Текст книги "Мой чертов бывший (СИ)"

Автор книги: Кристина Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4

То, что Марк не женится на Ане ни черта не меняет! Вообще!

Но почему-то я хожу по квартире из стороны в сторону и ломаю пальцы.

А еще – не сплю третью ночь подряд.

Я жгу свое сознание, уничтожаю себя изнутри, выматываю и убиваю, и это просто ужасно! Ужасно!

Сердце херачит, как ненормальное, голова от недосыпа и стресса жутко болит, но я не могу перестать рефлексировать, анализировать и злиться.

Злость – это главное.

Я так зла.

Не на Марка даже, хотя, на него тоже.

На чертову суку, вселенную!

Почему, пусть она скажет на милость, из всех городов мира, Марк нашел себе друга именно в этом городе? И почему из всех организаторов свадеб Аня обратилась именно к нам?

Как такое возможно?

Я ненавижу сюрпризы, а совпадения – тем более, и чувствую себя выжатой, словно лимон, а нервы мои на пределе.

Аленка с Ромой заявляются ко мне вечером на четвертый день.

У Ромки в руках – бутылка вина, у Аленки – кастрюля с супом.

Когда я вижу этот суп – еще тепленький, с фрикадельками, я вдруг понимаю, что почти ничего не ела все эти дни.

Мои друзья кормят меня и поят, как будто я – пробник их будущего ребенка.

Я ем и понимаю, насколько низко я пала.

Просто на самое дно.

– Он не может заявляться и одним своим видом переворачивать всю мою жизнь, – говорю я, когда откидываюсь на спинку дивана с бокалом в руках. – Не может.

Аленка с Ромой переглядываются, чем дико бесят меня.

После чего она говорит:

– Может, вам просто сесть и все обсудить? Как цивилизованные люди? Знаешь, мой психолог говорит, что мы страдаем, потому что не в силах прочитать мысли другого человека. Если поговорить и понять, что между вами все-таки произошло тогда…

– Я знаю, что тогда произошло, Ален, – обрубаю я, от чего чувствую себя еще более кошмарным человеком, чем раньше. – Я любила его. Он – был из другой касты. Из СЛИШКОМ ДРУГОЙ. Такие как он берут таких как я на работу уборщицами или, на крайний случай, просто трахают, так, от скуки. Я слишком многое придумала себе, а он просто развлекался.

– Ладно, – продолжает упрямая Аленка. – Тогда пусть скажет тебе об этом в лицо…

– Он говорил.

Когда я произношу это – повисает пауза, и я… я чувствую себя такой бесконечной дурой, потому что – он же и правда говорил!

«Я просто трахаю тебя, что за претензии?»

«Вырубай ревность, Дах, ты больше бесишь, чем возбуждаешь».

«Да, у меня есть девушка. А у тебя – мой член во рту. Могу вытащить, если не нравится».

Но еще…

Почему же, когда я спросила, любит ли он меня, он сказал, что любит?

Так боялся потерять удобный регулярный секс?

Наличие у Марка девушки сводило меня с ума.

Мы продолжали встречаться – иногда каждый день, иногда – пару раз в неделю. Но с тех пор каждый раз, когда он целовал меня, я представляла, как он целует чужие губы, и душа моя вытряхивалась из тела.

Я так ревновала, боже!

Меня просто дергало, когда я чувствовала ее запах на его одежде, когда видела след от губ, которые оставила не я.

Я злилась, и кричала, и высказывала недовольства, и плакала, и кидалась на Марка, пытаясь причинить боль!

Мне казалось, если я ударю его, то он почувствует хоть немного, что чувствую я каждый день!

Но он продолжал затыкать меня ртом.

Проталкивать язык в мой рот и прижимать меня к себе за затылок, а я умирала от желания и снова, снова, снова подставлялась, бесправная, верная, как собака.

Ребята вливают в меня вино до тех пор, пока я не затихаю.

Пока голова моя не опускается на подушку, пока дыхание не выравнивается, а веки не слипаются.

– Спасибо, – я ловлю Ромкину руку и крепко сжимаю, когда он натягивает на меня одеяло. – Будь здесь, когда я проснусь.

Глава 5

Рома уходит, только когда понимает, что я в норме.

Хотя, нормой это назвать тяжело, но я пытаюсь восстановиться хотя бы физически.

Ем, пью много воды, сплю и втягиваюсь в работу.

На подработки отвожу поздний вечер, чтобы не оставалось сил на размышления.

Я все еще много думаю про Марка.

Все еще в ужасе представляю наши соприкосновения, но постепенно, день за днем как будто начинаю мириться с этим.

Свадьба назначена на восьмое сентября, и у нас есть август, чтобы подготовиться.

Я делаю декор своими руками, забираю ткани, созваниваюсь с флористами, переписываюсь с Аней. У меня все под контролем. Все, кроме моего эмоционального состояния, но я работаю над этим.

Арсений говорит, что я должна приехать и выбрать торт. Я не люблю этим заниматься, так как я не кондитер, но Аня хочет, чтобы все было идеально и торт не выпадал из общей концепции свадьбы.

Я забираю мою машину из сервиса и уже на полпути к кондитерской, когда Аня присылает сообщение:

«Прости, Даш, я срочно уехала на примерку – швея напортачила с платьем. Но Марк тебе поможет».

Марк. Поможет.

Разумеется, я снова в полном ужасе, ну конечно же!

Выходя из машины, делаю небольшую дыхательную гимнастику, которая ни черта не помогает.

Марк встречает меня прямо у входа в кондитерскую.

– Привет! – говорит он и открывает для меня дверь, за что мне хочется прищемить ему этой дверью пальцы. – Прикольная тачка!

Он кивает на мой старенький, видавший виды «ниссан».

Я хочу ответить что-то типа «ну да, не гелик, и что с того», но решаю этот выпад проигнорировать.

– Давай быстро, – отвечаю я. – Аня все равно уже скинула все эскизы. Обсуждаем все в темпе и расходимся – у меня куча дел.

Марк идет за мной следом – я слышу его шаги за спиной.

– Куча дел или ты просто боишься меня?

Я поворачиваюсь резко и смотрю на него напрямую.

– С чего мне тебя бояться?

Марк пожимает плечами. Я снова замечаю, как хорошо он выглядит, и снова меня это бесит.

– Ну, почему-то же ты сбежала от меня!

Я сглатываю.

Наш последний разговор с Аленкой всплывает в голове, и я выдаю:

– Ты серьезно хочешь это обсудить?

– Да, хочу.

– Зачем?

– Расставить точки над «И».

– Мне казалось, наш последний разговор и так их расставил.

Марк вздыхает.

В его глазах отголоски прошлого – нашего совместного прошлого, я почти вижу их, и у меня внутри все сжимается.

Ну почему он такой?

Почему он не может просто сделать дело, игнорируя то, что происходило три года назад? Зачем цепляет меня, зачем расковыривает раны?

Ответ прост – потому что это Марк.

Потому что он обожает, когда перед ним стелются, когда падают в его ноги, когда показывают чувства.

Зато сам он – закрытая книга. И чувства его – тайна, покрытая мраком.

В какие-то моменты я и правда была уверена, что Марк не чувствует ничего. Совершенно ничего.

– Давай поговорим? – просит он спокойно, глядя мне в глаза.

Я пожимаю плечами.

– Ладно.

– Ладно? Вот так легко согласишься?

– Если это поможет нам спокойно вместе работать – да. Давай поговорим.

Марк выглядит удивленным.

Очевидно, он думал, что я буду ломаться и делать вид, что меня это никак не беспокоит.

Он выдыхает и спрашивает:

– Когда?

– Вечером. В семь.

– Где встретимся? А то у меня даже номера твоего нет, – говорит он с легкой улыбкой досады.

Я хочу сказать, что при желании он мог бы взять мой номер у Ани, но вовремя останавливаю себя. Я сменила номер, чтобы с ним не контактировать. Все должно оставаться так и дальше.

Когда-то эта свадьба пройдет, он уедет домой, а я останусь. И никаких контактов. Никаких.

Я называю ему первый попавшийся бар и спешу найти кондитера, чтобы поскорее с этим покончить.

* * *

Конечно же, дома я сама себя виню в том, что согласилась на эту встречу.

Все очевидно и просто: Марк снова манипулирует, а я снова ведусь.

Опять.

Как будто и не было трех лет жесткого контроля мыслей, чувств, будто я не выдирала его с корнем из своей головы.

Как же легко я сдалась!

Но… Может, Аленка права?

Может, Марк – мой незакрытый гештальт, и я просто с ним не закончила, и это уничтожает меня до сих пор?

Я никак не готовлюсь к встрече. Намеренно. Если бы я сейчас открыла шкаф и хотя бы допустила мысль, чтобы надеть что-то особенное, то я бы выгрызла внутри себя дыру.

Это простая встреча.

Ничего особенного.

Так почему я должна выряжаться?

Натягиваю старые джинсы, застегиваю молнию на кофте, беру ключи от машины и выхожу.

Зато Марк.

От него разит одеколоном, он намыт, набрит и начищен до блеска. Если честно, даже смотреть на него невыносимо, и я и не смотрю.

Мы усаживаемся за столик, Марк берет себе пиво, я – кофе, несколько минут несем вежливую чушь про то, какой хороший бар и как тихо тут и спокойно.

В конце концов, терпение мое лопается, я делаю глоток из стакана и спрашиваю:

– Мы перейдем сегодня к делу или как?

Марк откидывается на стуле.

Он сидит напротив меня, и это ужасно, ведь мне приходится смотреть прямо на него.

– А ты изменилась, – говорит он. – Стала жестче.

– Ты никогда и не знал меня настоящую, – отвечаю я. – Трудно знать человека, которого кроме как в постель, никуда не приглашаешь.

– А я ведь тоже изменился, Даш.

Возможно, если бы во мне не бурлила злость, я разглядела бы это.

То, как смягчились его черты, как сгладились углы, каким прямым и настоящим стал его взгляд.

Но я не могу ничего из этого отметить, ведь Марк – тот самый Главный бывший, что все разрушил.

– Хорошо, – говорю я. – И что к этому привело?

– Ты.

Манипуляция.

Манипуляция.

Манипуляция.

То, что говорю я себе, пока рассматриваю его лицо.

– Зачем это тебе? – спрашиваю спокойно.

– Что именно?

– Этот разговор.

– Хочу понять, мог ли я тогда что-то изменить? Сделать так, чтобы ты не уехала… не исчезла…

Он впивается пальцами в стакан, и я вижу, как они подрагивают.

С моих губ срывается смешок.

– Ты серьезно?

– Да. Я был ужасен. Знаю. Но ты была первой девушкой, к которой я почувствовал нечто настолько сильное. Я был в панике. Я не хотел верить…

Я склоняюсь над столом, чуть придвигаясь к нему.

– Правильно ли я понимаю, что ты унижал меня, оскорблял и пользовался мною, как собачонкой, потому что «что-то почувствовал»?

– Ну… да.

– Ладно. Правда это никак не мешало тебе трахать меня, но… ладно.

– Дашка, ты… другая. Ты открыта чувствам. Тебе было легко.

Кофе почти идет у меня носом на этих словах.

– Откуда ты это знаешь⁈ – выкрикиваю я, чем привлекаю внимание других людей, и мне приходится сбавить громкость. – Ты хоть раз меня об этом спросил?

– Я видел.

– А знаешь, что видела я? Что влюбилась в полного кретина. Не в запутавшегося паренька, который, по-хорошему, мог попросить дать ему время, мог разойтись мирно, спокойно, не оскорбляя меня, не втаптывая в грязь! В полного. Кретина. Которому не было до меня никакого дела.

Марк молча смотрит на меня.

Я не понимаю, о чем он думает, и это – мучительно.

И страшно.

– Я сожалею, – шепчет он так, что я едва слышу.

Он… что?

Сожалеет?

Он… сожалеет?

– Правда? – шепчу я в ответ.

– Да. И как только ты исчезла, все стало понятно.

Я больше не могу это слушать.

Хочется заткнуть уши, подобно ребенку, начать бормотать что-то себе под нос.

Хочется выбежать из бара поскорее, чтобы больше не видеть его и не слышать.

– Марк… – говорю я и впервые смотрю на него всерьез, прямо в его душу, которую всегда считала черной, как мгла. – Ты что, признаешься мне в чувствах?

Я так хочу, чтобы он сказал, что да. Хочу услышать это.

«Да, признаюсь».

«Да, я больше не строю из себя мачо, не веду себя, как козел, не вожу одну девчонку по паркам, попутно трахая на досуге другую. Да, я люблю тебя и признаю свои чувства».

Тогда я бы… Возможно, даже нашла в себе силы простить.

Марк опускает взгляд.

– Если попросишь – я признаюсь.

Если попросишь…

Его надо… просить.

Смешок срывается с моих губ, и я, швырнув купюру на стол, быстро выхожу.

Глава 6

За неделю до свадьбы мы, наконец, знакомимся с женихом.

Его зовут Степа, он очень милый парень, прямо-таки мужская версия Ани.

Я смотрю на них, и они напоминают мне Бингли и Джейн из «Гордости и предубеждения». Тот факт, что Марк при них – этакий мистер Дарси, я полностью игнорирую.

– Ребят, все круто! – заявляет Степа, когда мы рассказываем ему все подробности. – Лучше и быть не может.

– Это все твоя невеста, – скромно говорю я, а Арсений расписывает, какой он молодец, отчего мне приходится закатить глаза.

* * *

Последние дни до торжества проходят в такой суете, что мне удается даже не думать про Марка.

Как и всегда – в последний момент находятся правки, которые нужно внести, гирлянды, которые нужно доделать и пожелания, что нужно учесть.

Я обожаю это.

Дни полной вовлеченности и погружения.

Я чувствую себя настоящим творцом, той, кто нашел свое призвание и свой стиль.

От возбуждения у меня даже руки подрагивают.

Мы с Арсением и Аней на связи почти каждый час. Доделывая дела, попутно подбадриваем Аню, у которой настоящий предсвадебный мандраж.

Она скидывает мне фото в платье, и я почти плачу от такой красоты.

За ночь до торжества я переделываю последнюю гирлянду, на ходу вкидывая в себя какую-то еду и поглядывая на время.

Когда в дверь звонят, я мысленно радуюсь, что у Ромки и Алены все-таки нашлось время, чтобы прийти ко мне с моральной поддержкой.

Поэтому, открывая, я даже не думаю посмотреть в глазок.

На пороге Марк.

Он мокрый насквозь и только так я понимаю, что за окном – дождь.

Мне бы паниковать, что мероприятие запланировано в саду, но сейчас меня накрывает паника другого рода.

– Как ты нашел меня? – спрашиваю я в ужасе.

– Твой начальник дал мне адрес.

Я убью Арсения.

Я уничтожу его.

Я уже почти бегу ему звонить и на ходу закрываю дверь, когда Марк просовывает в проход ногу, не позволяя мне это сделать.

– Убирайся, – говорю я жестко.

– Ты не позволила мне договорить тогда, в баре! – отвечает он, как будто я в чем-то виновата перед ним.

– Это дает тебе право вламываться ко мне?

Меня всю трясет.

Все впустую.

Время, отведенное на восстановление, выбор города, поиск квартиры – в пустую.

Марк снова нашел меня, он снова вламывается ко мне домой, в мою жизнь и в мою душу!

Он снова… делает из уравновешенной, смелой меня – ЭТО.

– Я просто скажу, а потом уйду. Обещаю.

Я обнимаю себя руками.

Ну почему я всегда это делаю, когда он рядом? Просто почему?

– Говори.

Я не приглашаю его войти, стеной стою в проходе.

Марк кивает, осторожно переминаясь с ноги на ногу.

– Тот наш последний разговор… – начинает он, и мне становится плохо. – Понимаю, почему ты уехала. Любой бы уехал. И, наверное, так должно было случиться, чтобы я понял все.

– И что ты понял?

– Что ты нужна мне. Что я люблю тебя. Что… Полностью разбит.

Слышать от Марка слова любви – как будто спать.

Во сне все реально, даже самое странное. Даже то, чего мы, бодрствуя, никогда не услышим.

Я не понимаю, холодно мне уже или жарко, я не чувствую своего тела вообще.

Марк говорит, что любит меня, а у меня в голове звенит.

Наш последний разговор.

РАЗГОВОР.

Он и правда так это называет?

Если бы я тогда не напилась, возможно, этого бы не произошло, но мы отмечали мой День рождения в баре, я была раздавлен этими отношениями, похожими на чертов ад, и вот я, пьяная и злая, в свой собственный праздник…

И тут заходит Марк.

С ТОЙ САМОЙ. С которой обещал расстаться.

Я сорвалась.

Долго сидела, глядя в стол, обещала себе, что не буду, все слушала, как она смеется над его шутками, все вдыхала в себя его запах, который долетал до меня даже через три столика.

Меня разорвало на куски тогда.

Меня – влюбленную, готовую ради него на все!

Я же… правда, могла бы планету ради него перевернуть, а он сидел и смешил ЕЕ в мой День рождения!

Я тогда с трудом на ноги встала.

А когда подошла к ним, меня качало.

– Развлекаешься? – спросила я заплетающимся языком.

Марк поднял на меня глаза.

Он знал, что я здесь. Знал, что я в этом баре, что я с друзьями, что я увижу его.

И все равно притащился с ней!

Меня резало от боли, пока его взгляд прожигал мою кожу.

– Извини? – спросил он, вскинув брови.

– Я говорю, тебе хорошо, да, Марк?

Он сглотнул, посмотрел извиняющимся взглядом на ЭТУ.

Она что-то странное тогда сказала.

Типа «Маркуша, чего он хочет?»

И я расхохоталась от этого тупого «Маркуша».

Потому что Маркуши – не трахают в рот, вцепившись в волосы. Маркуши дома таскают тапочки в зубах.

– Я на секунду, – сказал он и сделал какое-то лицо, от которого меня еще больше разорвало.

После чего схватил меня за руку и повел на выход.

Кто-то из моих друзей позвал нас, а я отмахнулась, мол, все нормально, ребят, этой мой знакомый.

И в тот момент, пока он вел меня, сжимая мой локоть все сильнее и сильнее, я должна была понять, что мне конец.

Что следующие минуты сделают из меня не человека.

Что они уничтожат все живое внутри меня.

Что я разлечусь на кусочки и собрать себя обратно будет так непросто.

Я должна была понять, но мне казалось – ну, это же Марк. И он пришел сюда не просто так. И у меня День рождения!

Когда мы зашли за угол здания, когда он развернул меня рывком лицом к себе, я, наивная, ждала поцелуя.

А получила взгляд, полный ненависти и презрения.

Буквально.

– Какого хрена ты себе позволяешь⁈ – рявкнул он мне в лицо.

Я приложила ладони к горящим щекам.

– А ты?

– Ты – сраная моль, решила, что подойти ко мне и моей девушке – хорошая идея, да⁈

Я должна была сказать ему, что со мной так нельзя.

Я должна была заорать так, чтобы сбежались люди.

Я должна была…

Но поднимающийся изнутри стыд и этот взгляд… Они сделали свое дело.

– Марк… – прошептала я, умоляя. – У нас же было… столько всего.

– Не было ни черта! Ты посмотри на себя, господи! Ты правда думаешь, что я поведу знакомить тебя с родителями? Буду целовать тебя на людях? Женюсь на тебе, в конце концов, чтобы жить с тобой долго и счастливо⁈ Маленькая моя, открой глаза! Мы из другого теста!

– И что это за тесто такое? – с горькой улыбкой спросила я. – Платиновое, что ли? Может, у тебя и кровь другого цвета?

Марк посмотрел на меня горько-горько. На секунду мне даже показалось, что он раскаивается в своих словах, что ему и правда жаль.

Но он только вздохнул.

– Ты и понятия не имеешь ни о моей крови, ни о моей жизни…

– Так ты стыдишься меня?

Марк замер.

Он был так близко. Так близко, что я чувствовала жар его дыхания на щеках. Его одеколон. И его злость, которая лезла из него и пропитывала воздух ядом.

– Да. Стыжусь.

– Тогда зачем ты… – я потянулась, касаясь его пальцев рукой, но он перехватил их и сжал с такой силой, что я едва не закричала.

Рывком дернул меня к себе, заглянул в глаза с какой-то животной яростью.

– Да господи, просто заткнись, заткнись, что ты делаешь, дура⁈

А потом отшвырнул меня на землю, и посмотрел на меня так, что я почти задохнулась. С отчаянием посмотрел, с дикой яростью в глазах, и на мгновение мне показалось, что в них мелькнули слезы, но он быстро ушел, оставляя меня на земле.

Я недолго там пролежала. Всего секунд десять. Успела только рассмотреть россыпь звезд на небе и маленький краешек месяца, выглядывающий из-за здания. После чего встала – уже полностью трезвая, прыгнула в стоящее неподалеку такси, доехала до дома, побросала вещи в синюю сумку и уехала, не оборачиваясь.

И вот сейчас он стоит передо мной и называет это… Нашим последним разговором?

– Я быстро обо всем этом забыла, – говорю я ему. – Если тебя это беспокоит.

– Беспокоит.

– Можешь расслабиться.

Марк смотрит на меня, а я читаю в его глазах все то же отчаяние… Но ярости больше нет. Вместо нее – смирение какое-то.

Он не врал, наверное.

Возможно, он и правда изменился. Принял себя. Поверил.

Возможно, следующая его попытка не будет такой…

– Я тебя искал. Но твои друзья не знали, куда ты уехала, а женщина, у которой ты снимала квартиру, только проклинала тебя за то, что съехала, не предупредив.

Марк грустно улыбается.

Я молчу.

Мне нечего ему сказать, вот в чем парадокс. Аленка была права – нужно говорить, словами через рот, и тогда наступает облегчение.

Но мне нечего ему сказать, потому что я еще тогда, три года назад, говорила ему все.

Я была перед ним голой.

Буквально и фигурально.

Наизнанку чувствами.

Я была для него – открытой книгой, которую он читал, торопясь, чтобы выбросить побыстрей.

– Дашка, – шепчет Марк и шагает в мою сторону.

Его ладони опускаются на мои щеки.

Губы касаются губ.

Я не дышу.

Не хочу дышать. Воздух не нужен, потому что есть Марк. Есть его губы, слова долгожданные, запах.

– Дашка… Поверь мне… Люблю…

Я впускаю его.

Но только в квартиру.

Мы сидим по разные стороны дивана, я – обхватив подушку, он – сложив ладони на коленях.

Марк рассказывает, как искал меня, как грыз себя, как расстался с ТОЙ, как привыкал к себе, принимал, мирился. И ждал, что я появлюсь. Вернусь. Дам шанс.

Я не говорю ему ничего, просто слушаю, и все это снова звучит, как часть моего сна.

Может, я и правда сплю?

– И вот, мы встретились. Сейчас, когда я готов, а ты, я надеюсь, все еще свободна. Не бывает таких совпадений, Даш, – смеясь, говорит он. – Это судьба.

Судьба.

Я смотрю на него и вспоминаю ту минуту, когда он мог раскрыться мне полностью. И открыться чувствами, и НАС впустить в свою жизнь.

«Любишь?»

«Люблю».

Тогда. Надо было ТОГДА.