Текст книги "Мой чертов бывший (СИ)"

Автор книги: Кристина Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Мой чертов бывший
Кристина Зорина

Глава 1

У каждого из нас есть Главный Бывший.

Тот самый, который все сломал.

Выдрал с корнем, потоптался по сердцу ногами.

Обычно после такого отходят годами, а, случайно увидев на улице, прыгают в канализационный люк, лишь бы с ним не столкнуться.

Я своего называю Чертов Бывший, потому что он – ну точно прямиком из ада. И чтобы не прыгать в канализационный люк, я уехала в другой город – наилучшая альтернатива.

Но вообще, давно это было. Три года назад.

Я не ненавижу его, нет.

Ненависть – слишком сильное чувство, его нужно заслужить.

Я хочу, чтобы он стерся с лица земли – вот что я к нему испытываю. Исчез, как в легенде про «Дикую охоту». Я хочу, чтобы испарились все воспоминания о нем, чтобы на планете не осталось ни единого человека, кто помнил бы его. Чтобы стерся его запах, исчезли без следа все его куртки и толстовки, и высокомерный взгляд. Чтобы он просто… перестал существовать.

Вот тогда, и только тогда я, возможно, смогла бы дышать спокойно.

Я уехала, да.

С одной синей спортивной сумкой, переброшенной через плечо, села в такси, отдала последние деньги и ни разу не обернулась.

Было сложно, но я вытащила себя из этого, я справилась.

Сменила номер, удалила все соцсети, нашла работу, жилье, новых друзей. Нашла себя – одинокую, но твердо стоящую на ногах. Нашла те свои качества, о которых не подозревала, пока Чертов Бывший был рядом и уничтожал меня изнутри.

Я… смогла.

* * *

– Жирный заказ перепал, – радостно объявляет Арсений. – Твоя машина еще на ремонте? Тогда заеду за тобой в одиннадцать, будь готова. И портфолио возьми.

Мы с Арсением не друзья.

У него хорошо получается находить нам работу, но в остальном – мы слишком разные, чтобы быть друзьями.

Я – с гиперответственностью, высшим образованием, в максимальной коммуникации с клиентом, а Арсений – человек-настроение. И это плохо. Потому что работаем мы на общий результат.

Но пока он – лучшее, что у меня есть.

Главное, что я не сижу без работы.

Мы выезжаем в одиннадцать, я беру все свои распечатки и, на всякий случай, ноутбук, чтобы можно было быстро набросать варианты.

– Свадьба на богатом, – рассказывает Арсений, пока я отчаянно пытаюсь проснуться. В последнее время беру мелкие заказы на дом, отчего почти перестала высыпаться и сбила весь режим. – Почти двести человек, жених – чей-то сын. Чей – я не уточнял, но, судя по бюджету, мы все мечтаем о таких папочках.

Он подмигивает мне, как будто говоря: «если ты понимаешь, о чем я».

Я терпеть не могу эти его шуточки. Пошлые и сальные, они вызывают во мне рвотные позывы.

Стараюсь не обращать внимания и отворачиваюсь к окну.

Арсений – неплохой организатор свадеб. У него в штате парочка ведущих, диджей и я – дизайнер-оформитель.

Мне моя работа нравится.

За три года успела наработать и свой уникальный стиль, и неплохое портфолио, и клиентскую базу, которая приглашает декорировать и другие свои мероприятия.

В целом, проблем никаких нет. Бывают, конечно, накладки, когда невеста сама не знает, чего хочет или когда уже на самой свадьбе обнаруживается, что у жениха аллергия на цветы, выбранные для украшения президиума.

Но это мелочи, которые бывают в любой работе. Главное – деньги платят, и я делаю то, что люблю.

Арсений продолжает болтать, рассказывая о клиентах (в основном, об их баснословных деньгах), а я немного нервничаю, как и всегда, когда предстоит знакомство с новым человеком.

Из-за столика в милой семейной кофейне нам машет девушка, которая выглядит, как ангел. В прямом смысле. Удивительно светленькая, худенькая, с огромными голубыми глазами.

– Привет! – она протягивает тоненькую ухоженную руку. – Я – Аня!

– Здравствуйте! Я – Арсений, это – Даша.

Арс показывает на меня, и я жму Анину руку.

Первые минуты – всегда приветствие, обычный смол-ток, после которого Арсений задает вполне классические вопросы по поводу стиля, бюджета свадьбы, количества гостей и предпочтений.

Аня хочет классику, но, в то же время, чтобы не терялась ее индивидуальность.

Она любит рок, юмор и много-много танцев. Ее жених – сдержанный, но на деле очень ранимый и трогательный.

Арсений смотрит на нее влюбленными глазами, я – все записываю, потому что кто-то же должен.

– Я очень волнуюсь, – сообщает Аня, когда мы заканчиваем с основными вопросами и переходим к моим, профессиональным. – Если бы мой жених был не так занят, было бы чуть проще.

Она такая милая и искренняя, что я не могу сдержаться и широко ей улыбаюсь.

– Все сделаем на высшем уровне, не переживай.

Она кивает мне, и я вижу, как ей важна поддержка, хоть от кого-то.

Судя по всему, она – самая обычная девчонка, которая вдруг попала в очень богатую и влиятельную семью. И ей одной придется заниматься свадьбой, потому что жених много работает, а всем остальным, по большому счету, нет до нее никакого дела.

Я проникаюсь к ней.

Меня цепляют такие люди – искренне влюбленные и трогательные.

Она смотрит мне в глаза, и я тут же вижу, что она полностью мне доверяет, а это – лучшее, с чем мы можем работать.

– Когда мы сможем посмотреть локацию? – спрашивает Арсений перед тем, как мы уходим.

Аня смотрит в календарь.

– Я думаю, что после выходных. У нас будет семейный ужин в субботу, а в воскресенье… другие планы, в общем…

Она смущенно улыбается.

Потом записывает мой номер, так как номер Арсения у нее есть.

Аня задерживается, чтобы допить свой кофе, а я иду за Арсом в машину и уже в голове прокручиваю варианты оформления. Воздушная арка, белая дорожка, много живых цветов и зелени, которая будет потрясающе сочетаться с платьем невесты.

Мы садимся в машину и еще пару минут обсуждаем встречу.

Арс набирает сообщение в чат, я – забрасываю в корзину на маркетплейсе то, что мне нужно купить для осуществления своих задумок: ленты, шары, гирлянды и тонкий шифон.

– О, походу женишок подъехал за Аней, – говорит Арсений, глядя в окно. – Ого, мажор. Ты женишься, чувак, трудно, что ли, пару минут выделить для встречи?

Я посмеиваюсь, не отрываясь от экрана.

Арсений – такой Арсений.

В целом, я с ним согласна, сваливать всю организацию на невесту, тем более, такого скромного милого одуванчика, как Аня – странно. Но, может, у этого есть причины?

А может, я просто хочу верить в то, что настоящая любовь, светлая и добрая, все еще существует? Даже если это – нечто мне недоступное больше.

За три года у меня были попытки в отношения.

Почему «попытки»?

Потому что это было вяло, скучно и без какого-либо энтузиазма с моей стороны.

Для себя я тогда поняла одно – не стоило и пытаться.

Не потому что Марк был кем-то настолько восхитительным, что полюбить после него кого-то еще – это преступление. Еще чего! Просто… Я перестала быть заинтересована.

Как будто тот орган, который отвечает за любовь, вымер внутри меня.

Как будто чувства стали чем-то из разряда фантастики.

Пару раз друзья пытались с кем-то познакомить, свести, оставить номерок. Но и они, в конце концов, бросили все попытки.

И я благодарна, правда.

Единственное, что мне сейчас нужно – это моя работа. И спокойствие. Наконец-то, за три чертовых года, я к этому пришла.

И это…

Так показательно и смешно, что именно эта мысль сопровождает меня, когда я поднимаю взгляд и вижу человека за рулем машины, в которую садится Аня.

Человека.

Из прошлой жизни.

Я вижу его профиль – лишь мгновение, размыто и быстро, пока не закрывается окно и он не исчезает за черным слоем из тонировки.

Сердце мое останавливается.

– Господи, – шепчу я.

Арсений что-то говорит, а у меня в глазах темнеет.

Буквально.

Темнеет в глазах.

Я закрываю их и беззвучно, одними губами произношу: «Неправда, неправда, неправда, мне показалось».

А когда открываю – черный «гелендваген» сдает назад, разворачиваясь к нам лобовым стеклом.

И он…

Он.

Смотрит прямо на меня.

А я, кажется, разрушаюсь до основания в этот самый момент.

Глава 2

В комнате очень темно. Я сижу на стуле, раскачиваясь, как идиотка какая-то, пока Рома не протягивает мне стакан воды.

Я пью большими глотками, пытаясь остудить жар внутри, но это не помогает.

– Может, ты ошиблась? – спрашивает Алена, что все это время молча сидела на диване.

– Клянусь, Аленка, это был он. Он. Я его узнаю, даже если ему голову отрубят.

Мне тяжело дышать, и я откидываюсь на спинку стула.

Руки дрожат, по лбу стекает капелька пота.

Аленка с Ромой переглядываются, и он озвучивает, кажется, их общую мысль.

– Это очень странно. И нелогично. По твоим словам, он – мажор, король тусовок, светских хроник и соцсетей. Что ему здесь делать?

– Я не знаю.

А еще – я не знаю, как объяснить им, что тут невозможно ошибиться.

Это как…

Как видеть каждую ночь во сне ужасное чудовище, а потом встретить его на улице, прямо перед собой.

Это как…

Думать, что ты вновь живешь и дышишь, а потом почувствовать, как перекрывают кислород.

– И что будешь делать? – Аленка встает, чтобы забрать стакан у меня из рук.

Пожимаю плечами.

– Очевидно, позвоню Арсу, попрошу заменить меня на этой свадьбе.

– Хрень какая! – возмущается Ромка.

Он – горячий и вспыльчивый. У него всегда все по справедливости, а еще – ему никогда не понять, как это – бежать от кого-то, полностью меняя свою жизнь! Они с Аленкой вместе со школы. Женаты. Планируют детей.

Они никогда не сталкивались с чем-то подобным.

С кем-то подобным.

– Что? – я поднимаю на него глаза.

– Хрень! Да, именно! Хоть заобижайся!

– Что ты предлагаешь мне сделать? Пойти и устроить ему грандиозную свадьбу?

– Да, потому что это твоя работа. А еще – потому что своему страху нужно смотреть прямо в глаза.

Рома выходит на балкон, и я остаюсь с Аленкой, которая смотрит на меня с жалостью.

– Я умру, если встречусь с ним лицом к лицу, понимаешь? Умру.

– Ты и не должна. Рома, он… Неправ.

Знаю, она это говорит, только чтобы меня поддержать.

На самом деле она полностью согласна с мужем.

Самое ужасное событие этого дня – это даже не встреча с Марком.

Самое ужасное – остаться одной, наедине с собой. Погрузиться в это, утонуть в воспоминаниях, закопать в них себя снова.

Похоронить.

Я не сплю.

И вряд ли усну когда-либо теперь, зная, что Марк в городе.

Я смотрю в потолок и вспоминаю, вспоминаю как все было.

Плохо.

И… господи, хорошо.

Марк трахает меня.

Трахает сзади, заламывая руки, затыкая мне рот моими трусами, чтобы не верещала.

Не верещать – невозможно.

Когда он – такой. Когда он – тот, кого люблю до изнеможения, когда делает хорошо, когда вгоняет и бьет, когда причиняет боль и целует до кровавых ранок на опухших губах.

Подсознательно, с самого чертова начала, когда он подцепил меня, как шлюху, прямо в баре, я понимала, что это закончится катастрофой. Но только подсознательно. Та, мечтательная и романтичная часть меня всегда надеялась на счастливый финал.

Сейчас, годы спустя, я понимаю, что Марк и «счастливый финал» – вещи настолько несовместимые, что все Купидоны мира сдыхают от смеха, слыша это словосочетание. Марк у них в черном списке. Заблокирован навсегда.

А я…

Я мечтаю.

И люблю.

С первого дня.

Откидываюсь на спину, все еще тяжело дыша.

Я кончила фонтаном, громко и мокро, а теперь смотрю в потолок, изрезанный рытвинами, и сердечки пляшут у меня перед глазами.

Марк ищет воду в мини-баре. Я – думаю о том, что он – лучшее, что со мной случалось.

– Заказать поесть? – спрашивает он, нависая надо мной.

Его опавший член все еще слишком крупный, тяжелый, болтается между ног.

Я облизываю его взглядом.

Всего Марка.

Он как будто из нейросети. Таких не существует.

Таких в целом трудно встретить в реальном мире, а тот факт, что он – нашелся, и сейчас весь мой – все еще взрывает что-то в моем мозгу.

Я потираю шею, на которой расцветают засосы, как кляксы алой краски – на листке бумаги.

– Я не голодна.

– И правда. Зачем есть, когда можно трахаться?

Он делает еще один глоток воды и снова нависает надо мной, целуя в губы.

Мы не были идеальной парой.

Скорее, наоборот.

Я однажды встала рядом с ним перед зеркалом и пришла в ужас.

Красивый, спортивный, с сияющей загорелой кожей, великолепными волосами и чернотой карих глаз Марк, и я – бледная моль, обезличенная, скомканная, кривая.

Я никому о нем не рассказывала, потому что знала – не поймут.

Не поверят.

Начнут убеждать меня, что так не бывает.

Надо было рассказать. Хотя, вспоминая, как глубоко меня в Марка засосало, вряд ли я послушала бы хоть кого-то со стороны.

Марк не был моим парнем в классическом понимании этого слова.

Он мог пропасть на три дня, на неделю, на месяц. Он мог позвонить среди ночи и назвать адрес отеля или съемной квартиры, и бросить трубку, больше ничего не говоря.

А я…

Вставала, в панике натягивала на себя первые попавшиеся вещи, вызывала такси, психуя, что долго назначают машину, а пока ехала, потряхивала ногой, потому что нервы сдавали.

А потом видела его в дверях.

– Почему так долго?

– Не могла вызвать машину.

– Я уже подрочил.

Мне казалось…

То, что он делает – это так уникально.

Господи.

Уникально!

Я принимала его скотство за изюминку, которой больше нет ни у кого.

Я целовала его. Гладила. Ласкала. Вставала на колени и сосала, потому что не готова была уезжать. Я унижалась, убивалась, я умирала, чтобы он взял меня.

Чтобы сжалился.

Вспоминая себя ту, слабую, опущенную, совершенно, черт возьми, Марку ненужную, я пытаюсь найти причину… Может, это был гипноз? Помешательство? Происки бабки-ворожихи?

Почему? Почему я готова была на это все?

Вздрагиваю от звонка телефона и понимаю, что за окном уже стемнело, а я так и сижу, в ботинках и куртке, в комнате, и даже не включила свет.

– Да, Арс.

– Привет еще раз! Слушай, Аня звонила – на следующей неделе она уезжает в родной город по делам, поэтому локацию смотрим завтра. Заеду за тобой в восемь, идет?

У меня в ушах звенит…

Аня…

Родной город…

Локация.

Куда мне бежать на этот раз? В какой город мира? Может, на другую планету? Может, устроиться смотрителем на маяк? Они еще существуют?

Мне нужно просто взять и сказать Арсу, что над этим проектом я не работаю. Пусть он разозлится, пусть хоть уволит меня – это вообще не худшее, что может произойти! Я найду другую работу, все равно сбегать!

Мне нужно просто взять и оставить прошлое в прошлом, даже если оно и мелькнуло тенью за стеклом машины.

Но черт побери.

ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЧЕРТ ПОБЕРИ!

Глаза Марка, когда мы встретились взглядами, его потемневшие зрачки и губы, сжатые в ниточку… Его образ застыл в моей памяти – острый, злой, и я вдруг улыбаюсь, как дура, перед тем, как сказать:

– Идет. В восемь буду готова.

Я отключаюсь и снова смотрю в окно.

Фонарь у дома напротив давно моргает, но почему-то в этот момент он как будто издает сигнал «Помогите» Азбукой Морзе, а потом погасает совсем.

Глава 3

Поспать почти не получается.

И работа встает колом, потому что в голове то и дело возникают самые худшие сценарии нашей с Марком встречи. Мне удается уснуть лишь на сорок минут, и мне снится, как Марк душит меня белоснежной фатой.

Я солгала Арсу.

Я вообще не готова.

Когда он приезжает и пишет мне «Выходи», я задерживаю дыхание и долго смотрю на себя в зеркало, как будто смогу взглядом что-то изменить в выражении своего лица.

До коттеджного поселка – почти час езды.

Пока Арсений болтает, я пью энергетики, но это не помогает. Все мое тело молит об отдыхе. Я листаю распечатки, а руки дрожат.

– Ты какая-то вялая. Плохо спала? – спрашивает Арс.

Я отхлебываю из банки, киваю и потираю руки – с утра уже прохладно, а я забыла надеть ветровку.

Или это мое тело подкидывает идею: «Беги, дура, беги!»

Я в таком состоянии, что не до конца понимаю, где мы. Не удается и рассмотреть со стороны коттедж, рядом с которым мы паркуемся.

Аня выходит нас встречать – на ней джинсовый комбинезон, в котором она выглядит еще милее, чем в первый раз.

Она…

Должна вызывать во мне чувство ненависти, злости или зависти, но вызывает… жалость. Если она с Марком – ей нужно посочувствовать.

Но еще, Аня совершенно великолепна, и так не хочется, чтобы она сломалась… как сломалась я.

Она – другая.

Она – не такая, какой была ТА.

Я не знаю, в какой момент ТА появилась.

Может, она была и до меня, и во время, но тогда я не сразу поверила.

Я была ослеплена чувствами, желаниями, ослеплена тем, что мы с Марком делали наедине, я летала на крыльях, я не спала ночами, думая о нем, вспоминая наши ночи и поцелуи.

Я…

Не поверила.

Мы с друзьями гуляли по скверу, когда встретили их.

Я увидела Марка и расплылась в улыбке, а он… Он позволил нашим взглядам столкнуться лишь на секунду, а потом отвернулся и, взяв ЕЕ за руку, повел подальше.

Я просто к месту пристыла.

Мои друзья продолжали шутить, смеяться, обсуждать тусовку, на которой мы все были в прошлую субботу, не замечая, как вокруг меня рушится мир.

Мой мир.

Я стояла и умирала там, посреди сквера, полного людей, а Марк уходил и уходил, а ОНА касалась его плеча и груди, что-то рассказывая…

Следующей ночью Марк драл меня в съемной однушке так дико, как будто пытался выбить из меня любые мысли, любые сомнения.

Он трахал меня, оставляя синяки, ссадины, вгонял мне в рот член по самое горло, он хлестал меня по щекам.

Но каждую секунду, когда я могла дышать, я все спрашивала:

– Кто она?

Он снова хлестал, трахал, сжимал меня.

– Кто она? Кто она?

Он так и не ответил тогда. Ушел, когда я, вымотанная, уснула под утро.

Я пыталась показать характер, дать ему понять, что со мной так нельзя.

Я грызла свои ногти до мяса, глядя на звонящий телефон, читая всплывающие на экране сообщения (гневные, злые, оскорбительные, а потом – сладкие, тягучие, мягкие, ласковые).

Я не отвечала.

От боли изводилась вся, чесала до крови те места, которые он целовал последней ночью.

Но не отвечала.

Целую неделю.

Для меня, влюбленной по уши, это было смерти подобно, и я так гордилась собой всю ту неделю, так гордилась!

А потом он приехал ко мне домой.

Приехал и взял меня в прихожей, прямо на тумбочке, в комнате, на диване, на кухне, на полу.

– Ты расстанешься с ней? – спросила я позже.

Марк долго смотрел мне в глаза, докуривая до фильтра сигарету.

– Да.

– Ты любишь меня?

Он замолчал.

Я видела, как слова застревают у него в горле.

Видела, как он сглатывает их вместе с дымом, видела, как тушит внутри себя.

А потом он схватил меня за шею и, притянув к себе, поцеловал так, как не целовал никогда.

Не чтобы возбудить и склонить к сексу.

Не чтобы покрепче втереть меня в себя, а чтобы… Показать. Доказать.

– Любишь? – спросила я снова, с трудом от него отрываясь.

Его красивые глаза молили: нет, пожалуйста, не задавай этот вопрос!

Я видела в них слезы и мольбу – больше ничего.

Мне казалось, что время не просто замедлилось, оно остановилось совсем, и каждая секунда его молчания – это удар по мне топором.

– Люблю, – прошептал он на выдохе.

А я…

Я прижала ладони к лицу и сидела так, пока он не ушел.

* * *

Аня снова одна.

Я выдыхаю, когда Арс спрашивает:

– А жених где?

И Аня отвечает:

– У него дела, – она чуть тускнеет, очевидно, ее и саму это задевает. – Но он обещал быть на следующей встрече!

Я иду чуть в стороне, пока Аня показывает сад, в котором планируется основная часть торжества.

Делаю пометки: здесь будет стоять арка, здесь – стулья для гостей, отсюда выйдет невеста, а здесь ее будет встречать жених.

Я тут же представляю Марка в роли жениха. Красивый до умопомрачения, в смокинге и начищенных до блеска ботинках. Интересно, произнося клятву верности невесте он будет так же суров, как и всегда? Он сможет расслабиться, улыбнуться, посмотреть в ее глаза с любовью?

Он вообще… любит ее?

Я так глубоко погружаюсь в свои мысли, что не замечаю, как Арсений с Аней уходят в дом.

Я одна в этом саду, большом и свежем, благоухающем еще почти летними красками, но уже пахнущем подступающей осенью.

Мне здесь красиво.

И почти нет злости, по крайней мере, не сейчас.

Я вдыхаю полной грудью этот запах, в груди все сжимается. На глаза наворачиваются слезы.

Я что, правда, сделаю это?

Я… организую свадьбу Марка?

Притащу цветы, оформлю арку, под которой он признается этой милой девушке в любви и поклянется быть ей верным до конца жизни? Я смогу?

От мыслей об этом горький смешок срывается с губ, и я тут же оглядываюсь, спохватившись.

И вижу его.

От неожиданности я даже думаю, что это галлюцинация.

Моргаю пару раз, на всякий случай задержав дыхание.

Нет, это и правда Марк.

Стоит и смотрит на меня, подперев плечом дерево.

Это ужасно.

Просто ужасно – то, как мое сердце начинает ныть, кровоточить, биться при виде него! То, как я забываю дышать…

Нельзя.

Смотреть на него и вспоминать все, что было – нельзя! Я же сразу, в эту секунду перестаю быть профессионалом, да и просто человеком – снова! Я лишаюсь всего, чего добилась. Лишаюсь той девчонки – крепко стоящей на ногах, уравновешенной, спокойной, которой стала без него, я…

– Привет, – говорит Марк и начинает идти в мою сторону.

Я оглядываюсь в надежде, что Аня и Арс вернулись, но никого нет.

Что мне делать? Бежать? Трусливо и глупо бежать, пока он не подошел ближе, пока я не вдохнула его запах?

Боже…

– Привет, – произносят мои губы, и я тут же обнимаю себя руками за плечи, потому что чувствую какой-то невыносимый холод.

Марк уже близко.

Достаточно близко, чтобы я внутренне скукожилась вся.

Я бросаю на него взгляд.

Он улыбается краешком губ. То, что между нами было, длилось полгода, и за эти полгода я видела эту улыбку считанные разы.

Всегда – хмурый.

Всегда – на что-то разозлившийся, осуждающий, саркастичный.

Ядовитый.

И сейчас его яд в меня проникает глубоко.

– Я думал, мне показалось, а это и правда ты.

Мне так странно это слышать.

Так странно.

Всегда, когда мы встречались вне постели, Марк делал вид, что мы незнакомы, он обходил меня стороной, отводил взгляд, никогда не здоровался и не заговаривал, будто я – какая-то пьяная, вонючая, облеванная бомжиха, не заслуживающая даже взгляда.

– Ага, – не знаю, что еще отвечать.

О чем с ним вообще говорить, и надо ли?

– Так вот куда ты сбежала.

Это последнее, чего я ожидала от него услышать. От неожиданности я даже глаза не успеваю отвести, и мы сталкиваемся взглядами.

Черт.

Ну почему, почему он совсем не изменился? Почему он все еще такой красивый, так хорошо сложенный, так крепко стоящий на ногах?

Русые волосы с капелькой ржавчины идеально лежат, на плечах – кожаная куртка, на шее – цепочка, которую я ловила ртом еще тогда, когда он, нависая надо мной, вбивал меня в матрас.

– Уехала, – поправляю я.

– Правда? – Марк чуть наклоняет голову вбок. – А мне показалось, что сбежала.

– От чего мне было бежать?

Меня потряхивает.

Я чувствую, как дрожь проникает прямо под кожу, в мясо.

– Даже не знаю… Учитывая, как ты оборвала все связи… От меня?

Господи, он так прав, что мне даже нечего ему ответить! Но меня поражает другое – то, как легко он говорит это! Как будто это не было тем, о чем он мечтал. Как будто он не хотел, чтобы я в конце концов исчезла, избавив его от последствий нашей связи.

Я не знаю, что мне делать…

Как себя вести, что говорить? Я не должна дрожать перед ним, для начала, но я дрожу!

Делаю вдох, пытаюсь расслабиться. Даже улыбку натягиваю на лицо.

– Да какая разница, Марк? – отмахиваюсь я, а внутри бушует ураган. – Давно это было… Вечность назад.

Марк кивает, все еще изгибая уголок губ.

– Вот уж точно – вечность.

Его улыбка кажется грустной, и я всматриваюсь в нее, наверное, слишком долго, потому что пауза в разговоре затягивается, и я чувствую напряжение, электризующее воздух вокруг нас.

Я смотрю по сторонам, потом себе под ноги.

Надо уходить.

Пойти в дом, найти Аню и Арса, а лучше – сесть в машину и дождаться Арсения там.

Я почти готова это сделать, когда Марк вдруг делает шаг ко мне и произносит:

– Даш, я…

– Ребята! – слышу я Анин голос и выдыхаю с облегчением.

Они с Арсением идут в нашу сторону. Аня – счастливая, с какими-то бумагами в руках, Арс – сосредоточенный и до посинения гордый собой.

Марк моргает, улыбается мне напоследок, а потом поворачивается к ним.

– Вы не представляете, что мы придумали для развлечения гостей! – выкрикивает она, приближаясь.

Я едва дышу.

Всего пара минут, а я вымотана вся, и как я могла забыть о том, что Марк настолько мастерски выдавливает из человека все силы?

– И что же вы придумали? – я делаю заинтересованное лицо.

Аня щебечет что-то, а потом поворачивается к Арсу и произносит:

– Кстати, ребята, хочу вас познакомить с Марком! Он будет нашим шафером – порядочный, ответственный, готовый во всем мне помогать, пока его лучший друг слишком занят для обсуждения собственной свадьбы!

Она закатывает глаза.

А до меня доходит.

Лучший друг.

Шафер.

Не жених.