Текст книги "Черный корабль"

Автор книги: Кристофер Раули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 34

Казалось, ад распахнул перед ним свои врата. Пол, выложенный гигантскими серыми плитами. Полумрак, изредка нарушаемый ослепительными зелеными вспышками. Огромные, как башни, машины. Под источником света, слишком ярким, чтобы на него можно было взглянуть, громоздкое сооружение из труб и монтажных лесов, которое, постепенно сужаясь, тянулось вверх на несколько сотен метров.

От заостренной верхушки этого конгломерата и исходило свечение, отбрасывающее на всю лабораторию причудливые тени. Одна из огромных труб, расположенная на стометровой высоте, диаметром не меньше десяти метров, уходила, выгибаясь дугой, в огромную нишу, соединяясь там с центральной башней при помощи труб, муфт и скоб. Как раз в месте сочленения и горел свет.

Зловещие зеленые тени пробегали по поверхностям неведомых машин. Когда он разглядывал их, раздалось громкое шипение, а затем, совершенно неожиданно, потрескивание мощных электрических разрядов.

Чоузен сообразил вдруг, что здесь, возле гигантского водостока, из которого он вылез, его слишком хорошо видно. Он направился к одной из машин. Чье-то постороннее присутствие, которое он в последнее время ощущал в своем разуме, становилось все более назойливым, почти непреодолимым. Лишь путем невероятных усилий он мог теперь активизировать новые органы чувств.

Судя по всему, кто-то очень древний находился в плену этих огромных машин.

Через некоторое время, привыкнув к полумраку, Чоузен рассмотрел просветы решетчатого потолка – до него, казалось, было несколько тысяч метров. Вскоре он достиг тени у подножия машины – гладкого параллелепипеда, уходящего вверх на сотни метров, безо всякого освещения. Машина эта издавала непрерывный приглушенный гул. Дотронувшись до керамического корпуса, он обнаружил, что поверхность его хотя и не нагрелась, но вибрирует в резонанс с этим гулом. Вдоль корпуса шел, круто забирая вверх, спиралевидный пандус, и Чоузен поднялся на пару витков, чтобы осмотреться вокруг.

Он увидел под собой дорожку, которая вела к центральному коридору, опоясывающему какого-то механического колосса. В центральном коридоре поверх керамических плит извивались бесчисленные кабели, маленькие роботы оживленно сновали в беловатом свете прожекторов, встроенных в их каркас. С противоположной стороны в ряд стояли гигантские машины, напоминавшие небоскребы. Цветные огни, мерцающие на их гладких, поблескивающих корпусах, еще больше усиливали сходство.

Над ними, в темноте, примерно на одной трети расстояния от пола до потолка зависло какое-то гигантское устройство в виде паука.

Пересекшись с центральным коридором, дорожка продолжалась, петляя между машинами. В самом центре высились огромные трубы и сегментированные акведуки.

В сопровождении собственной зеленоватой тени Чоузен вышел в центральный коридор и направился к главной башне. Он миновал робота-эксплуатационника – механизм, напоминающий какое-то ракообразное, с десятками тонких лапок. Робот разобрал соединительную муфту и теперь впаивал в нее кабель, который вытягивал из специального устройства, неотступно следующего за ним. Чоузен прошел беспрепятственно – робот его просто не заметил.

Он прошел три четверти расстояния до центрального массива, когда зеленые вспышки прекратились. Взревели огромные двигатели. Он посмотрел вверх и увидел нечто, по форме напоминающее почку, движущееся внутри башни.

А потом Нумал, стоящий на платформах с роликами, поехал вниз. Близилось время расширенного совещания. На этот раз предстояло обсудить вопрос о дополнительном финансировании проекта. Нумал тщательно подготовился к этому мероприятию. Он решил провести конференцию в южной башне.

Чоузен наблюдал, как это чудовище, не меньше пятидесяти метров в высоту, скользит вниз по длинному пандусу, ведущему к верхней секции экспериментальной башни, а затем спускается на пол примерно в километре от него. Серая с розовым отливом оболочка, маленькие зеленые и голубые огоньки, мигающие вдоль тела. Множество отростков, поблескивающих сталью, покоились на груди в сложенном состоянии. Глядя на его величественную поступь, Чоузен старался угадать, движется он при помощи какой-то разновидности антигравитационного поля или, просто роликов.

Вскоре чудище скрылось в лабиринте огромных машин. Роботы возобновили свою работу, но экспериментальная башня так и осталась в неподвижности, и зеленые вспышки больше не озаряли огромный зал.

Чоузен двинулся вперед. Теперь, без вспышек, ему было гораздо легче сориентироваться. Подойдя к башне совсем близко, он понял, что это просто огромных размеров лаборатория.

Высоко над ним, в клетке, покрытой слоем псионических организмов, покоился сосуд, в котором подвесили Разделителя. Его окружал лес сенсоров и рычагов, до поры замерших в неподвижности.

Поскольку он по-прежнему не мог пустить в ход свой новоприобретенный дар телепортации, оставался только один разумный выход: взобраться на башню, чтобы осмотреть клетку. Эта задача казалась ему невыполнимой, пока он не увидел пандусы, проложенные между стальных опор. Он осторожно двинулся наверх.

Путь по крутым пандусам был долгий и изнурительный.

Достаточно было взглянуть на огромные проходы, тянущиеся от пандусов, чтобы понять – они сооружались для самого Нумала. Стены представляли собой скопление нескольких миллионов труб, по которым поступали сложные питательные смеси для псионических организмов и сливались их ядовитые выделения.

Вдоль потолка тоже тянулись бесчисленные трубы разных размеров и предназначения. Вокруг него не переставая кипела работа, потому что, хотя главный аппарат не был включен, существовали непрерывные процессы, такие, как кормление ненасытных псионических организмов. Ритмично ходили поршни насосов, хором вздыхали клапаны.

В ментальной плоскости Чоузен выявил несколько центров активности. Казалось, он сможет почувствовать близкое ментальное присутствие Нумала еще до того, как обнаружит его самого. Собравшись с силами, он обнаружил, что может сфокусироваться на срединной точке между ними, в которой он улавливал характерную для Нумала ментальную энергию.

Совсем поблизости он чувствовал присутствие псионического организма, грубого пси-рецептора, Его создали из колонии каких-то кишечно-полостных, способных улавливать активность в ментальной плоскости. Организм немедленно заметил его поисковое поле и бросился на него. «Прикосновение» этой твари было отвратительным, и стряхнуть ее с себя оказалось делом непростым. Чтобы оторвать ее присоску, Чоузену пришлось остановиться и войти в состояние медитации, приглушив свое сознание до минимального уровня. Впоследствии, уже двинувшись в путь, он чувствовал, что тварь продолжает наблюдать за ним. Чтобы уйти от слежки, ему пришлось прервать собственный телепатический поиск.

Охваченный новыми тревогами, он продолжил подъем и через полчаса достиг самого центра аппарата. Здесь, на высоте двух третей от общего расстояния до потолка, и было средоточие всего.

Здесь висела псионическая клетка с цилиндрическим контейнером длиной в несколько метров и диаметром по меньшей мере в два. Эта клетка, содержавшая в себе сосуд и приборы Нумала, поблескивала, покрытая чем-то вроде свежей масляной краски, то ли черной, то ли серой с красноватым отливом. Чоузен понял, что перед ним источник псионической силы, которую он постоянно чувствовал на себе.

Вот она, тюрьма для старца, сделанная из поблескивающего материала – металлостекла с какими-то сложными добавками. Ее удерживал на месте стопор, соединенный узким кронштейном с одной из башен. Однако, чтобы добраться до этого кронштейна, Чоузену предстояло проделать круговой путь по лабиринту труб, держась за сомнительного вида поручни да еще находясь в очаге псионической активности. Он знал, что это будет нелегко.

Медленно, стараясь не смотреть вниз, он пошел по узкому круглому карнизу в ту сторону, где висел на четырех длинных тросах заветный сосуд. Стометровая пропасть зияла под ним.

Сложные переплетения труб и шлангов уходили внутрь модуляторов, в свою очередь соединенных с прутьями клетки. Проскользнув между двумя огромными стояками, Чоузен оказался на пандусе, который вел к станции, предваряющей сосуд. Внизу пандус заканчивался огромным коридором, освещенным небольшими, но яркими ртутными лампами. Вмятины на металлическом полу свидетельствовали, что на него ставили какие-то чудовищные тяжести. Видимо, Нумал во время своих опытов стоял подолгу на одном месте.

Переместившись по кругу еще на сорок пять градусов, Чоузен оказался возле выпуклого кронштейна шириной примерно в фут, который фиксировал сосуд, опутанный паутиной проводов. Чоузен осторожно пошел по кронштейну, заставляя себя смотреть только на сосуд. Пот струился по его вискам, несмотря на холод. Псионический организм заполнил ментальную плоскость эквивалентом ураганного воя – стоило ему на мгновение расслабиться, и этот ураган сокрушил бы его разум.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он ступил правой ногой на карниз, опоясывающий сосуд. На конце стопора располагался вентиль. Догадавшись, что нужно повернуть вентиль, Чоузен налег на него всей своей тяжестью. Но все его усилия оказались тщетны. Тогда, обхватив ногами карниз, он устроился поудобнее и попробовал снова. И опять впустую – только сосуд внезапно дернулся, и он, потеряв опору для ног, несколько секунд беспомощно болтался над пропастью.

Тогда Чоузен поменял положение рук и попробовал повернуть в другую сторону. Он нажимал изо всех сил, до пота, до боли в шейных позвонках. Но вентиль упрямо не сдвигался с места. Чоузен с досадой подумал, что будь у него под рукой рычаг – просто кусок стальной арматуры, то все было бы по-другому.

Он двинулся обратно по кронштейну, мысленно ругая себя за такую непредусмотрительность – ну конечно, возможно ли, чтобы двуногое существо двухметрового роста голыми руками открутило вентиль, накрепко затянутый таким монстром, как Нумал.

Внезапно снизу – из коридора, примыкающего к пандусу, – раздался страшный грохот, и машины, стоявшие рядом, задребезжали. Нумал вернулся.

Стараясь побороть панику, Чоузен сосредоточился на одной-единственной задаче – сохраняя равновесие, пройти по кронштейну. Уже дойдя до середины, он мельком бросил взгляд на Нумала, показавшегося в дальнем конце тоннеля. Потом сориентировался в воздушных потоках и, пробежав последние метры, опустился на четвереньки у основания кронштейна в тот самый момент, когда оптические приборы Нумала обнаружили его присутствие.

Создатели Нумала довели его искусственный интеллект до высочайшего уровня, но все-таки им не удалось решить проблему с выбором фокуса. После каждой одержанной победы Нумал, несмотря на великолепную систему самопрограммирования, какое-то время полностью сосредотачивался на собственной персоне. В свое время Нумалы решили оснастить себя замкнутыми системами, позволяющими ощущать удовольствие и боль от потери. Тем самым они обрекли на гибель своих создателей. После этого существенно увеличился разрыв между их теоретическими возможностями и реальными достижениями. Нумал не смог с ходу выявить посторонний объект, потому что, подъезжая к приборному ящику, все еще наслаждался своим триумфом – только что он выбил дополнительные фонды под свой проект.

Но через несколько секунд он уже осознал свой промах. Сперва ему показалось, что в центральной системе завелся очередной вирус, и Нумал решил было провести дезинфекцию.

Но потом, встревоженный необычными очертаниями, цветом и строением вируса, он выдвинул аварийную платформу и, наклонившись вперед, пулей устремился к концу пандуса.

Чоузен тут же юркнул в гладкую трубу, уходящую в бездонное чрево машины. По счастью, там не было ни слишком жарко, ни слишком холодно, и за несколько секунд он съехал вниз на тридцать метров.

К этому времени Нумал уже долетел до самого верха и с грохотом приземлился на платформу. Его основные конечности мелко подрагивали, суставы и опорные балки жалобно скрипели.

Сенсоры – нечто вроде языков на длинных тонких ножках – прочесали пространство вокруг кронштейна и затем принялись осматривать сам сосуд.

Щупальца с оптическими приборами зазмеились в разные стороны, стараясь напасть на след чужака. Информация, которую они собрали, буквально потрясла Нумала.

В лаборатории пряталось какое-то существо органической природы, с неизвестным Нумалу углеродным циклом. Оно выделяло жидкость, основным компонентом которой была вода, и свободно дышало в атмосфере лаборатории.

Чудеса да и только. Вначале ментальный контакт, теперь – это существо неизвестного происхождения, свободно разгуливающее по лаборатории. Нумал терялся в догадках относительно его устройства, но одно было ясно, как божий день: существо это – творение джиннового вихря.

Эта мысль повергла его в ужас. Десятки отростков метнулись к выключателям. И когда зажглись экраны, он увидел: джинновое поле по-прежнему внутри сосуда, ему так и не удалось просочиться наружу. Нумал ощутил огромное облегчение. И принялся за дело немедленно. Первое, что ему понадобится, – эго ловец двуногих.

Глава 35

Отказавшись от дальнейших замеров, Чоузен добрался до дна аппарата и принялся за поиски инструмента – любого куска металла, которым можно открутить вентиль. Теперь, когда он приблизился, побуждающий импульс стал особенно мощным. Чоузен нервно покусывал губы. Во рту пересохло. Он быстро растрачивал свои энергетические ресурсы.

А где-то высоко над ним Нумал снова активизировался, чтобы обдать сосуд облаком скоростных электронов и, используя эффект ускорения, восстановить поток ионов водорода. Под их воздействием сосуд выработал внутри себя клеточную плазму и стал практически прозрачным. При этом возникло проникающее излучение, но недостаточно сильное, чтобы причинить вред Нумалу.

Клеточная плазма была создана для того, чтобы сжать до предела и изолировать джинновые поля. Нумал чувствовал, что в этих полях содержится нечто, способное взволновать объект, вызвать у него состояние дискомфорта, а значит, сделать более податливым. Контроль – вот кратчайший путь к установлению интеллектуального контакта, а Нумал теперь был убежден, что такой контакт возможен. Где-то там скрывался разум – это уже не вызывало сомнений.

Сосуд стал прозрачным всего на несколько мгновений, но Разделителю хватило этого времени, чтобы послать короткий импульс сквозь сдавившие его силовые поля. Псионический организм воспринял этот импульс в полном объеме и отреагировал тем, что образовал вокруг себя защитную оболочку из полипов, вносивших хаос в компьютерную программу, засоряя ее своими кодами.

Нумал, бросивший все силы на то, чтобы повысить свою восприимчивость в ментальной плоскости, едва заметил этот мгновенно проскочивший импульс, логическую фигуру, помеченную характерным для Разделителя знаком тао, фигуру, до бесконечности делящуюся на черные и белые половинки. Однако суть послания, адресованного адепту-фейну, ускользнула от Нумала. А в том, что сюда явился именно адепт-фейн, Нумал не сомневался. Кто еще мог раскачать сосуд?

Импульс распространился в мозгу Чоузена, настолько четкий, что полностью парализовал его волю.

«…разбей сосуд – только и всего. Этот поступок требует мужества, но ты должен его совершить. И берегись Нумала…»

Импульс тут же угас, и вслед за этим померк свет.

Отвращение к псионическому полю и вместе с тем интерес к новой информации всколыхнули мозг Нумала. Их нынешний контакт с джинном разительно отличался от первого. Погасив луч, он принялся демонтировать структурную решетку псионического организма.

Однако вскоре компьютеры уловили новый импульс, теперь уже с более сложным кодом. За несколько минут напряженной работы им даже не удалось определить примерное назначение импульса, не говоря уже о его расшифровке. На Нумала это произвело сильное впечатление. Учитывая небольшой объем, насыщенность кодовыми знаками была колоссальная.

Он тут же бросился в биолабораторию, чтобы изготовить новый псионический организм и несколько ловцов двуногих. А чтобы обезопасить сосуд от двуногого на время своего отсутствия, создал вокруг него болевое поле при помощи организма другой разновидности: примитивного многоклеточного существа, плавающего в небольшом аквариуме. Нумал привел его в активное состояние, подключив к подпитывающему шлангу.

Услышав грохот, Чоузен начал гадать, что предвещает уход Нумала. Одно было ясно – ему сейчас дорога каждая секунда, действовать нужно не мешкая. Он отправился искать подходящее орудие для осуществления своего плана. Теперь он знал – необходимо разбить сосуд.

В конце концов он наткнулся на робота, нарезающего и спаивающего кабели вдоль толстой стальной трубы. Другие машины, помельче, двигались за ним, наращивая на этот каркас различные муфты и переходники.

Это была машина размерами с? человеческий гроб, с десятью отростками-конечностями. Робот обладал искусственным разумом, по структуре родственным разуму Нумала, однако его зачаточный мозг, сложенный из биочипов, сильно уступал мозгу своего создателя по разветвленности и объему памяти. Чоузен обшарил его, стараясь нащупать точки восприимчивости. Это оказалось нелегко – машина не обладала сознанием в полном смысле этого слова. Она просто выполняла задачи по программе, заложенной в нее роботами-руководителями. Постепенно он нащупал путь к ее кодам и выяснил, что их легко подменить собственным телекинетическим нолем, поскольку эти коды представляли не что иное, как потоки электронов.

Медленно, методом проб и ошибок, он научился программировать робота. Кабели стали ложиться более беспорядочно, а потом работа и вовсе заглохла. Он приказал машине взобраться выше и занять положение прямо над сосудом, а потом отдыхать, ожидая дальнейших инструкций.

Затем Чоузен стал карабкаться вверх по стенке башни, поближе к своему орудию с дистанционным управлением. Он собирался запрограммировать робота на резку после того, как тот займет соответствующую позицию. Вскоре он услышал, как грохочут ролики по стальным колеям, – это возвращался Нумал. Он стал ждать, следя всеми органами чувств за тем, что происходит наверху.

Нумал нейтрализовал организм, генерирующий боевое поле, и заполнил решетку новым псионическим организмом. Одновременно он открыл два контейнера. Из первого, примерно двухметровой длины, он извлек уже полностью сформировавшегося ловца двуногих. Из другого, вполовину короче, выскочили десять ищеек – маленьких крысоподобных существ на многочисленных конечностях с крошечными ступнями-присосками.

Тела их покрывали рецепторы, черепа имели форму бабочки, на крыльях которой среди рядов рецепторных клеток примостились в виде симбионтов псионические организмы. У этих существ не было глаз, только сенсоры на ступнях.

Ищейки тут же с взволнованным визгом бросились врассыпную, стараясь напасть на след Чоузена, их псионические антенны рыскали во всех направлениях в поисках псионических аномалий.

Чоузен почувствовал приближение ищеек и того, кто шел за ними, задолго до того, как оказался в радиусе действия их приборов. Он понял, что нельзя больше оставаться на месте. Сам ловец двуногих тоже передвигался на двух конечностях, у него было четыре руки и трубчатые антенны на голове, придававшие ему сходство с горгоной Медузой.

Чоузен понимал, что физически сопротивляться этой твари, тем более с голыми руками, – бессмысленно. Задействовав блокирующее поле, он тоже ничего не добьется – только выдаст свое местоположение ищейкам, а значит, и самому Нумалу.

Он переполз к ближайшей трубе с черной изоляцией и съехал по ней на дно башни. Ободранные ладони и ноги обожгло болью, но зато он выиграл несколько драгоценных секунд. Ловец двуногих приотстал – он спускался гораздо медленнее.

Вначале все шло довольно гладко. Примерно за час до рассвета первые подразделения фейнов уже просочились в глубокий тыл командос, оставив далеко позади их оборонительные линии. И тут мобильный командный пункт перехватил послание молодого Прауда. Компьютер заглотил короткий всплеск видеоимпульсов, Корделия Фандан вывела их на основной монитор и ахнула.

Лавин Фандан смотрел на экран с ужасом, не в силах поверить своим глазам. Конечно, он знал, что молодой Прауд безумец, и все-таки… Такое могло прийти в голову только чудовищу! При виде гнусных истязаний, которым подвергают его жену, человека, вместе с которым он строил свою жизнь. Лавина едва не вывернуло наизнанку. Никто не значил для него столько, сколько Флер. Разве что погибший сын и две дочери, которые, хвала Создателю, находились теперь в безопасности, в Абзенской долине. От дикого зрелища у него мороз побежал по коже.

Не в силах слушать душераздирающие крики, все, кто был в штабе, зажали уши ладонями. Стоны и возгласы отвращения сопровождались свистом плетки, снова и снова впивающейся в тело Флер.

– Выключите это, – прошептал Лавин, но никто не сдвинулся с места – его подчиненные словно окаменели. Он резко обернулся к Корделии Фандан и закричал:

– Выключите!

А потом вышел из палатки, не замечая ничего вокруг. Оказавшись снаружи, он в изнеможении прислонился к стволу дерева. Бессильная ярость захлестнула его. Лавину захотелось вдруг закричать тому, кто создал эту вселенную и предопределил его жизненный путь:

– Мой сын мертв.., кого еще я должен тебе отдать?.. Что тебе нужно от меня? За что все это?..

Вопросы один за другим всплывали в его сознании, перемежаясь ужасными картинами.

А потом он подумал о Справедливой Фандан и спросил себя: а может быть, над родом Фанданов тяготеет вечное проклятие? Справедливая не раз вмешивалась в естественный ход вещей. Ей пришлось пережить крушение собственных надежд и триумф своих противников. А теперь Лавин пребывает в вечном кошмаре, который порожден ею, узурпировавшей власть внутри семьи два столетия назад.

А интересно, как она бы поступила на его месте? Он на секунду зрительно представил Справедливую Фандан, свою прародительницу. Она познала великое горе и, проживши столетия, умерла, так и не достигнув своих заветных целей. Неужели Фанданы всегда будут в разладе с окружающей их вселенной?

Видеопослание молодого Прауда не нуждалось в комментариях. Лавин – вот кто ему нужен. Прауд хочет, чтобы он пришел к воротам поместья Бутте. Тогда и только тогда Флер Фандан избавится от мучений, и смерть распахнет свои сладкие объятия перед ней самой и перед ее мужем.

Но Флер до сих пор жива! Вот главное, что уяснил для себя Лавин. Он положил ладонь на истертую рукоятку револьвера. Он отправится туда и убьет молодого Прауда, даже если за это придется заплатить собственной жизнью.

В конце пути оказалось, что выбраться из поместья можно только по подземной речке. Армада и ее пятеро спутников нырнули в поток, который, выходя на поверхность у склона горы, становился одним из рукавов реки Улуин. Дыхательных аппаратов у них не было, только фонари. А между тем им предстояло преодолеть несколько длинных тоннелей, в которых нельзя было вынырнуть и отдышаться.

Медленно, но упорно они продвигались вперед, останавливаясь возле отдушин.

Вода была холодная, путь – долгий. И все-таки, проведя под землей двенадцать часов, они выбрались из пещеры с низкими сводами и оказались на склоне горы под ослепительно ярким полуденным солнцем. Повсюду росли молодые джики и кнуко, поляны были усеяны гисельвикой и карликовыми глоб-глобами. Внизу простиралась обширная долина, перерезанная реками Мулд и Улуин, а вдали зеленела гора Титус.

Разведка местности показала, что новых командос поблизости нет. Однако в северном направлении, над лесами, окаймлявшими Тюбетейку, стелился черный дым от костров. А с запада, с военной базы, доносился рев реактивных двигателей.

Отсутствие врага немного изменило их планы. Армада решила поохотиться за семейством толстозадых скринов и вскоре прикончила их всех до единого меткими выстрелами из пистолета.

Раздирая руками сырое мясо, они наперебой обсуждали, что делать дальше. Поместье Бутте пало, и его полностью разграбили. Молодой Прауд и новые командос все-таки добились своего.

Армада понимала – теперь им остается только мстить. И лучше всего начать с аэродрома. Запив мясо водой из ручья, они походным маршем двинулись на запад.

У Ринуса Ван Рельта лопнуло терпение, когда молодой Прауд приказал ему высечь хлыстом леди Фандан.

– Господин, это ведь ваша кровная вражда, и меня она не касается.

Флер Фандан посмотрела на него ничего не выражающими глазами. Ван Рельт понимал: она хочет только одного – смерти. Но, накрепко привязанная к стулу. Флер была совершенно беспомощна.

Ван Рельт ждал вспышки ярости, но вместо этого молодой Прауд как-то странно улыбнулся – видимо, именно на такую реакцию он и рассчитывал.

– Да, Ван Рельт, конечно, вы не станете этого делать. Ну что же, тогда убирайтесь вон. И пришлите ко мне Орика. Он подержит видеокамеру.

– Господин, к чему все это? Ведь вы уже отправили послание.

– К чему? А разве мне прислали ответ? И не подумали даже. Значит, моя угроза не подействовала. Придется продолжить экзекуцию и заснять еще, один коротенький голосюжет. А уж потом я определюсь – приводить смертный приговор в исполнение или нет.

– Она и так достаточно помучилась. Стоит ли…

– Хватит, Ван Рельт! Попридержите язык! И не лезьте не в свое дело.

Лицо молодого Прауда вдруг разом окаменело, и в воздухе повеяло опасностью.

Ринус торопливо вышел. Продолжать беседу в таком духе он не решился.

Орик, новый телохранитель Прауда, еще недавно был свирепым капралом в десантно-штурмовом батальоне третьей дивизии. Окрыленный столь успешным продвижением по службе, он не испытывал сомнений морального порядка по поводу вендетты, учиненной над наследниками Справедливой Фандан. Когда Ван Рельт коротко кивнул ему на дверь, Орик ухмыльнулся и нагло подмигнул:

– Хозяин зовет, да?

– Это для тебя большая честь, капрал?

– Довольно болтовни, мессир. Я уже выбыл из рядов ваших славных командос.

Ван Рельт чуть было не прикончил его на месте. Рука потянулась к кобуре, но в последний момент он заколебался. Все еще ухмыляясь, Орик повернулся к нему спиной и направился к двери.

Стараясь побороть дрожь в ногах, Ван Рельт пошел к коммуникационному, узлу. Запершись в отдельную кабинку, он подключил терминал и через ретрансляционную станцию, расположенную на побережье, вышел на основную линию, а с нее – на специальный кодируемый канал связи с «Черным Кораблем». Потом передал пароль из нескольких слов и через полминуты получил отзыв.

Ван Рельт вздохнул с облегчением. Похоже, с Алас Ром можно договориться. Ринус быстро передал свое предложение: он доставит к Алас молодого Прауда с двадцатью килограммами фарамола, а в обмен получит пропуск на «Черный Корабль» и членство в Совете Бонз.