Текст книги "Мольер"
Автор книги: Кристоф Мори
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Сначала они об этом мечтали, потом заговорили. Приняв решение, надо его осуществлять: создать труппу и сделать ее равной тем, которые называли «королевскими». Для Мадлены она станет трамплином, чтобы перейти в Бургундский отель, Жан Батист будет жить театром на службе короля. В тот самый момент Корнель в очередной раз торжествовал в Марэ, где поставили «Полиевкта». Если новая парижская труппа произведет впечатление, драматурги наверняка станут предлагать ей свои пьесы. И подтолкнут актеров к цели.
Создать труппу означает: собрать надежных актеров, владеющих сценическим искусством и обладающих достаточным состоянием, чтобы обзавестись собственными костюмами и вложить деньги в декорации, пользующихся определенной репутацией, чтобы привлекать зрителей и авторов, а также готовых разделить одну судьбу. Последний пункт было непросто соблюсти в любой другой компании, но для Мадлены и Жана Батиста это было совершенно естественно. Они любят друг друга. К ним примкнули другие: Жорж Пинель стал пайщиком наряду с книгопродавцем Дени Беи, родным братом драматурга.
Цели у всех были разные. Мадлена хотела пробиться в театральные круги. Семья поддерживала ее планы. Жан Батист хотел стабильности, которая позволит ему жить – и неплохо жить – за счет искусства, которое манит его к себе. Женщина хочет блистать, мужчина – строить. Ей – очарование и изящество, ему – организация и управление. Уже на том этапе можно было предположить, что он намеревается стать тем, кем он станет…
Пока они готовились к осуществлению своего предприятия, испытывая смешанные чувства воодушевления, любви и опаски, несколько событий вставили им палки в колеса.
В начале весны умер Жозеф Бежар. Мари Эрве собрала детей и предложила им отказаться от наследства, «более обременительного, нежели прибыльного». В самом деле, долгов накопилось множество, и со смертью добряка Бежара раскрылись все его секреты и дела, которые он вел весьма недальновидно. Мадлена разочарована: начинать придется с нуля, на сущие гроши.
Жан Поклен ничего не смыслит в театре. Он не любит Бежаров, знакомцев своего тестя, считая их транжирами. Он отгораживается от них и не хочет фигурировать ни в одном официальном документе, чтобы его адрес не упоминался в связи с этой авантюрой; пусть никто даже не воображает, что он даст денег на создание актерской труппы. Он взял нового ученика, восемнадцатилетнего Рока Торе, на шесть лет за 60 ливров в год, и переехал из Обезьяньего домика в дом под образом святого Христофора, купленный десять лет тому назад. Пусть каждый занимается своим делом. Жан Батист перебрался на улицу Ториньи и поселился там официально. Отношения между отцом и сыном складывались непросто. Все надежды Жана на стабильность и преемственность рушились. Жан Батист боялся упреков. Отсюда всего один шаг до серьезных разногласий, непослушания на грани бунта и конфликта поколений. Потому что Мольер выведет на сцену упрямых отцов-тиранов? Потому что жизнерадостность его пьес противостоит заведенному порядку? Потому что из Мольера хотели сделать символ юности, добившейся успеха вопреки отцовской воле? Но это значило бы забыть о тайной, но постоянной поддержке Жана Поклена, а главное, не принимать в расчет серьезность Жана Батиста. Его представляют себе громогласным, каким он будет на сцене. Он же был скрытным, рассудительным и старательным. Он знал, что нужно выпутываться самому:
Смерть не очень-то торопится угождать господам наследникам. Пока ты собираешься пожить на счет умершего родственника, можешь и сам с голоду сдохнуть [31]31
Лекарь поневоле. Действие 2, явление 3. Перевод Н. Ман.
[Закрыть].
Жан Батист знает, что может рассчитывать на своего отца, но тот, не имея ни малейшего представления об открывающемся перед ним мире, будет призывать его к величайшей осторожности.
Четырнадцатого мая умер Людовик XIII. Последуют ли из-за этого какие-то изменения в жизни королевского обойщика? Новый король слишком юн, чтобы править (Людовику XIV всего шесть лет). Регентша Анна Австрийская, направляемая Мазарини, стремится к стабильности: двор не уедет из Парижа, чтобы завершить образование принца. Так думает Жан Поклен. Дальнейшие события покажут, что он ошибался.
Мазарини стремится продолжить дело своего предшественника. Но его темперамент подсказывает ему другие методы: наблюдать, вести переговоры, действовать гибко, отступить под напором событий, чтобы потом повернуть их к своей пользе. Соперники этим воспользуются и вмешаются. Однако тростник гнется, но не ломается. Это продлится восемнадцать лет – столько же, сколько правление Ришелье. Королева продолжает ходить в театр. Может быть, именно поэтому Мольер посвятит ей свою «Критику „Школы жен“»? Воспитывая своего сына Людовика, Анна Австрийская уделяет большое внимание драматическому искусству, спектаклям. Регентство предполагает достаточно времени, чтобы выстроить здание, каким бы оно ни вышло. В определенный момент, с приходом к власти нового короля, там можно будет найти себе местечко и обрести положение.
Эти соображения отсрочат официальное создание «Блистательного театра», 30 июня, в присутствии нотариусов Дюшена и Фьеффе, которые явятся на улицу Перль, чтобы зачитать и подписать соответствующий документ:
«Присутствовали лично: Дени Беи, Жермен Клерен, Жан Батист Поклен, Жозеф Бежар, Никола Бонанфан, Жорж Пинель, Магдалена Бежар, Магдалена Маленгр, Катрин де Сюрли и Женевьева Бежар… которые заключили по добровольному согласию между собой следующие статьи договора, объединяясь для того, чтобы представлять комедию, труппе же их дано наименование „Блистательный театр“. В силу оного договора никто не может выйти из труппы без уважительных причин, не уведомив о том за четыре месяца до срока, равно как и труппа не может уволить никого, не уведомив о том за четыре месяца заблаговременно. Кроме того, новые театральные пьесы, поступающие в труппу, будут в бесспорном распоряжении авторов, и никто не может жаловаться на то, какая роль ему достанется; напечатанные пьесы, если автор не вправе ими распоряжаться, поступят в распоряжение труппы, и решения будут приниматься большинством голосов, с учетом договора, заключенного по этому поводу между оными Клереном, Покленом и Жозефом Бежаром, которые должны по очереди играть роли героев, не нарушая прерогативы, которую они предоставляют упомянутой Мадлене Бежар, выбирать роль, какая придется ей по нраву; все вопросы, относящиеся к их театру и возникающие обстоятельства, как предвиденные, так и непредвиденные, будут улаживаться труппой большинством голосов, дабы никто не мог оспорить принятое решение; те же, кто выйдут из труппы по полюбовному согласию, с соблюдением вышеупомянутого правила о четырех месяцах, получат свои доли всех расходов, декораций и других вещей, внесенные со дня их поступления в труппу и вплоть до выхода, согласно их стоимости, оцененной сведущими людьми и утвержденной со всеобщего согласия; те же, кто покинут труппу из-за разногласий или кого труппа будет вынуждена выгнать вон из-за неисполнения их обязанностей, не смогут претендовать на раздел и возмещение расходов; те же, кто выйдут из труппы и злонамеренно не пожелают исполнять вышеозначенные статьи, будут обязаны возместить труппе ущерб, для чего будут заложены их экипажи и вообще всё нынешнее и будущее имущество, в каком бы месте и в какое бы время ни удалось их обнаружить…»
Юридически оформленный договор свидетельствует о серьезности предприятия:
Это не был ни стиль Мольера, ни манера выражаться, принятая в веселой компании друзей, мечтавших о славе, а строгий административный язык: именно так оформились чаяния каждого, кто мог считать себя профессиональным комедиантом, подписав юридически обязывающий документ. Нотариуса будут приглашать каждый раз, когда потребуется.
Договоров заключать придется множество: на аренду, на приобретение или установку декораций, контракт с актером… Всё будет тщательно задокументировано, чтобы актеры могли думать только о своем искусстве. Мадлена стала директором труппы. Жан Батист вложил в дело 630 ливров – свою долю материнского наследства и аванс из будущего отцовского. Арманде пять лет. Хотя она еще не входит в число подписантов, она участвует в жизни труппы.
Три месяца спустя, у другого нотариуса, «Блистательный театр» оформил договор аренды на зал для игры в мяч братьев Метейе [33]33
Ныне дом 13 по улице Сены и дом 12 по улице Мазарин.
[Закрыть]: они потребовали ежегодную плату в 1900 ливров, которую надлежало внести затри года вперед. Мари Эрве, бывшая в долгах как в шелках, заложила дом на улице Перль. Можно приступать к ремонту.
Всё должно быть самым красивым, самым блестящим; публике нужен комфорт, великолепие, определенная роскошь. Быстренько наняли четырех «музыкантов для службы комедиантам „Блистательного театра“ сроком на три года». Советовался ли Жан Батист со своими кузенами Мазюэлями в выборе этих четырех исполнителей?
Не все сделали карьеру, и, судя по всему, «Блистательный театр» стремился к блеску в ущерб искусству. Улицу перед входом в зал для игры в мяч заново вымостили, доверив эту работу Леонару Обри, мостильщику королевских резиденций, чтобы зрители не перепачкались в уличной грязи, или чтобы приезжали в каретах. И в театре будет чисто: «Мне не под силу будет поддерживать в доме чистоту, коли вы, сударь, будете водить к себе такую пропасть народу. Грязи наносят прямо со всего города» [34]34
Мещанин во дворянстве. Действие 3, явление 3.
[Закрыть]. Разве что улицу не расширили!
Пока шел ремонт, «Блистательный театр» попробовал свои силы в Руане, на октябрьской ярмарке, потому что Руан был самым крупным городом поблизости от Парижа и театральные труппы часто там выступали. Тот год был отмечен большим успехом последней комедии Корнеля – «Лжец».
Именно в это время в Париж явился Жан Батист Люлли, преисполненный мечтаний и честолюбивых устремлений. Кардинал Мазарини выписывал из Италии самых талантливых своих соотечественников, чтобы те привносили во французскую столицу вкус и навыки, которые он хотел привить молодому королю.
«Блистательный театр» не замечал того, что происходит. Актеры следовали за своими мечтами – а это ненадежная дорога. Они быстро остались без зрителей и в долгах, не могли больше оставаться в зале Метейе и перебрались в зал «Черного креста» в квартале Сен-Поль [35]35
Ныне набережная Целестинцев, дом 32.
[Закрыть]. Они подписали трехлетний арендный договор с Франсуа Кокюэлем: он пересдал им за 2400 ливров здание, которое сам снимал за 1500. Более того, потребовал себе ложу на десять человек, чтобы приходить на представления, когда захочет и с кем захочет.
И здесь тоже занялись украшательством: ложи были обиты синей тканью с золотыми лилиями; сиденья – гобеленом, на ограждение накинуты шерстяные покрывала.
Счет вышел на кругленькую сумму: нужно было платить обойщикам, столярам, за аренду и за свечи. Чувствуя, что перед труппой разверзается пропасть, актеры стали потихоньку из нее выходить. Кроме Мадлены и Жана Батиста, остались только Жермен Клерен, Гаспар Рабель и Катрин Буржуа.
В лагере атакующих самым непримиримым был театральный швейцар Франсуа Помье. Его жалованье составляло 30 су в день. Он подсчитал, сколько ему причитается с 6 ноября 1644 года по 26 января 1645-го. А еще он требовал свою долю доходов от «выездных» выступлений, то есть проходивших вне «Черного креста». Мелкая прислуга «качала права» хуже поставщиков. На сцене такие конфликты улаживали ударами палки, потому что этих людей не урезонишь. Но в жизни приходилось платить. «Мое жалованье, мое жалованье!» Бедняга Помье только это и твердил.
Может быть, признать себя банкротами и поступить в другую труппу? Однако злоключения театра Марэ продолжались: Бельроз потребовал у короля для труппы Бургундского отеля еще трех актеров – Барона, Бошато и… Вилье, самого директора! Руководство перешло к Флоридору, пользовавшемуся любовью и доверием Корнеля. В довершение всего, в начале 1644 года в театре вспыхнул пожар, уничтоживший декорации, которые принадлежали труппе, и костюмы, бывшие личной собственностью актеров.
Надежды Мадлены на Марэ улетучились как дым, как и ее планы поступить в Бургундский отель. Ей оставалось только радоваться вместе с Жаном Батистом: перед ними открывались новые горизонты, ибо драматурги, не имея возможности ставить свои пьесы в Марэ, непременно передадут свои произведения им. Иллюзии молодости или нахальство дебютантов? Впрочем, это одно и то же.
Стоит ли рассказать о неудаче Жану Поклену?
Зачем нам всё отцовское богатство, ежели оно придет к нам, когда минует наша цветущая пора и мы уже не сможем наслаждаться жизнью? А сейчас отец меня лишает самого необходимого, я вынужден налево и направо занимать деньги на свое содержание. Чтобы носить приличную одежду, приходится упрашивать торговцев поверить в долг [36]36
Скупой. Действие 1, явление 2.
[Закрыть].
Жан Батист не может так поступить, потому что его отец слишком занят своей торговлей и другими семейными делами.
Аньес Мазюэль, которой уже семьдесят один год, живет на улице Ленжери, в доме под образом святой Вероники, с двумя внучками – Аньес и Мари Розон, их мать умерла десять лет тому назад. Она сдает часть своего дома и занимает лишь одну спальню. Почувствовав приближение смерти, она составила завещание, согласно которому передавала всё свое состояние двум внучкам, а также их брату, хотя пятеро из ее девяти детей еще были живы, как и ее одиннадцать внуков. Речь шла о сумме в десять тысяч ливров – весьма внушительной. Жан Поклен пытался урезонить свою мать. Надо полагать, он сумел найти нужные слова, потому что перед самой смертью она составила новое завещание. Как можно догадаться, Розоны этого так не оставили. Судебные тяжбы о наследстве затянулись на целых четырнадцать лет. В это время Жан Батист наделал долгов на 5348 ливров.
«Блистательный театр» затянуло в водоворот расходов: чтобы привлечь зрителей, нужно вкладывать деньги, и чем больше вкладываешь, тем нужнее зрители… «Что за дьявол! Вечно эти деньги! У всех одно на языке: деньги, деньги, деньги! Только рот раскроют, сейчас же: „Дайте денег!“ Только о деньгах и говорят» [37]37
Там же. Действие 3, явление 1.
[Закрыть].
Что делать? Наняли профессионального танцовщика Малле. Контракт был оформлен по всем правилам и подписан в присутствии нотариуса 28 июня 1644 года, и это не имело бы никакого значения, если бы Жан Батист впервые не подписался «Мольер».
Мольер: mot-lierre, буквально – «слово-плющ», прозвище, взятое у природы, как все сценические имена актеров того времени, которых Жан Батист повстречает за тридцать лет своей артистической карьеры: Бопре, Шанфлери, Бошан, Дюпарк, Монфлери, Шанкло, Розидор, Флоридор, Ла Флер, Боваль [38]38
Эти псевдонимы означают: «красивый луг», «цветущее поле», «красивое поле», «парк», «цветущий холм», «арена», «золотая роза», «золотой цветок», «цветок», «красивый дол». (Прим. пер.).
[Закрыть]… Так почему бы не Мольер? Сам ли он это придумал? Был такой Мольер д’Эссертин, которого знавал Тристан Лермит, его убили в кабаке. Один сорт вина тоже назывался «мольер».
Возможно, это отец, Жан Поклен, попросил его взять себе псевдоним, чтобы его фамилия не упоминалась в связи с театром: нужно поддерживать уважение к торговой марке, а главное – к королевской должности. Отец-то знает, насколько щекотливо положение при дворе, малейший скандал на подмостках заставит его поскользнуться на дворцовом паркете. Помимо этой законной защиты, Жан из отцовской любви хочет защитить и своего сына, который в любой момент сможет взять обратно истинное имя и присутствовать в качестве обойщика при пробуждении короля. Наверное, Мольер никогда не сделался бы другом короля, если бы остался Покленом.
Затраты начинали принимать угрожающие размеры, и комедианты собрались вместе, чтобы внести изменения в прошлогодний акт об основании труппы и договориться о невыплате компенсаций за понесенные расходы или те, что еще предстоит сделать на «декорации и прочие вещи, потребные для оного театра». Похоже, что отныне труппа состояла из фанатиков или упрямцев, которым не так-то легко будет разойтись в разные стороны.
Но сколько бы они ни подписывали официальных договоров, от реальности не отмахнуться. Суд Шатле обязал комедиантов «Блистательного театра» уплатить Франсуа Кокюэлю, владельцу зала для игры в мяч, 1600 ливров за аренду.
Действительность скомкала мечты этих «детей из хорошей семьи», уж слишком они замахнулись. Кто директор? Жан Батист Поклен, он же Мольер. Вот его-то и арестовали и посадили в тюрьму. Он вышел оттуда 2 августа, потом снова туда вернулся. Неужели нужно подавать в суд?
Да вы посмотрите, что в судах делается! Сколько там апелляций, разных инстанций и всякой волокиты, у каких только хищных зверей не придется вам побывать в когтях: приставы, поверенные, адвокаты, секретари, их помощники, докладчики, судьи со своими писцами! И ни один не задумается повернуть закон по-своему, даже за небольшую мзду. Подсунет пристав фальшивый протокол, вот вас и засудили, а вы и знать ничего не знаете. Поверенный стакнется с противной стороной и продаст вас ни за грош. Адвоката тоже подкупят, он и в суд не явится, когда будут разбирать ваше дело, или начнет плести всякую чепуху, а до сути так и не доберется. Секретарь прочтет вам заочно обвинительный приговор. Писец докладчика утаит документы, а не той сам докладчик скажет, будто бы он их не видал. А если вам с великим трудом удастся всего этого избежать, то и тогда окажется, к вашему удивлению, что судей уже настроили против вас их любовницы или какие-нибудь ханжи [39]39
Плутни Скапена. Действие 2, явление 5.
[Закрыть].
Выигрышное ли это дело? Как «Блистательный театр» отстоит свои права?
Актеры совещаются; у них больше нет денег, даже на одну адвокатскую речь не хватит:
Да ведь чтобы судиться, тоже нужны деньги. За составление протокола нужно платить, засвидетельствовать подпись – тоже, за доверенность – платить, за подачу прошения – тоже, адвокату за совет – платить, за обратное получение документов – платить, суточные поверенному – платить. Надо платить и за консультацию, и адвокатам за речи, и за снятие копии. Надо платить и докладчикам, и за определение, и за внесение в реестр, и за ускорение дела, и за подписи, и за выписки, и за отправку, да еще взяток сколько раздадите [40]40
Там же.
[Закрыть].
Лучше пустить в дело последние сбережения и соблюсти договор о полюбовном расставании.
Жан Батист окончательно вышел из тюрьмы благодаря залогу, внесенному мостильщиком Леонаром Обри и обещанию уплатить Помье. Но Кокюэль всё требует задолженность по аренде. Все скинулись по возможности, чтобы свести концы с концами: Мари Эрве подписала долговую расписку, Жан Поклен рассчитался с Помье (125 ливров), с Обри (320 ливров) и внес еще 890 ливров для уплаты некоторых других долгов, сверх 630 ливров из наследства Мари Крессе.
К финансовым проблемам добавились политические: Фронда набирала обороты.
Разобраться во Фронде очень трудно, потому что имена ее предводителей созвучны, непонятно, кто есть кто: Конде, Гонди, Конти… Кто чего хочет? Великий Конде, талантливый военачальник, стремится к власти; кардинал Гонди, блестящий оратор, раскачивает власть; принц Конти, мрачный дурак, властью пользуется. И всё же все трое действуют вместе на волне народного гнева против Мазарини, опираясь на обескровленное провинциальное дворянство, которое тоже хочет воспользоваться слабостью власти: у Мазарини нет хватки Ришелье, королю всего десять лет, а королеву-мать освистали в парламенте.
Бежары помимо воли оказались в гуще событий. То, что на улицах Парижа стреляют из мушкетов, их не касается, но они приютили у себя Филиппа Ленормана, отец которого, Пьер, служил принцу Конде. Они принимали Эспри де Ремона, любовника Мадлены и отца ее дочерей. Они встречаются с Тристаном Лермитом и увлекаются его пьесами. А ведь его брата Жана Батиста только что арестовали и посадили в Венсенский замок за то, что он доставил Гастону Орлеанскому послание от герцога де Гиза. Дворецкий графа Моденского Туссен де Бордо тоже арестован. Поэтому будет легко поверить или уверять, что Жан Батист Поклен прикрывал в Нарбонне бегство Сен-Мара [41]41
Маркиз Анри де Сен-Мар был одним из вдохновителей последнего заговора против кардинала Ришелье. Ему отрубили голову в 1642 году, за несколько месяцев до смерти кардинала. (Прим. пер.).
[Закрыть]не из политических, а из дружеских побуждений. Неважно: Бежары обзавелись множеством двусмысленных знакомств, которые ставили их в ложное положение в глазах подозрительных властей – те казались им слишком далекими, чтобы их опасаться. Мольеру же лучше было не оставаться в Париже.
И дело было не только в деньгах. Со времен «Сида» театр обрел политическое значение, и Жан Батист много над этим думал. Смешить людей? Это не профессия. Будить их мечты? Да, он очень этого хочет, в особенности пробудить фантазию властей, как учили его иезуиты в Клермонском коллеже, выходя за рамки догм, идеологий, социальных различий. Не лучше ли для этого отойти в сторонку, как Корнель в Руане? Кто такой Поклен? Актер, который пока ничем себя не проявил и живет не по средствам. Кто его друзья (если следовать логике знаменитой пословицы)? Мещане, приученные мыслить свободно, как проповедует Гассенди, покровительствующие людям, которых разыскивают или за которыми следят, как граф Моденский, братья Лермиты, Ленорман… При таких условиях он не может оставаться Покленом и навсегда связать себя со своей второй семьей.
Мольер покинул Париж. Не стоит думать, что этот отъезд покроет все убытки его предприятия. Долги «Блистательного театра» будут висеть на нем еще двадцать лет…
