Текст книги "Академия Апокалипсис (СИ)"

Автор книги: Кристина Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Словил ртом ее крик, подавляет отчаянное сопротивление.

– Моя сладкая девочка! – шептал он, вбиваясь в нее со страстной силой и безжалостностью. – Моя блондиночка с изумрудными глазками! Тебе нравится? Отвечай!

Его пальцы обхватили ее ягодицы, насаживая на себя еще глубже.

Девушка вскрикнула – но уже по-другому. Не от боли.

– Я ненавижу тебя! – шептала эльфийка. Но тело расслабилось, когда ее снова окутали его чары, исчезло ощущение разрывающей боли, когда вампир словно разрывал ее.

– Зато ты мне нравишься, – хмыкнул он в ответ, продолжая движения страсти.

Над поляной раздался долгий жалобный стон – и глухой вскрик, похожий на рык спаривающегося дикого зверя.

* * *

Они некоторое время лежали друг на друге. Затем вампир осторожно вышел из нее и немного отстранился, пытаясь в слабом лунном свете разглядеть выражение ее лица. Впрочем, вампиры видят куда лучше людей, и немного лучше эльфов.

Несмотря на испытанный оргазм его взгляд оставался жадным.

– Зачем ты так со мной? – прошептала Эрика, встретившись с ним взглядом. – У меня это было впервые.

– Разве? А я считал, что эльфы только тем и заняты, что развратничают, – его длинные пальцы прочертили дорожку по нежной щеке девушки.

– Я не такая! – вырвалось у девушки. – И сейчас мне плохо.

– В нашей академии все друг друга насилуют, – заметил Алан. – Но если ты согласишься стать моей добровольной рабыней, игрушкой, то я могу тебя защитить. Я, как Высший вампир, на равных общаюсь с богами, и никто в академии не осмелится меня разозлить. Так что, если все будут знать, что ты – моя, ты будешь в безопасности. Так что ты выбираешь?

Эрика грустно улыбнулась:

– Конечно, тебя. Я не хочу становиться подстилкой для каждого.

– Тогда мое первое желание: я хочу еще!

Девушка умоляюще заглянула в его глаза:

– Да, но у меня же все болит внутри! Завтра я не смогу не то, что сидеть, но даже нормально ходить. Я же до академии не доберусь!

– Ну, в учебное заведение, положим, я тебя левитирую, – томно прошептал вампир, снова возбуждаясь.

Это нежное, совершенное белокожее тело, красивенькое личико с громадными глазками, эти чувственные, невинные губки – безумно его возбуждали. Ему хотелось буквально разорвать ее на куски своим членом. – К тому же, я знаю заживляющие чары, подожди. – Он прикрыл глаза ресницами и что-то зашептал, водя руками над стройным телом.

Эрика неожиданно ощутила сильное облегчение. Исчезло ощущение кола между ног. Рука вампира медленно поглаживала ее талию, спускаясь все ниже. Губы прикоснулись к ее губам – медленно и очень нежно. Язычок проник в рот.

– Отвечай же мне! – приказал Алан, отрываясь. – Целуй и ласкай меня в ответ.

– Я же совсем ничего не умею! – в отчаянии простонала девушка. Ее начало трясти. Хотелось вскочить и убежать. Или схватить кинжал и попытаться хоть как-то себя защитить. Но… она понимала, что все это – бесполезно.

К тому же, на грани подсознания вспомнилось наслаждение, которое этот ублюдок все-таки ей доставил. Хотелось еще. Она попыталась загнать эту навязчивую мысль обратно, но та настойчиво возвращалась, пытаясь стать доминирующей. Овладеть всем сознанием, наполнить каждую клеточку ее тела.

– А ты доверься своему телу, – страстно прошептал темноволосый молодой мужчина, потершись щекой о ее щеку. – Я слышал, что светлые эльфы особенно искусны в ласках. – Делай то, что ты хочешь. Но не вздумай причинить мне боль!

Эрика сардонически усмехнулась:

– Я не самоубийца. К тому же ты… красив. Даже очень.

Блондинка склонилась к его губам. Она понимала, что проиграла.

Вампир лег, уложив ее на себя, открывая ей доступ ко всем частям своего тела. Узкие ладони эльфийки медленно, нерешительно двигались вниз по его гладкой коже.

– Знаешь… возможно… Я бы сама тебе отдалась, если бы ты попытался соблазнить меня, а не сразу набросился! – вырвалось у нее с горечью. – Надо же, так опаскудить мой первый раз! С моим счастьем, называется.

– Извини. Мне действительно жаль. Так жаль!

Глаза вампира, казавшиеся черными, страшными омутами в ночи, выражали искренность и даже отголосок вины. Он снова нежно погладил эльфийку по щеке.

Дрожь охватила тело Эрики. Она почувствовала, что смягчается. Девушка наклонилась и начала нежно целовать мужчину, лаская язычком его губы, проникая им внутрь. Покорность замершего вампира начала ее постепенно возбуждать. Горячая эльфиская кровь наконец-то дала себя знать.

Она стала исследовать поцелуями его шею, мускулистый торс, спустилась к тонкой талии, поглаживая его бока, одновременно целуя плоский, напрягшийся живот.

Эрика очень удивилась, ощутив, что стала влажной от возбуждения, горячей, почти раскаленной.

Девушка наклонилась и принялась ласкать губами и языком возбужденный член прекрасного вампира. Тот сжал зубы и глухо застонал, выгнувшись навстречу ее жадному рту.

Он не пытался перевернуть ее, завладеть инициативой – и это очень нравилось блондинке. Девушка действительно смогла расслабиться. Исчезло ощущение страха. И настойчивого образа большого члена, вбивавшегося в нее, как кол, на который до сих пор сажали магически слабых ведьм в отдаленных селах. Любая сильная ведьма была способна уничтожить целый город, не говоря уже про жалкое село.

Эрика осторожно вобрала член полностью, лаская языком и губами, придерживая любовника за бедра, чтобы не задохнуться. Вампир невольно пытался глубже войти в горячее пекло рта. Брюнет стонал, его лицо стало невероятно прекрасным.

– О, да! Давай еще! Возьми глубже! Язычком, да! Вот так!

Эрика оторвалась, продолжая сжимать его бедра.

– Ты ведь, наверное, сейчас хочешь меня? – чуть смущенно прошептала она. – Хочешь, чтобы я раздвинула ноги? – ее тонкие пальцы сжали основание члена.

– Ты, – вампир сглотнул, вызвав торжествующую усмешку у красавицы. – Можешь сесть сверху. Если боишься, что я опять буду слишком грубым.

Эрика покачала головой, длинные светлые волосы разметались, красиво раскинувшись по обнаженным плечам:

– Я не боюсь.

Вампир очень осторожно перевернул ее, поцеловал, начал ласкать чувствительную кожу шеи, изящные раковины ушек, которые были немного более острыми, чем у людей. Затем стал продвигаться поцелуями по груди с набухшими сосками, поглаживая руками бока, плечи, спускаясь на талию, гладя живот.

Эльфийка расслабилась, откинув голову и полузакрыв от удовольствия глаза.

– Так мне нравиться больше, – прошептала она.

– А так? – умелый чувственный рост спустился ниже, а руки раздвинули ноги.

– О! – только и сумела простонать эльфийка, выгибаясь навстречу раскаленному рту. – Только ты не кусайся! – усмехаясь дрожащими губами, попросила она.

Алан действовал осторожно и умело, стараясь сделать как можно приятнее. Ему хотелось как-то компенсировать боль от первого проникновения. Вампир действительно хотел, чтобы эта девушка ласкала его одинокими темными ночами в ужасной академии, где по ночам его бесили вопли тех, кого насиловали. Или убивали. Или мучили. Иногда он сам делал это – и тогда от него шарахались даже опытные дежурные, зная, что имя ему – смерть. Смерть была его сообщницей и подругой и никогда ему не отказывала, когда он ее призывал.

Осторожные, опытные движения. Давно уже он никого не ласкал так. Наконец, когда блондинка начала стонать, не переставая, он согнул в коленях почти невесомые стройные ноги и осторожно, очень бережно начал входить, сдерживаясь изо всех сил.

– О, да! – прошипела Эрика. Ее тело подалось вперед, нанизываясь на член до конца. Это уже не было больно – совсем не было. Наоборот – наслаждение накатывало волнами, затапливая помутившиеся сознание.

Их тела начали двигаться в такт. Алан смотрел на нее, не отрываясь, когда они двигались в древнем танце любви. Они кончили одновременно.

Затем Алан, прошептав несколько нежных, ласковых слов, на руках отнес красавицу в озеро, где вымыл и вытер их обоих, надел на Эрику пижаму, укрыл своим теплым плащом и, прижав к себе, заснул.

* * *

Она посмотрела на небо – оно выглядело по-другому, если любоваться им сквозь окна вагона, везущего тебя в новую жизнь. Оно казалось не таким серым, как По Ту Сторону Жизни. Когда ты – умерла. А потом была призвана своим любимым, который не мог без тебя жить. А может, жалел, что так и не успел овладеть, попробовать молодое, красивое, девственное тело.

Ходил на твою могилу, умолял Смерть отпустить, проводил запрещенные обряды, приносил жертвы, в том числе и человеческие.

И она вернулась.

Уже не такой, как была. Ламией. Не живой, не мертвой. Но и не призраком, не вампиром.

От прежней живой оболочки и души ей остались только подернутые пеплом равнодушия воспоминания, да имя – Лесса. Волосы поседели, напоминая клочья тумана неживым оттенком, глаза стали почти прозрачными, как горная речка или утреннее небо.

Она уже не могла ни есть, ни пить, но носила одежду. Не боялась ран, увечий или других повреждений, не ощущала боли. Ее тело было холодным, хоть и оставалось по-прежнему идеально-прекрасным.

В лице не было ни кровинки.

Она всегда была красивой – и осталась такой. Только теперь в ее красоте появился налет нереальности, иллюзорности, как у сна.

Лесса знала, зачем ей понадобилась академия «Апокалипсис». Нет, она не верила, что ее снова смогут сделать живой – это было невозможно. Да она и не хотела. Нынешнее состояние нравилось ей куда больше. Избавляло от множества проблем.

Ей хотелось покинуть свой дом. Родителей, которые стали ее бояться. Парня, который все-таки исполнил свою мечту, лишив ее невинности, после возвращения Оттуда. И бросил, сказав, что не нуждается в трупе. Сказал, что она стала какая-то холодная, отстраненная и равнодушная. И начал в отрытую ухаживать за другими, живыми девушками. Которые не разучились кокетничать, стрелять глазками и хихикать над его шутками.

Лесса знала, что Брайан тоже начал ее опасаться. Потому что все боятся смерти. И страшатся ее, потому что она вернулась оттуда. И пусть ничего не помнит – они в это не верят.

В Академии же, по слухам, учились и не такие кошмарные существа. Она знала, что многие не доживают до выпуска, но Лесса не боялась смерти. Она ее уже пережила.

* * *

Выглядывая в окно – в купе она сидела одна – девушка с длинными, абсолютно белыми волосами с серебристым оттенком, неожиданно заметила юную эльфийку, бодро шагавшую по холму, недалеко от колеи.

Она даже сначала приняла ее за мальчика: слишком худая, но изящная, с притягивающей взгляд обворожительной попкой. Почему-то вдруг ей показалось, что девушку вскоре ждет сильная боль, настигнет беда, сокрушит судьба.

Белокурая эльфийка повернулась, уставившись на поезд, будто ощутила ее взгляд. Конечно же, остроухая незнакомка не видела ее, даже при остром эльфийском зрении никто еще не может разглядеть что-либо в узкую щелочку шторы.

Разве что мертвые?

Но она рассмотрела нежное лицо с такой белой кожей, что та казалась полупрозрачной, как лепестки белых лилий. И чудесные изумрудные глаза, и длинные золотистые, почти золотые волосы, стекающие по хрупким плечам.

Щемящее чувство резануло сердце – ей грозила беда, а она ничем не могла помочь! Она всегда это чувствовала: легкие шаги страдания, тяжелую поступь муки. Но, как всегда, ничего не могла сделать. Даже предупредить. Словно это была ее кара за Возвращение.

* * *

Дарл рассматривал до боли надоевший потолок. Белый. Его тело было абсолютно неподвижным, почти как тело трупа. Глаза, наверное, со стороны казались стеклянными, как у дорогой фарфоровой куклы.

На окнах – решетки. В таком положении – распластанный на кровати, не в силах пошевелиться – парень не видел их, но чувствовал, что они там. Они давили на него, как и толстые стены со звукоизоляцией.

Он находился в психушке. Хотя, впрочем, несмотря на полную безнадежность и тоскливое уныние его нынешнего положения, юноша считал, что ему еще повезло. Ведь он мог бы в данный момент находиться в гробу.

Он сам выбрал свой путь. Путь, закончившийся тупиком. Но тупик – не смерть. Из него еще можно выбраться.

«Интересно как, когда твое тело заковано обездвиживающим заклятием, и ты можешь сходить в туалет, только когда санитарка принесет тебе судно и снимет чары неподвижности с соответствующих органов? И вся твоя дрянь выплеснется туда, куда надо, и ты не запачкаешь идеально чистых белых простынь?»

Боль – за попытку улыбнуться. Губы не слушаются, как и все остальное тело. Даже глаза.

Дарл с удовольствием вспоминал о кормлении – тогда его сажали. И хорошенькие ручки молоденькой медсестры много раз подносили к его рту ложку. И кружку с напитком. Да, и зелья. Его лечили – почему бы нет? Хотя его болезнь была безнадежной. Он действительно был психом. Маньяк. Сексуальный.

Дарл мечтал о прелестной медсестре, представляя себе ее «девочку» и очаровательную небольшую грудь, скрытую белым халатом. Но у него не мог даже встать, потому что член был скован проклятым заклятьем!

Но сидя он мог вдоволь рассматривать и ее, и голые белые стены, и решетки в окнах. И видеть осколки солнечного света. Яркого – весной и летом, почти прозрачного – зимой и отдающего кровью – осенью. Пять лет.

Они показались ему сотней.

Дарл снова погрузился в прошлое. В воспоминания. Это развлекало. Было единственным развлечением, кроме еды, мытья и лечения. И его депрессий, боли, вспышек страстного, жгучего желания, умиравшего внутри, так как его тело… сделали почти неживым.

Его папа привел домой мачеху с сыном. Отец, барон, был богат. Любая молоденькая красавица с радостью пошла бы за него, не говоря уже про женщин из принадлежавшей им деревни, их вассалок.

И маленький Дарл сразу же понял, что новая мама – ведьма. Черная и мерзкая, как угорь. Красивая змея с подкрашенными губами и глазами цвета голубого неба. Ее сынок был ледяным гаденышем с мерзкой ухмылкой. Почему-то он сразу подумал, что отец этого ублюдка – нежить.

Мерзкая женщина вскоре уничтожила его отца – просто убила. Жители деревни панически боялись силы ведьмы, королю, в общем-то, было плевать на личные дела и личные же смерти мелких подданных.

Дарл понял, что настала его очередь.

Он с ужасом вспомнил, как сразу же после похорон, его отвратительный братец Кайн залез к нему в постель и попытался овладеть. Но он как-то сумел отбиться – недаром его давно умершая мать тоже была волшебницей, хотя и светлой. И сбежать. Понимая, что они настигнут его и убьют, чтобы без помех унаследовать все.

И Дарл помчался в единственное тщательно защищенное место – психушку.

И направил на себя мамину палочку, которой почти никогда и не пользовался, так как отец был категорически против обучения сына магии, прошептав заклинание, в спешке вычитанное из маминой книжки, заброшенной отцом на чердак после ее смерти. Потому что он был обычным человеком и ненавидел все эти «фокусы». Боялся.

А потом и сам напоролся на ведьму, а необученный сын не смог противостоять умелой ведьме и ее не менее сильному выродку. С темной кровью в венах. Богиня Ночи обожала рожать мерзкие создания, а те обожали спариваться с ведьмами, которые сами же призывали их заклинаниями.

Он ощущал силу мачехи с сыном, и понимал, что ничего не сможет сделать. И защититься – не сможет. Нанять квалифицированного мага-охранника у него бы не хватило денег: все средства прибрала к себе мачеха. Королевский двор отпадал сразу – там он никому не был нужен. Разве что, если в обмен на защиту продать свое тело в один из многочисленных гаремов вельмож или даже самих принцев. Дарл знал, что достаточно красив. Мальчик ловил похотливые взоры не только одного лишь Кайна. Но ему было так противно!

Когда брызжущая ядом мачеха со злым сыночком кинулись к воротам психушки, им вежливо пояснили, что Дарл – на самом деле сумасшедший. И подлежит принудительному лечению в интересах Империи и его Величества короля. И даже несмотря на то обстоятельство, что он сам разрушил свое сознание – заклятие было необратимым и приравнивалось к настоящему психозу.

В комнату наконец вошла медсестра. Он узнал запах ее духов и длинные светлые волосы. Кукольное личико – крохотная часть эльфийской крови, худенькое, но такое сексуальное тельце!

Она не была злой и иногда снимала заклятие с его лица. Наверное, ей самой было жутко глядеть в остекленевшие глаза и скованный гримасой неподвижности рот.

«Наверное, на нее нападали ламии, раз она так реагирует», – решил про себя Дарл. Последние недели он жадно впитывал любые мелочи. Медсестра – Алисия – он прочел ее имя на бейджике, приколотом на белоснежном халате в районе груди – месяц назад молча развернула перед его глазами пергамент – местную газету, и черные буквы поведали, что его мачеха с сыночком были убиты более сильной ведьмой, с которой что-то не поделили.

Парень понимал, что он нравится девушке. Что она ему сочувствует. Хотя она никогда с ним не разговаривала – это было запрещено правилами и контролировалось чарами.

Дарл знал, почему.

И в этот раз она, чуть улыбаясь, наклонилась над ним, медленно раскрывая халат, под которым ничего не было. И сняла чары с его члена, оседлав его сверху. Сев на него раскаленным естеством, обволакивая влажной глубиной. И двигаясь так, что ее небольшие груди вздрагивали, покачиваясь в такт ее движениям.

Он любовался ее закушенной губой, порозовевшими щеками. И утопал в диком огне страсти, ему хотелось схватить ее, и… разорвать на части своим членом. Затрахать до смерти. И у него бы хватило на это сил!

Но она позволяла ему делать это, пока сама не кончит. Выдаивала его силы, его желания, его страсти. Не до конца, о нет, но и это было сладостно.

Затем девушка нежно гладила по щеке, очерчивая пальцами его черты. Ласкала волосы. А он содрогался в экстазе. Его тело, казалось, рвалось на куски из-за неутоленного желания.

Сумасшествие. На которое он сам себя обрек.

* * *

В этот вечер медсестра Алисия не зашла к нему, а ворвалась. Ее лицо выражало смесь диковинных эмоций, половину из которых он не смог расшифровать. Но явственное волнение и страх он все же раскусил.

И она заговорила с ним, произнеся чары, которые полностью сняли с него чары неподвижности.

Не веря, начиная подозревать, что все это – сон, причем кошмарный, так как реальность заставит страдать еще сильнее, Дарл осторожно начал приподниматься, с подозрением и недоверием разглядывая хорошенькую девушку.

– Ты можешь убежать, – произнесла она с нажимом. – Сейчас на нашу психушку совершенно нападение. Подозреваю, что наемники-маги посланы для уничтожения сошедшего с ума наследника.

Парень смутно вспомнил, что наследник престола, который, кстати, грозился навести порядок в королевстве, когда станет королем, неожиданно – явно не без помощи многочисленной родни – сошел с ума и был заключен именно в эту больницу. Таким образом его несчастная мать полувейла надеялась спасти ему хотя бы жизнь. Жалкую, лишенную рассудка, но все-таки жизнь.

Насколько Дарл помнил из последних новостей, пока он еще был на свободе, полувейла тоже умерла – ее отравили. А ее муж, король Карл-1010 даже не поинтересовался причинами смерти, не говоря уже про расследование и наказание виновных. Он снова женился – на красавице-эльфийке.

– Но магическая защита у нас сильная, так что пока они доберутся до этого крыла, ты сможешь уйти. Если я выживу после нападения – ко мне даже не смогут придраться – я все спишу на магов, напавших на клинику, – невесело усмехнулась она. – И… прости меня за все, за то, что я использовала тебя. Использовала твою болезнь.

Дарл накинулся на нее – это было выше его сил. В мозгу и в теле билось только одно желание – секс! В любом месте.

– Ты сошел с ума! Беги! – кричала Алисия, отбиваясь.

Но Дарл разорвал на нее одежду, грубо повалил на свою же кровать и не менее грубо овладел, двигаясь в бешеном экстазе, издавая звуки, напоминающие звериный рык. Он яростно вбивал в нее свой член, хватая бедра девушки и насаживая ее на себя до конца, до предела.

– Пожалуйста, убегай! – слезы катились по хорошенькому личику.

Сообразив, что слова не действуют на обезумевшего парня, она начала двигаться, прижимаясь к нему, отвечая на яростные поцелуи-укусы.

Бешеные движения ее тела, скольжение влажной плоти вдоль его перевозбужденного органа приблизили развязку – он кончил, крича от невыносимого наслаждения.

– А теперь – беги. Я знаю, что ты хочешь еще, но если ты не остановишься… То мы умрем вместе, – глядя в глаза по-прежнему не выходящему из нее парню, произнесла она спокойно и четко.

Это отрезвило. С неохотой, явно совершая насилие над собой, Дарл вышел из ее тела с ощущением потери и досады.

– Беги как можно быстрее по коридору, слово «выход» написано на нужной двери, – не поднимаясь с кровати, только поправив одежду, проговорила девушка.

– А как же ты?

– А мне некуда бежать, – совершенно равнодушно ответила она. – Это – самая лучшая работа, которую я смогла найти. Вряд ли маги станут меня убивать – зачем? Это бессмысленно. Разве что изнасилуют – но после тебя это уже не страшно.

Еще одна кривая улыбка.

– Беги! Иначе твоя сумасшедшая страсть ввергнет тебя в гибель. И вся твоя борьба окажется напрасной.

Дарл, больше ничего не сказав, кинулся в отпертую дверь. Он бежал изо всех сил, чтобы не представлять лежащую ничком красотку, чье тело манило и звало назад – трахать и трахать.

Дарл бежал, заставив мозг сосредоточиться на смерти отца, на грязных касания брата, который чуть не изнасиловал его, а это «чуть» было так близко! Вспомнил пять лет, проведенных в непослушном, обездвиженном теле.

Ненависть гнала его вперед, а страсть – назад.

Конец коридора, белая дверь с надписью «выход». Он выскользнул из нее, не думая, что на нем только пижама, а в кармане – ни монетки.

Он наконец-то освободился!

* * *

Задыхаясь, пытаясь избавиться от жгучего желания кого-нибудь изнасиловать, пульсирующего в голове, Дарл бежал по узкой, заброшенной дороге, пока не наткнулся на железный забор, к счастью, выход был: громадная дверь, через которую он сюда, собственно, и вошел пять лет назад – попасть было легко, а вот выйти… Но сейчас проблема выхода была ликвидирована.

Охранники – громадные полудемоны со зверскими выражениями лиц – если жуткие морды исчадий ада можно было назвать лицами – лежали в странных позах. Мертвые.

Он всей кожей ощутил отсутствие запирающего заклятия, которое пропускало тех, у кого были специальные амулеты – каждый врач и весь обслуживающий персонал получали зачарованные амулеты от охранников на входе.

Дарл упал на колени рядом с одним из охранников, который показался ему помельче остальных. Парень, постоянно оглядываясь на место своего персонального заключения, отмечал алые вспышки убивающего заклятия – кажется, все-таки его девушка – его бывшая девушка – ошиблась. Армия наемников решила уничтожить всех.

Ему даже показалось, что Алисия это знала.

Парень понадеялся, что у нее был какой-то план – почему-то же она с ним не убежала? Или хотела дать ему шанс? Ведь будь она с ним… Скорее всего, он бы не смог справиться со своим безумием. И обрек бы их обоих на гибель, зажав ее в каком-нибудь углу.

Он начал быстро раздевать мертвого охранника, стараясь не думать о том, что он делает, целиком отдаваясь действию.

Дарл понимал, что пижама – не лучшая одежда для дальнего похода. А он собирался выжить.

Натянув плотные штаны и куртку на пижаму, он обнаружил в кармане мужчины волшебную палочку – и понял, что судьба подарила ему еще один шанс на выживание. Он не мог колдовать без палочки, хотя существовало множество магов, которым не нужны были магические "костыли".

Последний раз подняв голову, Дарл заметил Алисию. Та выбралась из окна по канату, наспех скрученному из простыней. Девушка быстро добежала до забора и, пользуясь эльфийской силой, резво перемахнула через него, так как запирающее заклятие было снято.

Последний раз мелькнул белый халатик, светлые волосы взметнулись во время прыжка – и она навсегда исчезла из его жизни.

Дарл кинулся через распахнутые ворота, стискивая палочку, и с облегчением углубился в лесные заросли.

* * *

Лес помогал выжить, так как здесь можно было найти съедобные ягоды и грибы, а также чистую воду в родниках и озерах.

Лес мог убить, так как многие грибы и ягоды были ядовитыми. А под покрывалом мха могло скрываться предательское болото. Также в лесу жили дикие звери… которые могли стать твоей пищей или сожрать тебя на обед.

Лес был опасным местом, где проживали волшебные существа всех пород и мастей. Всех видов и форм.

Встреча с большинством из них означала смерть. Или, как минимум, крупные неприятности.

Но Дарл все равно любил лес. Ему иногда казалось, что его дальними предками были дриады или мавки. Самого леса он не боялся – и лес всегда ему помогал, никогда не предавая.

Почти сразу же он набрел на поляну со съедобными и очень полезными ярко-алыми, круглыми ягодами, казавшимися крупными бусинками, нанизанными на зеленые стебли. А рядом журчал родник.

Дарл знал, что вечером попробует разжечь костер с помощью палочки. Но была одна небольшая проблема – он знал всего несколько заклятий, а нужных чар в его скудном списке не было.

Но Дарл помнил слова матери – тихой, нежной и совершенно незаметной. По крайней мере, отец совершенно не заметил ее смерти. Просто приказал отнести ее вещи на чердак, куда маленький мальчик любил забираться, чтобы украдкой попытаться вычитать и заучить хоть пару-тройку заклятий, упражняясь с маминой палочкой.

Мать успела ему сказать в последние дни затяжной болезни, что любой маг с волшебной палочкой может и без заклятия сделать то, что хочет. Если очень сильно сконцентрируется. Правда, на это уйдет много сил и времени. Но у него не было выхода. Дикие звери все-таки боялись огня. Хотя огонь мог привлечь и других существ. Дарл даже не знал, какое из этих зол меньшее.

И те, и другие могли его прикончить. Хоть сам вешайся – проблем меньше.

* * *

Наставив палочку на кучу собранных веток, он изо всех сил пытался сосредоточиться на огне. Дарл уже взмок – а результата все не было. Он изо всех сил пытался сосредоточиться на пламени.

Для лучшей сосредоточенности парень зажмурил глаза.

«Огонь, пламя, жар. Ну, давай же, давай!»

Неожиданно Дарл ощутил тепло. Медленно открывая глаза, он увидел, что желто-оранжевые язычки пламени уже начали жадно облизывать сухие ветки. Дымок тонкой струйкой поднимался к небесам.

Парень ощутил бы полное счастье, если бы не был так голоден. Все-таки ягоды не смогли даже отчасти утолить его голод. Ягод был еще много, но они уже набили оскомину.

Дарл, растянувшись на теплой земле, понял, что ему придется принять важное решение о своем будущем.

Парень вдруг осознал, что уже не сможет вернуться домой. Даже несмотря на то, что его мачеха со своим грязным сынком уже сдохли. Его безумие было очевидным, и пусть даже нападающие уничтожили учетные записи в Психушке, все равно… Домой ему нельзя. В города тоже. В села?

От одной этой мысли стало неприятно. Он помнил, что там всегда было полно ведьм, да, слабых, но учитывая, что он знает слишком мало про магию… Они были опасны для него.

Вновь стать чьим-то рабом он не хотел. Все-таки Алисия тоже использовала его для постельных утех. Как когда-то братец, у которого не вышло с первой попытки, но если бы он не сбежал, то быть ему скулящей от боли, запуганной и потерявшей всякое достоинство дешевой подстилкой!

Неожиданно, когда отчаянье уже готово было захлестнуть его с головой, Дарл вдруг вспомнил про академию «Апокалипсис».

Мать, уже умирая, послала в академию его документы. Конечно, она мечтала, чтобы он стал светлым магом и поступил в академию «Белый Единорог», но туда принимали только достойных. Тех, кто мог похвастаться безупречным происхождением. Его мать в свое время училась там и понимала, что ее сына от обычного человека туда не примут. А вот в академию «Апокалипсис», по грубому выражению какого-то светлого мага, принимали кого попало, не обращая внимания на происхождение. Лишь бы магия пела в крови.

И, несмотря на прошедшие годы, он по-прежнему был в списках. И мог попробовать поступить.

Но Дарл понимал, что без денег до академии ему придется идти несколько месяцев. Точнее, до железнодорожной станции, через которую проходил поезд, доставлявший студентов в академию.

«Я выдержу! – твердо пообещал себе Дарл. – И обязательно выживу! Я дойду!».

* * *

Дарл стоял несколько в стороне от групп студентов, столпившихся возле поезда. Многих провожали родители, слуги, друзья. И большинство из них с таким видом, словно провожали в последний путь, а темный поезд с тяжелыми бархатными шторами на окнах – будто служил катафалком.

Парень держался от других подальше не потому, что от него исходил невыносимый запах, и не потому, что он был плохо одет. Нет, в свою последнюю ночь в лесу он прокрался в ближайшую деревню и украл нормальную одежду, а перед самим утром помылся в колдовском теплом озере, которое обнаружил среди сугробов.

Он знал, что такие озера были наколдованы вблизи академии. А это означало, он не сбился с пути. Последние недели ему приходилось совсем туго. Он сильно похудел и несколько раз едва не замерз насмерть, несмотря на то, что уже легко наколдовывал огонь.

Плохое, абсолютно случайное питание, постоянный страх и эротические сны, сжигающие остатки его энергии и силы – все это едва не доконало его. Хотя долгий путь и кочевая жизнь сделали его тело сильным, более мускулистым. Волосы теперь спускались почти до талии, и он завязывал их в хвост. Без ножа и другого оружия Дарл не только ходил постоянно голодным – если бы не съедобные грибы и ягоды, которые во множестве росли даже под слоем снега, он бы точно погиб – но и беззащитным.

Только невероятное везение помогло ему избежать встречи с жуткими существами, а также колдунами и ведьмами.

Дарл уже точно знал, что ему помогает лес – значит, кто-то из его предков действительно был лесным созданием. Лес услужливо направлял его безопасными тропами, огибающими жилища и стоянки всех опасных существ, которые в нем обитали.

Парень просто отвык от живых существ. После завораживающей тишины леса, тишины, приправленной шорохами и шумом ветерка, запутавшегося в ветвях, как расческа путается в густых волосах, человеческая речь казалась ему просто оглушительной.

Дарл дождался, пока почти все сядут в вагоны, и сам торопливо шагнул внутрь. Двери засветились желтым магическим светом, но пропустили. Ведь его имя было в списках, а значит он имел право войти.

Открыв дверь первого попавшегося купе и увидев одинокую девушку, глядящую в окно, Дарл торопливо сел на нижнюю полку напротив незнакомки, которую созерцал со спины. Страсть вновь начала подниматься в его обессилевшем, но и закаленном теле. Направив палочку на себя, Дарл изо всех сил попытался сконцентрироваться на спокойствии. Светлая магия, как обычно, заставила улечься черную волну дикой страсти.