увлекся.

– Ничего страшного, – заверила его Гвен. – Они слышали только одно предложение и не смогли многого понять.

– Шпионы? – нахмурился Род. – Сколько их тут было?

– Всего два, – заверила его Гвен. – Один вон там, за рыцарем на гобелене над очагом – видишь у него в глазу дырочка? А другой за панелью рядом с дверью, где выпал сучок.

Род кивнул.

– Милорд Фойдин любит дублировать с целью сличить доклады и убедиться, что никто не лжет. Ну, это соответствует его неискренней натуре; мне кажется, что он полным ходом создает полицейское государство. – Он повернулся к Магнусу. – Сколько они пробудут в отключке?

– До зари, – заверил его Магнус, – или дольше.

Род в изумлении покачал головой.

– Как это сын проделывает столь быстро?

Гвен тоже покачала головой.

– Я вообще не понимаю, как он этого добивается.

– Тут все просто! Всего лишь проецирующая телепатия. Ты ведь лишь внушаешь им: «усните», верно, сынок?

– Не совсем, папа, – нахмурился Магнус. – Я лишь желаю, чтобы они уснули.

Род снова покачал головой.

– Должно быть «желаешь» ты слишком настойчиво... Ну! Вы можете сказать, что думает герцог Фойдин?

– Я скажу! – вызвалась Корделия.

– Нет, не скажешь! – Гвен зажала дочери уши ладонями. – Нечего пачкать юный ум. В мыслях этого человека грязь и мерзость, он пытается скрыть их, но безуспешно!

– О, – поднял брови Род. – Ты уже имеешь пример?

– Да, пример того, что он жаждет сделать с людьми в своей части Тир-Хлиса. Но не делает из-за трусости и, надо признать, к его чести, и остатков совести. Сие я прочла в нем, когда он говорил о «гнусном владычестве» лорда Керна!

Род кивнул:

– Если побудить человека о чем-то говорить, то ему на ум придут все сопутствующие мысли, бродя у самой поверхности сознания.

– Ты отлично усвоил прием, муж мой. Я подозреваю, что ты сам упражняешься в нем!

– К сожалению, не совсем успешно, но я многое узнал о человеческой психике из книг. – Он обратился к детям. – Надеюсь, никто из вас не заглядывал в мозг герцога.

Они покачали головами.

– Мама нам запретила, – объяснил Магнус.

– Одна из тех маленьких телепатических команд, которой мне не услышать. – Род задумчиво покачал головой. – Коль речь зашла о том, чего мне не слышно, чем сейчас занят герцог?

Гвен отвела глаза.

– Разговаривает с Элидором... – голос ее внезапно стал ниже тоном, пародируя герцогский. – Я очень обрадовался, найдя тебя целым и невредимым, поверь, это чистая правда! – Затем голос ее стал выше, имитируя дискант Элидора. – Я верю, дядя.

– Тогда послушай, что я скажу тебе, что не должен больше никуда ходить один! Эго слишком опасно для неоперившегося мальчугана! В нашей стране тебя поджидает тысяча опасностей. Признаю, я временами был с тобой суров, – но, как правило, когда ты уж слишком испытывал мое терпение, а потом я всегда раскаивался! Оставайся хорошим мальчиком и, обещаю тебе, я постараюсь быть более сдержанным.

Очень тихо:

– Хорошо, дядюшка.

– Вот так-то! Молодец! Поверь, в этом требовании мною движет забота о тебе! Я не стану скрывать от тебя своей ненависти к лорду Керну, да я и никогда не скрывал ее, так же как и страх, что он сумеет отнять тебя у меня и использовать для приобретения власти надо мной! Ибо он тебе нравиться больше, чем я, разве не так?.. Разве не так!.. Отвечай!

– Он и его жена были добры, – прошептал Элидор.

– А я нет? Разве я никогда не обращался с тобой по-доброму? Нет, не надо отвечать – вижу по глазам. Ты помнишь только побои и затрещины, а не приносимые мной леденцы и игры, в которые мы с тобой играли! Нет, ты сегодня забрел к озеру не просто в поисках приключений, не так ли? Ты хотел присоединиться к лорду Керну! Отвечай мне!.. Что, не будешь? – Все тело Гвен затряслось, она содрогнулась, и глаза ее снова устремились к мужу. – Он бьет мальчика, – с дрожью сообщила она. – Очень злобно.

Лицо Рода потемнело.

– Скотина!.. Нет, сынок! – Он стиснул руку на плече у Магнуса. Тело мальчика дернулось, и глаза уставились в одну точку. – Нельзя просто телепортировать его прочь от герцога, подымется такой шум и гам, что мы надолго застрянем в этом замке. Бедному Элидору придется потерпеть, пока мы не найдем способ освободить его.

– Когда мы впервые его встретили, он казался не таким плохим человеком, – сказала встревоженная Корделия.

– Он, вероятно, и не был бы им, не будь он герцогом и регентом. – Род пригладил волосы. – Был бы он бюргером, бюргером, могущим разделить ответственность с комитетом, или клерком в конторе. Не будь давления, смогла бы проявиться его добрая сторона. Но находясь на высшем посту, он в глубине души чувствует, что не способен справляться с такой работой, и это его пугает.

– А испытывая страх, он пойдет на что угодно, лишь бы обезопасить себя, – сумрачно заключил Магнус.

Род кивнул.

– Неплохой анализ, сынок. Во всяком случае, я его воспринимаю именно так. К несчастью, он является регентом и лишен контроля, даже своего собственного.

– Данная ему власть и разлагает его, – согласилась Гвен – и его скрытое зло выходит наружу.

– Он зло, – подтвердил, содрогнувшись, Магнус. – Папа мы должны вырвать Элидора из-под его власти!

– Согласен, – мрачно сказал Род. – Ребенку не следует находиться под опекой подобного субъекта. Но мы не можем просто вломиться туда и выпустить Элидора на волю.

– Почему бы и нет? – упрямо подняла подбородок Корделия.

– Потому, что мы не успели б пройти и пятьдесят шагов, милочка, как на нас навалилась бы тысяча стражников, – объяснила Гвен.

– Папа сумеет справиться с десятком, вы с Магнусом с остальными!

– Боюсь, что не получится, – грустно улыбнулась Гвен. – Некоторые вещи не по силам, даже ведьмам.

– Я смогу одолеть тысячу! – возразил Магнус.

Род покачал головой.

– Пока еще нет, сынок, – хотя уверен, что ты сумеешь, когда подрастешь. Видишь ли в чем дело, тысяча ратников полезет на тебя со всех сторон, и к тому времени, как ты нокаутируешь одних, кто-то сзади проткнет тебя насквозь.

– Но что, если я свалю их всех одним ударом?

Род улыбнулся.

– А ты можешь?

Магнус нахмурил брови.

– Должен же быть какой-то способ. Что делать, папа? Без магии.

– Только с помощью бомбы, сынок.

Магнус поднял голову.

– А что такое «бомба»?

– Штука, производящая сильный взрыв, вроде разряда молнии.

У Магнуса посветлело лицо.

– Ну, такое я могу!

Род уставился на него, чувствуя, как его волосы становятся дыбом. Возможно, он и сумеет, вполне возможно. Никто не знал точно, до каких же пределов доходили силы Магнуса. Есть ли у них вообще какие-то пределы.

– Возможно и так, – тихо проговорил он. – А сколько при этом погибнет народу?

Магнус внимательно уставился на него, а затем отвернулся, удрученный.

– Думаю, много. Да, ты прав, папа. Нам не устоять перед армией, если у нас есть совесть.

– Молодчина, – тихо одобрил Род и почувствовал прилив гордости и любви к своему первенцу. Если б мальчик мог уловить эти чувства!

Он удовольствовался похлопыванием Магнуса по плечу.

– Как же мы все-таки достигнем этого? В первую очередь нам нужны кое-какие сведения. Что ты извлекла из него, пока общалась с ним, милая?

– Она слышала жгучее желание, – донесла Корделия. – От этого, мы не смогли отгородиться!

Род оторопел.

– Ничего иного нельзя было ждать от столь гнусного человека, – быстро сказала Гвен. – Не было ни одной девушки, переступившей его порог, которой бы он не пожелал!

– Но зачем он их хочет, мама? – полюбопытствовала Корделия.

– Это одна из причин, почему мы не желаем, чтобы вы слышали его мысли, дорогая, – мрачно произнес Род.

– Папа, остынь, – предостерегла Гвен.

– Остыну, на время. Но когда мы окажемся с ним один на один, то у нас с герцогом Фойдином произойдет очень разговор.

– Мыслями? – нахмурился Магнус.

– Понимай как угодно, сынок. Но, коль речь зашла о мыслях, дорогая?..

– Ну! – Гвен уселась на постель, обхватив руками колени. – Для начала, лорд Керн был у прежнего короля лордом Верховным Чародеем.

Род смотрел на нее во все глаза.

И не зря! Мало того, что лорд Керн – его коллега, у них и фамилии родственные* [3]3
  И гэллоуглас, и керн обозначают в переводе ирландского наемного пехотинца: гэллоуглас – тяжеловооруженного, а керн – легковооруженного. В трагедии Шекспира «Макбет» оба эти слова стоят рядом в одной строчке, в русском переводе они тоже сходны.


[Закрыть]. Гвен кивнула.

– За тем столом никто не умел слышать мыслей – в этом я уверена. И все же герцог уверен, что лорд Керн владеет магией и знает нескольких других людей с таким же даром. Но у Керна он сильнее, чем у других.

– Не удивительно, что герцог хочет заручиться нашей помощью. Но какой же магией они здесь занимаются, если они не эсперы?

Гвен покачала головой.

– Не могу сказать, никаких четких сведений не имеется. В его мыслях ощущалось лишь развертывание многих значительных действий.

– Заставляли многих людей исчезать, – вмешался Магнус, – вызывали драконов и духов.

– И подзывали фей! Ой! Вот красота-то! – захлопала в ладоши Корделия.

– И мечи, пап! – взволновано закричал Джефри. – Мечи, перерубающие все, и готовые сражаться сами!

Род уставился на детей, осуждая их поведение.

Те поняли свою ошибку и замолкли.

– Мама сказала не слушать только мысли герцога, – объяснил Магнус. – А про других она ничего не говорила.

Род застыл.

Род, скрывая усмешку, поднял взгляд на Гвен.

– Правда, – подтвердила он, – вы неплохо придумали объяснение.

– Нам попадались и скверные, кривые мысли, – усердствовал Магнус, – но я знал, что именно их мама запретила нам «слушать», потому я избегал таких лиц и сказал Джефу с Корделией делать тоже самое.

– Ты мне не указ, – огрызнулась Корделия, – папа сам так сказал!.. Но в данном случае я согласна с тобой.

Род и Гвен, выслушав их, залились смехом.

– Что, что такое? – Магнус сначала растерялся, но затем уловил смысл из мыслей матери. – А! Вы довольны нами!

– Да, мой миленький, я изумлена тем, как правильно вы действуете, даже не понимая причину моего указания. – Гвен прижала к себе Джефа и Корделию, а Род привлек к себе Магнуса. – Итак! Значит магия действует, да?

– Кажется, да. Или есть предметы ее воздействия. Прежний король отправил лорда Керна воевать с какими-то разбойниками в северо-восточном округе. Затем король скончался. Владения герцога Фойдина лежали поблизости, и герцог доводился королю двоюродным братом, поэтому хоть он и был у короля в немилости, он со своей армией сумел захватить юного Элидора, а вместе с ним и бразды правления. Военных сил у него было больше, так как три четверти королевского войска ушли с лордом Керном, и поэтому, когда он назвал себя регентом, никто не решился оспаривать его прав. – Голос ее упал. – Не совсем уверена, но, по-моему, он приложил руку к смерти прежнего короля.

Дети сидели молча с вытаращенными глазами.

– Это похоже на него, – мрачно проговорил Род. – А что за чушь он несет насчет духа, закрывшего перевал?

– Никакая не чушь или, по крайней мере, герцог действительно верит в него. Но дух тот вызван не лордом Керном. Он был там много лет. Войско Верховного Чародея отправилось на северо-запад морем.

– Хм. – В голове у Рода промелькнули мысли о Сцилле и Харибде. – Интересно выяснить, что это за «дух» на самом деле. Что мешает лорду Керну прейти со своими войсками по меньшим перевалам?

– Армия самого герцога или часть ее. Захватив Элидора, он сразу же укрепил подступы к горам. И, когда лорд Керн повернул свою армию на юг, его уже заперли. Более того корабли, высадившие войска, герцог сжег в гавани. Во всем его «флоте» каким он так хвастает не больше десяти кораблей, но этого достаточно, ведь у лорда Керна не осталось ни одного.

– Ну, теперь-то уж он, вероятно, построил несколько.

– Мало. Значит он действительно заперт, да?

– Да. Но герцог Фойдин живет в постоянном страхе перед ним. Керн, кажется, является самым могучим по части магии.

– Но он не настолько силен, чтобы разделаться с духом на перевале?

Гвен покачала головой.

– И слишком мудр, чтобы пытаться что-то предпринять. Того духа считают самым могучим.

– Должно быть какая-то естественная опасность. – Перед глазами у Рода на миг возникло видение перевала, с высокими отвесными скалами по обеим сторонам покрытыми снегами. Ни одна армия не может двигаться без шума. И, конечно, возникает опасность спада лавин... – Герцог Фойдин живет, постоянно боясь, как бы лорд Керн не нашел способ перебросить армию по воздуху. Он действительно думает, будто мы станем помогать ему?

– Он в этом не сомневается. Да и что ему терять? Если не очень обнадежила «наша» победа над Эйк Уисги. Он не доверяет хорошим людям.

– По себе судит.

– Даже если мы не станем работать для него, он хочет заполучить нас. – Лицо Гвен омрачилось. – Не могу сказать для какой цели, эта мысль сидела слишком глубоко.

– Мм, – нахмурился Род. – Странно, я ожидал чего-то прямолинейного, вплоть до садизма. Хотя у такого человека ничего не будет прямолинейным. Я готов думать, что тоже самое можно сказать обо всей этой стране.

– Что тут за страна, Род? – голос Гвен звучал приглушенно.

Род раздраженно пожал плечами.

– Кто знает? У нас пока мало данных для предположений. С виду она похожа на Грамарий, но если это так, то мы находимся в далеком, предалеком будущем, по меньшей мере на тысячу лет вперед.

– Ведьм должно быть побольше, – тихо заметила Гвен.

Род кивнул.

– Да, должно бы. И откуда взялся Эйк Уисги, и Крод Мару? Полагаю, он оттуда, откуда появились грамарийские эльфы, вервольфы и призраки. Это должно означать, что они возникли благодаря думающим о них скрытым телепатам. И на Грамарие нет никаких легенд о них, правда?

– Я о них никогда не слышала.

– Нам о них никто никогда не рассказывал, – согласился Магнус.

– А эльфы рассказывали вам все бытующие на Грамарие народные сказки. Но тысяча лет – большой срок, могло сложиться множество новых сказок... А, полно! Нет смысла болтать об этом, мы всего лишь строим догадки. Давайте подождем пока у нас не будет каких-то определенных сведений.

– Каких к примеру, муж мой?

– Для начала, какой сейчас год. Но я не собираюсь спрашивать кого-нибудь здесь. Не надо давать им знать, как много нам неизвестно, помимо вполне понятного незнания нами местных порядков. Мы даже не знаем, какую сторону поддерживать.

– Элидора, – поспешил с ответом Магнус.

– Он – законный государь, – согласилась Гвен.

– Прекрасно! Но кто на его стороне? Лорд Керн?

Магнус кивнул.

– Он ускользнул от людей герцога и бежал, надеясь добраться до лорда Керна, ища защиты. Именно про это он думал, пока герцог стегал его.

Род кивнул.

– Если б только он не остановился поиграть с красивой лошадкой, хм?

– Он не играл, папа! Он отлично знал, что без скакуна у него нет никакой надежды!

– В самом деле? – поднял голову Род. – В таком случае у него больше здравого смысла, чем я предполагал.

Магнус кивнул.

– Ты говорил, папа, что у меня есть «зачатки мудрости», так у него тоже.

– Мы должны защитить его, – спокойно сказала Гвен.

– Мы не можем оставить его такому герцогу! – решительно заявила Корделия.

Род вздохнул и капитулировал.

– Ладно, ладно! Мы заберем его с собой!

Все закричали «ура».