Текст книги "Король-Демон"

Автор книги: Кристофер Банч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Молча оглядев меня с ног до головы, Кутулу коротко кивнул.

– Надеюсь, ты прав, – наконец произнес он. – Ну конечно, ты должен быть прав. Я беспокоился напрасно. – Маленький человечек попытался изобразить улыбку, на его лице выглядевшую очень странно. – Как я уже говорил, ты мой друг. Ладно, пойдем заниматься нашими делами.

Когда мы прошли в мой кабинет, я придвинул два стула к столу, стоявшему в центре Квадрата Молчания, и сказал, что здесь мы можем говорить спокойно.

– В первую очередь я хочу передать тебе слова императора, – начал Кутулу. – Но у меня к тебе тоже есть кое-какие вопросы.

– На которые я должен отвечать правдиво, в противном случае меня будут преследовать по всей строгости закона.

– Что? – озадаченно переспросил Кутулу.

– Извини. Я попробовал пошутить. Ты сейчас говорил так, словно вел допрос.

– О, прости. Боюсь, у меня все мысли заняты предстоящей работой.

– Ничего страшного.

Шутить с Кутулу было все равно что мочиться против ветра – толку практически никакого, а брызги весьма неприятны. И все же по какой-то необъяснимой причине я питал глубокую симпатию к этому маленькому человечку – в той мере, в какой можно любить того, чьи работа и страсть заключаются в том, чтобы знать все про тебя и про всех остальных.

– Начну со своих вопросов. Есть ли в Каллио активные сторонники Товиети? В твоих отчетах о них ничего не было.

Я раскрыл рот от изумления. Товиети, культ террора, был основан в Кейте, одной из провинций Спорных Земель. У истоков его стоял неизвестный чародей, вероятно умерший; он указал своим последователям на хрустального демона Тхака, которому они должны были поклоняться и повиноваться. Постепенно сторонники террора распространились по всей Нумантии, неся с собой смерть. Они поставили цель сокрушить основы общества и установить господство своего страшного культа. Последователи Товиети забирали у богатых и знатных не только жизнь, но также золото, земли и женщин. Однако Тенедос расправился с Тхаком, а Кутулу и я при помощи меча и петли уничтожили всех служителей этого культа. Это случилось больше девяти лет назад.

Наверное, кому-то удалось спастись от наших чисток и бежать из страны. Но, насколько мне было известно, мы уничтожили всех главарей, и теперь я считал Товиети не более чем кошмарным сном.

– Я в своем уме, – заверил меня Кутулу. – Товиети снова поднимают голову. Помнишь их эмблему?

Помнил ли я? Зловещий знак был нарисован или нацарапан на стенах всех домов Сайаны, столицы Кейта: красный круг, символ погибших вожаков, которых Товиети считали мучениками, а в нем гнездо с поднимающими головы гадюками. Кутулу кивнул.

– Мы обезглавили много гадин, но, по-видимому, остались и другие.

– Но кому они служат? Тхак мертв, по крайней мере я так считал.

– Ни один колдун, в том числе и сам император, не смог найти ни малейших следов присутствия этого демона, – согласился Кутулу. – Но Товиети изменились.

Мне удалось схватить десятка два последователей культа в Никее. Во время допросов они до самой смерти продолжали утверждать, что у них больше нет повелителя. Гибель Тхака и высшего руководства организации показали простым членам, что они выбрали себе не ту путеводную звезду.

Теперь все Товиети сплочены в небольшие группки, где каждый имеет равные права. Они должны убивать сильных мира сего, по-прежнему по возможности желтым шелковым шнурком. Им позволяется красть то, чем можно поделиться с другими членами братства.

Товиети говорят, что, возможно, настанет день, когда объявится новый вождь, но это будет уже не демон, а человек. Этот человек поведет их вперед, ко всеобщему равенству людей, и тогда можно будет забыть о кровавом прошлом. – Кутулу недовольно поморщился. – Насколько я могу судить, пока их немного. Но они доставляют немало хлопот. Мне известно по меньшей мере о двенадцати задушенных, и, готов поспорить, втрое больше жертв было убито другими способами. До сих пор мне не удалось найти никого, похожего на вождя. Уничтожив одного главаря, можно лишить гидру сразу всех ее голов. Возможно, Товиети говорят правду, хотя на моей памяти мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с собачьей сворой, не имеющей вожака.

– Для меня все это внове, – сказал я. – Ты знаешь, каковы стражники здесь, в Каллио: они годятся только на то, чтобы ходить ночью по улицам с погремушкой. Как от тайных агентов от них толку столько же, сколько от крестьян, всю жизнь разводивших цыплят. До меня не доходило никаких слухов о Товиети. Быть может, следует попросить мою провидицу сотворить заклинание? Вдруг ей удастся что-либо узнать?

– Сомневаюсь, чтобы у нее хоть что-нибудь получилось, – угрюмо произнес Кутулу. – По моему распоряжению лучшие чародеи Никеи творили заклятия, но все безрезультатно. Я заставил работать даже членов Чарского Братства, усилиями императора превращенных из ископаемых старцев, способных только распространяться насчет теории магии, в настоящую силу.

Он оглянулся, словно опасаясь, что нас могут подслушивать, и вдруг перешел на шепот:

– У тебя есть какие-либо свидетельства усиления активности Майсира? Хотя бы подозрения?

– Никаких, – ошеломленно ответил я, но тут вспомнил слова Тенедоса.

– Император хочет знать, не удалось ли кому-нибудь из бесследно исчезнувших каллианских чиновников пройти через Спорные Земли и найти убежище у короля Байрана.

– Об этом не может быть и речи, – решительно произнес я. – Возможно, кое-кто и пытался, но я ни за что не поверю, что какой-то чиновник или придворный колдун, даже одетый в жалкие лохмотья, прикрывающие наготу, смог убедить горцев пропустить его к границе Майсира.

– Согласен. Лично я уверен, что все, кто остался в живых, или легли на дно, или бежали в другие провинции Нумантии. Но император считает иначе. – Кутулу покачал головой. – Великие мира сего изрекают истину, а нам, жалким созданиям, остается только втискивать то, что мы видим, в рамки этих видений.

Ладно, посмотрим, что мне удастся разузнать.

Сезон Жары закончился, и наступил Сезон Дождей. После первых дней унылой измороси в полную силу заявили о себе муссонные ливни. По-прежнему было тепло, но серая сырая погода как нельзя лучше подходила для начавшихся грязных дел.

Кутулу и его агенты без лишних слов приступили к работе. Странные личности входили и выходили из замка в любое время дня и ночи, иногда по одному, чаще небольшими группами. Куда они направлялись, чем занимались, я не знал и не хотел знать.

Другие сотрудники Кутулу также трудились не покладая рук. Мне пришлось перевести караульное помещение на другой этаж и застелить полы толстыми коврами, но все равно крики из камеры пыток доносились и туда.

Мне это совсем не нравилось, но именно так в моей стране правоохранительные органы ведут следствие. Принц Рейферн, наоборот, похоже, был очень рад и приставал к Кутулу с просьбами разрешить ему присутствовать на допросах. Тот неизменно отвечал отказом, объясняя, что появление постороннего может нарушить отлаженный механизм «беседы» с задержанными.

Мне оставалось утешать себя мыслью, что моя служба не требует подобных жестокостей. Деятельность выездных судов, прилагавших все силы для возвращения законности на эту истерзанную землю, продолжалась безостановочно.

Неизвестный ввалился в городские ворота средь бела дня. Резкие порывы ветра носили по небу косые струи дождя. Часовым этот человек, одетый в изорванную форму улана, показался сумасшедшим.

Как оказалось, это был рядовой Второй колонны эскадрона Леопарда, 17-го Юрейского Уланского полка.

Его спешно провели в лазарет замка. Там в нем узнали рядового Габрана. В тот день рано утром он выехал из города в составе патруля правосудия под командованием легата Или. Услышав бредовые всхлипывания Габрана, дежурный офицер немедленно послал за мной. Несчастный бормотал что-то о змеях, огромных змеях, о людях, превратившихся в змей, пытавшихся его убить, но он от них бежал, бежал, бежал... Внезапно Габран умолк, и его взгляд остекленел.

– Они убили всех нас, – спокойным голосом произнес он. – Всех лошадей, всех воинов. Они и меня пытались убить. Но я оказался слишком проворным. Я убежал в поле, потом переплыл реку. Они не смогли меня догнать.

Теперь они идут сюда. Идут за мной. Но я ведь здесь в безопасности, правда? Правда? Правда?!

Его голос перешел на крик. Двое солдат схватили Габрана под руки, третий просунул сквозь стиснутые зубы ложку с лекарством. Несчастный снова затих.

– Это позволит мне заснуть, да? Хорошо, я усну. Когда я сплю, меня ведь не смогут найти. А если и найдут, мне будет все равно. Да, мне будет все равно. Мне будет...

Габран рухнул на пол, подкошенный усталостью и действием успокоительного.

Выбежав из лазарета, я закричал, поднимая по тревоге отряд специального назначения. Срочно вызвав в караульное помещение домициуса Биканера, я отправил гонца предупредить Кутулу и провидицу Синаит, чтобы они немедленно собирались в дорогу. Если в словах Габрана есть хоть доля правды, нам понадобится магия. Я собирался двигаться быстро, гораздо быстрее, чем могли ждать от нас каллианцы.

Биканер ворвался в просторный зал, на ходу застегивая портупею. Капитан Рестеннет, его адъютант, уже рассказал ему о случившемся с Габраном. Домициус много лет служил вместе со мной и без лишних слов понял, что я замыслил.

– Легат Или со своим отрядом выступил на рассвете, имея приказ провести выездное заседание суда вот здесь, – сказал Биканер, указывая точку на карте.

Деревня, называющаяся Неверн, раскинулась на отрогах гор. От Полиситтарии до нее два часа верхом.

– Отлично, – сказал я. – Я отправлю туда дежурный отряд...

– Эскадрон Тигра, сэр.

– Эскадрон Тигра, а также своих Красных Уланов. Кроме того, распорядись, чтобы одна рота гусар была готова выступить через десять – нет, через пятнадцать минут.

– Слушаюсь, сэр. Я лично возглавлю...

– Нет, – спокойно остановил его я. – Командовать буду я. Но ты, если хочешь, можешь поехать с нами.

– Так точно, сэр. Благодарю вас, сэр.

Не успел Биканер выйти, как в караульное помещение вбежал запыхавшийся Кутулу. Я быстро ввел его в курс дела и поделился своими предположениями.

– У нас нет достоверной информации, – заметил он.

– Согласен, – подтвердил я. – Но если мы будем торчать здесь, дожидаясь подробностей, скоро под нашим началом никого не останется. Ты едешь со мной или нет?

– Еду.

– Хорошо. Я прикажу оседлать для тебя коня. Карьян с моими доспехами уже ждал в дверях. Сам он был в шлеме, латах и наколенниках.

– Лукан оседлан, сэр.

– Хорошо. Проводи этого человека на конюшню и проследи, чтобы ему дали быстрого и надежного коня. Еще одну лошадь оседлай для провидицы Синаит. Ступай!

Карьян бегом отправился выполнять мое приказание. В караульное помещение торопливо вошел капитан Ласта, громыхая саблей. Дав ему указания, я начал надевать доспехи.

– Сэр, позвольте один вопрос!

– Говори, капитан.

– А что, если это западня? Что, если нам устроили ловушку?

Я задумался. Нет. Противник не может ожидать такого быстрого ответа. Он наверняка думает, что мы не предпримем никаких шагов до завтрашнего утра, когда у нас впереди будет целый световой день, ибо никто не рискует выезжать на дороги Каллио на ночь глядя.

– Если так, пусть молят Ису о пощаде. Потому что от нас им ее ждать бесполезно.

Провидица Синаит ждала нас во внутреннем дворе. Подоткнув юбки, чтобы было удобнее ехать верхом, она держала в руках свиток с магическими заклинаниями. Отряд построился. Я вкратце изложил солдатам то немногое, что мне было известно. Офицеры принялись выкрикивать отрывистые команды.

– Трибун, – спокойно промолвила Синаит, – быть может, нам следовало бы задержаться, чтобы постараться более подробно узнать о случившемся. Однако, как я вижу, вы решительно настроены отомстить тем, кто напал на ваших людей, кем бы – или чем бы – они ни были.

– Ты права.

Ее слова застигли меня врасплох. Я задумался. Чем бы они ни были?

– Может, это действительно демон? – осторожно сказал я.

Синаит пожала плечами.

– Мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с демоном, только что напившимся крови. Будет очень любопытно попробовать.

Я натянуто улыбнулся. Одна из причин, по которой я остановил свой выбор на провидице Синаит, заключалась в том, что ей был абсолютно неведом страх. Она была таким же воином, как и мои солдаты.

– Сэр! – окликнул меня Биканер. – Отряд готов выступить!

Ко мне подъехал Карьян, ведя в поводу Лукана. За ним ехал Кутулу верхом на гнедой кобыле, очень резвой лошадке, которую тем не менее можно было доверить и ребенку. Я вскочил в седло.

– Уланы! – разнесся по двору мой зычный голос. – Вперед!

Ворота распахнулись, и отряд рысью выехал в главный внутренний двор замка. Внизу в сырых сумерках зажигались первые огни Полиситтарии.

Оглянувшись, я увидел на внутреннем балконе Маран. На один краткий миг боевой задор покинул меня, и я подумал, каково любить мужчину, избравшего для себя такую жизнь, какую выбрал я, когда каждое расставание может стать последним. Однако у меня не было времени предаваться досужим размышлениям. Перейдя на галоп, отряд нырнул в надоедливый дождь, покидая город.

У всех на уме было только одно: кровь.

Дождь ненадолго прекратился, и умирающее солнце высветило деревню Неверн. Она раскинулась на вершине холма, и, хотя не была обнесена стеной, защищать ее было бы очень легко. Всего полдюжины улочек, петляющих между древними домами из камня. Из одного донесся плач ребенка, быстро смолкший. Но наше внимание было приковано не к деревне.

На расставленных вдоль дороги треногах, на каких мясники закрепляют для разделки говяжьи туши, виднелось двадцать пять обнаженных трупов, подвешенных на крюки за ребра. Это было все, что осталось от отряда легата. Я осмотрел его труп. Помимо жуткой раны на груди, других следов насилия на нем не было. Но умер легат в страшных мучениях: его лицо, как и лица остальных солдат, было искажено гримасой страха.

Вспомнив бессвязный лепет рядового Габрана о людях, превратившихся в змей, я представил себе, как всего несколько часов назад отряд легата Или въехал в деревню на центральную площадь, приготовившись выслушивать жалобы и просьбы. И вдруг прямо на глазах у солдат толпящиеся вокруг крестьяне стали валиться на землю, извиваться, превращаясь в змей...

Отлично. Посеявший террор сам пожнет свои плоды. Подозвав к себе капитана Пелыма, командира эскадрона гусар, я приказал ему выделить сотню своих людей и окружить деревню. Не щадить никого – ни мужчин, ни женщин, ни детей. Отсалютовав, капитан увел своих людей.

– Ваши намерения, трибун? – официальным тоном спросил подъехавший ко мне Кутулу.

– Жители этой деревни повинны в смерти двадцати пяти своих сограждан-нумантийцев. Согласно закону военного времени, они заслуживают смерти.

От меня не укрылось, как у провидицы Синаит округлились глаза. Я вспомнил полицейского сержанта, собиравшегося расправиться с тремя невиновными стариками, но быстро взял себя в руки.

– Хорошо, – одобрительно заметил Кутулу. – Император справедлив – но бывает очень суров к злодеям.

– Трибун, – обратилась ко мне провидица. – Соблаговолите уделить мне минуту, прежде чем отдавать приказание.

Спешившись, она развернула свиток и достала тонкий кинжал с серебристым лезвием и позолоченной рукояткой.

– Сейчас я хочу попробовать то, что никогда раньше не делала.

Синаит прикоснулась лезвием к своему лбу, затем к сердцу. Подойдя к трупу Или, она провела кончиком по ужасной ране у него на груди, затем вернулась к свитку и достала моток бечевки, блеснувшей в свете заходящего солнца. Пробормотав какое-то неразборчивое заклинание, провидица обмотала эфес кинжала двойной петлей и подняла его в воздух. Идеально сбалансированный клинок застыл в горизонтальном положении. Синаит стала распевать:

Вот кровь,

Здесь была кровь.

Ищи убийцу,

Найди мужчину,

Найди женщину,

Найди ребенка.

Кровь ищет кровь.

Укажи в нужную сторону,

Не ошибись.

Кровь ищет кровь.

Сначала кинжал висел неподвижно; вдруг он крутанулся, указав острием на деревню.

– Так я и думал... – начал было я.

Но тотчас же лезвие снова пришло в движение, начало рыскать из стороны в сторону, словно гончая, пытающаяся унюхать след. Наконец оно остановилось, отвернувшись градусов на десять от деревни.

– Что это значит? – спросил я.

– Подождите, – сказала провидица. – Дайте убедиться наверняка. – Она снова пропела свою песнь, и опять кинжал вел себя как в предыдущий раз. – Этих солдат убили не жители деревни. Кинжал показывает в ту сторону, где находятся настоящие убийцы.

Полагаю, крестьяне знали о том, что должно будет случиться, но побоялись предупредить солдат. Нож показывает, что на них также лежит какая-то вина. Я это сразу почувствовала, – продолжала она, – но я не вижу в деревне ни врагов, ни опасности. Правда, я не вполне уверена в своих ощущениях, но все же предлагаю задуматься над моими словами.

– Ты сказала, на жителях деревни также лежит часть вины, – решительно заявил Кутулу. – Этого достаточно.

Промолчав, Синаит выжидательно посмотрела на меня. Я снова вспомнил кровожадного стражника, и мой гнев чуть поостыл.

– Трибун, – сказал Кутулу, видя мое колебание, – несомненно, эти люди виновны и должны понести наказание. Неужели мы должны забыть о них и гоняться за призраками, скрывшимися в горах?

– Провидица, – сказал я, – в словах главного полицейского империи есть смысл. Можно ли схватить истинных виновных?

– Не знаю, – честно призналась Синаит. – У вас есть карта этих мест?

– Домициус Биканер, будь добр, принеси карту!

– Слушаюсь, сэр!

Достав из седельной сумки свиток пергамента, капитан Ласта передал его Биканеру, и тот поспешил к нам.

– Вы не могли бы... привязать ее к местности – кажется, это так называется? – спросила Синаит.

Спешившись, я расстелил карту на земле и, ориентируясь по деревне и возвышавшемуся неподалеку гребню холма, без труда определил наше местонахождение.

– Где именно мы находимся?

Опустившись на колено, я указал пальцем. Присев на корточки рядом со мной, Синаит взяла в руку пригоршню мокрой земли и прикоснулась к нужной точке на карте.

Ты тот, кого изображаешь,

Ты тот, кого представляешь.

Скажи мне правду,

И да помогут тебе

Джакини, богиня Земли,

Лимакс, бог этой страны,

И та, которую нельзя упоминать вслух,

Но которая знает, знает,

Которая знает, что я чту ее.

Превратись в то, что ты изображаешь.

Я готов был поклясться, что на мгновение карта превратилась в уменьшенную копию окружающей местности. Крошечные черные точки Неверна стали домами, окрестные холмы поднялись, покрываясь зеленой щетиной лесов. Но тотчас же видение исчезло. Снова взяв кинжал, Синаит подвесила его над картой на золотистом шнурке, бормоча неразборчивые заклинания. Повисев горизонтально, лезвие вдруг повернулось вниз. Провидица медленно опустила руку так, чтобы острие прикоснулось к карте.

– Те, кого вы ищете, находятся здесь.

Подозвав капитана Ласту, я показал ему на карту.

– На мой взгляд, около часа езды верхом, – сказал он. – Можно двигаться по этой тропе... вот. Она должна быть неплохой, если только карта не лжет или тропу не размыли дожди.

Я встал.

– Улан Карьян, догони капитана Пелыма и передай ему мой приказ возвращаться.

– Слушаюсь, сэр. Кутулу нахмурился.

– Трибун, можно тебя на пару слов? Мы отошли в сторону.

– Ты веришь в колдовство этой женщины?

– Не до конца, – признался я. – Но мне чертовски хорошо известно, что толпе крестьян не справиться с двадцатью пятью опытными уланами даже с помощью магии. Они слишком трусливы.

– Но они знали о засаде, – упрямо произнес Кутулу. – Даже твоя провидица это подтвердила.

– Подтвердила, и виновные не избегут суровой кары. Однако помимо смерти и тюрьмы существуют другие виды наказания. Я мог бы приказать спалить Неверн дотла, но как ты думаешь, много людей в окрестных деревнях прониклись бы после этого любовью к Нумантии?

Эти люди будут наказаны, Кутулу, можешь не сомневаться. Вероятно, я прикажу закрыть в деревне рынок на целый год, чтобы продавцам и покупателям пришлось ездить куда-то в другое место. Надо будет подумать.

– В законе нет места для слабости, – упрямо стояла на своем Змея, Которая Никогда Не Спит.

– Можешь называть это слабостью, – сказал я, – но я употребил бы другое слово: милосердие. Мой приказ окончательный и не подлежит обсуждению. Прошу выполнять, сэр.

Опустив голову, Кутулу направился к своей лошади.

Как и предсказывал капитан Ласта, примерно через час мы добрались до места, где, как сказала Синаит, должны были находиться те, кого мы ищем. Совсем стемнело, и дождь возобновился, правда, теперь он был не таким сильным, как днем.

Пока колонна ехала по лесу, я отдал необходимые распоряжения Биканеру, Ласте, Пелыму и командиру эскадрона Тигра легату Танету. Дальше нам предстояло идти пешком. По одному солдату из каждой четверки должны были остаться с лошадьми. Уланам пришлось отказаться от своего основного оружия. Если бы я предполагал, что нам предстоит сражаться в пешем строю, я приказал бы им захватить короткие палаши и кинжалы. Сейчас же им придется воспользоваться саблями.

Сам я был во всеоружии. Много лет назад мой отец научил меня, что сабля – оружие, которым хорошо сражаться только всаднику. Поэтому я никогда не расставался с прямым обоюдоострым мечом.

Я шел впереди, домициус Биканер замыкал отряд. От меня не отставал ни на шаг Карьян, за ним шли Кутулу и провидица Синаит Нас окружали лучники и капитан Ласта с Красными Уланами. Перед тем как тронуться, я спросил у колдуньи, не чувствует ли она присутствия магии. Колдун, расправившийся с отрядом легата Или, мог расставить еще одну западню. Синаит сотворила два заклятия и ничего не обнаружила, что ее очень удивило: неужели неведомый чародей был настолько уверен в себе?

Я отметил, что как раз в той стороне, куда нам предстояло идти, на фоне потемневшего неба выделялся гребень горы. Мы двинулись вперед, не прибегая к помощи компаса. Пройдя некоторое расстояние, я увидел слабые отблески костра, отражающиеся от нависших над вершиной холма облаков, и повел отряд на них. Нам приходилось постоянно подниматься вверх. Немного не доходя до гребня, я поднял руку. Солдаты распластались на земле, держа оружие наготове.

Я знаками предложил Карьяну, провидице и Кутулу следовать за мной. Мы осторожно взобрались на вершину холма. Я поражался, глядя на Синаит, – не имевшая подготовки солдата, не в лучшей физической форме, она двигалась почти так же бесшумно, как мы, и совсем не запыхалась.

За холмом естественным амфитеатром раскинулась небольшая долина. Дымили костры, сложенные из сырых дров. Демонов нигде не было видно, но у огня сидело с полсотни вооруженных мужчин. Кто-то жарил мясо, другие кутались в одеяла и шкуры. Они оживленно переговаривались, не обращая внимания на дождь; время от времени до нас доносился раскатистый смех. Я не заметил, чтобы неизвестные позаботились выставить часовых.

Некоторое время мы следили за ними. Я уже собирался возвращаться к солдатам, но тут Кутулу поднял руку. Несомненно, он чего-то ждал. Вдруг один из сидевших у костра встал и выкрикнул три имени. К нему подошли трое, и они отошли в сторону и начали вполголоса о чем-то совещаться.

Кутулу бесшумно приблизился ко мне.

– Эта четверка, – шепнул он. – по крайней мере тот, что в середине, – это предводитель, – нужны нам живыми.

– Попробуем, – скептически отозвался я.

В рукопашной схватке, да еще ночью, ни в чем нельзя быть уверенным.

– Никаких «попробуем». У меня есть кое-какие вопросы, на которые я должен получить ответ.

В его глазах блеснул отраженный свет костров. Кутулу натянул на руки перчатки с длинными крагами, свое излюбленное оружие – на костяшки пальцев и ладони были нашиты мешочки с песком. Идеальное средство мгновенно оглушить противника. В левой руке главного полицейского появился кинжал, который он достал из ножен на спине.

Мы вернулись назад, и я шепотом отдал последние распоряжения капитану Ласте. Тот передал их уоррент-офицерам. Я хотел, чтобы эскадрон Тигра обошел долину слева, а гусары 10-го полка – справа. Солдатам предстояло занимать свои позиции, медленно считая про себя до двух тысяч. По моему крику все разом должны были броситься на врага.

Два отряда бесшумно скрылись в темноте. Я вел отсчет времени. Досчитав до тысячи, я подал знак, и мои Красные Уланы, рассыпавшись цепочкой, поползли к гребню холма.

У меня пересохло во рту, губы скривились в зловещую усмешку.

Пора. Выждав еще несколько секунд, я поднялся с земли. И тут Кутулу, не дожидаясь моего сигнала, бросился вниз. Сначала мне показалось, у него сдали нервы или он чего-то не понял; затем, догадавшись, что он замыслил, я выругался.

– Уланы... вперед! – крикнул я во всю глотку.

Перевалив через гребень, мы обрушились на врага. Кутулу бежал впереди всех. Я увидел, как он пушечным ядром налетел на одного из бандитов, сбив его с ног.

Послышались отчаянные крики застигнутых врасплох. Разбойники вскакивали, поспешно хватаясь за оружие. Кто-то попытался спастись бегством, но с противоположного склона навстречу спускались еще две волны солдат. Мои кавалеристы, превратившись в пехотинцев, врезались в беспорядочную толчею бандитов стройной шеренгой. В свете костров сверкнули сабли; недоуменные крики сменились предсмертными воплями. Часть каллианцев попыталась прорваться сквозь кольцо уланов, но мои лучники, выстроившись по периметру долины с интервалом в тридцать шагов, встретили их дождем оперенных стрел.

Передо мной возник человек, попытавшийся броситься на меня с голыми руками. Мой меч глубоко вошел ему в грудь. Уперевшись в убитого ногой, я вытащил из него клинок и стремительно развернулся, отражая выпад алебарды. Перерубив деревянное древко, я погрузил меч в горло нападавшего.

На меня набросились двое с дубинками. Отскочив вбок, я рассек одному из них руку и, дав ему время взвыть от боли, выпотрошил его дружка, а затем взмахнул мечом и снес первому голову с плеч.

Неизвестно откуда взявшийся бродяга резко выбросил вперед короткий обоюдоострый палаш. Отразив удар, я, в свою очередь, рубанул изо всех сил, но бродяга отпрыгнул в сторону. Он взмахнул палашом, но я, поймав своим мечом эфес его клинка, резко поднял руку вверх. Наши тела столкнулись. От бродяги пахло чесноком и страхом.

Прежде чем он успел отпрянуть назад, я изо всех сил ударил коленом ему в пах. Вскрикнув, бродяга согнулся пополам. Ударив рукояткой меча по затылку, я проломил ему череп, а потом добил его, воткнув лезвие в спину.

Оглянувшись вокруг, я увидел, что стоять остались только мои солдаты.

– Домициус!

Слегка прихрамывая, ко мне подбежал Биканер. Я увидел на его бедре темное пятно.

– Кажется, я становлюсь старым, сэр. Один из негодяев упал, а я не стал задерживаться, чтобы добить его наверняка, и этот ублюдок имел наглость пустить мне кровь. Какими будут ваши приказания, сэр?

– Отруби убитым головы. Завтра утром мы украсим ими стены Полиситтарии.

Биканер сверкнул белоснежными зубами.

– У горожан будет над чем подумать, сэр.

Им предстоит думать не только об отрубленных головах. Вся провинция будет скорбеть по погибшим уланам. Конечно, я прекрасно понимал, что втайне каллианцы будут злорадствовать, но мне хотелось, чтобы они скорбели о других вещах: о временном запрете всех праздников, закрытии всех таверн и публичных домов. Раз не удается воззвать к чувству справедливости, будем действовать другими методами.

Кутулу стоял шагах в двадцати от меня. У его ног стонал поверженный бродяга; второму удалось подняться на четвереньки. Я подошел к ним.

– Сперва я решил, что ты сошел с ума, – сказал я.

– Вовсе нет. – Оглянувшись вокруг, Кутулу убедился, что никто его не услышит, и тихо добавил: – Мой друг, просто мне показалось, что ты не можешь обеспечить безопасность тех, кто был мне нужен, поэтому я решил поторопиться. Один из этих двоих – тот, кто отдавал приказания. Другой – ну, наверное, один из его помощников. Посмотрим, что они расскажут о себе, когда мы вернемся в замок. У меня к ним очень много вопросов, и, не сомневаюсь, я на все получу ответы.

Кутулу не улыбался, не злился; его слова были лишь констатацией факта. Я понял, что палачи будут беспощадны.

Мелкие стычки закончились; пришла пора готовиться к настоящему сражению.